Анализ стихотворения «Шестое чувство» Гумилева. Николай Гумилев — Шестое чувство: Стих

Это знаменитое стихотворение Гумилева, написанное в 1920 году, впервые опубликовано в составленной им в последние месяцы жизни и вышедшем уже после его ареста в августе 1921 года сборнике «Огненный столп». Тесно связанное по своему содержанию с «Поэмой начала», стихотворениями «Память», «Заблудившийся трамвай», «Душа и тело», оно принадлежит к наиболее глубоким в философско-художественном отношении произведениям Гумилева последнего периода жизни, проникнутого специфическими для поэзии позднего Гумилева «космическими» прозрениями.

Поэт рассматривает в своем стихотворении историю природы и человечества под необычным для него углом зрения: человек изображается им как звено в тысячелетнем творчестве природы — в ее движении от косной и бессознательной материи через трудное тысячелетие развития растительного и животного царства к одаренному высшими способностями чувства и разума духовно-телесному, единосущному, целостному существу. Это же существо — человек — делает, по Гумилеву, сегодня новый шаг в своем развитии — шаг к обретению им потенциально заключенного в нем, но не получившего до сих пор своего зрелого развития мощного «шестого чувства». Только сейчас наконец — такова мысль Гумилева — под двойным объединенным воздействием природы и искусства это «шестое чувство» — чувство Красоты, эстетически-бескорыстного отношения к миру рождается, причем ощущение его рождения (как ощущение всякого рождения в природе и жизни) связано с ощущаемыми современными людьми тяжелыми испытаниями их духа и плоти.

Несомненно, что — при всей сложности отношения Гумилева к русской революции — стихотворение «Шестое чувство» в какой-то мере связано с переживаниями поэта 1918—1921 годов. Чувствуя себя «заблудившимся в бездне времени», Гумилев в то же время, подобно Блоку, Мандельштаму, Ходасевичу, Волошину, сознавал себя в эти трагические дни переживающим трудные и мучительные, «роковые» (по выражению Тютчева) минуты зарождения нового, неведомого людям прежних поколений в истории человечества, чувства жизни, катастрофического и в то же время полного определенного высшего смысла.

Стихотворение Гумилева «Шестое чувство» важно и в другом отношении. Внимательное прочтение его бросает новый неожиданный свет на взаимные отношения в последний период их жизни двух великих современников, которых по издавна сложившейся историко-литературной традиции принято рассматривать как людей не только бывших предельно далекими друг от друга, но и являвшихся прямыми антагонистами в искусстве и жизни — Блока и Гумилева. И хотя именно такое представление об отношениях Блока и Гумилева — особенно в последние годы жизни, — с одной стороны, получает, казалось бы, наглядное подтверждение в инспирированном друзьями и учениками Гумилева выборе его на пост председателя Петербургского отделения Всероссийского союза поэтов (который до этого занимал Блок), а с другой стороны, отражено в известной статье Блока «Без божества, без вдохновенья (цех акмеистов)» (1921), направленной против Гумилева, на деле их творческие отношения были сложнее, чем это представлялось современникам.

Несмотря на нескрываемую неприязнь к нему Блока и почти полное неприятие им поэзии Гумилева, последний считал, что рядом с Блоком (талант которого он сравнивал по силе с талантом Лермонтова) сам он является всего лишь одним из его младших, и притом скромных, поэтов-современников. Причем в последние годы жизни Гумилева его отношение к наследию символистов изменилось по сравнению с 1910—1913 годами. Об этом особенно явственно свидетельствует его посмертно опубликованная статья о Бодлере, а также его перевод «Поэмы о Старом моряке» Колриджа и ряд уже названных стихотворений, вошедших в сборник «Огненный столп» (самое название которого имеет, как можно полагать, символический смысл и непосредственно связано с темой близкого явления на полях России «Нового Иерусалима» — «храма», к «зодчим» которого причисляет себя Гумилев!).

Романтизм (от Шиллера до Владимира Соловьева) — по Блоку — не просто один из исторических феноменов литературы прошлого века, а синоним того «шестого чувства», которое всегда двигало человечество вперед, побуждая его жить «удесятеренной жизнью». И этот романтизм — «дух, который струится под всякой застывающей формой» и который проявился уже «в первом проявлении любознательности первобытного человека» — особенно необходим современности, ибо только он может сообщить новый импульс тому «народному движению», «которое утратило жизнь и превратилось в мертвую инерцию».

