Где жили половцы в 12 веке. Половцы, и кто их потомки

Кого мы подразумеваем под немцами сейчас? В первую очередь жителей ФРГ, а также Австрии, Швейцарии и других стран, говорящих на нынешнем немецком языке, имея в виду еще и некий условный “арийский” антропологический тип немецкоязычного населения. Совершенно так же под литовцами мы подразумеваем в первую очередь жителей Литвы, говорящих на современном литовском языке (и так же молчаливо относим их к условному “прибалтийскому” антропологическому типу). И под русскими мы подразумеваем прежде всего население России, а также русскоговорящее население близлежащих стран, говорящее на русском языке и относящееся, на наш взгляд, к условному “славянскому” антропологическому типу.

При этом “арийский”, “прибалтийский” или “славянский” тип повстречавшегося нам незнакомого человека практически неразличимы до тех пор,пока он не заговорил. Так что (как точно сказано у Пушкина – “всяк сущий… язык”)язык в первую очередь и определяет современные национальные различия большей части населения Северо-Восточной Европы и только потом уже — гражданство.

Но до XVI века никаких “наций” и “национальных государств” не было вовсе, а разговорный язык практически во всей Европе, кроме Средиземноморья, был единым , поэтому нынешние немцы, литовцы и русские составляли один условно-“арианский” или, если угодно, балто-славянский народ вместе с чехами, поляками, датчанами, шведами и пр.

Кэтому народу надо отнести и часть современных венгров (потомки балто-славянских поселенцев на левом берегу Дуная), и часть евреев-ашкенази (ср. например, аналогичное поселение русских иудеев из д. Ильинка в Израиле), и даже часть греков. Об этом свидетельствует, в частности, первое издание Британской Энциклопедии (1771 г.). В ней говорится, что “венгерский язык” (англ. Hungarian) – такой же славянский (Sclavonic), как и “коринфский” (Carinthian, т.е. язык жителей греческого п-ова Пелопоннес со столицей г. Коринф).

Читатель может удивиться – уж современные венгерский или греческий языки никак близкородственными немецкому, русскому или литовскому не назовешь. Но ларчик открывается просто: столицей Венгрии (“Угорской земли”) с XIII в. до 1867 гг. была Братислава (в 1541 – 1867 гг. под габсбургским названием Pressburg), а большую часть населения Венгрии составляли предки нынешних словаков и сербов. Угры же (нынешние венгры) переселились в эти места только в XIV в. из-за климатического похолодания и голода в Поволжье.

Население же п-ова Пелопоннес вплоть до наполеоновских войн говорило на языке, практически не отличимом от современного македонского, т.е. того же славянского. Нынешний греческий язык – это маргинальный новояз , т. е. смешанный язык бывшего иудеоэллинского населения средиземноморья, принявшего православие – в нем сохранилось только менее 30% балто-славянских корней, в отличие от болгарского (более 90% общих корней) и румынского (более 70%). В т. н. “древнегреческом” языке (т.е. языке населения Греции XIV – XV вв., исключая Македонию и Пелопоннес) балто-славянских корней было более половины. (Таким же позднесредневековым новоязом является и турецкий язык, в котором из-за принятия ислама сильнее оказалось арабское влияние.)

Что касается “Литвы”, то в XIV веке под ней подразумевалась практически не только вся Прибалтика и Восточная Пруссия, но и Польша, и Украина, и Белоруссия, и часть России – включая Смоленск, Рязань, Калугу, Тулу и Москву вплоть до Мытищ, откуда только и начиналась “Владимирская Русь”. Вспомните Грюнвальдскую Битву 1410 г. — с “чужими” (тевтонами-латинянами) тогда воевали “свои”: поляки, литовцы, шведы и русские под командованием Владислава Ягайло.

Да и главным городом “Великой Литвы” (лит.Letuva ) были не легендарные Троки (ныне Тракай), не Куна (ныне Каунас) и не Вильна (т.е. Вольная, ныне Вильнюс), а, вероятнее всего, г.Лтава , с 1430 г. и доныне называемый Полтава. Именно поэтому в 1709 г. шведский король Карл XII и забрался так далеко на юг, оспаривая “литовское” наследство у Петра I.

Все “древнелитовские” литературные памятники написаны славянской азбукой, а не латиницей. От “литвы” у нас и современный акающий (московско-рязанский) литературный говор (ср., например, литовское Maskava – Москва), а не окающий архангело-вологодско-ярославский — кстати, более древний, сохраняющий исконное праславянское полногласие.

