Великая Победа.Правда Войны. Последний Рейс Из Сталинграда (Воспоминания Немецкого Офицера)

По воспоминаниям русских и немецких солдат участников Сталинградской битвы написано множество книг и статей. Лучшие, малоизвестные факты я хочу предложить вашему вниманию.

Смертельное танго

Известно, что советская сторона во время боев применяла различные методы психологического давления на врага.

По передовой были расставлены громкоговорители из которых играли популярные немецкие песни того времени, в определенный момент песни прерывались сообщениями о победах Красной армии на участках Сталинградского фронта, дико раздражая немецких слушателей.

Самым же эффективным средством стал...

Монотонный стук метронома, который прерывался через 7 ударов комментарием на немецком языке: «Каждые 7 секунд на фронте погибает один немецкий солдат».

По завершению же серии из 10-20 «отчетов таймера» из громкоговорителей неслось танго.

Александр Невский

Военные действия сопровождали всевозможные знаки и знамения. Например, воевал отряд автоматчиков под командованием старшего лейтенанта Александра Невского. Пропагандисты запустили слух, что советский офицер прямой потомок князя, разбившего немцев на Чудском озере. Александр Невский даже был представлен к ордену Красного Знамени. А на немецкой стороне в сражении принимал правнук Бисмарка, который, как известно, предупреждал, никогда не воевать с Россией. Потомок германского канцлера, кстати, попал в плен.

Марс против урана

Ряд эзотериков утверждает, что на ряд стратегических решений советского командования в Сталинградской битве повлияли практикующие астрологи. Например, контрнаступление советских войск, операция «Уран», началось 19 ноября 1942 в 7.30 В этот момент так называемый асцендент (точка эклиптики, восходящая над горизонтом) располагался в планете Марс (римский бог войны), заходящей же точкой эклиптики была планета Уран. По мнению астрологов, именно эта планета управляла немецкой армией. Интересно, что параллельно советским командованием разрабатывалась еще одна крупная наступательная операция на Юго-Западном фронте —«Сатурн». В последний момент от нее отказались и провели операцию «Малый Сатурн». Интересно, в античной мифологии именно Сатурн (в греческой мифологии Кронос) оскопил Урана.

Докопаться до ада

Под Сталинградом располагалась большая система подземных коммуникаций. Подземные ходы активно использовали как советские войска, так и немцы. В тоннелях часто происходили бои местного значения. Интересно, что немецкие войска с начала своего проникновения в город стали строить систему собственных подземных сооружений. Работы продолжались практически до окончания Сталинградской битвы, и только в конце января 1943 года, когда немецкое командование поняло, что сражение проиграно, подземные галереи были взорваны. Для нас так и осталось загадкой, что строили немцы. Один из немецких солдат потом иронически записал в дневнике, что у него сложилось впечатление, что командование хотело добраться до ада и призвать на помощь демонов.

Армагеддон

В Сталинграде и Красная армия, и вермахт по неизвестным причинам поменяли методы ведения боевых действий. Красная армия с самого начала войны использовала тактику гибкой обороны с отходами в критических ситуациях. Командование вермахта, в свою очередь, избегала крупных, кровопролитных сражений, предпочитая обходить крупные укрепленные районы. В Сталинградской битве обе стороны забывают о своих принципах и пускаются в кровавую рубку. Начало было положено 23 августа 1942 года, когда немецкая авиация произвела массированную бомбардировку города. Погибло 40 000 человек. Это превосходит официальные цифры воздушного налета союзников на Дрезден в феврале 1945-го (25 000 жертв).

Норковые шубы

Многие немецкие солдаты вспоминали, что в Сталинграде у них часто складывалось впечатление, что они попали в какой-то параллельный мир, зону абсурда, где германские педантизм и точность сразу улетучивались. По воспоминаниям, немецкое командование часто отдавало бессмысленные и абсолютно глупые приказы: например, в уличных боях немецкие генералы могли положить несколько тысяч собственных бойцов за второстепенной важности участок.

Самых абсурдным моментом стал эпизод, когда немецкие «снабженцы» сбросили с воздуха запертым в «кровавом котле» бойцам вместо еды и обмундирования женские норковые шубы.

Возрождение Сталинграда

После окончания Сталинградской битвы, советское правительство обсуждало вопрос о нецелесообразности восстановления города, которое по подсчетам, обошлось бы дороже строительства нового города. Но Сталин настоял на восстановлении Сталинграда в буквальном смысле слова из пепла.

За все время на Мамаев курган сбросили столько снарядов, что после боев на нем два года, совсем не росла трава.

«СТАЛИНГРАДСКАЯ ТРАГЕДИЯ»
(За кулисами катастрофы)

Т ак называется недавно изданное в России исследование историка Иоахима Видера, который в составе 4-ой танковой армии был не только участником тех трагических событий, но и провел затем несколько лет в советском плену. В работе, в которой наряду с личными воспоминаниями мы найдем весьма интересные документы того времени, сообщается о том, что происходило за кулисами катастрофы. Автор, который служил в штабе танковой армии, знал многое из того, что не было известно большинству офицеров вермахта. Вся первая часть книги - это описание произошедшей катастрофы от её первого дня до закономерного финала. Как непосредственный участник событий, Видер нашел те краски, те детали происходящего, которые ярче всего отражают трагедию солдат и офицеров вермахта, оказавшихся в окружении. Вторая часть - «Спустя двадцать лет. Критические раздумья» - это уже размышления зрелого историка, которые поставил под сомнение даже ставшие эталоном мемуары Э. фон Манштейна «Утерянные победы». Еще один раздел книги Видера посвящен анализу личности командующего 6-й армией Ф.Паулюса. Видер дает нам возможность оценить личные и профессиональные качества этого полководца, первого фельдмаршала, попавшего в плен в период Второй мировой войны, а до этого принимавшего личное участие в подготовке плана нападения на Советский Союз - «Барбаросса» Книга, переведённая с немецкого, снабжена весьма квалифицированными комментариями историка А.В.Исаева, что делает её еще более интересней для русскоязычного читателя. Тем более, что это взгляд на прошлое с немецкой стороны. О самом, по моему мнению, интересном в этой работе и пойдет речь .

