Аканье как диалектологическое явление. О́канье Провинциальное оканье

Вопрос 1. Предмет диалектологии, её задачи. Связь диалектологии с историей языка и другими историческими дисциплинами (историей, археологией и этнографией). Диалектология и ономастика. Значение диалектологии для преподавания русского языка и литературы в школе.

Диалектология – лингвистическая дисциплина, изучающая территориальные диалекты конкретного языка.

Диалект (гр. «разговор, говор, наречие») – разговорный вариант данного языка, которым пользуется ограниченное число людей, связанных общностью территории, в постоянном и живом общении друг с другом; не имеет письменной нормы.

Диалект территориальный (местный, областной) - диалект, распространенный в определенной местности.

Предмет диалектологии - территориальные различия в языке.

Цель - воссоздать историю языка с точки зрения диалектного развития.

Задачи : описание диалектного членения русского языка, выявление всех форм и конструкций, выявление отличий от литературного языка; осознание богатства русского языка; помощь при восприятии художественных произведений.

Связи с другими дисциплинами : д. изучает историческое развитие языков в разных регионах в зависимости от индивидуальных особенностей. Этнография : характерные названия орудий труда и др. История : связь диалектных слов с топонимикой, временными промежутками. Археология : датировка находок в зависимости от степени развитости языка.

Ономастика - раздел языкознания, изучающий любые собственные имена, историю их возникновения и трансформации в результате длительного употребления в языке-источнике или в связи с заимствованием из других языков.

Значение диалектологии для преподавания русского языка и литературы в школе: Здесь многое зависит от такта учителя и от глубины его понимания культурно-исторической и эстетической ценности диалектов.

Изучение современных процессов в диалектных системах также должно быть поставлено на службу методике преподавания русского языка в диалектной среде. Известно, что отход от диалектного произношения под влиянием литературного языка может происходить постепенно, распространяясь сначала на одни фонетические позиции, а потом на другие. Эту последовательность целесообразно учитывать в орфоэпической работе с учащимися.

Знание диалектологии пригодится учителю-словеснику и на уроках литературы.

В произведениях классической и современной литературы часто используются элементы диалектной речи (диалектизмы) для характеристики персонажей или для создания местного колорита. Для полного понимания таких произведений требуются диалектологические знания.

Учитель должен уметь объяснить ученикам значение диалектных слов, которые встречаются в изучаемых в школе произведениях литературы, и раскрыть эстетическую роль диалектизмов в этих произведениях. Желательно также научить школьников самостоятельно обращаться к диалектным словарям или, по крайней мере, познакомить их со словарями такого типа.

Дополнительно: Даже на сравнительно небольшой территории диалекты порой заметно отличаются друг от друга. Такие более дробные диалекты называют говорами . Они объединяются диалектологами в группы, называемые наречиями .

Вопрос 2. Особенности ударения в русских народных говорах. Диалектные явления в области ударных гласных.

Во всех говорах ударение определяет характер произношения гласных, относительную силу и характер долгот и интонирования в слове и предложении. Место ударения в слове и морфеме в говоре и литературном языке может различаться. Фонетическая особенность русского ударения заключается в том, что в литературной речи преобладает скорее длительность ударного гласного, а не его сила, тогда как в основной массе севернорусских говоров (без редукции безударных гласных) именно сила ударного гласного является основной характеристикой ударения. Длительность гласного здесь не так важна, как в литературном языке ив южнорусских говорах.

В отличие от литературного языка в говорах количество фонем может быть разным: кроме фонем /а/, /o/, /у/, /и/ и /е/, встречаются также закрытые напряженные фонемы средне-верхнего образования /ô/ и /ê/. Функционально слабой фонемой системы литературного языка является /ы/ (не встречается в начале слова), иногда ее вообще признают за оттенок фонемы /и/, однако в севернорусских говорах /ы/ определенно является самостоятельной фонемой.

Позиция под ударением – сильная для гласных звуков. Однако на ударный гласный влияет соседство с мягкими согласными: в некоторых группах русских народных говоров ударный а между мягкими произносится как е (взели, опеть). Кроме того, севернорусские говоры дают разные варианты произношения ударного гласного, восходящего к старому ятю (как и : сино ; как е : сено ; как дифтонг: сиено ; как е закрытое: сêно ) и ударного гласного, образованного из о под восходящей интонацией (как дифтонг уо : вуоля ; как о : воля ; как о закрытое: вôля ). Для целого ряда русских говоров не характерен переход ударного е в о перед твердыми согласными (нес, вел ).

Вопрос 3. Оканье, его разновидности. Переходные типы безударного вокализма от оканья к аканью.

