Священномученик митрополит Серафим (Чичаго́в). Житие священномученика митрополита Серафима (Чичагова) Чичагов митрополит

Потомок древнего дворянского рода, человек незаурядных дарований и способностей, Леонид Михайлович Чичагов оставил блистательную военную карьеру и избрал главным делом своей жизни служение Русской Православной Церкви, которой отдал всего себя без остатка, взойдя к самым высоким должностям в церковной иерархии и приняв за Веру мученическую кончину в 1937 году. Русская Православная Церковь, по достоинству оценив подвиг митрополита Серафима Чичагова, возвела его в сан св. Новомученика Российского.

В 2003 году Русская Православная Церковь отметила большой праздник - столетие со дня прославления святого преподобного Серафима Саровского. Саровского Чудотворца чтут на всей земле. Участники торжеств в Сарове с благоговением вспомнили тех, кто явился инициатором канонизации смиренного инока Саровской обители. Первыми, выступившими с предложением прославить преподобного, были митрополит Антоний (Вадковский) и архимандрит Серафим (Чичагов).

Выступить с инициативой, какой бы благородной она ни была,- одно дело, но обосновать, добиться признания необходимости этого священного акта и наконец, организовать в июле 1903 года торжества по его прославлению с участием царя Николая II и его семьи, высших иерархов Русской Православной Церкви при стечении трёхсот тысяч верующих - это оказалось под силу одному человеку. Им был архимандрит Серафим (в миру Леонид Михайлович Чичагов). «Родовитый русский аристократ и блестящий гвардейский офицер, благочестивый православный мирянин и вдохновенный приходской батюшка, самоотверженный монастырский игумен и строгий епархиальный архиерей, мужественный исповедник и величественный священномученик, сочетавший эти два подвижнические служения в своей долгой и праведной жизни» 1 - таковы яркие образы, запечатлевшие в русской церковной и гражданской истории эту замечательную личность.

I

Леонид Михайлович Чичагов - потомственный военный. Он родился 9 января 1856 года в Санкт-Петербурге, в семье полковника артиллерии Михаила Никифоровича Чичагова и его супруги Марии Николаевны (до замужества Зварковской). Родители крестили своего младенца в храме св. Александра Невского при Михайловском артилерийском училище. И это оказалось весьма символичным: служение воином для него, как и для его предков, было важнейшей формой исполнения христианского долга, характерного для всего семейства Чичаговых. Детей было пятеро: четверо сыновей - Николай, Михаил, Леонид и Александр,- и дочь, которая умерла в младенческом возрасте (ей было всего три года).

Родительская любовь в семье сочеталась с должной требовательностью и уважительным отношением между членами семьи, воспитанием у детей обязательности, верности традициям чести и долга перед Отечеством, хранения в чистоте нравственных ценностей Православной Веры. Добросердечности в семье немало способствовала сама Мария Николаевна, образцовая мать своего семейства. Она была наделена писательским талантом, великолепно играла на фортепьяно. Любовь к музыке она привила своим сыновьям. Отец Леонида Михаиловича дослужился до звания генерал-майора.

Последние годы своей жизни он провёл в Калуге, где занимал должность воинского начальника (коменданта города), под надзором которого находился пленённый на Кавказе и сосланный вместе со своей семьёй в Калугу имам Шамиль.

5 июня 1866 г. семью Чичаговых постигло несчастье: умер Михаил Никифорович. Многие, кто лично знал Михаила Никифоровича с его добропорядочностью и умением найти правильную тональность в отношениях с другими людьми, горько оплакивали его смерть. В их числе был и имам Шамиль, с которым Михаил Никифорович смог установить уважительные и даже доверительные отношения. Шамиль был первым, кто приехал разделить постигшее семью Чичаговых горе. Вот что вспоминала по этому поводу жена Михаила Никифоровича Мария Николаевна: «Некогда жестокий, неумолимый властелин Дагестана и Чечни, а теперь добрый, верный друг наш - Шамиль! Он плакал, говоря: "Я, я всё с ним потерял! Никогда уже более не будет у меня такого друга, который бы так меня понял и так заботился обо мне!"» .

Потеря отца побудила десятилетнего Леонида, отличавшегося необыкновенной религиозностью, ещё больше искать утешения в религии и стремиться в меру своих сил помогать матери, на плечи которой легла нелёгкая задача вырастить четырех сыновей. По окончании гимназии трое из них были зачислены в Его Императорского Величества Пажеский корпус, а младший - Александр «пошёл по юридической части». Когда её сыновья, так сказать, «встали на ноги» и обзавелись собственными семьями, Мария Николаевна не оставляла их своим вниманием. Она скончалась 17 ноября 1894 года и была похоронена на Смоленском православном кладбище в Санкт-Петербурге в семейной усыпальнице рядом со своим мужем Михаилом Никифоровичем.«Смерть разлучила. Смерть соединит. Господи, внемли слёзному молению моему!» ,- написано на их надгробье. Но вернёмся к Леониду Михайловичу.

Закончив 1-ю Санкт-Петербургскую классическую гимназию, Леонид Чичагов поступил в Пажеский корпус в 1870 году с зачислением 28 июня того же года в пажи к Высочайшему двору. «Годы пребывания в Пажеском корпусе позволили Леониду Чичагову получить фундаментальное военное и общее образование, но и узнать придворный высший свет со всеми его нередко призрачными добродетелями и часто прикрытыми светским блеском пороками» 2 .

Леонид Чичагов - выпускник Пажеского корпуса.1874 г.

Леонид Михайлович с большой теплотой отзывался о годах учёбы в Пажеском корпусе: «Да, дорог и памятен нам возлюбленный Пажеский храм… Воспоминания о наших начальниках, наставниках и руководителях вызывают особенно глубокие и искренние чувства. Многие из нас росли полусиротами и даже круглыми сиротами, и не только по рассказам, но и по личному опыту знаю, сколько эти замечательные педагоги, эти добрые воспитатели, эти сердечные люди выказали нам участия, сочувствия, христианской любви, поддержки и братских чувств. Взаимная дружба была всегда отличительной чертою всех служивших в Пажеском корпусе. Черпая из этого христианского единения необходимые силы и крепость для столь трудного и святого служения юношеству, они умели увлекающихся вразумлять, исправлять и направлять, но никогда не прибегали к мерам, которые могли бы погубить будущность их питомцев… Пажеский корпус обязан своим наставникам его традициями, утвердившимися в нём. Мы были воспитаны в вере и Православии, но если выходили из корпуса недостаточно проникнутыми церковностью, однако хорошо понимали, что Православие есть сила, крепость и драгоценность нашей возлюбленной родины» 3

25 декабря 1874 года он был произведён в камер-пажи. Это открывало перед ним блестящую перспективу придворной службы. Однако, 18-летний камер-паж отдал предпочтение воинской службе со всеми её испытаниями и тяготами.

II

Окончив по первому разряду старший специальный класс Пажеского корпуса, он был произведён по экзамену в подпоручики в августе 1875 года 4 и направлен для прохождения службы в Первую Его Величества батарею Гвардейской Конно-артиллерийской бригады. Причину зачисления сыновей Марии Николаевны в Гвардейскую конную артиллерию объяснила Александра Николаевна Энден (Чичагова), внучатая племянница Леонида Михайловича: «В гвардии, особенно в кавалерии, служить было очень дорого. Туда шли сыновья богатых аристократических семей. В Гвардейской конной артиллерии служить было не так дорого. Однако бабушке пришлось нелегко: то одному сыну надо покупать лошадь, то другой наделал долгов,- приходилось расплачиваться» 5 .

Начавшаяся в 1877 году русско-турецкая война привела Л.М.Чичагова в состав действующей армии на Балканах, сделала его участником основных кровопролитных сражений, где он проявил личное мужество, храбрость и распорядительность. Эта война была вызвана подъёмом борьбы балканских славян за своё национальное освобождение от 500-летнего османского ига. Леонид Михайлович ясно видел освободительный характер этой войны, по его собственному определению, «войны за славян».

Он начал воевать в составе 5-й батареи Гвардейской конно-артиллерийской бригады, входившей в Передовой отряд, которым командовал генерал-адьютант И.В.Гурко. Форсировав Дунай, Передовой отряд взломал турецкую оборону ударом на юг - юго восток - от Свистово-Никополя на Дунае, обошёл с востока укрепрайон противника г. Плевны, овладел древней столицей Болгарии г. Тырново. Затем ценой больших усилий и людских потерь, в невероятно трудных условиях горной местности, усугубленных суровым климатом, Передовой отряд Гурко пересёк Балканы через труднопроходимый Хаинкиойский перевал, выбил турок с Шипкинского перевала и закрепился на нём. Следует подчеркнуть, что ведение военных операций в условиях горной местности сильно ограничивало возможности кавалерии (а порой и пехоты) и вынуждало артиллеристов изменять тактику боя. Наиболее эффективным условием подавления сил противника стал правильный выбор огневых позиций, позволяющий сочетать стрельбу прямой наводкой по видимым целям со стрельбой "навесом" по невидимым, закрытым целям. В артиллерийских сражениях русские офицеры показывали чудеса военного искусства, изобретательности и храбрости. Одним из таких героев-артиллеристов был и Л.М.Чичагов. Перелом в войне наступил в боях под Филиппополем и со взятием русскими войсками Телиша, где вновь отличились артиллеристы, обеспечившие массированную артподготовку. Падение Телиша позволило завершить блокаду Плевны, а падение Плевны и полная капитуляция турецких войск означали для России победоносное завершение самой войны.

Леонид Михайлович принимал непосредственное участие в боях под Горным Дубняком и Филиппополем в составе отряда генерал-адъютанта Вельяминова, при взятии Телеша и осаде Плевны войсками генерал-адъютанта Гурко. За проявленные им лично отвагу и героизм он был произведён в гвардии поручики и награждён орденами Св. Анны 2-ой степени, 3-ей степени с мечами и бантами и 4-ой степени с надписью «За храбрость» и орденами Св. Станислава 2-ой степени и 3-ей степени с мечами и бантами с вручением ему лично главнокомандующим генералом М.Д.Скобелевым именной сабли «За храбрость». Великий князь Николай Николаевич Старший возлагает на поручика Л.Чичагова Георгиевский крест - знак военной храбрости и самоотвержения. Позже он описал события, связанные с освобождением Болгарии, в книгах «Примеры из прошлой войны», «Описание отдельных солдатских подвигов», «Рассказы о подвигах офицеров», «Дневник пребывания Царя-освободителя в Дунайской армиив 1877 году». «Дневник» был очень популярен и выдержал три издания. За этот труд портрет Л.М.Чичагова был пожизненно помещён в Национальный Музей в Софии. Впоследствии работа над «Дневником» побудила автора обратиться к императору Александру III с письмом, в котором он доказывал необходимость иметь при Дворе историографа для составления прижизненных дневников царствующего Императора, что обеспечило бы написание правдивой русской истории. Письмо было прочитано Александром III и предложение Л.М.Чичагова было одобрено. «Однако, не героика войны и даже не миссия русской армии, освободившей православные славянские народы от турецкого владычества… стали главными темами размышлений молодого офицера в этот период. Тема духовного смысла жизни и смерти, впервые глубоко прочувствованная ещё отроком Леонидом после безвременной кончины его отца и во всей остроте поставленная перед ним войной, тема нравственного смысла страданий и самоотвержения, раскрывшаяся перед ним в подвигах русских воинов, полагавших души свои за славянских братьев, наконец, тема деятельной любви к своим братьям во Христе, которых он научил различать и под офицерскими мундирами и под солдатскими шинелями, после войны стали важнейшими побудительными началами для глубоких религиозных размышлений будущего святителя" » 6 .

Святой праведный Иоанн Кронштадский

В 1878 году Л.М.Чичагов был назначен и.д. старшего адъютанта Управления артиллерии гвардейского корпуса и откомандирован в распоряжение Управления в Сан-Стефано, откуда в августе 1878 года он возвращается пароходом в Севастополь. Из Севастополя он отбывает в Санкт-Петербург. Здесь его назначают адъютантом к товарищу Его Императорского Величества Генерал-Фальдцейхмейстера. В Петербурге Леонид Михайлович впервые встречается с протоиереем Иоанном Кронштадским, разрешившим многие духовные вопросы молодого офицера и ставшим его духовником, с благословения которого он принимал многие жизненные решения на все последующие годы. В дальнейшем мы узнаем, что он выполнит послушание Иоанна Кронштадского и станет священнослужителем.

Л.М.Чичагов с женой Н.Н.Чичаговой (урожд. Дохтуровой).

8 апреля 1879 года Л.М. Чичагов вступает в брак с Наталией Николаевной Дохтуровой, дочерью камергера Двора Его Императорского Величества, Действительного Статского Советника Николая Ивановича Дохтурова. Церемония венчания состоялась в Спасо-Преображенском соборе в Петербурге. С самого начала этот брак, породнивший представителей двух знаменитых аристократических фамилий (Наталья Николаевна была внучатной племянницей генерала Д.С.Дохтурова - героя Отечественной войны 1812 года), весьма отличался от многих великосветских браков. Л.М.Чичагов сумел привнести в уклад своей молодой семьи начала традиционного православного благочестия. Именно эти начала были положены в основу воспитания четырёх дочерей - Веры, Наталии, Леониды и Екатерины, которые родились в первые шесть лет супружества молодой четы Чичаговых, и которым было суждено стать продолжательницами фамилий Чичаговых и Дохтуровых. Военная карьера Л.М.Чичагова продолжала складываться успешно и в мирное время. Получив в 1881 году звание гвардии штабс-капитана, он, как признанный знаток артиллерийского дела, был командирован на маневры французской армии в Париж, где его представляют к награждению одним из высших орденов Франции. Он становится Кавалером Креста Ордена Почётного Легиона.

В Париже он встречается со своей родственницей Екатериной Павловной Чичаговой, которая обращается к нему с просьбой помочь ей издать дневники её отца адмирала Павла Васильевича Чичагова и тем самым восстановить историческую правду о его истинной роли в событиях, связанных с завершением Отечественной войны 1812 года. Забегая вперёд, скажем, что он лишь частично выполнит эту просьбу: он сможет издать только первую часть дневников. Л.М.Чичагов проделал огромную работу по подготовке рукописи дневников адмирала П.В.Чичагова к печати и организовал её публикацию в России в журнале «Русская старина». «Записки адмирала Чичагова, заключающие то, что он видел и что, по его мнению, знал» вышли в свет, к сожалению, не полностью, а частично. Это объясняется, во-первых, тем, что, опубликовав 14 глав «Записок», редакция «Русской Старины» прекратила их дальнейшую публикацию. Во-вторых (и это, повидимому, главное), в жизни и карьере самого Леонида Михайловича произошёл крутой поворот. Главным делом его жизни стало служение Русской Православной Церкви, которой он посвятил всего себя без остатка.

Вернувшись в Россию, и опубликовав важную для перевооружения российской армии военно-теоретическую работу «Французская артиллерия в 1882 г.», Л.М.Чичагов мог рассчитывать на дальнейшее продвижение по ступеням военной карьеры, уже отмеченной к началу 1890-х годов 12 орденами России и ряда иностранных государств. Однако, военная карьера не удовлетворяла Л.М.Чичагова. В 1891 году, неожиданно для родных и близких, он, состоя адъютантом при великом князе Михаиле Николаевиче, выходит в отставку в чине гвардии штабс-капитана. Менее чем через год, уже находясь в отставке, за годы прошлой безупречной службы и «для сравнения со верстниками» он был произведён в полковники.

Выше уже было отмечено, что Леонид Михайлович отличался необыкновенно разносторонней одарённостью. Он был прекрасным музыкантом (композитором и исполнителем) со сложившимся композиторским почерком. В 1999 году в архиве были найдены его инструментальные произведения для органа-фисгармонии и фортепиано. Они были написаны в 1905-1912 гг. и представляли собой два альбома. Первый - «Листки из музыкального дневника» - состоит из пяти произведений, второй - из тридцати трёх. Эти произведения содержат духовные размышления о подвигах самопожертвования, красоте, любви к людям. Второй альбом «Духовно-музыкальные сочинения» (музыка и на неё слова принадлежат самому автору) включает 15 вокальных произведений. Эти произведения были написаны после 1912 года. Они поражают мелодическим даром и гармоническим мастерством автора. Чувствуется, что он глубоко воспринял опыт русской духовной музыки и использовал его для воплощения своей мечты о нравственном совершенстве человека. По словам известного пианиста, профессора Московской консерватории Михаила Воскресенского, сочинения Леонида Михайловича - это очень профессиональная музыка… Красивый мелодический язык, довольно сложные гармонии, развёрнутая фортепианная партия, хорошее чувство формы, умело подготовленные кульминации - всё это свидетельствует не только о природном таланте, но и о композиторской школе автора. Помимо этого, Леонид Михайлович был талантливым художником, работавшим в области станковой живописи. В Москве в храмах во имя святителя Николая Чудотворца в Старом Ваганькове и во имя Пророка Ильи в Обыдинском переулке, а также в Санкт-Петербурге в Троицком соборе Александро-Невской Лавры сохранились иконы и настенные росписи его работы. Они поражают высоким профессиональным мастерством.

Желание максимально помогать страждущим привело Леонида Михайловича к занятиям медициной, которую он досконально и глубоко изучил, прежде всего, народную. Он сам помогал больным. Число своих пациентов он определял цифрой 20.000 8. Леонид Михайлович составил лечебник с теоретическим обоснованием и практическими рекомендациями лечения болезней на основе применения лекарств растительного происхождения. Разработанная им система лечения была подробно изложена в фундаментальном труде - двухтомнике «Медицинские беседы», а также в книге «Краткое изложение медицинских бесед» с практическими рекомендациями, которые не потеряли своего значения и в наши дни.

Многие московские врачи-гомеопаты проявляют большой интерес к применению системы лечения Л.М.Чичагова в своей практике. Его система лечения явилась темой специального доклада на Московской международной гомеопатической конференции в январе 2003 года. На конференции было предложено присвоить Московскому отделению Российского Гомеопатического Центра имя св. Митрополита Серафима в знак признания его вклада в развитие гомеопатической медицины.

Незадолго до издания своих «Медицинских бесед» Л.М.Чичагов опубликовал брошюру «Что служит основанием каждой науки?». В предисловии к этой брошюре он писал, что на «этот вопрос не все учёные ответят тотчас же и одинаково… Между тем ответ должен бы быть у всех один и тот же, неопровержимый уже по своей простоте: основой служит религия… Разбирая, в чём заключается истина, приводя библейские изречения и евангельские факты,- я хочу этим объяснить всем только путь, которым и должна бы идти медицина для достижения совершенства и указать на этот путь, как на приведший меня к познанию медицинских истин. Создав особую систему лечения и прилагая её уже много лет с успехом в своей практике, я желал бы доказать, что медицина, как наука, более других необходима людям, как помощь и облегчение в их страданиях, должна и более всякой другой науки опираться на религию и изыскивать средства в природе, созданной самим Творцом на пользу человечества - не забывая, однако, что врачу необходимо иметь в виду не только одну больную плоть, но стараться искать корень болезни и в духе или в душе человека. Чувствую себя сильным и правым, служа науке, в основе которой лежит религия, и взяв в помощницы природу, а также поставив себе целью общую пользу страждущего человечества, которой я всецело себя посвятил» 9. В брошюре «Что служит основанием каждой науки?» автор выразил своё стремление к богословскому осмыслению действительности, утвердил свою твёрдую веру и непреклонное желание последовательно осуществлять в жизни учение Христа. Характерно, что при этом он подчёркивает, что каждый больной неповторим, как неповторима и его болезнь. Помогая больному, надо соединить данные природы, опыта, субъективных ощущений. Это незыблемый базис клинического мышления на все времена.