ИСТОКИ ТРАГЕДИИ

Летом 1942 года германские войска готовились поставить последнюю точку в войне на Восточном фронте. Именно в это время, в соответствии с планом «Барбаросса», они должны были выйти на линию Архангельск-Астрахань-Волга и завершить военные действия. Командование вермахта считало, что силы Красной Армии к зиме 1942 года будут окончательно исчерпаны. И, забегая вперед, отметим, что никто даже ставил вопрос об отводе войск с Кавказа и Сталинграда на Волге осенью 1942 года. Гитлер неоднократно говорил об экономическом и политическом значении этой «гигантской перевалочной базы на Волге», захват которой «перережет жизненно важную артерию русских, лишив их 30 миллионов тонн пшеницы, марганцевой руды и нефти». Более того, фюрер клялся «перед богом и историей», что никогда не отдаст уже захваченный город» Ведь Гитлер, отмечает Видер, поставил на карту свою репутацию полководца там - в городе на Волге.
Но, начиная с августа 1942 года, боевой дух Красной Армии непрерывно поднимался. Она сражалась с все возрастающим упорством. «О том, что русские не намерены больше отступать, - пишет Видер, - свидетельствовал и захваченный нами приказ Советского командования, в котором говорилось о смертельной опасности, нависшей над страной, и о том, что у Красной Армии отныне остается один выбор: победа или смерть». По всей видимости автор ведет речь о приказе Сталина № 227, известном под названием «Ни шагу назад». На Сталинград была брошена 6-я армия под командование генерал-полковника Ф.Паулюса и части 4-й танковой армии, в штабе одного из корпусов которой служил и автор исследования. В боевых действиях принимали участие и румынские войска. Но, по мнению автора, два момента, кроме всех других, предопределили трагический ход последующих событий. «Лишь узкий круг лиц, - сообщает автор, - знал в то время о …злосчастном инциденте, который заставил штаб армии в Харькове и наш корпусной штаб в городишке Волчанск в течение нескольких дней развернуть лихорадочную активность и поставил главное командование сухопутных сил перед ответственными решениями. А случилось вот что: в середине июня, когда наши части занимали исходные рубежи для большого наступления на Донецком предмостном укреплении, только что захваченном после кровопролитных боев, начальник штаба одной из наших дивизий, молодой майор, вылетел на разведывательном самолете… в штаб соседнего соединения, чтобы обсудить там вопрос о предстоящих операциях. Портфель майора был битком набит секретными приказами и штабными документами. Самолет не прибыл к месту назначения. По-видимому, сбившись с курса, он перелетел линию фронта. Вскоре мы, к ужасу своему, обнаружили обломки сбитого самолета на «ничейно земле» между окопами. Русские уже успели буквально растащить машину по винтикам, а наш майор исчез, не оставив никаких следов. Немедленно возник вопрос: попал ли в руки противника его портфель, в котором находились важнейшие секретные документы - приказы вышестоящих штабов?».
Поиски продолжались. Захваченный русский пленный сообщил, что майор погиб и указал даже место захоронения. Труп злополучного майора был обнаружен. «Итак, - сообщает Видер, - наши наихудшие предположения потвердились: русским было теперь известно все о крупном наступлении из района Харьков-Курск на восток и юго-восток, которое должны начать наши 6-я и 2-я армии в конце июня. Противник знал дату его начала, его направление, численность наших ударных частей и соединений. Точно так же мы против воли осведомили русских и о наших исходных позициях, ознакомили их с нашими боевыми порядками».
К сказанному автором есть два замечания. Пауль Карель, известный немецкий историк, в своем двухтомнике «Поход на Восток» тоже сообщает об это инциденте. Но говорит о том, что майор, фамилия которого была Рейхель, был не начальником штаба дивизии, а начальником оперативного отдела штаба этой дивизии. И командование не было уверенно, что труп майора Рейхеля был опознан. Так что вполне вероятно, что он мог и попасть сам в руки русских. В данном случае я склонен больше верить Видеру, который был непосредственным участником тех событий. И все последующие он связывает с этим случаем. И действительно, отмечает он, вскоре рассеялись и последние сомнения на этот счет: начались яростные воздушные налеты на районы развертывания немецких частей, а также штаб корпуса, в котором служил автор, причинившие немалый ущерб. К тому же немцы вскоре установили, что русские проводят перегруппировку сил на противостоящих немцам участках. Но было поздно - главное командование не могло пересмотреть столь тщательно подготовленную операцию. «Таким образом, наше наступление на Сталинград с самого начала проходило под несчастливой звездой», - замечает Видер. И все последующие действия русских можно объяснить только тем, что они подробно знали о немецких планах.
Вторую причину поражения он сводит к личности самого командующего 6-й армией генерал-полковника, а затем фельдмаршала Паулюса. И действительно, сведения о нем приводит любопытные. Командующим армией Паулюс был назначен в январе 1942 года. Но до этого он никогда не командовал ни корпусом, ни дивизией, ни даже полком. Последнюю строевую должность он занимал в 1934 году, командуя отдельным разведывательным танковым батальоном. Во время войны с Польшей он был начальником штаба 6-й армии. Затем служил в Генеральном штабе в должности начальника оперативного отдела. На этой должности принимал участие в разработке плана войны с СССР - «Барбаросса». Правда, вступив в командование 6-й армией, в пределах своей компетенции, он отменил не только пресловутый приказ об истреблении комиссаров, но и чудовищный приказ Рейхенау от 10 октября 1941 года «О поведении войск в оккупированных странах Восточной Европы», в котором говорилось о необходимости «подвергнуть суровой и, но заслуженной каре неполноценную еврейскую расу», об «искоренении большевистской ереси» и о «коварных происках неарийских элементов, с которыми следует покончить раз и навсегда». Человеком он был образованным, но командовать в столь сложных условиях войны воли у него явно недоставало. Вот и пошел он на поводу у фюрера, верный «воинскому долгу».
Правда, следует подчеркнуть, что были и более существенный причины поражения. И описывает их автор подробно. Читателям они известны. Начав наступление в конце июня, германские войска достигли Сталинграда. Казалось, что до победы рукой подать. Большая часть города была под немецким контролем. Но сражались русские отчаянно, отстаивая каждую пядь земли. Чуйков, один из прославленных генералов, командующий 62-й советской армией, заявил, что за Волгой для них земле нет. В это время начали поступать весьма важные сведения, свидетельствующие, что резервы русских отнюдь не исчерпаны. Немцы начинали понимать, что, вероятнее всего, им не уйти с берегов Волги, и что в Сталинграде их настигла неотвратимая судьба. Начиналась вторая фаза операции.

