Записки охотника тургенев содержание цикла

В произведении "Записки охотника" представляется полная картина России, автор показывает отношение к земле, на которой он вырос, показаны размышления автора о настоящем и будущем народа. Главной темой является показ протеста против крепостного права, которое не дает раскрыться таланту и уму русского народа.
"Записки охотника" это сборник рассказов, общее их количество равно двадцати.

Первый рассказ это "Хорь и Калиныч"

Рассказ идет о встрече с Полутькиным, этот человек был барином и любителем провести время на охоте. Рассказчику Полутькин предложил ночлег в его доме. Так как дорогу туда была долгая, то они заехли к помещику Хорю, но его не оказалось дома. Хорь имел шесть сыновей и один из них встретил и принял приехавших гостей. На следующий день рассказчик и Полутькин отправились на охоту, по дороге они захватили с собой ещё одного знакомого Калиныча. Его автор описывает веселым, простым человеком. После охоты Калиныч привез показать свою пасеку и накормить мёдом. На следующий день, рассказчик поехал сам на охоту, так как Полутькин отправился по своим делам. Далее автор показывает сравнение между тем как живут люди из Калужской и Орловской губернии. Так, первый тип имеет большие и просторные имения, если описывать внешность, то видно что эти люди высокого роста, смелые, в богатой одежде. Орловский человек же имеет маленький рост, угрюмый вид и живет в обычных избах из осины, на ногах у него лапки.

Ермолай и мельничиха

рассказ про охотника Ермолая, которому было 45 лет, он худой и высокий, носит кафтан и синие штаны. Он был человеком, которого не брали ни на одну работу, единственное, что он мог, это ловить и приносить на кухню помещика куропаток и тетеревов.

Уездный лекарь

рассказывает про доктора, которого призвали в дом не особо богатой помещицы. Там ему следовало спасти молодую девушку, которая была серьезно больна, но в итоге у него ничего не получилось. После этого случая он еще долго не мог забыть про это.

Радилов («Мой сосед Радилов»)

история о помещике, который потерял жену, когда та рожала. Это было очень большим ударом и после этого случая ему было очень сложно. Но потом он уезжает с сестрой жены и как оказалось, он был давно в неё влюблен.

Однодворец Овсяников

Рассказ о так называемом «русском французе» который носит фамилию Лёжень. Он служил в армии, которая в свое время вошла в Россию. Но крестьяне хотели отомстить ему и утопить его в проруби, но спас его проезжающий мимо человек. Этот помещик взял Лёженя к себе работать учителем французкого. Вскоре он переходит работать к другому помещику, где влюбляется в свою воспитанницу. В итоге они поженились, Лёжень пошел на службу и стал дворянином.

рассказывается о том, как рассказчик и его друг Ермолай отправляются в село Льгов, чтобы поохотится. Это село славилось большим прудом, где можно было найти много уток и хорошо поохотиться. Они берут лодку и направляются охотится, по дороге они встречают и знакомятся с парнем Владимиром. Тот в свою очередь рассказывает им историю своей жизнью, дополняя свой рассказ особыми выражениями. В заключении они плывут с охоты, но лодка их не выдержала и начала тонуть. В итоге охотники ещё долго выбирались из пруда.

Бурмистр

Рассказ ведется о жизни Пеночкина Аркадия. Он еще молодой помещик и военный,находящийся в отставке. Он очень умен если сравнивать его с остальными дворянами. Аркадий отправляется в Рябово, чтобы встретится с бурмистром Софроном. При встрече бурмистр жалуется, что у него якобы мало земли. Но, как оказывается в итоге, село Шипиловка, по документам является владением Софрона, а не Пеночкина.

Контора

Рассказчик едет на охоту, где его застает дождь, в итоге он решает переждать непогоду в ближайшем селе. Там он видит большое здание именуемое- конторой старосты. Николай Еремеич был там главным. Автор случайно наблюдает ссору Еремеича и фельдшера Павла. Суть ссоры была в том, что фельдшер хотел жениться на Татьяне, а Еремеич помешал этому. Позже выяснилось, что они не смогли поженится, потому что Татьяну отправили в ссылку.

25 коротких рассказов, объединенных в общий сборник, рассказывают о встречах автора с разными людьми и его впечатлениях и размышлениях об этих встречах.

Хорь и Калиныч
Здесь рассказывается о крепкой дружбе двух совершенно различных мужиков: Хорь- хозяйственный и трудолюбивый, имеющий дом и крепкую семью, и Калиныч- мечтательный, романтичный, не имеет ни дома, ни семьи, ни даже надежного угла.

Ермолай и мельничиха
В этой главе автор невольно стал незримым свидетелем ночного разговора между Ермолаем, крепостным соседского помещика, и Ариной, женой мельника. Девушка рассказал, что она любила лакея и забеременела от него, но барыня узнав об этом, ее отдала замуж за старого мельника, а Петра отдала в солдаты.

Малиновая вода
У источника под названием Малиновая вода, охотник встретил несколько крепостных мужиков, по скупым словам их разговоров он узнал об их тяжелой доле и безвыходном положении.

Уездный лекарь
На маленьком постоялом дворе автор попросил вызвать к нему врача, поскольку почувствовал недомогание. Доктор рассказал о своей несчастной любви к умершей пациентке и затем его женитьбе без любви на купчихе с большим приданным.

Мой сосед Радилов
Охотясь в липовом саду соседней усадьбы, охотник знакомится с соседом, который много лет живет со старой матерью и золовкой. А спустя несколько дней он узнает, что Радилов уехал с сестрой жены, оставив мать без помощи.

Однодворец Овсянников
У Радилова автор знакомится с мелким помещиком Овсянниковым, похожим на старозаветного купца, с важными манерами. Этот человек жил с женой, не имея детей, что его очень расстраивало, а среди соседей пользовался большим уважением.

Льгов
Охотясь на уток, которых на озере в селе Льгов было великое множество, охотник познакомился с бывшим крепостным крестьянином Владимиром. Он пытался показать себя человеком образованным и искушенным и для этого употреблял вычурные и громоздкие выражения.

Бежин луг
Долго плутая по лесу, охотник вышел к месту, где деревенские ребятишки пасли в ночи лошадей. Он прилег отдохнуть у их костра и невольно слушал разговоры ребят о леших, о русалках и водяных и другой нечисти, которая водится около человеческого жилья.

Бурмистр
Соседом автора являлся молодой военный в отставке Пеночкин, культурный и образованный человек, с которым у автора по каким-то причинам не ладились отношения. Однажды им вместе пришлось ехать в село Рябово для встречи с бурмистром Софроном. Бурмистр постоянно жаловался хозяину на недоимки, на строптивых крестьян, на недостаток земли, но вскоре автор узнал, что село только юридически принадлежит Пеночкину, а на самом деле все здесь решает Софрон.

Бирюк
Крестьянин, стыдясь людей из-за того, что его жена убежала с любовником и бросила своих детей на мужа, стал работать лесником. ОН жил нелюдимо и казался жестоким и равнодушным к чужой беде, но, как вскоре убедился автор, был способен на добрые и милосердные поступки.

Контора
Автор стал невольным свидетелем ссоры между конторщиком и фельдшером, который упрекал Николая Еремеича за то, что тот наговаривает на него своей хозяйке и всячески мешает его браку с любимой девушкой. Вскоре автор узнал, что хозяйка поместья действительно отправила Татьяну в дальнюю деревню.

Вывод (мое мнение)

Охотник во время своих хождений по лесам и лугам встречает множество самых разных людей, беседует с ними и узнает их грустные истории. Каждому встреченному он дает меткую и точную характеристику, а также старается каждому заглянуть в душу и понять, что человека ревожит.

– это небольшие рассказы, о которых повествует нам автор. Двадцать пять рассказов включил Тургенев в свои «Записки охотника» и их краткое содержание познакомит вас с данными произведениями автора, помогая отвечать на заданные вопросы школьной программы.

Тургенев Записки охотника хорь и Калиныч

Итак, первый рассказ Тургенева из «Записок охотника» — это «Хорь и Калиныч». Здесь главный герой был на охоте в Жиздринском уезде, где и повстречался с местным помещиком Полутыкиным. Этот помещик был хорошим охотником и гостеприимным хозяином. Познакомившись с автором, он пригласил его к себе домой, а по пути к помещику, мужчины заехали в произведении Тургенева «Записки охотника» к Хорю, а после Тургенев в «Записках охотника» знакомит нас с Калинычем. Это два мужика, которые служили у Полутыкина.

Хорь жил в лесу в своей избе, куда поселился сразу после пожара. С тех пор прошло много лет, Хорь уже и разбогател, но откупаться от хозяина не хотел, так как считал, что это пустая трата денег. Далее мужчины приезжают на усадьбу, где и ночуют. На следующий день они идут на охоту, при этом захватив с собой Калиныча, без которого помещик никогда не охотился. Так автор знакомиться с двумя совершенно разными людьми, у которых были разные характеры. Хорь был рационалистом, Калиныч – романтик-мечтатель. Но, при этом, они были хорошими друзьями. Автор за три дня, которые он жил у Хоря, привязался к мужикам, но нужно было ехать.

Записки охотника Ермолай и мельничиха

Теперь наш герой решил поохотиться с крепостным Ермолаем. Ермолай был крепостным помещика, что был соседом нашего охотника. Сам Ермолай был беззаботным, имел жену, которая жила в лишениях, пока тот где-то блуждал. Дома Ермолай был тираном, а вот на стороне становился всем известным Ермолкой. Решили наши герои поохотиться в березовой роще. Целый день провели на охоте, а вечером не стали возвращаться домой, а решили переночевать на мельнице. Там охотник разговорился с мельничихой Ариной, которой выпала нелегкая судьба. Здесь мы узнаем, что Арина служила у графа Зверькова, где было за правило всем горничным быть не замужними. Но, однажды Арина обратилась к хозяину с просьбой разрешить свадьбу. Как оказалось, она понесла от лакея. Хозяева ее и отправили в село, а лакей был отдан в солдаты. Арине пришлось выйти замуж за нелюбимого за мельника, а ребенка потеряла.

Малиновая вода

И вновь наш герой на охоте. Это был летний жаркий день, поэтому наш охотник спустился к источнику, что носил название «Малиновая вода», чтобы попить воды, здесь и решил отдохнуть. Охотник прилег и заметил двух рыбаков: Степушку, чье прошлое никому неизвестно и Михайла Савельева, кто был вольноотпущенником. Охотник разговорился с рыбаками и тут услышали шорох. Обернувшись, увидели мужика, что шел с Москвы. Разговорившись с ним, они узнают, что тот ходил к барину, дабы тот сократил оброк, ведь после смерти сына, ему сложно будет его платить, но барину было все равно. Вскоре спутники пошли каждый в свою сторону.

Уездный лекарь

Дело происходит осенью. Возвращаясь с охоты, наш охотник заболел. В гостинице он вызвал уездного доктора, который и рассказал нашему герою свою историю. Когда-то доктор приехал к больной. Это была молоденькая девушка. Она была красивой и приглянулась доктору. Каждый день доктор проводил с больной, давая лекарство со свои рук. Но больной легче не становилось. Он прекрасно понимал, что болезнь забирает жизнь девушки, да и сама больная прекрасно все понимала. Однажды больная призналась доктору в любви и поцеловала его. Доктор не устоял перед чарами больной. Через три дня девушка умирает. Сам же доктор спустя время, женился на озлобленной дочери купца с богатым приданным.

Однодворец Овсяников

Однодворец Овянников – человек, который походил на богатого купца. Он был женат, но жили без детей. С ним нашего охотника познакомил Радилов. Наш герой поехал к Овсянникову, где и разговорились в произведении Тургенева «Записки охотника» наши герои. Говорили о прошлых и настоящих временах. При этом Овсянников не нахваливал прошлое. В разговоре Овсянников вспомнил деда нашего героя, заговорил о своем соседе Комове. Рассказал Овсянников и о московской жизни, где видывал много вельмож. Далее речь пошла об охоте, позже к мужчинам присоединился Митька – племянник Овсянникова и Лежень – помещик из Орлова.

Льгов

Рассказ Льгов» повествует нам о том, как автор и Ермолай отправились на очередную охоту в одно из сел под названием Льгов. Именно там находится озеро, где водились утки. Во Льгове им повстречался бывший крепостной Владимир, который получил вольную и сейчас держится как человек утонченных манер. Также встречают Сучка, который кем только не побывал в своей жизни. Был и поваром, и актером, и кучером. А сейчас служит рыболовом. Вот все они и отправились на лодке охотится на уток. Охота удалась на славу, вот только лодка с дыркой оказалась. В итоге все утки пошли на дно, а вот незадачливым охотникам пришлось по броду добираться до берега.

Тургенев Записки охотника Бежин луг

Здесь автор отправился на охоту, но заблудился. Было темно, поэтому пришлось ориентироваться по звездам. Далее Тургенев в рассказывает о луге, что носил название Бежин. Там встретил крестьянских детей, что пасли и охраняли табун лошадей. Охотник попросился переночевать у их костра и, притворившись спящим, услышал самые разные страшные истории. Мальчики рассказывали и о домовом, что живет на фабрике, и о русалке, что обитает на деревьях, и о том, как соседка ночью ходила на кладбище, и об утопленнике, что похоронен у плотины и другие рассказы. Рассказы длились до рассвета. Рано утром наш герой попрощался с ребятами и отправился в путь.

Касьян с Красивой Мечи

Здесь автор возвращался с охоты на тележке и вдруг кучер стал нервничать. Как оказалось, путь охотнику могла пересечь похоронная повозка, что было плохой приметой. Вот и решили они сильнее погонять лошадей, но тут сломалась ось и пришлось идти до Юдиных выселок, где и починили телегу. Там и встретился Касьян – маленький карлик странной внешности, которого Тургенев попросил составить компанию, показывая дорогу на сечку, где можно было поохотиться на тетеревов. Касьян согласился, на месте уже сказал, что дичь нельзя убивать, грешно. В итоге им не встретился никто, на что Касьян утверждал, что это именно он отвел всех птиц. Охотясь, они встретили девочку Аленушку, которая была сиротой. Касьян назвал ее родственницей и души в ней не чаял. По возвращении в деревню, автор с кучером поехали домой.