В этих размышлениях Блока содержится несомненный намек на его оценку той политической обстановки, которая сложилась в России после октябрьского переворота. И эта оценка была в определенной мере поддержана Гумилевым в стихотворении «Шестое чувство». От остановившейся под влиянием охватившего жизнь состояния «мертвой инерции» оба поэта призывали своих современников к обретению вечно старой и в то же время вечно новой духовной ценности — «шестого чувства», в конечную победу которого они оба верили, несмотря на сознаваемые ими трудности, сопровождавшие весь путь развития жизни от первых ее стихийных проявлений в мертвой, неживой природе до ее мучительных поисков в современную эпоху - трагическую эпоху войн и революций. И хотя сегодня мы можем признать взгляды Блока и Гумилева исторической утопией, невозможно не отдать должное высоте духа обоих этих замечательных поэтов, проявленной ими накануне их трагической гибели.

Обладавший, как и многие хорошие поэты, даром предвидения, Николай Гумилев даже посвятил этому таланту стихотворение, названное “Шестым чувством”. Краткий анализ “Шестое чувство” по плану покажет ученикам 10 класса, какие мысли поэт вложил в свое произведение и какие средства помогли ему реализовать художественный замысел. На уроке литературы этот разбор может быть использован в качестве основного или дополнительного материала.

Краткий анализ

История создания – написано стихотворение в 1920 году, а впервые напечатано – уже в следующем. Оно вошло в сборник “Огненный столп”.

Тема стихотворения – особенное чувство, которое необходимо человеку для постижения красоты мира и не только.

Композиция – это шестистрофное стихотворение разделяется на три части, которые связаны общей идеей.

Жанр – философская элегия.

Стихотворный размер – пятистопный ямб с перекрестной рифмовкой.

Эпитеты – “влюбленное вино”, “добрый хлеб”, “розовая заря”, “холодеющие небеса””неземной покой”, “бессмертные стихи”, “таинственное желание”, “скользкая тварь” .

Метафоры – “под скальпелем природы и искусства”, “изнемогает плоть”, кричит дух”, “мгновение бежит неудержимо” .

Сравнение – “как мальчик” .

История создания

Стихотворение “Шестое чувство” написано Гумилевым в 1920 году, за два года до расстрела. Но при этом в нем нет никакой мистики и пророчеств, оно содержит только размышления о том, что же такое это особенное чувство и какова его природа.

Напечатано это произведение в последнем прижизненном сборнике поэзии Гумилева под названием “Огненный столп”.

Тема

Как и всякого творческого человека, Николая Степановича всегда волновала тема восприятия прекрасного. В этом стихотворении он высказывает мысль о том, что у человека развито некое чувство, которое помогает ему это делать. И хотя люди не всегда осознают его природу, отрицать существование этого чувства глупо и бессмысленно.

Композиция

Трехчастная композиция этого стихотворения отличается классической структурой: зачин, основная идея и вывод. В первой части (первая строфа) поэт говорит о том, что человеку легко оценить простые и приятные вещи – добрый хлеб, хорошее вино, прекрасную женщину.

Вторая часть раскрывает смысл стихотворения: автор рассуждает о том, что есть вещи, которые невозможно познать при помощи привычных пяти чувств. Это красота природы, быстротечность времени, искусство. Он сравнивает ощущения от них с чувствами ребенка, который смотрит на обнаженных женщин и испытывает желание, не понимая его природы. Также Гумилев рисует метафорический образ рожденного ползать существа, которое ощущает несуществующие крылья.

И в последней части – это завершающая строфа – он говорит о том, что человек подобен этой твари: он в муках рождает орган, который должен помочь ему воспринимать прекрасное. Таков основной смысл концовки.

Жанр

Поэт создал отточенный образец философской лирики, основанный на античных диалогах Платона о природе прекрасного. По жанру это элегия. Стихотворение написано пятистопным ямбом. Использованные автором пиррихии облачают сложную по своей природе мысль в относительно простую, приближенную к разговорной форму.

Средства выразительности

Чтобы точнее передать основную мысль и следуя заветам акмеизма, Гумилев наполнил стих тропами:

• Эпитеты – “влюбленное вино”, “добрый хлеб”, “розовая заря”, “холодеющие небеса””неземной покой”, “бессмертные стихи”, “таинственное желание”, “скользкая тварь” .
• Метафоры – “под скальпелем природы и искусства”, “изнемогает плоть”, кричит дух”, “мгновение бежит неудержимо” .
• Сравнение – “как мальчик” .

