«В семье не без урода»: Золотов может оказаться братом Путина – мнение. Пять братьев по разным интернатам – но в семью можно только вместе
Приемная дочка Елена появилась в семье Натальи Кашницкой в 2016 году. На тот момент девочке было 7 лет. Прошло полтора года с тех пор, как в возрасте 5 лет изъяли из семьи ее, старшую сестру 6,5 лет и младших годовалых близнецов.
Поле изъятия информация о детях появилась в местной газете, и вскоре, буквально через два месяца, старшая из детей уехала в семью в том же регионе – в Забайкальском крае, сначала под временную опеку, а потом ее приемные родители оформили постоянную. Опекун девочки написала отказ от принятия в семью других детей.
Примерно через полгода после изъятия в семье оказались малыши, их усыновили. И только в феврале 2016 года Елена, наконец, оказалась в семье.
– Я понимаю, почему не забирали мою дочку – у нее было косоглазие, – рассказывает Наталья. – Ее поместили в профильное учреждение для слепых и слабовидящих детей, сделали операцию. Да и фотография в базе данных была не совсем удачная. Мы узнали о дочке после видео «Измени жизнь», и поехали за ней.
Итак, Елена оказалась в Москве, а ее братья-сестры остались Забайкальском крае, в разных семьях. Наталья обратилась в опеки по месту жительства этих семей и там согласились передать ее координаты другим приемным родителям. Они откликнулись и написали Наталье.
Малыши, которым сейчас по пять лет, не помнят сестры. Их родители время от времени переписываются, делятся фотографиями, но дети между собой не общаются, даже по скайпу.
А вот по своей старшей сестре Елена сильно скучала, очень долго вспоминала о ней, хочет общаться.
– Хотя сестра старше дочки на год, она была для нее немного как мама, – говорит Наталья. – Они из проблемной семьи, и держались друг за друга, были очень сильно привязаны друг к другу.
Но особенного общения не получается. Родители старшей девочки живут в селе и говорят, что у них проблема со связью – даже с мобильной, не говоря уже о интернете. Так что – никаких встреч по скайпу. От сестры у Елены за все время есть только три нечетких фотографии.
Наталья надеется, что сестрам все-таки удастся встретиться. А пока, чтобы старшая не забывала сестру, ей отправили посылку – фотоальбом с фотографиями Елены.
– То ли, действительно, проблемы со связью, то ли приемные родители не хотят ворошить прошлое. Но это грустно, что близкие люди оказались вот так вот разорваны. С другой стороны, я думаю, что четверо детей, особенно из такого далекого региона, вряд ли бы попали в семью все вместе. Да и мы бы не смогли взять в семью даже двоих детей. У дочки сейчас появились и новые брат и сестра, и они ей уже ближе. Но если бы можно было поддерживать нормальную связь с ее родными братьями–сестрами, это было бы действительно в интересах ребенка. Пока, к большому сожалению, несмотря на наши старания, выходит не очень.
Наталья и ее муж охотно говорят с приемной дочкой о ее кровных родственниках.
– Мы не хотим, чтобы у дочки создавалось впечатление, что ее прошлое не важно, ведь для каждого человека необходимо знать историю собственной жизни.
Недостаточно только написать в законе, можно или нельзя разделять
Арина – второй приемный ребенок Оводовых. Ее изъяли из кровной семьи вместе с младшей сестрой и вскоре обеих девочек забрали приемные родители. Но вместе они пробыли недолго, через четыре месяца Арину вернули в детской дом, сестренка осталась в семье.
Возможно, те родители сразу хотели забрать только младшую, а взять ее одну им не позволили. Зато вернуть в учреждение старшую, разделив сестер, уже оказалось возможным. Может быть, они просто не справились с характером Арины.
Хотя Ольга Оводова, приемная мама Арины, говорит, что Арина – просто девочка со вздорным характером, может начать скандалить, но потом обязательно попросит прощения. Сейчас Арина серьезно относится к жизни, хорошо учится, у нее талант к рисованию…
По-прежнему, хотя прошло немало лет, Арина скучает по сестренке. Оводовы надеются, что со временем, когда девочки повзрослеют, найти ее, чтобы сестры смогли общаться.