Бурмистр

Однажды охотник наш собрался в Рябого, и Пеночкин попросился составить компанию, чтобы добраться до Шепиловки. Там жил бурмистр Софрон, которым Пеночкин не мог нахвалиться. Он рассказал, что при Софроне за крестьянами не водится недоимок. В этот день автор не попал на охоту. Вместе с Пеночкиным их пригласили к бурмистру. Там все поужинали и пошли спать. На второй день Пеночкин показывал свои владения. Их сопровождал Софрон. Всю дорогу он плакался о том, что не хватает земли. Далее к ним подошли , которые стали жаловаться на бурмистра. Пеночкин обиделся на бурмистра и дальше с ним не разговаривал.

Контора

Однажды, будучи на охоте, автора застал дождь, поэтому ему пришлось идти в ближайшую деревню, чтобы там переждать. Вместо жилища старосты, охотник попал в контору, где его приютил толстяк. Он же и рассказал автору, что всем здесь главенствует Лиснякова, а сам толстяк был главным в конторе. Хоть в имении и имелся бурмистр со старостой, но всем заправляла барыня, которая подписывала все распоряжения самолично.

Попив чай, автор уснул, но уже через два часа его разбудили разговоры. В конторе разговаривали конторщик и купец. Как понял наш герой, прежде чем попасть к барыне и заключить с ней сделку, купцам приходилось платить мзду конторщику.

Далее в конторе начался скандал, скандалил фельдшер Павел с конторщиком. Весь разговор шел о Татьяне, которую оговорил конторщик. Из-за него девушку перевели в посудомойки, запретив выходить замуж. Как итог, барыня оставляет фельдшера и конторщика у себя, а вот Татьяну пришлось сослать.

Записки охотника бирюк

И вновь очередная охота и в этот раз автора вновь застал дождь. Пришлось спрятаться под кустом. И тут он заметил местного лесника, который проходил мимо. Он и пригласил охотника к себе в хижину. В хижине была нищета, там находилась девочка, качающая люльку с ребенком. Как потом рассказал лесник, которого местные прозвали бирюком, его жена бросила, сбежала, детей оставила. Автор слышал о леснике, о его силе и о том, как все его боялись. Подкупить его нельзя было, и вынести даже небольшую вязанку дров тоже нельзя было.

Тут дождь закончился и мужчины вышли на улицу. Там бирюк услышал стук топора. Он побежал на звук и увидел срубленное дерево. А рядом стоял нищий крестьянин. Лесник схватил его, связал. Охотник сказал, что выплатит за срубленное дерево, лишь бы тот отпустил крестьянина, но бирюк не соглашался. Пришли они вновь в хижину и там лесник развязал руки пленному и сказал убираться на все четыре стороны. И все-таки охотник понял, Бирюк славный малый.

Лебедянь

Лебедянь – небольшая деревня, где постоянно организовывались ярмарки. Туда и отправился наш охотник, чтобы купить лошадей для брички. Там все рассказывали, сколько господ и князей приехало на ярмарку.

Охотник двух коней нашел, а вот третью не смог подобрать. Пошел он в кофейню, чтобы перекусить и там заметил князя, который играл в бильярд с поручиком. Сам поручик нравился богачам, чем и пользовался поручик, сменяя одного покровителя, на другого.

На второй день охотник подошел к барышнику, чтобы купить третью лошадь, но к нему подъехал князь, на которого барышник и переключил все свое внимание. Охотник же пошел к какому-то домику, где также продавали лошадей. Там охотник купил лошадь, недорогую. Вот только лошадь, как потом оказалось, была хромой и загнанной. Лошадь никто обратно не взял, деньги никто не вернул. Для нашего охотника это был урок.

Певцы

В этот раз мы попадаем в Колотовку – деревню, где располагался кабак «Притынный». Кабак все с удовольствием посещали, так как там работал Николай Иваныч, который мог заинтересовать и привлечь посетителей. Был он хорошим мужиком, пользовался уважением у соседей. Была у него жена и дети. В кабак наш герой зашел, так как его одолела жажда. Попал в кабак, как раз в то время, когда в заведении организовали соревнование местных . Соревновался Яшка, что работал черпальником на бумажной фабрике, участвовал Моргач, который ранее был кучером, затем приказчиком, потом получил вольную и стал богачом. Обалдуй также принимал участие. Это местный холостяк, без которого не обходилась ни одно попойка.

Итак, конкурс певцов начался. Все спели по порядку, вот только охотник до конца не стал сидеть. Он ушел раньше. На сеновале нашел местечко и уснул. Вечером в кабаке уже праздновали победу. Победителем стал Яшка.

Петр Петрович Каратаев

Однажды охотнику пришлось засидеться в почтовом отделении, так как не было лошадей, на которых можно было уехать. Там он встретил Петра Петровича Каратаева – помещика, что разорился и который направлялся в Москву на заработки.

А ведь недавно Каратаев жил в своей деревне. Однажды ему повстречалась Матрена, которую и полюбил он. Хотел ее выкупить и жениться, но хозяйка ее, несмотря на то, что Каратаев предлагал купить за любую цену, не соглашалась, а потом и вовсе отослала ее.

Однако Каратаев не остановился, он нашел Матрену, выкрал и привез к себе домой. Там они жили, пока в одно время бывшая ее барыня не увидела Матрену с Каратаевым. У Каратаева начались проблемы. Видя это Матрена вернулась в Кукуевку обратно, и что было дальше с ней, охотник не узнал. Сам же Каратаев спустя год после встречи, вновь встретился нашему автору. Встретил он его в Москве в кофейне. Его деревню продали с аукциона, сам он скатился, стал пить, ходил потрепанный. Больше наш охотник никогда Каратаева не видел.

Свидание

Как-то сентябрьским погожим днем наш охотник вышел в рощу, где и уснул. Когда проснулся, то увидел недалеко девушку лет двадцати. Она сидела с букетом васильков, а по щеке катилась слеза. Вдруг послышались шаги и к девушке вышел камердинер богатого барина. Он пришел попрощаться с девушкой навсегда, так как уезжал с хозяином в Петербург, ее же взять не мог, к тому же не пара она для него, так как необразованная. Девушка же боялась, что выдадут за нелюбимого ее. Хотела хоть на прощание услышать приятные слова от милого, но так не услышала. Он развернулся и просто ушел. Она же осталась рыдать. Не смог сдержать себя наш автор, подошел к девушке, а она, испугавшись, убежала. Охотник подобрал цветы, которые до сих пор у него хранятся, а образ Акулины, той самой девушки, до сих пор хранится в памяти.

Живые мощи

Как-то охотник с Ермолаем пошли на охоту и их вновь застал дождь. Ермолай предложил отправиться на хутор, что принадлежал матушке нашего героя. Придя туда, они увидели старый флигель, где автор и переночевал. На следующий день, блуждая по тропинке, автор заглянул в сарайчик, где увидел странное, как ему показалось, существо. А оно еще и окликнуло его. Подойдя поближе, он увидел девушку, которая уже и на девушку не похожа, кожа да кости. Вся высохшая. Как оказалось, это бывшая красавица, за которой наш герой когда-то вздыхал. Она была влюблена и помолвлена с Полякковым. Но однажды, девушка упала с крыльца и после этого стала чахнуть. Ни один доктор ей не мог помочь. Так она и лежала. Летом в сарае, а зимой – в предбаннике. Жених же отказался от нее и женился на другой. Девушка же доживала, терпя ежедневную боль. Ждала свою смерть. Даже сон ей приснился, где смерть назвала день смерти, и произойдет это после петровок. Спала же она редко из-за боли. Хозяйка ей приносила лекарство, но оно закончилось. Охотник наш понял, что это был опиум, и пообещал достать его. Ехать в больницу отказалась. В деревне девушку называли «Живые мощи», и никто от нее беспокойства никогда не испытывал. Через несколько недель девушка умерла, как и говорила, смерть пришла после петровок.

Вот мы и рассмотрели рассказы Тургенева из «Записок охотника» в кратком их содержании, надеемся это вам поможет в написании сочинений по школьной программе.

Тургенев, Краткое содержание Записки охотника

А какую оценку поставите вы?

На этой странице искали:

• записки охотника
• краткий рассказ рассказа записки Охотника Тургенев

В цикле «Записки охотника» всего двадцать пять рассказов, которые являются зарисовками из жизни помещиков и крестьян в начале XIX века.

Хорь и Калиныч

Лирический герой повествует о том, что он встретился с местным барином Полутыкиным в то время, когда охотился в калужских краях. Барин Полутыкин также сильно любил природу, как и автор повествования. Так как к имениям барина было ехать очень долго, путники решили заехать к одному из крестьян помещика – Хорю. Крестьянина не оказалось дома, и гостей встретил его сын Федя. Хорь проживал в отдельном доме на болоте, у него было шесть сыновей.

Утром гости пошли на охоту и взяли с собой крестьянина веселого нрава Калиныча, с которым нравилось очень охотиться Полутыкину. На следующий день автор повествования пошел на охоту сам. Потом поехал пожить к Хорю. Пробыл там целых три дня и узнал о том, что Хорь и Калиныч были хорошими друзьями.

Ермолай и мельничиха

Лирический герой пошел на охоту с крепостным Ермолаем. Ермолай отличался беззаботностью, обязанностей у него было мало. У крестьянина была жена, но дома он редко появлялся. Мужчины охотились на протяжении всего дня. Вечером они приняли решение заночевать на мельнице. Ночью автора повествования разбудил негромкий разговор.

Ермолай разговаривал с мельничихой Ариной. Ее история была о том, что она была на службе у графа Зверкова. Жена графа, которая узнала о том, что Арина забеременела от лакея Петрушки, отправила ее в деревню, лакея отправили на службу в солдаты, а ребенок Арины умер.

Малиновая вода

Автор повествования снова отправляется на охоту. Ему стало жарко, и он захотел пить. Добрался до источника, который называется «Малиновая вода». А рядом рыбачили пару стариков. Одного из них звали Степушка. О Степушкином прошлом ничего не было известно. Рыбак ни с кем особо не разговаривал. Другого рыбака звали Михайло Савельев, который служил дворецким у дворянина.

Лирическому герою пришло в голову поговорить с Михайлом Савельевым. Крестьянин рассказал о своем бывшем хозяине. Во время разговора собеседники увидели еще одного крестьянина, который возвращался с Москвы. В Москве крестьянин просил своего хозяина уменьшить оброк, который за него платил его сын, который умер. Но помещик его выгнал. Крестьянин жаловался, что с него больше нечего взять.

Уездный лекарь

Однажды лекаря вызвали за город к нездоровой дочке одной помещицы. Когда лекарь прибыл туда, он увидел красивую двадцатилетнюю девушку. Лекарь почувствовал жалость к девушке и решил остаться до тех пор, пока пациентке не станет лучше. Дома его приняли как родного. Постепенно доктор осознал, что девушка не сможет сама справиться с болезнью. Последние ночи доктор был с девушкой. Пациентка умерла, а доктор взял замуж дочку богатого купца, который дал за нее хорошее приданное.

Льгов

Однажды лирический герой и Ермолай отправились в село Льгов на охоту. На пруду в селе Льгов водилось очень много уток. Они решили взять в селе лодку, чтобы охотиться было удобней. По дороге за лодкой они встретили парня Владимира, который был вольноотпущенником. По пути он рассказал историю из своей жизни.

В его речи было много изысканных выражений. В селе странники взяли старую лодку, в которой щели пришлось закрывать паклей. На охоте убили очень много уток. Но в лодке оказалась трещина, и она пошла ко дну. Выходили охотники из пруда очень долго, и только под вечер им удалось оттуда выйти.

Бурмистр

По соседству с имением автора истории был расположен дом Аркадия Пеночкина. Аркадий Павлович Пеночкин был молодым помещиком и военным в отставке. Он был весьма образован по сравнению с другими дворянами, которые жили по соседству. Автор истории нечасто посещал этого помещика, потому что ему было у него в гостях совсем дискомфортно. Однажды, когда Пеночкину стало известно, что автор повествования едет в Рябово, помещик решил поехать с ним. Он отправился с автором истории для того, чтобы поехать в село Шипиловка, в котором жил бурмистр Софрон, которого очень расхваливал Пеночкин.

Когда Пеночкин встретился с бурмистром, Софрон пожаловался Пеночкину на то, что у него мало земли. Когда автор истории покинул село, ему стало известно, что Шипиловка принадлежит на самом деле бурмистру, а в документах написано, что его владельцем является Пеночкин.

Контора

Во время охоты пошел холодный дождь. И автор повествования решил остановиться в селе поблизости. В самом крупном здании размещалась контора старосты. Главный конторщик был Николай Еремеич. Через контору проходили приказы для бурмистра и старосты, но на всех бумагах ставила свою подпись Лосьнякова. После того, как автор истории проснулся, он услышал, как ссорятся Николай Еремеич и фельдшер Павел.

Фельдшер обвинял старосту конторы в том, что Еремеич мешал пожениться фельдшеру на невесте Татьяне. Позже автор истории узнал, что Лосьнякова заслала Татьяну в ссылку, а старосту конторы и фельдшера оставила у себя.

Цикл состоит из 25 рассказов, которые пред-став-ляют собой зари-совки из жизни поме-щиков и мелкого дворян-ства первой поло-вины XIX века.

Хорь и Калиныч

Пора-зи-тельна разница между внеш-но-стью и бытом мужиков Орлов-ской и Калуж-ской губерний. Орлов-ский мужик мал ростом, суту-ловат, угрюм, живёт в осиновых избёнках, ходит на барщину и носит лапти. Калуж-ский оброчный мужик обитает в просторных сосновых избах, высок, глядит смело, лицом чист и бел, торгует и по празд-никам ходит в сапогах.

Охотясь в Жизд-рин-ском уезде, я позна-ко-мился с калуж-ским поме-щиком Полу-ты-киным. Несмотря на неко-торые стран-ности, Полу-тыкин был страстным охот-ником и отличным чело-веком. В первый же день он пригласил меня пере-но-че-вать к себе в имение. Однако до имения было далеко, поэтому по пути мы заехали к Хорю, одному из мужиков Полу-ты-кина.

Его усадьба, состо-явшая из нескольких сосновых срубов, возвы-ша-лась на расчи-щенной лесной поляне. Хоря не оказа-лось дома. Нас встретил его сын Федя и провёл в избу. В избе было чисто, не видно было ни прусаков, ни тара-канов. Вскоре на телеге к дому подка-тили остальные сыновья Хоря — шесть молодых вели-канов, очень похожих друг на друга. Мы сели в телегу и через полчаса уже въез-жали на двор господ-ского дома.

