Скотный двор. Джордж Оруэлл. Мнение. Джордж Оруэлл: книги «Скотный двор» и «1984

На ферме «Усадьба», которая расположена рядом с городком Уиллингдон в Англии, зреет восстание. В начале повести фермой владеет местный фермер-алкоголик мистер Джонс. Дела фермы идут из рук вон плохо. Ночью всеми уважаемый боров Умник предлагает им поднять восстание, на котором призывает свергнуть власть людей и исполняет песню «Звери Англии». Несколько дней спустя он умирает. Животные во главе с хряками Наполеоном, Снежком и Визгуном готовятся к восстанию. Однажды Джонс забывает накормить животных, и это становится причиной восстания. Животные выгоняют его, и руководителями фермы становятся свиньи. Животные провозглашают семь заповедей, которые все должны соблюдать. Снежок из зелёной скатерти создал флаг, нарисовав белое копыто и рог. Зелёный цвет символизировал поля Англии, а копыто и рог олицетворяли республику животных. На обновлённом «Скотном дворе» животные считают себя свободными и счастливыми несмотря на то, что им приходится работать от заката до рассвета. Особые трудовые качества показывает старый конь Боксёр, который работает за троих. На одном из собраний Наполеон захватывает единоличную власть на ферме, опираясь на поддержку десяти огромных псов, которых он вырастил, спрятав ещё щенятами. Другой лидер восстания, Снежок, бежал, и с тех пор его никто не видел. Целью животных становится строительство ветряка. Они работают ещё больше, Боксёр на стройке подрывает здоровье. Однажды буря уничтожает практически построенный ветряк. Наполеон объявляет взрыв диверсией сбежавшего Снежка и заочно приговаривает его к смерти. По приказу Наполеона собаками казнены несколько животных (в том числе четверо поросят, протестовавших против отмены Наполеоном воскресных ассамблей) и птиц по обвинению в тайной связи со Снежком. Постепенно, одну за другой, Наполеон исправлял, а затем и вовсе отменил все заповеди кроме одной, первой и самой главной. Однако и эта заповедь не осталась неизменной и приняла следующий вид - «Все животные равны, но некоторые равнее других». Жизнь на ферме проходит под контролем Наполеона и приближённых к нему свиней, которые принимают все решения на «Скотном дворе». Владелец соседней фермы мистер Фредерик пытается захватить Скотный двор, но его попытка заканчивается провалом. Боксёр получает ранение. Через несколько лет фактически не осталось животных, помнящих времена до восстания. Коня Боксёра, который уже не может работать, увозят на бойню. Визгуну удаётся убедить животных, что героя труда и восстания увезли в больницу, где ему будет лучше, чем на ферме. Также Визгун вместе с вторящими ему своим блеянием овцами каждый день убеждает животных, что жизнь на ферме становится всё лучше и лучше. В то же время свиньи переселяются в дом Джонса, надевают его одежду, пьют его вино, играют в карты с людьми - соседями с других ферм. Заканчивается повесть ссорой людей и свиней, за которой наблюдает подслеповатая от старости лошадь Клевер и несколько других животных: «Оставшиеся снаружи переводили взгляды от свиней к людям, от людей к свиньям, снова и снова всматривались они в лица тех и других, но уже было невозможно определить, кто есть кто».

«Скотный Двор» Джордж Оруэлл (перевод Л.Беспаловой). Мнение мое.

Сие мнение содержит следование по сюжету, с приведением цитат, со спойлерами, но мне так хотелось).

Небольшая сатирическая повесть-притча, опубликованная 1945г., аллегория на революцию 1917г. и последующие события в России, где Оруэлл показал перерождение революционных принципов, так говорится в Википедии. После прочтения «1984», данная повесть показалось очень легкой. Читается быстро и с улыбкой. Основная формула, которая раскрывается в данном произведении, звучала уже в «1984», поэтому мне стоило лишь освежить память и наслаждаться.

Итак, один умудренный хряк перед смертью получил откровение. И хряк этот был уж очень похож на Маркса или даже Ленина. «Так вот, товарищи, как устроена наша жизнь? Давайте смотреть правде в глаза. Нищета, непосильный труд, безвременная смерть – вот наш удел» ©. И перед тем, как отдать концы, хряк собрал весь скот двора, и доступно объяснил, что жить так больше нельзя. А причиной такой жизни является человек, который ничего не производит, а лишь потребляет и присваивает плоды труда бедных несчастных животных. Так человек в один день стал врагом номер один для скотины. И с этой минуты жизнь животных не может быть прежней, она станет осмысленной, ведь есть великая цель – убрать человека. В процессе сего собрания, кто-то откровенно спал, кто-то ни слова не понял, но проникся общим настроением, как тут не улыбнуться. И вот самые умные жители двора начали разрабатывать программу реализации великого замысла. И так случилось, что хозяин Господского Двора, один раз напился и забыл покормить скотину. К тому времени все и так были накручены мыслью о несправедливости, не равенстве, поэтому совершенно случайно терпение лопнуло и они произвели революцию, изгнав хозяина. Ну, случайно – не случайно, а факт остается фактом: человека убрали, что же дальше? А дальше надо строить светлое будущее собственными рогами и копытами.