На вопрос, как быть, чтобы не случалось подобных ситуаций, Ольга говорит:
– Думаю, что решение здесь сложнее, чем просто написать в законе строчку “можно разделять/нельзя разделять”. Все опять сводится к хлопотному индивидуальному подходу – разделять недружных и повышать их шансы. Искать и растить ресурсные семьи для дружных больших семей.
Когда я забирала Арину из детского дома, то слышала от провожавшего ее одногруппника: “Везука! А меня не заберут никогда, у меня еще два старших брата”.
Понимаете? Маленький здоровый ребенок уже знает про себя, что у него нет шансов обрести приемную семью. И не было слышно в его фразе позитивного: “Зато тут я с братьями”, одно только сожаление.
С другой стороны, дети бывают искренне привязаны друг к другу, особенно если они росли в неблагополучной семье и старший ребенок был младшему и за маму и за папу. Разделение таких братьев-сестер – еще один огромный стресс для детей, которым и без того в жизни досталось боли.
Братьев и сестер было пятеро – по разным интернатам
Первую приемную дочь Ольга Цуркан взяла из дома ребенка почти четыре года назад. Никого из кровных родственников Софья не помнит, старший брат находился в интернате. Чтобы у малышки было больше шансов попасть в семью, опека приняла решение разделить детей.
Два года назад в семье Цуркан появились Анастасия 6 лет и Илья 4,5 лет – брат и сестра. Когда Ольга с мужем их забирали, всего братьев и сестер было пятеро, а сейчас, возможно – уже – шестеро – на тот момент кровная мать детей была беременна.
Старший брат Насти и Ильи тогда находился под опекой у бабушки, сестра – подросток – в интернате восьмого типа, остальные – по другим учреждениям системы.
До этого дети пробыли в реабилитационном центре – кровной матери давали возможность исправить жизнь и забрать детей. Но – она, как и кровный отец, написали отказ от детей и те окончательно вошли в систему. Анастасия и Илья своих братьев-сестер не вспоминают, хотя сотрудник детского дома возила их в интернат, где находился их старший брат Дмитрий.
Только недавно, по словам Ольги, после разговоров, рассказов о том, что у детей есть еще братья и сестры, в памяти Насти стали всплывать воспоминания о жизни в кровной семье, о кровных родителях, причем воспоминания, мягко говоря, не радостные. Видимо, раньше память старалась поглубже спрятать то, что детям пришлось пережить.
Тот старший брат, к которому дети ездили в интернат, сейчас тоже в приемной семье, под опекой, и он вспоминает Настю и Илью. Ведь он в свое время заботился о них – кровные родители часто оставляли детей одних.
Сейчас приемные семьи переписываются и планируют организовать встречу.
Настя пошла в школу и адаптация еще не закончилась. Психолог, который занимается с дочкой, рекомендовал ненадолго отложить встречу с братом.
Опека отправила сестренку в Сургут, обойдя решение прокуратуры
Ирина Ефимова познакомилась с десятилетним Вовой и семилетней Наташей – братом и сестрой – в детском доме. К тому времени Ирина и ее муж Александр были опытными приемными родителями, у них в семье уже жило четверо приемных детей. Более того, Ирина – Руководитель ассоциации приемных семей Челябинской области. Ее кровный сын – психолог по образованию и уже тоже приемный родитель. Старшему приемному ребенку, Павлику, – 15 лет и он оканчивает 11 класс. Мальчик, которому прочили коррекционную школу, учится с опережением, собирается поступать в медицинский вуз.
Узнав, что у Володи с Наташей есть еще младшая сестренка, которая находится в другом городе в доме ребенка, Ирина написала заявление в опеку по месту нахождения малышки, что собирается ее забрать, чтобы девочка находилась в приемной семье вместе с братом и сестрой.