СТАЛИНГРАД - НЕОБЫЧНОЕ ПОРАЖЕНИЕ

Видер отмечает, что 19 ноября 1942 года - день начала русского наступления, сохранилось в его памяти как самый черный день из всех, что ему довелось пережить. Этому предшествовали интересные события. Постепенно немцы уже знали, что резервы Красной Армии далеко не исчерпаны. Полученные разведданные свидетельствовали о том, что советское командование готовит контрнаступление. В течение нескольких недель нацисты с возрастающим беспокойством наблюдали, как в лесистой местности на противоположном берегу Волги и особенно в северной излучине Дона скапливались части противника - верный признак близкой грозы Ясно было, что по Сталинградской группировке готовился удар. Но мощь этого удара себе никто даже представить не мог. Прелюдией ураганного русского наступления была многочасовая артиллерийская подготовка - уничтожающий огонь из сотен орудий перепахал окопы оборонявшихся немцев и румын. В память об этом событии, 19 ноября было установлено в России как День артиллерии.
Развивая наступление, превосходящие танковые и кавалерийские соединения русских в тот же день молниеносно обошли немцев с севера, а затем и с востока. Вся немецкая армия была взята в стальные клещи. Уже три дня спустя в Калаче на берегу Дона кольцо окружения сомкнулось Естественно, были опрокинуты и разгромлены и румынские части, позиции которых примыкали к левому флангу немцев. Вся румынская армия попала в кровавую мясорубку и фактически перестала существовать. «При всех наших предчувствиях, - пишет Видер, - мы и в мыслях не допускали возможности такой чудовищной катастрофы». Затем замкнулось и внешнее кольцо, исключив, таким образом, любую возможность деблокирования окруженной группировки. 6-я армия и части 4-й танковой армии - более 20 первоклассных немецких дивизий были полностью окружены. Вместе с ними попали в гигантский «котел» дивизия ПВО, несколько крупных авиационных соединений; приданные артиллерийские подразделения резерва главного командования, с десяток отдельных саперных батальонов, а также многочисленные строительные батальоны, санитарные подразделения, автоколонны, отряды организации Тодта («Имперская трудовая повинность»). Там же оказались и остатки разгромленной румынской кавалерийской дивизии, хорватский пехотный полк и несколько тысяч русских военнопленных и «вспомогательные части». Всего в окружение попало 330 тысяч человек.
Немцы попытались организовать снабжение «котла» по воздуху. Вместо необходимого минимума в 300 тонн груза ежедневно, люфваффе в среднем ежедневно могло доставить лишь 94 тонны. В войсках начался голод. По данным Видера, уже в декабре дневной рацион хлеба составлял всего 200 граммов на передовой и 100 граммов - в тыловых службах и штабах. Затем паек был снижен до 50 граммов. Общую зависть вызывали части, имевшие лошадей. Там люди могли по крайней мере рассчитывать на дополнительный мясной паек.
Попытки Манштейна деблокировать группировку окончились неудачей. С потерей аэродрома «Питомник» практически прекратились поставки грузов группировке. «Лютая стужа, муки голода, эпидемии и смертоносный огонь противника, казалось, заключили боевой союз друг с другом. Дизентерия и тиф напрочно поселились в «котле», вши заедали нас, смерть гуляла вдоль и поперек», - сообщает Видер.
Русские предлагали капитулировать. Но Паулюс отверг это требование. Утром 10 января 1943 года, спустя ровно сутки после истечения срока ультиматума, Красная Армия приступила к ликвидации «котла», открыв для начала ураганный артиллерийский огонь. Долгие часы не смолкал гул канонады и тяжелый грохот разрывов. 16 января 1943 года вообще прекратилось воздушное сообщение с внешним миром. К этому времени немецкий Восточный фронт откатился от Сталинграда уже на 300 километров. Стало понятно, что сопротивление просто бессмысленно. И 31 января 1943 года командующий 6-й армией, поучивший в последний момент звание генерал-фельдмаршала, вместе со штабом и двумя южными группировками немецких войск в «котле» капитулировал и сдался в плен. Он не издал последнего приказа по армии, не сказал ни единого слова прощания или благодарности своим войскам. Просто пошел в плен Бесславный конец! Вскоре сопротивление прекратили и все остальные.
К русским попали из всей оставшейся группировки 91 тысяча солдат, 2500 офицеров, один фельдмаршал и 23 генерала. Вот как описывает свои впечатления Видер, при встрече с русскими. «Первое, что мне бросилось в глаза, - это облик победителей. То были здоровые, хорошо выглядевшие люди. На них было зимнее обмундирование и хорошее вооружение… Все они были одеты в овчинные полушубки или ватные куртки, валенки и меховые ушанки. Тепло одетые, хорошо упитанные, блестяще оснащенные красноармейцы с их широкими, большей частью краснощекими лицами, представляли собой разительный контраст с нашими мертвенно-бледными, неумытыми, заросшими, дрожащими от холода жалкими фигурами. Обессиленные и измотанные, мы были одеты в разношерстное, пестрое обмундирование; шинели и шубы всевозможных образцов, одеяла, платки, серо-зеленые подшлемники, шерстяное тряпье, а наша обувь была совершенно непригодной для русской зимы. Эта внезапная встреча и резкий контраст сразу показали мне, как ужасающе низко мы пали и сколь мало мы были подготовлены к смертельной борьбе».
Катастрофические последствия Сталинграда - это не только огромные потери в живой силе и технике. Падение боевого духа на фронте, моральный ущерб, нанесенный тылу, возросшая боеспособность русских, прочно захвативших инициативу, окрепнувшая вера в свои силы, осложнение внутриполитической обстановки в Германии и, наконец, резкое ослабление её внешнеполитических позиций - все эти последствия Сталинградской катастрофы не заставили себя долго ждать.
«Учитывая, что Германия вела тотальную войну, в которой моральный фактор играл решающую роль, следует признать, - утверждает автор исследования, - что Сталинград был из ряда вон выходящим, беспрецедентным и немыслимым дотоле поражением, поворотным пунктом всей минувшей войны… То, что произошло под Сталинградом, по моему глубокому убеждению, нельзя сравнивать ни с какими жертвами и поражениями, без которых, конечно, не обходится ни одна война. Голгофа германской армии на берегах Волги затмила все военные трагедии прошлого… Сталинградское побоище нанесло удар в самое сердце немецкого народа, плоть от плоти которого была уничтоженная 6-я армия».
Весьма интересные данные приводит он и о том, как обращались с пленными русские. Известно, что большинство из них погибли уже после сдачи в плен. Но Видер считает, что в этом нет вины советских властей. Он подчеркивает, что, несмотря на бедственное положение собственного населения, русские старались по мере сил и возможности оказать помощь пленным и улучшить их положение. «И в этой связи хотелось бы особо подчеркнуть, что многие советские медсестры и женщины врачи (в том числе и еврейки) движимые чувством истинного милосердия и принципами гуманизма, пожертвовали собой во имя спасения немцев, взятых в плен под Сталинградом: работая в лагерных госпиталях, они заражались сыпняком и умирали».
Вот сколько интересного нам поведал непосредственный участник тех трагических событий. Ну а после Сталинграда, россияне уже не сомневались в победе. Хотя, строго говоря, в ней не сомневались даже 22 июня 1941 года. Но они и представить не могли, во что обойдется Победа и сколько миллионов жизней придется положить на её алтарь.

© В.Люлечник

Предлагаю вниманию любителей военной истории небольшую подборку из писем немецких солдат и офицеров, участвовавших в Сталинградской битве и окруженных под Сталинградом. Большая часть этих писем относится к ноябрю - декабрю 1942 года и к первой половине января 1943 года.

То, что вы прочитаете, не предназначалось для печати. Немецкие солдаты писали для своих родных и знакомых. Они не ожидали, что их письма вместе со всей полевой почтой и со сбитыми транспортными самолетами попадут в руки советских воинов.