За ужином я спросил Полу-ты-кина, почему Хорь живёт отдельно от прочих мужиков. Полу-тыкин рассказал, что примерно 25 лет назад дом Хоря в деревне сгорел, и он пришёл к отцу Полу-ты-кина с просьбой пере-се-лить его на болото, пообещав за это платить хороший оброк. Полу-тыкин-старший согла-сился и положил Хорю оброку 50 рублей. С тех пор Хорь разбо-гател и теперь платит уже целых 100 рублей оброку. Полу-тыкин пред-лагал Хорю отку-питься, но тот отка-зы-вался, ссылаясь на нехватку денег.

На следу-ющий день мы опять отпра-ви-лись на охоту. Проезжая через деревню, мы оста-но-ви-лись у низенькой избы, чтобы захва-тить с собой Кали-ныча, высо-кого и худого крестья-нина лет сорока. Калиныч был чело-веком самого весё-лого и крот-кого нрава. Он каждый день ходил с барином на охоту, и без него Полу-тыкин не мог ступить и шагу.

В полдень, когда жара стала особенно сильной, Калиныч отвёл нас на свою пасеку, в самую глушь леса, и угостил свежим мёдом. На следу-ющий день Полу-тыкин уехал по делам в город. На охоту я поехал один, а на обратном пути завернул к Хорю. Сам Хорь оказался лысым, низкого роста, плечи-стым мужиком с курчавой бородой. Беседуя с Хорем, я заметил, что он был чело-веком себе на уме.

Ноче-вать я остался на сено-вале у Хоря. Утром, за завтраком, я спросил у Хоря, почему все дети, все, кроме Феди, женатые, живут вместе с ним. «Сами хотят, так и живут» — ответил Хорь. Внезапно за дверью раздался знакомый голос и в избу вошёл Калиныч с пучком полевой земля-ники для своего друга Хоря. Не ожидал я таких «нежно-стей» от мужика.

Следу-ющие три дня я провёл у Хоря, с удоволь-ствием наблюдая за Хорем и Кали-нычем. Оба прия-теля были совсем не похожи друг на друга. Хорь был рацио-на-лист, человек поло-жи-тельный и прак-ти-че-ский. Калиныч же был мечта-тельным роман-тиком и идеа-ли-стом. Хорь прекрасно обустро-ился, завёл большую семью, накопил денег, ладил с барином и прочими властями. Калиныч ходил в лаптях и пере-би-вался кое-как. Когда-то у него была жена, которую он боялся, а детей не было вовсе. Хорь насквозь видел госпо-дина Полу-ты-кина, а Калиныч благо-говел перед своим госпо-дином. Калиныч стоял ближе к природе, он заго-ва-ривал кровь, испуг, бешен-ство, выгонял червей, пчелы ему дава-лись. Хорь же был ближе к обще-ству.

Узнав, что я бывал за границей, Хорь расспра-шивал меня о тамошних устоях и обычаях. Калиныч больше инте-ре-со-вался описа-ниями природы и городов. Познания Хоря были по-своему обширны, но, в отличие от Кали-ныча, читать он не умел. Баб Хорь презирал от всей души, и часто тешился и изде-вался над ними. Он часто подтру-нивал над Кали-нычем, что тот не умеет жить и даже не может себе спра-вить сапог. Калиныч обладал хорошим голосом, часто пел, и Хорь охотно подпевал ему.

На четвёртый день Полу-тыкин прислал за мной. Мне было жаль расста-ваться с Хорем и Кали-нычем.

Ермолай и мель-ни-чиха

Вечером мы с Ермо-лаем отпра-ви-лись охотиться на вальд-шнепов. Ермолай — охотник, человек лет 45, высокий, худой, с длинным носом, узким лбом, серыми глаз-ками и широ-кими насмеш-ли-выми губами. Круглый год он ходил в кафтане немец-кого покроя и синих шаро-варах. У Ермолая было старинное крем-невое ружье и собака по прозвищу Валетка, которую он никогда не кормил. Ермолай принад-лежал моему соседу, поме-щику старин-ного покроя. Помещик отка-зался от него, как от чело-века, не годного ни для какой работы. Един-ственной его обязан-но-стью было достав-лять на господ-скую кухню раз в месяц несколько пар тете-ревов и куро-паток.

Ермолай был безза-ботен, как птица. Он посто-янно попадал в разные пере-делки, и всегда возвра-щался домой невре-димый с ружьём и с собакой. Не будучи весель-чаком, он всегда нахо-дился в хорошем настро-ении и любил пого-во-рить. Была у Ермолая и жена, которая жила в полу-раз-ва-лив-шейся избушке и терпела лишения. Он появ-лялся дома раз в неделю и обхо-дился с женой жестоко и грубо. Дома он никогда не оста-вался больше дня, а на стороне из домаш-него тирана опять превра-щался в Ермолку, кото-рого знали на сто вёрст в округе.

Охотиться мы пошли в большую берё-зовую рощу на берегу Исты. Желая попы-тать счастья на следу-ющее утро, мы решили пере-но-че-вать на ближайшей мель-нице. Когда мы подошли к мель-нице, было уже темно, и хозяева не захо-тели нас пускать. В конце концов мы решили купить у мель-ника соломы и пере-но-че-вать на улице под навесом. Мель-ни-чиха принесла нам еды. Пока Ермолай пёк в золе карто-фель, я задремал.

Лёгкий шёпот разбудил меня. Я поднял голову и увидел женщину, бледное лицо которой ещё хранило следы былой красоты. По выго-вору я узнал в ней дворовую женщину. Это была мель-ни-чиха Арина. Она тихо бесе-до-вала с Ермо-лаем. Он звал её к себе «пого-стить» и обещал выгнать жену. Я поднялся и заго-ворил с ней. От Арины я узнал, что она была горничной у жены графа Звер-кова.

В Петер-бурге я был знаком с графом Звер-ковым, который занимал довольно важное место. От него я и услышал историю Арины. Жена Звер-кова была пухлая, чувстви-тельная и злая. Было у неё твёрдое правило: не держать замужних горничных. После 10 лет верной службы краса-вица Арина, дочь старосты, стала просить у Звер-кова позво-ления выйти замуж. Ей было отка-зано. Через неко-торое время выяс-ни-лось, что Арина бере-менна от лакея Петра. Зверков приказал остричь девушку, одеть в тряпьё и сослать в деревню.

От Ермолая я узнал, что ребёнок Арины умер. Уже два года она была замужем за мель-ником, который выкупил её у барина. Лакея Петрушку отдали в солдаты.

Мали-новая вода

В жаркий авгу-стов-ский день случи-лось мне быть на охоте. С трудом добрался я до ключа под назва-нием «Мали-новая вода», бьющего из высо-кого берега Исты, напился и прилёг в тени. Неда-леко от меня сидели два старика и удили рыбу. В одном из них, худеньком, маленьком, в запла-танном сюртучке, я узнал Стёпушку.

Стёпушка обитал в селе Шуми-хоно у садов-ника Митро-фана. У Стёпушки не было прошлого. Кто он, откуда, чем живёт — об этом никто не знал. Никто с ним не заго-ва-ривал, и он сам, кажется, отроду рта не раскрыл. Митрофан жить его к себе не приглашал, но и не прогонял. Весь день Стёпушка хлопотал бесшумно и хлопот-ливо, как муравей, и всё только ради еды. У него было маленькое лицо, жёлтенькие глазки, волосы до бровей, остренький носик, большие и прозрачные, как у летучей мыши, уши и реденькая боро-дёнка.

В това-рище Стёпушки я узнал Михайло Саве-льева по прозвищу Туман. Он был воль-но-от-пу-щенным чело-веком графа Петра Ильича *** и проживал у болхов-ского меща-нина, содер-жа-теля посто-я-лого двора. Огромный двух-этажный дере-вянный дом, где поме-щался посто-ялый двор, принад-лежал раньше Петру Ильичу, бога-тому вель-може прошлого века. Многие старо-жилы ещё помнят его пиры на всю губернию. Разо-рив-шись, он отпра-вился в Петер-бург искать места, и умер в номере гости-ницы. Туман служил у него дворецким. Это был человек лет 70, с приятным лицом и добро-душной улыбкой.

Я подошёл и завёл разговор. Туман пустился в воспо-ми-нания о покойном графе. Припомнил охоты и пиры, которые устра-ивал Пётр Ильич, и его много-чис-ленных любовниц. Граф выбирал их из низкого сословия. Самой красивой и злой была Акулина, дочь ситов-ского десят-ского.

Вдруг в овраге позади нас раздался шум. Я огля-нулся и увидел мужика лет 50 с котомкой за плечами. Туман назвал его Власом. Мужик рассказал, что ходил в Москву к своему барину с просьбой, чтобы тот уменьшил ему оброк или посадил на барщину. У Власа умер един-ственный сын, который раньше вносил оброк за отца. Барин же осерчал и выгнал его. Туман спросил, как же он жить будет, а Влас с улыбкой на лице и со слезами на глазах ответил, что теперь с него взять нечего.

Я спросил, сколько оброка назначил ему барин. Девя-носто рублей — ответил Влас и пожа-ло-вался, что земли мало, один господ-ский лес, да и тот продали. Он подсел к нам и приго-рю-нился. Через полчаса мы разо-шлись.

Уездный лекарь

Однажды осенью, возвра-щаясь с охоты, я заболел. Лихо-радка застала меня в гости-нице уезд-ного города. Я послал за доктором. Уездный лекарь оказался чело-веком неболь-шого роста, худеньким и черно-во-лосым. Мы разго-во-ри-лись, и он рассказал мне историю, которую я и привожу здесь.

Однажды, в великий пост, доктора позвали к больной. Была она дочерью бедной поме-щицы, вдовы, и жила в 20 вёрстах от города. Дорога была адская, и доктор с трудом добрался до малень-кого, крытого соломой домика. Старушка-поме-щица сразу же провела доктора к больной, за которой ухажи-вали две её сестры. Заболевшей девушке было лет 20. Проводя необ-хо-димые проце-дуры, доктор заметил, что его паци-ентка — редкая краса-вица.

После того, как больная уснула, устав-шего доктора напоили чаем и уложили спать, но ему не спалось. Наконец он не выдержал и пошёл взгля-нуть на паци-ентку. Девушка не спала, у неё снова нача-лась горячка и бред. На другой день больной не полег-чало. Доктор почув-ствовал к ней сильное распо-ло-жение и решил остаться. Семей-ство это доктору тоже нрави-лось. Люди они были бедные, но на редкость обра-зо-ванные. Отец у них был человек учёный, сочи-ни-тель. Книги были един-ственным богат-ством, которое он оставил семье. Доктора полю-били как родного.

Между тем сдела-лась страшная распу-тица, даже лекар-ство из города достав-ля-лось с трудом. Больная всё не поправ-ля-лась. Так прохо-дило день за днём. Больная, Алек-сандра Андре-евна, вскоре почув-ство-вала к доктору друже-ское распо-ло-жение, которое прини-мала за любовь. Между тем ей стано-ви-лось всё хуже. Всё семей-ство испы-ты-вало к доктору слепое доверие, которое тяжким грузом ложи-лось на его плечи. Ночи напролёт он проси-живал у постели Алек-сандры, развлекал её, вёл с ней долгие разго-воры. Лекар-ство она прини-мала только из его рук.

Посте-пенно доктор начал пони-мать, что девушка не выживет. Алек-сандра тоже это пони-мала. Однажды ночью она заста-вила доктора сказать ей правду и сказала, что любит его. Доктор понимал, что это не так — девушке было страшно умирать в 25 лет, не испытав любви. Алек-сандра поце-ло-вала доктора, и он не устоял. Она прожила ещё три дня и три ночи, и каждую ночь доктор проводил с ней. В последнюю ночь в комнату вошла мать, и Алек-сандра сказала ей, что обру-чена с доктором.

На следу-ющий день девушка умерла. С тех пор доктор успел жениться на ленивой и злой купе-че-ской дочери с большим приданым.

Мой сосед Радилов

Однажды осенью мы с Ермо-лаем охоти-лись на вальд-шнепов в забро-шенном липовом саду, каких много в Орлов-ской губернии. Оказа-лось, что сад этот принад-лежит поме-щику Ради-лову. Он пригласил меня на обед, и мне не оста-ва-лось ничего другого, как согла-ситься. Радилов провёл меня через огород к старень-кому, серому домику с тёсовой крышей и кривым крылечком. Ермолаю поднесли водки, а меня провели в гостиную и пред-ста-вили матери Ради-лова — маленькой старушке с добреньким, худеньким лицом и печальным взглядом. В гостиной также присут-ствовал старик лет 70-ти, худой, лысый и беззубый. Это был Фёдор Михеич, разо-рив-шийся помещик, который жил у Ради-лова из милости.

В комнату вошла девушка, пред-став-ленная мне Олей, и мы сели за стол. За обедом Радилов, который служил в пехотном полку, пустился в рассказы, а я наблюдал за Ольгой. Она была очень хороша и следила за Ради-ловым со страстным внима-нием. После обеда мы с Ради-ловым отпра-ви-лись в его кабинет. С удив-ле-нием я заметил, что в нём нет страсти к тому, что состав-ляет жизнь всех остальных поме-щиков. Каза-лось, что вся его душа, добрая и тёплая, была проник-нута одним чувством. Радилов не был мрачным чело-веком, но чувство-ва-лось, что подру-житься он ни с кем не мог, оттого что жил внут-ренней жизнью.

Вскоре Ольга позвала нас пить чай. Она гово-рила очень мало, но в ней не было манер-ности уездной девицы. Её взгляд был спокоен и равно-душен, словно она отды-хала от боль-шого счастья, а движения были реши-тельны и свободны. В разго-воре Радилов вспомнил о покойной жене, чьей сестрой была Ольга. Со странным выра-же-нием лица Ольга быстро встала и вышла в сад. У подъ-езда раздался стук колёс и в комнату вошёл высокий, плечи-стый и плотный старик, одно-дворец Овсян-ников, о котором я расскажу в другом отрывке. На другой день мы с Ермо-лаем снова отпра-ви-лись на охоту.