– На что мне ответили, что на девочку есть кандидат на усыновление в Сургут, – говорит Ирина.
Она обратилась в прокуратуру области, объяснила, что детей разделять нельзя, так как они знают друг друга. Написал заявление и десятилетний Володя о том, что хочет, чтобы сестренка жила с ним. Прокуратура согласилась, что детей разделять нельзя, в дом ребенка и опеку было написано письмо, чтобы кандидатам в приемные родители и усыновители не позволяли встреч с девочкой до тех пор, пока идет разбирательство о том, куда все дети из этой семьи будут переданы.
– Получается, в это время опека малышку, которой не было тогда и полутора лет, отправляет в Сургут, – рассказывает Ирина, – по временной опеке, в нарушение рекомендаций прокуратуры. Тем более раньше под временную опеку детей младше трех лет не отдавали.
Фото: Олег Григорьев / grigoryev.net
Был назначен суд, на который Ирина взяла Володю и Наташу. И попросила судью принять к сведению их показания, что они хотят быть вместе с сестренкой.
– Детей в суд не вызвали, опека района была полностью на стороне той мамы, мне было сказано, что у нас большая семья, неизвестно для чего мы берем детей, что якобы девочка идет под удочерение. Но удочерена она не была, и по-прежнему находится в приемной семье.
На суде я говорила женщине, которая забирала Василису: «Забирайте тогда всех вместе, троих, чтобы не разделять. Они у меня в приемной семье еще не очень сильно приросли, не нужно разделять близких людей». На что получила ответ, что старшие ей не нужны, только маленькая.
Отношение, как к мебели – “эти два кресла мне не нужны, я только диван возьму”.
Потом была апелляция, что детей, которые не хотят этого, разделять нельзя. И тоже – отрицательное решение. До Верховного суда она не дошла – не осталось ни моральных, ни физических сил.
Володя и Наташе, несмотря на то, что живут в большой семье, скучают по сестренке, задают Ирине вопросы, почему же она не с ними. Ирина только разводит руками. Понятно, что никакой речи об общении между семьями не возникает…
Государство разделяет детей, а от приемных родителей требует брать их вместе
Елена Альшанская
Президент благотворительного фонда «Волонтеры в помощь детям-сиротам» Елена Альшанская:
Общее устройство системы организаций, куда попадают дети, потерявшие семью – на сегодня самая большая и тяжелая проблема. Несмотря на то, что сегодня идет реформа всей сети организаций для детей-сирот, она тормозится устаревшим устройством системы интернатов и детских домов. Дело в том, что в большинстве регионов система состоит из разных типов учреждений, принадлежащих к разным ведомствам. Так, дети до четырех лет находятся в Домах ребенка в системе здравоохранения, дети с четырех, а иногда с шести лет находятся в детских домах, школах- интернатах. Коррекционные интернаты, находящиеся в системе образования, бывают восьми видов, в зависимости от типа нарушения у ребенка. Если у ребенка тяжелые нарушения развития, умственная отсталость, он еще может находиться в детском доме интернате, который находится в ведомстве социальной защиты.
В результате, когда из кровной семьи изымают сразу несколько детей – часто у них разный возраст, разная группа здоровья, кому-то требуется коррекционное образования, потому, что он плохо видит, плохо слышит, кому-то не требуется. Потому государство и так механически разделяет детей с единственными близкими людьми рядом, ведь семью они уже потеряли. Братья, сестры зачастую не видят друг друга годами.
Когда приходят приемные родители, к ним почему-то предъявляются совсем другие требования – взять всех этих детей вместе. Детей, которые друг друга годами не видели, не общались, находятся в разных учреждениях. Да даже если они жили в одном учреждении, то часто – в разных группах, и никто не следил за тем, чтобы они поддерживали общение. За время нахождения в учреждениях дети становятся, по сути, чужими друг другу и адаптировать таких детей, которые не проживали вместе, в семье очень сложно. И иногда в такой ситуации брать всех братьев-сестер в одну приемную семью – действительно не в интересах детей.