Особым умом и сообразительность отличались хряки, и посему управление и контроль над Двором взяли на себя. Так вот, значит, Наполеон – упертая в достижении целей свинья, Обвал – более живого нрава, находчивая и речистая свинья, Стукач – изворотливый и хитрый, легко умеющий выдать черное за белое, подсвинок. Эта тройка развили учение старого и уже умершего хряка в стройную философскую систему – «скотизм». И начали наводить порядок в умах скотины и непосредственно во дворе. Песня «Твари Англии» стала гимном, появился флаг, табличка «Господский Двор» сменилась на «Скотный Двор» (чуть не написала «Скотский Двор»), а также прописанные на амбарной стене белой краской заповеди:

1. Тот, кто умеет ходить на двух ногах, - враг.
2. Тот, кто ходит на четырех (равно как и тот, у кого крылья), - друг.
3. Животное да не носит одежду.
4. Животное да не спит на кровати
5. Животное да не пьет спиртного
6. Животное да не убьет другое животное
7. Все животные равны.

Но так как грамота давалась не всем, а были и откровенно недалекие, но возжелавшие быть в теме, животные, то для них придумали лозунг: «Четыре ноги – хорошо, две – плохо»©. И овцы блеяли его неустанно к месту и не к месту.

Но как показывает история, не может две свиньи усидеть на одном стуле. Тут надо сказать, что скорее всего Обвал – это Троцкий, Наполеон – Сталин, Стукач – Молотов. «Животные разбились на два лагеря: один выдвинул лозунг: «Голосуйте за Обвала и три дня работы в неделю», другой – «Голосуйте за Наполеона и полную кормушку» ©. Камнем преткновения стало строительство мельницы: Обвал был за, Наполеон был против мельницы, но за развитие сельского хозяйства.. И тут хочу показать вам любимого моего персонажа притчи - та-даммм - осел Вениамин. Он хоть и осел, но: «Только Вениамин не примкнул ни к одному лагерю. Он не верил ни в грядущее изобилие, ни в экономию труда, которую якобы даст ветряная мельница. С мельницей или без мельницы, говорил он, они как жили, так и будут жить, иначе говоря, плохо» ©. Вениамин был старше всех на ферме, хуже всех нравом, в основном помалкивал, лишь изредка вставлял циничные замечания и никогда не смеялся, ибо не видел повода. От работы он не отлынивал, но и лишнего на себя не взваливал. Держался ближе к Бойцу. Боец – это сильная тягловая лошадь, не отличающаяся умом, но очень ответственная и преданная «скотизму». Олицетворение стахановского движения. Основные принципы Бойца по жизни были: «Я буду работать еще упорнее» и «Товарищ Наполеон всегда прав». И он впахивал и за себя и за других. Такой интересный момент. Боец лишь иногда мог себе позволить помечтать, как достигнув пенсии, будет свободно от работы пастись на особой лужайке, да обучаться грамоте. Ну а пока до пенсии оставался месяц, он самозабвенно пахал. И чтоб вы думали? Сдох, не дожил до пенсии. Ну как сдох, надорвался и его списали на живодерню.

Отвлеклась от основного вопроса свинства. Наполеон силой скинул с руководящего поста Обвала, не забыв при этом превратить во врага народа. Прибегнул к помощи молодняка, псов, в раннем возрасте забранных от матери и воспитанных исключительно в нужных Наполеону целях. Эта молодежь не подвергала сомнению авторитет вождя, и грызла глотки всем не согласным. И тут началось: чем дальше, тем веселее. Я помню схему из «1984»: когда средний класс, прибегнув к помощи низшего (мотивируя тех на восстание словами: равенство, братство, справедливость), становится у власти, то задвигает низший класс на место, а сам превращается в тех, кого недавно скинул. Так, пока основной скот вкалывал и голодал как прежде, а может и того хуже, свиньи жирели, переселились в дом, спали на кроватях, пили алкоголь, начали носить одежду, творили, что хотели, и тут основная работа по оправданию такого поведения, легла на плечи Стукача. Он умел запудрить мозги животным, да так что не возразишь и не подкопаешься. Откровенно нагло дописывал заповеди в угоду свинства, например, четвертую дописал «под простынями», в пятую добавил «до беспамятства», в шестую – «без причины». А потом водил запамятавших животных к амбару и тыкал, мол, вот же написано. А когда переделать заповеди стало невозможно, просто затер их. А самым любимым и действенным аргументом был: «Уж не хотите ли вы, товарищи, чтобы возвратился Джонс?»© (изгнанный хозяин Двора).

