Год рождения натальи гончаровой. Наталья гончарова пушкина и петр ланской - биография личной жизни, фото

16 (28) июля 1844 года, через семь лет после смерти Александра Сергеевича Пушкина , его вдова Наталья Николаевна вышла замуж во второй раз. Её супругом стал генерал-лейтенант Пётр Петрович Ланской —они прожили вместе 19 лет, до самой смерти Пушкиной в 1863 году. Спустя 140 лет со дня бракосочетания Ланского и Пушкиной АиФ.ru вспоминает историю их любви.

Купеческая дочка Наталья Гончарова встретила своего первого супруга, на тот момент уже известного поэта, в 16 лет. Предложение Пушкина, который был старше на 13 лет, последовало почти незамедлительно, однако помолвка тянулась долго — из-за конфликтов с будущей тёщей и отсутствия денег с обеих сторон пожениться Гончарова и Пушкин смогли лишь спустя три года. А прожили вместе меньше 6 лет — трагическая гибель поэта, раненого на дуэли, оставила Наталью Николаевну вдовой с четырьмя детьми на руках.

Портрет Натальи Николаевны Гончаровой (Ланской) — жены русского поэта Александра Сергеевича Пушкина. Художник И. К. Макаров. 1840 год.

Народная молва никогда не жаловала Гончарову, и среди исследователей творчества Пушкина и истории его жизни до сих пор нет однозначной оценки личности его единственной супруги. Её считали поверхностной красоткой, ничего не смыслящей в поэзии, увлечённой лишь балами и светскими приёмами, называли любовницей Николая I, вступившей чуть ли не в сговор с семьёй Дантеса, и, конечно, косвенной виновницей гибели «солнца русской поэзии». Переписка Пушкина и Гончаровой, опубликованная уже после её смерти дочерью, во многом изменила представление о Наталье Николаевне — сейчас литературоведы и биографы склонны к мнению, что Гончарова была такой же жертвой враждебно настроенного общества, бесконечных анонимных писем и клеветы, всю дорогу омрачавших жизнь Пушкиных, поженившихся не по расчёту, а по любви.

«Отправляйся в деревню, носи траур по мне в течение двух лет, потом выйди замуж, но только не за шалопая», — обращался поэт к жене перед смертью. Вместо двух лет траур продлился семь. В первое время оставаться в столице Гончарова не могла, а потому уехала с детьми в родовое имение к матери и брату, где прожила затворницей два года. Вернувшись в Петербург в 1839 году, она продолжала вести уединённый образ жизни, и лишь в 1843 году вдова Пушкина стала вновь выходить в свет. Спустя год, в 1844 году, брат Натальи Николаевны Сергей познакомил её со своим сослуживцем Петром Ланским — красота Гончаровой покорила сердце 45-летнего убеждённого холостяка, который, к тому же, успел искренне полюбить её детей, и спустя полгода после знакомства он сделал ей предложение.

Брак с Ланским, как и с Пушкиным, был не по расчёту, а материальное положение обоих супругов было не бедственным, но и не лёгким. Нашлись, впрочем, и те, кто продолжал поддерживать теорию о связи Гончаровой с императором: якобы, благодаря этой связи Ланской после женитьбы продвинулся по службе. Свадьбу сыграли 16 июля в Стрельне: известно, что для того, чтобы получить разрешение на брак, командир гвардейского полка Ланской обратился к командующему гвардейским корпусом, а тот, в свою очередь, передал просьбу Николаю I. Узнав о торжестве, император пожелал быть посажённым отцом, однако Наталья Николаевна настояла на скромной свадьбе для узкого круга близких людей. Николай I на своем присутствии настаивать не стал.

Друзья Пушкина, в том числе Плетнёв и Вяземский , назвали Петра Ланского хорошим человеком, добрым по отношению к Гончаровой и детям. Ланской и правда принял сыновей и дочерей Пушкина — Григория, Александра, Марию и Наталью — как родных, что позволило Гончаровой отказаться от специальной опеки, в которую вошли родственник Гончаровой, дипломат Григорий Строганов, Жуковский и Наргиз Отрешков и которая была назначена над детьми после смерти поэта.

Ланской Пётр Петрович. Работа Н. П. Ланского. 1852 год.

В 1846 году опекуном был официально назначен Ланской. В браке у них с вдовой Пушкина родились ещё трое дочерей: Александра, Елизавета и Софья . Ланские дали всем семерым детям отличное образование: сыновья выбрали военную карьеру, дочерям удалось удачно выйти замуж — младшая дочь Пушкина Наталья даже породнилась с Российской императорской семьёй, выйдя замуж за принца Николая-Вильгельма Нассауского . Дети Гончаровой от обоих браков на протяжении всей жизни были очень дружны между собой.

«Пустые слова не могут заменить такую любовь, как твоя. Внушив тебе с помощью Божией такое чувство, я им дорожу. Я больше не в таком возрасте, чтобы голова у меня кружилась от успеха. Можно подумать, что я понапрасну прожила 37 лет. Этот возраст даёт женщине жизненный опыт, и я могу дать настоящую цену словам. Суета сует, всё только суета, кроме любви к Богу и, добавляю, любви к своему мужу, когда он так любит, как это делает мой муж», — писала Наталья Гончарова Петру Ланскому. Оба они к моменту знакомства были уже не молодыми, по меркам того времени, людьми, а потому вместо свойственной юношам и девушкам страсти, зачастую разрушительной, в их семье царили любовь и уважение.

В последние годы жизни Наталья Николаевна часто болела — подорванное переживаниями здоровье привело к болезням сердца и лёгких. Она перестала выходить в свет, уезжая за границу на лечение, которое, однако, не помогало. Ланская умерла в ноябре 1863 года от воспаления лёгких — в окружении мужа, детей и самых близких родственников и друзей. Спустя несколько недель историк и литературовед Пётр Бартенев опубликовал в одной из петербургских газет некролог: «26 ноября сего года скончалась в Петербурге на 52-м году Наталья Николаевна Ланская, урождённая Гончарова, в первом браке супруга А. С. Пушкина. Её имя долго будет произноситься в наших общественных воспоминаниях и в самой истории русской словесности. С ней соединена была судьба нашего доселе первого, дорогого и незабвенного поэта. О ней, о её спокойствии заботился он в свои предсмертные минуты. Пушкин погиб, оберегая честь её. Да будет мир её праху».

Пётр Ланской пережил супругу на 14 лет, всё это время он продолжал заботиться о детях: как об их с Гончаровой общих дочерях, так и об отпрысках Пушкина — в том числе и о внуках. Пётр Ланской ушел из жизни в 6 мая 1877 года и был похоронен в Александро-Невской Лавре, в одной могиле с женой.

Дерзкой пламенной рукою Белоснежну, полну грудь… Я желал бы… Да ногою Моря не перешагнуть… А.С.Пушкин. К Наталье, 1813 г.

Так писал юный лицеист Саша Пушкин в четырнадцатилетнем возрасте. Послание “К Наталье” - самое первое стихотворение поэта, дошедшее до наших дней. Оно обращено к крепостной актрисе домашнего театра графа Толстого, находившегося в Царском Селе. Частенько юноша проводил вечера в театре, не смея протянуть руки к прозрачным одеяниям, скрывающим прелести юной актрисы. Возвращаясь в свою лицейскую “монашескую” келью, Пушкин, подобно невидимому режиссеру, рисует такую сцену:

Я кисти б взял бестрепетной рукою И, выпив вмиг шампанского стакан, Трудиться б стал я с жаркой головою, Как Цициан иль пламенный Албан. Представил бы все прелести Натальи, На полну грудь спустил бы прядь волос, Вкруг головы венок душистых роз, Вкруг милых ног одежду резвей Тальи, Стан обхватил Киприды б пояс злат. И кистью б был счастливей я стократ!

В юном возрасте формируется идеал красоты и чувства обостряются. Воспитанный на французской эротической фривольной поэзии, мальчик пожирал в библиотеке отца книгу за книгой. Эротические склонности и предпочтения Пушкина были налицо. Позже придет любовь к маленькая ножкам, но грудь по-прежнему для него важна:

Я люблю в Венере грудь, ручки, ножку особливо. Но любовное огниво, цель желанья моего...

Как же удивительно устроена жизнь: через пятнадцать лет зимой 1828 года он, созревший для семейной жизни, встретит на балу шестнадцатилетнюю Наталью Николаевну Гончарову, родившуюся на следующий день после Бородинского сражения - 27 августа 1812 года.

Вот уж воистину, “исполнились” его “желанья”, и он встретил ту, о которой мечтал в отрочестве, ту, которая в полной мере отвечала его давним юношеским эротическим желаниям, - и даже имя она носила такое же. Свою женку, свою мадонну…Он долго добивался согласия на этот брак, дважды сватался. Мать Наташи долго не давала согласия на брак дочери: дочь слишком молода - она младшая среди трех сестер, к тому же красоту дочери можно “продать” подороже. Да и бесприданницей выдавать замуж дочь ей не хотелось.