Через неделю я опять зашёл к Ради-лову, но не застал дома ни его, ни Ольги. Через две недели я узнал, что он бросил мать и уехал куда-то со своей золовкой. Только тогда я понял выра-жение лица Ольги: оно полы-хало ревно-стью. Перед отъездом из деревни я посетил Старушку Ради-лову, и спросил, есть ли новости от сына. Старушка запла-кала, и больше о Ради-лове я её не спра-шивал.

Одно-дворец Овсян-ников

Овсян-ников был чело-веком полным, высоким, лет 70, с лицом, напо-ми-на-ющим лицо Крылова. Одеждой и манерой держаться он походил на зажи-точ-ного купца. Своей важно-стью, смыш-лё-но-стью, ленью, упор-ством и прямо-ду-шием он напо-минал мне русских бояр допет-ров-ских времён. Это был один из последних людей старого века. Все соседи его очень уважали. Жил он со своей женой в уютном домике, людей своих одевал по-русски и называл работ-ни-ками, и себя за дворя-нина не выдавал. По привычке Овсян-ников придер-жи-вался старинных обычаев, однако бороду брил и волосы стриг по-немецки.

Прода-вать хлеб Овсян-ников считал за грех, и во время голода в 40-м году раздал окрестным поме-щикам весь свой запас. К нему часто прибе-гали соседи с просьбой рассу-дить и всегда слуша-лись его совета. И жену он сыскал по себе. Татьяна Ильи-нична Овсян-ни-кова была женщина высокая, важная и молча-ливая. Многие бедняки назы-вали её благо-де-тель-ницей. Правильные черты лица до сих пор сохра-няли остатки её знаме-нитой красоты. Детей у Овсян-ни-ковых не было.

Я с ним позна-ко-мился у Ради-лова и через два дня поехал к нему. Принял он меня ласково и вели-чаво. Мы разго-во-ри-лись о том, как люди жили раньше, и как живут теперь. Против моего ожидания, Лука Петрович Овсян-ников не стал хвалить старое время. Он припомнил, как были безза-щитны одно-дворцы перед более бога-тыми и силь-ными. В том числе вспомнил и моего покой-ного деда, который отнял у него клин земли. Я не знал, что отве-тить Овсян-ни-кову, и не смел взгля-нуть ему в лицо.

Рассказал Овсян-ников и о другом своём соседе, Степане Никто-по-ли-о-ныче Комове. Очень любил Комов выпить и других угостить, а если кто отка-зы-вался — застре-лить грозился. Полю-бился ему отец Овсян-ни-кова. Чуть Комов его в гроб не вогнал, да сам умер: свалился пьяный с голу-бятни. Вспомнил Овсян-ников о том, как жил в Москве, видел там многих вельмож, в том числе и графа Алексея Григо-рье-вича Орлова-Чесмен-ского, у кото-рого дядя Луки Петро-вича служил дворецким. Был граф высо-кого роста и могу-чего тело-сло-жения, каждого чело-века до своей особы допускал и до всего охотник был. Устроил он как-то собачьи бега, на которые съеха-лись охот-ники со всей Руси. Всех тогда обска-кала Мило-видка, собака моего деда.

Я спросил у Овсян-ни-кова, любит ли он охоту. Он ответил, что неловко ему за дворя-нами тянуться — только себя срамить. Очень удив-лялся Овсян-ников совре-менным дворянам: и люди учёные, а в делах ничего не смыслят. В пример он привёл Василия Нико-ла-е-вича Любо-зво-нова, который получил имение в наслед-ство от матери. В первый раз он вышел к мужикам одетый как кучер, а потом стал жить в собственном поме-стье как чужой.

Подали чай. Татьяна Ильи-нична заго-во-рила с мужем о своём непу-тёвом племян-нике Мите. Он бросил службу, стал сочи-нять для крестьян просьбы и кляузы и выво-дить на чистую воду земле-меров. Наконец Овсян-ников согла-сился его простить, и Митя вошёл в комнату. Это был парень лет 28, высокий, стройный и кудрявый. Он считал, что стоит за правду, с бедных не берёт и стыдиться ему нечего.

Вдруг дверь отво-ри-лась, и вошёл Франц Иваныч Лежень, мой сосед и орлов-ский помещик. Родился он в Орлеане, а в Россию попал во время войны с Напо-леоном. На обратном пути он попал в руки смолен-ским мужикам, которые собра-лись утопить его в проруби речки Гнило-тёрки. Мимо проезжал помещик и выкупил фран-цуза у мужиков. От этого поме-щика Лежень пере-ехал к другому, женился на его воспи-тан-нице, выдал дочь замуж за орлов-ского поме-щика Лобы-за-ньева и сам пере-се-лился жить в Орёл. С Овсян-ни-ковым Лежень состоял в дружбе.

Льгов

Однажды Ермолай пред-ложил мне поехать в Льгов — поохо-титься на уток. Льгов — большое село на боло-ти-стой речке Росоте. Вёрст за 5 от Льгова эта речка превра-ща-ется в широкий пруд, заросший густым трост-ником. На этом пруду води-лось бесчис-ленное множе-ство уток всех возможных пород. Охотиться на этом пруду оказа-лось делом трудным: собаки не могли достать подстре-ленную дичь из сплошных трост-ни-ковых заро-слей. Мы решили сходить в Льгов за лодкой.

Вдруг из-за густой ракиты нам на встречу вышел человек сред-него роста в потёртой одежде и дырявых сапогах. На вид ему было лет 25, его длинные русые волосы торчали непо-движ-ными коси-цами, небольшие карие глазки привет-ливо моргали, а лицо, повя-занное чёрным платком, улыба-лось. Он пред-ста-вился Влади-миром и пред-ложил нам свои услуги.

По дороге в Льгов я узнал его историю. Владимир был воль-но-от-пу-щенный, в юности обучался музыке, потом служил камер-ди-нером, был грамотен и почи-тывал книжки. Выра-жался он очень изящно, как провин-ци-альный актёр, игра-ющий первых любов-ников, за что его любили девушки. Я спросил, зачем он повязал лицо платком. Владимир рассказал, что это его прия-тель, неопытный охотник, случайно отстрелил ему подбо-родок и указа-тельный палец правой руки.

Мы дошли до Льгова, и Ермолай решил взять лодку у чело-века по прозвищу Сучок. Босо-но-гому и взъеро-шен-ному Сучку на вид было лет 60. лодка у него была, но плохая. Мы всё равно решили восполь-зо-ваться ею, забив щели паклей. Я спросил Сучка, давно ли он здесь служит рыбаком. Оказа-лось, что Сучок сменил множе-ство занятий и хозяев, прежде чем оказался в Льгове. Был он и кучером, и поваром, и садов-ником, и даже актёром; сменил пятерых хозяев, и вот теперь его сделали рыбо-ловом на пруду, где совсем не было рыбы. Женат он не был — его покойная барыня, старая дева, не позво-ляла дворовым жениться.

Наконец лодка была готова, и мы отпра-ви-лись на охоту. К обеду наша лодка до краёв напол-ни-лась дичью. Мы уже соби-ра-лись вернуться в село, как вдруг с нами произошло непри-ятное проис-ше-ствие. Лодка поне-многу проте-кала, и Влади-миру пору-чено было вычёр-пы-вать воду. Увлёк-шись охотой, он забыл о своих обязан-но-стях. Вдруг от резкого движения Ермолая наша ветхая лодка накре-ни-лась и торже-ственно пошла ко дну. Через мгно-вение мы уже стояли по горло в воде, окру-жённые телами уток.

Вода была очень холодной. Кругом росли трост-ники. Вдали, над их верхуш-ками, виднелся берег. Ермолай пошёл искать брод. Он не возвра-щался больше часа, и мы успели замёрз-нуть. Вывел нас Ермолай из пруда только под вечер. Через два часа мы уже сидели, обсу-шенные, в большом сенном сарае и соби-ра-лись ужинать.

Бежин Луг

В прекрасный июль-ский день охотился я за тете-ре-вами в Черн-ском уезде Туль-ской губернии. Уже вече-рело, когда я решил вернуться домой. Я взобрался на холм и вместо знакомых мест увидел узкую долину, напротив стеной возвы-шался частый осинник. Я пошёл вдоль осин-ника, обогнул бугор и очутился в лощине. Она имела вид котла с поло-гими боками, на дне её стояло несколько больших белых камней — каза-лось, они сполз-лись туда для тайного сове-щания. В долине было так глухо и уныло, что сердце у меня сжалось.

Я понял, что окон-ча-тельно заблу-дился и решил идти по звёздам. Вдруг я увидел под собой огромную равнину, которую огибала широкая река. Прямо подо мной в темноте горели и дыми-лись два костра. Я понял, что зашёл на Бежин Луг. Ноги мои подка-ши-ва-лись от уста-лости. Я спустился к кострам и обна-ружил там ребя-тишек, которые вывели лошадей в ночное.

Я прилёг и стал наблю-дать за маль-чи-ками. Из разго-воров я понял, что их звали Федя, Павлуша, Ильюша, Костя и Ваня. Стар-шему из них, Феде, было лет 14. Это был стройный, красивый мальчик, который, судя по одежде, принад-лежал к богатой семье. У Павлуши была нека-зи-стая внеш-ность, но взгляд умный и прямой, а в голосе звучала сила. Горбо-носое, вытя-нутое и подсле-по-ватое лицо Ильюши выра-жало тупую забот-ли-вость. И ему, и Павлуше было не более 12-ти лет. Костя, маленький, тщедушный мальчик лет 10, поражал задум-чивым и печальным взором. Ване, прикор-нув-шему в сторонке, было всего лет 7.

Я притво-рился спящим, и маль-чики продол-жили разговор. Ильюша стал расска-зы-вать о том, как пришлось ему с компа-нией ребят зано-че-вать на бумажной фабрике. Вдруг наверху кто-то затопал, потом стал по лест-нице спус-каться, к двери подошёл. Дверь распах-ну-лась, а за ней — никого. А потом вдруг кто-то как закаш-ляет. Напугал домовой маль-чишек.

Новый рассказ начал Костя. Раз плотник Гаврила пошёл в лес по орехи и заблу-дился. Стем-нело. Присел Гаврила под деревом и задремал. Проснулся он оттого, что его кто-то зовёт. Смотрит Гаврила — а на дереве русалка сидит, зовёт его к себе и смеётся. Гаврила взял и пере-кре-стился. Русалка смеяться пере-стала, запла-кала жалобно. Гаврила спросил, почему она плачет. Плачет она оттого, что Гаврила пере-кре-стился — отве-тила русалка. Если бы он не крестился — жил бы с ней весело, а теперь и он до конца дней плакать будет. С тех пор Гаврила неве-сёлый ходит.

В отда-лении раздался протяжный звук, в лесу отозва-лись тонким хохотом. Маль-чишки вздрог-нули и пере-кре-сти-лись. Ильюша рассказал историю, которая приклю-чи-лась на прорванной плотине, нечи-стом месте. Давным-давно там был похо-ронен утоп-ленник. Однажды послал приказчик псаря Ермила на почту. Возвра-щался он через плотину поздно ночью. Вдруг видит Ермил: на могилке утоп-лен-ника беленький барашек сидит. Решил Ермил забрать его с собой. Барашек из рук не выры-ва-ется, только в глаза пристально смотрит. Жутко стало Ермилу, гладит он барашка и приго-ва-ри-вает: «Бяша, бяша!». А барашек оскалил зубы, и отве-чает ему: «Бяша, бяша!».

Вдруг собаки залаяли и кину-лись прочь. Павлуша бросился за ними. Вскоре он вернулся и сказал, что собаки почуяли волка. Я изумился храб-рости маль-чика. Ильюша между тем рассказал о том, как на нечи-стом месте встре-тили покой-ного барина, который искал разрыв-траву — уж очень могила на него давила. Следу-ющая история была о бабе Ульяне, которая пошла в роди-тель-скую субботу ночью на паперть, чтобы узнать, кто умрёт в этом году. Смотрит — баба идёт; пригля-де-лась — а это она сама, Ульяна. Потом Ильюша рассказал поверье об удиви-тельном чело-веке Тришке, который придёт во время солнеч-ного затмения.

Помолчав немного, маль-чишки начали обсуж-дать, чем леший отли-ча-ется от водя-ного. Костя рассказал о маль-чике, кото-рого водяной утащил под воду. Уснули ребята только к рассвету. В том же году Павел убился, упав с лошади.

Касьян с Красивой Мечи

Душным летним днём я возвра-щался с охоты в тряской тележке. Вдруг кучер мой забес-по-ко-ился. Взглянув вперёд, я увидел, что путь нам пере-се-кает похо-ронный обоз. Это была дурная примета, и кучер стал пого-нять лошадей, чтобы успеть проехать перед обозом. Мы не проехали и ста шагов, как у нашей тележки слома-лась ось. Между тем покойник нагнал нас. Кучер Ерофей сообщил, что хоронят Мартына-плот-ника.

Шагом мы добра-лись до Юдиных выселок, чтобы купить там новую ось. В выселках не было ни души. Наконец я увидел чело-века, спящего посреди двора на самом солн-це-пёке, и разбудил его. Меня пора-зила его наруж-ность. Это был карлик лет 50-ти со смуглым, смор-щенным лицом, малень-кими карими глаз-ками и шапкой густых, курчавых, чёрных волос. Его тело было тщедушно, а взгляд необык-но-венно странен. Голос его был удиви-тельно молод и по-женски нежен. Кучер назвал его Касьяном

После долгих уговоров старик согла-сился прово-дить меня на ссечки. Ерофей запряг Касья-нову лошадку, и мы трону-лись в путь. В конторе я быстро купил ось и углу-бился в ссечки, надеясь поохо-титься на тете-ревов. Касьян увязался за мной. Недаром его прозвали Блохой: он ходил очень проворно, срывал какие-то травки и погля-дывал на меня странным взглядом.

Не наткнув-шись ни на один выводок, мы вошли в рощу. Я лёг на траву. Вдруг Касьян заго-ворил со мной. Он сказал, что домашняя тварь богом опре-де-лена для чело-века, а лесную тварь грешно убивать. Речь старика звучала не по-мужичьи, это был язык торже-ственный и странный. Я спросил Касьяна, чем он промыш-ляет. Он ответил, что рабо-тает плохо, а промыш-ляет ловом соло-вьёв для удоволь-ствия чело-ве-че-ского. Человек он был грамотный, семьи у него не было. Иногда Касьян лечил людей травами, и в округе его считали юродивым. Пере-се-лили их с Красивой Мечи года 4 назад, и Касьян скучал по родным местам. Поль-зуясь своим особым поло-же-нием, Касьян обошёл пол-России.