Апогеем всего этого откровенного беспредела, большую часть, которого я умолчала, стал день, когда все свиньи вышли во двор, стоя на двух ногах !, а предварительно переученные Стукачом овцы блеяли: «Четыре ноги – хорошо, две лучше!»©. И, казалось бы, ну вот же оно, очевидно: товарищи, скотины, вас дурят так откровенно и нагло. Ан-нет. «Они знали, что жизнь ведут нищую и суровую, часто недоедают и мерзнут и, когда не спят, работают. Но прежде им, наверное, жилось еще хуже. Они охотно этому верили. Кроме того, тогда они были рабами, теперь они свободны, а это самое главное» © Свободные рабы определенно лучше, чем просто рабы…

О роскошествах (полные кормушки, трехчасовой рабочий день, отапливаемы загоны и т.п.), которые обещал Обвал, речи уже не шло, тем паче век скотины не долгий, и свидетелей его обещаний почти не осталось. «Работать не щадя сил и жить скромно – вот в чем истинное счастье, говорил Наполеон. <…> Только старенький Вениамин настаивал, что помнит всю свою долгую жизнь до мельчайших деталей и знает: им никогда не жилось ни лучше, ни хуже – голод, непосильный труд и обманутые ожидания, таков, говорил он, нерушимый закон жизни.<…> И все же животные не оставляли надежды. Более того, они ни на минуту не забывали, что им выпала честь быть гражданами Скотного Двора. Ведь другой такой фермы, которая принадлежит животным, и управляется ими, нет во всей стране, и в какой стране – в Англии!» © .

И логичным завершением, представленной к просмотру, картины Оруэлла о перерождении революционных принципов: «Они переводили глаза со свиньи на человека, с человека на свинью и снова со свиньи на человека, но угадать, кто из них кто, было не возможно» ©. Перерождение завершено. Занавес.

Часть вторая. Для тех, кто считает, что без параллелей с современностью сие мнение не имеет статуса рецензии (на что автор как бы и не претендует, но самой интересно, что получится). На свой страх и риск, и заранее извиняясь, ибо ни историей, ни политикой не увлекаюсь. Однако попробовать можно всегда, так ведь?))) Специально для вас, Rufina K .

Однажды Наполеон провозгласил Скотный Двор республикой и стал избранным президентом. Беларусь - это тоже Республика, в которой так же выбирают президента. И из срока в срок он не меняется. Он у нас вечный. Может быть, у кого-то и теплится надежда, что, голосуя, он выбирает… - я же безнадежная пессимистка. Не зря мне полюбился осел Вениамин, ибо как и он, я думаю, что даже со сменой Наполеона, ровным счетом ничего не изменится для меня, лучше или хуже я жить не стану. Однажды, вкалывая до седьмого пота, со всей ответственностью и самоотдачей, как ломовая лошадь Боец, предательская мысль закралась в голову: «Ну, неужели так будет всегда?», а нутро вторило и голосило, что вот-вот надорвусь. И надорвалась. Завалилась на бок, решила отлежаться без работы какое-то время, может силы восстановить, лишь бы на живодерню не списали. Но отлеживаться в нашей Республике не принято, ибо как говорит Наполеон: «Работать не щадя сил и жить скромно – вот в чем истинное счастье» © Да не просто говорит, а издает бумажку под названием Закон о тунеядстве: все должны работать, не работаешь – плати. Не платишь – сиди, работай и плати. Почему из-за какой-то несознательной овцы свиньи должны лишаться молока в корме и дополнительного ведра яблок? Они же все-таки руководят и контролирую двор, а это не легкая работа и требует хорошего питания и условий, во благо овец, в конце концов, и трудятся! А хочешь, сахарок есть, да ленточки в гриву заплетать, как серая кобылка Молли, так скачи, как она, за границу Двора и живи там, а про обратную дорогу забудь. И вообще, что это ты о сахарке, да о ленточках вспомнила? Наполеон постоянно нам напоминает, в какой уникальной свободной стране мы живем, вокруг война и распри, а у нас мир. Даже худой мир, лучше войны – кто ж спорит-то. Так что працуй и маучы. И мы молчим, правда, порой очень хочется, как подслеповатой кобыле Кашке, сходить к стене амбара, где заповеди написаны, да почитать, так ли там написано, как Наполеон с телеэкрана вещает. Берем Конституцию, читаем – читаем, вроде не так там говорится. А Стукач нам и возражает, да когда эта все было написано, составители уже и померли давно, а вы все по старому живете, нет, ребята, закон прежде всего, а не какая-то там надпись на амбаре. И мы верим, ведь оказана нам честь жить свободными людьми в свободной стране, а ей не могут управлять некомпетентные люди.