Так что “немцами” тогдашнее население “Литвы”, “Германии” и “Руси” друг друга называть не могло: они прекрасно понимали друг друга — в Грюнвальдской битве переводчиков не было! Ведь “немец” – это тот, кто говорит непонятно, невнятно (“мямлит”). На современном немецком языке “невнятный” – undeut lich, т.е. не “ deut lich”, бестолковый (от deuten – толковать), т.е. не-Deutsch , т.е. не-немец!

В средние же века балто-славянское население Северо-Восточной Европы не понимало только чужих: чудь – югру — венгров. В Лаврентьевской летописи так прямо и написано: “ Югра же людие есть язык нем ”. И понятно, почему – по-венгерски nem означает “нет”, например: nem tudom — “не понимаю”. Поэтому средневековые “немцы” – это югра, угры (т.е. предки современных венгров и эстонцев), т.е. носители угоро-финского койне (разговорного языка). Средневековых “немцев” нельзя отождествлять с “германцами” также и потому, что слово “германцы” до XIX в. обозначало родственников по крови, так что это могло быть любое племя не только среди единого балто-славянского населения, но и среди тех же угоро-финнов.

Теперь о средневековых русских. Русские – это не только часть балто-славян, носителей единого языка. Это вообще все негородское население не только Восточной, но и Центральной, и даже части Юго-Западной Европы, говорившее на одном общем (= праславянском) языке. И далеко не случаен гениальный “латинский” эпиграф Пушкина ко 2-ой главе “Евгения Онегина”: “O Rus !” (т.е. дословно с латыни: “О, Деревня!”), т.е. “О, Русь!”.

Отсюда и позднейшее “латинское” rustica “деревенский, мужицкий”, т.е. русский (т.е. из “ Рустей земли”, “Степенная книга” арх. Макарий, XVI в.). Отсюда и сетования столпов римско-католической церкви на Турском Соборе в начале того же XVI (!) века, что “надо бы проповеди читать не на латыни, а на “rusticam romanam”, т.е. на русско-романском, т.е. западно-славянском наречии, а то их “латынь никто не понимает”!

Население же всех средневековых европейских городов, в том числе, и нынешних российских, было смешанным. В XII-XIII вв. в них стояли небольшие византийские гарнизоны из служивых, нанятых в разных концах Империи. На службе Ярослава Мудрого состоял, в частности, датчанин Гаральд, будущий норвежский конунг. Новгородское вече на переговоры с князем Твердиславом посылало некоего Лазаря Моисеевича. Среди приближенных князя Андрея Боголюбского были его будущие убийцы Иоаким, Анбал Ясин и Ефим Моизович. Защитники Киева прославляли своего князя Изяслава-Дмитрия, не погибшего в сражении с осаждавшим Киев Юрием Долгоруким, греческим возгласом “Кирие элейсон!” вместо русского “Господи помилуй!”. Так что при русских князьях в городах жили и варяги, и греки, и евреи и пр.

Присмотримся теперь поближе к средневековому понятию “город”. Первые “города” представляли собой сезонные становища кочевников, аналогом которых и сегодня является цыганский табор. Кольцеобразно выстроенные повозки- арбы (ср. лат. orbis “круг” и orbita “колея от арбы ”), служащие круговой обороной от разбойников, и были прообразом города – не случайно в Ветхом Завете столицей “моавитян” т.е. кочевников, (англ. Moabites, ср., например, англ. mob “толпа, чернь”) назван Кириат- А(г)рбы (с придыхательным “г”, нынешний хорватский г. Загреб, кирьят = город). Он же известен как легендарный финикийский город-республика Арвад. Тот же смысл и в названии столицы Марокко – Рабат (араб. “укрепленный лагерь”).

Отсюда же и латинское urb(i)s “город”, и московский Арбат (“дорога в город”, т.е. в Кремль). Отсюда и Римские Папы Урбаны (т.е. “городские”), и династия “венгерских” королей Арпадов (венг. Arpadi , якобы 1000 – 1301 гг., отражение византийских правителей 1204 – 1453 гг. и их наследников — русских царей 1453 — 1505 гг.) со славянско-византийскими именами Бела, Иштван (он же Стефан, т.е. Степан), Ласло (он же Владислав) и т. д.

Где жили Половцы?