Оканье – различение гласных в безударных слогах. Оканье является одной из важнейших особенностей севернорусского наречия.

Оканье в узком смысле – различение о и а в безударной позиции после твердых согласных, оканье в широком смысле – различение всех безударных согласных.

Типы оканья:

Полное оканье – различение о и а во всех безударных слогах: молоко.

Неполное оканье – различение о и а только в первом предударном слоге: малоко.

Переходные типы безударного вокализма от оканья к аканью:

· Иканье – совпадение безударных гласных неверхнего подъема после мягких согласных в звуке и (биру, питак) ;

· Еканье – совпадение безударных гласных неверхнего подъема после мягких согласных в звуке э (беру, петак) ;

· Ёканье – совпадение безударных гласных неверхнего подъема после мягких согласных в звуке о (бёру, пётак) . Возможно только перед твердыми согласными.

· Уканье – явление, свойственное западным среднерусским говорам, где вместо о во втором и далее предударных слогах произносится у : угурцы, утопри.

· Яканье – неразличение гласных неверхнего подъема после мягких согласных.

Билет 4. Аканье, его разновидности. Вопрос о происхождении аканья. Иканье, его разновидности.

Аканье – неразличение гласных в безударных слогах. Аканье является одной из важнейших особенностей южнорусского наречия.

Аканье в узком смысле– неразличение о и а в безударной позиции после твердых согласных; Аканье в широком смысле – всякое неразличение безударных гласных.

Типы аканья:

Диссимилятивное аканье – такой тип аканья, при котором в словах с ударным а в первом предударном слоге на месте о и а произносится гласный, отличающийся от ударного по подъему, т.е. ы или ъ (выда , въда ).

Недиссимилятивное аканье – такой тип аканья, при котором расподобления по подъему ударного и предударного гласного не наблюдается (вада).

Что касается хронологии возникновения аканья, то наиболее мотивированной следует признать ту точку зрения, согласно которой оно не могло развиться до падения редуцированных. Принимая во внимание, что падение редуцированных охватывает в основном ХII в. (для некоторых говоров можно предполагать сохранение редуцированных и в ХIII в., но это как раз такие говоры, где аканье не развилось и в последствии), следует полагать, что аканье развилось не раньше ХIII в. (или, самое раннее, конца ХII в.), но и не позднее, поскольку в ХIV в. оно уже отражается в некоторых памятниках. В эпоху возникновения аканья ещё различались, несомненно, в одних и тех же позициях е и е , с одной стороны, о и о , с другой.

Многие лингвисты рассматривают аканье как результат редукции гласных в безударном положении, но именно как результат, а не как самое редукцию. Так по существу рассматривал в генетическом плане аканье и Шахматов.

Первое отражение аканья – XIVв., Сийское Евангелие (1339г.).

Иканье – разновидность яканья; совпадение безударных гласных неверхнего подъема после мягких согласных в звуке и (биру , питак ).

Аканье - эго неразличение гласных неверхнего подъема в безударном слоге. В узком смысле аканьем можно называть произнесение гласного, близкого к [а], на месте, в первом безударном слоге. В широком смысле аканье - это всякого рода качественная редукция русских безударных гласных.

Существуют различные гипотезы происхождения аканья. В некоторых работах указываются очень древние, в том числе праславянские истоки этого явления, в частности, высказывались предположения, что аканье существовало уже в племенном диалекте вятичей. Однако любая теория о раннем развитии аканья позволяет объяснить лишь аканье в узком смысле, т.е. неразличение фонем - , иными словами, неразличение неверхних гласных в позиции после твердого согласного. Если рассматривать аканье в широком смысле, следует связывать его с редукцией безударных гласных, которая возникла не раньше того, как закончилось падение редуцированных.

Уверенность в том, что аканье развилось не раньше падения еров, объясняется двумя причинами. Во-первых, качественная редукция безударных слогов не может сочетаться с сохранением в речи слабых редуцированных фонем - они должны были бы выпасть в первую очередь (ср. последовательность изменения: дорогь [до"рогъ] -» [до"рок] -> [до"рък]). Во-вторых, редукция безударных слогов происходит в условиях развития силового ударения, а замена тонических различий слогов силовыми, экспираторными происходила параллельно с утратой еров в XII-XIII вв.

И действительно, примеры аканья встречаются в памятниках с XIV в. - хотя следует предположить, что это явление начало развиваться несколько раньше, так как в памятниках письменности оно отражается весьма непоследовательно. Древнейшие примеры аканья содержатся в рукописях московского происхождения и указывают на середину XIV в. (ср. в лпуст^вшнн земли, к лк л ты гллголешн , прлдлшцимъ и т.п.).