Тогда Пушкин заложил имение, выделенное ему отцом, чтобы отдать будущей теще деньги на приданное Натали. Дело неслыханное! Этот шаг трудно переоценить: всё свое будущее поэт положил на карту, так хотел он ее в жены…. “Или вы будете моя, или я никогда не женюсь”, - писал поэт своей невесте.

6 апреля 1830 года состоялась помолвка, но только 18 февраля 1831 года они были обвенчаны.

В современной литературе, когда пишут о внешности Натали, почти всегда отмечают классически правильные черты ее прелестного лица с легкой косинкой глаз, несказанно ее красившей, невообразимую талию. Есть упоминания о ее великолепных плечах, высоком росте, а он по тем временам был выше среднего для женщины. Немногие мужчины были выше ее…

Кстати, ее рост известен. Но, замечу, это был рост уже пятидесятилетней женщины, зафиксированный в 1862 году (на это обстоятельство мало кто обращает внимание). Вероятно, в молодости, в период жизни с Пушкиным, с 18 до 24 лет (с 1831 по 1837 год) она была даже выше. Рост жены Пушкина дошел до нас в карандашной отметке на двери в доме, где жила ее сестра Александра в Словакии (ныне город Партизанск, селение Бродзяны). Когда отметку измерили, оказалось, что она составляет 173 см.

В последнее десятилетие появилось уточнение: 175-176 см. А что же рост Пушкина? “Официальный” - 2 аршина 5 вершков с половиной (он замерен художником Григорием Чернецовым 15 апреля 1832 года). Это 166,7 см. Известен также указанный Пушкиным рост некоего крепостного Алексея Хохлова - 157,8 см. Этот Хохлов, как предполагают, - это был сам Пушкин. Под этим вымышленным именем поэт хотел бежать из ссылки в ноябре 1825 года.

Естественно, что поэт довольно точно указал свой рост, ведь для крепостного он - главная примета. Брат же Пушкина, Лев Сергеевич, указывал среднее значение - “пять с небольшим вершков”, то есть 164 см. Все встанет на свои места, если учесть каблуки (а не лапти крепостного) и цилиндр, в котором изобразил его Чернецов.

Как же выглядели Пушкины вместе со стороны? Этому есть свидетельства. Так сестра Пушкина, Ольга Сергеевна писала: ”Физически они совершенная противоположность: Вулкан и Венера, Кирик и Улита и проч. и проч.”. А приятельница Пушкина княгиня Вяземская отмечала: “Пушкин не любил стоять рядом со своею женою и шутя говаривал, что ему подле

нее быть унизительно: так мал был он в сравнении с нею ростом”. Но, думается, Пушкин, будучи зрелым человеком, прекрасно понимал этот контраст, и ему даже нравилось, что невеста значительно выше его. Он казался грумом рядом со своей рослой госпожой.

Вместе супруги, по крайней мере, на людях, не танцевали, этого не позволял этикет. Потому часто, когда встречаешь упоминания в художественной литературе о том, как Пушкины выглядели танцующими вместе, грустно улыбаешься заблуждению авторов. Хотя до женитьбы подобное было. Но и без того им вместе приходилось находиться рядом в обществе - например, когда они приезжали на бал и входили в зал.

Натали, вероятно, носила каблуки, введенные в моду еще маркизой де Помпадур, и высокую прическу, как на портрете работы Брюллова, приводимом мной ниже, что еще сильнее зрительно увеличивало разницу в росте. Осенью 1833 года Натали сменила прическу и начала носить локоны а la Ninon (по имени французской куртизанки; на портрете Гау она именно с такой прической). Пушкин, в тот момент будучи в разлуке с Натали, с восхищением писал жене, как же она должна была бы быть мила с новой прической. “О этом я думал сегодня ночью…”.

Как же далеко до исторической правды памятнику чете Пушкиных на Арбате, где поэт, кажется, хочет “перерасти” Натали. Не для того ли он встал на ступеньку? Но образ Натальи - еще дальше от реальности. Об этой несуразности в авторской трактовке образов поэта и его жены много говорила общественность в юбилейном 1999-ом, когда открывали этот памятник. А был ли конкурс? Да нет, видимо, все было продиктовано волевым решением...

Неудивительно, что этот же Пушкин “пошел тиражом”, но уже без Натали, а с ангелом на греческой колонне: таким его увидела Америка, когда в США в том же году открыли памятник поэту. “Недалеко ушли” Пушкин с Натали и в виде скульптур фонтана у церкви, где молодые венчались. Там даже портретное сходство не соблюдено.

Стоит привести фотографию арбатского памятника и рядом поместить прижизненное изображение Натальи Николаевны Пушкиной, уже вдовы, матери четверых детей, до ее второго замужества. Это акварель В. Гау, хранящаяся в упомянутых Бродзянах - с датой «1842 год» и подписью художника. В отличие от широко известной в России авторской реплики этого портрета - крайне неудачной, как мне кажется (нижняя часть лица и фигура выписаны несколько небрежно) - именно оригинал передает всю внешнюю прелесть Натальи Николаевны.

При этом редко упоминается о прежде всего бросающейся в глаза детали ее физического сложения - большой пышной груди. Замечу, что Наталья Гончарова с юных лет была полногрудой девушкой, по свидетельствам современников, а не стала такой с возрастом. Кажется, что само время не дало пропасть свидетельствам. В рукописном журнале “Момус”, выпускавшемся с начала 1831 г. кружком нескольких студентов Московского университета, среди которых были поклонники Н. Н. Гончаровой, появились стихотворение “Элегия” в котором говорится о ней и о Пушкине:

Мне предпочла она другого! Другой прижмет ее к груди!... Былое возвратися снова И сердцу счастье возврати! Нет! невозвратно... Боже! боже! Не мне судьба ее хранит: Другой ей пояс в брачном ложе От груди полной отрешит; Она другого в час желанья Рукой лилейной обовьет И с стоном, с пламенным лобзаньем Души любимцем назовет!... A я? Меня пожрет страданий пламень!... Быть может, раннею весной, Гуляя с ним, она отыщет камень - Друзья! могильный камень мой... 2 генваря 1831.

Эти стихи написаны за полтора месяца до женитьбы Пушкина. Они были выставлены в экспозиции на первом этаже музея-квартиры А.С.Пушкина на Арбате, и мне довелось читать эти драгоценные живые свидетельства в 1995 году.

Известно, что у маленькой худенькой женщины бюст размером чуть более среднего иногда уже может выглядеть великовато. Но для женщины с крепким телосложением, как у Натальи Николаевны, с развитой грудной клеткой, широкоплечей и высокорослой, чтобы бюст заметно выделялся, его размер должен быть гораздо большим.

“Мы ленивы и нелюбопытны,” - заметил однажды поэт. Поэтому часто невнимательны не только к словам современников поэта, но и к нему самому. А ведь он - самый главный, самый достоверный свидетель. Наталью Николаевну поэт называл плотненькой брюнеткой. ”Много спрашивают меня о тебе; так же ли ты хороша, как сказывают — и какая ты: брюнетка или блондинка, худенькая или плотненькая? (подчеркнуто Пушкиным. - авт.)... Прощай, моя плотненькая брюнетка (что ли?)”, - пишет

Пушкин ей 21 августа 1833 года, тогда матери уже двоих детей, за неделю до ее 21-летия. Поэтому поклонникам стройных полногрудых женщин можно только порадоваться за Александра Сергеевича и остается восхищенно предполагать, какой же должен был быть объем бюста у жены поэта…

И как же хороша была Наталья Николаевна на балах, когда ее роскошная декольтированная грудь вздымалась и покачивалась в такт танцам! И какое волнение и трепет это вызывало у ее партнеров! Подчеркиванию и поднятию груди, конечно, в те годы способствовал корсет. Но столь тонкой, как у Натальи, не мог сделать женскую талию ни один корсет. Лесть художника? Да, Вольдемар Гау иногда приукрашивал внешность своих моделей, но никогда не скрывал очевидное.

Талия Натали, затянутая в корсет была утонченна до того, что по отзывам современников, ее можно было обнять поручью митрополита Филарета! “Куда же она положит обед свой?”- шутил один ее современник 6 декабря 1836 года. А она к тому времени была матерью 4 детей! Каждый год Наталья Николаевна рожала и, будучи, по пушкинскому выражению, “брюхатой”, все равно затягивалась в корсет, хотя поэт и просил ее это не делать.

Когда Натали, тогда невеста поэта, осенью 1830 года находилась в Москве, окруженной карантинами из-за эпидемии холеры, он, будучи в Болдине, волновался за нее. Поэт возмущался, почему Наталья Николаевна не покинула Москву, не стала спасаться… И по этому поводу писал князю Петру Вяземскому 5 ноября 1830 года: ”Отправляюсь, мой милый, в зачумленную Москву — получив известие, что невеста ее не покидала. Что у ней за сердце? твердою дубовою корой, тройным булатом грудь ее вооруженна, как у Горациева мореплавателя. Она мне пишет очень милое, хотя бестемпераментное письмо”.