Массовое каменное градостроительство в Европе технически стало возможно только во второй половине XIII века – т.е. примерно на двести лет позже первого каменного города Царь-Града и лет на сто позже первых каменных построек Владимирской Руси, Киева, Праги и Вены – после прокладки дорог и появления конного транспорта.

Тем самым, изначально город – всегда колония, новое оседлое поселение бывших кочевников или вынужденных переселенцев. При этом для других кочевников, пришедших на то же самое, всегда выгодно расположенное место (высокое и незатопляемое, чаще всего на берегу проточного водоема), уже обосновавшиеся там горожане-колонисты, естественно, такие же чужие, как и новые пришельцы для горожан. Конфликт “город – деревня” — продолжение природного конфликта субъекта, уже занявшего пещеру, со вновь прибывшим претендентом на логово.

Поэтому и забавно читать в летописи, как войско Юрия Долгорукого осаждало Киев: одна часть войска — половцы — пошла через Днепр вброд, а другая часть – русь — переплыла в ладьях. Однако, здесь все понятно: половцы – это конная часть наступавшего войска, а русь – пешее сельское ополчение.

Что касается горожан, то по состоянию экономики XIII в. в любом городе вряд ли можно было постоянно прокормить даже сотню лошадей. Дружина князя, его почетный эскорт, составляла не более 20-30 всадников. Конница же могла быть только подвижным войском степной и лесо-степной зоны. Поэтому половцы, они же “литовцы” (поскольку ранее “литовской” Лтавы-Полтавы стольным городом был “половецкий” Полоцк, ср. венг. palуczok “половцы”), они же позднее “татары”, они же “поганые” — это та же русь, но верхум! Отметим также, что в самоназваниях лит овцев, лат ышей и лях ов – тот же праславянский корень лъкът, что и в глаголе лететь, имеющем и сегодня значение “скакать, нестись во весь опор”. Именно таким “скакуном” вполне мог быть и “татарский” темник Мамай (венг. Mamaly), т.е. неманич из Мемеля (нынешней Клайпеды) на службе “литовского” князя-хана Ягайло-Ангела.

Половцы кто они сейчас?

Польская история утверждает также, что “Половцы были разбойные люди, происходящие из готов (!)”: “Polowcy byli drapieżni ludzie, wyrodkowie od Gottow” (“Chronika tho iesth historya Swiata, Krakó w, 1564.). О радости готов по случаю половецкой победы говорит и “Слово о Полку Игореве”. Однако, в этом нет ничего странного, поскольку слово “готы” означало “идолопоклонники” (см. статью “Древнее” и средневековое народонаселение Европы и его правители”). И некрещеные предки поляков, поляки-язычники – это тоже половцы, страна которых и называлась по-латыни Полония, т.е. Польша.

Что же касается половцев — “разбойных людей”, то ими были и предки современных поляков, поскольку по-немецки “убивать” – schlachten , т.е. однокоренное слово со “ шляхта ”, означавшим отнюдь не “польское дворянстство”, а конную шайку родственников-разбойников с большой дороги, т.е. со шляха (ср. также швед. slakta “родня” и англ. slaughter “резня”). Кстати, таким шляхом первоначально и был знаменитый торговый путь “из варяг в греки” с единственным необходимым волоком от Западной Двины = Даугавы до Березины (притока Днепра), т.е. кратчайший путь из Балтийского в Черное море – без “традиционного” ладожского крюка и дополнительного волока из Ловати в западную Двину! Так что изнурительная средневековая “русско-литовская” и “русско-польская” борьба – это вполне понятная борьба местных князей за контроль над важнейшими торговыми путями.

Традиционное мнение о половцах как о “тюркских племенах” неверно, поскольку половцы – отнюдь не племя в этническом смысле, а идолопоклонников хватало и среди “тюркских”, и среди “германских”, и среди “славянских” племен. Упоминаемые в летописях имена половецких ханов, например Отрок, Гзак (т.е. Казак) или Кончак – вполне славянские, а прозвище дочери Кончака, жены Всеволода (брата князя Игоря) — Кончаковна – типичная мазовецкая фамилия замужней женщины. В летописях упоминается и “татарский царевич” Мазовша, т.е. царевич из Мазовии (область нынешней Польши).