Думаю, эта подборка в которой я опускаю имена авторов, которые все-равно никому ни о чем не скажут, ведь это не всем известные военачальники, а в основном простые солдаты и младшие офицеры, хорошо продемонстрирует настроения в германской армии и их изменения в ходе Сталинградской битвы, поскольку отрывки из писем я расположил в хронологической последовательности.

Сначала я планировал сопроводить цитируемые выдержки из писем собственными комментариями, но в итоге решил, что среди тех, кто будет это читать, дураки вряд ли водятся, а не дуракам и так все понятно.
Поэтому просто проиллюстрировал их соответствующими фотографиями.

Немецкий солдат пишет письмо домой из Сталинграда

***
"...Скоро и Сталинград будет в наших руках. В этом году нашим зимним фронтом будет Волга, где мы построим восточный вал..." (10 августа 1942 г.)

***
"...Боевые действия в Сталинграде продолжаются. Мы ждем с нетерпением, когда наши войска нанесут окончательный удар, так как Сталинград имеет для нас решающее значение..." (12 ноября 1942 г.)

***
"...Под Сталинградом очень жарко, ведь за этот большой промышленный город ведутся ожесточенные бои. Но русский не может там долго держаться, так как главный штаб хорошо знает стратегическую ценность этого города и приложит все усилия, чтобы захватить его..." (17 ноября 1942 г.)

***
"...Завтра мы опять выходим на передовую, где, надеюсь, вскоре будет произведена последняя атака на оставшуюся не занятой нами часть Сталинграда, и город окончательно падет. Но противник защищается упорно и ожесточенно..." (18 ноября 1942 г.)

***
"...Сталинград - это ад на земле, Верден, красный Верден, с новым вооружением. Мы атакуем ежедневно. Если нам удается утром взять 20 метров, то вечером русские отбрасывают нас обратно..." (18 ноября 1942 г.)

Советские защитники Сталинграда

***
"...Мы все ещу стоим в одном из предместий Сталинграда. Русский здесь, на северной окраине города очень крепко держится и защищается упорно и ожесточенно. Впрочем, скоро и этот последний кусочек будет взят..." (19 ноября 1942 г.)

***
"...Специального сообщения о том, что Сталинград пал, тебе ещё долго придется ждать. Русские не сдаются, они сражаются до последнего человека..." (19 ноября 1942 г.)

***
"...Мы уже три недели участвуем в боях за Сталинград и были бы рады, если бы нас на несколько дней сменили. Мы черные, как негры, небриты, заросли грязью. Нет воды, несмотря на то, что в Волге ее так много; мы не можем выходить из блиндажей днем, сейчас же начинают свистеть пули, снаряд за снарядом, тяжелые минометы. Показываемся у берега Волги только по ночам. На Волге большой остров, в несколько километров длины. Русские там установили свои тяжелые орудия и беспрестанно обстреливают нас. Минуты не проходит, чтобы земля не гудела и не дрожала; иной раз кажется, что наступил конец света. Наш блиндаж трясет так, что стены и потолок ссыпаются. Ночью настоящий град бомб. Вот каков фронт под Сталинградом. Уже много наших солдат расстались здесь со своей молодой жизнью и не увидят больше родины. Никакие бомбы не помогают, русский, как танк: его не прошибешь..." (19 ноября 1942 г.)

***
"...Наконец- то я собрался написать вам пару строк. Я ещё здоров и бодр, надеюсь, что вы тоже. Рождество 1942 года мы отпразнуем в Сталинграде..." (20 ноября 1942 г.)

"Отпразновали..."

***
"...С мая по конец октября мы все время находились в наступлении. До Дона война была ещё терпима. Что здесь творилось и как ведется сейчас война в Сталинграде, словами описать невозможно. Скажу вам лишь одно: то, что в Германии называют героизмом, есть лишь величайшая бойня, и я могу сказать, что в Сталинграде я видел больше мертвых немецких солдат, чем русских. Кладбища вырастали каждый час. Могу на основании нашего опыта сказать: Сталинград стоил больше жертв, чем весь восточный поход с мая по сентябрь. Война в России закончится только через несколько лет. Конца ей не видно. Пусть никто на родине не гордится тем, что их близкие, мужья, сыновья или братья сражаются в России. Мы стыдимся нашей жизни..." (20 ноября 1942 г.)

***
"...Фюрер сказал нам: "Солдаты, вы окружены. Это не ваша вина. Я применю все средства, чтобы высвободить вас из этого положения. Борьба за Сталинград достигает своего апогея. Позади тяжелые дни, но наступают еще более тяжелые дни. Вы должны держаться на своих позициях до последнего человека. Пути назад больше нет. Кто покинет своё место, того постигнет вся суровость закона..." (декабрь 1942 г.)

Гитлер изучает положение на Восточном фронте в начале 1943 г.
(Обратите внимание на выражение его лица, как и лиц
присутствующих при этом генералов вермахта)

***
"...Надеюсь, что вы все здоровы, чего обо мне сказать нельзя. Прожитые нами восемь недель не прошли для нас бесследно. Многих, которые раньше обладали хорошим здоровьем, уже нет, - они лежат в холодной русской земле. Я все ещё не могу понять, каким образом русский смог собрать столько войск и техники, чтобы поставить нас в такое положение. Как вояки, мы теперь никуда не годимся..." (31 декабря 1942 г.)

***
"...Старый год приближается к концу. Только что говорил Геббельс, энтузиазма он у нас не вызвал. Уже много недель, как энтузиазма и в помине нет. Что у нас в изобилии, так это вши и бомбы..." (31 декабря 1942 г.)

Геббельс в феврале 1943 г. пытается убедить немецкий народ в том,
что "фюрер всегда прав!"

***
"...Сегодня для меня было бы величайшей радостью получить кусок черствого хлеба. Но даже этого у нас нет. Год тому назад мы смеялись, глядя как русские беженцы едят дохлых лошадей, а теперь мы радуемся, когда у нас дохнет какая-нибудь лошадь. Вчера мы получили водку. В это время мы как раз резали собаку, и водка явилась очень кстати. Я в общей сложности зарезал уже четырех собак, а товарищи никак не могут нается досыта. Однажды я подстрелил сороку и сварил её. Сегодня ради праздника сварили кошку. Эльза, я не хочу наводить на тебя тоску и не стану много рассказывать, но одно я могу тебе сказать: скоро погибну от голода..." (31 декабря 1942 г.)

***
"...Часто задаешь себе вопрос: к чему все эти страдания, не сошло ли человечество с ума? Но размышлять об этом не следует. иначе в голову приходят странные мысли, которые не должны были бы появиться у немца. Но я опасаюсь, что о подобных вещах думают девяносто процентов сражающихся в России солдат. Это тяжелое время наложит свой отпечаток на многих, и они вернутся домой с иными взглядами, чем те, которых они придерживались, когда уезжали. Что принесет нам новый год? Хоть бы какой-нибудь просвет, но на нашем горизонте заря не брезжит, и это действует на нас, фронтовых солдат, подавляюще..." (1 января 1943 г.)