Изменять эту ужасную ситуацию нужно с принятия важнейшего решения – государство не может разделять братьев-сестер и все учреждения должны принимать детей от нуля до 18 лет, в не зависимости от диагнозов, потому, что лечение и образование по новому законодательству ребенок все равно должен получать вне учреждения. И тогда у нас снимется часть проблемы, связанных с адаптацией этих братьев и сестер, ведь они не будут разлучаться до возвращения в кровную или устройству в принимающую семью.
Если брать сегодняшнюю ситуацию, то, если все-таки братья и сестры не разлучались, были вместе, друг к другу привязаны, у них хорошие отношения, то, конечно же их нельзя разлучать при устройстве в семью. Это единственные близкие люди друг другу, с которыми случилась беда, у них распалась семья…
Если мы говорим о ситуации, когда братья, сестры друг с другом, к сожалению, не знакомы из-за такой вот работы государства по разделению родных людей, совсем забыли друг друга, ведь их разлучили много лет назад, и они не виделись, или изначально не знакомы – мама в разное время от разных отцов родила и отказалась, например, то, наоборот, их адаптация вместе может быть очень затруднительной.
Здесь, в некоторых случаях, может оказаться в интересах детей отдать их в разные семьи. Но при этом необходимо поставить условия приемным родителям – поддерживать общение братьев и сестер, находящихся в разных семьях. Этого тоже государство сегодня не делает.
«Позорный» глава Росгвардии и президент России – близкие родственники, иначе непонятно, зачем лидер РФ держит «недалекого» генерала в системе власти, считают соцсети.
Виктор Золотов прогнозированно «дал заднюю» и отказался от дебатов с оппозиционером Алексеем Навальным. Ничего удивительного, ведь, помимо «капусты за 46 рублей», главе Росгвардии придется обсудить элитную недвижимость общей стоимостью в 3,5 млрд рублей. Россияне пребывают в глубочайшем разочаровании, так как стычки предводителя ФБК и генерала они ждали больше, чем боя Хабиба Нурмагомедова и Конора Макгрегора.
За разговорами о сатисфакции, шикарном имуществе и предполагаемой коррупции в Росгвардии многие граждане даже не задумывались, как Золотов смог дослужиться до главы армии?
«Вот по мне, Золотов тянул на олигофрена. Он буквы забывал…» — охарактеризовал главу Росгвардии его бывший начальник в службе безопасности президента РФ Александр Коржаков.
Позднее версию генерала в отставке подтвердили многие психологи, отметившие «бредовую речь» и «нездоровое поведение» бывшего охранника Путина. Сейчас у президента России из-за Золотова серьезные проблемы. Страна недоумевает, как «олигофрены» могут занимать руководящие должности, Росгвардию подозревают в коррупции, а скандальные документы о «капусте по 46» ведут в Кремль. Спрашивается, зачем Владимир Владимирович держит у власти такого генерала?
Все очень просто, Золотов может оказаться братом Путина, а в семье, как говориться, не без урода, бытует мнение в соцсетях. Работая слесарем на заводе «ЗиЛ», не обладающий выдающимися умственными качествами Виктор Васильевич внезапно переквалифицировался в охранника, причем Золотову пришлось беречь целостность и сохранность не складов с капустой, а семьи бывшего мэра Санкт-Петербурга Анатолия Собчака, с которым уже работал Путин. Не так давно дочь скончавшегося чиновника Ксения Собчак рассказала в интервью Юрию Дудю, как будущий генерал Росгвардии выполнял свою работу – маленькая девочка без проблем убегала от «недалекого» взрослого надзирателя.
Позднее Владимир Владимирович потянул Золотова за собой в Кремль. 13 лет охраны главы государства были вознаграждены руководящими должностями в МВД РФ, а позднее и в Росгвардии. Сейчас Виктор Васильевич – генерал-миллиардер, не разу не совершавший никаких подвигов, а просто покорно ждавший вознаграждения от Кремля за верность, негодуют соцсети.