Определяя время и место появления аканья, нужно, однако, учитывать не только показания памятников, но и данные современных русских говоров, в которых представлены самые разнообразные тины и разновидности аканья. Изоглоссы, связанные с аканьем, делят территорию восточнославянских диалектов на две значительные части. Аканье отсутствует в малороссийском наречии и в северно-великороссийском наречии. Вместе с тем аканье широко распространено в белорусских и южнорусских говорах. В среднерусских говорах аканье, судя по всему, появилось под влиянием южнорусского произношения.

Исследования в области диалектологии показали, что при столкновении диалектных фонетических систем, основанных на оканье и на аканье, более продуктивной системой, т.е. способной к экспансии, оказывается система аканья. Это означает, что оканье раньше было распространено на более широкой территории, а аканье, возможно, имеет ограниченную территорию первоначального возникновения, откуда оно распространилось в область южнорусских, белорусских и среднерусских говоров.

Системное сопоставление различных типов аканья показывает, что наиболее архаичной разновидностью должно считаться так называемое диссимилятивное аканье, при котором произношение в первом предударном слоге зависит от качества ударного гласного . При архаичном типе диссимилятивного аканья реализуется не пятифонемное противопоставление ударных гласных, существующее в современном литературном языке, но семифонемное противопоставление, которое существовало в старорусском языке и включало фонемы ("fe) и («о закрытое»).

При архаичном диссимилятивном аканье гласные ударного и предударного слогов противопоставляются в соответствии с признаком подъема. Если под ударением фонемы, (или возникшие на их месте,), (с вариантом [ы]), т.е. гласные средневерхнего и верхнего подъемов, то в предударном слоге произносится нижний гласный [а]. Ср.: плоды , в году , (на) воде (ко^уЬ), такой (жен.р. дат.п. такой): [плады], [вгаду], [вад’е], [такой]. Если же под ударением находится гласный среднего или нижнего подъема: , то в предударном слоге произносится гласный более высокого подъема по сравнению с [а], т.е. [ъ]. Ср.: сома , полёт , плодом (пдодъмь): [съма], [пъл’от], [плъдом].

Сравнение изоглосс современного диссимилятивного и других типов аканья показывает, что первоначальной областью распространения этой инновации были юго-восточные древнерусские говоры, диалекты, распространенные на территории южнее Оки. Отсюда аканье распространилось на запад, в область белорусского наречия, и на север, в область среднерусских говоров.

Помимо аканья в узком смысле, т.е. редукции безударных гласных в позиции после твердого согласного, в говорах развивалась нейтрализация гласных фонем и после мягких согласных, хотя, возможно, этот процесс проходил медленнее. В соответствии с типом произношения в русских диалектах различают несколько типов такой нейтрализации: яканье (диссимилятивное и недиссимилятивное), еканье, иканье (ср. село : [с’ало], [с’ело], [с’ило]). Яканье достаточно широко распространилось в русских говорах, но в литературном языке произносительной нормой могло быть только еканье или иканье.

Основной предпосылкой развития аканья следует считать движение фонетической системы к консонантному типу и, соответственно, сокращение числа гласных фонем. В современном русском языке под ударением различаются пять гласных фонем: , а в безударном положение фонемы неверхнего подъема нейтрализуются в одном позиционном варианте, который может быть определен термином «слабая фонема». То есть в безударном положении наблюдается своеобразная конвергенция фонем (термин «конвергенция» употреблен здесь условно, так как в ударном положении противопоставление сохраняется). Таким образом, в безударном положении + + + = . В литературном языке слабая фонема реализуется в различных вариантах в зависимости от предшествующего согласного и места ударения: [а ъ ], [и 3 ], [ъ], ([ь]).

Следовательно, в безударном положении фактически сохраняется противопоставление лишь трех гласных фонем: , . Однако тенденцией литературного языка является и дальнейшая конвергенция, связанная с нейтрализацией в безударном положении фонемы: леса - лиса : [л’и э са] - [л’иса] -» [л’и э са] - [л’и э са]. В этом случае противопоставление может быть сведено в перспективе к противопоставлению - . Пока такого сокращения, конечно, еще не произошло, ср. в позиции после твердого: домовой - дымовой : [дъма ъ вои] - [дыма ъ вои].

