Главная / Плинтус

История. Лев диакон Лев дьякон

Византийский писатель, историк, принадлежал к придворным кругам. Его хорошая осведомлённость в вопросах придворной жизни и политики того времени делает Льва Диакона ценным источником по истории Византии, Болгарии и Руси (балканские войны князя Святослава).
Диакон родился в сельской местности, в Калоэ на реке Каистр во Фракийской феме. Родители его не занимали видного положения, однако были достаточно состоятельны, чтобы обеспечить сыну учёбу в Константинополе. После окончания школы Лев не упоминает больше свою родину в "Истории". В школе Лев изучал риторику, сохранились его упражнения, энкомий, сочинения, речи и панегирики, которые позже вошли в состав "Истории". После обучения он выбрал путь религиозного служения, некоторое время находился при патриархе патриаршим диаконом. К 975-980 стал императорским придворным дьяконом. Он сопровождал императора Василия II в его походах, в 986 чуть не погиб в бою с болгарами. Около 996 года Лев Диакон выступает с речью (энкомий), прославляющей императора, текст которой дошёл до наших дней. После этого достоверная биография Льва Диакона, основанная на анализе его сочинений, оканчивается.
По поводу дальнейшей судьбы византийского историка существует три гипотезы.
Согласно первой он скончался, что и помешало ему дополнить свой основной труд «История» правлением Василия II.
Согласно второй - своей речью Лев Диакон выделился среди придворных и именно он является известным по переписке с Василием II Львом, которого император отправил с дипломатической миссией в Италию в 996-998. Позже он возможно стал епископом Синады, но эта версия достаточно спорна. Её поддерживают такие учёные как К. Крумбахер, Г. Вартенберг, А. Грегуар и П. Оржельс.
По третьей гипотезе Лев Диакон стал митрополитом Карийским, но она также несёт в себе ряд сложностей.
«История» Льва Диакона в 10 книгах описывает события 959-976, но содержит ряд экскурсов в прошлое и фактов из времен до 989-992, когда, скорее всего, она и была составлена. Лео первый с VII века писал, подражая "Истории" Фукидида, и использовал классический язык. Также он основывался на поздних античных историках классического периода, особенно Агафия. В отличие от более ранних историков и ряда современников, Лев Диакон не был простым хронистом и компилятором, а старался дать событиям свою оценку и определить их причины и следствия, чему способствовал выбранный им жанр исторического повествования. Лев Диакон противопоставлял славные дни Никифора Фоки и Иоанна Цимисхия неудачному началу правления Василия II. Поэтому, вероятно, при его царствовании рукопись так и не вышла в свет, а её продолжение после 976 сам автор счел преждевременным, ожидая скорого падения Василия в результате мятежей, чего так и не случилось.

Перевод М.М.Копыленко Комментарии М.Я. Сюзюмова и С.А.Иванова

История Льва Диакона Калойского и другие сочинения византийских писателей . СПб., 1820. 215 с. Пер. Д. Попова.

От редактора

Лев Диакон - один из крупнейших византийских авторов второй половины Х в. В десяти книгах своей "Истории" он описал современные ему события внутренней и в особенности внешнеполитической жизни империи. Его повествование охватывает преимущественно 959-976 гг., хотя в ряде экскурсов он сообщает факты, относящиеся к более позднему времени (вплоть до 992 г.).

Труд Льва Диакона, близкого к придворным кругам и весьма осведомленного автора, - ценный и интересный источник не только по истории Византийской империи, но и Болгарии и Древней Руси: балканские войны киевского князя Святослава в 968- 971 гг. составляют один из основных сюжетов его сочинения. Сообщаемые им при этом сведения нередко уникальны. Важно, что историк не просто излагает ход событий, а пытается их осмыслить, дать им оценку. В отличие от предшественников - хронистов-компиляторов IX-Х вв.. Лев Диакон создал свое сочинение в жанре исторического повествования. Между тем "История" Льва Диакона была переведена с греческого на русский язык только раз - в 1820 г., через год после первой полной публикации греческого оригинала. Исполненный ошибок и неточностей перевод Д. Попова не только безнадежно устарел - он давно стал поистине библиографической редкостью. Русский (советский) читатель, в том числе и историк, не владеющий языком оригинала, до сих пор вынужден знакомиться со Львом Диаконом лишь по хрестоматиям. На другие языки "История" переводилась преимущественно также выборочно. Полный латинский перевод был опубликован в 1828 г., немецкий - в 1961 г. Греческие ученые давно работают над новым изданием Льва Диакона, но оно еще не появилось.

Необходимо дать краткие пояснения в связи с тем, что книга выходит в свет после смерти М. Я. Сюзюмова.

Профессор Уральского университета, зав. кафедрой истории древнего мира и средних веков, Михаил Яковлевич Сюзюмов (1893-1982) был одним из крупнейших советских византинистов. "Историей" Льва Диакона он заинтересовался еще на заре своей научной карьеры, опубликовав в 1916 г. не утратившее до сих пор значения исследование об источниках, использованных визан-. тийским историком при написании своего сочинения.