Выражение “твердою дубовою корой, тройным булатом грудь ее вооруженна, как у Горациева мореплавателя” взято Пушкиным у поэта И. И. Дмитриева, — из его перевода оды I, 3 Горация. Пушкин вспомнил следующие стихи:

Конечно, твердою, дубовою корой, Тройным булатом грудь была вооружена Того, в ком перва мысль явилась дерзновенна Неверной поручать стихии жребий свой!

В этой реминисценции поэт безусловно намекает на поведение невесты, предоставившей свою судьбу чуме, наподобие Вергилию, отправившемуся в бурю на корабле, конечно содержит и намек на ее защищенное “корой” сердце. Но одновременно с психологической особенностью здесь просматривается и физиологическая черта. Так, известный литературовед Б. Гаспаров - независимо от меня - усматривал тут иронию Пушкина по отношению к внешности своей юной невесты.

Красота и пропорции Натальи Николаевны была редки не только для России, но и для Европы. Приехавший в Россию немец Ф. Ленц с восторгом писал осенью 1833 года: ”Вдруг, никогда этого не забуду, входит женщина - стройная как пальма. Такого роста, такой осанки я никогда не видывал. Она напомнила мне Эвтерпу Луврского музея …”

В молодости Натали была физически крепкой и сильной девушкой с прекрасным здоровьем. Сохранились воспоминания Надежды Еропкиной, подруги юности Наташи: “Наташа была действительно прекрасна, и я всегда восхищалась ею. Воспитание в деревне на чистом воздухе оставило ей в наследство цветущее здоровье. Сильная, ловкая, она была необыкновенно пропорционально сложена, отчего и каждое ее движение было преисполнено грации. Глаза добрые, веселые, с подзадоривающим огоньком из-под длинных бархатных ресниц. Но покров стыдливой скромности всегда вовремя останавливал слишком резкие порывы…”

Немного жаль, что более ранняя известная акварель Александра Брюллова с 19-летней Натали, где она изображена в розовом бальном платье, представляет ее с двумя рядами кружев вокруг декольте, частично скрывающими грудь. Но прекрасный развитый торс, роскошные плечи юной красавицы видны и на этом портрете. Приведу подлинник этой работы, поскольку очень часто репродуцируют копии брюлловского портрета, где неудачно, как мне кажется, копиистами передается прелестное лицо юной Наташи.

Ее маленькая головка на тонкой шее создает сильный контраст с фигурой зрелой красавицы. Поистине - сорванный прекрасный бутон, созревший рано…Портрет был написан в декабре 1831 года. Наталья Николаевна здесь на четвертом месяце беременности, что пока не заметно. Так и должно было бы быть, ведь портрет парадный, а 19 мая 1832 года появился на свет первенец - Мария Пушкина, “маленькая литография с моей особы”, как шутил поэт. Это, кстати, единственный портрет Натали, написанный при жизни поэта.

Впоследствии Пушкин просил брата Александра Брюллова - великого Карла, чтобы тот изобразил его жену, но тот отказался, как иногда пишут, из-за того, что Натали была “косая”… Но, скорее всего, просто не в его вкусе был тип красоты Натали. Карл Брюллов хотя и любил писать женщин пышнотелых, но довольно полных, рубенсовского типа - таких, как Юлия Самойлова. А тут Натали с ее осиной талией… Полногрудые красавицы с тонкой талией встречаются гораздо реже, это не повлияло на решение Карла не писать жену поэта.

И вмиг зарезвился Амур в их ногах; Пастух очутился На полных грудях. А.С.Пушкин. Вишня, 1815 г.

Интересно, как же отзывались современники о груди Натальи Николаевны. Среди них самое, пожалуй, известное - cвидетельство графа Владимира Соллогуба, описывающего события осени - зимы 1831 года: ”Отец повез меня к Пушкину - он жил в довольно скромной квартире; самого хозяина не было дома, нас приняла его красавица-жена. Много видел я на своем веку красивых женщин, много встречал женщин еще обаятельнее Пушкиной, но никогда не видывал я женщины, которая соединила бы в себе законченность классически правильных черт и стана.

Ростом высокая, с баснословно тонкой тальей, при роскошно развитых плечах и груди, ее маленькая головка, как лилия на стебле, колыхалась и грациозно поворачивалась на тонкой шее; такого красивого и правильного профиля я не видел никогда более, а кожа, глаза, зубы, уши? Да, это была настоящая красавица, и недаром все остальные даже из самых прелестных женщин меркли как-то при ее появлении… “ Читаешь эти строки и живо представляешь портрет Натали работы Брюллова.

А как жесам Пушкин? Сохранились рисунки А.С.Пушкина, изображающие Наталью Николаевну. Заметно, как поэт старается подчеркнуть развитую фигуру Натали, ее высокую грудь.

Свидетельства, свидетельства современников... Ныне почти забытые... Описывая внешность молоденькой жены Пушкина, граф Соллогуб продолжал: ”Я с первого же раза без памяти в нее влюбился; надо сказать, что тогда не было почти ни одного юноши в Петербурге, который бы тайно не вздыхал по Пушкиной; ее лучезарная красота рядом с этим магическим именем всем кружила головы; я знал очень молодых людей, которые серьезно были уверены, что влюблены в Пушкину, не только вовсе с нею незнакомых, но чуть ли никогда собственно ее даже не видевших!”

В нее влюблялись престарелые вельможи - такие как князь Н. Б. Юсупов. Екатерининский вельможа с восторгом ценил “прелесть Гончаровой”… Даже дети быливлюблены в Натали: юный Петенька Бутурлин спешит объясниться ей в любви - под предлогом того, что его должны скоро увести спать. Сам царь Николай I к ней неравнодушен. По свидетельству самого Пушкина, "царь, как офицеришка, ухаживает за его женою; нарочно по утрам проезжает мимо ее окон, а ввечеру на балах спрашивает, отчего у нее всегда шторы опущены". Но в пушкинское время дамы не стеснялись принимать посторонних за туалетом. Сохранились воспоминания А. Панаевой о посещении Пушкина книгопродавцем Смирдиным:

— Характерная-с, должно быть, дама-с, — сказал Смирдин. — Мне раз случилось говорить с ней... Я пришел к Александру Сергеевичу за рукописью и принес деньги-с; он поставил мне условием, чтобы я всегда платил золотом, потому что их супруга, кроме золота, не желала брать денег в руки. Вот-с Александр Сергеевич мне и говорит, когда я вошел-с в кабинет: “Рукопись у меня взяла жена, идите к ней, она хочет сама вас видеть”, и повел меня; постучались в дверь; она ответила “входите”. Александр Сергеевич отворил двери, а сам ушел; я же не смею переступить порога, потому что вижу-с даму, стоящую у трюмо, опершись одной коленей на табуретку, а горничная шнурует ей атласный корсет… Наверное, многие хотели бы оказаться на месте Смирдина…

Наталья Николаевна была молодая, ей хотелось нравиться, кокетничать, а соперниц у нее среди красивых женщин было не мало. Но и среди них его “бой - баба”, его “стройно-созданная, богинеобразная, мадонистая” супруга, как называл ее его друг Жуковский, оставалась первой красавицей.

А как же те поклонники, кто был рядом, кто видел, ухаживал, восхищался?..

Когда я читал строки Соллогуба, я часто задавал себе вопрос: а могли же эти молодые люди оставить свои впечатления, пусть крохотные, о бюсте этой женщин? И все впечатления - это не позднейшие мемуары по памяти, это - сиюминутные впечатления, выраженные в художественной форме; порой несколько наивные, несовершенные, но от этого не теряющие, а только приобретающие особую прелесть, а главное, о которых могла знать и сама Натали и ее гениальный жених, ставший

позднее и мужем.

До замужества соперниками Пушкина были молодые студенты - “обожатели Натальи Николаевны”, как называл их Пушкин. Принимая во внимание, что среди кружка лиц, близких к “Момусу”, был некий В. Давыдов и что сам Пушкин среди обожателей Натальи Николаевны позднее в письмах к ней называет некоего Давыдова, можно думать, что именно он как несчастный любовник имеется в виду в приведенной выше “Элегии”.

В том же 1831 году, когда была написана “Элегия”, появился поэтический сборник Федора Фоминского под названием “Юные чувства души и сердца”, в котором есть следующее стихотворение:

Розы на щечке прелестной Полной красою цветут, Очи лазури небесной Пламень любови лиют; Зыблюща грудь белоснежна. Всех вмещение зараз, Ангельски чувства и глас; Вот твой портрет, любезна.