Непосредственной причиной развития аканья стало развитие динамического (силового) словесного ударения, приведшее к редукции безударных гласных и к резкому противопоставлению ударных и безударных слогов. Если в древнерусском языке выступали под ударением и без ударения одни и те же гласные, то в XIV-XVII вв. развивается противопоставление ударного и безударного вокализма. В раннем древнерусском языке ударение было музыкальным, и слоги различались высотой тона. При динамическом ударении слоги стали различаться силой выдоха и напряженностью артикуляции. Безударные слоги стали произноситься более коротко и с меньшим усилием, с ослаблением артикуляции, что и привело к сокращению (г/) и к качественному изменению (е, о, а) безударных гласных.

Точное время и место появления аканья в узком смысле остается дискуссионным вопросом, поскольку не ясно, каков конкретный механизм его первоначального возникновения. Дискуссии по этому поводу продолжаются до сих пор, и объяснения предлагаются самые разные. Существует гипотеза о связи аканья с изменением количественных характеристик гласных в зависимости от ударения, о связи редукции неверхних гласных с долготой или краткостью гласных различного подъема. Наблюдения показывают, что верхние гласные - более краткие по сравнению со средними и нижними. Это новые долгота и краткость, не связанные с праславянским количественным признаком. Подробный анализ этих характеристик позволяет подвергнуть сомнению утверждение о древности диссимилятивного аканья. Сокращение всех безударных гласных кроме самых кратких (верхних) вело к одинаковым результатам во всех позициях. Отсюда следует, что недиссимилятивное аканье является более древним.

Существует точка зрения, что аканье возникло в южнорусских говорах под влиянием субстратного языка (одного из угро- финских диалектов). Гипотеза о субстратном механизме аканья основана на территориальной близости южнорусских диалектов к говорам мордовской подгруппы языков. Факты, близкие к явлению аканья, выявлены учеными в вокализме мокшанского языка. Вместе с тем известно, что часть территории Рязанской и смежных областей занимал в древности финноязычный этнос «мещера», который был ассимилирован славянами. Возможно, субстратное влияние мещерского диалекта послужило толчком к реализации системных закономерностей, рассмотренных выше. Однако гипотеза о субстратном происхождении аканья недостаточно аргументирована и не находит поддержки в современном научном сообществе.

Более стремительное сокращение безударного вокализма по сравнению с ударным объясняется особой судьбой фонем, . Особый звук «о закрытое» - [б] - появлялся у восточных славян на месте гласного [о] в результате развития праславянских интонационных противопоставлений: гласный [о], звук по происхождению краткий, начинал в ряде форм произноситься с восходящей интонацией, с так называемым новоакутовым ударением. При этом [о] удлинялся и становился более закрытым, напряженным, а после утраты интонационных различий, в XIII-XV вв., сделался особой фонемой - 1 . Утрата фонемы происходила вместе с утратой ятя и была связана с тем, что дифференциальный признак напряженности перестал быть дифференциальным .

В истории важно то, что эта фонема противопоставлялась только в ударных словах. Следовательно, в XIII в. в русском языке впервые возникло противопоставление ударного и безударного вокализма, и такое противопоставление стало продуктивным для всей системы. Оно отразилось на судьбе "Ь: эта фонема исчезала прежде всего именно в безударных слогах, тем самым в XIV-XV вв. в среднерусских говорах возникла ситуация, когда в ударном положении фонемы, выделялись, а в позиции без ударения уже нет. Таким образом, нейтрализация безударных гласных неверхнего подъема протекала в виде нескольких параллельных процессов: развития аканья, утраты ятя и «о закрытого».

В позиции после мягкого согласного аканье (яканье) и утрата безударного ятя представляют собой единый фонетический процесс. Нейтрализация - была первым этапом нейтрализации неверхних гласных в безударной позиции после мягкого согласного. Начиная с XVI в. под действием той же тенденции происходило совпадение [е] ([ё] + [с]) - [а], на основе чего сформировались различные виды диалектного произношения - так называемого «яканья».

В современных севернорусских говорах удерживается окающее произношение, и такая черта долгое время сохранялась в речи жителей Москвы, где аканье первоначально характеризовало речь социальных низов, а широкое распространение получило лишь в XVII в. Характерное для литературного языка «иканье», т.е. произношение после мягких согласных безударного гласного, близкого к [и], возникло не раньше XVIII в. Еще в начале XIX в. орфоэпической нормой русского литературного языка было аканье в узком смысле ([а = а ъ ] после твердого) и еканье, т.е. произношение [е] после мягкого согласного.