Вот такие средневековые, неизвестно куда сгинувшие, “половцы”. И как тут не вспомнить храброго Мстислава из “Слова о Полку Игореве”, зарезавшем “половца” с русским именем Редедя перед “полками Касожскими ”, т.е. адыгейскими, т.е. черкесскими, т.е. казацкими.

Что же касается средневековых русских, то “русскими” (русью) назывались все земледельцы (они же крестьяне = христиане), скотоводы, ремесленники, монахи-старцы и конное (казачье) войско, живущее за городской чертой, а нынешнее слово “россиянин”, не несущее националистического смысла – синоним старого значения слова “русский”.

Богатые средневековые города нанимали охрану от руси, причем желательно из другого региона, без родственных связей с русью, т.е. негородским населением: варягов (которых сельские, т. е. русь, естественно, называли врагами), янычар = юнкер ов, ляхов, хазар = гусар (т. е. венгров, т.е. немцев) и т.п. Этот обычай кое-где существует и по сей день, например, чечены — вайнахи, т.е. бывшая гвардия верховного правителя Ванаха (т.е. Иоанна), ныне по-гвардейски служат королю Иордании, как и их предки в XV в. — Ивану III.

Высказанные соображения позволяют иначе трактовать понятия “Галицкая Русь”, “Новгородская Русь” и т. п., поскольку у каждого города были свои отношения с окружающей его Русью. Ведь и сегодня мы говорим: Москва – сердце России, но далеко не вся Россия. И сегодня Москва естественным образом является самым многонациональным городом России. Да и другие современные крупные города так же многонациональны, как и любой город на территории России в средневековье. А Русь – она всегда за 101-м километром… На ее просторах всегда хватало места всем ее жителям, не взирая на то, что написано или не написано у них в паспорте по поводу национальности.

Говоришь по-русски – значит русский … Эта калька с литовской поговорки про литовцев как нельзя лучше отражает суть национальной идеи, свободной от расизма, шовинизма, сепаратизма и религиозного фанатизма, порождаемых идеологией, политикой и политической историографией.