  Тест по стихотворению

  Рейтинг анализа

  Средняя оценка: 4.4 . Всего получено оценок: 8.

Арье Ольман

...Так век за веком – скоро ли, Г-сподь? –

Под скальпелем природы и искусства

Кричит наш дух, изнемогает плоть,

Рождая орган для шестого чувства .

В стихотворении «Шестое чувство», написанном в последний год жизни, Николай Гумилев рассуждает об ограниченности привычных чувств, дающих человеку возможность воспринимать материальный мир, и предрекает неизбежное становление какого-то иного, дополнительного чувства, без которого мир неполон. Гумилев, видимо, подразумевал под «шестым чувством» нечто, помогающее в полной мере ощутить «розовую зарю над холодеющими небесами» и «бессмертные стихи» – чувство прекрасного. Так понимают это стихотворение Фридлендер и Жолковский, определяющий его как «риторический трактат о потребности в шестом – эстетическом – чувстве» . Можно назвать его также чувством поэзии и гармонии. В образном ряде этого стихотворения Гумилева, скорее всего, нашли отражение высказывания популярного в его время искусствоведа Уолтера Патера (Пейтера), также говорившего о новом органе для восприятия прекрасного: «Гегель в “Философии искусства” при оценке своих предшественников <...> высказал замечательное суждение о сочинениях Винкельмана: “<...> Его надо считать одним из тех, кто сумел в сфере искусства изобрести новый орган для человеческого духа”. Лучшее, что можно сказать о критической деятельности – это то, что она открыла новое чувство, новый орган”» .

Сходные мотивы ограниченности наших чувств и невозможности должным образом воспринять и выразить красоту мира мы находим и у Жуковского:

Что наш язык земной пред дивною

природой?

С какой небрежною и легкою свободой

Она рассыпала повсюду красоту

И разновидное с единством согласила!

Но где, какая кисть ее изобразила?

Едва-едва одну ее черту

С усилием поймать удастся вдохновенью...

Но льзя ли в мертвое живое передать?

Кто мог создание в словах пересоздать?

Невыразимое подвластно ль выраженью?..

Святые таинства, лишь сердце

знает вас.

Не часто ли в величественный час

Вечернего земли преображенья –

Когда душа смятенная полна

Пророчеством великого виденья

И в беспредельное унесена, –

Спирается в груди болезненное чувство,

Хотим прекрасное в полете удержать,

Ненареченному хотим названье дать –

И обессиленно безмолвствует искусство?..

А старший современник Гумилева Константин Бальмонт заявлял – вполне в духе русского символизма, – что для «выражения невыразимого» нужно дополнительное, шестое чувство:

Пять чувств – дорога лжи.

Но есть восторг экстаза,

Когда нам истина сама собой видна.

Тогда таинственно для дремлющего глаза

Горит узорами ночная глубина...

Н. Гумилев.

Однако в современном сознании закрепилось совсем иное значение понятия «шестое чувство». В соответствии со словарными определениями «шестое чувство» – это «способ восприятия, не зависящий от пяти чувств, интуиция» , «способ определить истинную природу личности или ситуации» . Почему мы понимаем эти слова иначе, чем Патер и Гумилев?

Я задался этим вопросом, когда, к большому своему удивлению, обнаружил «гумилевское» определение шестого чувства в комментарии Авраама ибн Эзры на книгу Коэлес (Экклезиаст). Авраам ибн Эзра (1089–1164) родился в мусульманской Испании, но странствовал по всему миру от Алжира до Лондона. Он был поэтом, математиком, астрологом, философом, комментатором Торы и врачом – как всякий образованный еврей той эпохи. Его отличали острый ум и широкая образованность, но был он вечным неудачником и скитальцем, в частности, благодаря своему неуживчивому характеру и колкому языку. Комментируя книги Танаха, он часто уходил в сторону от основной темы, и в одном из таких лирических отступлений (комментарий на Коэлес, 5:1) ибн Эзра аккуратно, по пунктам разносит в пух и прах искусство традиционной еврейской религиозной поэзии – пиюта. Он выделяет четыре принципиальных своих несогласия с пиютом, но мы остановимся на одном, важном для нашей темы. Авторы пиютов иногда допускали неточные рифмы, например, великий Элазар а-Калир порою рифмовал йом («день») и пидьон («искупление»). Это резало слух ибн Эзры, и он ехидно замечает:

Ведь в чем назначение рифмы? Быть приятной слуху, чтобы чувствовалось, что конец одного слова подобен концу другого. А у него, наверно, было шестое чувство (каргаша шишит), которым он ощущал, что мем похож в произношении на нун. Но ведь они относятся к разным местам звукоизвлечения!