Контрольные вопросы

• 1. Как понимается термин «аканье» в узком и в широком смысле?
• 2. Чем подтверждается гипотеза о том, что аканье развилось ие раньше падения редуцированных?
• 3. Каково время наиболее ранней фиксации аканья в памятниках письменности? Приведите примеры.
• 4. Каково произношение предударных гласных при архаичном диссимилятивном аканье?
• 5. В каких современных восточнославянских говорах и языках распространено аканье?
• 6. Какова предполагаемая область первоначального появления аканья?
• 7. Лайте характеристику следующих типов произношения: яканье, еканье, иканье.
• 8. Каким образом происходит нейтрализация безударных гласных фонем в русском языке?
• 9. Что является непосредственной причиной акающего произношения в современном русском языке?
• 10. Каков непосредственный механизм развития аканья? Каковы альтернативные гипотезы о древности того или иного типа аканья?
• 11. Каким образом мог повлиять на развития аканья язык-субстрат?
• 12. Как история фонемы связана с развитием аканья?
• 13. Каким образом утрата фонемы т к в безударном положении соотносится с развитием яканья?
• 14. Как изменялась орфоэпическая норма, связанная с аканьем, в русском литературном языке?

• Существуют, однако, гипотезы и о вторичности диссимилятивного аканья.
• Подробнее см. параграф 2.1.
• Об утрате этого дифференциального признака см. параграф 6.3.

Аканье в широком смысле - это неразличение гласных фонем неверхнего подъема в безударных слогах, в узком смысле - неразличение /о/ и /а/ в безударном положении после твердых согласных при совпадении их в части позиций в звуке [а].

Есть два основных типа аканья: диссимилятивное и сильное (недиссимилятивное). Диссимилятивное аканье распространено в западной части Южного наречия и в Чухломском акающем острове Костромской области. Большинство остальных акающих говоров, как и литературный язык, характеризуются сильным аканьем.

При сильном аканье /о/ и /а/ совпадают в первом предударном слоге всегда в [а] (точнее в [а], в ином обозначении [аэ] или [аъ], т.е. в звуке несколько более закрытом, чем ударный [а]): с[о]вы, тр[а]вы - с[а]ва, с[а]вы, с[а]ву и тр[а]ва, тр[з]вы, тр[з]ву.

При диссимилятивном аканье на месте /о/ и /а/ произносится в первом предударном слоге звук [а] или [э] в зависимости от того, какой гласный под ударением. Принцип диссимиляции заключается в том, что перед ударным гласным нижнего подъема не может быть гласный того же подъема: перед ударным [а] произносится гласный среднего подъема [э] (иначе говоря, если под ударением [а], то в предударном слоге не-[а]), а перед ударным гласным верхнего подъема произносится гласный нижнего подъема [а]: с[а]вы, с[а]#у, тр[а]вы, тр[а]ву - с[э]ва, тр[эва.

Карта 1. Оканье и аканье

В зависимости от того, [а] или [э] произносится перед ударными гласными звуками, выступающими на месте фонем верхнесреднего подъема /Ь/ и /со/ и среднего подъема /е/ и /о/, выделяются три типа диссимилятивного аканья. Первый тип называется жиздринским, или белорусским, и характеризуется произношением [а] перед всеми гласными верхне-среднего и среднего подъемов: к с[а]в1>, к mp[a]et, с[з]всдй, тр[авсой, л[з]мтёй, л[а]л-тёй, н[а]сбк, пл[а]тдк. Второй тип называется архаическим, или обоянским, и характеризуется произношением Да] перед гласными верхне-среднего подъема: к c[a]ei, к mp[a]ei, с[г]вш, тр[г]всой и произношением [э] перед гласными среднего подъема: л[д]мтёй, л[э]птёй, н[з]сок, пл[з]ток. Третий тип называется прохоровским и характеризуется произношением [э] перед всеми гласными верхне-среднего и среднего подъемов: к ф]вЪ, к тр[э]в%, с[эв(Ьй, тр[д]всой, л[э]мтёй, л[з]птёй, н[э]сдк, пл[з]т6к.

Качество гласного «не-[а]», выступающего в говорах с диссимилятивным аканьем в первом предударном слоге в соответствии с фонемами /а/ и /о/, /со/ может варьировать в разных говорах. Кроме [э] отмечаются в этой позиции гласные типа [э] и [ы]: в[э]да, в[ы]да. Нередко наблюдается лабиализация этого гласного - [э°], [о], [у]: в[з°]да, в[о]да, в[у]да.

Кроме качественного различия по тембру гласных [а] и [э], выступающих в первом предударном слоге в говорах с диссимилятивным аканьем, часто наблюдается и количественное различие между этими гласными по длительности: гласный [а] значительно длительнее [э] в первом предударном слоге и приближается по длительности к гласному ударного слога или даже превышает ее. Ритмическая структура слова (см. § 14) с гласным [э] в первом предударном слоге схематически может быть обозначена как 1-1-3-1, а с гласным [а] в этой позиции как 1-3-3-1.