Глубоко сопереживая всем, кто нуждался в помощи и поддержке, Леонид Михайлович всю жизнь занимался благотворительностью. Ещё находясь на военной службе, он учредил благотворительное общество помощи военным, которые по болезни были вынуждены выйти в отставку до приобретения права на пенсию. Он также заботился о детях-сиротах, родители которых погибли на войне. Во время русско-японской войны он организовывал сборы пожертвований для лечения раненых, участвовал в формировании санитарных поездов. Сейчас трудно сказать, знал ли Леонид Михайлович о том, что эти поезда передвигались в район боевых действий по Китайско-восточной железной дороге (КВЖД), за безопасность движения по которой отвечал его старший брат генерал-лейтенант Николай Михайлович Чичагов, который командовал пограничным округом района КВЖД.

III

При всём разнообразии талантов и занятий Леонида Михайловича, главным делом его жизни стало служение Русской Православной Церкви, которой он посвятил себя, взойдя к самым высоким должностям в церковной иерархии и отдав за веру свою жизнь. Но накануне принятия решения стать свещенником Л.М.Чичагову пришлось испытать одно из серьёзнейших искушений в своей жизни. Следует вспомнить, что в послепетровские времена русская аристократия, заражённая духом масонства и нигилизма, считала для себя зазорным путь священничества. В священники тогда шли в основном разночинцы. Поэтому нетрудно представить себе, какой шок у близких Чичагова и какие пересуды в аристократических кругах Санкт-Петербурга вызвало это его решение. Многие из петербургских аристократов и придворных недоумевали, как могло случиться, чтобы блестящий офицер - герой Телеша и Плевны, душа аристократических салонов и нередкий гость в Царском Селе вдруг решил круто изменить привычный ему образ жизни. «Мог ли себе представить,- признавался позднее сам Леонид Михайлович,- что мой первоначально светский путь, казавшийся естественным и вполне соответственным моему рождению и воспитанию, иродолжавшийся так долго и с таким успехом, не тот, который мне предназначен Богом?» Его супруга Наталия Николаевна довольно настойчиво возражала против решения мужа стать священником. Причины, побудившие её противиться воле своего мужа, коренились в её нежелании порывать со всем духовным укладом окружавшего её высшего петербургского общества и в довольно непростой житейской ситуации, в которой в то время находилась семья Чичаговых. Сознавая всю сложность предстоящей жизненной перемены в семье Чичаговых и хорошо понимая всю тяжесть бремени матушки любого священника, протоерей Иоанн Кронштадский счёл необходимым в личной беседе с Н.Н.Чичаговой убедить её дать согласие на принятие Леонидом Михайловичем священного сана и благословил её стать матушкой.

В 1891 году Л.М.Чичагов переезжает с семьёй в Москву. В Москве Леонид Михайлович поселился на Остоженке в доме № 37. Этот особняк с белыми колоннами сохранился и до наших дней. В нём когда-то жил И.С.Тургенев, написавший здесь повести «Первая любовь» и «Муму». С фасада дом одноэтажный, а с тыльной стороны-двухэтажный. На этих двух этажах в комнатах с более низкими потолками поселились «барышни Чичаговы».

Священник Л.М.Чичагов. 1894 г.

Целых три года Леонид Михайлович готовится к принятию священства: он не только усердно изучает богословские науки, но и стремится активно творить добро, памятуя, что вера без дел мертва. И вот с 1893 года Л.М.Чичагов - рядовой московский священник. «Насколько трудным в психологическом и нравственном отношениях был для семьи Л.М.Чичагова разрыв с родной для неё военно-аристократической средой, настолько же тяжёлым оказалось вхождение новопоставленного священника Леонидва Чичагова в незнакомые для него жизнь и нравы русского духовного сословия» 11. Его рукополагают в сан диакона, а затем священника с определением в собор Двунадесяти Апостолов в Московском Кремле. Ему пришлось принять на себя обязанности ктитора и благотворителя храма св. апостола Филиппа, в котором ему предстояло служить приходским священником, но которого не существовало, т.к. в нём многие годы размещалась Синодальная ризница. Отец Леонид добился перенесения ризницы в помещение Мироварной палаты и осуществил в храме капитальный ремонт и его обустройство за счёт личных, к тому времени ограниченных средств, отрывая их от своей семьи. «За усердную заботу об украшении придельной церкви во имя апостола Филиппа, что при Синодальной церкви 12 апостолов в Кремле» он удостаивается своей первой награды на поприще священнического служения - возложение на негонабедренника и скуфьи.

Своё служение приходского пастыря он начал в ноябре 1893 года. Испытания первых лет священнического служения отца Леонида были усугублены тяжёлой болезнью его супруги, матушки Наталии, которая умерла в 1895 году в возрасте тридцати шести лет, оставив четырёх малолетних дочерей. Отец Леонид перевёз тело умершей супруги в Дивеево и похоронил на монастырском кладбище12. Вскоре над могилой была возведена часовня и в ней был устроен склеп. От Государя отец Леонид запасся бумагой, в которой было указано Леонида Михайловича Чичагова, где бы он ни умер, привезти и похоронить в Дивеево рядом с могилой его супруги. С горечью приходиться признать, что в настоящее время часовни и склепа нет. Они были разрушены, а прах Наталии Николаевны был перезахоронен тут же, на кладбище. Но нет и кладбища. На его месте была построена школа со спортивной площадкой.

Воспитание дочерей отец Леонид поручил двум интеллигентным дамам, которые являлись одновременно и гувернантками, и экономками. При всей своей занятости церковными делами отец Леонид не упускал из вида своих дочерей, следил за их духовным воспитанием, заботился об их благополучии и безопасности в условиях преследования «чуждых советской власти элементов» после Октября 1917 года.

В 1895 году отцу Леониду поручается окормление военнослужащих-артиллеристов Московского Военного Округа. Это назначение предполагало не только направление бывшего артиллерийского офицера в качества военного священника в знакомую ему среду воинов-артиллеристов, но и возложение на отца Леонида бремени материальных затрат по восстановлению храма во имя Святителя Николая на Старом Ваганькове, где ему предстояло служить. После смерти жены Леонид Михайлович принял монашество в Свято-Троицкой Лавре Сергиева Посада. 14 августа 1898 году он был пострижен в мантию с именем Серафим.«Окончательный уход из мира за монастырскую ограду не стал для иеромонаха Серафима уходом от мирских испытаний… Благодатная радость, чудесным образом сопровождавшая принятие иеромонахом Серафимом монашеского сана была омрачнена завистью и клеветой со стороны тех, кто должны были бы стать сомолтивенниками новопостриженного иеромонаха».. 13 Иеромонах Серафим оказался как бы «под перекрёстным огнём»: с одной стороны, его прошлая военно-аристократическая среда осуждала его уход из мирской жизни, а, с другой стороны, кое-кто из его нового окружения с известной долей недоверия (если не неприязни) отнеслись к нему, распуская о нём некие домыслы, лишённые какого-либо основания. И если к этому добавить, что ко всем этим скорбям добавлялась не зажившая боль недавней потери любимой жены, то приходиться только поражаться, какую силу воли и характера должен был иметь иеромонах Серафим, чтобы выдержать все эти испытания и тяготы. Стойкость иеромонаха Серафима не могла оставить равнодушными тех, кто знал его лично и сопереживал ему. Например, в этот тяжёлый период своей жизни он получил поддержку от одной из духовных дочерей преподобного Серафима Саровского Натальи Петровны Киреевской. В своём письме к епископу Харьковскому Флавиану (Городецкому) Н.П.Киреевская давала самую высокую оценку личности отца Серафима и просила владыку оказать ему необходимую поддержку. «Молю Вас, Владыко,- писала она,- взять под Ваше покровительство и Ваше отеческое попечение моего возлюбленного о Господе Отца Серафима (в миру Леонида Михайловича Чичагова), много пострадавшего от людской злобы; все клеветы, на него возводимые, он переносит с истинно христианским смирением, я его знаю много лет и свидетельствую Вам моей совестию, что он истинный христианин и человек вполне достойный… Умирая, Владыко, я поручаю о. Серафима Вашей отеческой любви и защите» .

В это нелёгкое для него время отец Серафим сумел обогатить церковную литературу летописными произведениями: «Очерком Засимовой пустыни во имя Смоленской Божией Матери» и очерком «Жизнь преподобного Евфимия, Суздальского чудотворца». К этому следует добавить, что он предпринял немалые усилия, чтобы обустроить Засимову пустынь, которая в конце XIX века стала одним из центров духовной жизни России.

В августе 1899 г. иеромонах Серафим был возведён в сан архимандрита и назначен настоятелем Суздальского Спасо-Евфимиева монастыря и благочинным всех монастырей Владимирской епархии.«Монашеская жизнь-многотрудная, скорбная, подвижниченская,- говорил он при вступлении в управление обителью.- Поэтому светские люди редко понимают её. Мирянам представляется, что мы живём праздно, в довольстве, небрежно, не приносим никакой пользы людям; весьма немногие из них постигают истинное значение молитвенного труда. Но великие вселенские учители Церкви доказывают, что этот мир держится молитвами иноков. Действительно, молитва есть главное дело монаха, самая важная его забота, но и самая нужная и полезная его работа для мира. Любовь к ближним доказывается монахами прежде всего их молитвами, но под словом молитва должно подразумевать всю монашескую жизнь по Богу, ибо молитва тогда полезна и могущественна, когда исходит из чистого сердца, свободного от страстей. Монахи достигают высоты молитвы ежедневным строгим исполнением молитвенного правила и хождением на все церковные службы. По благоговейному совершению служб судят миряне о монашествующих и располагаются к обители. Нет выше церковного послушания!».

Новый настоятель нашёл древнюю обитель в упадке. Она представляла собой «разрушенное пространство с оградой в 1,5 версты и 13-ю падающими башнями». Монастырь не ремонтировался около 100 лет и нуждался в капитальном ремонте. Ценой огромных усилий и преимущественно на собственные средства (из-за недостаточности собранных пожертвований) архимандрит Серафим сумел преобразовать как хозяйственную, так и духовную жизнь обители. Он обновил её, уделив при этом особое внимание благоустройству арестантского отделения - Суздальской тюрьмы-крепости. Известный церковный историк и публицист А.Э.Краснов-Левитин вспоминал, что архимандрит Серафим «был строгим и вместе с тем добрым начальником» 16. Пастырскими стараниями архимандрита Серафима было достигнуто смягчение нравов и возвращение арестантов-сектантов в Православие. По ходатайству отца Серафима, Св. Синод освободил узников, томившихся в крепости за свои религиозные убеждения. Тюрьма была обращена в скит. «Я изнемог в скорбях и трудах в продолжении моей многострадальной и удивительной жизни, полной чудес и горей»,- писал он в 1901 году. Архимандрит Серафим находил время не только успешно нести своё настоятельское служение, но и продолжать ставшую одним из главных дел его жизни - подготовку канонизацию великого подвижника Русской Земли преподобного Серафима Саровского.

В эти годы архимандрит Серафим завершает работу над «Летописью Серафимо-Дивеевского монастыря», послужившей канонизации преподобного старца. В основу «Летописи» положены архивные материалы Саровской пустыни и Дивеевского монастыря, документы и сообщённые очевидцами и современниками фактические данные, воссоздававшие картину жизни и подвигов преподобного старца Серафима и значение его для религиозной жизни народа. Вот что сам Леонид Михайлович рассказывал о том, как у него зародилась мысль написать «Летопись»: «Когда после довольно долгой государственной службы я сделался священником.., мне захотелось съездить в Саровскую пустынь, место подвигов преподобного Серафима, тогда ещё не прославленного, и, когда наступило лето, поехал туда. Саровская пустынь произвела на меня сильное впечатление. Я провёл там несколько дней в молитве и посещал все места, где подвизался преподобный. Оттуда я перебрался в Дивеевский монастырь, где мне очень понравилось и многое напоминало о преподобном Серафиме, так заботившемся о дивеевских сестрах».

В Дивеево архимандриту Серафиму (Чичагову) довелось встретиться и беседовать с тремя старицами, помнившими преподобного. Особенно сильное впечатление на него произвела встреча с блаженной Пелагеей (Пашей), бывшей в постоянном общении с дивеевским старцем: «Едва я вошел к ней, как Паша, лежавшая в постели (она была очень старая и больная), воскликнула: "Вот хорошо, что ты пришёл, я давно тебя поджидаю; преподобный велел тебе передать, чтобы ты доложил Государю, что наступило время открытия его мощей и прославления". Я ответил Паше, что я по своему общественному положению не могу быть принятым Государем и передать ему из уст в уста то, что она мне поручает. Меня сочтут за сумасшедшего, если я начну домогаться быть принятым Императором. На это Паша сказала: "Я ничего не знаю, передала только то, что мне поведал преподобный". В смущении я покидал келию старицы». Вернувшись в Москву Леонид Михайлович неоднократно возвращался к своему разговору с блаженной Пелагеей: «И вдруг однажды меня пронзила мысль, что ведь можно записать всё, что рассказали о преподобном Серафиме помнившие его монахини, разыскать других лиц из современников преподобного и расспросить о нём, ознакомиться с архивами Саровской пустыни и Дивеевского монастыря и заимствовать оттуда всё, что относится к жизни преподобного и последующего после его кончины периода, привести весь этот материал в систему и хронологический порядок. Затем этот труд… напечатать и поднести Императору, чем и будет исполнена воля Преподобного… Таким образом и зародилась мысль о "Летописи"».

«Летопись» впервые увидела свет в Москве в 1896 году. В «Летописи» увековечивались все духовно значимые события в монастырях Сарова и Дивеева в период с 1705 по 1895 годы. «Летопись» впервые содержала исчерпывающий рассказ о первой настоятетельнице Дивеевского монастыря, матушке Александре (в миру Агафья Семёновна Мальгунова), давала подробное жизнеописание блаженного старца иеромонаха Серафима с его тихими обращёнными к каждому словами «Радость моя». Образ иеромонаха Серафима был представлен автором «Летописи» с большой любовью, благоговением и преклонением перед его подвигами, чудесами и напутствиями к благочестивой жизни. «Летопись&rlaquo; рассказывала и о ближайших сподвижниках великого старца - М.В.Мантурове, протоиерее Василии Садовском, блаженной Пелагее Ивановне Серебренниковой, Николае Александровиче Мотовилове, записавшем беседу со старцем Серафимом о стяжении Святого Духа как главной цели христианской жизни. Множество людей шло к преподобному, чтобы он утешил или исцелил их, ибо вся его подвижническая жизнь, высоко нравственная по духу, его скромность, смерение, терпение, прозорливость-привлекали к себе русского верующего человека.

В «Летописи» приводятся письменные наставления смиренного инока Саровской обители о Боге, о безмолвии, о внимании к самому себе, о мире душевном, о покоянии, о слезах, о подвиге, о посте, о многословии, прощении обид и других сторонах жизни верующих. Издание «Летописи» способствовало тому, что православный мир ещё более глубоко осмыслил подвижническую роль саровского старца и понял неотложную необходимость прославления его. На рубеже ХХ столетия стало всё более заметно, что стояние в вере начало ослабевать в русском народе, а в образованной его части наметились разброд и шатания. Не будет преувеличением сказать, что архимандрит Серафим, как никто другой, понял, что обращение к Саровскому Чудотворцу, его прославление позволяло обрести в этом святом акте столь нужные нам духовные силы. Эта мысль, по сути дела, подтверждается и автором статьи в «Православном церковном календаре" за 2003 г.: "Тогда и было дано России дивное знамение: на святорусском небосклоне воссиял угодник Божий Серафим, смиренный инок Саровской обители… В его великом духовном подвиге, в глубокой любви к ближним во имя Христово вновь явила свой лик Святая Русь» .

В 1902 году стараниями архимандрита Серафима «Летопись» была переиздана. Л.М.Чичаговым была подготовлена рукопись второго тома «Летописи», где подробно описывался ход довольно бурного обсуждения в Св. Синоде вопроса о подготовке к прославлению старца рассказывалось о дальнейшей жизни Серафимо-Дивеевской обители. К сожалению, эта рукопись была у него изъята органами ОГПУ во время обыска и судьба рукописи осталась пока неизвестной. Не забыли следователи ОГПУ и о роли владыки Серафима в организации прославления преподобного Серафима Саровского. В апреле 1924 года владыка был арестован и брошен в Бутырскую тюрьму по обвинению в том, что им были организованы торжества в Сарове.

Используя свои связи в придворных кругах, архимандрит Серафим сумел встретиться с Императором Николаем II, поднёс ему книгу, склонив его к пользе открытия мощей. В подтверждение своей благоговейной памяти о Серафиме Саровском, Император прислал в октябре 1902 года в дар Серафимо-Дивеевскому женскому монастырю лампаду для установки и негасимого горения перед иконой Божией Матери «Умиление», перед которой молился и скончался преподобный Серафим. По личному повелению Императора лампаду доставил архимандрит Серафим. Известно, что влиятельный обер-прокурор Синода К.П.Победоносцев и некоторые архиреи были противниками канонизации преподобного старца. Смущало то, что мощи преподобного не сохранились нетленными, остались только «косточки». Влияние Императора сыграло тут решающую роль. Николай II своим указом распорядился провести освидетельствование останков Серафима Саровского. Освидетельствование останков преподобного проводилось дважды и оба раза в этой духовной процедуре участвовал архимандрит Серафим. Подробный акт об этом был представлен Императору 11 января 1903 года и он собственноручно на нём начертал: «Прочёл с чувством истинной радости и глубокого умиления». Всё это побудило Св. Синод решить причислить Саровского старца Серафима к лику святых Русской Православной Церкви. Следует отметить, что Л.М.Чичаговым была подготовлена рукопись второго тома «Летописи Серафимо-Дивеевского монастыря», где подробно описывался ход довольно бурного обсуждения в Св. Синоде вопроса о подготовке к прославлению старца, рассказывалось о дальнейшей жизни Серафимо-Дивеевской обители(к сожалению, в 1924 году эта рукопись была у него изъята органами ОГПУ во время обыска и судьба рукописи осталась пока неизвестной).

Торжественное открытие мощей преподобного Серафима Саровского было намечено на 19 июля 1903 года. Одновременно Св. Синодом было признано необходимым наряду с общими мероприятиями по линии местного управления «принять меры к недлежащему устройству путей сообщения и потребных помещений» ввиду ожидаемого стечения большого количества посетителей и богомольцев. Николай II поручил архимандриту Суздальского монастыря Серафиму и прокурору Московской Синодальной конторы князю Ширинскому-Шихматову «принять заведывание всеми подготовительными мерами для устройства и приведения к благополучному окончанию» многосложных дел, связанных с предстоящими торжествами. Обер-прокурор Св. Синода К.П.Победоносцев направил архимандриту личное письмо с подробным перечнем мер по подготовке к проведению 17-19 июля 1903 года торжеств прославления Саровского чудотворца с участием Императора Николая Второго и членов царской семьи. Имеется документ, составленный самим архимандритом Серафимом, в котором расписано в деталях, каким должен быть церемониал проведения торжеств и как следует устроить перевозку богомольцев и поломников из Арзамаса в Саров через Дивеево, обеспечить их жильём и питанием. Этот документ поражает продуманностью, свойственной Леониду Михайловичу.

Труды архимандрита Серафима получили высокую оценку как Государя (им была подарена митра), так и многих священнослужителей в дошедших до наших дней письмах. Архимандрит Серафим был избран Почётным членом Московского, Рязанского и Владимирского Обществ хоругвеносцев. Но на этом не кончаются его труды во славу одного из величайших подвижников Святой Руси. Им написано «Житие преподобного старца Серафима Саровского». Есть указания на то, что перу архимандрита Серафима принадлежит также «Акафист Преподобному и Богоносному отцу нашему Серафиму, Саровскому чудотворцу». В русской гимнографии акафист Серафиму Саровскому считается одной из вершин духовной поэзии. Следует отметить, что манера чтения акафиста, установившаяся в Саровской обители, была перенята в Москве. Акафист совершается и поныне перед иконой преподобного Серафима каждый понедельник вечером в храме пророка Ильи в Обыдинском переулке.