Вдруг Касьян вздрогнул, пристально всмат-ри-ваясь в чащу леса. Я огля-нулся и увидел крестьян-скую девочку в синем сара-фан-чике и с плетёным кузовком на руке. Старик ласково позвал её, называя Алёнушкой. Когда она подошла поближе, я увидел, что она старше, чем мне пока-за-лось, лет 13-ти или 14-ти. Она была маленькой и худенькой, стройной и ловкой. Хоро-шенькая девочка была пора-зи-тельно похожа на Касьяна: те же острые черты, движения и лукавый взгляд. Я спросил, не его ли это дочь. С притворной небреж-но-стью Касьян ответил, что она его родствен-ница, при этом во всём его облике была видна страстная любовь и нежность.

Охота не удалась, и мы верну-лись в выселки, где меня с осью ждал Ерофей. Подъ-езжая ко двору, Касьян сказал, что это он отвёл от меня дичь. Я так и не смог убедить его в невоз-мож-ности этого. Через час я выехал, оставив Касьяну немного денег. По дороге я спросил у Ерофея, что за человек Касьян. Кучер рассказал, что сначала Касьян со своими дядьями ходил в извоз, а потом бросил, стал жить дома. Ерофей отрицал, что Касьян умеет лечить, хотя его самого он вылечи от золо-тухи. Алёнушка же была сиротой, жила у Касьяна. Он не чаял в ней души и соби-рался учить грамоте.

Мы несколько раз оста-нав-ли-ва-лись, чтобы смочить ось, которая нагре-ва-лась от трения. Уже совсем заве-че-рело, когда мы верну-лись домой.

Бурмистр

Неда-леко от моего имения живёт молодой помещик, офицер в отставке, Аркадий Павлович Пеночкин. Человек он рассу-ди-тельный и воспи-танный, о подданных своих печётся и нака-зы-вает их для их же блага. Роста он неболь-шого и собой недурён. От его светло-карих глаз и румяных щёк так и пышет здоро-вьем и добро-же-ла-тель-ством. Аркадий Павлович счита-ется одним из самых обра-зо-ванных дворян и завидных женихов нашей губернии. Он осто-рожен, и ни в одну историю замешан не был. Его дом в Петер-бурге содер-жится в завидном порядке. Говорит Аркадий Павлович мягким и приятным голосом, обильно пере-сыпая речь фразами по-фран-цузски. Несмотря на все эти досто-ин-ства, я посещаю его неохотно. В его доме мною овла-де-вает странное беспо-кой-ство.

Однажды мне пришлось провести у Аркадия Павло-вича ночь. Утром он не отпу-стил меня без завтрака, во время кото-рого был наказан лакей, забывший подо-греть вино. Пеночкин узнал, что я еду в Рябово, и решил отпра-виться со мной — в тех же местах нахо-ди-лось его село Шипи-ловка. Он очень хвалил тамош-него бурми-стра Софрона, «государ-ствен-ного чело-века».

С собой Аркадий Павлович захватил бездну вещей и повара. Ехали мы долго, и прие-хали прямо в Шипи-ловку. В тот день мне пришлось забыть про охоту и поко-риться своей участи. У околицы нас встречал староста, сын бурми-стра, огромный рыжий мужик. Самого Софрона дома не оказа-лось. Мы поехали по деревне. При виде нашей коляски люди замол-кали и разбе-га-лись. По селу распро-стра-ня-лось тревожное волнение. Жена бурми-стра встре-тила нас у крыльца и долго цело-вала ручку Аркадия Павло-вича.

Мы уже успели распо-ло-житься в холодной избе, когда приехал бурмистр. Он был неболь-шого роста, плотен, плечист и сед, с красным носом, малень-кими голу-быми глаз-ками и бородой в виде веера. Войдя в избу, он заго-ворил нараспев и со слезами умиления прило-жился к ручке барина. Нам подали ужин, а бурмистр всё докла-дывал о делах и жало-вался, что мало земли. Он рассказал, как на земле Пеноч-кина нашли мёртвое тело, а он велел стащить его на землю соседей и задобрил стано-вого. Пеноч-кина поза-ба-вила эта уловка. Засыпая, Пеночкин заметил мне, что со времени управ-ления Софрона за крестья-нами не водится недо-имок.

На другой день Аркадий Павлович уговорил меня остаться, чтобы пока-зать мне своё имение. Нас сопро-вождал Софрон. Во время осмотра он всё напирал на то, что мало земли, и Пеночкин разрешил прику-пить её от своего имени. Выходя из сарая после осмотра веялки, мы увидели двух мужиков в запла-танных рубахах. Стар-шего звали Антип. Они пришли жало-ваться на бурми-стра. Оказа-лось, что Софрон выплатил за них недо-имку и взял в кабалу, да и не их одних. Всех взрослых сыновей Антипа Софрон отдал в солдаты, и послед-него хотел отдать. Аркадий Павлович не захотел выслу-шать их до конца. До самого моего отъезда он дулся на Софрона.

Через час я уже был в Рябове и вместе со знакомым мужиком Анпа-ди-стом соби-рался на охоту. Я заго-ворил с Анпа-ди-стом о Софроне. Он рассказал, что Шипи-ловка только числится за Пенкиным, а владеет ею бурмистр. Земли у него гораздо больше, чем думает Пеночкин, кроме того бурмистр ещё и торговлей зани-ма-ется. Антип как-то поспорил с бурми-стром, и теперь Софрон мстит ему.

Контора

Осенью я бродил с ружьём по полям. Мелкий и холодный дождь заставил меня искать какое-нибудь убежище. У древ-него старика, сторо-жив-шего горо-ховое поле, я узнал дорогу в ближайшую деревню. Наконец, я добрался до боль-шого села с каменной церковью. Я напра-вился к самой большой избе, пред-по-лагая, что это — жилище старосты, но нашёл там контору. Ко мне вышел человек лет 50, толстый, низкий, с бычьей шеей, глазами навы-кате и очень круг-лыми щеками. За плату толстяк согла-сился приютить меня и провёл в соседнюю комнату. От него я узнал, что это имение Елены Нико-ла-евны Лось-ня-ковой.

Вскоре контор-ский дежурный принёс мне чай. Он сообщил, что толстяк явля-ется главным контор-щиком. Кроме него в конторе рабо-тает ещё 6 человек. В имении есть бурмистр и староста из немцев, но управ-ляет всем барыня. В конторе пишутся распо-ря-жения и приказы для бурми-стра и старосты, которые подпи-сы-вает только Лось-ня-кова.

Я уснул. Часа через 2 я проснулся и услышал голоса в конторе за пере-го-родкой. Главный конторщик, Николай Еремеич, торго-вался с каким-то купцом. Из разго-вора я понял, что перед тем, как заклю-чить сделку с барыней, купцы платят мзду глав-ному контор-щику. С мужиков Николай Еремеич тоже брал «оброк» и за это отправлял их на хорошие работы. Думая, что я сплю, они не таясь обсуж-дали свои дела.

На крыльце послы-шался шум и в контору вошёл низенький человек с необык-но-венно длинным носом, боль-шими непо-движ-ными глазами и горде-ливой осанкой. Он нёс вязанку дров, около него толпи-лись дворовые люди. Из их криков я узнал, что чело-века звали Купря. Раньше он был портным при барыне. Она отпу-стила Купрю на вольные хлеба, но из-за несчастной любви он вернулся и стал истоп-ником, за что над ним изде-ва-лась вся дворня.

Николая Еремеича вызвали к барыне. Вдруг послы-шался громкий голос и вошёл высокий, рассер-женный человек, опрятно одетый, с непра-вильным, но выра-зи-тельным и смелым лицом по имени Павел. Он искал глав-ного контор-щика. Когда Николай Еремеич вернулся, Павел потре-бовал, чтобы тот оставил в покое его невесту Татьяну. Главный конторщик оговорил девушку, её пере-вели в судо-мойки и запре-тили выхо-дить замуж. Павел был фельд-шером, и Николай мстил ему из-за неудач-ного лечения. С отцом Павла он тоже враж-довал.

Еремеич заявил, что барыне придётся выби-рать одного из них. Павел бросился на Еремеича с кула-ками. Неделю спустя я узнал, что Лось-ня-кова оста-вила у себя и Павла и Николая, а Татьяну сослала.

Бирюк

Я ехал с охоты вечером один, на беговых дрожках. В дороге меня застала сильная гроза. Кое-как схоро-нился я под широким кустом и терпе-ливо ожидал конца нена-стья. Вдруг при блеске молний я увидел на дороге высокую фигуру. Это оказался здешний лесник. Он отвёз меня в свой дом — небольшую избушку посреди обшир-ного двора, обне-сён-ного плетнём. Изба состояла из одной комнаты. На самой сере-дине висела люлька с младенцем, которую качала босая девочка лет 12-ти. Я понял, что хозяйки в избе не было. Из всех углов смот-рела нищета.

Наконец я смог рассмот-реть лесника. Он был высо-кого роста, плечист и хорошо сложён, его суровое и муже-ственное лицо заросло бородой, из-под широких бровей смело смот-рели небольшие карие глаза. Лесник пред-ста-вился Фомой, по прозвищу Бирюк. От Ермолая я часто слышал рассказы о Бирюке, кото-рого боялись все окрестные мужики. Из его леса нельзя было вынести даже вязанки хвороста — был он силён и ловок, как бес. Подку-пить его было невоз-можно, да и со свету сжить нелегко.

Я спросил, есть ли у него хозяйка. Бирюк с жестокой улыбкой ответил, что его жена бросила детей и сбежала с прохожим меща-нином. Угостить он меня не мог: в доме не было ничего, кроме хлеба. Между тем гроза закон-чи-лась, и мы вышли на двор. Бирюк сказал, что слышит стук топора; я не слышал ничего. Лесник взял своё ружьё, и мы пошли к тому месту, где рубили лес. В конце пути Бирюк опередил меня. Я услышал звуки борьбы и жалобный крик. Я ускорил шаг и вскоре увидел сруб-ленное дерево, возле кото-рого лесник связывал руки вору — мокрому мужику в лохмо-тьях с длинной растрё-панной бородой. Я сказал, что заплачу за дерево и попросил отпу-стить несчаст-ного. Бирюк промолчал.

Снова полил дождь. С трудом мы добра-лись до избы лесника. Я дал себе слово во что бы то ни стало осво-бо-дить бедняка. При свете фонаря я смог разгля-деть его испитое, морщи-ни-стое лицо и худое тело. Вскоре мужик стал просить Фому отпу-стить его, но лесник не согла-шался. Вдруг мужик выпря-мился, на его лице высту-пила краска, и он стал бранить Бирюка, называя его зверем.

Бирюк схватил мужика, одним движе-нием осво-бодил ему руки и велел убираться к чёрту. Я был удивлён и понял, что на самом деле Бирюк — славный малый. Через полчаса он простился со мной на опушке леса.

Два поме-щика

Позвольте мне позна-ко-мить вас с двумя поме-щи-ками, у которых я часто охотился. Первый из них — отставной генерал-майор Вяче-слав Илла-ри-о-нович Хвалын-ский. Высокий и когда-то стройный, он и теперь был вовсе не дряхлый. Правда, некогда правильные черты его лица немного изме-ни-лись, щёки повисли, появи-лись морщины, но высту-пает Вяче-слав Илла-ри-о-нович бойко, звонко смеётся, позвя-ки-вает шпорами и крутит усы. Человек он очень добрый, но с довольно стран-ными привыч-ками. Он не может обра-щаться с небо-га-тыми дворя-нами, как с равными себе людьми, даже речь его при этом меня-ется.

Хлопотун он и жила страшный, а хозяин плохой: взял себе в управ-ля-ющие отстав-ного вахмистра, необы-чайно глупого чело-века. Хвалын-ский большой люби-тель женщин. В карты он любит играть только с людьми низшего звания. Когда же ему прихо-дится играть с выше-сто-я-щими, то он сильно меня-ется и даже не жалу-ется на проигрыш. Читает Вяче-слав Илла-ри-о-нович мало, при чтении посто-янно шевелит усами и бровями. На выборах он играет значи-тельную роль, но от почёт-ного звания пред-во-ди-теля по скупости отка-зы-ва-ется.

О своём военном прошлом генерал Хвалын-ский гово-рить не любит. Живёт он один в небольшом домике и до сих пор счита-ется выгодным женихом. Его ключ-ница, полная, свежая, черно-глазая и черно-бровая женщина лет 35, по будним дням ходит в накрах-ма-ленных платьях. На больших званых обедах и публичных торже-ствах генерал Хвалын-ский чувствует себя в своей тарелке. Особым даром слова Хвалын-ский не владеет, поэтому длинных споров не терпит.

Мардарий Апол-лоныч Стегунов похож на Хвалын-ского только в одном — он тоже холо-стяк. Он нигде не служил и красавцем не считался. Мардарий Апол-лоныч низенький, пухленький старичок, лысый, с двойным подбо-родком, мягкими ручками и брюшком. Он хлебосол и балагур, живёт в своё удоволь-ствие. Своим имением Стегунов зани-ма-ется довольно поверх-ностно и живёт на старый лад. Люди у него одеты по-старин-ному, хозяй-ством заве-дует бурмистр из мужиков, а домом — смор-щенная и скупая старуха. Гостей Мардарий Апол-лоныч прини-мает радушно и угощает на славу.

Как-то приехал я к нему летним вечером, после всенощной. После того, как Стегунов отпу-стил моло-дого священ-ника, угостив его водкой, мы сели на балконе. Вдруг он увидел в саду чужих кур и послал дворо-вого Юшку выгнать их. Юшка и ещё трое дворовых кину-лись на кур, и пошла потеха. Выяс-ни-лось, что это куры Ермила-кучера и Стегунов велел их отобрать. Потом разговор зашёл о выселках, которым отвели плохое место. Мардарий Апол-лоныч сказал, что там живут опальные мужики, особенно две семьи, которые никак не удаётся извести. В отда-лении я услышал странные звуки. Оказа-лось, это нака-зы-вали Ваську-буфет-чика, который прислу-живал нам за обедом.

Через четверть часа я простился со Стегу-новым. Проезжая через деревню, я встретил Васю и спросил, за что его нака-зали. Он ответил, что нака-зали за дело, а такого барина, как у них, и в целой губернии не сыщешь.