(следует пояснить, что согласно древней палестинской книге Сейфер Йецира , заложившей основы грамматики иврита, звук «м» относится к «губным», а «н» – к «зубным») .

Ибн Эзра называет здесь чувство рифмы, созвучия, гармонии стиха «шестым чувством». Смысл его замечания таков: ибн Эзра в своем комментарии предполагает, что Элазар а-Калир ощущал рифму не так, как он, поэтому его созвучия и были столь странными. А поскольку с точки зрения здравого смысла, вкуса и грамматики рифмы Калира не могут быть признаны совершенными, остается предположить, что он пользовался при написании стихов каким-то шестым чувством. Ибн Эзра употребляет это выражение с некоторым оттенком пренебрежения, поскольку (как будет показано ниже) в реальное существование шестого чувства он не верил. В отличие от него, Гумилев, наследник романтизма и сын своего века, уже осознавшего ограниченность человеческого познания, всерьез предполагает возможность проявления такого чувства.

Примечательно, что во всей еврейской постбиблейской и средневековой литературе словосочетание «шестое чувство» больше не встречается . Чтобы понять его возможные истоки в комментарии ибн Эзры, обратимся к произведениям классической философии, в которых оно могло появиться.

Первым из мыслителей Древнего мира о пяти чувствах заговорил, видимо, Демокрит в сохранившемся лишь фрагментарно произведении «Малый космос». Так передают от его имени: «Демокрит говорил, что больше (пяти) чувств у животных, мудрецов и богов» . Аристотель в своем трактате «О душе» вынес суждение о том, что чувств пять: «Что нет никаких иных [внешних] чувств, кроме пяти (я имею в виду зрение, слух, обоняние, вкус, осязание), в этом можно убедиться».

Но, по мнению Аристотеля, есть некое «общее чувство», объединяющее и синтезирующее информацию, полученную от пяти обычных:

«Для общих же свойств мы имеем общее чувство и воспринимаем их не привходящим образом; стало быть, они не составляют исключительной принадлежности какого-либо чувства: ведь иначе мы их никак не ощущали бы» .

Сформировавшаяся в VIII–IX веках мусульманская философия основывалась на сочинениях греческих мыслителей, поначалу – в пересказах философов-сирийцев, а позднее – и в переводах на арабский . В мусульманском мире великий «Аристу» был образцом мыслителя, а его сочинения – основой для многочисленных самостоятельных и полусамостоятельных философских концепций. Со ссылкой на Аристотеля понятия «пять чувств» и «шестое чувство» широко распространились в средневековой философии, причем ими пользовались приверженцы многих религий, с одинаковым пиететом относившиеся к Стагириту. Например, испанский мусульманский философ ибн Хазм (994–1063) полагал, что шестое чувство – это знание душой первичных понятий, аксиом, не требующих доказательства. «Так, душа знает, что часть меньше целого, ведь и младенец, только-только научившийся различать вещи, плачет, если ему дать всего лишь два финика, но успокаивается, если дать ему еще. Ведь целое больше части, хотя ребенок еще не знает пределы применимости этого положения... То же чувство сообщает ребенку, что две вещи не могут занимать одно и то же место: мы видим, как он борется за место, чтобы сесть, понимая, что места недостаточно для другого и что пока другой занимает это место, сам он не может его занять...» Другой исламский философ, ибн Рушд (1126–1198), также полагал, что «общее чувство» отвечает за восприятие объектов, вызывающих реакцию нескольких чувств сразу, помогает различать и сравнивать данные этих чувств и таким образом способствует всестороннему познанию объекта.

Некоторые последователи великого эллина дерзали и спорить с ним: раз чувств только пять, то шестого быть не может. Вот как пересказывает великого учителя арабский мыслитель-аристотелианец XII века ибн Баджа (1082–1138), добавляя кое-что от себя:

Далее, если бы действительно существовало некое шестое чувство, то оно необходимо должно было бы существовать у какого-нибудь животного. Но это животное необходимо должно было бы быть не человеком, а каким-то другим существом, ибо человек по своей природе обладает лишь этими пятью чувствами. Это животное, следовательно, должно было бы быть каким-то несовершенным живым существом. Однако невозможно, чтобы у несовершенного существа имелось нечто такое, чего нет у совершенного .