Правда, здесь хочу предупредить, что на самом деле глаза у Натали были карие, а не синие, но вполне вероятна поэтическая вольность. Тем более что автор, студент Федор Фоминский, горячий поклонник Гончаровой-Пушкиной, тщательно скрывает даму своего сердца, называя её Александрой Николаевной Неведомой. В декабре 1831 г. Пушкин уезжал в Москву и писал оттуда жене: “Вчера (9 декабря, - прим. авт.) обедал в английском клубе. Вечер провел дома, где нашел студента - дурака, твоего обожателя. Он поднес мне роман, в котором описывает нашу историю. Умора. Все это, однако, не слишком забавно”.

“Cтудентом-дураком” и был Федор Фоминский. В 1832 году роман “Неведомые Теодор и Розалия, или Высочайшее наслаждение в браке”, где под Розалией автор подразумевает Натали, вышел отдельной книгой. В одном из сохранившихся экземпляров этой редкой книги я обнаружил описание Розалии: «Это она! Это она! Это богиня моя! чуть не закричал я, утопая в радостном восторге, и забыв все меня окружавшее; но язык замер в устах моих; я стоял как вкопанный! Не с таким величием модная Юнона является на Олимп в собрание богов, с каковым она выступает на средину залы; идет, едва касаясь прелестными ножками в полуэфирном пространстве блестящего паркета; белейшего снега и тончайшего воздуха одежда, облекала ее величественный стан, который украшен был поясом огненного цвета; на алебастровой шеи и полной лилейной груди пресмыкался шарф, подобный лазури небесной; алмазы, рубины и сапфиры украшали пушисто-белые ручки ее…»

А вот как описывается приготовление Розалии к первой брачной ночи: „Уже радостныя чаши торжества осушены. В зале становится тише, один за другим уходят; уже свахи облекаютъ Розалію в одежду белее снега и тонче воздуха, и грудь Розаліи более и более подымается, сердце ея очень бьется отъ любви, робости, кроткаго девичества и стыда. Не принуждайте меня, любезные читатели, изображать сего далее, но верьте мне, что страсти не всегда подымают девическую грудь. Вотъ самая та критическая минута, в которую девица начинаетъ жить.

И вот герой романа - молодой муж Теодор (Пушкин) пишет своему другу Карлу о Розалии: „Розалія моя сидитъ насупротив меня; я читаю книгу; младенец питается прикрытою скромно грудью ея; она смотритъ (думая, что я не примечаю) то на младенца, то на меня, как будто сравнивает черты его съ моими“, он далее разсказывает: “Восхищен бывъ сердечною любовію моей жены, хотел было я разделить с младенцем поцелуй на груди ея; но она тотчас прикрыла съ скромностію белымъ платком волнующуюся грудь свою и притом, ударив меня тихонько по губам, назвала безстыдником. Карл! ты рисуешь хорошо, нарисуй же сіе явленіе и подари мне.... а я подпишу внизу: картина счастливаго супружества“.

Все это, конечно, не более чем фантазия “студента-дурака”, да и детей в тот момент не было еще у молодых Пушкиных, но читать эти наивные строки все равно интересно.

“Бесподобный Автор Онегина! Ты превосходно изобразил Истомину, но живописующая кисть Твоя должна упасть к ногам моей Богини!”, - так Фоминский обращается со страниц романа к Пушкину. Каково же Пушкину было читать эти строки! Не зря он в письме жене называет роман «уморой».

Кстати, известно, что Наталья Николаевна не кормила детей грудью. Пушкины нанимали кормилиц. Однако после каждых родов Натали болела грудницей. А рожала она каждый год. Впервые нарывы на груди у нее появились после рождения дочери Марии (19 мая 1832 года), в конце июня 1832 года. Затем дважды в 1833 году, вероятно, в начале и конце августа, у Натали снова были нарывы на груди (сын Александр родился 6 июля 1833 года). Пушкин, уехавший 17 августа через полтора месяца после родов жены на Урал в письмах с дороги постоянно интересуется не брюхата ли она

опять и нет ли у нее нарывов…

В одном из писем в Петербург к жене осенью 1832 года поэт, находившийся в Москве, писал: “Ты, мне кажется, воюешь без меня дома, сменяешь людей, ломаешь кареты, сверяешь счеты, доишь кормилицу. Ай да хват баба! что хорошо, то хорошо”.

Любопытно, как же двадцатилетняя Наташа доила кормилицу? А кормилица Саши меж тем часто пьянствовала, и Пушкин по этому поводу шутя писал жене, что мальчик привыкнет к вину, и будет молодец весь в его брата Льва Сергеевича. Письма - это разговор двоих, но и им не всегда адресаты доверяли подробности, тем более, как позднее узнал поэт, его корреспонденция к жене иногда вскрывалась на почте и передавалась полиции. 18 мая 1834 года Пушкин писал жене: “Никто не должен знать, что может происходить между нами; никто не должен быть принят в нашу спальню. Без тайны, нет семейственной жизни. Я пишу тебе не для печати…” В марте 1834 года у Натали был выкидыш, и в тот год она не рожала.

Впоследствии в художественной литературе, в беллетризированном романе пушкиниста Леонида Гроссмана “Записки д’Аршиака” (роман выходил в 1930 и 1933 годах и переиздавался дважды в 1990-х), написанном якобы со слов секунданта Дантеса, а на самом деле вымышленном автором, отдана дань роскошному бюсту жены Пушкина.

Процитируем страницы романа Гроссмана, где в уста Дантеса во время его беседы с Д’Аршиаком автор вкладывает следующее описание Натальи Николаевны (невольно вспоминается роман Фоминского): «Представь себе олимпийскую богиню в наряде знатной дамы наших дней. Она высока и изумительно стройна. Талия девически тонка и колеблет, как стебель, пышный и мощный торс великолепно расцветшей женщины. На нежной и хрупкой шее голова Юноны, но не властной и гордой, а кроткой и застенчивой. Этот контраст восхищает, преисполняет тебя состраданием и может свести с ума.

Он отпил от своего бокала и с горящими глазами продолжал:

Описать эту торжествующую красоту невозможно. Представь себе лицо с овалом безупречной чистоты в раме из шелковисто-густых локонов, с огромными сияющими глазами, словно вбирающими в себя, как алмаз, все лучи, чтобы вернуть их с удесятеренной силой.

Но больше всего изумляет в ней,-продолжал свое признание д"Антес, - сочетание строгой красоты с наивным страдальческим выражением лба, глаз, светлой и чуть грустной улыбки. В этом классическом совершенстве черт есть нечто жалобное, почти детское. Эта ослепляющая женщина в полном расцвете своей молодости кажется бесстрастной, как ребенок, и чистой, как девственница. От нее веет холодом мраморной статуи. И это может окончательно лишить рассудка».

Детвора выбежала и окружила мать. Кормилица вынесла в атласе и кружевах розового младенца. Наталья Николаевна ласковыми и осторожными движениями, как бы прикасаясь к хрупким и драгоценным предметам, приблизила к себе детей и нежными, заботливыми и словно окрыленными руками тихо гладила их шелковистые головки и румяные вздутые щечки. Она наклонилась к ним и почти присела к земле, чтобы видеть их взгляды, слышать их лепет, серьезно-шутливо отвечать им непонятным воркованием и по очереди прикасаться губами к выпуклым беленьким лбам.

Она опустилась затем на скамью и, прижав к своей высокой пышной груди розовый сверток, стала медленно покачивать его, радостно всматриваясь в гримаски сморщенного личика. Баюкая ребенка, она, казалось, отплывала от нас в какой-то особый мир, недоступный для всех окружающих, где ее охватывала блаженная дремота высшего, ничем не омрачаемого счастья».

Известный советский художник-иллюстратор Николай Кузьмин, автор иллюстраций к “Евгению Онегину” (он же, кстати, иллюстрировал и книгу Гроссмана для издания 1933 года), неоднократно рисовал Александра Сергеевича с женой. Его рисунки представлены здесь. Видимо, замысел изобразить чету Пушкиных возник у художника неслучайно. Он присутствовал на заседаниях пушкинистов в 1920-30-х годах, когда они собирались, преимущественно на квартире М. А. Цявловского для так называемого “медленного чтения” произведений поэта. Так они могли за вечер прочитать только одну строфу Онегина, и все остальное время уходило на ее обсуждение. Видимо, обсуждали еще и другие темы... На этих вечерах бывал Леонид Гроссман - известный пушкиновед, автор биографии поэта в серии “Жизнь замечательный людей”.

Александр Сергеевич радовался успехам своей Наташи, гордился своей “женкой”, когда писал ей: “Будь молода, потому что ты молода и царствуй, потому что ты прекрасна!”, “ а душу твою я люблю еще более твоего лица”. Да, такая редкая красота заслуживала поклонения поэта.

Овдовев в 1837 году в возрасте 24 лет, она осталась с четырьмя крошками на руках: старшей Марии не исполнилось еще 5 лет, а младшей Наталье всего 8 месяцев. Пушкин перед смертью завещал ей носить траур по нему два года, а потом выйти замуж, но за человека порядочного. Прекрасная мать, набожная, заботливая, она сберегла всех своих детей, а тогдашняя детская смертность была огромная.