Лебе-дянь

Лет 5 тому назад я попал в Лебе-дянь в самый разгар ярмарки. Я оста-но-вился в гости-нице, пере-оделся и отпра-вился на ярмарку. Половой в гости-нице успел мне сооб-щить, что у них оста-но-вился князь Н. и много других господ. Мне хоте-лось купить тройку лошадей для своей брички. Я нашёл двух, а третью подо-брать не успел.

После обеда я отпра-вился в кофейную. В бильярдной комнате собра-лось человек 20, среди которых я заметил князя Н, моло-дого чело-века лет 22-х с весёлым и несколько презри-тельным лицом. Он играл с отставным пору-чиком Виктором Хлопа-ковым, маленьким, смуг-леньким и худеньким чело-веком лет 30-ти, с чёрными воло-сами, карими глазами и тупым вздёр-нутым носом. Хлопаков обладал умением нравиться молодым москов-ским богачам, за счёт чего и жил. Успех пору-чика состоял в том, что он в течение года или двух употреблял одно и то же выра-жение, которое неиз-вестно почему смешило его покро-ви-телей. Через неко-торое время это выра-жение пере-ста-вало смешить, и Хлопаков начинал искать нового покро-ви-теля.

На другой день я пошёл смот-реть лошадей к извест-ному барыш-нику Ситни-кову. Мне понра-вился серый в яблоках жеребец, и мы начали торго-ваться. Вдруг из-за угла с грохотом выле-тела тройка лошадей, запря-жённая в щёголь-скую тележку. В ней сидел князь Н. с Хлопа-ковым. Ситников засу-е-тился и начал пока-зы-вать князю лучших лошадей. Я не дождался конца сделки и ушёл.

На углу улицы я заметил большой лист бумаги, прикреп-лённый к воротам серо-ва-того домика. На бумаге значи-лось, что некий Анастасей Иваныч Чернобай, тамбов-ский помещик, продаёт здесь лошадей. Анастасей Иваныч оказался стариком сред-него роста, с белыми воло-сами, прекрас-ными голу-быми глазами, любезной улыбкой и приятным, сочным голосом. Я купил у него недо-рогую лошадь. На другой день она оказа-лась загнанной и хромой. Обратно Чернобай лошадь не взял. Я понял, в чём дело, и поко-рился своей участи. К счастью, за урок я заплатил недо-рого.

Дня через два я уехал и завернул в Лебедян через неделю, на обратном пути. В кофейне я опять застал князя Н. за бильярдом, но в судьбе Хлопа-кова произошла обычная пере-мена — его сменил бело-курый офицерик.

Татьяна Бори-совна и её племянник

Татьяна Бори-совна — женщина лет 50-ти, с боль-шими серыми глазами навы-кате, румя-ными щеками и двойным подбо-родком, лицо её дышит лаской. Овдовев, она посе-ли-лась безвы-ездно в своём маленьком поме-стье. Роди-лась она в бедной семье и не полу-чила ника-кого воспи-тания. Несмотря на это, она не зара-жена обыч-ными неду-гами мелко-по-местной барыни. Татьяна Бори-совна свободно себя держит, чувствует и мыслит. С сосе-дями она мало знается и прини-мает у себя только моло-дёжь. В ёе небольших комнатках чело-веку хорошо, тепло. Никто не умеет так утешать в горе, как Татьяна Бори-совна.

Прислугу она держит небольшую. Домом у неё заве-дует ключ-ница Агафья, бывшая её няня, добрейшее, слез-ливое и беззубое суще-ство. Долж-ность камер-ди-нера и дворец-кого зани-мает 70-летний Поли-карп, отставной скрипач, чудак и начи-танный человек, личный враг Напо-леона и страстный охотник до соло-вьёв. В помощь Поли-карпу выделен его же внук Вася, в котором он усердно воспи-ты-вает нена-висть к Напо-леону.

С поме-щи-цами Татьяна Бори-совна мало водится — она не умеет их зани-мать и засы-пает под шум разго-воров. Сестра её моло-дого прия-теля, старая дева, суще-ство добрейшее, но натя-нутое и востор-женное, взду-мала окон-ча-тельно довос-пи-тать богатую натуру Татьяны Бори-совны. Она стала ездить к ней каждый день и вогнала бы её в гроб, если бы не влюби-лась в проез-жего студента.

Лет 8 тому назад проживал у Татьяны Бори-совны её племянник Андрюша, мальчик лет 12-ти, круглый сирота. У него были большие, светлые, влажные глаза, маленький ротик, правильный нос и прекрасный возвы-шенный лоб. Он говорил сладким голосом и держался вкрад-чиво и тихо. С самых ранних лет Андрюша почув-ствовал охоту к рисо-ванию. Большой любви Татьяна Бори-совна к Андрюше не чувство-вала — ей не нрави-лось подо-бо-стра-стие племян-ника. Посте-пенно она начи-нала заду-мы-ваться о будущем маль-чика.

Однажды к ней заехал Пётр Михайлыч Бене-во-лен-ский, который пылал беско-рыстной стра-стью к искус-ству, реши-тельно ничего в нём не смысля. Бене-во-лен-ский посмотрел рисунки Андрюши, и признал в нём выда-ю-щийся талант. В тот же день он пред-ложил Татьяне Бори-совне увезти Андрюшу в Петер-бург и дать ему худо-же-ственное обра-зо-вание. Через два дня они уехали.

С каждым годом Андрюша писал тетке всё реже. Однажды Татьяна Бори-совна полу-чила от племян-ника запи-сочку с просьбой выслать денег. Через месяц он потре-бовал ещё, потом попросил в третий раз. На этот раз Татьяна Бори-совна отка-зала, и Андрюша приехал в гости «для поправки здоровья». Нежный Андрюша превра-тился в Андрея Ивано-вича Бело-взо-рова, плечи-стого, толстого малого с широким красным лицом и жирными курча-выми воло-сами. Опрят-ность и застен-чи-вость прежних лет заме-нили нестер-пимое неря-ше-ство и дерзость.

Заго-стился Андрей у тётушки. Дни он проводил, завывая романсы и акком-па-нируя себе одним пальцем на форте-пьяно. За год он стал поперёк себя шире, тётка в нём души не чает, а окрестные девицы в него влюб-ля-ются. Много прежних знакомых пере-стало ездить к Татьяне Бори-совне.

Смерть

В одно прекрасное июль-ское утро заехал я к моему моло-дому соседу Арда-лиону Михай-ло-вичу с пред-ло-же-нием поохо-титься на тете-ревов. Он согла-сился с усло-вием, что по дороге мы заедем к нему в Чаплы-гино, где рубят дубовый лес. Сосед взял с собой десят-ского Архипа, толстого и призе-ми-стого мужика с четы-рёх-угольным лицом, и управ-ля-ю-щего Готлиба фон-дер-Кока, юношу лет 19-ти, худого, бело-ку-рого, подсле-по-ва-того, с пока-тыми плечами и длинной шеей. Поме-стье недавно доста-лось Арда-лиону в наслед-ство от тётки.

Дубовый лес Арда-лиона Михай-ло-вича был мне знаком с детства — я часто гулял здесь с моим гувер-нёром. Бесснежная и морозная зима 40-го года погу-била вековые дубы и ясени. Мне горько было смот-реть на умира-ющий лес. Мы проби-ра-лись на место рубки, как вдруг послы-шался шум упав-шего дерева и крик. Из чащи выскочил бледный мужик и сказал, что подряд-чика Максима прида-вило сруб-ленным ясенем. Когда мы подбе-жали к Максиму, он уже умирал.

При виде этой смерти я подумал, что русский мужик умирает, словно совер-шает обряд: холодно и просто. Несколько лет назад, в деревне у другого моего соседа, мужик обгорел в овине. Когда я зашёл к нему, он умирал, а в избе шла обычная, повсе-дневная жизнь. Я не вытерпел и вышел.

Ещё, помнится, завернул я однажды в боль-ницу села Крас-но-горья, к знако-мому фельд-шеру Капи-тону. Вдруг на двор въехала телега, в которой сидел плотный мужик с разно-цветной бородой. Это был мельник Василий Дмит-ри-евич. Поднимая жернова, он надо-рвался. Капитон осмотрел его, нашел грыжу и начал угова-ри-вать остаться в боль-нице. Мельник наотрез отка-зался и поспешил домой, чтобы распо-ря-диться своим имуще-ством. На четвёртый день он умер.

Вспомнил я и моего старин-ного прия-теля, недо-учив-ше-гося студента Авенира Соро-ко-умова. Он учил детей у вели-ко-рос-сий-ского поме-щика Гура Крупя-ни-кова. Авенир не отли-чался ни умом, ни памятью, но никто не умел так, как он, радо-ваться успехам друзей. Я посетил Соро-ко-умова неза-долго до его смерти от чахотки. Помещик не выгонял его из дому, но жало-вание платить пере-стал и нанял детям нового учителя. Авенир вспо-минал студен-че-скую юность и жадно слушал мои рассказы. Через 10 дней он умер.

Много ещё примеров приходит в голову, но огра-ни-чусь одним. При мне умирала старушка поме-щица. Священник подал ей крест. Прило-жив-шись к кресту, она засу-нула руку под подушку, где лежал целковый — плата священ-нику, и испу-стила дух. Да, удиви-тельно умирают русские люди.

Певцы

Небольшое село Котловка лежит на скате голого холма, рассе-чён-ного глубоким оврагом, который вьётся по самой сере-дине улицы. В нескольких шагах от начала оврага стоит небольшая четы-рёх-угольная избушка, крытая соломой. Это — кабак «Притынный». Посе-ща-ется он гораздо охотней, чем остальные заве-дения, и причиной этому — цело-вальник Николай Иваныч. Этот необы-чайно толстый, посе-девший мужчина с заплывшим лицом и хитро-добро-душ-ными глаз-ками уже более 20-ти лет прожи-вает в Котловке. Не отли-чаясь ни особой любез-но-стью, ни говор-ли-во-стью, он обла-дает даром привле-кать гостей и знает толк во всём, что инте-ресно русскому чело-веку. Ему известно обо всём, что проис-ходит в округе, но он никогда не пробал-ты-ва-ется.

У соседей Николай Иваныч поль-зу-ется уваже-нием и влия-нием. Он женат, и дети у него есть. Жена его — бойкая, вост-ро-носая и быст-ро-глазая мещанка, Николай Иваныч во всём на неё пола-га-ется, а пьяницы-крикуны её боятся. Дети Николая Иваныча пошли в роди-телей — умные и здоровые ребята.

Был жаркий июль-ский день, когда я, мучимый жаждой, подошёл к Притын-ному кабачку. Вдруг на пороге кабачка пока-зался седой мужчина высо-кого роста и начал кого-то подзы-вать, махая руками. Ему отозвался низенький, толстый и хромой человек с лукавым выра-же-нием лица по прозвищу Моргач. Из разго-вора между Моргачом и его прия-телем Обал-дуем я понял, что в кабачке зате-ва-ется сорев-но-вание певцов. Лучший в околотке певец Яшка Турок покажет своё мастер-ство.

В кабачке уже собра-лось довольно много народу, в том числе и Яшка, худой и стройный человек лет 23-х с боль-шими серыми глазами и светло-русыми кудрями. Возле него стоял широ-ко-плечий мужчина лет 40-ка с чёрными блестя-щими воло-сами и со свирепо-задум-чивым выра-же-нием на татар-ском лице. Звали его Диким Барином. Напротив него сидел соперник Яшки — рядчик из Жиздры, плотный, невы-сокий мужчина лет 30-ти, рябой и курчавый, с тупым носом, карими глаз-ками и жидкой бородкой. Распо-ря-жался действом Дикий Барин.

Прежде, чем описы-вать сорев-но-вание, хочу сказать несколько слов о собрав-шихся в кабачке. Евграф Иванов, или Обалдуй, был загу-лявший холо-стяк. Он не умел ни петь, ни плясать, но ни одна попойка не обхо-ди-лась без него — его присут-ствие пере-но-сили как неиз-бежное зло. Прошлое Моргача было неясным, знали только, что он был кучером у барыни, попал в приказ-чики, был отпущен на волю и разбо-гател. Это опытный человек себе на уме, не добрый и не злой. Всё его семей-ство состоит из сына, который пошёл в отца. Яков, проис-хо-дивший от пленной турчанки, был худож-ником в душе, а по званию — черпальщик на бумажной фабрике. Никто не знал, откуда появился Дикий Барин (Перев-лесов) и чем он живёт. Этот угрюмый человек жил, ни в ком не нуждаясь, и поль-зо-вался огромным влия-нием. Он не пил вина, не знался с женщи-нами и страстно любил пение.

Первым запел рядчик. Пел он плясовую с беско-неч-ными укра-ше-ниями и пере-хо-дами, чем вызвал улыбку Дикого Барина и бурное одоб-рение остальных слуша-телей. Яков начал с волне-нием. В его голосе была глубокая страсть, и моло-дость, и сила, и сладость, и увле-ка-тельно-беспечная, грустная скорбь. Русская душа звучала в нём и хватала за сердце. У всех на глазах высту-пили слёзы. Рядчик сам признал пора-жение.

Я вышел из кабачка, чтобы не испор-тить впечат-ление, добрался до сено-вала и заснул мёртвым сном. Вечером, когда я проснулся, в кабачке уже вовсю празд-но-вали победу Яшки. Я отвер-нулся и стал спус-каться с холма, на котором лежит Котловка.

Пётр Петрович Кара-таев

Лет 5 тому назад, осенью, на дороге из Москвы в Тулу, пришлось мне проси-деть почти целый день в почтовом доме за недо-статком лошадей. С холодным отча-я-нием смотрел я в окно, как вдруг перед крыльцом оста-но-ви-лась небольшая телега. В комнату вошёл человек лет 30-ти со следами оспы на сухом, желто-ватом лице, иссиня-чёрными воло-сами и неболь-шими опух-шими глаз-ками. За чаем мы разго-во-ри-лись. Разо-рив-шийся помещик Пётр Петрович Кара-таев ехал в Москву служить. Он рассказал мне о причине разо-рения.