Вернувшись из Сарова в Суздаль, архимандрит Серафим занялся подготовкой к предстоявшему 500-летию со дня кончины преподобного Евфимия, Суздальского чудотворца и составил его жизнеописание. Однако, быть на торжествах в Суздале ему не довелось. 14 февраля 1904 года он был назначен настоятелем Воскресенского Ново-Иерусалимского монастыря. В этом монастыре он трудился только один год. И здесь его деятельность оставила добрый след. Архимандрит Серафим запечатлел своё игуменство реставрацией знаменитого Воскресенского собора.

IV

28 апреля 1905 года в Успенском соборе Московского Кремля архимандрит Серафим был хиротонисан во Епископа Сухумского. Накануне, при наречении в епископа святитель Серафим дал глубоко осмысленную характеристику своего предшествующего жизненного пути и пророческое прозрение его будущего служения и мученического венца: «Испытав …сиротство, беспомощность и убедившись в необходимости проложить себе путь собственным трудом и многолетним учением, я по окончании образования ещё в молодости прошёл чрез все ужасы военного времени, подвиги самоотвержения, но сохранённый в живых Дивным Промыслом Божиим, продолжал свой первоначальный путь, претерпевая многочисленные и разнообразные испытания, скорби и потрясения, которые окончились семейным несчастием-вдовством. Перенося столько скорбей, я вполне убедился, что этот мир, который так трудно перестать любить, делается через них нашим врагом, и что мне предопределён в моей жизни особенный тернистый путь» . Едва появившись в Грузии, он столкнулся с грозной ситуацией: революция 1905 года всколыхнула грузинский национализм, и епископ решительно вступил в борьбу за чистоту Православной веры и единство Русской Церкви. Будучи продолжателем воинской славы своих доблестных предков, владыка Серафим осуществлял эту борьбу уже в качестве воина Христова на поле духовной брани. Неся своё епископское послушание, владыка Серафим весьма деятельно занимается налаживанием церковно-приходской жизни. Не будет преувеличением сказать, что по исправлению дел в одном месте этот умелый и обладающий организаторским талантом священноначальник посылался налаживать дела в другие места. На Сухумской кафедре он прослужил недолго и в 1906 году был переведён в Орёл. В Орловской епархии владыка провёл 1906-1908 годы.

Архимандрит Серафим (Чичагов).

«Слышал я,- писал он в одном из своих писем из Орловской губернии В.Т.Георгиевскому, историку древнерусского искусства,- что Орловская епархия одна из самых трудныи неустроенных, но не воображал, что центральная русская епархия может быть в таком запущении и неустройстве во всех отношениях… Но я хотел бы очень остаться здесь надолго и добиться переустройства епархии. Надо же русскую губернию привести в порядок. Больно видеть это… В первый раз я соприкасаюсь с Семинарией… Никакого понятия не имеют о воспитании, педагогике и влиянии на юношество. Нет ни власти, ни прямоты, ни самостоятельности в начальстве. Юношество никогда не может уважать слабость, лицемерие, скрытность и бесхарактерность». В этом же письме он писал: «Бью набат, стремясь к скорейшему возрождению приходской жизни. Веду беседы с миром и клиром по городам и в залах Думы. Последствия прекрасные» .

Занимаясь переустройством церковно-приходской жизни в Орловской епархии, он разработал систему преподавания, организовал в епархии приходские советы, возложив на них обязанности как по линии церковного дела, так и по линии благотворительности. Всё это должно было привести к укреплению Веры, к поднятию духовности у прихожан, к организации школ, библиотек, больниц, способствовать христианскому воспитанию молодого поколения. Его деятельность встречала всё большее признание и уважение не только среди орловского епархиального духовенства, но и в кругах всего русского епископата. Свидетельством возросшего авторитета Преосвящённого Серафима стало назначение его в 1907 году присутствующим членом Св. Синода. Но не только дела в Орловской епархии занимали владыку Серафима. Он внимательно следил за общественно-политической ситуацией в России начала XX века, которая была отмечена нарастанием революционного движения при ослаблении самодержавного строя, что, в частности, наглядно показали поражение России в русско-японской войне, отрыв образованной части русского общества от традиционных, основанных на Православной вере духовных и исторических начал русской жизни, активизация разрушительной для российской державы деятельности новых «вождей» и «пророков» из среды обезбоженной революционной интеллигенции. В этой обстановке в России стали появляться многочисленные общественно-политические организации, предлагавшие различные пути выхода страны из кризиса. В числе таких организаций был и «Союз русского народа», программные декларации которого находились в наибольшем созвучии с традиционными идеалами русской государственности, на которых был с детства воспитан владыка Серафим. Владыка Серафим занимал посты почётного председателя местных отделов Союза Русского Народа в Орле и Кишинёве в 1905-08 гг., был участником Четвёртого Всероссийского монархического съезда в Москве весной 1907 г., был членом национально-патриотической организации Русское Собрание (РС), входил в состав Совета РС в 1907-09 гг. Вступив в «Союз русского народа», владыка Серафим оказался в стане махровых черносотенцев, хотя ни по своим взглядам, ни по своим делам черносотенцем он никогда не был. Тем не менее членство в «Союзе русского народа» едва не стоило ему жизни: на него было совершено покушение, но он чудом остался жив. «Проповедническая деятельность святителя Серафима как, впрочем, и всё его архипастырское служение были обращены не только на обустройство церковной жизни, но и на преодоление тех разрушительных духовных и общественных соблазнов, которыми была исполнена российская действительность в начале ХХ века».

Пребывание епископа Серафима в Орловской епархии оказалось не таким продолжительным, чтобы он мог полностью осуществить свои замыслы по возрождению в ней церковной жизни. 16 сентября 1908 года он был назначен на Кишинёвскую кафедру, где положение было ещё более сложным, чем это было в Орловской епархии до прихода туда владыки Серафима. «Огорчаюсь южанами, как у них всё церковное пало, обрядность пропала, пение… всё исковеркано».-писал епископ Серафим в одном из своих писем.- «Словом, не встречал нигде такой обстановки в России и стою в тупике, потому что выхода нет решительно никакого. Вторая беда - молдаване в сёлах не говорят по-русски, в монастырях - тоже, так что мне ездить по епархиям всё равно так же ужасно, как было на Кавказе». 25 Но была и ещё одна беда. Самыми влиятельными в Бессарабии были черносотенцы из «Союза русского народа». Став епископом Кишинёвским и Хотинским, владыка Серафим понял, что он должен сделать всё от него зависящее, чтобы направить деятельность членов Союза «на мирную борьбу с распространившемся злом в Отечестве, на защиту веры Православной, на объединение под сенью храмов». Обращаясь 21 декабря 1908 года с проповедью к членам «Союза русского народа», владыка Серафим говорил: «…Вы принесли сюда для благословения не мечи, необходимые для людей, готовящихся к брани и вражде, а свои священные хоругви для окропления и освящения! А что такое хоругвь?… Это знамя победы не мечом, а правдой и любовью» 26. Следует подчеркнуть, что за время пребывания владыки на Кишинёвской кафедре в Бессарабии не было ни одного еврейского погрома.

Архиепископ Серафим (за пианино) и Сергиевский Ю.В.

В Кишинёве он, как и в Орле, принялся за возрождение приходов, за организацию приходских советов, которые занимались бы как церковными делами, так и благотворительностью - организацией школ, библиотек, больниц, столовых. Деятельность святителя Серафима на Кишинёвской кафедре не только привела к подлинному преображению епархии, но и была высоко оценена как в Св. Синоде, так и у Государя, возведшего его в сан Архиепископа в 1912 г. В Кишинёве был издан сборник слов и речей Преосвященного Серафима, произнесённых им в бытность его священником и архимандритом. Надо заметить, что он проповедовал почти за каждым богослужением. Но поскольку он большей частью говорил живым словом, без предварительного написания проповедей, то последних сохранилось немного. В Кишинёве был опубликован сборник всех его проповедей и речей, произнесённых им уже как епископом Кишинёвским и Хотинским. Всем своим сердцем, всей теплотой своей веры, всей глубиной своего умудрённого гражданским и духовным опытом разума он призывал свою паству к вере крепкой, к просвещению юношества и любви к Отечеству, к святости семьи.

Надо верить в Христа, принять от него истину, отдать ей все силы - умственные, нравственные и материальные, согласовать жизнь с верою или отказаться от разумного существования и бесцельно прозябать; так и делают многие в городах, обрекая себя на уныние, отчаяние и искание безнравственных развлечений. Владыка Серафим видел в необходимости укрепления семьи единственный способ предотвратить неизбежность гибели в будущем не только государства, Церкви, но и народа. Летом 1908 года владака Серафим привёз в Кишинёв икону преподобной Анны Кашинской, «истинной страдалицы и терпеливицы в жизни, защитницы Православия и молитвенницы пред Престолом Божиим за Россию и верующий русский народ» с частицей её мощей в благословение православной Бессарабии и передал её в дар Успенскому монастырю Измаильской крепости.

Тяжёлым испытанием для владыки Серафима стала кончина в декабре 1908 года св. праведного Иоанна Кронштадского, который тридцать лет был духовным отцом святителя и незадолго до своей кончины благословил его словами: «Я могу покойно умереть, зная, что ты и преосвященный Гермоген будете продолжать моё дело, будете бороться за Православие, на что я вас благославляю» .

В 1910 году умирает старший брат владыки Николай, генерал-лейтенант пограничной службы, участник русско-японской войны. Два другие брата, Михаил и Александр, ушли из жизни ещё раньше. Пережив потери близких ему людей и оказавшись в почти полном одиночестве в окраинной епархии, святитель Серафим смог найти «новые духовные силы в активной молитвенно-литургической жизни, которая ознаменовала его появление в Кишинёвской епархии, и в которой особое место занимало почитание чудотворной Гербовецкой иконы Божьей Матери» 28. Какими тяжёлыми не были переживаемые владыкой Серафимом скорби, он усилием воли умел подавить их внешнее проявление. Церковный историк А.Э.Краснов-Левитин следующими словами охарактеризовал владыку во время богослужения: «…я ловлю себя на том, что невольно им любуюсь: яркая индивидуальность всегда импонирует. В нём не было ничего искусственного, натянутого, деланного. Он держал себя естественно и просто. Когда его облачали посреди храма, когда он стоял в полном облачении перед престолом, он держался так, как будто был один в комнате, а не перед несколькими тысячами человек, которые не спускали с него глаз. В его молчаливых повелительных жестах чувствовалась привычка командовать; служил он негромким старческим голосом, благославлял слабым движением рук, генеральски снисходительно шутил с духовенством. Также просто он говорил с народом: отчитает, отругает, почему плохо стоят, зачем разговаривают, почему поздно приходят к исповеди. Народ смущённо молчит…Потом: "Ну, ладно. Давайте помиримся". И начинается проповедь» .

Архиепископ Серафим (Чичагов). 1912 год

Проповеди владыка Серафим считал самым главным и нужным делом и приурочивал их обычно ко дням церковных праздников, к юбилейным и памятным датам. Особенно почитал он Царицу небесную. Он часто говорил об особой милости Божьей Матери к земле Русской. Эта любовь являлась в многочисленных иконах Божьей Матери на Святой Руси. Но росли наши грехи и беззакония: «Божья Матерь отступила от нас и скрылись Святые Чудотворные иконы Царицы Небесной, и пока не будет знамения от Святых Чудотворных икон Божьей Матери, не поверю, что мы прощены. Но я верю, что такое время будет, и мы до него доживём» .

Последний год пребывания на Кишинёвской кафедре был отмечен для владыки Серафима участием в весьма драматических событиях в Оптиной пустыни. Ему, знатоку и ревнителю традиций монашеской жизни, было поручено Св. Синодом провести расследование нарушений монашеского благочиния, в которых, как выяснилось, безосновательно обвинялся старец Варсонофий, начальник Иоанно-Предтеченского скита в Оптиной пустыни.

На основании подготовленного владыкой доклада Св. Синоду, обобщавшего итоги расследования с указанием истинных виновников травли старца Варсонофия, был принят синоидальный указ, предусмотривавший меры по упорядочению монастырской жизни в Оптиной пустыни с учётом рекомендаций владыки. Защитив честь и достоинство старца Варсонофия, владыка Серафим стал убеждать старца принять настоятельство в одном из монастырей, духовная жизнь в котором требовала руководства опытного наставника. Благодаря стараниям владыки Серафима старец Варсонофий вскоре был возведён в сан архимандрита и назначен настоятелем в Старо-Голутвин монастырь в Московской епархии Следует подчеркнуть, что, оставаясь всю жизнь истинным ревнителем веры, владыка Серафим взыскательно относился к тем, кто ей служит, и не допускал никаких компромиссов в защите тех, кто оказывался объектом клеветнических наветов или необоснованных обвинений.В журнале «Былое» были напечатаны секретные донесения полиции о беседах архиепископа Серафима со знаменитым «старцем» Распутиным. Из них видно, что владыка Серафим упрекал Распутина за гонения на епископа Гермогена. «За хулу на епископа Бог не простит»,- сказал он сибирскому мужичку. Его не смущало то обстоятелество, что его выступления в защиту чести и достоинства других, могли порой множить число недоброжелателей самого владыки.

В 1912 году служение архиепископа Серафима в Кишенёве подошло к концу и он был переведён в Тверь архиепископом Тверским и Кашинским. Обобщив опыт своей деятельности в Орле и Кишинёве, архиепископ Серафим составил «Обращение к духовенству Тверской епархии по вопросу о возрождении приходской жизни», в котором он обстоятельно изложил основы своей дальнейшей архипастырской деятельности. По его глубокому убеждению, «духовное возрождение России возможно только тем путём, каким совершалось её духовное рождение. А именно: необходимо вернуться к церковно-общественной жизни древнерусского прихода, чтобы приходская община единодушно занималась не только просвещением, благотворительностью, миссионерством, но и нравственностью своих сочленов, восстановлением прав старших над младшими, родителей над детьми, воспитанием и руководством молодого поколения, утверждением христианских и православных установлений» 31. При этом владыка Серафим особо подчёркивал важную роль правящего архиерея, который должен нести основное бремя трудов по восстановлению как епархиальной, так и приходской жизни, служить примером выполнения своих пастырских обязанностей. Сказанное как нельзя более соответствует архипасторской деятельности самого владыки Серафима. Самоотверженное служение и строгая требовательность в отношении подчинённого владыке приходского духовенства не раз были причинами тяжёлых испытаний, с которыми владыке Серафиму приходилось сталкиваться в процессе своей архипасторской деятельности. Справедливости ради отметим негативную реакцию на его требовательность со стороны части местного приходского духовенства в Твери, где архиепископа Серафима застала начавшаяся в 1914 году Первая мировая война. Как архипастырь, умевший облегчать скорби людей, страдающих от войны, и как бывший русский офицер, сознававший нужды русских воинов, владыка понимал, какие неисчислимые страдания эта война несла России и её народу. Его обращения к стойкости и к милосердию, сборы пожертвований для раненых воинов, участие в мероприятиях по организации помощи беженцам и по оснащению необходимыми средствами госпиталей и санитарных поездов, призывы к епархиальному клиру вступать в ряды военного духовенства - таков далеко не полный перечень того, что было сделано архиепископом Серафимом в течение всего периода войны.

V

1917 год - начало страдальческого крёстного пути Русской Православной Церкви. Более всего владыка Серафим опасался того, что последовавшие за войной события революции 1917 года подорвут основы Православно-монархической государственности в России. Отречение Государя, поставившее под вопрос дальнейшее сохранение монархии в России, поддержка Св. Синодом Временного правительства как единственного законного органа верховной власти в стране - всё это не могло не вызвать отрицательного отношения святителя Серафима к происшедшим в России переменам. Обер-прокурор Временного правительства В.Н.Львов попытался создать условия для удаления с епископских кафедр церковных иерархов, казавшихся нелояльными по отношению к власти. Св. Синод не ставил вопрос об удалении архиепископа Серафима с тверской кафедры. Но его противники на проходившем в апреле 1917 года епархиальном съезде, созванном для подготовки Поместного собора, развернули яростную агитацию против владыки Серафима. Они добились принятия неканонического постановления, предлагавшего святителю Серафиму покинуть Тверскую кафедру в связи с тем, что съезд якобы не доверяет его церковно-общественной деятельности. Однако, Св. Синод в это трудное для владыки Серафима время продолжает относиться к нему как к единому правящему архирею в Тверской епархии. Поэтому Св. Синод включает его в число членов Поместного Собора и поручает ему руководство Соборным отделом «Монастыри и монашество». Захват власти в Петрограде большевиками в октябре 1917 года имел пагубные последствия для Тверской епархии и её правящего архирея. Под предлогом «борьбы с политическим реакционером за обновление общественной и церковной жизни» в Тверской епархии противники владыки Серафима прибегли к помощи большевистских властей в Твери, которые предписали выслать архиепископа Серафима из Тверской губернии.32 Так святитель Серафим стал первой жертвой сговора рясофорных вероотступников с богоборческой властью. Этот сговор впоследствии станет основой борьбы раскольников из среды православного духовенства с православной церковной иерархией и «на многие годы омрачит церковную жизнь России грехом доносительства и предательства».33 Стремясь уберечь святителя от большевистской расправы, Святейший Патриарх Тихон за несколько дней до разгона Поместного Собора в сентябре 1917 года успел возвести архиепископа Серафима в сан митрополита и принять на заседании Св. Синода решение о назначении его на Варшавскую и Привисленскую кафедру, находившуюся на территории Польши. Но выехать к месту своего назначения ему так и не удалось: помешала гражданская война.

Как известно, с приходом большевиков к власти в октябре 1917 года гонения на Русскую Православную Церковь осуществлялись по разным, но скоординированным направлениям. Репрессии против духовенства, включая аресты, заточение в тюрьмы и концлагери свяннослужителей, а также и порой их физическое истребление, сочетались с целенаправленными усилиями разрушить Церковь изнутри. Для этого были использованы упоминавшиеся выше лица, которые выросли в православной среде и иногда даже были православными свящкннослужителями, но па самом деле по разным мотивам стремились внести в неё реформации протестанского характера. Эти лица, именовавшие себя «обновленцами», выступали за пересмотр догматов и нравоучений православной веры, священных канонов святых Вселенских соборов, православных богослужебных установок, и намеревались организовать новую «живую церковь». То, что многие руководители обновленцев являлись рясофорными агентами ГПУ, не было секретом. Достоянием гласности, например, стал подписанный митрополитом-обновленцем А.И.Введенским секретный циркуляр, обращённый к епархиальным архиреям и рекомендовавший им (в случае необходимости) обращаться к органам советской власти для принятия административных мер против староцерковников. А обновленец В.Д.Красницкий, бравировавший своим сотрудничеством с ГПУ, обессмертил себя неслыханным по цинизму поведением. В 1922 году он выступил свидетелем на суде над митрополитом Вениамином, который был приговорён к расстрелу, а после суда Красницкий обратился к ВЦИК с просьбой отсрочить исполнение этого приговора, чтобы успеть лишить приговорённого к смерти священного сана. «Выслать за контрреволюционную деятельность за пределы епархии», «просить гражданские власти принять меры против контрреволюционной агитации»,- эти слова буквально не сходили с уст «предприимчивого батюшки» Красницкого.

После 1917 года богоборческая власть пристально следит за митрополитом Чичаговым, копается в его прошлом и методически - арест за арестом - старается отстранить его от участия в церковных делах и подвести его к последней черте. Материалы архивных уголовных дел, заведённых ВЧКи ОГПУ на митрополита Серафима, позволяют установить, как готовилось сначала его моральное, а потом и физическое уничтожение.35 Состоявшаяся весной 1921 года в Москве беседа митрополита с польскими дипломатами относительно возможности его проезда к месту службы в Варшаву была использована органами ВЧК в качестве повода для того, чтобы произвести у него обыск. У митрополита Серафима были изъяты письма кардиналу Каповскому, главе Римско-Католическoй Церкви в Польше и протоиерею Врублевскому, представлявшему в Варшаве интересы православного духовенства. Эти письма были положены чекистами в основу надуманных обвинений в том, что владыка Серафим якобы направляется в Польшу, чтобы «координировать-против русских трудящихся масс- за границей фронт низвержённых российских помещиков и капиталистов под флагом "дружины друзей Иисуса"».