На всей территории Южного наречия - среди говоров с указанными типами диссимилятивного аканья и среди говоров с сильным аканьем - отмечены говоры с таким типом диссимилятивного аканья, при котором основные различия между гласными звуками, выступающими на месте фонем /а/ и /о/, /со/ в первом предударном слоге, связаны с их длительностью.

Перед гласными верхнего подъема произносится долгий гласный, а перед гласным нижнего подъема - краткий. Качественно же, т.е. по тембру, эти гласные различаются незначительно и относятся к одному и тому же звукотипу [а]. Различия в тембре этих звуков сводятся к тому, что долгий предударный [а] более открытый звук по сравнению с кратким [а], который более точно может быть обозначен как [а] или [аэ] (такой же звук в первом предударном слоге произносится и в литературном языке): в[а]да - в[а:]дь/.

В некоторых говорах с диссимилятивным аканьем в звуке [э] первого предударного слога совпадают не только фонемы /а/ и /о/, /со/, но и /и/: б[ы]к - б[ы]ку, б[о]к - в б[а]ку, но б[э]ка - бока и быка; с[э]рая - сарая и сырая.

Качество гласного первого предударного слога может перед разными ударными гласными обусловливаться не только принципом диссимилятивности, но и принципом ассимилятивности. При а с- симилятивн о-д иссимилятивном аканье перед ударными гласными верхнего и верхне-среднего подъема произносится гласный нижнего подъема [а] (диссимилятивный принцип), а перед ударными гласными среднего и нижнего подъемов произносятся гласные тех же подъемов: [э] перед [ё], [б], [а] перед [а] (ассимилятивный принцип). При этом перед ударными гласными верхнего подъема произносится долгий [а:], а перед [а] - [а] ([а9]): с[а:]вы, с[а:]ву, тр[х]вы, тр[а:]ву, к cei, к mpet, с[а:]всой, тр[а:]всой - л[э]мтёй, л[э]птёй, н[э]сдк, пл[этдк, с[а]ва, тр[а]ва.

Русская диалектология / Под ред. Касаткина Л.Л. - М., 2005 г.

К истокам Руси. Народ и язык. Академик Трубачёв Олег Николаевич. Из истории языка Древней и новой Руси. 3. Центр – периферия – ареал. Происхождение аканья в русском языке.

Центральным было и остается явление аканья : центральным как по структурной характеристике и важности ввиду охвата также общенародного (национально-литературного) языка, так и по своей центрально-диалектной принадлежности, и это признается разными авторами [Горшкова К.В. Историческая диалектология русского языка. М., 1972, с. 125]. О первоначальной территории акающего диалекта, включающей курско-орловские и соседние говоры, см. также уточнение, что для орловских говоров характерны «примерно те же безударные гласные» , что и для литературной речи [Котков С.И. Говоры орловской области (фонетика и морфология). Дис. … докт. филол. н. Т. I – II. М., 1951, с. 428].

Центрально-южно-великорусский характер отмечается и для диссимилятивного аканья, впрочем, уже у Коткова: «Восточная граница диссимилятивного аканья в Орловской области не выходит за восточные пределы диссимилятивного аканья суджанского типа». Примерно на тот же центр наслаивается диссимилятивное яканье: Курск – Орел – Смоленск [Захарова К.Ф., Орлова В.Г. Диалектное членение русского языка. М., 1970, с. 94].

Эти диссимилятивные преображения безударного вокализма, честь открытия которых принадлежит Шахматову, типа диалектных с[ъ]ва, тр[ъ]ва , курск., льговск. жылезо, жына, жыра , жылаши, цына, въда, жыра, шыгатъ [Шахматов А.А. Курс истории русского языка. Ч. II. СПб., 1910, с. 700], в ограниченном, правда, объеме и ненадолго, проникли и в стандартнолитературную орфографию, орфоэпию, ср. пресловутые «сценические» жыра, шыги [Касаткин Л.Л. Современная русская диалектная и литературная фонетика как источник для истории русского языка. М., 1999, с. 479, 480: как шаѢ ги, жаѢ ра ], ср. уже отсутствие подобных рекомендаций в «Орфоэпическом словаре…»[Орфоэпический словарь русского языка. Произношение, ударение, грамматические формы. Около 65000 слов / Под. ред. Р.И. Аванесова. 6-е изд., стереотипное. М., 1997].