Сочинения Авраама ибн Эзры.

Титульный лист.

Мусульманская философия, в свою очередь, способствовала формированию еврейской средневековой философии – первоначально также арабоязычной. Эта последняя питалась идеями исламских философов и использовала их терминологию .

Еврейские мыслители цитировали и пересказывали арабских коллег, порою даже не указывая источник своих слов. Великий Аристу был столь же почитаем евреями, сколь и мусульманами. Видимо, на идеях Аристотеля (в арабском переводе, конечно) и основывался ибн Эзра, когда язвительно предполагал наличие у своего предшественника некоего несуществующего «шестого чувства».

Мусульмане, христиане и иудеи благоговейно чтили Стагирита и признавали его почти непререкаемый авторитет. «Общее чувство» Аристотеля возникает под названием «шестое чувство» и в христианской теологии, у Августина Блаженного (354–430), в трактате «О свободе воли»:

Я считаю, что также очевидно и то, что это внутреннее чувство воспринимает не только то, что получает от пяти телесных чувств, но также и сами эти чувства воспринимаются им… (гл. 4). Ведь не можешь же ты сказать, что это шестое чувство следует отнести к тому классу из этих трех разновидностей живых существ, который обладает также и пониманием, но лишь к тому, который и существует и живет, хотя и лишен понимания; ибо это чувство присуще и животным, у которых нет понимания... (гл. 5) .

Аристотель. Иллюстрация из Нюрнбергских хроник, конец XV века.

Идея «общего чувства» господствовала в средневековой эпистемологии и физиологии. Даже в XVIII веке физиологи Альбрехт фон Халлер и Шарль Бонне искали в мозгу центр «общего чувства», впрочем, безуспешно. Однако термин «шестое чувство» как выражение отдельного, обособленного инструмента восприятия не зафиксирован до XVIII столетия. Ученые Нового времени раздвинули границы познания, и при этом, конечно, расширилась область непознанного. Люди стали думать, что есть силы природы, которые не указал Аристотель. В этот период получила широкое распространение концепция «животного магнетизма» – «силы, коей одарены все животные, действовать один над другим и каждое само на свою организацию, с большим или меньшим могуществом, судя по их взаимной силе и совершенству животного… Эта жидкость невесома и так тонка и прозрачна, что невидима для нашего глаза... Эта жидкость тепла, но несгораема и имеющая способность пробегать, как свет… На влаге этой основаны все теории Месмера… Эта жидкость жизненного начала, или месмерическая, как лучи света, не задерживается на пути непрозрачными, как уже выше сказано, телами; она чрез них проникает, как теплотвор… может быть отражена, усилена и перенесена прозрачными телами, каковы зеркала…» Упомянутый в этом отрывке целитель Ф.А. Месмер называл шестым чувством некий предполагавшийся им «способ связи с космическими магнетическими флюидами» посредством этого «животного магнетизма».

Ощущение, что есть нечто, не описываемое привычной «географией чувств», требовало словесного выражения. Как, например, назвать способ, которым любящий ощущает присутствие любимого? Ни одно из пяти чувств не подходит, значит, есть шестое? Так считал великий гастроном Брилла-Саварен, перечисляющий в своей «Физиологии вкуса» пять чувств и добавляющий к ним «половое, или чувство физической любви, влекущее людей разного пола друг к другу» . В Новое время исследованием системы чувств человека занялась и экспериментальная наука. Физиолог Белл в 1826 году назвал шестым чувством мышечную чувствительность, проприоцептивные рефлексы . Действительно, мы воспринимаем растяжение или сокращение наших мышц, чувствуем его, но Аристотель видел в этом лишь проявление осязания, и до XIX века никто не выделял это ощущение в самостоятельное чувство. В XVIII веке начались исследования чувства равновесия, а в XIX веке они были подкреплены изучением анатомии и физиологии среднего уха и всего вестибулярного аппарата. Чувство равновесия также именовалось некоторыми исследователями шестым чувством .

Физиолог Шарль Бонне.