Отбыв срок ссылки, владыка возвратился в Москву. Он поселился в доме № 6 на Плющихе. С ним вместе жила и его дочь Наталья, которая по возможности всегда старалась быть рядом с ним. Между Митрополитом Серафимом и Наталией существовали особо близкие, доверительные отношения. И именем, и характером она напоминала свою мать. Она была глубоко религиозной и близкой ему по духу. Ему импонировало и то, что Наталья приняла постриг с именем Серафима в Рижском Свято-Троице-Сергиевом монастыре. К тому же её работа сестрой милосердия в годы Первой мировой и гражданской войн позволили ей овладеть профессией медика и, если бы это потребовалось, она всегда могла оказать квалифицированную помощь своему слабому здоровьем отцу.

В условиях временного захвата обновленцами высшего церковного управления владыка Серафим отошёл от активной церковной деятельности и поддерживал общение с духовенством и братией Свято-Данилова монастыря. Однако, 16 апреля 1924 года владыка вновь был арестован и помещён в Бутырскую тюрьму по обвинению в том, что участвовал в организации прославления преподобного Серафима Саровского. По постановлению коллегии ОГПУ от 14 июля 1924 года он был из под стражи освобождён под подписку о невыезде из города Москвы. 29 августа 1925 года на заседании коллегии ОГПУ принимается решение дело следствием прекратить и сдать в архив.

Владыка Серафим хотел поселиться в любимом его сердцу Серафимо-Дивеевском монастыре, на территории которого была погребена его супруга и где он сам в случае своей кончины намеревался обрести вечный покой. Однако, игуменья Александра отказала дать пристанище владыке Серафиму в этом монастыре. Поводом для такого отказа, видимо, послужил не забытый игуменьей давний её конфликт с владыкой Серафимом по вопросу о месте закладки нового храма. Игуменья Александра построила этот храм там, где она сама пожелала, игнорируя благословение преподобного Серафима Саровского. Владыка же не мог согласиться с решением игуменьи Александры, к которой, кстати говоря, он всегда относился по-доброму и в своё время способствовал её избранию в игумении. Отказ игуменьи Александры причинил гонимому владыке незаслуженную боль и обиду.38 Он переехал на жительство в Сергиевский женский монастырь под городом Шуя Владимирской области. Его дочь Леонида вместе со своими детьми Лилей и Варей навещали владыку в Шуе дважды - в 1927 г. и 1928 г., а дочь Наталья жила там постоянно до назначения Митрополита Серафима на ленинградскую кафедру.

Во второй половине 20-х годов усилия богоборческой власти всё больше направлялись на то, чтобы вызвать раскол среди церковных иерархов или разрушить церковную жизнь с помощью обновленческих раскольников, Эти обновленцы считали своим «возглавителем» митрополита Иосифа (в миру Петровых) и именовали себя «иосифлянами». В качестве главного объекта своих нападок обновленцы избрали митрополита Нижегородского Сергия (Страгородского), Заместителя Патриаршего Местоблюстителя, который проводил линию на сохранение официально существующей церковной иерархии путём неизбежных компромиссов с властью. Владыка Серафим хорошо понимал опасность раскольнической деятельности обновленцев, нацеленной на подрыв основ Православия. В 1927 году он поддержал известную декларацию митрополита Сергия, впоследстви Патриарха Московского и всея Руси. Человек порядка, привыкший мыслить категориями строгой иерархии, он считал восстановление централизованной церковной власти наиболее важным делом.

В 1928 году владыка Серафим назначается на Ленинградскую кафедру для борьбы с раскольниками-обновленцами. Владыка не разделял упаднических пророчеств «иосифлян» о неизбежном «конце Православной Церкви» и уходе церковной жизни «в катакомбы», считая, что и при новой власти Церковь может функционировать без «покровительства православных государей». Важно было только сохранить «молитвенный дух паствы». Начиная с июня 1928 года, каждый вторник в етербургской Знаменской церкви владыка Серафим совершал службу с «Акафистом Преподобному и Богоносному отцу нашему Серафиму, Саровскому чудотворцу», читая Акафист наизусть. К преодолению иосифлянского раскола владыка Серафим подходил постепенно, терпеливо разъясняя в своих проповедях опасность деятельности «иосифлян» для канонического единства Русской Православной Церкви в условиях её преследования безбожной властью. В борьбе с «иосифлянами» владыка Серафим опирался на поддержку епископа Мануила (Лемешевского), прибывшего в Ленинград в апреле 1928 года по приглашению владыки. Выступления иосифлянских вождей с ультимативным требованием пересмотра Митрополитом Сергием церковной политики и управленческих полномочий, возложенных на него Патриаршим Местоблюстителем митрополитом Петром, побуждали владыку Серафима к более решительным действиям, включая, в частности, удаление из подведомственной ему епархии некоторых сблизившихся с «иосифлянами» священнослужителей.

Так, например, в целях сохранения в каноническом общении с митрополитом Сергием Св. Троице-Александро-Невской лавры владыка Серафим в мае 1928 года удалил из наместников лавры Шлиссельбургского епископа Григория (Лебедева). Однако, попытки «иосифлян» вызвать раскол среди лаврского духовенства продолжались и привели к тому, что пять из семи храмов лавры стали поминать за богослужением митрополита Иосифа несмотря на то, что большинство их прихожан были на стороне святителя Серафима. Опираясь на поддержку большей части православных христиан города и сознавая необходимость действовать в рамках советских законов, владыка Серафим призывал своих пасовых мирян вступать в «двадцатки» иосифлянских храмов и добиваться там своего численного большинства. В результате все большее число контролируемых «иосифлянами» приходов возвращалось к владыке Серафиму, а потерявшие свои позиции «иосифляне» всё чаще стали обращаться за защитой к богоборческой власти, компрометируя себя в глазах православных христиан «города на Неве». В 1933 году, последнем году пребывания владыки Серафима на ленинградской кафедре, в епархии оставалось лишь два официально зарегистрированных «иосифляндских» приходских храма.

Митрополитом Ленинградским владыка Серафим прослужил пять лет, оставаясь серьёзной помехой для тех, кто вынашивал планы уничтожения Церкви в России. В Ленинградской епархии, как и по всей стране происходило с нарастающей силой ужесточение репрессивной государственной политики по отношению к Церкви, производились аресты православного духовенства, закрывались приходские храмы. Митрополит Серафим предчувствовал, что его исповедческой деятельности скоро наступит конец и его самого ждёт мученическая кончина. Когда владыке довелось увидеть доведённого до крайней степени изнеможения и скончавшегося в тюрьме архиепископа Верейского Илариона, он, видимо, понял, что ему самому не суждено будет принять архирейское погребение по церковному чину. Святитель Серафим распорядился отдать почившему исповеднику своё архирейское облачение и совершил его погребение рядом со своей резиденцией на кладбище Новодевичьего монастыря.40 За годы служения святителя Серафима в ленинградской епархии его архипастырский авторитет постоянно возрастал. Ярким свидетельством этого стало создание православными христианами города в сентябре 1930 года «Общества митрополита Серафима» при Троицком Измайловском Соборе.

Вероятность скорого ареста святителя Серафима побудила митрополита Сергия и Временный Патриарший Св. Синод отправить его на покой. Отслужив 24 октября 1933 года в храме своей юности - Спасо-Преображенском соборе - Божественную литургию, владыка Серафим навсегда покинул свой родной город, передав свою паству митрополиту Алексию (Симанскому), ставшему впоследствии Святейшим Патриархом всея Руси Алексием I. Владыка Серафим вернулся в Москву и, подыскивая себе жильё, временно остановился в резиденции митрополита Сергия (Страгородского), находившейся недалеко от Елоховского Богоявленского кафедрального собора.

Владыка Серафим вернулся в Москву и, подыскивая себе жильё, временно остановился в резиденции митрополита Сергия (Страгородского), находившейся недалеко от Елоховского Богоявленского кафедрального собора. В начале 1934 года он жил в дачной местности под Москвой в посёлке Малаховка, а затем арендовал полдома (Песочная ул., дом 8) на станции Удельная Казанской железной дороги. Жил тихо, молился, много читал, сочинял церковную музыку, никогда не расставался со своей фисгармонией.

Всё это время владыка Серафим не был одиноким: рядом с ним находились две его верные келейницы монахини Воскресенского Фёдоровского монастыря Вера и Севастиана, сопровождавшие его по благословению своей игумении Арсении более семи лет вплоть до его третьего по счёту, последнего ареста. Нередко владыку Серафима посещали представители церковной иерархии, в частности, митрополит Алексий (Симанский). Он встречался также со своими друзьями, духовными детьми и родственниками. В 1936-1937 годах у владыки в Удельной жила его внучка Варвара, крёстным отцом которой он был. С большой теплотой и любовью она вспоминала своего деда: «Он был высокого роста, красив, с голубыми глазами, седой бородой, окаймляющей его лицо, в меру полный. Руки у него были очень добрые, ласковые… Каждый вечер, возвращаясь с работы, я знала, что дедушка ждёт меня, чтобы рассказать что-нибудь интересное и благословить на ночь. На стене висел большой образ Спасителя в белом хитоне, написанный дедом. Под ним стоял диван, на котором я спала» 42. 50 лет спустя, когда Варвара Васильевна, уйдя на пенсию, стала за свечным ящиком в Обыдинской церкви, она видела перед собой чудом сохранившийся в этой церкви тот самый образ Спасителя, который согревал её сердце и душу, напоминая о любимом деде.

В 1937 году митрополиту Серафиму шёл 82 год. Он страдал гипертонией, одышкой, с трудом передвигался, из дома практически не выходил. Но ясность ума была поразительная. Он имел доброе, истинно христианское сердце, мгновенно откликался на нужды ближних. До конца дней своих он оставалсяпламенным служителем Православия, оправдывая своё имя Серафим, которое в переводе на русский язык значит пламенный… В ноябре 1937 года несмотря на заступничество митрополита Сергия владыку Серафима арестовали. Он был тяжело болен и его не могли увезти в тюремном автомобиле. Тем, кто производил арест, пришлось вызвать карету скорой помощи. Всё его имущество, включая иконы, книги, рукописи, облачения, было конфисковано.

В момент ареста деда его внучка Варя находилась у матери в Москве. Об аресте деда ей сообщили на следующий день. Стараясь узнать, куда увезли её деда, она в отчаянии обошла все известные ей тюрьмы - Лубянскую, Таганскую, Лефортовскую,- но везде был один ответ: митрополита Серафима здесь нет. Позднее стало известно, что он был арестован по обвинению в «контрреволюционной монархической агитации». Как видно из материалов допросов владыки, содержащихся в «однотомнике» дела № 7154, виновным он себя не признал, несмотря на зверские истязания, которым владыка был подвергнут в тюрьме. Сохранилась эта последняя фотография владыки Серафима, сделанная в тюрьме: измождённое лицо мученика, но в этом лице такая несгибаемая сила духа, что невозможно оторвать взгляда. Есть свидетельства, что владыке Серафиму обещали сохранить жизнь, если он публично отречётся от веры и Православной церкви. Но он не отрёкся. 7 декабря 1937 года постановлением тройки Управления НКВД по Московской области он был осуждён на смерть и расстрелян 11 декабря 1937 года на месте массовых казней в подмосковном Бутово. К месту казни его, истерзанного пытками, но несломленного духом, палачи принесли на носилках…

Спустя пятьдесят лет, 10 ноября 1987 года Леонид Михайлович Чичагов был полностью реабилитирован

Тернист и многотруден жизненный путь Леонида Михайловича. Но он не был одинок на этом пути. С ним вместе по жизни шли его дочери, которых он нежно любил и сделал всё, чтобы они получили благородное воспитание, хорошее образование, хранили в чистоте нравственные традиции Православия и горячо любили своё Отечество. Их отличительной чертой была доброта и отзывчивость, милосердие и сострадание. В конечном итоге Вера, Наталия и Леонида пошли по стопам своего отца и посвятили себя служению Богу и людям. Наталия и Леонида прнняли монашество с именем Серафима, а Вера -с именем Вероника. Младшая дочь Екатерина пожертвовала своим дарованием и отказалась от профессии певицы ради благополучия своей семьи, отдав себя целиком воспитанию своих детей. До последних дней своей жизни сёстры Чичаговы сохраняли верность своим семейным узам, старались поддержать отца и друг друга в трудное время. И владыка Серафим в меру своих сил и возможностей делал всё, чтобы уберечь своих дочерей от репрессий со стороны богоборческой власти.

Посмертная реабилитация Леонида Михвйловича и издание его богословского наследия явились результатом неустанных усилий его внучки Чёрной Варвары Васильевны, в прошлом известного учёного-химика, последовавшей на склоне своих лет примеру своего деда и матери Леониды Леонидовны, и принявшей монашеский постриг под именем Серафимы.

Крест «Голубец» на месте массовых расстрелов на полигоне НКВД в Бутово, где принял мученическую смерть митрополит Серафим.

Как мы уже знаем, Серафима - это монашеское имя её матери и тётки. Серафим - это имя деда митрополита Серафима (Чичагова). А главное - это монашеское имя преподобного Серафима Саровского, покровителя семьи Чичаговых.

Вскоре после её монашеского пострига Митрополит Крутицкий и Коломенский Ювеналий возложил на матушку Серафиму наперсный крест и вручил ей настоятельский жезл в связис назначением её игуменией Московского Богородице-Смоленского Новодевичьего монастыря. До конца дней своих матушка Серафима беззаветно служила Господу и людям.

* * *

С именем митрополита Серафима (Чичагова) связана целая эпоха Русской Православной Церкви. Высоко оценивая жизнь и деятельность митрополита Серафима, Патриарх Московский и всея Руси Алексий II писал: «Все свои таланты, жизненный опыт, необычайную силу духа,- всю мощь своей неповторимой личности владыка отдавал на служение Богу и людям. Бескомпромиссный иерарх, борец за чистоту Православия, он на всех местах своего служения, во всех доверенных ему епархиях бесстрашно выступал на борьбу со смутой, революционными беспорядками, сектантством и расколами всякого рода. Он считал, что возрождение России возможно только путём возрождения приходской жизни, верил в торжество исконно русских начал, коренившихся в церковно-общественной жизни древнерусского прихода. Он призывал людей к любви и единению».

Самобытный мыслитель-богослов, блестящий военный, писатель,композитор, иконописец и, конечно, патриот Земли Русской - таким остаётся в памяти благодарных потомков Леонид Михайлович Чичагов. 23 февраля 1997 года Русская Православная Церковь, по достоинству оценив подвиг митрополита Серафима, прославила его в лике Святых.

* * *

Священномученик Серафим (Чичагов)
Митрополит Петроградский (V 1937)
Память совершается 28 ноября / 11 декабря

Тропарь, глас 5-й:

Воинство Царя Небесного
паче земнаго возлюбив,
служитель пламенный
Святыя Троицы явился еси.
Наставления Кронштадтского
пастыря в сердце своем слагая,
данная ти от Бога
многообразная дарования к пользе
народа Божия преумножил еси.
Учитель благочестия и покорник
единства церковнаго быв,
пострадати даже до крове
cподобился еси.
Священномучениче Серафиме,
моли Христа Бога
спастися душам нашим.

Кондак, Глас 6:

Саровскому чудотворцу тезоименит быв,
теплую любовь к нему имел еси,
писаньми своими подвиги и чудеса того миру возвестив,
верныя к его прославлению подвигл еси
и благодарственнаго посещения
самого Преподобнаго сподобился еси.
С нимже ныне, священномучениче Серафиме,
В Небесных чертозех водворяяся,
моли Христа Бога
серафимския радости нам причастником быти.

Источники

1. Житие священномученика митрополита Серафима (Чичагова).1856-1937. СПб.: Сатисъ, 1997. С. 3-4.
2. Там же, с.5-6.
3. Митрополит Серафим (Чичагов). Да будет воля Твоя: Сборник документов. Часть I. М.-СПб.: Паломник; МП "Нева-Ладога-Онега"; СП "Рюрик", 1993. С. 152.
4. Там же. Часть.II, с.53.
5. Воспоминания Александры Николаевны Энден (Чичаговой). Семейный архив, рукопись.
6. Житие.., с.7.
7. Там же, с.13.
8. Чичагов Л.М. Медицинские беседы. М.: Аванти, 1999. Т.I Предисловие, с.2.
9. Чичагов Л.М. Что служит основанием каждой науки? М.: Паломник, 1996. С. 3-4.
10. Житие.., с. 13..
11. Там же, с.14-15.
12. Там же, с.16.
13. Там же., с.25-26.
14. РГИА, ф.796, оп. 205, ед. хр. 796, лл.3-3 об.
15. Чёрная В.В. Митрополит Серафим (Чичагов) // Журнал Московской Патриархии. 1989. № 2. С. 13-18.
16. Краснов-Левитин А.Э. Лихие годы 1925-1941. Воспоминания. Париж, 1977. С. 110.
17. Да будет воля Твоя... Часть II. С. 10.
18. Там же, с.10.
19. Там же, с.11.
20. Православный церковный календарь. 2003. С. 2
21. Абрамян А.А. Чичаговы. М., 1999. С. 34-35. (На правах рукописи)
22. Житие.., с.37.
23. Там же, с.42.
24. Там же, с.50.
25. Там же, с.44-45.
26. Там же, с.53.
27. Митрополит Серафим (Чичагов) и его книга "Летопись Серафимо-Дивеевского монастыря"// Град- Китеж. М., 1992. С. 17.
28. Житие.., с.46.
29. Краснов-Левитин А.Э. Указ. соч. С. 110.
30. Чёрная В.В. Указ. соч. С. 13-18.
31. Архиепископ Серафим О возрождении приходской жизни. Обращение к духовенству Тверской епархии. Цит. по: Митрополит Серафим (Чичагов). Да будет воля Твоя: Сборник документов. Часть II. М.-СПб.: Паломник; МП "Нева-Ладога-Онега"; СП "Рюрик", 1993. С. 124-125.
32. Житие.., с.66-73.
33.Митрополит Серафим (Чичагов). Да будет воля Твоя. 2-е изд. М.: Изд-во Сретенского монастыря, 2003. С. 30.
34. Краснов-Левитин А.Э. Указ. соч. С. 149.
35. Приведённые в этом разделе статьи данные об арестах владыки Серафима взяты из справки группы реабилитации Управления по городу Москве и Московской области КГБ РСФСР от 2 ноября 1991 года.
36. Митрополит Серафим (Чичагов). Да будет воля Твоя. 2-е изд. М.: Изд-во Сретенского монастыря, 2003. С. 33
37. Там же с.34.
38. Там же с.35.
39. Там же, с.42
40. Там же, с. 43.
41. Житие.., с 99.
42. Павлова О. Соединив земное и небесное // Православная беседа. М. 1995. № 2. С. 18-19.
43. Справка о реабилитации № СК-4-31/88, выданная 10 ноября 1988 г. за подписью Председателя Московского областного суда М.М. Боброва.
44. Митрополит Серафим (Чичагов). Да будет воля Твоя. 2-е изд. М.: Изд-во Сретенского монастыря, 2003. С. 3-4.

Вечер
На Господи, воззвах: стихиры, глас 1.
Подобен: Прехвальнии мученицы:

Прехвальне священномучениче Серафиме,/ тя ни темница изнурила есть,/ ни глад умори,/ ни озлобления и раны смятоша,/ во еже разлучити тя от любве Божия/ и богодарованныя паствы./ Темже Христу, святе, молися/ даровати Церкви нашей/ мир и велию милость.
Всехвальне священномучениче Серафиме,/ от братий по плоти страдания до крове претерпевая,/ в себе помышлял еси,/ яко Господа ради умерщвляеми есмы/ и несть наша брань противу плоти и крови,/ но к миродержителю тьмы века сего./ Темже Христу, святе, молися,/ даровати земли нашей,/ мир и велию милость.
Преславне священномучениче Серафиме,/ ты жертву безкровную/ первее благоговейне совершая,/ послежде, яко всеплодие,/ себе самаго в жертву живую принесл еси,/ моля, да простится грех богоборчества народа нашего./ И ныне Христу, святе, молися/ даровати людем российским/ мир и велию милость.
Слава, глас тойже:
Церкве Российския славо/ и отечества нашего украшение,/ священномучениче Серафиме,/ властию от Бога тебе данною,/ ругатели безбожныя обличал еси,/ и, яко волки лютыя, от стада твоего отгнал еси/ и диавола посрамил еси,/ кровь же твоя, яко Авелева,/ от земли нашея вопиет немолчно./ Сего ради ходатай на Небеси о нас верен буди/ и моли спастися душам нашым.
И ныне, Богородичен: Всемирную славу:
Вход. Прокимен дне. И чтения.