В течение 7 лет она не выходила замуж, все претенденты предлагали устроить детей Пушкина в казенные заведения, на что Наталья Николаевна возражала: “Кому мои дети в тягость, тот мне не муж”. Только в 1844 году нашелся человек порядочный - генерал П. П. Ланской. После у Натальи родились еще три девочки от брака с Петром Ланским. И все они нежно любили свою мать, с юмором называвшей себя в одном из писем к Ланскому директрисой детского приюта.

В конце 1840-х годов Наталья Николаевна сильно похудела. С удивлением узнаем из ее писем, что она стала курить. Осознание собственной вины в случившейся трагедии - смерти Пушкина исподволь подтачивала ее нервы. Дети никогда не видели ее радостной. Начались первые признаки легочных заболеваний, от которых она не смогла оправиться до конца жизни. Она прожила всего 51 год и скончалась в ноябре 1863 года.

Ваши отзывы о прочитанном и вопросы вы можете присылать по адресу [email protected] . Буду рад откликам.

Наталия Николаевна Пушкина (Наталия Гончарова) — это одна из немногих русских женщин, поступки которой обсуждались не только при ее жизни, но и через века после смерти. Ее образ был воспет величайшим из русских поэтов, и в то же время в глазах многих она была и остается причиной гибели своего гениального супруга.

Семья

Будущая жена Александра Пушкина была дочерью Его предки были купцами, которым при высочайшим указом пожаловали дворянство. Будучи единственным сыном своих родителей, отец Натальи получил прекрасное образование, в 1804 году был зачислен в а через некоторое время, получив чин коллежского асессора, занял должность секретаря московского губернатора.

Его супруга — Наталья Ивановна, урожденная Загряжская, была фрейлиной при императорском дворе. От их брака родилось семеро детей. Наталия Гончарова - пятый ребенок в семье.

Детство и юность

Первые годы жизни Наталия Гончарова провела в деревне: сначала в селе Кариан Тамбовской губернии, затем в поместьях Ярополец и Полотняный Завод. Затем семья переехала в столицу.

Наталия Гончарова, как и ее братья и сестры, получила прекрасное домашнее образование. Детям преподавали русскую и мировую историю, географию, русский и французский языки и литературу. В то же время Наталия, которая была самой младшей из сестер Гончаровых, отличалась исключительной красотой. По воспоминаниям современников, ее сестры также были достаточно привлекательны, но у всех трех был огромный по тем временам недостаток — девушки были бесприданницами, так как их дед растранжирил все семейное состояние вместе со своей любовницей-француженкой и оставил сыну только долги.

Сватовство

Александр Пушкин и Наталия Николаевна Гончарова встретились в Москве, в конце 1828 года, на балу, который давал танцмейстер Йогель. Красота и изящество девушки произвели на поэта неизгладимое впечатление. Через 4 месяца влюбленный Пушкин попросил ее руки у родителей, выбрав в качестве посредника Федора Толстого-"Американца".

Гончарова-старшая ему не отказала, но и не дала согласия на этот брак, мотивируя свое решение тем, что дочь еще слишком молода, чтобы обзаводиться семьей. На самом же деле она, скорее всего, мечтала о более блестящей партии для Натальи, а также не хотела вступать в родство с вольнодумцем, который не пользовался расположением двора.

Пушкин был сильно огорчен и с тяжелым сердцем отбыл в действующую армию на Кавказ. Вернувшись в Москву в сентябре, он поспешил к Гончаровым, где его ждал холодный прием. Вероятно, за время отсутствия поэта потенциальная теща выяснила истинное состояние его финансов и узнала о пагубном пристрастии жениха к картам. Кроме того, Наталья Ивановна Гончарова была набожна и обожала покойного императора, поэтому резко прерывала Пушкина, пытавшегося критиковать политику Александра Первого или подшутить над теми, кто проявлял показное благочестие. Казалось, что поэту так и не удастся добиться расположения семьи девушки, пленившей его сердце, и он не сможет никогда назвать ее своей женой.

История любви Натальи Гончаровой и Пушкина

Весной 1830 года Александр Сергеевич находился в Санкт-Петербурге. Через общих знакомых он узнал, что Гончаровы готовы согласиться на его брак с их дочерью. Он поспешил в Москву и снова сделал предложение, которое было принято. Причем близкие друзья семьи впоследствии отмечали, что решающую роль в этом вопросе сыграла сама Наталия Гончарова, которая на тот момент уже была серьезно увлечена поэтом.

Так как Пушкин состоял под негласным надзором, он был обязан информировать о своих поступках лично императора Николая Первого. В ответ на письмо о желании вступить в брак монарх через Бенкендорфа передал свое «благосклонное удовлетворение», но сообщил, что намерен и впредь наставлять поэта советами.

Помолвка

Жених вместе с невестой, а также будущей тещей отправился в имение Полотняный Завод, чтобы представиться главе семейства. Через несколько дней после знакомства с тестем состоялась помолвка Пушкина и Гончаровой, однако свадьбу пришлось отсрочить из-за переговоров о приданом.

Теща беспрестанно конфликтовала с зятем, поэтому многие знакомые думали, что эта свадьба никогда не состоится, тем более что смерть дяди поэта — Василия Львовича — не давала возможности обвенчать молодых до окончания траура.

Поэт был вынужден уехать в Болдино и задержался там из-за эпидемии холеры. Перед поездкой он снова поссорился с мадам Гончаровой и позже написал ей письмо, в котором сообщал, что ее дочь может считать себя совершенно свободной, хотя он сам никогда не женится ни на какой другой женщине. В ответ невеста уверила его в своей любви, что успокоило Пушкина.

После долгих хлопот о приданном 18 февраля 1831 года молодых обвенчали в храме Большого Вознесения, который находился у

Короткое счастье

Впоследствии многие сомневались, любила ли Наталия Гончарова Пушкина. Однако сам поэт после свадьбы писал друзьям о том, что бесконечно счастлив.

Сначала молодожены поселились в Москве, но затем переехали в Царское Село, так как Александр Сергеевич стремился оградить свою жену от влияния тещи.

Планам поэта вести уединенную жизнь вдали от света помешал приезд туда же императора, решившего увезти домочадцев и двор подальше от столиц, в которых свирепствовала холера.

Во время одной из прогулок по Царскосельскому парку супруги Пушкины случайно встретили Николая Первого с женой. Императрица выразила надежду, что поэт и Наталья Николаевна станут частыми гостями во дворце, и назначила день, когда молодая женщина должна была нанести ей визит.

В Петербурге

По возвращении в столицу Наталья Николаевна Пушкина, судьба которой на тот момент никому не внушала беспокойства, была благосклонно встречена в высшем свете. При этом многие отмечали ее холодность и сдержанность, которые приписывались природной застенчивости молодой женщины.

19 мая 1832 года в семье Пушкиных родился первенец — дочь Мария, а через год Наталья Николаевна подарила супругу сына Александра.

Жизнь в столице требовала больших расходов, и увеличившаяся семья постоянно находилась в стесненном положении. Кроме того, Пушкин любил азартные игры и часто проигрывал за карточным столом свое жалование, которого и так еле хватало на оплату квартиры.

Положение несколько улучшилось, когда к Наталье переехали старшие незамужние сестры. Они оплачивали часть стоимости аренды квартиры из собственных средств. В частности, Екатерина Гончарова поступила на должность фрейлины к императрице и получала неплохое жалование.

Знакомство с Дантесом

Назначение Пушкина на должность камер-юнкера, которое поэт счел оскорблением, но вынужден был принять, предполагало присутствие его и супруги на всех светских мероприятиях, проходивших во дворце. На одном из таких раутов и произошла роковая встреча, о которой упоминает любая биография Натальи Гончаровой, написанная как ее современниками, так и много лет спустя.

Итак, в 1835 году супруга А. С. Пушкина познакомилась с приемным сыном голландского посланника в России — кавалергардом Жоржем Дантесом. По свидетельству современников, до встречи с этим красавцем-офицером в свете никогда не ходило сплетен о каких-либо связях, порочащих Наталью Николаевну, хотя все знали, что к ней неравнодушен сам Николай Первый.

Не скрывал, что влюблен в Гончарову, и не стеснялся рассказывать своим друзьям о том, что надеется со временем завоевать ее сердце. Он даже уговорил их общую знакомую Идалию Полетику пригласить Наталью Николаевну к себе домой и отлучиться под благовидным предлогом, с тем чтобы, оставшись наедине с возлюбленной, он смог добиться ее благосклонности. По мнению исследователей, такое свидание состоялось и стало одной из причин, побудивших Пушкина послать вызов смазливому французу.

Дуэль и смерть первого супруга

Осенью 1836 года о связи Натальи Николаевны и Дантеса судачил уже весь Петербург, а 4 ноября Пушкин и его друзья получили анонимный пасквиль, в котором поэту присуждали диплом рогоносца. Ревнивый супруг впал в бешенство и послал вызов Дантесу. Тот дежурил в казармах, и дома находился только Геккерн-старший. Он принял вызов за сына, но попросил отсрочку.