***
"...В последние дни солдаты часто говорят между собой о войне и ее перспективах. Многие солдаты считают, что война для Германии проиграна. В беседе с товарищами я высказал мысль, что лучше пойти к русским в плен, чем здесь подохнуть с голоду..." (январь1943 г.)

Сдаемся!

***
"...Жгучая злоба на наших генералов вскипела во мне. Они, по-видимому, решили окончательно угробить нас в этом чертовом месте. Пусть генералы и офицеры сами воюют. с меня довольно. Я сыт войной по горло..." (январь 1943 г.)

***
"...Я никогда не думал, что русские являются столь великодушными противниками, но это великодушие не оценено должным образом командованием 6-й армии. Конечно, им, сидящим в штабе, терять нечего. Если будет очень туго, то они улетят на самолете, а нам солдатам, придется погибать..." (январь 1943 г.)

Фельдмаршалу Ф. Паулюсу улететь на самолете не пришлось,
а великодушие противника он впоследствии смог оценить на личном опыте

***
"...Я прочел в листовке, что Паулюс отклонил ультиматум русских; мне стало чертовски досадно. Хотелось бросить в лицо офицерам то, что накипело на душе. Мне хотелось крикнуть: "Убийцы, долго ли еще будет литься немецкая кровь?..." (январь 1943 г.)

***
"...Сегодня хочу тебе сообщить, как мне живется. Не знаю, дойдет ли до тебя письмо, ведь большая часть писем проходит цензуру, и если говорить правду, то письмо задержится и сам можешь за это поплатиться. Но сегодня мне все безразлично. Как я тебе уже сообщал, с 21 ноября мы окружены. Положение безнадежно, только наши командиры не хотят в этом сознаваться. Кроме пары ложек похлебки из конины, мы ничего не получаем, а если и выдается что-либо добавочно, то до нас это не доходит, оно исчезает у начальника и его компании. Ты этому не поверишь, но это так. Вам в газетах и по радио рассказывают всякие небылицы, а в действительности пресловутое фронтовое товарищество выглядит совсем иначе. Если бы я знал, что в плену со мной будут обращаться хотя бы так, как с отцом в 1914 г., я сейчас же перебежал бы. Опытный прядильщик или техник-специалист по прядильным машинам нужен и в России. Дай Бог, чтоб я вернулся когда-нибудь домой, тогда я постараюсь открыть людям глаза на то, что на самом деле происходит на фронте. А тебя прошу: в будущем при сборе пожертвований, с которыми к тебе приходят, вспоминай о моем письме. Это все, что я хотел сообщить тебе сегодня. Надеюсь, эти строки дойдут до тебя; если нет, значит, я покончил счеты с жизнью, значит меня поставили к стенке..." (16 января 1943 г.)

Отрывки из писем немецких солдат были взяты из книги "Разгром немцев под Сталинградом. Признания врага" (М., 2013).

Благодарю за внимание.
Сергей Воробьев.

Одни из самых атмосферных и пронзительных немецких мемуаров о разгроме 6-й армии, что пока попадались. Из неопубликованной рукописи Фридриха Вильгельма Клемма. В начале 2000-х автор разрешил напечатать нижеприведённый отрывок. На русском публикуется впервые. Родился 4 февраля 1914 года. До марта 1942 года был командиром III батальона 267-го пехотного полка 94-й пехотной дивизии. Был рекомендован к зачислению на курсы генерального штаба, стал адъютантом офицера Ia [оперативное управление] 94-й пехотной дивизии.

После роспуска дивизии был в чине капитана при артиллерийской группе под Сталинградом. Во время одной из атак 17 января 1943 года был тяжело ранен, закопался в землянке и провёл неделю в таком состоянии и без еды при температуре -25. Ледяной степной ветер задувал над окрестностями Сталинграда. Он бросал сухой снег в пустые лица уже не похожих на человеческие фигур. Было утро 23 января 1943 года. Великая немецкая армия билась в агонии. Для масс слонявшихся, осунувшихся и ослабевших солдат больше не было спасения. Несколькими часами ранее я был одним из этой безнадёжной толпы, приговорённый к поражению. Затем армейский квартирмейстер [подполковник Вернер фон Куновски] нашёл меня в заброшенном блиндаже, я был в бреду из-за ранения, растряс меня и донёс до штаба 6-й армии.

Там я получил разрешение на вылет и приказ добраться до последнего вспомогательного аэродрома в юго-западном углу Сталинграда. 4 часа я пробирался к своей цели на двух руках и одной здоровой ноге через снег по колено. Рана в верхней части правого бедра с каждым движением причиняла мне сильную боль. Вперёд, вперёд, говорили мне мои последние резервы воли, но моё измождённое тело больше не могло двигаться. Месяцы, проведённые на кусочке хлеба в день: в несколько последних дней снабжение вообще прекратилось. Добавить сюда и моральный гнёт от этого первого ужасного поражения наших войск.

Я лежал, полностью погребённый под маленьким сугробом, и вытирал снег с лица рукавом своей рваной шинели. Был ли смысл в этих усилиях? Русские разделались бы с раненым с помощью приклада. Для их заводов и шахт им нужны были только здоровые пленные. Этим утром начальник штаба армии [генерал Артур Шмидт] отговорил меня от мрачных планов. «Просто попробуй добраться до аэродрома», - сказал он, пока подписывал моё разрешение на вылет, - «Серьёзно раненых всё ещё вывозят. У тебя всегда много времени, чтобы успеть умереть!». И вот, я полз. Возможно, всё ещё был шанс на спасение из этого гигантского отрезка земли, превращённого человеком и природой в ведьминский котёл.

Но сколь бесконечен был этот путь для человека, который волочился по нему словно змея? Что это за чёрная толчея там на горизонте? Неужели это аэродром или лишь мираж, созданный перевозбуждённым, лихорадочным сознанием? Я взял себя в руки, протянул ещё три или четыре метра и затем остановился, чтобы передохнуть. Только не ложиться! Или со мной случится то же, что с теми, мимо кого я только что прополз. Они тоже хотели всего лишь немного передохнуть во время своего безнадёжного марша в Сталинград. Но изнурённость была выше их сил, а жестокий холод сделал так, что они никогда не проснулись. Можно было им почти позавидовать. Они больше не испытывали ни боли, ни беспокойств.Спустя примерно час я достиг аэродрома. Раненые сидели и стояли близко друг к другу. Задыхаясь, я пробрался к центру поля. Я забросил себя на кучу снега. Метель утихла.