Во дни оны,/ глаголющым апостолом к людем,/ наидоша на них священницы и воевода церковный и саддукеи,/ жаляще си, за еже учити им люди и возвещати о Иисусе воскресение мертвых/ и возложиша на них руки и положиша их в соблюдение до утрия,/ бе бо вечер уже./ Мнози же от слышавших слово вероваша/ и бысть число мужей яко тысящ пять./ Бысть же наутрие собратися князем их/ и старцем и книжником во Иерусалим,/ и Анне архиерею, и Каиафе, и Иоанну, и Александру,/ и елицы беша от рода архиерейска/. И, поставльше их посреде, вопрошаху:/ коею силою или коим именем сотвористе сие вы?/ Тогда Петр, исполнився Духа Свята, рече к ним:/ князи людстии и старцы Израилевы,/ аще мы днесь истязуеми есмы о благодеянии человека немощна,/ о чесом сей спасеся,/ разумно буди всем вам и всем людем Израилевым,/ яко во имя Иисуса Христа Назореа,/ Егоже вы распясте, Егоже Бог воскреси от мертвых,/ о Сем сей стоит пред вами здрав./ Сей есть Камень, укоренный от вас, зиждущих,/ бывый во главу угла, и несть ни о едином же ином спасения./ Несть бо иного имене под Небесем, даннаго в человецех,/ о немже подобает спастися нам.
Деяний святых апостол чтение (глава 4):
Во дни оны,/ видяще иудеи Петрово дерзновение и Иоанново/ и разумевше, яко человека некнижна еста и проста, дивляхуся,/ знаху же их, яко со Иисусом беста./ Видяще же исцелевшаго человека с нима стояща,/ ничтоже имяху противу рещи./ Повелевше же има вон из сонмища изыти,/ стязахуся ко друг другу, глаголюще:/ что сотворим человекома сима?/ Яко убо нарочитое знамение бысть има,/ всем живущым во Иерусалиме яве,/ и не можем отврещися,/ но да не более прострется в людех,/ прещением да запретим има/ ктому не глаголати о имени сем ни Единому от человек./ И, призвавше их,/ заповедаша има отнюд не провещавати/, ниже учити о имени Иисусове./ Петр же и Иоанн, отвещавше к ним, реста:/ аще праведно есть пред Богом/ вас послушати паче, нежели Бога, судите,/ не можем бо мы, яже видехом и слышахом, не глаголати./ Они же, призапрещше има, пустиша я,/ ничтоже обретше како мучити их, людей ради,/ яко вси прославляху Бога о бывшем,/ лет бо бяше множае четыредесяти человек той,/ на немже бысть чудо сие исцеления.
Деяний святых апостол чтение (глава 4):
Во дни оны,/ отпущена бывша апостола,/ приидоста к своим и возвестиста,/ елика к нима архиереи и старцы реша./ Они же, слышавше,/ единодушно воздвигоша глас к Богу и рекоша:/ Владыко, Ты, Боже, сотворивый небо и землю, и море, и вся, яже в них,/ Иже усты Давида, отрока твоего рече:/ вскую шаташася языцы,/ и людие поучишася тщетным?/ Предсташа царие земстии,/ и князи собрашася вкупе на Господа и на Христа Его./ Собрашася бо воистинну во граде сем на Святаго Отрока твоего, Иисуса, Егоже помазал еси,/ Ирод же и Понтийский Пилат с языки и людьми Израилевыми,/ сотворити, елика рука Твоя и совет Твой преднарече быти./ И ныне, Господи, призри на прещения их/ и даждь рабом Твоим со всяким дерзновением глаголати слово Твое,/ внегда руку Твою прострети Ти во исцеления,/ и знамением и чудесем бывати именем святым Отрока Твоего Иисуса./ И помолившымся им, подвижеся место, идеже бяху собрани,/ и исполнишася вси Духа Свята/ и глаголаху слово Божие со дерзновением.
На стиховне стихиры, глас 6.
Подобен: Тридневен:
Столп непоколебимый Русския Церкве был еси,/ гонения лютая претерпевая,/ день и нощь в молитве подвизался еси,/ священномучениче Серафиме,/ огнем ревности и духом кротости/ паству твою ко Христу путеводя,/ тем тя любовию почитаем.
Стих: Священницы Твои облекутся в правду/ и преподобнии Твои возрадуются.
Верен Богу и Церкви был еси даже смерти,/ священномучениче Серафиме,/ ныне же, с лики новомученик и исповедников Российских,/ предстоя Христу Царю,/ молися с ними прилежно/ даровати нам мир/ и велию милость.
Стих: Честна пред Господем/ смерть преподобных Его.
Душевная и телесная страдания твоя/ и смерть за Христа вольная от безбожных / отверзоша ти, святе Серафиме,/ врата жизни вечныя/ и укрепиша братий твоих исповедати Христа./ Темже Ему молися присно,/ да утвердится Православие на Руси во веки.
Слава, глас 4:
Ангели страданием твоим дивляхуся/ и Церковь Небесная радостно тя прият,/ достохвальне Серафиме./ Ныне же, священнеи руце твои/ к Престолу Святыя Троицы простирая,/ поминай землю Русскую,/ юже возлюбил еси,/ моля о спасении славящих тя благочестно.
И ныне, Богородичен, глас тойже:
Призри на моления Твоих раб, Всенепорочная,/ и всякия скорби избави землю Русскую,/ дом Твой нареченную/ и кровьми новомученик освященную./ Да не постыдимся, Владычице Державная,/ Тя призывающии,/ Ты бо еси православных помощь,/ радость и покров,/ и спасение душ наших.
Тропарь, глас 3:
Церкве Русския столпе непоколебимый,/ благочестия правило,/ жития евангельскаго образе,/ священномучениче Серафиме,/ Христа ради пострадавый даже до крове,/ Егоже моли усердно,/ яко Начальника и Совершителя спасения,/ Русь Святую утвердити в Православии/ до скончания века.
На утрени
По 1-м стихословии седален, глас 6 :
Сквозе огнь мучения, яко свидетель верный, прошел еси,/ блаженне Серафиме,/ сего ради с лики святых земли Русския/ в Небеснем Отечестве торжествуеши./ Помози и нам быти верным Христу/ и спастися душам нашым.
Слава, и ныне, Богородичен:
О, Всепетая Дево,/ Тя вемы Покров земли Русския,/ Тебе бо, грешнии, имамы предстательство,/ Тебе стяжахом в напастех спасение,/ Едину Всенепорочную.
По 2-м стихословии седален, глас 2:
Болезньми и страдании твоими, священномучениче Серафиме,/ Бога прославил еси/ и ходатай верный о нас явился еси./ Сего ради с любовию вопием ти:/ не престай молитися о чтущих святую память твою.
Слава, и ныне, Богородичен:
Молитвеннице теплая,/ Заступнице рода христианскаго,/ приими моления раб Твоих/ и осени Русь Православную покровом Твоея благости.
Величание:
Величаем тя,/ священномучениче Серафиме,/ и чтим честная страдания твоя,/ яже за Христа во утверждение на Руси Православия/ претерпел еси.
Псалом избранный:
Бог нам Прибежище и Сила.
Господи, воздвигни силу Твою и прииди, во еже спасти ны.
Глаголах о свидениих Твоих пред цари и не стыдяхся.
Вси языцы обыдоша мя и именем Господним противляхся им.
Тебе ради умерщвляемся весь день, вменихомся, яко овцы заколения.
Крепость моя и пение мое Господь и бысть мне во спасение.
По полиелеи седален, глас 1:
Доблий страдальче и служителю Таин Божиих,/ священномучениче Серафиме, Церкве Русския похвало и утверждение,/ ныне, празднующе твою память,/ Богу, прославльшему тя, благодарственно вопием:/ слава Давшему ти крепость во страданиих,/ слава Венчавшему тя,/ слава Спасающему нас твоими молитвами.
Слава, и ныне, Богородичен:
Предстательнице теплая и Заступнице усердная,/ в годину безбожия от конечныя погибели/ землю Русскую всемощным ходатайством к Сыну Твоему избавльшая./ И ныне не остави нас молитвами Твоими, Владычице Богородице.
Степенна 1-й антифон 4-го гласа. Прокимен, глас 4: Проидохом сквозе огнь и воду/ и извел еси ны в покой. Стих: Разжегл ны еси, якоже разжизается сребро. Всякое дыхание: Евангелие от Матфеа, зачало 36.
По 50-м псалме стихира, глас 6:
Егда попусти Господь по грехом нашым,/ братоубийство, гонения и веры Христовы поругание,/ ты, священномучениче Серафиме,/ Церкве Российския столп непоколебимый явился еси/ и, кровь свою за Христа пролияв,/ паству во единстве соблюл еси./ Ныне же, на Небеси предстоя с лики новомучеников,/ моли спастися душам нашым.
Канон, глас 4.
Песнь 1
Ирмос: Моря чермную пучину/ невлажными стопами/ древний пешешествовав Израиль/ крестообразныма Моисеовыма рукама/ Амаликову силу в пустыни победил есть.
Воли Божией послушлив быв,/ святительства жезл приял еси, священномучениче Серафиме,/ и, за Христа даже до смерти пострадав,/ верный сын Церкве явился еси.
Изгнание и разлучение с паствою твоею мужественне претерпел еси, священномучениче Серафиме,/ но ничтоже возможе разлучити тя от любве Божия.
Безбоязненно проповедовал еси людем покаяние, священномучениче Серафиме,/ да обратят сердца своя к Богу/ и токмо на Него в скорбех и лишениих упование имут.
Богородичен: Мати Божия,/ Дом Твой, Святая Русь, молит Тя:/ избави люди Твоя от всякия нужды и вечнаго осуждения.
Песнь 3
Ирмос: Веселится о Тебе церковь Твоя, Христе, зовущи:/ Ты моя Крепость, Господи,/ и Прибежище и Утверждение.
Егда прииде испытание веры твоея, священномучениче Серафиме,/ страдание за Христа, яко благодатный дар, приял еси/ и кровию твоею русскую землю обагрил еси.
Егда прииде гонения от безбожных,/ столп непоколебимь Русския Церкве явился еси, священномучениче Серафиме,/ святых, яко ближних сродник, в помощь призывая./ С нимиже купно ныне прославляешися.
Аще и умерщвлен был еси телом, священномучениче Серафиме,/ обаче духом козни диавольския посрамил еси,/ имея Христа Прибежище и Утверждение.
Богородичен: Тя Предстательницу, Пречистая Дево, молим:/ преложи нашу печаль на радость/ и скорби належащия избави, Заступнице наша.
Седален, глас 3:
Заветы исповедников и священномучеников Христовых восприем,/ душу твою за веру Православную положил еси, святе,/ еюже утверждается Земля Русская./ Сего ради молися, священномучениче Серафиме,/ любовию чтущым тя верным Христу до конца быти.
Слава, и ныне, Богородичен:
Не имамы инаго прибежища разве Тебе, Богородице,/ отечества нашего усердная Заступнице:/ всяк бо, почитаяй Тя, надежду обретает.
Песнь 4
Ирмос: Вознесена Тя видевши Церковь на Кресте,/ Солнце Праведное,/ ста в чине своем,/ достойно взывающи:/ слава силе Твоей, Господи.
Да не дерзают языцы рещи: где есть Бог ваш?/ Кровь бо новомучеников от земли нашея вопиет:/ Господи, Господь наш, яко чудно имя Твое по всей Русстей земли.
Имже образом желает елень на источники водныя,/ сице ты, страстотерпче Серафиме,/ к живоносным страданием за Христа притекл еси,/ имиже присно священно обновляется лице земли Русския.
Вся земная ни во что вменив Христа ради,/ словом и житием, священномучениче Серафиме, верных поучал еси:/ о Бозе сотворим силу/ и Той уничижит стужающыя нам.
Богородичен: Стена необоримая и Покров всемощный Российским новомучеником явилася еси, Пресвятая Дево,/ темже Тя величаем.
Песнь 5
Ирмос: Ты, Господи, мой Свет/ в мир пришел еси,/ Свет святый, обращаяй из мрачна неведения,/ верою воспевающыя Тя.
Яко лучь Солнца Правды явился еси, священномучениче Серафиме,/ и страданьми твоими мглу безбожия над Отечеством нашим рассеял еси.
Егда безбожнии тщахуся сокрыти тя в темнице, священномучениче Серафиме,/ Господь яви тя исповедника Своего всем концем Земли Русския.
Русския Церкве светильниче священный, Серафиме,/ кровьми мученическими неугасимо светяй и у Престола Божия предстояй,/ молися о чтущих тя.
Богородичен: Иже от Девы неизреченно рождейся, Господи,/ сохрани молитвами Ея Церковь Твою,/ Тебе славящую православными гласы.
Песнь 6
Ирмос: Пожру Ти со гласом хваления, Господи,/ Церковь вопиет Ти,/ от бесовския крове очищшися,/ ради милости от ребр Твоих/ истекшею Кровию.
Восприим мечь духовный, иже есть глагол Божий,/ безбожных козни сокрушил еси, священномучениче Серафиме,/ и вся разжженныя стрелы лукаваго угасил еси/ щитом веры Православныя.
Во святителех благочестно пожив/ и мучения путь терпеливно восприим,/ сугубую мзду на Небесех обрел еси, священномучениче Серафиме,/ идеже евангельски присно радуешися и веселишися.
Ничтоже возможе разлучити тя, богоприятне, от любве Христовы:/ ни скорбь, ни гонение, ни смерть,/ вся бо сия силою Возлюбльшаго тя Господа препобедил еси, священномучениче Серафиме.
Богородичен: Поем Тя, Предстательнице теплая и Заступнице христиан, Богородице Всепетая,/ яко со всеми святыми земли Русския молиши Сына Твоего и Бога нашего обрести нам велию милость.
Кондак, глас 2:
Восхвалим, вернии,/ изряднаго во святителех/ и славнаго в мученицех Серафиме,/ Православия поборника и благочестия ревнителя,/ Земли Русския красное прозябение,/ иже страданием Небесе достиже/ и тамо тепле молит Христа Бога/ спастися душам нашым.
Икос:
Красуйся и ликуй, Церковь Русская,/ яко благоплодная лоза священнаго страдальца израстившая,/ добропобедным мучением сердца верных укрепившаго,/ заповеди Господни исполнившаго и присно евангельски учившаго:/ приидите, чада, послушайте мене,/ не убойтеся от убивающих тело, души же не могущих убити,/ убойтеся же паче могущаго душу и тело погубити в геенне./ Темже, священномучениче Серафиме, моли Христа Бога спастися душам нашым.
Песнь 7
Ирмос: В пещи авраамстии отроцы персидстей/ любовию благочестия паче,/ нежели пламенем опаляеми взываху:/ благословен еси в храме славы Твоея, Господи.
Яко трие отроцы в пещи Вавилонстей пламенем объятии молитвою не сгараху,/ тако ты, священномучениче Серафиме, во огни мучений благодатию веру сохранил еси./ Сего ради ныне с новомученики Российскими ликуеши:/ благословен еси, Боже отцев земли нашея.
Якоже древле отроцы, в пещи неопаляемии, златому истукану не поклонишася,/ тако же и ты, священномучениче Серафиме, огнем мучений неопаляемь,/ безбожие небоязненно обличал еси, взывая с новомученики Российскими:/ благословен еси, Боже отцев земли нашея.
Жертву живую и всесожжение Творцу себе самаго принося, священномучениче Серафиме,/ с новомученики Российскими воспевал еси:/ могущии покаряйтеся, яко с нами Бог отцев земли нашея.
Богородичен: Яже паче ума и естества Бога рождши, Неискусомужная Марие,/ чтущыя Тя от враг видимых и невидимых избави,/ Ты бо еси земли отцев наших Держава необоримая.
Песнь 8
Ирмос: Руце распростер Даниил,/ львов зияния в рове затче,/ огненную же силу угасиша,/ добродетелию препоясавшеся,/ благочестия рачители отроцы взывающе:/ благословите, вся дела Господня, Господа.
Землю Русскую, безбожными гонении нещадно жегомую,/ слезами и кровьми твоими напоил еси, священномучениче Серафиме,/ сего ради плоды веры, чада церковная, возрастил еси.
Злобы мучителей не убоялся еси,/ огнем любве Божественныя тыя препобедив,/ темже благодать молитися о нас стяжал еси, священномучениче Серафиме, достохвальне.
Благословляя гонителей твоих, блаженне Серафиме,/ усердно молился еси за них, да покаются / и купно с верными братиями благословят Господа.
Богородичен: Христа зрящи умерщвляема, Многопетая Владычице,/ и, видящи исполнение Симеонова проречения, слезящи, взываше:/ благословен еси, Боже, во веки.
Песнь 9
Ирмос: Камень нерукосечный/ от Несекомыя Горы, Тебе, Дево,/ краеугольный отсечеся,/ Христос, совокупивый разстоящаяся естества,/ тем, веселящеся, Тя, Богородице, величаем.
Руками беззаконных убиен,/ жертва благоприятная и вольное заколение Богу принеслся еси, святче Божий Серафиме./ Тем благодарне память твою почитаем.
Господь, исполняя смотрение Свое о Церкви Русстей,/ заступника тя, священномучениче Серафиме, содела./ Темже молися Ему,/ во благочестии нам пребывати и спастися душам нашым.
О, бездна благости Божия!/ Дарова бо Бог возлюбленным Своим веры ради пострадати,/ и тя, священномучениче Серафиме, / яко плод красный спасительнаго сеяния, избра от земли Русския.
Богородичен: Разори советы вся на ны вооруженныя, Мати Бога Вышняго,/ и радости исполни уповающыя на Тя,/ да усердно вси Твое проповедуем заступление.
Светилен:
Паству хлебом слова Божия насыщая/ и вином премудрости священныя напояя,/ теплотою любве твоея дары сия растворил еси, священномучениче Серафиме,/ и ныне высоким проповеданием вещаеши чадом Церкве Русския:/ приступите ко Господу и просветитеся,/ и лица ваша не постыдятся.
Слава, и ныне, Богородичен:
О, Тебе мы хвалимся, Богородительнице,/ и к Богу Тя имамы Предстательство,/ простри руку Твою необоримую/ и сокруши враги Церкве Русския.
На хвалитех стихиры, глас 4.
Подобен: Дал еси знамение:
Дал еси знамение/ земли Русстей, Господи,/ священномученика угодника Твоего, Серафиме,/ яко да тем умолен бывая,/ отвратиши праведный Твой гнев,/ и не погибнет Святая/ и Боголюбивая Русь/ предстательством новаго страстотерпца.
Жертву хваления/ присно Господеви принося,/ священномучениче Серафиме,/ в конец самаго себе/ в жертву живу и святу,/ благоугодну и совершенну представил еси,/ темже ти верно вопием:/ благоприятны сотвори молитвы нашя/ о благостоянии Церкве Русския.
Предстателю Церкве Русския,/ священномучениче Серафиме всехвальне,/ выну зряй Лице Господа на Небесех,/ не презри ни единаго/ от малых чад Ея,/но радостно покаяние наше приими/ и моли присно/ сыновом Российским спастися.
Слава, глас 8.
Подобен: О, преславнаго чудесе:
О, преславнаго чудесе!/ Яко крин посреде терния,/ в страданиих за Христа процвел еси,/ священномучениче Серафиме,/ да не затмится в земли нашей свет Православия/ во откровение языком и славу народа Русскаго./ И ныне, в селениих райских пребывая,/ неувядаемо благоухаеши/ вере твоей подражающым.
И ныне, глас и подобен тойже:
О, преславнаго чудесе!/ Небесе и земли Царица/ от святых сродников наших умоляемая,/ до ныне землю Русскую покрывает/ и лика Своего изображении милостивно обогащает./ О. Владычице Державная!/ Не престани и на будущее время/ во утверждение на Руси Православия/ милости и чудеса изливати до века. Аминь.
Славословие великое. И отпуст.
На Литургии
Блаженна от канона песни 3-я и 6-я. Прокимен, глас 7: Честна пред Господем / смерть преподобных Его. Стих: Что воздам Господеви о всех, яже воздаде ми? Апостол к Римляном, зачало 99 (8, 28-39). Аллилуиа, глас 2: Священницы Твои облекутся в правду/ и преподобнии Твои возрадуются. Стих: Бог нам Прибежище и Сила, Помощник в скорбех, обретших ны зело. Евангелие от Луки, зачало 106, (21, 12-19).Конец: В терпении вашем стяжите душа ваша. Причастен: В память вечную будет праведник:
Молитва
О, избранниче и угодниче Христов, священномучениче Серафиме, Церкве Русския столпе непоколебимый, земли нашея благое прозябение и красный плод, сродников твоих предстателю и наставниче!
Ты во время гонения безбожнаго от сокровищницы души твоея спасительное исповедание Православныя веры изнесл еси, и людем верным пастырь добрый явился еси, душу твою за Христа и Его овцы полагая и лютыя волки далече отгоняя.
Ныне убо призри на нас, недостойных чад твоих, умиленною душею и сокрушенным сердцем тя призывающих. Умоли Господа Бога, да простит согрешения наша и избавит от адовых уз и вечнаго мучения. Утверди нас в вере святей, научи нас всегда творити волю Божию и хранити заповеди церковныя. Буди пастырем нашым — правило веры, воином – вождь духовный, болящым – врачь изрядный, печальным – утешитель, гонимым – заступник, юным – наставник, всем же благосердый отец и теплый молитвенник, яко да молитвами твоими соблюдется в Православии Святая Русь и непрестанно славится в ней имя Пресвятыя Троицы, Отца и Сына и Святаго Духа во веки веков. Аминь.