Стою как-то на остановке, жду «лимузин», и вдруг слышу разговор мужчин поблизости: «Всё, жопа полная»,- говорит, «колхозы к нам присоединяют. Сами на ладан дышим, а теперь и вовсе задохнемся, и колхозы не вытянем и сами сдохнем». Но Наполеон понимает, что строить мельницу, без наполненных кормушек, это глупо, поэтому сельское хозяйство нужно восстановить из руин, даже если это непосильная задача, сдохнем, но восстановим. Прошла не одна зима, кормушки вроде как были не полные, так и остались, но Стукач восторженным голосом зачитывает нам с трибуны цифры, из которых понятно, что все у нас хорошо. А когда построим мельницу и того лучше будет. И мы самоотверженно скидываемся и строим мельницы, страна большая, много надо Дворцов спорта построить. В каждом городе Дворец спорта, как памятник нашему Наполеону. Да, что говорить – молодцы! А чтобы стать еще независимей от людей, наш скот возведет еще и особую мельницу - АЭС называется. И даже страшно провести параллель с сюжетом книги, ведь там мельница рушится под напором непогоды или заговора, и не один раз. Если рухнет наша Островецкая мельница параллели проводить станет уже некому. Я безусловно верю в нашу независимость и светлое будущее, однако строить особо важные объекты рогами и копытами не сильно удобно, поэтому не удивительно, что иногда у нас не получается, иногда и реакторы с 2-4 метровой высоты при монтаже падают. Реакторы!!! Бля.ь!

Есть у нас и такие животные, которые состоят в заговоре с Обвалом, и вредят деятельности Наполеона всяческими способами. Особенно если решат собраться в кучку и провести во дворе, перед Хозяйским домом, митинг, отстаивая свои скотские права. Нет, конечно же, нет, никто их не загрызает до смерти. Свора может покусать, прижать, придавить, случайно зацепит дубинкой, разогнать, посадить в КПЗ, провести разъяснительную беседу, и отпустить с миром и штрафной квитанцией. Хочешь говорить и выступать – плати, зачем отнимать время у руководства своим бестолковым кукареканием? Служба у свинской своры такая, без причин они никого не трогают, а приказ - самая что ни на есть причина.

Помните, Боец мечтал о пенсии, о том, как будет пастись на прекрасном лугу и обучаться алфавиту, но чуток не дотянул до положенного срока. У нас в Республике все намного лучше, моя мама уже на пенсии, присматривает за всеми, кто в процессе непосильного труда надорвался, и заслуженно пользуется услугами бесплатной медицины. Забеги по поликлиникам обычно заканчиваются трехминутным приемом у доктора, вручением рецепта и половиной пенсии, оставленной в аптеке. Но мама не отчаивается, и будет бегать еще усерднее, это врожденное качество. Изредка, пробегая мимо меня, взывая к совести, мама от души выписывает волшебный пендель со словами: «Лентяев развелось, не протолкнуться в поликлинике, лечатся за мой счет. Но Наполеон найдет на вас управу!». Свекровь не бегает, она хоть и на пенсии, но упорно трудится, впрочем как и старенькие жители Скотного Двора, ведь обещанный луг никто не организовал, даже место под него не нашлось, а пенсии на жизнь не хватает. Мне кажется, однажды Наполеон подумал, зачем моему скоту выходить на пенсию, ведь они все-равно трудятся, будучи на пенсии, значит силы есть, значит надо увеличить пенсионный возраст. И увеличил. Теперь отец каждое утро со злостью и стиснув зубы собирается на работу, ведь он думал, что совсем скоро выйдет на пенсию, переедет в деревню, займется любимым делом, поживет… Хотя о чем это я? Он старой закалки, працуе и маучыць, разве что зубы чуток громче скрипят. А вокруг, такие же старые животные Двора на издохе и с мечтой «дожить», працуюць и маучаць.

Ну вот, пожалуй и все, хватит параллелей. По итогу, мы все еще упорно и с надеждой строим светлое будущее. Мы – свободные люди свободной страны. И нет больше на Земле нигде точно такой же.

Сатирическая повесть-притча «Скотный двор» появилась на свет в феврале 1944 года. Джордж Оруэлл сознательно писал её простым и понятным языком, чтобы переводчики (особенно русские) могли без труда донести её истинный смысл до любого, даже самого малопонятливого читателя.

Состоящая из десяти глав книга представляет собой классическую антиутопию , в основу которой были положены реальные исторические события, произошедшие в России с 1917-го по 1944-ый год. Произведение открывается речью старого призового хряка Главаря (прототип – Ленин), призывающего животных (рабочих и крестьян) на борьбу с человечеством (господствующим классом). Вторая глава повествует о подпольной борьбе, стихийном восстании голодных зверей против мистера Джонса (прототип – Николай II) и превращении «Господского двора» (Российской Империи) в «Скотный двор» (СССР). В третьей части произведения автором рисуется ударная работа нового государства, в четвёртой показывается отношение соседних ферм (стран) – Плутни (США) мистера Калмингтона (прототип – Уинстон Черчилль) и Склоки (Германии) мистера Питера (Адольфа Гитлера) к новой ферме. Пятая глава повести рассказывает о бегстве со «Скотного двора» интеллигенции в лице любящей кусковой сахар и разноцветные ленты лошадки Молли, разрабатываемой Обвалом (прототип – Лев Троцкий) ветряной мельницы (НЭП – новой экономической политики СССР, пришедшейся на 20-е годы XX века) и смещении умного и предприимчивого хряка неповоротливым (на первый взгляд) Наполеоном (прототип – Иосиф Сталин).