Я посмотрел вдоль дороги за взлёткой: она вела назад в Сталинград. Отдельные фигурки с огромным усилием тянули себя к окраинам. Там, в зияющих руинах этого так называемого города они надеялись найти укрытие от мороза и ветра. Казалось, массы солдат пошли по этой дороге, но сотням это не удалось. Их окоченелые трупы были как столбы на этой навевающей ужас дороге отступления. Русский мог бы занять эту территорию уже очень давно. Но он был строг и в день проходил лишь обозначенное расстояние. Зачем ему было торопиться? Никто больше не мог его победить. Словно гигантский пастух, он погонял этих побеждённых людей со всех сторон в направлении города. Немногие, кто ещё, быть может, летали вокруг в самолётах люфтваффе, не в счёт. Казалось, русский подарил их нам. Он знал, что все здесь серьёзно ранены. Около меня на плащ-палатке лежали двое. У одного была рана в животе, у второго не было обеих рук. Вчера вылетела одна машина, но с тех пор разыгралась снежная буря, и было невозможно приземлиться, рассказал мне человек без рук с отсутствующим взглядом. Приглушённые стоны слышались вокруг. Вновь и вновь санитар пересекал полосу, но в целом он тут ничем не мог помочь. Вымотанный, я потерял сознание на своей куче снега и впал в беспокойный сон. Вскоре мороз разбудил меня. Стуча зубами, я оглянулся вокруг.

Инспектор люфтваффе шёл через взлётную полосу. Я крикнул ему и спросил, есть ли шансы улететь. Он ответил, что 3 часа назад им передали по радио: три самолёта вылетели, они сбросят припасы, но приземлятся или нет - неясно. Я показал ему своё разрешение на вылет. Покачав головой, он сказал, что оно недействительно, нужна подпись начальника санитарной службы армии [генерал-лейтенанта Отто Ренольди]. «Иди и поговори с ним», - закончил он, - «тут всего 500 метров, вон там в овраге…». Всего 500 метров! И вновь - великое усилие. Каждое движение отдавалось болью. Одна мысль об этом ослабила меня, и я скатился в полусонное состояние. Внезапно я увидел свой дом, мою жену и дочь, а за ними лица павших товарищей. Затем ко мне подбежал русский, поднял винтовку и ударил. Охваченный болью, я проснулся. «Русским» был санитар, который пнул меня в раненую ногу. Их было трое, с носилками. У них, видимо, было задание убрать трупы со взлётной полосы. Он хотел проверить, жив ли я. Это неудивительно, т.к. моё сжавшееся, бескровное лицо, скорее, выглядело как у трупа, чем у живого человека.

Краткий сон придал мне немного сил. Я попросил санитаров описать мне путь к медицинскому блиндажу, с намерением добраться до него. Я протащил себя вперёд на последнем издыхании. Казалось, прошла вечность, прежде чем я сидел перед начальником санитарной службы. Я описал ему происшествие и получил его подпись. «Этот баран мог бы и не отправлять тебя сюда», - сказал он, пока подписывал, - «подписи штаба армии достаточно». Затем он послал меня в соседний блиндаж. Врач хотел сменить мою повязку, но я отказался. Чувство острого беспокойства звало меня покинуть тёплый блиндаж. После энергичного выползания из оврага, я вернулся на аэродром. Поискал глазами инспектора, увидел его недалеко от моего сугроба. Теперь мои бумаги были в порядке, сказал он.

Я решил быть умнее и не стал называть его бараном: может, это мне и спасло жизнь. Во время нашей беседы над полем раздался шум моторов нескольких самолётов, летевших по направлению к нам. Это были русские или наши спасители? Все взгляды устремились в небеса. Нам были видны лишь смутные движения в светлом покрове небес. Снизу зажгли сигнальные огни. И затем они спустились, словно гигантские хищные птицы. Это были немецкие He 111-е, снижавшиеся большими кругами. Сбросят ли они лишь контейнеры с провизией, приземлятся ли, чтобы забрать нескольких из этих несчастных, подстреленных людей? Кровь бурно неслась по артериям, и, несмотря на холод, было жарко. Я расстегнул воротник моей шинели, чтобы удобнее было смотреть. Все усилия и страдания последних дней, недель и месяцев были забыты. Вон там было спасение, последний шанс попасть домой! Внутри себя каждый думал о том же самом. Значит, нас не списали и не забыли, они хотели нам помочь. Как огорчительно было чувство, что тебя забыли! В секунду всё изменилось. Вначале все вздохнули с облегчением. Затем на большом аэрополе начался внезапный переполох, как в разрушенном муравейнике.

Кто мог бежать, бежал; куда - никто не знал. Им хотелось быть там, где приземлится самолёт. Я тоже попытался встать, но после первой попытки упал, охваченный болью. Вот я и остался на своём снежном холме и наблюдал за этим бессмысленным неистовством. Две машины коснулись земли и покатились, загруженные до предела и пружинистые, чтобы остановиться в 100 метрах от нас. Третья продолжала кружить. Словно разлившаяся река все устремились к двум приземлившимся машинам и облепили их тёмной, волнующейся толпой. Коробки и ящики выгружали из фюзеляжа самолёта. Всё делалось с предельной скоростью: в любую минуту русские могли занять эту последнюю взлётную полосу немцев. Никто не мог им помешать. Внезапно стало тихо. У ближайшего самолёта появился медик в чине офицера и прокричал невероятно чётким голосом: «Мы берём на борт только сидячих тяжелораненых, и лишь по одному офицеру и семь солдат в каждый самолёт!». На секунду установилось мёртвое молчание, а затем тысячи голосов с возмущением завыли подобно урагану.

Теперь - жизнь или смерть! Всем хотелось быть среди восьми везунчиков, попадавших в самолёт. Один толкал другого. Ругань тех, кого отталкивали назад, усиливалась: крики тех, кого затаптывали, раздавались по всей полосе. Офицер спокойно взирал на это безумие. Казалось, он привык к этому. Раздался выстрел, и я вновь услышал его голос. Он говорил, повернувшись спиной ко мне; я не понял, что он сказал. Но я видел, как сразу же часть толпы без слов отпрянула от машины, упав на колени там, где стояли. Другие офицеры-медики выбирали из толпы тех, кого погрузят. Совсем забыв себя, я сидел на своей куче снега. После стольких недель полусна, эта бьющаяся жизнь совсем меня покорила. Прежде чем мне стало ясно, что больше и речи не может идти о моём спасении, плотный поток воздуха почти сдул меня с места. В ужасе я обернулся и всего в нескольких шагах от меня увидел третий самолёт. Он подкатился сзади. Огромный пропеллер почти разрубил меня. Окаменев от страха, я сидел не шелохнувшись. Сотни человек бежали со всех сторон в моём направлении. Если и был шанс на спасение, то это был он!