Священномученик митрополит СЕРАФИМ (Чичаго́в) (†1937)

Родовитый русский аристократ и блестящий гвардейский офицер, военный ученый, герой Русско-турецкой войны, а также писатель, композитор, художник, автор оригинальной медицинской системы, составитель знаменитой «Летописи Серафимо-Дивеевского монастыря», один из авторитетнейших церковных иерархов своего времени - священномученик Серафим (Чичагов) занимает в сонме российских новомучеников особое место. Плоды жизни митрополита Серафима были настолько значительны, что в другой стране ему поставили бы памятник. В СССР он был оклеветан и объявлен «врагом народа». Но время все расставило по местам.

Происхождение

Митрополит Серафим (в миру Леонид Михайлович Чичаго́в) родился 9 января 1856 года в аристократической семье в Санкт-Петербурге.

Чичаговы происходили из старинного русского дворянского рода, восходящего к XV веку. Будущий митрополит Серафим был правнуком знаменитого адмирала Василия Яковлевича Чичагова (1726-1809) , одного из первых исследователей Ледовитого океана. Дед митрополита Серафима Павел Васильевич Чичагов (1767-1849), тоже адмирал, был первым морским министром России, видным участником Отечественной войны 1812 года. Он написал мемуары, в которых рассказал о своём отце, первооткрывателе морского пути через Северный Ледовитый океан вдоль побережья Америки к Камчатке, участнике морских сражений со шведами и турками.

Мать святителя Мария Николаевна (до замужества Зварковская), была наделена писательским талантом, великолепно играла на фортепьяно. Любовь к музыке она привила и своим детям. Отец Михаил Никифорович дослужился до звания генерал-майора. Последние годы своей жизни он провёл в Калуге, где занимал должность коменданта города, под надзором которого находился пленённый на Кавказе и сосланный вместе со своей семьёй в Калугу имам Шамиль. Отец умер в 1866 г, когда Леониду было 10 лет. Многие, кто лично знал Михаила Никифоровича с его добропорядочностью и умением найти правильную тональность в отношениях с другими людьми, горько оплакивали его смерть. В их числе был и имам Шамиль, с которым тот смог установить уважительные и даже доверительные отношения. Шамиль был первым, кто приехал разделить постигшее семью Чичаговых горе. Некогда жестокий, неумолимый властелин Дагестана и Чечни плакал, говоря: "Я, я всё с ним потерял! Никогда уже более не будет у меня такого друга, который бы так меня понял и так заботился обо мне!".

Образование

Леонид Чичагов получил блестящее образование. Как и его знаменитым предкам, ему также было определено идти по военной части.

Сначала он получил образование в Первой Санкт-Петербургской классической гимназии, а затем поступил в Пажеский корпус, самое привилегированное аристократическое учебное заведение тогдашней России, готовившее элитные военные кадры Российской империи.

Леонид Чичагов (фото 70-х годов XIX века)

Годы пребывания в Пажеском корпусе позволили не только получить фундаментальное военное и общее образование, но и узнать придворный высший свет со всеми его нередко призрачными добродетелями и часто прикрытыми светским блеском пороками. Несмотря на то, что 25 декабря 1874 года он был произведен в камер-пажи, не придворная, а именно военная служба явилась предметом мечтаний 18-летнего юноши. По прошествии многих лет святитель Серафим говорил: "Мы были воспитаны в вере и Православии, но если выходили из корпуса недостаточно проникнутыми церковностью, однако хорошо понимали, что Православие есть сила, крепость и драгоценность нашей возлюбленной родины".

Военная служба

По окончании Пажеского корпуса в 1874 году Леонид Михайлович был зачислен на службу в Гвардейскую артиллерийскую бригаду Преображенского полка прапорщиком. Уже тогда он удивлял товарищей тем, что соблюдал посты. В армии, согласно указу Петра I, делать это было не обязательно.

В 1877 году началась русско-турецкая война (1877-1878) . Л.М. Чичагов был в составе действующей армии на Балканах. Он участвовал почти во всех основных кровопролитных сражениях, где проявил личное мужество, храбрость и отвагу. За храбрость при осаде Плевны и взятии Телиша был награжден генералом Скобелевым личным оружием.

— война между Российской империей и союзными ей балканскими государствами (Румыния и Черногория) с одной стороны, и Османской империей — с другой. Театром боевых действий были Балканы и Закавказье (боевые действия в Абхазии были в основном для отвлечения основных сил противника) , но ключевым были Балканы, так как именно ради освобождения местного населения и велась война.

Цель войны - освобождение православных славянских народов - сербов, болгар, черногорцев и других балканских народов от османского ига. Поводом для объявления войны послужило жестокое подавление турецкими властями восстания в вассальной Болгарии в 1876 году.

В апреле 1877 года Россия объявила войну Турции, а в мае русские войска уже вступили на территорию Румынии. Активная поддержка российской армии народами Балкан и Закавказья укрепляла моральный дух русских войск, в составе которых действовали болгарское, армянское и грузинское ополчение. После успешного выхода русской армии к Константинополю в переговорный процесс по заключению мира вмешались Англия и Австрия. Из-за опасений, что русские могут занять Константинополь, Англия дипломатическими ухищрениями способствовала скорейшему заключению в феврале 1878 года мирного договора с Турцией.

Русско-турецкая война 1877—1878 годов

Итогом войны стало освобождение Болгарии от 500-летнего османского ига, автономия и расширение территории Сербии и Черногории, переход Боснии и Герцеговины под власть Австро-Венгрии. Россия же вернула себе южную часть Бессарабии, потерянную после Крымской войны, и присоединила Карсскую область, населённую армянами и грузинами. Великобритания по договору с Османской империей оккупировала Кипр в обмен на защиту Турции от дальнейшего российского продвижения в Закавказье.

Следует отметить, что и по сей день в Болгарии на Литургии в православных храмах поминается Александр II и все русские воины, павшие на поле боя за освобождение Болгарии в Русско-турецкой войне 1877—1878 года.

В 1881 году как высококвалифицированный специалист по артиллерии он был командирован во Францию на манёвры французских войск, где изучал устройство французской артиллерии. В 1882 году награждён Кавалерским крестом ордена Почётного легиона и черногорским орденом Данилы Первого IV степени.

Принимал участие в решении вопросов о вооружении крепостей на западной границе России и оснащения болгарской армии. В 1883 году награждён Румынским Железным крестом, Болгарским орденом св. Александра III степени. В 1884 году награждён орденом св. Анны II степени. Всего Л.М. Чичагов был награжден 13-ю наградами.

Его военная карьера продвигалась достаточно успешно: прапорщик (1874 г.), подпоручик (1876 г.), поручик (1878 г.), адъютант помощника генерал-фельдцейхмейстера генерала графа А. А. Баранцова (командовал артиллерией российской армии) (1878 г.), штабс-капитан (1881 г.). В 1890 году уволен в отставку, а в 1891 году, в 37 лет, «для сравнения со сверстниками», произведён в полковники.

Литературная деятельность

Военную службу Леонид Михайлович Чичагов сочетал с историко-литературной деятельностью.

Во время войны Леониду Михайловичу пришлось много увидеть и пережить. Именно в это время разворачивается его талант писателя-документалиста. Он пишет книги «Дневник пребывания Царя-Освободителя в Дунайской армии в 1877г» . Книга издавалась трижды и была отмечена благодарственными письмами членов царской семьи.

Но наиболее востребованным его трудом стала книга «Примеры из прошлой войны 1877-1878гг» , в которой были помещены Рассказы о подвигах солдат и офицеров.

Его волновала тема духовного смысла жизни и смерти, тема нравственного смысла страданий и самоотвержения, раскрывшаяся перед ним в подвигах русских воинов, полагавших души свои за славянских братьев.

Интересы к медицине

Знакомство с ужасами войны заставляет его глубоко задуматься о страданиях, жизни, смерти. Он учредил благотворительное общество помощи военным, которые вследствие болезней были вынуждены выходить в отставку до приобретения прав на пенсию, заботился об организации бесплатной медицинской помощи, о детях-сиротах, чьи родители погибли на войне.

Желание помогать больным и увечным привело будущего епископа к серьёзному изучению медицины, особенно народной, основанной на целебных свойствах растений. Не имея специального образования, Леонид Михайлович разработал самостоятельную систему лечения, описанную им в фундаментальном труде «Медицинские беседы» , содержащем многочисленные теоретические и чисто практические рекомендации по лечению множества болезней. Разработанная им система лечения не потеряли своего значения и в наши дни. Это очень редкий случай, когда человек далекий от медицины не только досконально изучил ее секреты, но и создал практически новое направление в ней. Его походная библиотечка стала пополняться медицинскими книгами, всевозможными «травниками», историческими исследованиями. А сразу после окончания войны с турками штабс-капитан начал интенсивно изучать медицину в Петербургском университете. Так что классические современные методы лечения ему были хорошо известны, но он избрал другой путь оказания помощи своим пациентам, которых у него насчитывалось около 20 тыс., было среди них и много тяжелых, от которых отказались другие врачи.

Брак

В 1879 году Леонид Михайлович Чичагов женился на Наталии Николаевне Дохтуровой, дочери камергера Двора Его Императорского Величества, Действительного Статского Советника Николая Ивановича Дохтурова. Супруга его была внучатой племянницей героя Отечественной войны 1812 года генерала Дмитрия Сергеевича Дохтурова.

С самого начала этот блестящий брак, породнивший представителей двух известных аристократических фамилий, отличался от многих великосветских браков того времени: Леонид Михайлович сумел привнести в уклад своей семьи дух традиционного православного благочестия. Именно эти начала были положены в основу воспитания четырёх дочерей - Веры, Наталии, Леониды и Екатерины.

Игуменья Серафима (Черная-Чичагова)(† 1999), внучка митрополита Серафима (Чичагова)

Три дочери - Вера Наталия и Леонида впоследствии примут монашество. Внучка владыки Серафима игуменья Серафима († 1999, в миру - Варвара Васильевна Черная-Чичагова) станет первой настоятельницей возрожденного Новодевичьего монастыря в Москве. Благодаря ее самоотверженным трудам были собраны материалы к канонизации митрополита Серафима и переизданы почти все его сочинения.

Священство

Он талантлив, умен, быстро продвигается по службе, но что-то мучит его, подобная жизнь кажется ему ирреальной, вторичной рядом с истинным призванием человека.

В Санкт-Петербурге в 1878 г. Промысел Божий привел Леонида Михайловича к встрече с великим пастырем Русской Православной Церкви св. праведным Иоанном Кронштадтским ставшим на все последующие годы духовным авторитетом для будущего святителя, и с этого времени многие свои важнейшие жизненные решения он принимал лишь с благословения св. праведного Иоанна Кронштадтского.

Л.М. Чичагов начал и систематические богословские занятия. Так, не получивший даже семинарского образования офицер превратился в энциклопедически образованного богослова. Его богословский авторитет со временем был признан всей Русской Православной Церковью.

В 1890 г. он по благословению своего духовника принимает решение стать священником.

Высший свет не понял и не разделил его устремления. В глазах людей «мира сего» переход из аристократического сословия в духовное был делом немыслимым. С таких “высот”, на каких он витал в обществе, в священники в XIX веке не сходили. В монахи еще куда не шло, с тем, чтобы со временем стать архиереем, но священником (!) в эту, почти замкнутую на себя, не слишком образованную, много и тяжело труждающуюся среду!? Следует вспомнить, что в послепетровские времена русская аристократия, заражённая духом масонства и нигилизма, считала для себя зазорным путь священничества. В священники тогда шли в основном разночинцы.

Жена сначала была категорически против. Родственники призывали его одуматься. Но он, чтобы облегчить свой путь, выходит в отставку в чине полковника гвардии, что соответствует чину генерала в общевойсковых частях. Жена твердо уверена, что ей удастся предотвратить семейную катастрофу. И только после нескольких уговоров, которые вел Иоанн Кронштадтский, она, наконец, смиряется.

В 1891 году после выхода Л.М. Чичагова в отставку его семья переехала в Москву. А в 1893 году он принимает священнический сан и становится отцом Леонидом.

Прощаясь с умирающим духовным отцом (1908г.), Л.М. Чичагов получил последнее благословение праведника: "Я могу покойно умереть, зная, что ты и Преосвященный Гермоген будете продолжать мое дело, будете бороться за Православие, на что я Вас благословляю". Кронштадтский батюшка предвидел высокую судьбу своего духовного сына.

Он служит в различных приходах Москвы и отдает все свои силы благоустроению храмов, жертвуя на их ремонт личные средства.

Испытания первого года священнического служения усугубились для отца Леонида неожиданной тяжелой болезнью супруги, Натальи Николаевны. В 1895 году, 36 лет от роду, она умерла, оставив четырех малолетних дочерей — Веру, Наталию, Леониду и Екатерину, старшей из которых было 15, а младшей - 9 лет. Отец Леонид привез тело почившей супруги в Дивеево и похоронил на монастырском кладбище. Вскоре над могилой была возведена часовня, и рядом с местом погребения матушки Натальи отец Леонид приготовил место для собственного погребения, которому, впрочем, так и не суждено было принять мощи будущего священномученика.

В настоящее время часовни уже не существует. Она была разрушена, как и многое другое. Прах Наталии Николаевны был перезахоронен тут же на кладбище. Сейчас на месте кладбища — школа со спортивной площадкой.

«Летописи Серафимо-Дивеевского монастыря» и прославление преподобного Серафима Саровского.

Чичагов глубоко чтил память преподобного Серафима Саровского. Однажды, когда он впервые приехал в Дивеево, он вдруг услышал от блаженной Паши Дивеевской, хорошо знавшей Серафима Саровского: “Вот хорошо, что ты пришел: я давно тебя поджидаю. Преподобный Серафим велел тебе передать, чтобы ты доложил государю, что наступило время открытия его мощей и прославления” . На недоуменные вопросы Чичагова и уверения, что он никак не может что-либо “доложить” государю, она отвечала: “Я ничего не знаю, передаю только то, что мне повелел Преподобный”.

Он решает написать книгу о саровском чудотворце. Вновь едет в Дивеево, работает в архивах, записывает рассказы Паши и других людей, и в 1896 году выходит первое издание «Летописи Серафимо-Дивеевского монастыря».

В «Летописи» увековечивались все духовно значимые события в монастырях Сарова и Дивеева в период с 1705 по 1895 годы. «Летопись» впервые содержала исчерпывающий рассказ о первой настоятетельнице Дивеевского монастыря, матушке Александре (в миру Агафья Семёновна Мальгунова), давала подробное жизнеописание блаженного старца иеромонаха Серафима с его тихими обращёнными к каждому словами «Радость моя». «Летопись» рассказывала и о ближайших сподвижниках великого старца - М.В.Мантурове, протоиерее Василии Садовском, блаженной Пелагее Ивановне Серебренниковой, Николае Александровиче Мотовилове, записавшем беседу со старцем Серафимом о стяжении Святого Духа как главной цели христианской жизни. В «Летописи» приводятся письменные наставления смиренного инока Саровской обители о Боге, о безмолвии, о внимании к самому себе, о мире душевном, о покоянии, о слезах, о подвиге, о посте, о многословии, прощении обид и других сторонах жизни верующих.

Митрополит Серафим вспоминал: “Когда… я просматривал корректуру, это было поздним вечером, внезапно увидел налево от себя преподобного Серафима сидящим в кресле. Я как-то инстинктивно к нему потянулся, припав к груди, и душу мою наполнило неизъяснимое блаженство. Когда я поднял голову, никого не было. Был ли это кратковременный сон или действтельно мне явился Преподобный, не берусь судить, но я понял, что Преподобный благодарил меня за исполнение его повеления."

Как известно, «Летопись Серафимо-Дивеевского монастыря», написанная владыкой Серафимом, сыграла решающую роль в вопросе канонизации Преподобного Серафима Саровского. Используя свои связи в придворных кругах, архимандрит Серафим сумел передать «Летопись» Императору Николаю II. Прочитав ее, Государь пришел к мысли о необходимости прославления преподобного Серафима в лике святых. Но чиновники-полупротестанты и многие архиереи в Синоде относились тогда к преподобному Серафиму резко отрицательно. Когда в обход этих людей книга попадает к Царю, глава Священного Синода Константин Победоносцев пишет в своем дневнике о том, что “плут Чичагов пробрался к Государю и рассказал об этом хлысте” (св.Серафиме).

Тем не менее многолетняя блокада вокруг имени Серафима Саровского была снята. В 1903 году по составленному Чичаговым представлению и благодаря поддержке Императора Николая II состоялась канонизация и прославление преподобного Серафима Саровского.

Монашество

Весна 1898 года стала временем принятия отцом Леонидом окончательного решения о своей будущей судьбе. Оставив своих четырех дочерей на попечение нескольких доверенных лиц, отец Леонид 30 апреля 1898 года получил отставку от Пресвитера военного и морского духовенства и14 августа 1898 г. принимает монашество . Его постригают в мантию в Троице-Сергиевой Лавре с именем Серафим - в честь преподобного Серафима Саровского.

За 40 лет своего служения владыка Серафим потрудился во многих местах России: в Москве, Троице-Сергиевой Лавре, Суздале, Новом Иерусалиме, Сухуми, Орле, Кишинёве, Твери, Ленинграде. И на каждом месте своего служения, во всех вверенных ему епархиях владыка Серафим занимался восстановлением разрушенных храмов и монастырей, возрождением духовной жизни народа; он безстрашно выступал на борьбу с революционной смутой, сектантством и расколами всякого рода - за чистоту Православия, деятельно занимался устройством церковно-приходской жизни.

В августе 1899 г. иеромонах Серафим был возведён в сан архимандрита и назначен настоятелем Суздальского Спасо-Евфимиева монастыря и благочинным всех монастырей Владимирской епархии . Монастырь не ремонтировался около 100 лет и нуждался в капитальном ремонте. Ценой огромных усилий и преимущественно на собственные средства (из-за недостаточности собранных пожертвований) архимандрит Серафим сумел преобразовать как хозяйственную, так и духовную жизнь обители.