В шестой части произведения Оруэлл изображает тяжёлый труд животных, возникновение в обществе потребности в предметах, производящихся за пределами фермы (зарубежный импорт), установление Наполеоном новой торговой политики с внешним миром. На этом этапе исторического развития фермы (СССР) свиньи перебираются в хозяйский дом (вопреки установленным Главарём семи заповедям, которые они потихоньку начинают переписывать) и начинают искать внутреннего врага (разрушенная ветром мельница с лёгкой подачи Стукача (прототип – Вячеслав Молотов) становится диверсией сбежавшего от псов Наполеона (советских силовых структур) Обвала).

В седьмой части «Скотного двора» происходит восстановление ветряной мельницы (символический образ, восходящий ещё к традиции Сервантеса), на ферму обрушивается голод, после чего проводятся показательные казни сторонников Обвала. Восьмая глава рассказывает о культе личности Наполеона (Сталина) и Бое под ветряной мельницей (Великой Отечественной Войне). В девятой части к животным приходит осознание тягот влачимой ими жизни, в десятой – Оруэлл даёт картину как настоящего, так и будущего Англии (прототип – Европа), в которой человеческие фермы принимают животную, а обитатели последней приходят к выводу, что руководящие ими свиньи ничем не отличаются от людей (врагов-капиталистов).

Внутреннее политическое противостояние между людьми (богачами) и животными (бедняками) завершается формированием нового идеального общества, основанного на принципах равенства. Расслоение внутри животного мира происходит постепенно, но его зачатки видны уже в самых первых поступках свиней (выдвижении их на лидирующие позиции во время общих собраний, отбор у животных молока и яблок). Приход к власти Наполеона рисуется и как естественный (обитатели фермы привыкли к его руководству), и как силовой (его поддерживает девять свирепых псов). Блеющие политические лозунги («Четыре ноги хорошо, две – плохо!» , «Четыре ноги хорошо, две – лучше!» ) овцы символизируют собой малограмотное население фермы (СССР), идущее на поводу у власти. Укрепление правительственной позиции Наполеона происходит посредством лжи и обмана: семь заповедей, написанных на стене амбара, постоянно изменяются, приобретая новый, необходимый вождю, смысл; всё происходящее на ферме переворачивается Стукачом с ног на голову. Завершается история «Скотного двора» установлением дружественных отношений с людьми и полным уподоблением им свиней, которые в начале начинают ходить на двух ногах, затем носить человеческую одежду и походить рылами на человеческие лица.

Художественные образы главных героев имеют либо конкретных исторических (Николай II, Сталин, Троцкий, Молотов), либо обобщённых прототипов. Трудяга-конь по кличке Боец символизирует собой рабочий класс, видящий единственную возможность улучшить свою жизнь путём каждодневного труда. Чем сложнее становится обстановка на ферме, тем сильнее впрягается в работу лошадь. Боец свято верит товарищу Наполеону, время от времени сомневается в том, что ему говорит Стукач, но всякий раз при этом идёт на постройку ветряной мельнице, тратя на это как своё рабочее, так и личное время.

Многострадальные куры, вынужденные отдавать свои яйца на продажу (чтобы на вырученные деньги Наполеон мог пополнить закрома испытывающей голод фермы) и периодически гибнущие то от внутренних бунтов, то от наговоров на самих себя (несколько птиц казнят за то, что им приснилось, как они сотрудничали со Стукачом) являются символическим образом советского крестьянства.

Диссидентскую прослойку общества представляет собой старый ослик Вениамин – чаще всего молчащий, но периодически открывающий животным глаза на действия власти (к примеру, когда фургон живодёра увозит за пределы фермы больного Бойца). Именно этот герой лучше всех понимает суть происходящего на «Скотном дворе»: «Им никогда не жилось ни лучше, ни хуже - голод, непосильный труд и обманутые ожидания, таков, говорил он, нерушимый закон жизни» .

Духовенство в повести Оруэлла воплотилось в художественном образе любимца мистера Джонса – ручного ворона Моисея (очередное говорящее имя, указывающее на библейскую основу персонажа). С этим героем читатель встречается дважды: до восстания животных (времена Российской Империи и расцвет православия) и после Боя под ветряной мельницей (частичное возрождение православия после окончания Великой Отечественной Войны).

Притча, полная юмора и сарказма. Может ли скромная ферма стать символом тоталитарного общества? Конечно, да. Но… каким увидят это общество его «граждане» – животные, обреченные на бойню?

А через три дня старый Главарь мирно отошел во сне. Его похоронили в дальнем конце сада.