Мнение россиян бескомпромиссно – без Путина жизнь Золотова вряд ли напоминала бы сказку. В конце концов, президент России и начальник Росгвардии сильно похожи друг на друга, особенно, разрезом глаз.
В семье не без урода
В семье не без урода
Из басни «Слон на воеводстве» (1808.) И. А. Крылова (1769-1844):
Хоть, кажется, слонов и умная порода,
Однако же в семье не без урода:
Наш воевода
В родню был толст,
Да не в родню был прост.
Шутливо-иронически:
и в самом хорошем коллективе найдется человек, который бросает на него тень, действует вопреки его принципам, традициям.
Энциклопедический словарь крылатых слов и выражений. - М.: «Локид-Пресс» . Вадим Серов . 2003 .
Смотреть что такое "В семье не без урода" в других словарях:
В хлебе не без ухвостья, в семье не без урода. Ср. Два брата родные, оба Ивановичи, да один Дон, а другой Шат (дельный, другой шатун, намек на реки Дон и Шат, вытекающие обе из Иван озера). Ср. Да, между тамошним священством есть люди недостойные …
См. В большой семье не без урода …
Въ семьѣ не безъ урода. Въ хлѣбѣ не безъ ухвостья, въ семьѣ не безъ урода. Ср. Два брата родные, оба Ивановичи, да одинъ Донъ, а другой Шатъ (дѣльный, другой шатунъ, намекъ на рѣки Донъ и Шатъ, вытекающія обѣ изъ Иванъ озера). Ср. Да, между… …
1. Разг. О человеке, выделяющемся своими недостатками из какой л. группы, коллектива. БМС 1998, 521. 2. Жарг. арм. Ирон. Об отличнике боевой и политической подготовки. БСРЖ, 534 … Большой словарь русских поговорок
В семье не без урода. В большой семье не без урода. См. РОД ПЛЕМЯ … В.И. Даль. Пословицы русского народа
В семье не без урода, а на урода все не в угоду. См. СЕМЬЯ РОДНЯ … В.И. Даль. Пословицы русского народа
В хлебе не без ухвостья, а в семье не без урода. См. РОД ПЛЕМЯ … В.И. Даль. Пословицы русского народа
Ср. Но как нет правила без исключения, то и тут, в этой тягостной полосе моих ранних воспоминаний, есть одно исключение.... Лесков. Владычный суд. 2. Ср. Хоть он людей, конечно, знал, И вообще их презирал; Но (правил нет без исключений): Иных он… … Большой толково-фразеологический словарь Михельсона
Нѣтъ правила безъ исключенія. Ср. Но какъ нѣтъ правила безъ исключенія, то и тутъ, въ этой тягостной полосѣ моихъ раннихъ воспоминаній есть одно исключеніе.... Лѣсковъ. Владычный судъ. 2. Ср. Хоть онъ людей, конечно, зналъ, И вообще ихъ… … Большой толково-фразеологический словарь Михельсона (оригинальная орфография)
Какого роду, племени? Что вы, цари ли царевичи аль короли королевичи? Симова кость святая, Афетова белая, Хамова черная. Миряне родом дворяне: луковки во щах нет, а пуговка светленькая. Что и в титуле, когда ничего нет в шкатуле. Живет баба и за… … В.И. Даль. Пословицы русского народа
Книги
- История группы "Звуки Му"
- История группы "Звуки Му" , Гурьев Сергей. "Звуки Му" появились, когда Советская власть была в самом расцвете своих сил, но достаточно было шести лет их музицирования, чтобы казавшаяся незыблемой империя превратиласьв ошметки и" Звуки…
ЧИСТЫЙ, накормленный и счастливый. Увы, таким ребенок бывает далеко не в каждой семье. Там, где родители выпивают или страдают от наркомании, цветы жизни уходят на второй план. И без вмешательства государства никак. Лет 25 назад споткнувшихся папу и маму лишали родительских прав. Детей забирали на гособеспечение, а горе-семья скатывалась в пропасть. Причем восстановиться в родительских правах было ой как нелегко. 12 лет назад у нас появился прорывной в области защиты детей от неблагополучия Декрет № 18. Его цель - перевоспитать горе-родителей и сохранить птенцов в родном гнезде. Одна из стадий «оздоровления» семьи - признание ребенка находящимся в социально опасном положении. Статус СОП - что это: помощь семье или наказание за неблагополучие? Об этом в конференц-зале «СГ» рассуждали заместитель начальника управления социальной, воспитательной и идеологической работы Министерства образования Елена ГОЛОВНЕВА, начальник отдела организации работы инспекций по делам несовершеннолетних МВД Сергей ЯНКОВСКИЙ и директор социально-педагогического центра Солигорского района Жанна ТЕРЕШКО.