Из науки и философии понятие «шестое чувство» перешло в литературу и стало общим достоянием. В английской литературе знакомое нам понимание «шестого чувства» как интуиции впервые засвидетельствовано в начале XIX века, так утверждает авторитетный The American Heritage Dictionary of Idioms. Писемский в 1853 году иронически пишет: «в Петербурге у человека, в каком бы он положении ни был, развивается шестое чувство: жажда денег... Сколько соблазна!..» О грядущем «открытии и развитии» шестого чувства мечтает Тузенбах в «Трех сестрах»: «После нас будут летать на воздушных шарах, изменятся пиджаки, откроют, быть может, шестое чувство и разовьют его, но жизнь останется все та же, жизнь трудная, полная тайн и счастливая…»

В романе Эрскина Чайлдерса «Загадка песков» (1903), положившем начало жанру «шпионского триллера», шестым чувством называется умение ориентироваться в тумане .

Иллюстрация концепции «живого магнетизма» Ф.А. Месмера.

Мыслители и ученые описывали всё новые способы внечувственного восприятия, дополняющие привычные пять чувств – «животный магнетизм», половой инстинкт, мышечная чувствительность, работа вестибулярного аппарата. Но еще более чутко отзывается на желание выйти за пределы мира ощущений наш язык. «Наивная картина мира», отраженная в оборотах речи и сочетаемости слов языка , свидетельствует об уверенности, что есть способы познания мира, не укладывающиеся в прокрустово ложе пяти чувств; как их назвать – это второстепенный вопрос. Язык сохраняет выражения «ощущать душой», «нутром чуять», «сердцем чувствовать», даже «спинным мозгом», как иногда говорят сегодня – все это мы зовем интуицией. Но два великих поэта – русский Николай Гумилев и еврей Авраам ибн Эзра – имели в виду совсем не это значение, уже затертое в наше время псевдопсихологами и оккультистами всех мастей. Для них главным изъяном системы органов чувств вида homo sapiens было отсутствие чувства поэзии, ключа к миру гармонии, без которого неравнодушный к прекрасному человек слеп и глух.

«Что делать нам с бессмертными стихами?..»

добавить комментарий

Ежемесячный литературно-публицистический журнал и издательство.

Николай ГУМИЛЁВ ШЕСТОЕ ЧУВСТВО

Прекрасно в нас влюблённое вино

И добрый хлеб, что в печь для нас садится,

И женщина, которою дано,

Сперва измучившись, нам насладиться.

Но что нам делать с розовой зарёй

Над холодеющими небесами,

Где тишина и неземной покой,

Что делать нам с бессмертными стихами?

Ни съесть, ни выпить, ни поцеловать –

Мгновение бежит неудержимо,

И мы ломаем руки, но опять

Осуждены идти всё мимо, мимо.

Как мальчик, игры позабыв свои,

Следит порой за девичьим купаньем,

И, ничего не зная о любви,

Всё ж мучится таинственным желаньем,

Как некогда в разросшихся хвощах

Ревела от сознания бессилья

Тварь скользкая, почуя на плечах

Ещё не появившиеся крылья,

Так, век за веком – скоро ли, Господь? –

Под скальпелем природы и искусства,

Кричит наш дух, изнемогает плоть,

Рождая орган для шестого чувства.

СЛОВО

В оный день, когда над миром новым

Бог склонял лицо Своё, тогда

Солнце останавливали словом,

Словом разрушали города.

И орёл не взмахивал крылами,

Звёзды жались в ужасе к луне,

Если, точно розовое пламя,

Слово проплывало в вышине.

А для низкой жизни были числа,

Как домашний, подъяремный скот,

Потому, что все оттенки смысла

Умное число передаёт.

Патриарх седой, себе под руку

Покоривший и добро, и зло,

Не решаясь обратиться к звуку,

Тростью на песке чертил число.

Но забыли мы, что осиянно

Только слово средь земных тревог,

И в Евангельи от Иоанна

Сказано, что слово это Бог.

Мы ему поставили пределом

Скудные пределы естества,

И, как пчёлы в улье опустелом,

Дурно пахнут мёртвые слова.

Из книги Свои и чужие автора Хомяков Петр Михайлович

3. Чувство меры, чувство времени, алгоритмика, уникальность. Арийская наука В этом месте стоит сделать паузу в описании судьбы нашего предка. Остановим взгляд на пришедшем в приледниковье человеке. За его спиной ещё дымятся пожарища в субтропиках. Никто ему пока не

Из книги Письма о добром и прекрасном автора Лихачев Дмитрий Сергеевич

Письмо шестое ЦЕЛЬ И САМООЦЕНКА Когда человек сознательно или интуитивно выбирает себе в жизни какую-то Цель, жизненную задачу, он вместе с тем невольно дает себе оценку. По тому, ради чего человек живет, можно судить и о его самооценке – низкой или высокой.Если человек