Он умер в начале марта. В следующие три месяца животные вовсю развернули подпольную работу. У тех, кто поумнее, речь Главаря произвела полный переворот во взглядах. Они не знали, когда сбудется предсказание Главаря, не надеялись, что восстание совершится при их жизни, но твердо знали: их долг – подготовить его. Задачу обучить и организовать животных возложили, конечно же, на свиней. Среди животных они слыли самыми умными. Среди них резко выделялись два молодых хряка Обвал и Наполеон, которых мистер Джонс откармливал на продажу. Наполеон, крупный, свирепого вида беркширский хряк, единственный на ферме беркшир, был немногословен, зато отличался невероятным упорством в достижении цели. Обвал был более живого нрава и куда более речистый и находчивый, но, по общему мнению, уступал Наполеону в силе характера. Кроме них, хряков на ферме не держали, одних подсвинков. Из них самым приметным был жирный подсвинок по имени Стукач, кругломордый, юркий, с бегающими глазками и визгливым голосом. Оратор он был каких мало: когда ему требовалось доказать что-нибудь труднодоказуемое, у него была манера вертеться вьюном, крутить хвостиком, и это почему-то убеждало. О Стукаче говорили, что ему ничего не стоит выдать черное за белое.

Вот эти-то трое и развили учение старого Главаря в стройную философскую систему и назвали ее «скотизмом». Чуть не каждую ночь, когда мистер Джонс засыпал, они тайно сходились в амбаре и разъясняли основные положения скотизма остальной скотине. Невозможно передать, с какой тупостью и равнодушием они столкнулись на первых порах. Кое-кто говорил, что они обязаны хранить верность мистеру Джонсу, и называл его не иначе как хозяин, а то и допускал незрелые высказывания такого рода: «Мистер Джонс нас кормит. Без него мы подохнем с голоду». Кое-кто задавал вопросы другого рода: «Какое нам дело, что станется после нашей смерти?» или «Если восстание все равно произойдет, какая разница, будем мы на него работать или нет?» Свиньи потратили немало труда, пока убедили, что подобные высказывания несовместимы с духом скотизма. Но самые глупые вопросы задавала Молли, серая кобылка. Ее первый же вопрос Обвалу был: «А после восстания сахар у нас будет?»

– Не будет, – отрезал Обвал. – Мы не можем производить сахар. И вообще, зачем тебе сахар? Ты получаешь вдоволь овса и сена.

– А ленты в гриве можно будет носить? – спросила Молли.

– Товарищ, – сказал Обвал, – эти ленты, которые тебе так любы, символ рабства, вот что они такое. Разве свобода не дороже лент?

Молли согласилась, но без особой уверенности.

А вот опровергнуть выдумки, которые распускал ручной ворон Моисей, свиньям оказалось еще труднее. Моисей, любимец мистера Джонса, был ябедник и наушник, зато умел заговаривать зубы. Он уверял, что есть некий таинственный край, где текут молочные реки с кисельными берегами, туда после смерти отправятся все животные. Край этот, говорил Моисей, на небе, прямо за облаками. Там всю неделю, что ни день, воскресенье, круглый год не переводится клевер, а кусковой сахар и льняной жмых растут прямо на изгородях. Животные терпеть не могли Моисея: он плел небылицы и целый день бездельничал, но некоторые верили в молочные реки и кисельные берега, и свиньям стоило невероятных трудов убедить их, что такого края нет и в помине.

Самыми преданными последователями свиней оказались ломовые лошади – Боец и Кашка. Они ничего не могли придумать самостоятельно, но, раз и навсегда признав свиней своими учителями, буквально впитывали каждое их слово и доходчиво передавали другим животным. Они не пропускали ни одного подпольного собрания в амбаре и первыми запевали «Твари Англии», которыми неизменно завершались собрания.

Восстание осуществилось и раньше, и легче, чем они ожидали. Мистера Джонса, хозяина хоть и крутого, но умелого, в последние годы преследовала неудача за неудачей. Он потерял много денег в тяжбе, пал духом, пристрастился к выпивке. И целые дни напролет просиживал в кресле на кухне, читал газеты, потягивал пиво и подкармливал Моисея размоченными в пиве корками. Работники у него обленились, поворовывали, поля заросли сорняками, крыши прохудились, изгороди покосились, скотину недокармливали.

Наступил июнь – пора сенокоса. В канун Иванова дня – он пришелся на субботу – мистер Джонс уехал в Уиллингдон и так нагрузился в «Красном льве», что вернулся только к обеду в воскресенье. Работники с утра пораньше подоили коров и отправились охотиться на зайцев, а задать корму животным и не подумали. Сам мистер Джонс по возвращении задремал на диване в гостиной, прикрыв лицо «Ньюс оф уорлд»; вот и вечер наступил, а животным так никто и не задал корму. Наконец их терпение лопнуло. Одна корова выбила рогами дверь житницы, животные кинулись к сусекам и – давай хватать зерно. Тут они и разбудили мистера Джонса. Минуты не прошло, а он вместе с четырьмя работниками ворвался в житницу, и по спинам животных загуляли кнуты. Такого оголодавшие животные не могли снести. И, не сговариваясь, все, как один, ринулись на своих угнетателей. На Джонса и работников со всех сторон посыпались пинки и удары. Животные вышли из повиновения. Ничего подобного люди никогда не видели, и этот неожиданный бунт тех самых животных, которых они как только не притесняли и не колотили, перепугал их до потери сознания. Они попробовали было отбиваться, но через минуту-другую пустились наутек. И вот уже все пятеро опрометью мчались по проселочной дороге к большаку, а скотина, торжествуя, гналась за ними следом.