«СГ»: - В обществе статус СОП сродни клейму. Как уйти от этих стереотипов?
Е. ГОЛОВНЕВА: - Вы правы, давно пора уходить от подобных ассоциаций. Признание ребенка находящимся в социально опасном положении - это желание и необходимость помочь семье, а не заклеймить ее. Цель госорганов и специалистов, которые занимаются этим, - не навредить, а упредить глубокое неблагополучие.
С. ЯНКОВСКИЙ: - Соглашусь, в обществе сложился неправильный стереотип. Но на дальнейшем жизненном пути ребенка никак не отразится то, что с ним инспекторы по делам несовершеннолетних проводят индивидуальную профилактическую работу или он находится в СОП. Это не помешает ему поступить в вуз, найти работу по душе или создать семью.
«СГ»: - По сути, кризис может случиться в любой семье. Например, закрылось предприятие, отец и мать остались без работы, стали выпивать… Неужели тогда в двери постучатся органы опеки и отберут детей?
Елена ГОЛОВНЕВА.
«СГ»: - С экстренными ситуациями понятно, а как же действуют в обычном режиме?
Е. ГОЛОВНЕВА: - Весь механизм пошагово расписан в законодательстве и в методических рекомендациях. Все проходит планово и поступательно, чтобы родители осознали, что теряют самое дорогое, и при этом не травмировать ребенка. Основная задача государства - сохранить его в родной семье. Поэтому так важно работать на упреждение, профилактику. Декрет № 18 предусматривает несколько этапов работы в такой ситуации. Признание ребенка находящимся в СОП - начальный. Когда все субъекты профилактики принимают меры, чтобы устранить причины и условия, которые могут привести к глубокому неблагополучию и разлучению детей с родителями.
«СГ»: - Выходит, статус СОП еще не означает, что детей изымут?
Е. ГОЛОВНЕВА: - Да. Ежегодно 22-23 тысячи детей признаются находящимися в СОП решениями советов по профилактике безнадзорности и правонарушений учреждений образования либо решениями педсоветов. Но при этом ежегодно в среднем 72 процента детей снимаются с учета в связи с нормализацией ситуации в семье. Все благодаря профилактической реабилитационной работе. Родителям помогают найти работу и трудоустроиться, вылечиться от алкоголизма. Учат выстраивать отношения с детьми, воспитывать их. К сожалению, есть мамы и папы, не готовые выполнять родительские функции. И чем раньше педагоги, медработники, сотрудники органов внутренних дел, подразделений по ЧС и неравнодушные граждане обратят внимание на такие острые моменты, тем быстрее придет помощь и больше шансов сохранить ребенка в семье.
Каждый год в среднем до 3 тысяч детей изымают из родной семьи, если родители на этапе СОП не принимают помощь, отказываются трудоустраиваться, лечиться от алкоголизма. Решение определить ребенка на шесть месяцев в приют или замещающую семью принимает коллегиальный орган - комиссия по делам несовершеннолетних. Причем с участием родителей. Ежегодно в среднем 55 процентов детей, из числа отобранных у родителей, возвращаются к ним, дело не доходит до суда и лишения прав.
«СГ»: - Жанна Казимировна, насколько тяжело дети переносят разлуку?
Жанна ТЕРЕШКО.