Узнав о намерении Пушкина защитить свою честь, француз посватался к Екатерине Гончаровой. Счастливая девушка, давно влюбленная в красавца-офицера, не только дала свое согласие, но и вместе с Натальей Николаевной и другими родственниками стала убеждать поэта в том, что Дантес встречался с Гончаровыми для того, чтобы быть ближе к ней.

Пушкин не мог стреляться с женихом свояченицы, поэтому отозвал вызов. Однако после свадьбы Дантеса и Екатерины слухи о его романе с младшей Гончаровой не прекратились.

23 января на балу француз проявил бестактность в отношении к Пушкиной. Так как незадолго до этого Александр Сергеевич обещал царю больше не вызывать на дуэль Дантеса, он написал резкое письмо Геккерну. Тот был вынужден ответить на него вызовом, но драться с Пушкиным он не мог из-за своего дипломатического статуса, поэтому его заменил приемный сын.

Уже ничто не могло предотвратить трагедию, и 27 января на Черной речке сошлись в смертельном поединке великий поэт и его обидчик. В результате выстрела Дантеса Пушкин был ранен и умер спустя два дня.

Вдовство

Император позаботился о Он выделил средства на оплату его долгов, назначил пенсию вдове и дочерям, а сыновей записал в пажи с выделением им содержания до момента, когда они начнут получать жалование.

Наталья Николаевна не имела причин оставаться в Петербурге и уехала с детьми в Полотняный Завод. Вернувшись в столицу, она вела тихую жизнь примерной и заботливой матери и стала появляться при дворе лишь через 6 лет после смерти супруга.

Второй брак

Зимой 1844 года вдова Пушкина познакомилась с другом своего брата генерал-майором Петром Ланским, который всю жизнь отдал служению родине и к 45 годам не был ни разу женат. Через несколько месяцев он сделал предложение, и вскоре Наталия Николаевна Пушкина-Ланская-Гончарова стала полноправной хозяйкой в его доме.

В этом браке она родила еще трех дочерей и была счастлива, хотя отмечала, что в ее отношениях со вторым мужем отсутствует страсть, которую заменяет «чувство с оттенком любви».

Наталья Гончарова-Пушкина-Ланская скончалась в 1863 году в возрасте 51 года. Ее похоронили в Александро-Невской лавре, а через 14 лет рядом с ней нашел свое последнее пристанище и второй супруг. Могила не привлекает внимание тех, кто плохо знает биографию этой женщины, так как на надгробии указана только одна фамилия — Ланская.

Теперь вам известна полная событиями биография главной музы величайшего русского поэта. Судя по воспоминаниям современников, портреты Н. Н. Гончаровой-Пушкиной-Ланской дают лишь отдаленное представление о ее совершенной красоте. Однако она не принесла ей счастья.

Родилась 27 августа 1812 года в поместье Кариан, Тамбовской губернии, где семья Гончаровых с детьми жила после вынужденного отъезда из Москвы из-за нашествия Наполеона.
Она была шестым ребенком в семье Николая Афанасьевича Гончарова . Ее мать, Наталья Ивановна , урожденная Загряжская, славилась в молодости исключительной красотой.
Мать считала, что младшенькую дочь неимоверно разбаловал свекор, Афанасий Николаевич, не дававший до шести лет увезти внучку из Полотняного завода (обширное родовое имение Гончаровых под Калугой) в Москву, на Большую Никитскую, где поселялась семья на зиму.

Воспитывалась у деда, на вольном воздухе огромного парка с 13 прудами и лебедиными парами, плавающими в них. Дедушка души в ней не чаявший, выписывал для нее игрушки и одежду из Парижа: доставлялись в имение тщательно упакованные коробки с атласными лентами, в которых лежали, закрыв глаза, фарфоровые куклы, похожие на сказочных принцесс, книжки, мячики, другие затейливые игрушки, дорогие платьица, даже маленькие детские шляпки для крохи-модницы по имени Таша.

Уже в восьмилетнем возрасте все обращали внимание на редкое, классически-античное совершенство черт ее лица и шутливо пугали маменьку - саму замечательно красивую женщину, - что дочь со временем затмит ее красоту и от женихов отбоя не будет! Суровая и решительная маменька в ответ поджимала губы и, качая головой, говорила: "Слишком уж тиха, ни одной провинности! В тихом омуте черти водятся!" И глаза ее сумрачно поблескивали...

Детство Наташи было нелегким: отца терзала неизлечимая душевная болезнь – пристрастие к верховым прогулкам привело к трагическому падению с лошади: в результате ушиба головы Николай Афанасьевич Гончаров страдал помутнением рассудка, только в редкие моменты становился добрым, очаровательным, остроумным - таким, каким он был в молодости, до своей болезни. Мать, и до того не отличавшаяся ровным характером и мягким нравом, после несчастья, случившегося с мужем, стала истеричной и даже жестокой к детям. Сестры Гончаровы боялись матери и не решались вымолвить слова в ее присутствии, она же могла запросто отхлестать дочерей по щекам.

Гончаровы владели обширнейшими имениями Ярополец, Кариан, Полотняный завод, фабрикой, конным заводом, славившимся на всю Калужскую и Московскую губернии! Управлять Гончаровским майоратом (имение, не подлежащее разделу и по наследству переходящее к старшему в роду, обычно сыну) Наталье Ивановне, когда-то блиставшей при дворе императрицы Елизаветы Алексеевны, привыкшей к восхищению, поклонению, шуму балов, было тяжело. Она не справлялась порою с огромным количеством дел, а признаться в этом ни себе, ни окружающим, считала непозволительным. До совершеннолетия сына Дмитрия всем распоряжалась она сама безраздельно и бесконтрольно!

Такая власть окончательно испортила и без того нелегкий ее характер. Но вполне возможно и то, что за резкостью и несдержанностью прятала Наталия Ивановна обыкновенную женскую растерянность и горечь от жизни, сложившейся не слишком-то легко.

Несмотря на все недостатки свои, детей Наталия Ивановна любила, как и всякая мать. Сыновей Ивана и Сергея, когда повзрослели, определила в военную службу, а трем свои барышням дала прекрасное по тем временам для девиц образование: они знали французский, немецкий и английский, основы истории и географии, русскую грамоту, разбирались в литературе, благо библиотека, (собранная отцом и дедом) под надзором Натальи Ивановны сохранилась в большом порядке. Стихи знаменитого на всю Россию Пушкина знали наизусть, переписывали в альбомы. Могли они вести и домашнее хозяйство, вязать и шить, хорошо сидели в седле, управляли лошадьми, танцевали и играли не только на фортепьяно - могли разыграть и шахматную партию. Особенно в шахматной игре блистала младшая, Наташа.

Жизнь рядом со строгой, всегда напряженной матерью, больным отцом, Николаем Афанасьевичем, не шла на пользу Наталии Николаевне . Она была до болезненности молчалива и застенчива.

Позже, когда она появилась в светских салонах Москвы и Петербурга, эту застенчивость и склонность к молчанию, неумению мгновенно включаться в светскую беседу, многие считали признаком небольшого ума.

Вот что вспоминает о юношеских годах Наталии Николаевны Гончаровой ее близкая знакомая и соседка по имению Надежда Еропкина: "Я хорошо знала Наташу Гончарову , но более дружна она была с сестрою моей, Дарьей Михайловной. Натали еще девочкой отличалась редкою красотой. Вывозить ее стали очень рано, и она всегда была окружена роем поклонников и воздыхателей. Место первой красавицы Москвы осталось за нею".

"Я всегда восхищалась ею, - продолжает далее Еропкина, - Воспитание в деревне, на чистом воздухе оставило ей в наследство цветущее здоровье. Сильная, ловкая, она была необыкновенно пропорционально сложена, отчего и каждое движение ее было преисполнено грации. Глаза добрые, веселые, с подзадоривающим огоньком из-под длинных бархатных ресниц... Но главную прелесть Натали составляло отсутствие всякого жеманства и естественность. Большинство считало ее кокеткой, но обвинение это несправедливо. Необыкновенно выразительные глаза, очаровательная улыбка и притягивающая простота в обращении, помимо ее воли, покоряли ей всех. Не ее вина, что все в ней было так удивительно хорошо!.. Наталия Николаевна явилась в семье удивительным самородком!" - отмечает в заключении Надежда Михайловна в своих воспоминаниях.

Знакомство Натальи Гончаровой с Александром Сергеевичем Пушкиным

Этот самородок мгновенно поразил сердце и воображение знаменитого поэта, когда он увидел ее на балах танцмейстера Иогеля, в доме на Тверском бульваре, зимой 1828-1829 г.г. Наташе Гончаровой тогда едва минуло 16 лет. В белом платье, с золотым обручем на голове, во всем блеске своей царственной, гармоничной, одухотворенной красоты, она была представлена Александру Сергеевичу Пушкину , который "впервые в жизни был робок ".