Словом, картина, в том числе пространственная, явлений (типов) аканья-яканья непростая, сложная даже для лингвиста не диалектолога. На множественность этих типов также обратили внимание давно [В. Даль. Толковый словарь живого великорусского языка. Т. I. M., 1955 (со второго изд. 1880 – 1882 гг.), с. LXXV.]. На то, что, например, «в смоленском наречии акают до приторности, и аканье это усиливается на запад и юг, через Белую до Чёрной и Малой Руси…». Почтенный лексикограф так отзывался о том, что потом стали квалифицировать как белорусский, полный характер аканья [Шахматов А.А. Курс истории русского языка. Ч. II. СПб., 1910, с. 379 – 380].

Для срединных же, означенных выше говоров характерна пестрота типов аканья-яканья на довольно ограниченном пространстве. Все эти генетические более новые, разнообразные типы, в основном – диссимилятивного аканья (яканья) – суджанский, обоянский, щигровский – все сосредоточены в зоне курско-орловских говоров, проще говоря – на курской земле, откуда и исходили эти инновации, знаменующие тем самым центральность зоны. Инновации были в известном смысле множественными, ср. сюда ещё иканье – орловско-курское, но и среднерусское, и национально-литературное [Котков С.И. Говоры орловской области (фонетика и морфология). Дис. … докт. филол. н. Т. I – II. М., 1951, с. 467, 476; Русская диалектология / Под. ред. Р.И. Аванесова и В.Г. Орловой. М., 1964, с. 61].

Все это, вместе взятое, создавало ту самую пестроту и неоднозначность характеристики, которую по канонам дисциплины и должен проявлять центр лингво-географического ареала. Из этих черт некоторые в разном объёме устремились центробежно в более периферийные области, ср. иканье в московских говорах и отдельные отражения диссимилятивных явлений в самом высоком речевом стандарте.
Конечно, остается традиционно трудный вопрос о происхождении аканья , и здесь не могут быть, естественно, признаны достаточными и убедительными ссылки на «безболезненность» и «легкость» перехода от оканья к аканью [Аванесов Р.И. Вопросы образования русского языка в его говорах // Вестник МГУ, 1947, № 9, с. 146]. Почему тогда, спрашивается, не начала «акать» вся территория языка? Видимо, не стоит оставлять без внимания сопутствующий социолингвистический аспект: это была инновация, шедшая из влиятельного южного центра.

Самое время напомнить, что великорусский Юг превосходил великорусский Север по людскому, экономическому и другим потенциалам, о чём почему-то обычно забывают, как и об аксиоме, что история начиналась на Юге. Южная инновация аканья обладала авторитетом, и следовать этому пресловутому выговору «по-московски» было престижно [ В. Даль. Толковый словарь живого великорусского языка. Т. I. M., 1955 (со второго изд. 1880 – 1882 гг.)].

Редкость ли заселения Севера, неудовлетворительность тамошних коммуникаций или какие-то более тонкие причины, но что-то всё же привело к затуханию инновационной волны аканья на подступах именно к Северу. Мы и в дальнейшем будем пользоваться этой точкой отсчета: сравнительная дальность траектории волн, высылаемых инновационным центром.
Распространена концепция, датирующая аканье временем после падения редуцированных [Аванесов Р.И. Вопросы образования русского языка в его говорах // Вестник МГУ, 1947, № 9, с. 138 – 139], и к ней, вероятно, надо прислушаться. Но вполне возможно, что дело много сложнее и указанное падение – не единственная, а одна из причин, довершившая окончательное приведение в действие механизма аканья. Возможно, более широкое допущение ряда предрасположений к аканью – единственный выход из тупикового положения, в котором проблема аканья оказалась в результате ожесточенных споров.

Иными словами, если даже перед нами не тот случай, когда «оба правы», то все же возможно расценить ситуацию как некий сигнал о наличии рационального зерна во взаимоисключающих концепциях: «аканье – собственно русская инновация», «аканье – праславянский феномен». Нельзя забывать и о том, что язык древнерусской ветви славянства подвергся значительной перестройке, развертывавшейся опять-таки по законам лингвистической географии (пространственной лингвистики) .

Не исключено при этом, что первоначальный краткостный вокализм, который был у древнерусских славян, их большинством переинтерпретирован как вокализм безударный [рубачев О.Н. Этногенез и культура древнейших славян. Лингвистические исследования. М., 1991, с. 69 – 71].

Состоялась утрата категории различения количества гласных, которой пра-украинский, как типичная периферия, был затронут в гораздо меньшей степени, ср. имевшие в украинском место заместительное растяжение/продление, ареально близкий аналог явлению польской исторической фонетики – wzdluzenie zastepcze, и там, и тут – во вновь закрытых слогах. Это явление косвенно свидетельствует о древнем наличии в праукраинских диалектах количественных различий гласных.