Знаете, дети в таких ситуациях в одночасье взрослеют. Даже малыши чувствуют ответственность за что-то важное. И наша основная задача - донести до родителей, что сыновья и дочери их любят, не считают плохими. Мы проводим концерты, готовим родителям подарки, у нас есть кукольный театр, ставим спектакли. Вы бы видели, как ребята стараются понравиться своим мамам и папам! И все ждут, когда они их заберут.
«СГ»: - Но как в этот сложный момент вы работаете с родителями?
Ж. ТЕРЕШКО: - Стараемся дергать все рычаги, чтобы оступившиеся шли на контакт, налаживали жизнь, старались вернуть ребенка в семью. Большую роль играют бабушки, дедушки, дяди, тети, друзья и даже соседи. Обращаемся в трудовые коллективы, чтобы поддержали. Не всем легко сразу встать на ноги, бывают случаи повторного изъятия...
Е. ГОЛОВНЕВА: - Кстати, еще каких-нибудь 25 лет назад оступившихся родителей лишали родительских прав, а детей определяли на гособеспечение. Такой кропотливой работы с семейным неблагополучием не было. И практики восстановления в родительских правах не было. С принятием Декрета № 18 многие родители решились вернуть свои права. И за 12 лет его существования 2116 мам и пап восстановлены в родительских правах в отношении 3330 детей.
«СГ»: - Можно ли по поведению ребенка, который попал в поле зрения милиции, как по цепочке, выйти на ядро проблемы в семье? Например, сын хулиганит, а все зло там, где должен быть очаг любви…
Сергей ЯНКОВСКИЙ.
Всегда есть нюансы. Ведь невозможно просто зайти в дом, где живет семья, и сделать вывод: здесь все плохо! И плюс основная задача - не навредить и оставить ребенка в семье. Когда его все-таки изымают, многих родителей и в прямом, и в переносном смысле это отрезвляет, словно ушат холодной воды.
«СГ»: - Не секрет, что в сельской местности зарплаты невысокие, случается, их задерживают. А материальное положение - не последний фактор в семейном благополучии. Можно ли сказать, что к сельчанам требования более снисходительные?
Е. ГОЛОВНЕВА: - Согласитесь, на подворье сколько всего можно выращивать, держать скот. И говорить о том, что дети питаются хуже, неправильно. Есть городские семьи, у которых в холодильнике вообще ничего или фастфуд. Все зависит от родителей, традиций. И мы с вами прекрасно знаем, что сегодня многие сельские многодетные семьи крепко стоят на земле. Дети приучены к труду. Поэтому неважно, сельская это местность или город. Черту проводить нельзя.
Ж. ТЕРЕШКО: - Соглашусь. Не скажу, что на селе намного ниже зарплаты, хуже или беднее живут. Сейчас 80 процентов наших ребят - с городской пропиской. Куда важнее быть внимательными к группам риска - неполным и многодетным семьям. Меня как специалиста настораживают и те, кто находится на стадии развода. Это латентная проблема, которую сложно выявить. И когда говорят о такой семье «благополучная», я поправляю: «относительно благополучная». Вот пример. В приют сама пришла 15-летняя девочка. Хорошая, прилежная. Родители развелись, когда она была маленькой. Папа и мама построили хорошие семьи, родили своих детей. Везде все хорошо, а ей плохо. Она осталась одна, ненужная…
«СГ»: - Как долго семья находится на контроле, единожды получив статус СОП?
Е. ГОЛОВНЕВА: - Законодательством не определен срок пребывания ребенка в СОП, поэтому все зависит от конкретной ситуации. А вот если ребенка вернули в семью, из которой он был отобран, то в этом случае как минимум 6 месяцев положение будет на контроле.
«СГ»: - Это периодические проверки, визиты?
Ж. ТЕРЕШКО: - На самом деле мы сегодня не можем вмешиваться в жизнь семьи без согласия родителей. Поэтому, конечно, в некоторых случаях предупреждаем о том, что завтра придем. И не ставим перед собой цель найти негативные моменты. Мы в первую очередь обращаем внимание на взаимоотношения внутри семьи.