Кто такие половцы? Откуда взялись половцы, как они стали орудием в междоусобной вражде на Руси и куда в конце концов делись Откуда взялись половцы Формирование половецкого этноса происходило по одним и тем же для всех народов Средневековья и древности закономерностям. Одной из них является то, что далеко не всегда народ, давший название всему конгломерату, бывает в нем самым многочисленным - в силу объективных или субъективных факторов он выдвигается на ведущее место в складывающемся этническом массиве, становится его ядром. Половцы приходили не на пустое место. Первым компонентом, влившимся здесь в новую этническую общность, стало население, ранее входившее в Хазарский каганат, - болгары и аланы. Более значительную роль сыграли остатки печенежских и гузских орд. Подтверждается это тем, что, во-первых, согласно антропологии, внешне кочевники X–XIII веков почти не отличались от жителей степей VIII - начала X века, а во-вторых, на данной территории фиксируется необычайное разнообразие погребальных обрядов. Пришедшим исключительно с половцами обычаем было возведение святилищ, посвященных культу мужских или женских предков. Таким образом, с конца Х века в этом регионе происходило смешение трех родственных народов, складывалась единая тюркоязычная общность, но процесс прервало монгольское нашествие. Половцы - кочевники Половцы представляли собой классический кочевой скотоводческий народ. В стадах имелся и крупный рогатый скот, и овцы, и даже верблюды, но главным богатством кочевника являлась лошадь. Изначально они вели круглогодичное так называемое таборное кочевание: находя обильное пищей для скота место, располагали там свои жилища, когда же корм истощался, то отправлялись на поиски новой территории. Поначалу степь могла безболезненно обеспечивать всех. Однако в результате демографического роста насущной задачей стал переход к более рациональному ведению хозяйства - сезонному кочеванию. Оно предполагает четкое разделение пастбищ на зимние и летние, складывание территорий и маршрутов, закрепленных за каждой группой. Династические браки Династические браки всегда являлись инструментом дипломатии. Не были тут исключением и половцы. Однако отношения не зиждились на паритете - русские князья охотно женились на дочках половецких князей, но не отправляли замуж своих родственниц. Тут работал неписаный средневековый закон: представительниц правящей династии могли отдать в жены лишь равному. Характерно, что тот же Святополк женился на дочери Тугоркана, потерпев от него сокрушительное поражение, то есть находясь в заведомо более слабом положении. Однако он не отдавал свою дочь или сестру, а сам брал девушку из степи. Тем самым половцы признавались влиятельной, но не равной силой. Но если крещение будущей жены казалось делом даже богоугодным, то «предательство» своей веры не представлялось возможным, почему и не сумели добиться половецкие правители выдачи себе в жены дочерей русских князей. Известен лишь один случай, когда русская княжна (овдовевшая мать Святослава Владимировича) вышла замуж за половецкого князя - однако для этого ей пришлось бежать из дома. Как бы то ни было, к моменту монгольского нашествия русская и половецкая аристократии были тесно оплетены родственными связями, культуры обоих народов взаимно обогащались. Половцы были орудием в междоусобной вражде Половцы не являлись первым опасным соседом Руси - угроза из степи всегда сопровождала жизнь страны. Но в отличие от печенегов эти кочевники встретились не с единым государством, а с группой враждующих между собой княжеств. Поначалу половецкие орды не стремились к завоеванию Руси, удовлетворяясь небольшими набегами. Лишь когда в 1068 году объединенные силы трех князей были разбиты на реке Льте (Альте), стала очевидной мощь нового кочевого соседа. Но опасность не была осознана правителями - половцев, всегда готовых к войне и грабежу, начали использовать в борьбе друг против друга. Первым это сделал Олег Святославич в 1078 году, приведя «поганых» для борьбы с Всеволодом Ярославичем. В дальнейшем он неоднократно повторял этот «прием» в междоусобной борьбе, за что и был назван автором «Слова о полку Игореве» Олегом Гориславичем. Но противоречия между русскими и половецкими князьями не всегда позволяли им объединиться. Особо активно со сложившейся традицией боролся Владимир Мономах, сам при этом бывший сыном половчанки. В 1103 году состоялся Долобский съезд, на котором Владимиру удалось организовать первую экспедицию на территорию противника. Результатом стал разгром половецкого войска, потерявшего не только рядовых воинов, но и двадцать представителей высшей знати. Продолжение этой политики привело к тому, что половцы были вынуждены откочевать подальше от рубежей Рус После смерти Владимира Мономаха князья вновь стали приводить половцев для борьбы друг с другом, ослабляя военный и экономический потенциал страны. Во второй половине века произошел очередной всплеск активного противостояния, который в степи возглавил князь Кончак. Именно к нему в плен попал Игорь Святославич в 1185 году, о чем рассказывается в «Слове о полку Игореве». В 1190-е году набегов становилось все меньше и меньше, а в начале XIII века поутихла и военная активность степных соседей. Дальнейшее развитие взаимоотношений было прервано пришедшими монголами. Южные регионы Руси бесконечно подвергались не только набегам, но и «приводам» половцев, что разоряло эти земли. Ведь даже просто передвижение армии кочевников (а бывали случаи, когда они отправлялись сюда и со всем хозяйством) уничтожало посевы, военная угроза заставляла торговцев выбирать иные пути. Таким образом, данный народ немало поспособствовал смещению центра исторического развития страны. Половцы дружили не только с русскими, но и с грузинами Своим активным участием в истории отметились половцы не только на Руси. Изгнанные Владимиром Мономахом с Северного Донца, частично они под руководством князя Атрака откочевали в Предкавказье. Здесь к ним за помощью обратилась Грузия, постоянно подвергавшаяся набегам из горных районов Кавказа. Атрак охотно поступил на службу к царю Давиду и даже породнился с ним, отдав свою дочь замуж. Он привел с собой не всю орду, а лишь ее часть, оставшуюся затем в Грузии. С начала XII века половцы активно проникали на территорию Болгарии, бывшей тогда под властью Византии. Они здесь занимались скотоводством или же старались поступить на службу империи. По всей видимости, к ним относятся Петр и Иван Асени, поднявшие восстание против Константинополя. При ощутимой поддержке куманских отрядов им удалось нанести поражение Византии, в 