Собственно великорусский этого не знает . См. у Скляренко, где заместительное продление рассматривается на материале славянских языков, сохранивших количественно-интонационные различия гласных (сербохорв.), но не говорится об украинских данных.

Какое-то отношение может иметь к проблеме аканья фактическое тождество слав. о и a, даже первичность последнего [Скляренко В.Т. Праслов’янська акцентологiя. Киïв, 1998, с. 66 – 67]. Тот факт, что ослабление безударных гласных в южновеликорусском и белорусском очень поздно отразилось в письменности, говорит не только и не столько о консервативности письма, сколько о том отношении взаимной компенсации, в которое вступили означенное ослабление артикуляции и консервирующая тенденция письма.

Об этом, может быть, следует сказать особо. Здесь речь пойдет, в сущности, о типологическом отличии русского языка, выделяющем его из большинства других славянских языков. Не напряженная артикуляция безударного вокализма – яркая черта русского языка и его инновация, отделившая его даже от близко родственного белорусского языка.

Парадокс в том, что оба эти языка объединяет общность аканья, однако в белорусском с его «полным аканьем» обозначилась такая самостоятельная черта, как напряженная артикуляция безударного вокализма . Результат: различия по принципу: напряженная артикуляция языка – фонетическая орфография; вспомним сербохорватский и вуковский завет «пиши као што говорит» – пиши как говоришь, соответственно, не напряженная артикуляция языка – консервативная (историческая) орфография. Русская артикуляция, выпадая из славянской в целом, напоминает принцип английской, аналогия распространяется и на консервативность письма в обоих случаях!. В связи с отмеченным кажется несколько непонятным мнение о факультативности напряженности в славянских языках [Новое в лингвистике. Вып. 2. М., 1962, с. 204].

Переход к менее напряженной артикуляционной базе как «общая тенденция» русского языка, в том числе в плане замены оканья аканьем, характеризуется также у Касаткина [Касаткин Л.Л. Современная русская диалектная и литературная фонетика как источник для истории русского языка. М., 1999, с. 131, 132.].

Итак, опираясь в немалой степени на предшественников, мы пришли к заключению о необходимости наличия инновационного центра, даже сосредоточились на некотором вероятии подобного центра инноваций в среднезападной части южновеликорусского пространства. Имеет смысл сохранить в дальнейшем эту точку отсчета для суждений об (остальных) частях и явлениях великорусского ареала.

Из них наиболее яркая и легко выделяемая – северновеликорусская часть. Вместе с тем, заинтересовавшись критериями выделения северновеликорусского наречия, мы не можем не выразить сомнений на этот счёт. Во-первых, оказывается под вопросом целостность северновеликорусского наречия в его западной и северовосточной частях , и это признается основными исследователями [Образование севернорусского наречия и среднерусских говоров по материалам лингвистической географии. Отв. ред. В.Г. Орлова. М., 1970, с. 210].

Во-вторых, они же признают, что выделение «будущей территории северного наречия» намечается «на основе распространения аканья». Э то означает ни больше ни меньше, как то, что основной критерий выделения – отрицательный: то, куда не дошло аканье, территория, где аканья нет, поскольку никто не станет спорить с тем, что аканье шло с юга.

Интересно отметить, что характеристика южного наречия заметно контрастирует с этим, нося более конкретно-позитивный характер: не различение безударных гласных, фрикативное г (?), отсутствие контракции (выпадения j) [Русская диалектология / Под. ред. Р.И. Аванесова и В.Г. Орловой. М., 1964, с. 239].

Но и южновеликорусские отличительные признаки не изначальны. Не только в среднерусских говорах, но и в южновеликорусском просвечивает «северновеликорусская» основа, если говорить в терминах действующей диалектологии. Сказанное делает неактуальной оппозицию «северновеликорусский» – «южновеликорусский» , поскольку в древние времена (ретроспективно) северо-великорусский оказывается тождественным со всем изначальным великорусским, причем аканье/яканье – вторичные инновации языкового центра.

Сейчас нельзя без некоторого удивления воспринимать оценки вроде того, что (по Шахматову) Е.Ф. Будде принадлежит «замечательный вывод» о том, что северная часть Рязанской области первоначально относилась к северновеликорусскому наречию и о северновеликорусском характере касимовских говоров в прошлом. [Сидоров В.Н. Из истории звуков русского языка. М.. 1966, с. 98]. В сущности ясно, что это банальная констатация хода южных инноваций, перекрывающих первобытные черты вроде того же оканья .