Влюбленный Пушкин не сразу отважился появиться в доме Гончаровых. Ввел поэта в их гостиную старый знакомый Федор Иванович Толстой, скоро ставший его сватом. Около двух лет тянулась мучительная для поэта история сватовства. Наталья Ивановна была наслышана о политической «неблагонадежности» Пушкина и вдобавок опасалась, что жених потребует приданого, которого просто не существовало. Поэт изо всех сил старался устроить свои денежные дела, что в конечном итоге позволило обеспечить приданое невесты – дело в свадебной традиции в общем-то нечастое. «...став уже реальной тещей, – с иронией, но не без удовлетворения замечает пушкиновед, директор Института русской литературы (Пушкинского дома) Николай Скатов, – Наталья Ивановна своим зятем будет быстро и решительно укрощена». В начале апреля 1830 года согласие матери Гончаровой было завоевано.

Знавшая Гончаровых их современница Н. П. Озерова рассказывала: «...мать сильно противилась браку своей дочери, но... молодая девушка ее склонила. Она кажется очень увлеченной своим женихом» . Это наблюдение подтверждается и письмом самой Наташи деду с просьбой о разрешении на брак с Пушкиным:

«Любезный дедушка!.. Я с прискорбием узнала те худые мнения, которые Вам о нем внушают, и умоляю Вас по любви вашей ко мне не верить оным, потому что они суть не что иное, как лишь низкая клевета...»

На «мальчишнике», который устраивал Пушкин накануне свадьбы, он казался весьма мрачным. Все заметили это, и многие предрекали несчастливый брак. Но доподлинно известно пушкинское признание после помолвки:

«Та, которую любил я целые два года, которую везде первую отыскивали глаза мои, с которой встреча казалась мне блаженством – Боже мой – она... почти моя...»

Венчание Александра Пушкина и Натальи Гончаровой

18 февраля 1831 года Пушкин и Натали Гончарова наконец соединили свои руки и сердца. Во время обряда венчания Александр Сергеевич нечаянно задел за аналой, с которого упали крест и Евангелие. При обмене кольцами одно из них тоже упало, и вдобавок погасла свеча. Можно только догадываться о том, что пережил в эти неприятные мгновенья поэт, придававший столь большое значение всяческого рода приметам и «знакам судьбы».

И все-таки на какое-то время вся его жизнь озарилась счастьем. Продолжались, конечно, тревоги, неприятности, мучительные мысли о деньгах, которых постоянно не хватало, но надо всем теперь царило радостное и непривычное чувство.

«Я женат – и счастлив: одно желание мое, чтоб ничего в жизни моей не изменялось, лучшего не дождусь», – писал поэт своему другу П. А. Плетневу через пять дней после свадьбы. «Жена моя прелесть, и чем доле я с ней живу, тем более люблю это милое, чистое, доброе создание, которого я ничем не заслужил перед Богом», – признавался он в письме к своей теще Н. И. Гончаровой уже в 1834 году. Исполнилось то, о чем он мечтал: «мадонна», «чистейшей прелести чистейший образец» вошла в его дом...

Пушкин хорошо понимал, что Наталье Николаевне всего двадцать лет, что она прекрасна, а кокетство и женское тщеславие так естественны для ее возраста. Приехав с мужем в Петербург, а затем в Царское Село через три месяца после свадьбы, Натали Пушкина почти сразу же стала «наиболее модной» женщиной высшего света, одной из первых красавиц Петербурга. Красоту ее Д. Ф. Фикельмон называла «поэтической», проникающей до самого сердца. Тонкий, «воздушный» портрет Н. Пушкиной работы А. П. Брюллова передает юную прелесть облика Натали.

Супружеская жизнь Александра Сергеевича и Натальи Николаевны

За шесть лет, которые супруги прожили вместе, Наталья Николаевна родила четверых детей. Но любовь к детям никак не заслоняла в ее душе стремления к светским успехам. По мнению родителей Пушкина, Натали испытывала большое удовольствие от возможности быть представленной ко двору в связи с назначением Александра Сергеевича камер-юнкером и танцевать на всех придворных балах. Она как бы вознаграждала себя за безрадостные детство и юность в угрюмом доме, между полубезумным отцом и страдавшей запоями матерью. Ей льстило, что красота ее произвела впечатление на самого царя.

Александр Сергеевич был весьма озадачен всем этим, так как ему «хотелось поберечь средства и уехать в деревню». Но... любовь Пушкина к жене «была безгранична , – вспоминала супруга одного из самых близких друзей поэта, Вера Александровна Нащокина, – Наталья Николаевна была его богом, которому он поклонялся, которому верил всем сердцем, и я убеждена, что он никогда, даже мыслью, даже намеком на какое-либо подозрение не допускал оскорбить ее... В последние годы клевета, стесненность в средствах и гнусные анонимные письма омрачали семейную жизнь поэта, однако мы в Москве видели его всегда неизменно веселым, как и в прежние годы, никогда не допускавшим никакой дурной мысли о своей жене. Он боготворил ее по-прежнему».

Обнаруженные в архивах Гончаровых письма Натальи Николаевны к старшему брату многое проясняют. Блестящая светская красавица, очаровательная Натали в этих письмах предстает перед нами вполне земной женщиной, беспокоящейся о семье, заботливой женой, прекрасно разбирающейся в делах своего мужа и старающейся ему помочь.

Роковая дуэль и гибель Александра Сергеевича Пушкина

Во всем оправдывая Наталью Николаевну, некоторые авторы возносят ее на недосягаемый пьедестал – она, мол, не более чем орудие в руках убийц великого русского поэта. Тем ценнее кажутся объективные рассуждения, например, такое:

«Сколько бы ни стремились вывести гибель Пушкина за рамки семейных отношений, никуда от них не уйдешь. Да, была «московская барышня» с провинциальной застенчивостью, была женщина с отзывчивой душой и верная жена. Но была и вспыхнувшая влюбленность в «белокурого остроумного котильонного принца » (определение А. Ахматовой), и ревность Пушкина. И подлость Геккернов. И дуэль. И гибель поэта» (Н. Грашин).

Наталья Николаевна считала кокетство занятием вполне невинным. На вопрос княгини В. Ф. Вяземской, чем может кончиться вся история с Дантесом , она ответила:

«Мне с ним весело. Он мне просто нравится, будет то же, что было два года сряду» .

Не стоит отметать свидетельства современников, которые своими глазами видели, как вела себя жена поэта:

«В толпе я заметила Дантеса , но он меня не видел... Мне показалось, что глаза его выражали тревогу, – он искал кого-то взглядом и внезапно исчез в соседней зале. Через минуту он появился вновь, но уже под руку с г-жою Пушкиной. До моего слуха долетело:
– Уехать – думаете ли вы об этом – я этому не верю – вы этого не намеревались сделать...
Выражение, с которым произнесены эти слова, не оставляло сомнения насчет правильности наблюдений, сделанных мною ранее, – они безумно влюблены друг в друга! Пробыв на балу не более получаса, мы направились к выходу: барон танцевал мазурку с г-жою Пушкиной. Как счастливы они казались в эту минуту!» (из дневника фрейлины Мари Мердер, 5 февраля 1836 г.).

Широко известен тот факт, что даже император Николай Павлович однажды сделал Пушкиной отеческое внушение по поводу ее поведения. Это, как и все прочие увещевания, не дало никаких результатов. Барон Геккерен после смерти поэта предлагал допросить Наталью Николаевну: «Она сама может засвидетельствовать, сколько раз предостерегал я ее от пропасти, в которую она летела...» Правда, барону не приходило в голову, что красавица и при этом допросе могла солгать. А ведь во время бесед посланника с Пушкиной ее сестра Екатерина уже ждала ребенка от любимого ею Дантеса, и оба иностранца, опасаясь скандала, спешили завершить роман женитьбой Жоржа на мадемуазель Гончаровой. Именно поэтому Геккерен уговаривал Наталью Николаевну не завлекать его приемного сына... И, вероятно, еще потому, что Дантес являлся... троюродным племянником императрицы Александры Федоровны , и громких скандалов его родственникам не очень-то и хотелось.

Сети светских интриг... В них – из-за одного неверного шага – рискует запутаться даже и многоопытный царедворец. Что уж тогда говорить о мало искушенной в жизни Натали?

«Слишком приметна была она, – отмечал пушкинист А. Ф. Онегин, – и как жена гениального поэта, и как одна из красивейших русских женщин. Малейшую оплошность, неверный шаг ее немедленно замечали, и восхищение сменялось завистливым осуждением, суровым и несправедливым».

Справедливости ради надо сказать, что исследователи зачастую оставляют без внимания свидетельство А. П. Араповой , которой ее мать, Н. Н. Ланская, бывшая Пушкина, рассказывала многое из своей жизни.