1187 году было основано Второе Болгарское царство, главой которого стал Петр. В начале XIII века приток половцев в страну усилился, причем в нем уже участвовала и восточная ветвь этноса, принеся с собой традицию каменных изваяний. Здесь, однако, они довольно быстро христианизировались, а затем и растворились среди местного населения. Для Болгарии это был уже не первый опыт «переваривания» тюркского народа. Монгольское нашествие «выталкивало» половцев на запад, постепенно, с 1228 года, они перебирались в Венгрию. В 1237 году еще недавно могущественный князь Котян обратился к венгерскому королю Беле IV. Венгерское руководство согласилось на предоставление восточных окраин государства, зная о силе надвигающегося войска Батыя. Половцы кочевали на отведенных им территориях, вызывая недовольство соседних княжеств, подвергавшихся периодическим грабежам. Наследник Белы Стефан женился на одной из дочерей Котяна, но затем под предлогом измены казнил своего тестя. Это привело к первому восстанию вольнолюбивых переселенцев. Следующий бунт половцев был вызван попыткой их насильственной христианизации. Лишь в XIV веке они полностью осели, стали католиками и начали растворяться, хотя по-прежнему сохраняли свою военную специфику и даже в XIX веке еще помнили молитву «Отче наш» на родном языке. Нам ничего не известно о том, была ли у половцев письменность Наши знания о половцах довольно ограниченны в силу того, что этот народ так и не создал своих письменных источников. Мы можем увидеть огромное множество каменных изваяний, но не встретим там никаких надписей. Сведения об этом народе мы черпаем у его соседей. Особняком стоит 164‑страничная тетрадь миссионера-переводчика конца XIII - начала XIV века «Alfabetum Persicum, Comanicum et Latinum Anonymi...», более известная как «Codex Cumanicus». Время возникновения памятника определяют периодом с 1303 по 1362 год, местом написания называют крымский город Кафу (Феодосию). По происхождению, содержанию, графическим и языковым особенностям словарь делится на две части, итальянскую и немецкую. Первая написана в три столбца: латинские слова, их перевод на персидский и половецкий языки. Немецкая часть содержит словари, заметки по грамматике, половецкие загадки и христианские тексты. Итальянская составляющая для историков более существенна, поскольку отразила экономические потребности общения с половцами. В ней мы находим такие слова, как «базар», «купец», «меняла», «цена», «монета», перечисление товаров и ремесел. Кроме того, там содержатся слова, характеризующие человека, город, природу. Огромную значимость имеет список половецких титулов. Хотя, по всей видимости, частично рукопись была переписана с более раннего оригинала, создавалась не единомоментно, почему и не является «срезом» реальности, но все же позволяет нам понять, чем занимались половцы, какие товары их интересовали, мы можем увидеть заимствование ими древнерусских слов и, что весьма важно, реконструировать иерархию их общества. Половецкие бабы Специфической чертой половецкой культуры являлись каменные статуи предков, которые называют каменными или половецкими бабами. Такое наименование появилось из-за подчеркнутой груди, всегда свисающей на живот, что очевидно несло символическое значение - кормление рода. Причем зафиксирован довольно значительный процент мужских статуй, у которых изображены усы или даже бородка и одновременно наличествует грудь, идентичная женской. XII век - период расцвета половецкой культуры и массового производства каменных статуй, появляются и лица, в которых заметно стремление к портретному сходству. Изготовление идолов из камня стоило дорого, и менее состоятельные представители общества могли позволить себе лишь деревянные фигуры, к сожалению, не дошедшие до нас. Располагали статуи на вершинах курганов или холмов в квадратных или прямоугольных святилищах, сложенных из камня-плитняка. Чаще всего ставили мужское и женское изваяния - родоначальников коша - лицами на восток, но попадались святилища и со скоплением фигур. У их подножия археологи находили кости баранов, однажды обнаружили и останки ребенка. Очевидно, что культ предков играл значительную роль в жизни половцев. Для нас важность этой черты их культуры в том, что она позволяет четко определить, где кочевал народ. Отношение к женщинам В половецком обществе женщины пользовались значительной свободой, хотя на них и лежала значительная часть обязанностей по дому. Отмечается четкое гендерное разделение сфер деятельности как в ремесле, так и в скотоводстве: женщины ведали козами, овцами и коровами, мужчины - лошадьми и верблюдами. Во время военных походов на плечи слабого пола взваливались все заботы по обороне и хозяйственной деятельности кочевий. Возможно, иногда им приходилось и становиться главой коша. По крайней мере, найдено два женских погребения с жезлами из драгоценных металлов, бывших символами руководителя большего или меньшего объединения. В то же время женщины не оставались в стороне от ратных дел. В эпоху военной демократии девушки принимали участие во всеобщих походах, оборона кочевья во время отсутствия мужа предполагала также наличие воинских навыков. До нас дошла каменная статуя девушки-богатырши. Размер изваяния в полтора-два раза превышает общераспространенный, грудь «подтянута», в отличие от традиционного изображения, прикрыта элементами доспехов. Вооружена она саблей, кинжалом и имеет при себе колчан для стрел, тем не менее ее головной убор несомненно женский. Такой тип воительниц отражен в русских былинах под именем поляниц. Куда делись половцы Ни один народ не исчезает бесследно. История не знает случаев полного физического истребления населения пришлыми захватчиками. Никуда не делись и половцы. Частично они ушли на Дунай и даже оказались в Египте, но основная масса осталась в родных степях. В течение не менее ста лет они сохраняли свои обычаи, хотя и в измененном виде. По всей видимости, монголы запретили создавать новые святилища, посвященные половецким воинам, что привело к появлению «ямных» мест поклонения. В холме или кургане выкапывались углубления, не видные издалека, внутри которых повторялась схема размещения изваяний, традиционная для предыдущего периода. Но и с прекращением существования этого обычая половцы не исчезли. Монголы пришли в русские степи с семьями, а не переселились всем племенем. И с ними произошел тот же процесс, что и с половцами веками ранее: дав имя новому народу, они сами растворились в нем, восприняв его язык и культуру. Тем самым монголы стали мостом от современных народов России к летописным половцам.