Когда изымаем ребенка, то даем возможность нерадивым мамам и папам разобраться в том, нужен ли он им. Когда они это понимают, хотят спасти ситуацию, тогда охотно идут на контакт, прислушиваются к нашим требованиям.
Е. ГОЛОВНЕВА: - Почему-то у многих складывается впечатление, что контроль только приход домой. На самом деле все складывается из множества, пусть на первый взгляд для кого-то незначительных, но на самом деле важных деталей. Как себя ведет ребенок в школе, как одет? Вдруг стал замкнутым, его что-то тревожит? Внимательный педагог обязательно обратит на это внимание. Второй момент: отношения родителей и школы. Насколько они интересуются чадом, успеваемостью, участвуют ли в учебном процессе?
«СГ»: - Легко ли создать иллюзию благополучной ячейки общества? Ведь, по сути, за пару часов до прихода педагогов можно прибраться в доме, набить продуктами холодильник и даже остаться трезвым?
Е. ГОЛОВНЕВА: - Иногда так и пытаются сделать. Как-то судья посвятил в историю одного дела. Пришла к нему мама, которую лишали родительских прав. Дорогой парфюм, одета с иголочки... Все внешне благополучно. Ребенка тогда ей оставили. А через две недели она пьяная оставила чадо в подворотне. Оказалось, к суду готовилась очень тщательно: знакомый работал в театре костюмером, подключил гримера. Дама так перевоплотилась и вошла в роль, что произвела хорошее впечатление.
«СГ»: - Помогают ли в кризисной ситуации руководители хозяйств, сельсоветы, односельчане?
Е. ГОЛОВНЕВА: - Помню, были с мониторингом по реализации Декрета № 18 в одной из деревень Витебской области. Решался вопрос о возврате в семью всех шестерых детей. Приехали по одному из адресов. Навстречу вышла женщина и вдруг стала благодарить. За что, если детей изъяли? Дескать, когда их забрали, она и супруг взглянули по-новому на жизнь. Бросили пить, взялись за ремонт, посадили огород и даже завели небольшое хозяйство. Оба устроились на работу. Любопытная деталь. У них не было забора. Знаете, кто помог? Односельчанин, который сказал: дам деньги, помогу привести в порядок двор, а вы мне с каждой зарплаты будете их возвращать. Это говорит о позиции неравнодушных людей.
Ж. ТЕРЕШКО: - Что касается лечения от алкоголизма. Если это платная кодировка, руководители хозяйств подключаются и берут на себя оплату. Мы обращаемся к ним, когда нужно поставить забор, привезти дрова, отремонтировать крышу, ГРОЧС - если есть необходимость привести в порядок печное отопление. И все идут навстречу: сельисполкомы, руководители предприятий, где работают родители.
По опыту знаю, как важны контакт, поддержка и помощь. Приведу пример. Есть у нас семья, которая около 5 лет находится в поле зрения всех субъектов профилактики, ранее состояла на учете. Мама одна воспитывает 5 детей. Работает дояркой, уходит рано на работу, убирать, готовить и стирать некогда, грязно в доме и на дворе. Да и дети предоставлены сами себе. Казалось бы, выход прост - изъять их. Но мама любит своих детей, не пьет. Проблема в том, что сама она выросла в неблагополучной семье, не знает, как создать дома уют, навести порядок. Для кого-то это элементарные вещи, а для человека, который в детстве сам был их лишен, - сложная задача… Что делаем?
Подключаем коллектив, учреждение образования, сельисполком. Начинаем учить ее элементарным вещам: как вымыть пол, постирать… Старшим девочкам объясняли: маме надо помогать. На время ремонта на полгода все-таки ребят поместили в приют. Сейчас ситуация под контролем. Мы нередко проведываем их. И таких семей, про которые не забываем, на самом деле много. Важно дать понять не только детям, но и взрослым: вы не одни, вас не бросят в беде.