14 февраля 1904 года он был назначен настоятелем Воскресенского Ново-Иерусалимского монастыря. В этом монастыре он трудился только один год. И здесь его деятельность оставила добрый след. Архимандрит Серафим запечатлел своё игуменство реставрацией знаменитого Воскресенского собора.

Промыслом Божиим отцу Серафиму уготовано было новое церковное служение. 28 апреля 1905 года в Успенском соборе Московского Кремля была совершена его хиротония в епископа Сухумского . Чин хиротонии совершали: митрополит Московской Владимир (Богоявленский), епископы Трифон (Туркестанов) и Серафим (Голубятников). С этого времени и до конца его дней архиерейское служение оказывалось для святителя Серафима неразрывно связанным с мужественным стоянием за чистоту Православной веры и единство Русской Церкви, которое священномученик Серафим, будучи продолжателем воинской славы своих доблестных предков, осуществлял уже в качестве воина Христова на поле духовной брани.

Святитель попеременно направлялся на Орловскую (1906), Кишиневскую (1908) и Тверскую (1912) кафедры - в сане архиепископа . Повсюду он проявлял себя в качестве ревностного устроителя жизни приходских общин.

Несколько позже владыка Серафим совершает, быть может, самую большую ошибку в своей жизни. Забыв о том, как самого его гнали когда-то, он, посланный для расследования жалобы на Оптинских старцев, совершает труднообъяснимый поступок. Изгоняет из обители святого старца Варсонофия , наводит в монастыре “порядок” хуже всякой разрухи.

Однако по рассказу священника Василия Шустина, духовного сына о. Варсонофия, дело обстояло иначе… Нашлись люди, которым мудрость о. Варсонофия не давала жить, и враг не дремал. Поселился в скиту некто Митя Косноязычный из города Козельска. Был он пьяница и тайно развращал монахов. Батюшка не мог этого терпеть и выселил его из скита. Сейчас же против батюшки открыто ополчился целый легион... В Оптину приехала одна из женщин петербургского религиозно-политического кружка графини Игнатьевой и собрала против батюшки все обвинения, какие только можно было измыслить. Приезжавший в Оптину епископ Серафим (Чичагов) обелил батюшку, но дело его отзыва из Оптиной уже было где-то решено. Отец Варсонофий должен был покинуть скит...

Музыка и живопись

Митрополит Серафим отличался необыкновенно разносторонней одарённостью.

Он был прекрасным музыкантом: хорошо пел и играл, сочинял церковную музыку. В 1999 году в архиве были найдены его инструментальные произведения для органа-фисгармонии и фортепиано (в 1999 году было впервые публично исполнено его сочинение «Листки из музыкального дневника» ). С фисгармонией он никогда не расставался. Большое внимание уделял церковному пению: где бы он ни служил, всегда подбирал певчих для хора, проводил спевки.

Митрополит Серафим был также талантливым художником, работавшим в области станковой живописи. В Москве в храмах во имя святителя Николая Чудотворца в Старом Ваганькове и во имя Пророка Ильи в Обыдинском переулке, а также в Санкт-Петербурге в Троицком соборе Александро-Невской Лавры сохранились иконы и настенные росписи его работы. Они поражают высоким профессиональным мастерством. В Московской церкви пророка Илии, что в Обыденском переулке, можно видеть при входе в храм написанные им замечательный образ Спасителя во весь рост в белом хитоне и образ преподобного Серафима, молящегося на камне, вверху над входной аркой в главном приделе.

Образ Спасителя во весь рост в белом хитоне, написанный митрополитом Серафимом (Чичаговым)

Революция 1917 года

Проповедническая деятельность святителя Серафима как, впрочем, и все его архипастырское служение были обращены не только на обустройство церковной жизни, но и на преодоление тех разрушительных духовных и общественных соблазнов, которыми была исполнена российская действительность в начале XX века. Мучительно переживая все усиливавшийся на его глазах отрыв образованной части русского общества от традиционных, основанных на православной вере духовных и исторических начал русской жизни, святитель Серафим сурово обличал в своих проповедях духовную слепоту тех, кто присваивал себе право выступать в качестве новых "вождей" и "пророков" для ставшего им чуждым русского народа.

Февральскую революцию епископ Серафим, к тому времени Владыка Тверской епархии, встретил резко отрицательно. Бунт есть бунт, а присяга есть присяга. Для него, русского солдата, здесь вопросов не было.

Когда в мартовские дни 1917 года отречение Государя поставило под вопрос само дальнейшее существование Монархии, а Святейший Синод счел необходимым поддержать Временное правительство, святитель Серафим, продолжая подчиняться высшим церковной и государственной властям, не стал скрывать своего отрицательного отношения к тому, что происходило в его родном Отечестве.

В конце 1917 года, изгнанный раскольниками со своей кафедры в Твери, святитель Серафим назначается Святейшим Патриархом Тихоном на Варшавскую кафедру, вступить в управление которой он так и не смог из-за военных действий в Польше.

Аресты

Разумеется, что столь яркий, талантливый архиерей мешал властям в их политике по уничтожению религии. В 1921 году , будучи к тому времени уже в сане митрополита, владыка Серафим впервые был арестован и приговорен к ссылке в Архангельский концлагерь сроком на 2 года.

После своего возвращения владыка Серафим в 1924 году вновь был арестован и содержался в Бутырской тюрьме: ему вменялось в вину прославление в 1903 году преподобного Серафима Саровского. Спустя несколько месяцев владыка Серафим по ходатайству Патриарха Тихона был отпущен, однако, по настоянию властей, Москву ему пришлось все же покинуть.

В это время святителю пришлось пережить новое испытание, обрушившееся на него на этот раз не со стороны гонителей Церкви, но со стороны игумении столь дорогого его сердцу Дивеевского монастыря Александры (Троковской), избранию которой в игумении более 20 лет назад способствовал сам святитель Серафим. После того как изгнанный властями из Москвы владыка обратился к игумении Александре с просьбой дать ему пристанище в Серафимо-Дивеевском монастыре, игумения отказала гонимому исповеднику.

Отвергнутый владыка Серафим вместе с дочерью Натальей (в монашестве Серафима) был принят игуменией Арсенией (Добронравовой) в Воскресенский Феодоровский монастырь, находившийся около Шуи (Владимирская область). Прожил он в этом монастыре два года.

Последние годы жизни

В 1928 году Владыка был вызван из Шуи митрополитом Сергием (Страгородским) в Москву и назначен управляющим Ленинградской епархией , где царил в то время дух смуты и церковного разделения, охвативший значительное число ленинградских приходов. Раскол был на руку большевистской власти. Тем не менее, в условиях жестоких и всесторонних стеснений церковной жизни государственными властями владыка Серафим в основу своего архипастырского служения положил благоговейное совершение воскресных и праздничных богослужений и вдохновенное проповедование в городских и пригородных храмах. "Пока совершается Божественная литургия, пока люди приступают к Божественному причащению, дотоле можно быть уверенным, что устоит и победит Православная Церковь, что не погибнут во зле греха, безбожия, злобы, материализма, гордости и нечистоты русские люди, что возродится и спасется Родина наша" , — убеждал митрополит Серафим.

Особенную важность он видел в сохранении таинств, как они заповеданы церковной традицией и святыми отцами. Владыка не признавал общей исповеди и боролся с ней . Священник Валентин Свенцицкий писал о владыке, что тот в своем докладе против общей исповеди, между прочим, говорил: "Никакой общей исповеди не существовало ни в древности, ни впоследствии, и нигде о ней не упоминается на протяжении всей истории Православной Церкви... Установление общей исповеди является явной заменой новозаветного Таинства ветхозаветным обрядом".

28 декабря 1929 года в ленинградской тюремной больнице скончался от тифа Соловецкий узник, один из выдающихся церковных иерархов XX века - архиепископ Верейский Иларион (Троицкий) , викарий Московской епархии. Сам отведав горечь уз и ссылки, митрополит Серафим, рискуя обратить на себя гнев властей, добился разрешения похоронить по христианскому обычаю, достойно духовному сану, скончавшегося епископа Илариона (Троицкого), с которым их связывали духовные узы. Тело его выдали родственникам в грубо сколоченном гробу. Когда гроб открыли, никто не узнал владыку, который выглядел 70-летним стариком, так изменили его внешность заключение и болезнь. Владыка Серафим принес свое белое облачение и белую митру. По облачении тело архиепископа положили в другой гроб. Отпевание совершал сам митрополит Серафим в сослужении шести архиереев и множества духовенства.

Митрополитом Ленинградским владыка Серафим прослужил 5 лет. Телесные немощи владыки и все возраставшая ненависть к нему государственной власти в Ленинграде делали весьма вероятным скорый арест святителя Серафима. Это побудило митрополита Сергия (Страгородского) и Временный Патриарший Священный Синод 14 октября 1933 года издать указ об увольнении владыки Серафима на покой. Отслужив 24 октября в храме своей юности — Спасо-Преображенском соборе — Божественную литургию, передав свою паству митрополиту Алексию (Симанскому), впоследствии Патриарху Всея Руси, святитель Серафим навсегда покинул свой родной город.

Промысел Божий давал святителю Серафиму еще несколько лет, чтобы он мог подготовиться к своему последнему служению - мученическому подвигу за веру во Христа. Он нашел себе последнее пристанище в двух комнатах загородной дачи, находившейся недалеко от подмосковной станции Удельная Казанской железной дороги.

В одной комнате была устроена спальня владыки, с большим количеством книг, икон и рабочим письменным столом. Другая комната отведена под столовую-гостиную. Здесь стояли обеденный стол, фисгармония и диван; на стене висел большой образ Спасителя в белом хитоне, написанный владыкой. С ним были две его верные келейницы монахини Воскресенского Феодоровского монастыря Вера и Севастиана, сопровождавшие владыку по благословению своей игумении Арсении уже более 7 лет. Днем к нему приходили духовные дети, иные приезжали из Петербурга; посещали владыку митрополиты Алексий (Симанский) и Арсений (Стадницкий), приезжая на заседания Синода. Вечерами, когда все расходились, митрополит садился за фисгармонию и долго-долго играл известную духовную музыку или сочинял сам.

Фисгармонию власти, может быть, и снесли бы, но что царский полковник и церковный мракобес Серафим Чичагов продолжает оставаться в центре церковной жизни, пусть и невольно, вывело НКВД из себя.

Расстрел

Арест 1937 г. оказался для Владыки Серафима последним. Приговор «тройки» был формальным. Неизлечимо больного 80-летнего старика обвинили в «инспирировании контрреволюционного заговора».

Безграмотно, грубо, смехотворно составлен этот приговор на пожелтевшем от времени клочке бумаги. Он выставлен в экспозиции музея в Бутово. Из-за болезни его не могли увезти на «черном вороне», пришлось вызвать карету скорой помощи. Все имущество было конфисковано, поэтому не осталось ни его переписки, ни его книг, ни музыкальных произведений, ни икон, ни облачений. Оказалась безвозвратно утраченной последняя, неизданная часть «Летописи Серафимо-Дивеевского монастыря».

По рассказам самого митрополита, отец Иоанн Кронштадтский предсказал ему день его кончины. Он неоднократно повторял: "Помни день Трех Святителей". Владыка каждый год готовился к смерти в этот день. Дочерям всегда хотелось узнать настоящий день смерти. И вот его дочь Наталия (монахиня Серафима) видела сон: навстречу ей идет сияющий отец и говорит ей: "Ну, конечно, в день Трех Святителей".

Как видно из материалов допросов владыки, содержащихся в «однотомнике» дела № 7154, виновным он себя не признал, несмотря на зверские истязания, которым владыка был подвергнут в тюрьме.

Владыка Серафим (Чичагов), тюремное фото, 1937 год

Сохранилась эта последняя фотография владыки Серафима, сделанная в тюрьме: измождённое лицо мученика, но в этом лице такая несгибаемая сила духа, что невозможно оторвать взгляда. Есть свидетельства, что владыке Серафиму обещали сохранить жизнь, если он публично отречётся от веры и Православной церкви. Но он не отрёкся.

11 декабря 1937 г. он был расстрелян в Бутово , на так называемом полигоне НКВД. К месту казни его, истерзанного пытками, но несломленного духом, палачи принесли на носилках… Тело бросили в братскую могилу. Там, среди русских косточек мощей его теперь не найти. Ему был 81 год .

Спустя более 50 лет, 10 ноября 1988 года Леонид Михайлович Чичагов был полностью реабилитирован.

Причисление к лику святых

В 1997 году Архиерейским собором Русской православной церкви причислен к лику святых как новомученик .

29 сентября 2011 года в Твери на Третьем Всероссийском съезде православных врачей имя Серафима (Чичагова) было внесено в Золотую книгу Санкт-Петербурга. Хотя нелишним будет отметить, что в свое время 10-летняя активная медицинская деятельность Л.Чичагова сопровождалась яростной критикой, клеветой и преследованиями.

Тропарь, глас 5:
Воинство Царя Небеснаго паче земнаго возлюбив, служитель пламенный Святыя Троицы явился еси. Наставления Кронштадтскаго пастыря в сердце своем слагая, данная ти от Бога многообразная дарования к пользе народа Божия преумножил еси. Учитель благочестия и поборник единства Церковнаго быв, пострадати даже до крове сподобился еси. Священномучениче Серафиме, моли Христа Бога спастися душам нашим.

Кондак, глас 6:
Саровскому чудотворцу тезоименит быв, теплую любовь к нему имел еси, писаньми своими подвиги и чудеса того миру возвестив, верныя к его прославлению подвигл еси и благодарственнаго посещения самаго Преподобнаго сподобился еси. С нимже ныне, священномучениче Серафиме, в Небесных чертозех водворяяся, моли Христа Бога серафимския радости нам причастником быти.

Материал подготовил Сергей ШУЛЯК

для Храма Живоначальной Троицы на Воробьевых горах

Однако надеждам святителя Серафима на то, что его многолетнее пребывание в столь полюбившейся ему Орловской епархии позволит осуществить его замыслы по возрождению в ней церковной жизни, не суждено было сбыться. Святейший Синод счел необходимым поручить святителю Серафиму управление епархией, в которой церковные дела находились в еще более сложном положении, нежели это имело место в Орловской епархии ко времени прибытия туда владыки Серафима, и 16 сентября 1908 г. был принят указ о его назначении на Кишиневскую кафедру.35 Вновь, как это уже неоднократно бывало в жизни святителя Серафима, успешно начав очередное церковное деяние, он не имел возможности непосредственно участвовать в его завершении.

С глубокой душевной болью покинув Орловскую кафедру, святитель Серафим 28 октября 1908 г. прибыл в Кишиневскую епархию,36 состояние которой превзошло самые худшие ожидания Владыки. Вот как описывал в одном из своих писем святитель Серафим печальную картину епархиальных дел, представшую перед его взором в новой епархии: "Огорчаюсь южанами, как у них все церковное пало, обрядность пропала, пение еще по нотам Бахметева и все исковеркано, - писал владыка Серафим. - Ужас в том, что изменить мне невозможно, тут регент - соборный священник, любимец всего города, ничего не понимающего в пении, и он преподаватель во всех учебных заведениях. Во всем городе один архиерейский хор. Причт соборный из академиков-законоучителей. Собор без прихода, очень бедный, и ничего не могу поделать, так что у меня нет и ключаря в помощь, ибо он законоучитель. Словом, не встречал нигде такой обстановки в России и стою в тупике, потому что выхода нет решительно никакого. Вторая беда - молдаване в селах не говорят по-русски, в монастырях - тоже, так что мне ездить по епархиям все равно так же ужасно, как было на Кавказе".37

Тяжелым испытанием для владыки Серафима вскоре после его переезда в Кишинев стала кончина в декабре 1908 г. св. праведного отца Иоанна Кронштадтского , все эти годы продолжавшего оставаться духовным отцом святителя. Пастырские наставления и молитвенное предстательство св. праведного Иоанна Кронштадтского в течение всего периода священнослужения святителя Серафима являлись важнейшими началами становления его как пастыря, а затем и архипастыря Русской Православной Церкви, помогали преодолевать ему многочисленные духовные искушения и житейские невзгоды, которыми изобильно исполнена жизнь каждого, достойного священнослужения. Лишь позднее, весной 1909 г. владыке Серафиму довелось "поклониться могиле... дорогого батюшки отца Иоанна",38 который с этого времени подобно св. преподобному Серафиму Саровскому стал оказывать покровительство своему духовному чаду, предстоя пред Престолом Всевышнего в мире горнем.

Однако грех уныния всегда преодолевался святителем Серафимом, замечательно сочетавшим в себе столь свойственные русским образованным людям духовную впечатлительность и сердечную искренность со столь несвойственными русским интеллигентам мужественной волей и личной ответственностью. И основой для преодоления этого ставшего глубоким пороком русской духовно-исторической жизни в XX веке греха уныния у святителя Серафима были искренняя христианская вера и исполненная духовной трезвости молитвенная жизнь. Весьма показательно, что на рубеже трудных для него 1908-1909 гг., пережив потери близких ему людей и оказавшись в почти полном духовном одиночестве в окраинной епархии, святитель Серафим смог почерпнуть для себя новые духовные силы в активной молитвенно-литургической жизни, которая ознаменовала его появление в Кишиневской епархии, и в которой особое место занимало почитание чудотворной Гербовецкой иконы Божией Матери . Совершая в течение всех лет своего пребывания в Кишиневской кафедре еженедельные службы с акафистами перед чудотворным образом знаменитой в Бессарабии иконы, святитель Серафим не только вызвал значительный подъем молитвенного энтузиазма в своей пастве, но и обрел для себя столь недостававшие ему в это тяжелое время душевный покой и архипастырское вдохновение.

Начав восстановление церковной жизни в Кишиневской епархии с уже оправдавшей себя в Орловской епархии деятельности по возрождению активных приходов путем создания церковно-приходских советов, святитель Серафим обнаружил, что запустение приходской жизни в Бессарабии сочеталось со стремлением приходского духовенства определять в выгодном для него направление деятельность епархиального архиерея. "Мой предшественник, - писал святитель Серафим, - приучил бессарабское духовенство обходиться без архиерея, так что оно совершенно устроилось автономно, получило выборное начало, распоряжается соборно во всех учреждениях, и епископ только подписывает их желания и мысли, изложенные в журналах".39 Указав представителям приходского духовенства, что не борьба за власть в епархиальном управлении, а окормление своей приходской паствы являлось их главным служением, святитель Серафим вынужден был во многом взять на себя оставленное приходскими батюшками бремя духовно-просветительской деятельности на приходах. На протяжении всех лет своего пребывания на Кишиневской кафедре владыка Серафим неутомимо посещал практически все приходы своей епархии, вдохновляя своим архипастырским примером погрузившееся в требоисполнительскую рутину и подчас полностью утерявшее литургическое благочестие приходское духовенство.

Трехлетняя созидательная деятельность святителя Серафима на Кишиневской кафедре не только привела к подлинному преображению епархии, но и получила самую высокую оценку как в Святейшем Синоде, так и у Государя. И может быть наилучшей характеристикой содеянного владыкой Серафимом в Кишиневской епархии стал Высочайший Указ Государя Святейшему Синоду от 16 мая 1912 г., обращенный к святителю. "Святительское служение ваше, отмеченное ревностью о духовно-нравственном развитии преемственно вверявшихся вам паств, - говорилось в Высочайшем Указе, - ознаменовано особыми трудами по благоустроению Кишиневской епархии. Вашими заботами и попечением множатся в сей епархии церковные школы, усиливается проповедническая деятельность духовенства и возвышается религиозное просвещение православного населения Бессарабии. Особого внимания заслуживают труды ваши по устройству в гор. Кишиневе Епархиального Дома и связанных с ним просветительских и благотворительных учреждений. В изъявление Монаршего благоволения к таковым заслугам вашим Я... признал справедливым возвести вас в сан Архиепископа. Поручая Себя молитвам вашим, пребываю к вам благосклонным. Николай".40

Отличавшийся замечательным даром проповедничества святитель Серафим нашел возможным издать в Кишиневе две книги своих проповедей, произносившихся им на протяжении всего периода священнослужения. Исполненные высокого пастырского вдохновения и обращенные, как правило, к самым насущным вопросам современной святителю эпохи эти проповеди сразу же после опубликования стали незаменимым подспорьем как для проповедывавших священников Кишиневской епархии, так и для последующих поколений русских пастырей.