Миссис Джонс выглянула в окно, увидела, что творится, побросала кое-какие вещички в саквояж и задами убежала с фермы. Моисей соскочил с шестка и, громко каркая, пошлепал за ней. Тем временем животные выгнали Джонса с работниками на дорогу и захлопнули за ними тесовые ворота. Они еще не успели понять, что произошло, а восстание уже свершилось, Джонс был изгнан, и Господский Двор отошел к ним.

Поначалу они не поверили своему счастью. И перво-наперво в полном составе галопом обскакали все межи – уж очень им хотелось удостовериться, что на ферме не осталось и следа людей; потом помчались назад, к службам, – уничтожить следы ненавистного владычества Джонса. Разнесли сбруйницу, пристроенную к торцу конюшни; мундштуки, трензеля, собачьи цепи, страшные ножи, которыми мистер Джонс легчил поросят и ягнят, побросали в колодец. Вожжи, недоуздки, шоры, гнусные торбы швырнули на груду тлеющего во дворе мусора. Туда же полетели и кнуты. Когда кнуты занялись огнем, животные запрыгали от радости. Обвал отправил в огонь и ленты, которые вплетали лошадям в гривы и хвосты по базарным дням.

– Ленты, – объявил он, – приравниваются к одежде, а одежда – один из признаков человека. Все животные должны ходить голыми.

Слова его произвели такое впечатление на Бойца, что он принес соломенную шляпу, которая летом спасала его от назойливых мух, и тоже швырнул в костер.

Вскоре было уничтожено все, что напоминало о мистере Джонсе. После чего Наполеон повел животных в житницу и выдал каждому по двойной пайке зерна, а собакам – по две галеты. Потом они спели «Твари Англии» от начала до конца семь раз кряду, улеглись спать, и никогда в жизни им не спалось так хорошо.

Проснулись они по привычке на заре, сразу вспомнили, какие замечательные перемены произошли в их жизни, и дружно рванули на выгон. Чуть подальше на выгоне вздымался взгорок, с которого была видна как на ладони чуть не вся ферма. Животные взобрались на него и при ярком утреннем свете огляделись вокруг. Все здесь, куда ни кинь взгляд, отошло к ним! Как тут не восхититься, как не разгорячиться, и уж они резвились, уж они бесились! И катались по росе, и ели до отвала сладкую летнюю траву, и подкидывали в воздух комья черной земли, и вдыхали ее сытный запах. Они дотошно осмотрели всю ферму; онемев от восторга, глядели они на пашни, луга, сад, пруд, рощицу, смотрели так, словно видели их впервые, и не могли поверить, что ферма отошла к ним.

Потом гуськом двинулись на подворье и в молчании остановились перед хозяйским домом. И хотя дом тоже отошел к ним, войти в него они робели. Но Обвал и Наполеон быстро побороли нерешительность, навалились на дверь, взломали ее, и животные по одному, осторожно ступая из опасения как бы чего не повредить, потянулись в дом. На цыпочках переходили они из комнаты в комнату, говорили приглушенными голосами, с трепетом взирали на неслыханную роскошь – кровати с перинами, зеркала, диван конского волоса, плюшевый ковер, литографию королевы Виктории над камином в гостиной. И, уже спускаясь с крыльца, хватились Молли. Возвратились – и обнаружили ее в парадной спальне. Прижимая к плечу позаимствованную с туалетного столика миссис Джонс голубую ленту, она преглупо глазела на себя в зеркало. Ее выбранили и увели из дому. Подвешенные к потолку кухни окорока решили предать земле, найденную в кладовке бочку пива Боец пробил копытом, а так больше ничего в доме не тронули. Не сходя с места, единогласно приняли резолюцию – считать хозяйский дом музеем. Все согласились, что никому из животных не подобает в нем жить.

Животные отправились завтракать, после чего Обвал и Наполеон снова созвали их.

– Товарищи, – сказал Наполеон. – Сейчас седьмой час, у нас впереди целый день. Сегодня мы начнем косовицу, но у нас есть еще одно дело, и им мы должны заняться в первую очередь.