Замысел ученого - подготовить русское научное комментированное издание "Истории" Льва Диакона - приобрел конкретные формы за несколько лет до знаменательной даты - тысячелетия походов князя Святослава на Балканы. По просьбе М. Я. Сюзюмова перевод памятника был сделан профессором Алма-Атинского университета эллинистом М. М. Копыленко, а сам Михаил Яковлевич занялся вступительной статьей и комментарием. К 1972 г. работа в общих чертах была завершена, и рукопись представлена "на суд" коллег-византинистов.

Однако выход книги в свет задержался на полтора десятилетия, так как статья и комментарий требовали дополнений, а сделать их Михаил Яковлевич не успел. Найдя силы для завершения ряда проблемных статей, имевших принципиальное значение для обоснования собственной концепции истории Византии, М. Я. Сюзюмов уже не возвращался к труду Льва Диакона.

После смерти ученого некоторые его не публиковавшиеся работы были подготовлены к печати. Доработку рукописи "Истории" мы с С. А. Ивановым взяли на себя. Внимательное ознакомление с ней убедило нас в том, что статья и комментарий, несмотря на незавершенность, сохраняют научную значимость и носят яркий отпечаток исследовательской индивидуальности и таланта автора, принесших ему широкую известность в мировом византиноведении. Перевод "Истории" после внесения в него ряда уточнении был также признан вполне соответствующим греческому оригиналу.

Редактируя и дополняя рукопись статьи и комментария (который обновился на треть), мы стремились максимально сохранить основные идеи М. Я. Сюзюмова, манеру его интерпретации источников и стиль изложения. В тех случаях, когда какая-либо мысль автора нуждалась в конкретизации, мы обращались к другим его трудам, в которых эта мысль звучала определеннее. За истекшие пятнадцать лет появились многочисленные исследования, критические издания ряда византийских источников, имеющие значение при анализе текста "Истории" Льва Диакона. Это ставило перед нами серьезные научные и этические проблемы. И все же мы старались сохранять оригинальный текст М. Я. Сюзюмова.

Проявив инициативу в деле завершения подготовки к печати "Истории" Льва Диакона, мы нашли всемерную поддержку у сотрудников сектора византиноведения Института всеобщей истории АН СССР и кафедры истории древнего мира и средних веков Уральского университета. Мы благодарны сотрудникам сектора византиноведения, обсуждавшим рукопись перед сдачей ее в печать и сделавшим ряд полезных замечаний и рекомендаций. Хотим выразить особую признательность профессору П. О. Карышков" скому за великодушную и бескорыстную помощь. Собственную же работу мы расцениваем как вклад в увековечение светлой памяти М. Я. Сюзюмова - ученого, оставившего яркий след в развитии марксистского византиноведения и современной византинистики в целом.

Г.Г.Литаврин

Лев Диакон

1. Если и имеется какое-либо из благ, приносящих пользу в жизни, то во всяком случае не меньше, а больше всего оказывает нам услуги, является необходимой и полезной история . Она вскрывает разнообразные и многоразличные деяния, которые возникают и естественным порядком, под влиянием времени и обстоятельств, и в особенности по произвольному решению лиц, занимающихся государственными делами , и учит людей одно одобрять и ставить себе в качестве образца, другого же гнушаться и избегать, чтобы не осталось в неизвестности и проводилось в жизнь все полезное и ценное и чтобы никто не делал попыток ввергнуть себя в ужасные и вредные начинания.

Таким образом, история словно воскрешает или вдыхает новую жизнь в умершее, не позволяя ему погрузиться и исчезнуть в пучине забвения, и признана важнейшей среди всех полезных людям вещей. В мое время произошло много необычайных и чудесных событий: на небе являлись устрашающие видения, случались ужасные землетрясения, разражались бури, проливались неистовые ливни, бушевали войны и по всей вселенной бродили вооруженные полчища, города и страны сходили со своих мест, так что многим казалось, будто наступает перемена жизни и к порогу приближается ожидаемое второе пришествие Бога-спасителя . Я решился не умолчать о полных ужаса и достойных удивления событиях, но поведать о них в назидание потомкам, если провидению не будет угодно уже теперь привести паром жизни к пристани смерти и изменить образ мира сего .

Берясь за труд, превышающий мои силы, я хочу, чтобы меня не постигла в усердии моем неудача, хочу приблизиться к величию всего случившегося и подобающим образом о нем рассказать. Постараюсь изложить свою историю по возможности подробно. Я, составитель ее, Лев, сын Василия , родина моя – Калоэ , прекраснейшее селение Азии , расположенное у холмов Тмола близ истоков реки Каистра , которая, протекая мимо Кельвиана , доставляет своим видом усладу зрению и, разлившись, впадает в залив знаменитого и славного Эфеса . Но приступим к рассказу об общественных делах, стараясь как можно ближе держаться истины, ибо правдивость больше всего приличествует истории. Люди, сведущие в науке, говорят, что риторике присуща сила выражения, поэзии – мифотворчество, истории же – истина .