Из книги Рецензии на произведения Марины Цветаевой автора Цветаева Марина

Н. Гумилев Письма о русской поэзии <Отрывки>{3} Когда-то, лет двадцать тому назад, дерзающих было мало и они ценились на вес золота. В самом деле, когда объявлялась война прошлому, когда надо было идти на приступ, что могло быть полезнее пушечного мяса? Сквозь дебри

Из книги Статьи автора Лесков Николай Семенович

Н. Гумилев Письма о русской поэзии Рец.: Марина Цветаева. Волшебный фонарь: Вторая книга стихов М.: Кн<игоиздательст>во «Оле-Лукойе», 1912 <Отрывок>{11} <…> Первая книга Марины Цветаевой «Вечерний альбом» заставила поверить в нее и, может быть, больше всего - своей

Из книги Письма о провинции автора Салтыков-Щедрин Михаил Евграфович

<ШЕСТОЕ> 17 апреля в час пополудни в доме Императорского вольного экономического общества было заседание вновь организованного Комитета грамотности под председательством С. С. Лошкарева. Заседание это началось выражением мнения насчет достоинств и недостатков

Из книги Великая смута автора Плахотный Николай

ПИСЬМО ШЕСТОЕ Историки уверяют, что Западная Римская империя пала от изнеженности нравов, а Византийская - от коварства царедворцев, которые ничего будто бы не делали, а только коварствовали. Как бы то ни было, но падению этому, во всяком случае, предшествовал известный

Из книги Красный век. Эпоха и ее поэты. В 2 книгах автора Аннинский Лев Александрович

ПИСЬМО ШЕСТОЕ Впервые - ОЗ, 1868, № 10, отд. II, стр. 274–289 (вып. в свет 9 окт.). В бумагах Салтыкова сохранилась черновая автографическая рукопись без заглавия, начинающаяся эпиграфом из Гете: «Кто не едал с слезами хлеба…» (см. отд. «Неоконченное»), Часть текста этой рукописи

Из книги Разговор в письмах о материке Россия автора Грунтовский Андрей Вадимович

Письмо девяносто шестое Сообщаю, что хутора Крутого больше нет. После нашего отъезда его жители бросились врассыпную. Побросали дома и свои хозяйства. Большая часть перебралась в Лемешкино. Скупили пустые дома, взвинтив цены.Когда я увидел безлюдный поселок, сердце мое

Из книги Том 5. Книга 2. Статьи, эссе. Переводы автора Цветаева Марина

НИКОЛАЙ ГУМИЛЕВ: "РУСЬ БРЕДИТ БОГОМ…" Чекисты, расстреливавшие Гумилева, рассказывали, как потрясло их его самообладание:- И чего он с контрой связался? Шел бы к нам - нам такие нужны!Среди великих поэтов Серебряного века, измученных сомнениями, подорванных

Из книги Евангелие Михаила Булгакова автора Мирер Александр Исаакович

Письмо шестое Откуда есть пошла Русская земля. Снова и снова возвращаюсь к этому вопросу. Ибо от правильного ответа зависит, куда придет Русская земля… а может быть, уже и пришла…Русский народ - русский язык. Думается, что хотя в наши времена слово «язык» давно уже

Из книги Итоги № 48 (2013) автора Итоги Журнал

Письмо шестое 26 июня, ночь.Мой дорогой, то, что так мгновенно исчезло, чего Вы даже мельком не увидели, настолько быстро я завладела им, было письмо к Б.В то время как я пишу об этом. Вы спите. Все Ваше непостоянное существо вызывает во мне нежность! Ваша усталость

Из книги Цена будущего: Тем, кто хочет (вы)жить… автора Чернышов Алексей Геннадьевич

35. Шестое прочтение Попытаемся собрать воедино то, что мы отметили в предыдущей главе: критический атеизм - «роман о Пилате» - ортодоксальная религия.Действиями, словами, обликом своего Иешуа Га-Ноцри Булгаков полемизирует с главным тезисом мифологической школы:

Из книги 7 мифов о любви. Путешествие из страны разума в страну вашей души автора Джордж Майк

Шестое чувство / Автомобили / Новости Шестое чувство / Автомобили / Новости Представительницы прекрасного пола, возглавляющие целый проект, в автопроме редкость. Тем более в Японии с ее патриархальным укладом и жесткой моделью построения