Когда Кара-таев жил в деревне, он влюбился в красивую девушку по имени Матрёна. Девушка ему не принад-ле-жала, и Кара-таев захотел выку-пить её. Госпожой её была богатая и страшная стару-шенция, жившая от него верстах в 15-ти, ей принад-ле-жало село Куку-евка. Кара-таев приехал к ней. Встре-тила его старая компа-ньонка, которая обещала пере-дать его просьбу барыне. Через два дна Кара-таев снова отпра-вился к барыне и долго угова-ривал её продать ему Матрёну, обещал любые деньги, но вредная старуха, узнав о чувствах Кара-таева, отка-зала наотрез. Она заявила, что отослала Матрёну в дальнюю степную деревню, и пред-ло-жила найти Кара-таеву добро-по-ря-дочную невесту.

Кара-таев долго мучился и винил себя в том, что погубил Матрёну. Наконец, он не вытерпел: узнал, в какой деревне держат девушку, поехал туда и уговорил Матрёну бежать. Поселил её Кара-таев у себя в имении, в маленьком домике, и стали они жить душа в душу. Однажды зимой они выехали пока-таться в санях, и Матрёна напра-вила лошадей прямо в Куку-евку. На беду, встре-ти-лась им старая барыня. Они так быстро проехали мимо, что возок барыни пере-вер-нулся. Несмотря на это, барыня узнала Матрёну и послала к Кара-таеву исправ-ника.

С этого момента и нача-лись беды Кара-таева. Барыня не жалела денег, чтобы вернуть Матрёну. Оказа-лось, что она хотела женить Кара-таева на своей компа-ньонке, и очень злилась, когда её планы расстро-и-лись. Матрёну Кара-таев спрятал на дальнем хуторе. Однажды ночью она пришла к нему попро-щаться: она видела, какие беды свали-лись на Кара-таева из-за неё. На следу-ющий день Матрёна верну-лась в Куку-евку. Что случи-лось с ней потом, я так и не узнал.

Спустя год случи-лось мне зайти в одну москов-скую кофейню. Там, в бильярдной, я встретил Петра Петро-вича Кара-таева. Всё это время он прожил в Москве — его деревню продали с аукциона. Теперь это был потрё-панный, нетрезвый человек, разо-ча-ро-ванный в жизни. Больше я с Кара-та-евым не встре-чался.

Свидание

Однажды осенью, в сере-дине сентября, я сидел в берё-зовой роще и любо-вался погожим днём. Неза-метно для себя я заснул. Проснув-шись, я увидел крестьян-скую девушку, она сидела в 20-ти шагах от меня с пучком полевых цветов в руке, задум-чиво опустив голову. Девушка была недурна собою. Её густые бело-курые волосы пепель-ного оттенка придер-жи-ва-лись узкой алой повязкой, надви-нутой на белый лоб. Глаз она не подни-мала, но я видел её тонкие, высокие брови и длинные влажные ресницы. На одной из её щёк блестел на солнце след слезы. Выра-жение её лица было кроткое, простое и грустное, полное детского недо-умения перед этой грустью.

Она кого-то ждала. В лесу что-то хруст-нуло, и в тени блес-нули её глаза, большие, светлые и пугливые, как у лани. Вдали послы-ша-лись шаги, и на поляну вышел молодой человек, кото-рого девушка встре-тила, трепеща от радости. По всем признакам, это был изба-ло-ванный камер-динер бога-того барина. Его одежда изоб-ли-чала притя-зание на вкус и щёголь-скую небреж-ность. Его красные и кривые пальцы были укра-шены сереб-ря-ными и золо-тыми коль-цами с неза-буд-ками из бирюзы. Лицо его, румяное, свежее и нахальное, принад-ле-жало к числу тех лиц, которые очень часто нравятся женщинам. Он нестер-пимо крив-лялся, пытаясь придать своему глупо-ва-тому лицу презри-тельное и скуча-ющее выра-жение.

Я подслушал их разговор. Это было последнее свидание Виктора Алек-сан-дро-вича с Акулиной — завтра его барин уезжал на службу в Петер-бург. Акулина пода-рила ему букетик голубых васильков. Виктор с задум-чивой важно-стью вертел цветы в пальцах, а Акулина смот-рела на него с благо-го-вейной покор-но-стью и любовью. На его лице сквозь притворное равно-душие прогля-ды-вало пресы-щенное само-любие.

Вскоре Виктор собрался уходить. Акулина начала плакать. Она боялась, что её выдадут за неми-лого. Виктора раздра-жали её слёзы. Он заявил, что не может на ней жениться. При этом он всячески подчёр-кивал, что она не обра-зо-ванная, и поэтому недо-стойна его. Девушка хотела услы-шать от люби-мого на прощание ласковое словечко, но так его и не дожда-лась. Она упала лицом в траву и горько запла-кала. Виктор постоял над нею, досад-ливо пожал плечами и ушёл.

Она вско-чила, чтобы бежать за ним, но у неё подко-си-лись ноги и она упала на колени. Я не выдержал и бросился к ней. Увидев меня, она слабо вскрик-нула и убежала, оставив разбро-санные цветы на земле. Я вернулся домой, но образ бедной Акулины долго не выходил у меня из головы. Её васильки до сих пор хранятся у меня.

Гамлет Щигров-ского уезда

Во время одной из моих поездок я получил пригла-шение отобе-дать у бога-того поме-щика и охот-ника, Алек-сандра Михай-лыча Г***. Алек-сандр Михалыч не был женат и не любил женщин, обще-ство у него соби-ра-лось холо-стое и жил он на широкую ногу. В тот день он ожидал важного санов-ника и испы-тывал волнение, несов-ме-стимое с его богат-ством. Почти все гости были мне незна-комы. Я начинал скучать, когда ко мне подошёл Войницын, недо-учив-шийся студент, прожи-вавший в этом доме неиз-вестно в каком каче-стве. Он позна-комил меня с местным остряком Петром Петро-вичем Лупи-хиным, чело-веком малень-кого роста, с высоким хохлом и желч-ными чертами лица. Я выслушал его язви-тельные заме-чания о присут-ству-ющих на обеде.

Вдруг тревожное волнение распро-стра-ни-лось по всему дому: приехал сановник. Через несколько минут всё обще-ство отпра-ви-лось в столовую. Санов-ника усадили на почётное место и в течении всего обеда с благо-го-ве-нием ему внимали. После обеда всё обще-ство село за карты. Я кое-как дождался вечера и отпра-вился на покой.

Из-за обилия гостей никто не спал в одиночку. Я никак не мог заснуть. Мой сосед заметил это и завёл со мной разговор. Он начал сето-вать на отсут-ствие в нём ориги-наль-ности, а потом пред-ложил расска-зать историю своей жизни.

Родился он от небо-гатых роди-телей в Щигров-ском уезде Курской губернии. Отца он не помнил, его воспи-та-нием зани-ма-лась матушка. Брат его умер в младен-че-стве. Когда ему стук-нуло 16 лет, матушка прогнала гувер-нёра, отвезла сына в Москву, запи-сала в универ-ситет и умерла, оставив сына на попе-чение дяде, стряп-чему Колтуну-Бабуре. Уже тогда он замечал в себе недо-статок ориги-наль-ности. В универ-си-тете он не пошёл своей дорогой, а, как все, вступил в кружок, в котором гибло всё само-бытное и ориги-нальное. Таким образом он прожил в Москве 4 года.

Когда ему испол-нился 21 год, он вступил во владение тем, что оста-лось от его наслед-ства — дядя обобрал его дочиста. Оставив управ-ля-ющим воль-но-от-пу-щен-ного Василия Кудря-шова, он уехал в Берлин, где провёл 6 месяцев, так и не узнав евро-пей-ской жизни. Случай привёл его в дом одного профес-сора. Он влюбился в одну из дочерей профес-сора, от чего у него пери-о-ди-чески начи-нало сосать под ложечкой, и по желудку пробе-гала холодная дрожь. Не выдержав такого счастья, он убежал и ещё 2 года скитался по Европе.

Вернув-шись в Москву, он возо-мнил себя ориги-наль-нейшим чело-веком, нашлись и те, кто поддержал это заблуж-дение. Вскоре на его счёт была пущена сплетня, которая заста-вила его уехать. Он удалился к себе в деревню и занялся хозяй-ством. По сосед-ству жила вдова-полков-ница с двумя дочерьми. Однажды он посетил их, и через 6 месяцев женился на одной из дочерей. Софья была добрейшим суще-ством, но в неё так въелись привычки старой девы, что она так и не смогла стать женой и хозяйкой. На четвёртый год Софья умерла от родов вместе с ребёнком.

После смерти жены он поступил на службу в губерн-ском городе, но долго служить не смог и вышел в отставку. Со временем он смирил свою гордыню, утихли амбиции. О нём стали отзы-ваться, как о пустом, выдох-шемся чело-веке, а исправник говорил ему «ты». С его глаз спала завеса, и он увидел семя таким, какой он есть — ничтожным, ненужным, неори-ги-нальным чело-веком.

Имени своего он мне не назвал, сказал только: «Назо-вите меня Гамлетом Щигров-ского уезда». На другое утро в комнате его уже не было. Он уехал до зари.

Черто-п-ханов и Недо-пюскин

В жаркий летний день мы с Ермо-лаем возвра-щался с охоты на телеге. Заехав в густые заросли кустов, мы решили поохо-титься на тете-ревов. После первого же выстрела к нам подъ-ехал верховой и спросил, по какому праву я здесь охочусь. Вгля-дев-шись в него, я понял, что никогда не видел ничего подоб-ного. Он был малень-кого роста, бело-курый, с красным вздёр-нутым носиком, длин-ными рыжими усами и бледно-голу-быми стек-лян-ными глазами, которые разбе-га-лись как у пьяного. Его лоб по самые брови закры-вала остро-ко-нечная персид-ская шапка, через плечо висел рог, а за поясом торчал кинжал. Восседал он на чахлой рыжей лошади. Всё суще-ство незна-комца дышало сума-сбродной отвагой и непо-мерной гордо-стью.

Выяснив, что я дворянин, он мило-стиво позволил мне охотиться и пред-ста-вился Панте-леем Черто-п-ха-новым. Затрубив в рог, он помчался прочь сломя голову. Не успел я прийти в себя, как из кустов тихо выехал толстенький человек лет 40-ка на маленькой вороной лоша-дёнке. Его пухлое и круглое лицо выра-жало застень-чи-вость, добро-душие и кроткое смирение, круглый, испещ-рённый синими жилками, нос изоб-личал сласто-любца, узенькие глазки ласково мигали. Осве-до-мив-шись у меня, куда поехал Черто-п-ханов, он потрюхал за ним. Ермолай сообщил мне, что это Тихон Иваныч Недо-пюскин, он живёт у Черто-п-ха-нова и явля-ется его лучшим другом.

Эти друзья возбу-дили моё любо-пыт-ство. Вот что я узнал о них. Пантелей Еремеич Черто-п-ханов слыл чело-веком опасным и сума-сбродным, гордецом и заби-якой. Очень недолго он служил в армии и вышел в отставку «по непри-ят-ности». Проис-ходил он из старин-ного, некогда бога-того, рода. Его отец, Еремей Лукич, оставил наслед-нику зало-женное сельцо Бессо-ново, когда тому пошёл 19-ый год. Совер-шенно неожи-данно Пантелей из бога-того наслед-ника превра-тился в бедняка. Он одичал, ожесто-чился и превра-тился в гордеца и забияку, который пере-стал знаться с сосе-дями и по малей-шему поводу пред-лагал резаться на ножах.

Отец Недо-пюс-кина вышел из одно-дворцев и соро-ка-летней службой добился дворян-ства. Он принад-лежал к числу людей, которых посто-янно пресле-дует несча-стье, и умер, не зара-ботав детям на кусок хлеба. Ещё при жизни отец успел устроить Тихона заштатным чинов-ником в канце-лярию, но после его смерти Тихон вышел в отставку. Тихон был суще-ством чувстви-тельным, ленивым, мягким, одарённым тонким обоня-нием и вкусом, пред-на-зна-ченным для насла-ждений. Судьба мыкала им по всей России. Тихон был и мажор-домом у свар-ливой барыни, и нахлеб-ником у бога-того скряги-купца, и полу-дво-рецким-полу-шутом псового охот-ника. Эта долж-ность была ещё мучи-тельней оттого, что у Тихона не было дара смешить людей.

Последний из благо-де-телей оставил Тихону по заве-щанию деревню Бессе-лен-де-евку. Во время чтения заве-щания над Тихоном начал изде-ваться один из наслед-ников. Из этого унизи-тель-ного поло-жения его спас Черто-п-ханов, который тоже входил в число наслед-ников. С того дня они больше не расста-ва-лись. Тихон благо-говел перед безбо-яз-ненным и беско-рыстным Черто-п-ха-новым.

Через несколько дней я отпра-вился в село Бессо-ново к Пантелею Еремеичу. Небольшой его домик торчал на голом месте, как ястреб на пашне. Побе-се-довав со мной и показав свою свору борзых, Черто-п-ханов позвал Машу. Ею оказа-лась красивая женщина лет 20-ти, высокая и стройная, с по-цыгански смуглым лицом, карими глазами, чёрной косой и лицом, выра-жавшим свое-нравную страсть и безза-ботную удаль. Черто-п-ханов пред-ставил её «почти женой». Маша взяла гитару, и через полчаса мы болтали и шалили, как дети. Поздно вечером уехал я из Бессо-нова.

Конец Черто-п-ха-нова

Года два спустя на Пантелея Еремеича Черто-п-ха-нова обру-ши-лись всевоз-можные бедствия. Первое из них было для него самое чувстви-тельное: от него ушла Маша. Черто-п-ханов был убеждён, что виною Машиной измены был молодой сосед, отставной улан-ский ротмистр Яфф, но причиной всему явля-лась бродячая цыган-ская кровь, которая текла в жилах Маши. Черто-п-ханов пытался оста-но-вить Машу, грозился застре-лить её, умолял, чтобы она его застре-лила, но ничего не помогло. Маша пропала без вести. Черто-п-ханов запил, потом пришёл в себя, и тут его настигло второе бедствие.

Скон-чался его зака-дычный прия-тель Тихон Иваныч Недо-пюскин. Последние два года он страдал одышкой, беспре-станно засыпал, а проснув-шись, долго не мог прийти в себя. Уездный врач уверял, что с ним проис-хо-дили «удар-чики». Уход Маши очень сильно подкосил Тихона. После первых морозов с ним случился насто-ящий удар. В тот же день он умер. Имение своё Тихон завещал своему другу Черто-п-ха-нову, но вскоре оно было продано. За эти деньги Черто-п-ханов воздвиг на могиле друга статую, которую выписал из Москвы. Статуя должна была пред-став-лять моля-ще-гося ангела, но вместо этого ему прислали богиню Флору. Она до сих пор стоит над могилой Недо-пюс-кина.