Я полагаю, что мне не следует касаться событий, происшедших в царствование василевса Константина , прозванного Багрянородным, сына Льва, перед рождением и смертью которого была, говорят, видна на небе комета , предвещавшая его появление на свет и кончину, – об этих событиях достаточно писали другие . Я представлю в своем сочинении, что случилось после его царствования, и опишу то, чему я сам был свидетелем (ведь глазам, как утверждает Геродот, следует больше доверять, чем ушам ), и то, о чем я слышал от очевидцев.

2. Когда в ноябре месяце 3 индикта 6467 г. упомянутый василевс Константин покинул жизнь и обрел покои в ином мире , самодержавную власть принял его сын Роман, уже вышедший из юношеских лет и приближавшийся к зрелому возрасту. Это был муж прекрасный лицом, приятный в общении, приветливый, полный всяческих достоинств, добрый и благосклонный ко всем подданным и вообще доблестный во всех отношениях. Но он чрезмерно предавался юношеским страстям и забавам и всех, кто его побуждал к такому [времяпрепровождению], приглашал к царскому столу, чего делать не следовало . Этому василевсу Роману пришло на ум ниспровергнуть с божьей помощью могущество критских арабов , не в меру возгордившихся и замысливших погубить ромеев. Радуясь недавно случившемуся с ромейской державой несчастью , они часто разоряли ее приморские области. Я расскажу кратко о бедствии, постигшем ромеев.

Василевс Константин, будучи более не в силах сносить дерзость критян и их внезапные набеги, собрал боеспособное войско, снарядил большое число огненосных триер и отправил их к Криту, надеясь одним ударом овладеть островом. Но из-за трусости и неопытности полководца, жалкого бездельника родом из пафлагонцев , бывшего евнухом при дворе, хотя и украшенного славным достоинством патрикия (имя его было Константин, а прозвище Гонгила ), все собранное войско было, за исключением нескольких человек, разбито и уничтожено варварами.

3. Желая возместить ущерб, нанесенный этим поражением, василевс Роман назначил стратигом-автократором для ведения войны против Крита Никифора Фоку , достойнейшего из магистров , командовавшего тогда войсками Востока (ромеи эту должность называют доместиком схол ), как человека несокрушимой силы, предприимчивого, деятельного и опытного в военном деле. Этот Никифор, по приказу василевса собрав войска Азии, посадил их на корабли , отправился в плавание и прибыл к Криту с большим числом быстроходных огненосных судов (ромеи именуют их дромонами). Когда наступило время высадки, он на деле показал свою опытность в ведении войны. Он привез с собою на судах сходни, по которым, спустив их на берег , перевел с моря на сушу вооруженных всадников . Пораженные новым для них и удивительным зрелищем, варвары стояли на месте по отрядам, соблюдая неразрывный строй, ожидая приближения ромеев. Расчленив фалангу на три части, стратиг ромеев Никифор велел воинам сомкнуть щиты и выставить копья, приказал вынести вперед знамя с изображением креста и, возгласив боевой клич , двинулся прямо на варваров. Завязалась ужасная битва , стрелы сыпались градом; варвары не смогли устоять против натиска ромейских копий, ряды их расстроились, и они, обратясь в бегство, изо всех сил устремились к своему укреплению. Ромеи, преследуя их, перебили несметное число. Так успешно окончилось для ромеев их первое нападение и сражение. Когда варвары заперлись, как было сказано, в своей крепости , стратиг созвал войска и разбил перед городом критян лагерь ; триерам и прочим фортидам он приказал находиться всем вместе в безопасной гавани, охранять подступы с моря и преследовать, сжигая жидким огнем, всякий замеченный варварский корабль, который попытается отплыть . Тщательно все предусмотрев и подготовив, он вверил отряд отборных воинов стратигу Никифору по прозванию Пастила, человеку мужественному, участвовавшему во многих войнах; много раз бывал он пленен агарянами и столько же раз убегал из плена; на лице и на груди его было множество рубцов от ран, полученных на поле брани. Ему-то, бывшему в то время стратигом [фемы] Фракисиев , было поручено обойти во главе отряда остров и обследовать его. Никифор Фока наказал ему бодрствовать и трезвиться , не предаваться бездействию и праздности , чтобы не навлечь на себя беды со стороны неприятелей; обойдя страну и совершив какой-либо славный [подвиг], Пастила [должен был] возможно скорее вернуться в лагерь.

Перевод М.М.Копыленко Комментарии М.Я. Сюзюмова и С.А.Иванова

История Льва Диакона Калойского и другие сочинения византийских писателей . СПб., 1820. 215 с. Пер. Д. Попова.

От редактора

Необходимо дать краткие пояснения в связи с тем, что книга выходит в свет после смерти М. Я. Сюзюмова.

Г.Г.Литаврин