И тут-то свиньи открыли им, что за последние три месяца они научились считать и писать по найденным на помойке старым прописям, по которым когда-то учились дети мистера Джонса. Наполеон распорядился принести по банке черной и белой краски и повел их к тесовым воротам, выходящим на большак. Там Обвал (он оказался самым способным к письму) зажал кисть ножкой, замазал надпись «Господский Двор» на верхней тесине ворот и вывел «Скотный Двор». Отныне и навсегда ферма будет именоваться так. После чего они вернулись на подворье, а там Обвал и Наполеон распорядились принести стремянку и велели приставить ее к торцу большого амбара. Они объяснили, что путем упорных трудов свиньям удалось за последние три месяца свести положения скотизма к семи заповедям. Теперь эти семь заповедей будут начертаны на стене и станут нерушимым законом, которым отныне и навек будут руководствоваться животные Скотного Двора. Не без труда (свинье ведь нелегко удержаться на лестнице) Обвал вскарабкался наверх и принялся за работу, а Стукач – он стоял чуть ниже – держал банку с краской. Заповеди начертали на осмоленной стене крупными белыми буквами – их было видно метров за тридцать. Вот они:

Семь заповедей

1. Тот, кто ходит на двух ногах, – враг.

2. Тот, кто ходит на четырех (равно как и тот, у кого крылья), – друг.

3. Животное да не носит одежду.

4. Животное да не спит в кровати.

5. Животное да не пьет спиртного.

6. Животное да не убьет другое животное.

7. Все животные равны.

Буквы были выведены четко и, если не считать, что в слове «четырех» вместо первого «е» стояло «и», а в слове «спит» «с» перевернулось не в ту сторону, все было исключительно грамотно. Обвал прочел заповеди вслух для общего сведения. Животные согласно кивали головами, а те, кто поумнее, стали не мешкая заучивать заповеди наизусть.

– А теперь за работу, товарищи, – сказал Обвал, отбрасывая кисть. – Для нас должно стать делом чести убрать урожай быстрее, чем Джонс и его работники.

Но тут три коровы – они давно маялись – громко замычали. Их уже сутки не доили, и вымя у них только что не лопалось. Свиньи подумали-подумали, распорядились принести подойники и вполне сносно подоили коров – и для этого их ножки сгодились. И вот в пяти подойниках пенилось жирное молоко, и многие поглядывали на него с нескрываемым любопытством.

– Куда мы денем такую пропасть молока? – раздался вопрос.

– Джонс, бывало, подмешивал молоко нам в корм, – сказала одна курица.

– Товарищи, не забивайте себе голову этим молоком, – прикрикнул Наполеон и заслонил своей тушей подойники. – Им займутся. Урожай – вот наша первоочередная задача. Товарищ Обвал поведет нас. Через несколько минут приду и я. Вперед, товарищи! Урожай не ждет.

И животные повалили в поле косить, а вечером было замечено, что молоко исчезло.

(оценок: 2 , среднее: 3,00 из 5)

Название: Скотный двор

О книге «Скотный двор» Джордж Оруэлл

Джордж Оруэлл стал популярным после публикации романа-антиутопии «1984» – сегодня самой известной своей книги. Этому роману предшествовало еще несколько произведений, по нашему мнению, незаслуженно обойденных вниманием. Да, Джордж Оруэлл написал «Скотный двор» (в других переводах – «Ферма животных», «Скотоферма» и т. д.) – просто замечательную сатирическую повесть-антиутопию. О ней мы поговорим сегодня, а немножко позже расскажем и о . Впрочем, оба эти произведения вошли в .

Ну а «Скотный двор» можно скачать внизу страницы в форматах fb2, rtf, epub, txt.

Вообще, мы советуем читать книгу перед «1984», а не наоборот, потому что роман будто бы развивает схему, ставшую основой для повести. Образы здесь обобщены, но, тем не менее, воспринимаются намного легче хотя бы по той причине, что все события происходят среди животных, а не людей (но мы то понимаем, насколько отлично построена аллегория).

В принципе, книгу можно рассматривать как в определенном смысле предысторию к «1984» – ведь здесь мы становимся свидетелями того, как общество пришло к такому «букету» социальных заболеваний, о которых более детально рассказывается в романе. Книга помогает понять, какие были причины и ход событий, приведших к свинскому царству и искажению всех законов. А всё, казалось бы, так хорошо начиналось…

Джордж Оруэлл не просто так выбрал сказочную форму повествования (да, здесь звери не только разговаривают, но и строят, вспахивают землю, да и в общем-то, занимаются хозяйством). С помощью животных очень ярко передается социальная иерархия – начиная от кур, рабочих лошадей и заканчивая самыми приближенными к людям – свиньями.

История начинается с того, что хозяин фермы перестает ухаживать за своим скотом, из-за чего животные решают совершить революцию, изгнать его и начать самостоятельно вести хозяйство. После того, как им удалось достичь задуманного, на ферме воцарилась просто невероятная атмосфера свободы и радости. Казалось, началась новая, счастливая эпоха для всех животных. Но на самом деле эйфория быстро закончилась – пришлось много работать, причем только «рабочему» скоту, в то время как свиньи считали себя пригодными только для того, чтобы размышлять и указывать другим.

«Скотный двор» написан проще, чем последовавший за ним роман. Легкий язык и отсутствие жутких деталей материализованных кошмаров действительно делают повесть более простой. Тем не менее, метафорический ряд здесь просто впечатляющий – он то и дело заставляет читателя думать о реальности, отвлекаться от фантастической формы изложения и проводить параллели с современным миром.