После смерти друга дела Черто-п-ха-нова пошли плохо, даже охотиться стало не на что. Проезжая однажды верхом по соседней деревне, Черто-п-ханов увидел, что мужики бьют жида. Он разо-гнал толпу плёткой и забрал жида с собой. Несколько дней спустя в благо-дар-ность за спасение жид привёл ему чудес-ного коня. Из гордости Черто-п-ханов не захотел принять его в дар и пообещал запла-тить 250 рублей через 6 месяцев. Назвал он коня Малек-Адель.

С этого дня Малек-Адель стал главной заботой в жизни Черто-п-ха-нова. Он полюбил коня сильнее, чем Машу, и привя-зался к нему больше, чем к Недо-пюс-кину. Благо-даря Малек-Аделю, у Черто-п-ха-нова появи-лось несо-мненное, последнее превос-ход-ство над сосе-дями. Между тем прибли-жался срок платежа, а денег у Черто-п-ха-нова не было. За два дня до срока он получил в наслед-ство от дальней тётки 2000 рублей. В ту же ночь у него украли Малек-Аделя. Сперва Черто-п-ханов решил, что коня украл жид и чуть не задушил его, когда тот пришёл за день-гами. Затем, после усиленных размыш-лений, Черто-п-ханов пришёл к выводу, что Малек-Аделя увёл его первый хозяин: только ему конь не стал бы сопро-тив-ляться. Вместе с жидом, Мошелем Лейбой, они отпра-ви-лись в погоню, оставив дома казачка Перфишку.

Через год Черто-п-ханов вернулся домой с Малек-Аделем. Он рассказал Перфишке, как нашёл коня на ярмарке в Ромнах, и как ему пришлось выку-пить его у цыгана-барыш-ника. В глубине души он был не совсем уверен, что приве-дённый им конь на самом деле Малек-Адель, но гнал эти мысли прочь. Больше всего Черто-п-ха-нова смущали различия в повадках того Малек-Аделя и этого.

Однажды Черто-п-ханов проезжал по задворкам попов-ской слободки, окру-жавшей местную церковь. Встре-тив-шийся ему дьякон поздравил Черто-п-ха-нова с приоб-ре-те-нием нового коня. На возра-жение Черто-п-ха-нова, что конь тот же самый, дьякон возразил, что Малек-Адель был серой масти в яблоках, и теперь такой же остался, хотя должен был побе-леть — серая масть со временем белеет. После этого разго-вора Черто-п-ханов примчался домой, заперся на ключ и начал пить.

Выпив полведра водки, Черто-п-ханов взял пистолет и повёл Малек-Аделя к сосед-нему лесу, чтобы застре-лить само-званца. В последний момент он пере-думал, прогнал коня и пошёл домой. Вдруг что-то толк-нуло его в спину — это вернулся Малек-Адель. Черто-п-ханов выхватил пистолет, приставил дуло ко лбу коня, выстрелил и бросился прочь. Теперь он понимал, что на этот раз он покончил и с собой.

Шесть недель спустя казачок Перфишка оста-новил проез-жав-шего мимо усадьбы стано-вого пристава и сообщил ему, что Черто-п-ханов слёг и, видно, поми-рает. Всё это время он пил не просыхая. Становой велел казачку сходить за попом. В ту же ночь Пантелей Еремеич скон-чался. Гроб его прово-жали два чело-века: Перфишка да Мошель Лейба, который не преминул отдать последний долг своему благо-де-телю.

Живые мощи

Для охот-ника дождь — сущее бедствие. Такому бедствию подверг-лись мы с Ермо-лаем во время охоты на тете-ревов в Белев-ском уезде. Наконец, Ермолай пред-ложил пойти на хутор Алек-се-евка, принад-ле-жавший моей матушке, о суще-ство-вании кото-рого я раньше не подо-зревал. При хуторке оказался ветхий флигель, нежилой и чистый, в котором я и пере-но-чевал. На следу-ющий день я проснулся рано и вышел в заросший сад. Непо-да-лёку я заметил пасеку, к ней вела узкая тропинка. Подойдя к пасеке, я увидел рядом с ней плетёный сарайчик, и заглянул в полу-от-крытую дверь. В углу я заметил подмостки и маленькую фигуру на них.

Я уже пошёл прочь, как вдруг слабый, медленный и сиплый голос окликнул меня по имени: «Барин! Пётр Петрович!». Я прибли-зился и остол-бенел. Передо мной лежало суще-ство с высохшей, словно брон-зовой головой. Нос узкий, как лезвие ножа, губ почти не видно, только белеют зубы и глаза, да из-под платка выби-ва-ются пряди жёлтых волос. Из-под одеяла видне-ются две крошечные высохшие ручки. Лицо было не безоб-разное, даже красивое, но страшное своей необыч-но-стью.

Оказа-лось, что это суще-ство когда-то было Луке-рьей, первой краса-вицей в нашей дворне, плясу-ньей и певу-ньей, по которой я — 16-летний мальчик — втайне вздыхал. Лукерья расска-зала про свою беду. Лет 6 или 7 назад Лукерью помол-вили с Васи-лием Поля-ковым. Как-то ночью она вышла на крыльцо, и ей почу-дился Васин голос. Спро-сонья она осту-пи-лась у пала с крыльца. С того дна начала Лукерья чахнуть и сохнуть, ноги отка-зали. Ни один врач не смог ей помочь. Под конец она совсем окосте-нела, и её пере-везли на этот хутор. А Василий Поляков потужил, да и женился на другой.

Летом Лукерья лежит в сарай-чике, а зимой её пере-носят в пред-банник. Она расска-зала, что почти не ест, лежит, наблю-дает за окру-жа-ющим миром. Она приучила себя не думать и не вспо-ми-нать — так время быстрее проходит. Прочтёт молитвы, какие знает, и опять лежит безо всякой думочки. Я пред-ложил забрать её в боль-ницу, где за ней будет хороший уход, но Лукерья отка-за-лась. Привыкнув к темноте, я ясно различал её черты, и даже смог отыс-кать на этом лице следы былой красоты.

Лукерья пожа-ло-ва-лась, что мало спит из-за боли во всём теле, но если уснёт, то сняться ей сны дико-винные. Однажды присни-лось Лукерье, будто сидит она на большой дороге в одежде стран-ницы-бого-молки. Проходит мимо неё толпа стран-ников, а между ними — женщина, на голову выше других. Платье на ней не русское и лицо строгое, Спро-сила Лукерья женщину, кто она, а женщина отве-тила, что она — её смерть. Стала просить Лукерья смерть забрать её с собой, и смерть отве-тила, что придёт за ней после петровок. Только, бывает, целая неделя пройдёт, а Лукерья не заснёт ни разу. Как-то проезжая барыня оста-вила ей скля-ночку с лекар-ством против бессон-ницы, да только давно выпита та скля-ночка. Я дога-дался, что это был опиум, и обещал достать ей такую скля-ночку.

Я не мог не поди-виться вслух её муже-ству и терпению. Лукерья возра-зила, что многие люди стра-дали больше, чем она. Помолчав, я спросил, сколько ей лет. Оказа-лось, что Лукерье ещё не было 30-ти. Попро-щав-шись, я спросил, не надо ли ей чего. Лукерья попро-сила только, чтобы моя матушка умень-шила оброк для местных крестьян, а для себя — ничего.

В тот же день я узнал от хутор-ского десят-ского, что в деревне Лукерью прозвали «Живые Мощи», и нет от неё ника-кого беспо-кой-ства. Несколько недель спустя я узнал, что Лукерья умерла, как раз после петровок. Весь день перед смертью она слышала коло-кольный звон, который шёл с неба.

Стучит!

Дело было в десятых числах июля. Я прилёг отдох-нуть после удачной охоты на тете-ревов, когда ко мне вошёл Ермолай и сообщил, что у нас кончи-лась дробь. Он пред-ложил послать его за дробью в Тулу, которая была в 45-ти верстах от нас. На моих лошадях Ермолай ехать не мог — захромал коренник, но лошадей можно было взять у мест-ного крестья-нина, кото-рого Ермолай назвал «из глупых глупым». Пока Ермолай ходил за ним, я решил ехать в Тулу сам. Я плохо наде-ялся на Ермолая, который мог вернуться через несколько дней без денег, дроби и лошадей. К тому же в Туле я мог купить новую лошадь.

Через четверть часа Ермолай привёл рослого, бело-бры-сого и подсле-по-ва-того мужика с рыжей бородой клинышком, длинным пухлым носом и рази-нутым ртом. Звали его Филофей. Дого-во-рив-шись с Фило-феем об оплате в 20 рублей, мы трону-лись в путь. Мой верный слуга Ермолай, обидев-шись, что я не пустил его в Тулу, даже не простился со мной.

По дороге я заснул. Разбу-дило меня странное буль-канье. Я поднял голову и увидел, что вокруг таран-таса прости-ра-ется водная гладь, а впереди, на козлах, непо-движно сидит Филофей. Оказа-лось, что Филофей немного ошибся, пропу-стил брод, и теперь ждал, что коренник покажет, куда надо ехать. Наконец, лошадь заше-ве-ли-лась, и мы благо-по-лучно выехали из реки. Вскоре я снова заснул.

Меня разбудил Филофей. На этот раз тарантас стоял по самой сере-дине большой дороги. Филофей сказал: «Стучит!.. Стучит!». И точно, вдалеке слышался преры-ви-стый стук колёс. Филофей объяснил, что под Тулой «шалят», и это могут быть разбой-ники. Через полчаса звуки стали ближе, уже был слышен свист и бряцанье бубен-чиков. Я вдруг уверился, что за нами едут недобрые люди.

Через 20 минут нас нагнали. Я приказал Филофею оста-но-виться — убежать всё равно было невоз-можно. Тут же большая телега, запря-жённая тройкой, обогнала нас и заго-ро-дила дорогу. В телеге нахо-ди-лось 6 человек, все пьяные. Правил телегой какой-то великан в полу-шубке. Они поехали шагом, мы — за ними. Мино-вать телегу нам не давали. Впереди, в ложбине над ручьём, виднелся мостик. По мнению Филофея, именно там нас и соби-ра-лись грабить.

Вдруг тройка с гика-ньем понес-лась, и, доскакав до мостика, оста-но-ви-лась сбоку дороги. Когда мы порав-ня-лись с телегой, с неё спрыгнул великан — и прямо к нам. Положив руки на дверцы и оскла-бив-шись, великан скоро-го-воркой сообщил, что едут они с весёлой свадьбы, и попросил денег на опохмел. Я дал ему два целковых. Он схватил деньги, прыгнул на телегу, и только мы их и видели.

Опом-ни-лись мы с Фило-феем не сразу. Подъ-езжая к Туле, мы увидели у кабака знакомую телегу и тороп-ливо проехали мимо. В тот же вечер мы верну-лись в деревню Филофея, и я рассказал о случив-шемся Ермолаю. Два дня спустя он сообщил мне, что в ту ночь, когда мы ездили в Тулу, на той же самой дороге огра-били и убили какого-то купца. Уж не с этой ли «свадьбы» возвра-ща-лись наши удальцы? В этой деревне я оста-вался дней 5, и каждый раз встречая Филофея, говорил ему: «А? стучит?».

Лес и степь

Охота с ружьём и собакой сама по себе прекрасна, но даже если вы не охотник, а просто любите природу, вы не можете не зави-до-вать нашему брату. Какое насла-ждение выехать весной из дому до зари! На тёмно-сером небе мигают звёзды, влажный ветерок набе-гает лёгкой волной, слышится неясный шёпот ночи. Но вот край неба алеет, просы-па-ются птицы, свет-леет воздух. Вот уже золотые полосы протя-ну-лись по небу, подул пред-рас-светный ветер — и тихо всплы-вает багровое солнце. Погода будет славная. Как вольно дышит грудь, как крепнет человек, охва-ченный дыха-нием весны!

А кто, кроме охот-ника, испытал, как отрадно бродить летним июль-ским утром по кустам. Вы раздви-гаете мокрый от росы куст, и вас обдаёт тёплым запахом ночи. Ещё свежо, но уже чувству-ется близость жары. Солнце всё выше. Вот уже стало жарко. Сквозь густые кусты ореш-ника вы спус-ка-е-тесь в овраг, где под самым обрывом таиться источник. Вы напи-лись и оста-ё-тесь в тени, дышите пахучей сыро-стью. Внезапно нале-тает ветер. Кругом ещё светит солнце, но на гори-зонте уже слабо свер-кает молния. Туча накры-вает свод тёмным рукавом, и вы пряче-тесь в сенном сарае. Как после грозы свеж воздух, как пахнет грибами и земля-никой!

Но вот заря охва-тила пожаром полнеба, солнце садится. Вместе с росой на поляны падает алый блеск, от дере-вьев и кустов побе-жали длинные тени. Солнце село, синеет небо, воздух нали-ва-ется мглою. Пора домой.

А то зало-жишь беговые дрожки и поедешь в лес на рябчиков. Весело проби-раться по узкой дорожке, между двумя стен-ками высокой ржи. Лес встре-чает тенью и тишиной. Вы едете по зелёной дорожке всё дальше. Лес глохнет, кругом дремотно и тихо. И как же этот лес хорош поздней осенью, когда в мягком воздухе разлит осенний запах. Вся жизнь развёр-ты-ва-ется перед чело-веком, как свиток, и ничего ему не мешает — ни солнца нет, ни ветра, ни шуму.

А осенний, ясный, утром морозный день, когда солнце уже не греет, небольшая осиновая роща вся свер-кает, а берёза стоит вся золотая, как сказочное дерево. Хороши также летние туманные дни, когда вокруг невы-ра-зимо тихо. А в зимний день ходить по сугробам, дышать морозным острым воздухом и щуриться от осле-пи-тель-ного свер-кания мягкого снега. А первые весенние дни, когда вокруг всё блестит и тает, сквозь тяжёлый пар талого снега уже пахнет согретой землёй и на прота-линках поют жаво-ронки.

Однако — пора кончать. Весной легко расста-ваться, весной и счаст-ливых тянет вдаль...