Проповедническая деятельность святителя Серафима как, впрочем, и все его архипастырское служение были обращены не только на обустройство церковной жизни, но и на преодоление тех разрушительных духовных и общественных соблазнов, которыми была исполнена российская действительность в начале XX века. Мучительно переживая все усиливавшийся на его глазах отрыв образованной части русского общества от традиционных, основанных на православной вере духовных и исторических начал русской жизни, святитель Серафим сурово обличал в своих проповедях духовную слепоту тех, кто присваивал себе право выступать в качестве новых "вождей" и "пророков" для ставшего им чуждым русского народа. "Не видим ли мы в наше бездарное время, - говорил святитель Серафим, - новых писателей и публицистов, не способных ни на какой серьезный, самостоятельный и талантливый труд, но болезненно стремящихся стать во главе современного заблуждения общества хотя бы своим крайним направлением, вполне безнравственным и безрелигиозным. Пользуясь своим воображаемым правом, будто бы общепризнанным и вполне авторитетным, они занимаются обличениями, даже бичеваниями свободным печатным словом и суждениями о вещах им недоступных, как о религии, о христианстве, а в особенности о Православии и добродетелях... В попытке угодить всем они преклоняются даже перед обычаями мира, научными заблуждениями и теоретическими отрицаниями и легко снисходят ко всякой лжи, как бы она ни была вредна и преступна".41

Принадлежа по своему происхождению к сословию, которое веками вело русский народ по пути созидания великой российской государственности, и являясь по своему служению представителем церковной иерархии, которая веками взращивала в народной душе идеал Святой Руси, святитель Серафим прозорливо усматривал в увлекавшей за собой русский народ обезбоженной революционной интеллигенции лишь разрушителя российской державы и растлителя русской души. "Те, неверующие, которые получают власть, новые права и наибольшую свободу от земных царей, расточают это достояние еще с большим вредом для себя и, в особенности, для ближних, для своего народа. Они расточают данные им права и власть для задуманной ими борьбы с религией, Богом установленной властью, с упорством неповрежденного в вере народа, с прежними законами, с христианскими понятиями о собственности, о свободе, об обязанностях перед Богом, старшими, родителями и своими ближними. В народе, объединенном религией и преданностью к Помазаннику Божию, они производят раскол, который проникает во все учреждения, школы, семьи, даже на улицы, в газеты, гибнет благосостояние народа, обесценивается труд, создаются сотни тысяч бедствующих, голодающих, которых они приветствуют почтенным, по их лицемерию, наименованием "пролетариат".42

Глубоко пережив революционную смуту 1905-1907 гг., которая вызвала к жизни многочисленные общественно-политические организации, предлагавшие России самые разнообразные пути ее дальнейшего развития, владыка Серафим счел для себя возможным принять участие в деятельности "Союза русского народа", программные декларации которого находились в наибольшем созвучии с традиционными идеалами русской государственности, на которых был с детства воспитан будущий святитель. Произнося 21 декабря 1908 г. проповедь во время освящения хоругвей , принесенных членами "Союза русского народа" в кафедральный собор, владыка Серафим ясно выразил свое понимание той политической деятельности, которую должна была вести эта самая влиятельная в Бессарабии общественно-политическая организация. "Возлюбленные братья! - говорил святитель Серафим. - Сердце мое всегда преисполняется радостным чувством, когда я вижу представителей "Союза русского народа", шествующих со священными хоругвями и направляющихся для молитвы в храмы... Ведь вы принесли сюда для благословения не мечи, необходимые для людей, готовящихся к брани и вражде, а свои священные хоругви для окропления и освящения! А что такое хоругвь? Это знамя Христовой победы, которое мы привыкли видеть в деснице Воскресшего из мертвых, восставшего из гроба и возвещающего победу над адом Сына Божия. Это знамя победы не мечом, а правдой и любовью... Сзывайте же народ на мирную борьбу с распространившемся злом в Отечестве, на защиту веры православной, для объединения под сенью храмов, и тогда он на своих могучих плечах высоко поднимет Помазанника Божия, русского Царя, и снова воссияет сила русская, создавшая великое государство не многочисленным войском, не золотом, а единственно крепкой верой в Сына Божия, Господа нашего Иисуса Христа". 43

Последний год пребывания на Кишиневской кафедре был ознаменован для святителя Серафима участием в весьма драматичных событиях, происходивших в это время в Оптиной пустыни. Как признанному знатоку и ревнителю традиций монашеской жизни владыке Серафиму было поручено Святейшим Синодом провести расследование поступивших в Синод сообщений о якобы имевших место нестроениях в духовной и хозяйственной жизни Иоанно-Предтеченского скита Оптиной пустыни. Прибыв в Оптину пустынь 30 декабря 1911 г. и отслужив воскресную литургию в монастырском храме, святитель Серафим целый день провел в Иоанно-Предтеченском скиту в общении со скитоначальником старцем Варсонофием, который упоминался в поступивших в Синод сообщениях в числе насельников монастыря, нарушавших монашеское благочиние.44 Подробности бесед будущего священномученика епископа Серафима с будущим преподобным игуменом Варсонофием, столь схожими между собой по тому жизненному пути, который предшествовал их вступлению на стезю священнослужения, остались незамеченными. Хотя безусловно вопрос об обвинениях, которые возводились на старца Варсонофия его недругами перед лицом Святейшего Синода, являлся одной из основных тем их многочасового общения, имевшего место как в монастырском храме, где они соборне отслужили молебен преподобному Серафиму Саровскому, так и в келии старца Варсонофия, где они вели уединенную беседу.45 Являвшийся одним из наиболее близких старцу Варсонофию его духовных чад отец Василий Шустин оставил следующее описание событий, предшествовавших приезду в скит святителя Серафима, и его участия в расследовании этих событий. "Нашлись люди, которым мудрость батюшки не давала жить, и враг не дремал, - писал отец Василий. - Поселился в скиту некто Митя Косноязычный из гор. Козельска. Был он пьяница и тайно развращал монахов, Батюшка не мог этого терпеть и выселил его из скита. Сейчас же против Батюшки открыто ополчился целый легион... В Оптину приехала одна из женщин петербургского религиозно-политического кружка графини Игнатьевой и собрала против Батюшки все обвинения, какие только можно было измыслить: что Батюшка вольнодумен, что он любит роскошь, ибо украшает свою келью цветами, что он вольно обращается с женщинами, что он плохо управляет скитским имуществом, берет себе деньги с богомольцев. Приезжавший в Оптину епископ Серафим (Чичагов) обелил Батюшку, но дело его отзыва из Оптиной уже было где-то решено. О. Варсонофий должен был покинуть скит... Я как раз к этому времени приехал в Оптину. Батюшка встретил меня с радостью, поведал мне о своих обстоятельствах".46

Выяснив безосновательность обвинений, возводившихся на старца Варсонофия его недоброжелателями, и высоко оценив духовный опыт оптинского скитоначальника, святитель Серафим стал убеждать старца принять настоятельство в одном из крупных монастырей, духовная жизнь в котором требовала руководства опытного наставника. Как вспоминал сам старец Варсонофий: "Когда епископ Серафим вздумал перевести меня из Оптиной, то сказал, что надо о. Варсонофию дать более обширный круг деятельности, а то он в скиту совсем закиснет".47 Через несколько месяцев старец Варсонофий был возведен в сан архимандрита и направлен настоятелем в древний Старо-Голутвин монастырь в Московской епархии.

В то же время святитель Серафим, будучи строгим блюстителем традиций древнего монастырского благочестия, счел недопустимым постоянное проживание в стенах монастыря мирян, даже если они имели своими духовниками оптинских старцев. Весной 1912 г. после доклада владыки Серафима в Святейшем Синоде был принят синодальный указ, регламентировавший некоторые стороны монастырской жизни в Оптиной пустыни и, в частности, не допускавший постоянное проживание в ней мирян. Религиозный писатель С. А. Нилус, вынужденный в связи с синодальным указом покинуть монастырь, был склонен упрекать в излишней жестокости святителя Серафима, указавшего С. А. Нилусу на недопустимость его проживания в Оптиной пустыни в связи с дающими повод к соблазну обстоятельствами его семейной жизни, которые в свое время послужили архиепископу Антонию (Храповицкому) основанием для отказа С. А. Нилусу в священнической хиротонии. Стремившийся поддержать непререкаемым авторитет Оптиной пустыни, святитель Серафим не счел возможным в вопросе об удалении мирян из Оптиной пустыни делать исключение даже для такого известного, имевшего могущественных покровителей при дворе религиозного писателя как С. А. Нилус.48

В 1912 г. служение архиепископа Серафима на Кишиневской кафедре подходило к концу. Однако духовно выразительное указание на место нового служения было дано святителю тремя годами раньше, когда 12 июня 1909 г. владыка Серафим присутствовал на торжественном восстановлении церковного почитания св. благоверной великой княгини Анны Кашинской в Тверской епархии. Приняв деятельное участие в подготовке синодального указа о восстановлении почитания великой подвижницы Русской Православной Церкви, святитель Серафим с благоговением принял в дар от Тверской епархии икону св. Анны Кашинской с частицей ее мощей и перевез ее в Кишиневскую епархию, где икона была помещена в храме Измаильского Свято-Успенского монастыря и прославилась неоднократными чудотворениями. В 1912 г. Тверская епархия приняла к себе на архипастырское служение именно святителя Серафима, в духовной жизни которого тверские святыни имели в эти годы особое значение, и который определением Святейшего Синода был назначен архиепископом Тверским и Кашинским.49

Конец первой части.

Святитель Серафим (в миру Чичагов Леонид Михайлович) происходил из известного аристократического рода, прославившегося в Русской истории выдающимися деятелями, в том числе военными, среди которых было два адмирала. Леонид появился на свет 9 января 1856 года, в городе Санкт-Петербурге.

Его отец, Михаил Никифорович, был полковником артиллерии, и по понятным соображениям желал сыну аналогичной карьеры. Между тем, когда Леониду было всего десять лет, отец умер, и все обязанности по содержанию и воспитанию сына (и трех его братьев) взяла на себя мать, Мария Николаевна.

Через какое-то время, движимая желанием устройства военной карьеры для своих сыновей, она определила Леонида и двух его братьев в Пажеский корпус - известное в то время в России военно-воспитательное заведение. За год до окончания обучения в Пажеском Корпусе Леонид получил звание камер-пажа, а окончив его в возрасте 18 лет, поступил в Артиллерийскую академию, после чего отправился на военную службу.

В 1877 году он оказался на Балканах, где участвовал в кровопролитных русско-турецких боях — на Шипкинском перевале, а также во взятии Телеша и Плевны. Мужество и героизм, проявленные Леонидом на войне, были отмечены боевыми наградами. Промысел Божий уберёг его от возможной смерти.

По возвращении с фронта в мирный Петербург он находился под столь сильным впечатлением от пережитого на войне, что написал по этому поводу несколько книг: о героизме русских солдат, о смысле жизни, о смерти. Кроме того, глубоко тронутый виденными им страданиями раненных бойцов, он приступил к изучению медицины, результатом чего явилось двухтомное сочинение «Медицинские беседы».

В 1878 году Л. М. Чичагов имел встречу со святым Праведным Иоанном Кронштадтским, великим светильником Русской земли. Тот разрешил ряд волновавших его жизненных вопросов и с тех пор стал ему духовным наставником.

8 апреля 1879 года, Леонид, будучи в возрасте 23 лет, связал себя брачными узами с Наталией Николаевной Дохтуровой, дочерью камергера. Как и положено православному, Леонид старался выстраивать отношения в семье на основах христианской морали и нравственности, эту же нравственность он стремился привить четырем своим дочерям.

В возрасте тридцати четырех лет, неожиданно для окружающих, он решил оставить воинскую службу и озвучил твёрдое желание посвятить свою дальнейшую жизнь служению Богу, став Православным священником. Эта новость ошеломила родных, не встретила сочувствия в семье. Даже горячо любимая супруга Леонида Михайловича воспротивилась воле мужа. Ей, светской даме, давно уже привыкшей к укладу аристократической жизни, весьма трудно было представить себя в роли какой-то попадьи. Тем более, что отношение аристократии к духовенству нередко выражалось даже и в пренебрежении.

Однако Леонид нашёл верное решение: он обратился за помощью к протоиерею Иоанну Кронштадтскому , который, собственно, и благословил его на подвиг священнического служения. Тогда праведный пастырь лично встретился с Наталией Николаевной и найдя подходящие к её сердцу слова убедил не противиться Промыслу Божию и принять выбор мужа. Наконец, она дала своё согласие.

15 апреля 1890 года Леонид Чичагов был отправлен в отставку, после чего вместе с семьёй перебрался в Москву. В доме на Остроженке, 37, где когда-то жил И. Тургенев, они прожили три года. В это время Леонид занимался серьёзным изучением богословских наук. В 1893 году, 26 февраля, он был рукоположен во диакона, а уже через два дня, 28 февраля, — в сан священника.

Первый год пастырского служения отца Леонида совпал с тяжелой болезнью супруги, в результате которой матушка Наталия умерла. Шёл 1895 год. Отец Леонид перевез её тело в Дивеево, и оно было предано земле на монастырском кладбище.

Через три года, после того как батюшка овдовел, он принял монашество. Тогда же он получил новое имя Серафим, в честь своего покровителя, великого святого земли Русской, Серафима Саровского . К этому времени его дочери повзрослели, старшей было уже 18 лет.

В 1898 году отец Серафим был определен для служения в Свято-Троицкую Лавру в Сергиевом Посаде. Надо сказать, что его отношения с братиями обители складывались не лучшим образом. Недавний аристократ, представитель высшего общества, да к тому же не имевший серьёзного монашеского опыта, вызывал у насельников, многие из которых имели простонародное происхождение, недоверие и казался им юродствующим барином.

Через год, стараниями близких друзей, удалось выхлопотать новое назначение. В результате отец Серафим перешёл в Суздальскую Спасо-Евфимиеву обитель. 14 августа 1899 года указом Святейшего Синода он был назначен её настоятелем, с последующим посвящением в сан архимандрита.

Здесь, помимо исполнения общих монастырских послушаний, по поручению начальства он занимался подготовкой документов, необходимых для канонизации Серафима Саровского , а в 1903 году ему предоставили право разработки церемониала грядущей канонизации с участием августейшей семьи. Надо сказать, что он справился с этой задачей безукоризненно: торжественная церемония прошла без сбоев и происшествий.

14 февраля 1904 года отец Серафим получил назначение на должность настоятеля Воскресенской Ново-Иерусалимской обители. А в апреле 1904 года он был рукоположен во епископа Сухумского.

Шли годы, надвигалось время страшных социальных потрясений, нравственных испытаний и катастроф: приближались революции 1917 года — Февральская и за нею — Октябрьская. В этот период святитель Серафим служил, волей Божьей, последовательно в четырех епархиях, а именно: в Сухуми, Орле, Кишиневе, Твери.

Осуществляя архипастырское служение и стремясь исполнять его с надлежащей ответственностью, отец Серафим открывал приюты, больницы, приходские советы. Одним из важнейших направлений его деятельности была борьба с заблуждениями, ересью, сектантством.

Вместе с тем, как отмечают историки, ему не удалось избежать некоторых острых ошибок. Так, будучи в Кишиневе, отец Серафим, увлекшись жаром политических волнений, проникся идеями сторонников «Союза русского народа» и влился в число его вдохновителей. Между тем это движение, вместо способствования укреплению Российской монархии, дискредитировало её.

Ни Февральская, ни Октябрьская революции не нашли сочувствия в сердце архиерея. Вскоре усилиями враждебно настроенных по отношению к нему представителей духовенства, при посредстве большевистских властей он был изгнан из Тверской губернии.

Стремясь отгородить святителя от вероятной расправы, Святейший Патриарх Тихон провёл на заседании Святейшего Синода решение о его назначении на кафедру Варшавскую и Привисленскую. Однако разгоревшаяся гражданская, а затем и советско-польская война отрезали путь в Польшу фронтами и сделали отъезд святителя к месту его назначения технически невозможным. Он остался в Москве. Здесь его навещали и ободряли родные и близкие.

В 1921 году святитель Серафим был подвергнут аресту и заточен в Таганскую тюрьму, которую покинул лишь в 1922 году. Затем ему опять предъявили обвинение в преступлениях против Советской Власти и приговорили к ссылке в Архангельскую область, где он провел около года.

По возвращении из ссылки архипастырь остановился в Москве. Через непродолжительное время, в апреле 1924 года, его вновь арестовали, обвинив в организации торжеств в честь прославления Серафима Саровского в 1903 году.

Стараниями Патриарха Тихона святитель Серафим был освобожден из-под стражи, но в Москве он оставаться не мог. После того как ему отказали в возможности поселиться в Серафимо-Дивеевском монастыре, он, раздосадованный, уехал в деревню Шуи, где его приняли с радушием в Воскресенский Феодоровский монастырь.

В 1927 году святитель Серафим, сердечно простившись с подвижницами, отправился на новое служение: митрополит Сергий, выступивший с нашумевшей тогда деклараций, частично поддержавшей государственную власть, была необходима помощь соратников. Весной 1928 года, страдалец, уже как митрополит Ленинградский и Гдовский, вернулся в родной ему город.

Достойно признания, что поддерживая митрополита Сергия, он не поддерживал его слепо и всецело, равно как не поддерживал и государственную политику, направленную против Бога и Его Церкви.

Нужно отметить, что святитель Серафим раздражал светские власти не только своим ревностным отношением к Православному богослужению, но и к широкой проповеди , что тогда признавалось за антисоветскую пропаганду. 1932 год ознаменовался массовым арестом священнослужителей, в том числе монашествующих. На фоне общего негативного отношения власти к священству возрастала угроза и в отношении владыки Серафима. К этому времени здоровье его пошатнулось. Все перечисленные факторы вкупе послужили причиной увольнения святителя на покой. Это случилось в октябре 1933 года.

Наступил кровавый 1937-й год. В сентябре владыку арестовали в очередной и последний раз. Не пощадили даже его старость — ему было 82 года. Ввиду того, что арестованный не мог самостоятельно ходить, его вынесли на носилках, а затем, на машине скорой помощи, перевезли в Таганскую тюрьму. 11 декабря, по приговору тройки НКВД, его расстреляли на печально прославившемся Бутовском полигоне.

Утверждают, что день смерти святителя Серафима был предсказан ему святым праведным Иоанном Кронштадтским, в словах: «Помни день трех святителей». Каждый раз в этот день святой Серафим готовился к смерти. Сообщается, что владыка встретил её не только как истинный воин Христов, мученик за веру, но и как подлинный офицер: не преклонив перед палачами главы, не замарав чести христианской и архипастырского достоинства.

Тропарь священномученику Серафиму, глас 5

Воинство Царя Небеснаго / паче земнаго возлюбив, / служитель пламенный Святыя Троицы явился еси, / наставления Кронштадтскаго пастыря в сердце своем слагая, / данная ти от Бога многообразная дарования / к пользе народа Божия приумножил еси, / учитель благочестия / и поборник единства церковнаго быв, / пострадати даже до крове сподобился еси, / священномучениче Серафиме, / моли Христа Бога // спастися душам нашим.

Кондак священномученику Серафиму, глас 6

Саровскому чудотворцу тезоименит быв, / теплую любовь к нему имел еси, / писаньми твоими подвиги и чудеса того миру возвестив, / верныя к его прославлению подвигл еси / и благодарственнаго посещения / самаго преподобнаго сподобился еси. / С нимже ныне, священномучениче Серафиме, / в Небесных чертозех водворяяся, / моли Христа Бога // серафимския радости нам причастником быти.