Из книги Мудрость Ганди. Мысли и изречения автора Ганди Мохандас Карамчанд

Чувство мира - чувство вкуса Чувство радости от постижения и ощущения мира или чувство брезгливости и отвращения от протухшего до рвотности воздуха и саднящего в горле привкуса нечистот. Чем живет сегодня человек? Как прекрасен этот мир, посмотри. Это слова из известной

Из книги автора

Притворство шестое: «Я – это то, что я делаю» Распространенная ошибка!Вам бывает сложно забыть о работе по окончании рабочего дня? Вы не можете выкинуть работу из головы даже дома? Дома вы думаете о работе столько же, сколько вы думаете о ней во время рабочего дня? Это

Из книги автора

Шестое десятилетие жизни Ганди 1919 год, октябрь: после пятимесячных проволочек власти наконец разрешили Ганди посетить места происшедших в апреле в Пенджабе беспорядков. Ганди работал совместно с Мотилалом Неру, расследуя случаи насилия в пенджабских деревнях.1920 год,

Одно из лучших стихотворений Н.С. Гумилева - «Шестое чувство». Для того чтобы понять, что хотел автор привнести в мир читателя, следует сделать анализ стихотворения Гумилева. «Шестое чувство» было написано в год смерти поэта. Это его последнее стихотворение, которое входит в сборник «Огненный столп». Сам сборник весомо отличается от его прежних работ - это стихи не молодого мальчика, витающего в облаках, а написанные зрелым человеком произведения.

Гумилева показал, что основной идеей «Шестого чувства» является желание ощущения прекрасного. В настоящее время люди теряют духовность, а это стихотворение прямо пропитано ей. Оно призывает ощутить ту красоту, то великолепие, что нас окружает. Прочитав стихотворение, можно остро ощутить тягу к изяществу и очарованию природы. Это то шестое чувство, о котором пишет

Анализ стихотворения Гумилева «Шестое чувство» раскрывает две основные темы произведения: мечта поэта о верховенстве красоты и философские взгляды на человечество в целом. Гумилев ценит жизнь и благодарит ее за каждый прожитый миг и возможность наслаждаться природными желаниями. Это хорошо выражено в начале стихотворения. Начинается оно замедленно, неторопливо - описываются земные радости людей (первая строфа).

Здесь показаны основные чувства, источники приятных эмоций - поесть, выпить, предаться любви («вино», «хлеб», «женщина»). А во второй строфе автор как бы задается вопросами: «Неужели это все, что нужно человеку? Неужели только низменные, врожденные желания - это то, что всем необходимо?». Он не презирает «базовые» потребности людей, но сомневается в том, что человеку достаточно лишь этого.

Анализ стихотворения Гумилева заставляет нас размышлять о том, как же относиться к тому, что мы не можем «Ни съесть, ни выпить, ни поцеловать»? Зачем нам «розовая заря» и «холодеющие небеса», если у нас нет стремления понять эту красоту? Зачем «бессмертные стихи», которые мы не в силах оценить нашими низменными чувствами?

Наша жизнь торопливо протекает («Мгновение бежит неудержимо»), и мы стараемся задержать момент и насладиться красотой, но не можем («ломаем руки» и «осуждены идти мимо»).

Анализ стихотворения Гумилева показывает, что новое чувство способно открыться в читателе, подобно мальчишке, позабывшему о своих играх.

...И, ничего не зная о любви,

Все ж мучится таинственным желаньем...

Он чувствует восторг от того, что он видит, в нем просыпается «чувство красоты». И в 5 строфе автор также указывает на то, что разбудить в себе бывает болезненно трудно.

А последняя строфа указывает на то, что все высокое и удивительное сопровождается болью, словно человек должен заслужить способность ощущать великолепие природы.

Стихотворение, рождающее в нас что-то новое, заставляющее трепетать душу - это Гумилев «Шестое чувство». Анализ этого произведения показал, что автор призывает читателей разбудить в себе это чувство, поддаться ему. Оно наполнено риторическими вопросами, терзающими душу автора, но заставляющими задуматься над тем, что нам дано от природы и что мы еще можем получить. Также это стихотворение можно считать пророческим. Если взглянуть на вторую его строфу, то можно предположить, что Николай Степанович пророчил собственную смерть.

Возможно, автор имел в виду, что «розовые небеса» - это его поэтическое вдохновение, а «холодеющие небеса» - закат его творчества. Последние строки произведения также можно трактовать как описание смерти, но этого нельзя знать наверняка.

Вскоре после написания «Шестого чувства» Гумилев был убит.