Массы сталкивались, падали, одни топтали других. Что меня не постигла та же участь, было лишь благодаря навевающим ужас, всё ещё вращающимся пропеллерам. Но теперь полевые жандармы сдерживали натиск. Всё медленно успокаивалось. Упаковки и тару выкидывали из машины прямо на промёрзшую землю. Никто из голодавших солдат и не думал об этом бесценном провианте. Все напряжённо ждали погрузки. Офицер, командовавший ей, забрался на крыло. В наступившей тишине я услышал, почти над своей головой, судьбоносные слова: «Один офицер, семь солдат!». И всё. В момент, когда он развернулся, чтобы слезть с крыла, я узнал в нём своего инспектора, человека, который отправил меня в эту сумасбродную погоню за начальником санитарной службы, а он узнал меня. С приглашающим жестом он крикнул: «А, вот и ты! Иди сюда!». И, повернувшись ещё раз, он добавил деловым тоном: «И семь солдат!». Ошеломлённый, я, наверное, секунду просидел на своём снежном стуле, но лишь секунду - ибо затем я встал, ухватился за крыло и проворно добрался до грузового отсека. Я заметил как стоявшие вокруг меня безмолвно отодвигались, и толпа давала мне пройти. Моё тело разваливалось от боли. Меня внесли в самолёт. Шум вокруг меня превратился в радостный крик: я потерял сознание.

Должно быть, всего лишь на несколько коротких минут, потому что когда я очнулся, то услышал как инспектор считает: «Пять». Значит пятерых уже погрузили. «Шесть… Семь». Пауза. Кто-то крикнул «Сядьте плотнее!», и они вновь начали считать. Мы вдавили себя друг в друга. «Двенадцать», - слышал я, а потом, - «тринадцать…, четырнадцать…, пятнадцать». Всё. Стальные двери были закрыты рывком. Места было лишь для восьми, а они взяли на борт пятнадцать. Пятнадцать человек были спасены из ада Сталинграда. Тысячи остались позади. Сквозь стальные стены мы чувствовали сосредоточенные на нас взгляды тех отчаявшихся товарищей. Передавайте Родине привет от нас, наверное, были их последние мысли. Они ничего не говорили, они не махали, лишь развернулись и знали, что их жуткая судьба предрешена. Мы летели к спасению, они шли к годам смертоносного плена. Мощный рёв двигателей выдернул нас из наших предвзлётных мыслей. Неужели мы действительно спаслись? Ближайшие минуты покажут. Машина крутилась на негладкой земле.

Пропеллеры выдавали всё, что можно. Каждой клеткой своего тела мы дрожали вместе с ними. Затем внезапно шум резко прекратился. Похоже, мы поворачивали. Пилот повторил манёвр. Заднее стекло в кабине пилота открылось, и он крикнул в отсек: «Мы перегружены - кто-то должен выйти!». Наше счастливое горение как ветром сдуло. Теперь пред нами была лишь ледяная реальность. Выйти? Это что значит? Молодой пилот с надеждой уставился на меня. Я был старшим офицером, я должен был решать, кто выйдет. Нет, этого я сделать не мог. Кого из тех, что на борту, только что спасённых, мог я выбросить на бессмысленную гибель? Покачав головой, я посмотрел на пилота. Сухие слова сорвались с моих губ: «Никто не покидает самолёт». Я услышал облегчённые вздохи тех, что сидели рядом.

Я почувствовал, что все сейчас ощущали себя одинаково, хоть и не было проронено ни слова одобрения или несогласия. Пилот потел. Он выглядел так, как если бы хотел протестовать, но когда увидел все эти решительные лица, он повернулся назад к приборной панели. Его товарищи в кабине, наверное, сказали ему: «Попробуй ещё раз!». И он попробовал! Наверное, мало когда пятнадцать человек молились столь искренне своему Богу, как это делали мы в те решающие моменты. Моторы взревели ещё раз, запев свою грозную песню.

По снежным следам, оставленным двумя другими машинами, стройная махина тускло-серого цвета с силой покатилась по взлётной полосе. Внезапно я почувствовал неописуемое давление в животе - самолёт покидал землю. Он медленно набирал высоту, дважды кружил вокруг поля, и затем повернул на юго-запад. Что было под нами? Не серые ряды товарищей, что мы оставили позади? Нет, эти солдаты были в коричневой униформе. Русские брали аэродром. Ещё бы несколько минут, и мы бы не успели ускользнуть. Только в тот момент мы поняли всю суровость положения. Воистину, это было спасение из когтей смерти в последнюю минуту! Ещё лишь несколько секунд русских было видно, затем облако взяло нас под свой спасительный покров.
В качестве иллюстрации использован постер к немецкому фильму 1993 года «Сталинград».

О чем не принято говорить, вспоминая о Сталинградской битве. February 5th, 2018

Здравствуйте уважаемые.
Продолжаем с Вами серию постов в рамках проекта: #слововолгограду
Но сегодня я решил сделать пост несколько выделяющийся из стройного ряда восхваляющих (и заслуженно!) героев Сталинграда и крепость отечественного характера. Ибо решил вспомнить некоторые из вещей.о которых как бы не очень принято вспоминать в рассуждении о Сталинградской битве. А ведь помнить надо....
Итак..
1) А как немцы вообще оказались под Сталинградом.
После тог как советского командование вышло из грогги и с огромным трудом не только остановило наступление гитлеровцев под Москвой, но и мощным ударом откинуло немецкие войска далеко от столицы, фронт вроде как стабилизировался. Позиционная борьба была на пользу Советскому Союзу, который потенциально обладал гораздо большими ресурсами и имел мощных союзников. Тем более пассивная оборона плохо коррелировала с действующей тогда немецкой доктриной.


Небольшую передышку стороны использовали по-разному. Немцы перегруппировались, и начали новую компанию, мы же.... Не снимая ответственности с ГКО и лично начгенштаба Маршала Советского Союза Шапошникова (несмотря на то, что он был тогда уже глубоко больным человеком), товарищи на местах допустили 2 огромные катастрофы, которые, я считаю,одними из самых больших поражений в истории нашей страны вообще. Манштейн в Крыму раскатал под орех нас, причем, как говорится, "в одну калитку". Спасибо за это Мехлису, Козлову, Кулику, Октябрьскому, Петрову и отчасти Буденному. "Охота на дроф" - одна из самых ярких немецких операций, и соответственно, как я уже сказал,наше позорное поражение.

А затем, сначала будущий маршал Баграмян создал оперативный план, а затем Маршал Тимошенко не смог его реализовать, а будущий маршал Малиновский попросту бездействовал, ибо план был своеобразный. Так началась так называемая Вторая харьковская битва, которая стала не менее эпик фейл, чем сражение в Крыму.
Несмотря на успех первых дней, она не принесла ничего, кроме провала. Немцы просто перегруппировались и ударили в незащищенный тыл. В итоге, со стороны немцев была проведена «Операция „Фредерикус“» и огромная часть наших войск была окружена под Лозовой. Этого можно было бы избежать, если бы не великий стратег Н. Хрущев, тогда Член Военного Совета фронта не вводил Ставку в заблуждение относительно реального положения дел. А так- окружение и почти полный разгром. Потеря многих сил и опытных генералов типа Подласа.
В итоге таких "блестящих" попыток перехватить стратегическую инициативу, дорога на Ростов, Воронеж и Кавказ осталась практически незащищенной.