«Время ли отозвалось пресыщением порывов сильной страсти, или частые беременности вызвали некоторое охлаждение в чувствах Ал. Сер-ча, – но чутким сердцем жена следила, как с каждым днем ее значение стушевывалось в его кипучей жизни. Его тянуло в водоворот сильных ощущений... Пушкин только с зарей возвращался домой, проводя ночи то за картами, то в веселых кутежах в обществе женщин известной категории. Сам ревнивый до безумия, он даже мысленно не останавливался на сердечной тоске, испытываемой тщетно ожидавшей его женою, и часто, смеясь, посвящал ее в свои любовные похождения».

Княгиня Вера Федоровна Вяземская , хорошо осведомленная о семейной жизни Пушкиных, также рассказывала о том, что Наталья Николаевна привыкла к неверностям мужа и таким образом обрела холодное спокойствие сердца. Это спокойствие, как оказалось, обладало смертоносной силой...

Гибель мужа не просто повергла Наталью Николаевну в отчаяние – она ошеломила ее наивную душу своей полной неожиданностью. В близкой ей семье Карамзиных ее жалели, защищали от нападок и называли бедной жертвой собственного легкомыслия и людской злобы. Она же жаждала прочесть все, что касалось ее мужа, жаждала «говорить о нем, обвинять себя и плакать». Старшая дочь Карамзина, Софья Николаевна, увидев вдову поэта на второй день после смерти Пушкина, была поражена: взгляд ее блуждал, на нее нельзя было смотреть «без сердечной боли».

Отчаяние Натальи Николаевны наиболее ярко можно представить, обратившись к свидетельству В. Ф. Вяземской. «Конвульсии гибкой станом женщины были таковы, что ноги ее доходили до головы». Не происходило ли это отчаяние от всепоглощающего чувства вины Натальи Николаевны – перед людьми, перед своей совестью, перед Богом? Или все-таки ошибался Петр Андреевич Вяземский в одном из своих писем:

«Пушкин был прежде всего жертвою бестактности своей жены и ее неумения вести себя...»?

Впрочем, и уже упомянутая Софья Николаевна Карамзина в письме к брату сокрушалась спустя несколько дней после гибели Пушкина:

«Нет, эта женщина не будет неутешной… Бедный, бедный Пушкин! Она его никогда не понимала. Потеряв его по своей вине, она ужасно страдала несколько дней, но сейчас горячка прошла, остается только слабость и угнетенное состояние, и то пройдет очень скоро».

Через две недели после трагедии Наталья Николаевна с детьми и сестрой Александриной уехала в Полотняный Завод, к брату Дмитрию. Почти два года она прожила в деревне, как и просил ее поэт перед смертью: «Поезжай в деревню. Носи по мне траур два года, а потом выходи замуж, но только за порядочного человека» . К ней приезжали отец Пушкина, Нащокин, Жуковский. Потом она возвратилась в Петербург. Растила детей, занималась хозяйством. Ездила в Михайловское, поставила памятник на могиле Пушкина. Долго еще не выходила замуж. Практичность Натальи Николаевны отступала перед любовью к детям, с годами ставшей главным свойством ее характера. В годы вдовства у нее было три серьезных претендента на ее руку. Никто из них не соглашался жить под одной крышей с детьми Пушкина, поэтому все были отвергнуты Натальей Николаевной.

Благодаря публикациям ее писем о последних годах жизни Натальи Николаевны известно больше, чем о тех, что были прожиты с Пушкиным. По-видимому, она во многом изменилась, прибавив полученную горьким опытом мудрость к редкостной доброте.

Второе замужество Натальи Николаевны

В 1844 году, через семь лет после смерти Александра Серегеевича, Наталья Николаевна приняла предложение генерала Петра Петровича Ланского , командира конногвардейского полка, и вышла за него замуж. Ей исполнилось тридцать два года, Ланскому – сорок пять. Прежде он женат не был. Детей Пушкина Петр Петрович принял как родных. В новой семье родилось еще три дочери: Александра, Елизавета и Софья. Наталья Николаевна никогда не забывала поэта, и к этому ее чувству Ланской относился с большим тактом и уважением.

«Тихая, затаенная грусть всегда витала над ней , – свидетельствовала ее дочь А. Арапова. – В зловещие январские дни она сказывалась нагляднее: она удалялась от всякого развлечения, и только в усугубленной молитве искала облегчения страдающей душе».

Осенью 1863 года в семье Александра Александровича Пушкина родился мальчик – тоже Александр. По просьбе сына Наталья Николаевна отправилась из Петербурга в Москву – на крестины внука. Она и раньше страдала легочным заболеванием, а тут еще простудилась. Возвратившись в Петербург, слегла с тяжелым воспалением легких и скончалась 26 ноября 1863-го.

Дети похоронили Наталью Николаевну на Лазаревском кладбище Александро-Невской лавры. Через пятнадцать лет рядом прибавилась могила Петра Петровича Ланского и строгое, черного мрамора надгробие; около него – небольшая дощечка с надписью о том, что в первом браке Наталья Николаевна Ланская была за поэтом Александром Сергеевичем Пушкиным.

Она прожила на этом свете 51 год и из них была всего шесть лет вместе с Пушкиным...

08/09/2012

Наталья Николаевна Гончарова (Пушкина-Ланская) родилась 8 сентября (27 августа ст.ст.) 1812 года в поместье Кариан, Тамбовской губернии, где семья Гончаровых с детьми жила после вынужденного отъезда из Москвы из-за нашествия Наполеона .

Наталья была шестым ребенком и младшей дочерью в семье Николая Афанасьевича Гончарова. Ее мать, Наталья Ивановна, урожденная Загряжская, в молодости славилась красотой, сама Наташа уже в восьмилетнем возрасте обращала на себя внимание благодаря классически-античным чертам лица.

Наташа Гончарова воспитывалась у деда, Афанасия Николаевича, который до шести лет не давал увезти внучку из Полотняного Завода (родовое имение Гончаровых под Калугой) в Москву, на Большую Никитскую, где семья проводила зиму.

Отец Натальи Гончаровой увлекался верховой ездой. Во время одной из прогулок он упал с лошади и ушиб голову, в результате чего страдал помутнением рассудка. Мать была властной женщиной, до совершеннолетия сына самостоятельно управляла обширными имениями Гончаровых.

Наталья Гончарова получила прекрасное домашнее образование - знала французский, немецкий и английский языки, грамматику, основы истории и географии, разбиралась в литературе. Кроме того, умела вязать и шить, танцевать, играть на фортепьяно и в шахматы, сидеть в седле, управлять лошадьми.

Знакомство Гончаровой с Александром Пушкиным состоялось в Москве зимой 1829 года на балу танцмейстера Иогеля в доме на Тверском бульваре. Наталья Гончарова считалась первой красавицей Москвы.

В апреле 1829 года он просил её руки. Ответ матери Гончаровой был неопределённым - она была наслышана о политической "неблагонадежности" Пушкина, а также считала, что 16-летняя на тот момент дочь слишком молода для брака, но окончательного отказа не было.

В апреле 1830 года Пушкин вновь сделал Наталье Гончаровой предложение, которое на этот раз было принято, и в сентябре уехал в свое имение Болдино, чтобы устроить дела и подготовиться к свадьбе. Эпидемия холеры вынудила его задержаться на несколько месяцев. Этот период творчества поэта известен как "Болдинская осень".

В 1831 году в Москве в Храме Вознесения Александр Пушкин и Наталья Гончарова обвенчались.

Приехав с мужем в Петербург, а затем в Царское Село через три месяца после свадьбы, Наталья произвела впечатление в светском обществе Петербурга и блистала на балах.

За шесть лет, которые супруги прожили вместе, Наталья родила четверых детей: Марию, Александра, Григория и Наталью.

Зимой 1836 года в высшем обществе Петербурга пошли слухи о жене Пушкина, ее имя связывали с именем царя, а затем и с именем пользующегося расположением Николая I барона Дантеса, ухаживавшего за Натальей.

Чтобы защитить свою честь, Пушкин вызвал Дантеса на дуэль, которая состоялась 8 февраля (27 января по ст.ст.) 1837 года на Черной речке. Поэт был смертельно ранен и через два дня скончался.

Через две недели после гибели Пушкина Наталья с детьми и сестрой Александриной уехала в Полотняный Завод. Почти два года она прожила в деревне, затем возвратилась в Петербург, где растила детей и занималась хозяйством. Ездила в Михайловское, поставила памятник на могиле Пушкина.

В 1844 году, через семь лет после смерти Пушкина, Наталья приняла предложение генерала Петра Ланского, командира конногвардейского полка, и вышла за него замуж. Ей исполнилось 32 года, Ланскому было 45. До этого он не был женат.

В новой семье родились еще три дочери: Александра, Елизавета и Софья.

Осенью 1863 года Наталья простудилась, затем заболела воспалением легких и скончалась 8 декабря (26 ноября по ст.ст.) 1863 года.

Похоронена на Лазаревском кладбище Александро-Невской лавры.

Петр Ланской скончался через 15 лет, и был похоронен рядом с женой. Около могилы была установлена небольшая доска с надписью о том, что в первом браке Наталья Ланская была замужем за поэтом Александром Пушкиным.