Только героическим самопожертвованием рядовых воинов, младших командиров и отдельных представителей высшего командования удалось приостановить наступления немцев на Кавказ. Ставка тоже продолжала косячить.... Одно только назначение Еременко начфронта чего стоит. И несмотря на героизм до Сталинграда немцы добрались достаточно быстро. А вот уже дальше началась борьба не на жизнь, а насмерть...

2) Почему в городе к моменту боев присутствовало столько мирного населения.

Огромная вина Городского комитета обороны Сталинграда, которое вообще непонятно что думало и чем занималось. Конечно бросить практически все работоспособное население на возведение фортификационных сооружений было жестом красивым для того, чтобы показать Москве-что мол мы работаем. Но к началу боев в самом городе эвакуировано было меньше 100 000 человек. Меньше четверти населения. Как итог- паника, давка и неорганизованное бегство из города людей с огромными потерями. В той же переправе через Волгу под налетами и обстрелом сколько гражданских погибло.... А те кто остались...


Уже 23 августа силы 4-го воздушного флота люфтваффе произвели самую долгую и разрушительную бомбардировку города. Фашисты шли в 4 волны. Первые 2 несли фугасные бомбы, 2 оставшиеся- зажигательные. Средств ПВО и истребительно авиации нашей для того, чтобы отразить этот удар не хватило. Как итог- в результате бомбежек, образовался огромный огненный вихрь, который дотла сжёг центральную часть города и многие другие районы Сталинграда, так как большинство зданий в городе были построены из дерева или имели деревянные элементы. Температура во многих частях города, особенно в его центре, доходила до 1000 °С. Погибло более 90 000 (!) человек..... За один день....


Те, кто и после этого остался испытали и ежедневные бои, и холод, и голод. И я не знаю, точных жертв, сколько погибло мирных жителей. И никто, наверное не знает....

3) Сражающиеся в рядах гитлеровцев, русские.
Сталинградская битва на удивление многонациональна. Все вспоминают о больших контингентах немецких сателлитов Италии, Венгрии и Румынии, нескольких полков хорватов и даже некоторого количества финских добровольцев. Но част не упоминают и еще кое-каких военных. А именно наших соотечественниках. Тут и дальше я буду говорить о них как о русских, хотя это формально. Это термин для общего определения граждан экс Российской империи, а также тех жителей СССР, которые перешли на сторону гитлеровцев. Как вы понимаете, национальности они были разной. Также как и воины РККА. Хотят это сейчас в некоторых сопредельных государствах или нет- победа в войне наша общая,в которой поучаствовали все народы СССР (и не только). Но я отвлекся -вернемся к коллаборационистам.

И это не только так называемые "хиви" (так немцы называли добровольных помощников среди местных), но и кадровые войска.Более того, их было очень много.
По версии историка Александрова К.М. в его работе "Генералитет и офицерские кадры вооруженных формирований КОНР 1943-1946гг":
"В декабре 1942 года в войсках группы армий «Центр» на разных должностях, в том числе строевых, служили 30 364 гражданина СССР (доля в личном составе 1,5-2 %). В частях 6-й армии (группа армий «Б»), окруженной в Сталинграде, их число оценивалось в диапазоне от 51 780 до 77 193 человек (доля 25-30 %)".

Вот так вот. И это не преувеличение. Особенно известна так называемая дивизия «Фон Штумпфельд», названная так по имени командира - генерал-лейтенанта Ганса Иоахима фон Штумпфельда. Дивизия активно участвовала в боях, пополнялась бывшими красноармейцами, постепенно численно росла, офицерские должности заполнялись добровольцами из бывших офицеров РККА.
2 февраля капитулировала Северная группировка генерала Штреккера. Но добровольческие подразделения не капитулировали, и дивизия фон Штумпфельда тоже. Кто-то решил пробиваться и погиб, кто-то всё же пробился, как например, казачье подразделение есаула Нестеренко. Дивизия «Фон Штумфельд» заняла глухую оборону и продержалась от нескольких дней до недели (считая с 2 февраля), последние подразделения стояли насмерть на Тракторном заводе.
Кроме этой дивизии можно выделить еще.

213-й кавалерийский (казачий) батальон, 403-й кавалерийский (казачий) батальон, 553-я отдельная казачья батарея, 6-й украинский батальон (он же 551-й восточный батальон), 448-я отдельная восточная рота, украинская строительная рота при штабе 8-го пехотного корпуса (176-я восточная рота), 113-й казачий эскадрон и 113-я добровольческая восточная рота - в составе 113-й пехотной дивизии, украинские 194-я и 295-я восточные строительные роты, 76-я добровольческая восточная рота (179-я восточная рота), добровольческая украинская рота (552-я восточная рота), 404-я казачья рота, 1-й и 2-й калмыцкие эскадроны (в составе 16-й моторизированной дивизии).
Таких людей в плен практически не брали, и они зная это, сражались фанатично, даже более безумно, чем части ваффен-СС. Немного их осталосьв живых.
Вот такие вот дела.

4) Незавидная участь пленных.

Это, конечно,тема отдельного разговора, но об этом никто не любит говорить. Ибо самое страшное, что было в этой битве-это попасть в плен. В результате действий лета и осени 1942 года у немцев скопилось несколько десятков тысяч пленных красноармейцев. В виду полного отсутствия продовольствия для собственных солдат, их перестали кормить в начале декабря 1942. Можете представить, сколько людей смогло в таких условиях выжить в таких условиях д освобождения....


Ну и другой пример. В результате разгрома 6 армии и их союзников,нашими войсками было взято в плен более 90 000 человек. Склько из них смогло вернутся домой в конце 40-х? Цифры розняться, но большинство говорит 6 000.....
Так что плен в этой битве был равносилен смерти.

5) Важнейшая роль войск НКВД
В нашей стране, особенно на фоне постперестроечного угара и под воздействием многих неадекватных воинственных невежд, создался образ работника НКВД, как палача и убийцы, жирующего за счет своих жертв, и готового выполнять любую прихоть сумасбродных вождей.
При всем этом таким людям почему-то никогда не рвало шаблон прославление тех же пограничников, принявших на себя первый удар врага. Ну, какбЭ погранцы относились к войскам НКВД:-)

Лично я хочу сказать,что в битве за Кавказ, и битве за Сталинград, соединения НКВД сыграли важнейшую, а иногда и определяющую роль. Достаточно вспомнить боевой путь 10-ой стрелковой Сталинградской ордена Ленина дивизии внутренних войск НКВД СССР.


Хочется это некоторым или нет, но лить грязь на заслуженных офицеров и солдат,пусть даже они носили не зеленые,а васильковые околыши фуражек,позволять никому нельзя. Чекисты как и все наши люди сражались с врагом честно и умело.

И перечисленные мною выше моменты, это только часть тех неудобных тем, которые стараются или "забыть", или вовсе не упоминать при воспоминаниях о Сталинграде и всего того, что было с ним связано.
Надеюсь, вам было интересно.
Приятного времени суток.