По следам «Слова о полку Игореве» .

Половцы нашему поколению были известны только по половецким пляскам, которые блестяще написал композитор Бородин в XIX веке. А нынешнему поколению, насильственно отрезанному от классической музыки, и вообще, наверно, ничего это слово не говорит.

Если вспомним сюжет «Слова о полку Игореве», хотя бы по опере «Князь Игорь», то половцы предстанут перед нами как противники главного героя. Князь Игорь то идет на них в поход по совершенно непонятной причине, то попадает в плен. Но при этом половецкий хан Кончак относится к нашему князю довольно дружелюбно. И даже выдает дочь свою за сына князя Игоря.

Что же это за народ? Откуда взялись?

Это были кочевники. Некая ветвь тюркских народов, которая в Х веке двинулась к северу и расположилась в южных зауральских степях. Все восточные народы называли их кыпчаками, в Европе они получили название куманов. И только на Руси почему-то назвали их половцами. Именно они являются прародителями современных татар, башкир, казахов.

Но почему половцы? Что за слово?

Оно не давала покоя исследователям с XIX века. Связывали его и с «диким полем». Половцы как хозяева дикого поля, огромных заволжских степей.

Связывали с понятием половины. Русичи - это одна половина мира, а половцы - другая.

Связывали с глаголом «ловить». Половцы как искусные охотники.

Ни одна из этих гипотез не находила подтверждения при лингвистическом исследовании.

А самым лингвистически обоснованным выглядит совершенно фантастический вариант.

Как мы представляем себе половцев? Смуглые, темноволосые, с монгольским разрезом глаз, как все тюркские народы.

А половцы, как подсказывает нам слово «полова» — солома, были светловолосыми. По-видимому, европейского типа. Странно?

Но если разобраться чисто по-человечески.

Для того, чтобы дать народу некое наименование, прозвище, нужна какая-то характерная, уникальная черта.

Половцы - ловкие охотники? Русских людей вряд ли можно было удивить таким качеством.

Половцы как жители «дикого поля»? Кто там только не обитал: хазары, печенеги.

А вот светлые волосы у степных кочевников - это действительно характерная деталь, по которой можно их отличить от других народов.

А может быть, только наши, соседние с русскими, кыпчаки были светловолосыми? Может быть, они охотно брали в жены русских полонянок и воспитывали светловолосых сыновей настоящими кочевниками? Почему бы и нет!

Есть еще любопытная гипотеза. Уж не являются ли половцы потомками легендарного светловолосого народа

Происхождение этой группы кочевых племен изучено слабо и здесь до сих пор много неясного. Многочисленные попытки обобщить имеющийся исторический, археологический и лингвистический материал пока что не привели к формированию единого взгляда на эту проблему. И поныне остается в силе замечание тридцатилетней давности одного из специалистов в этой области, что «создание (фундаментального) исследования по этнической и политической истории кипчаков с эпохи древности до позднего средневековья — одна из нерешенных задач исторической науки» (Кузеев Р. Г. Происхождение башкирского народа. Этнический состав, история расселения. М., 1974. С 168 ).

Очевидно, впрочем, что к ней неприложимы понятия народа, народности или этноса, ибо самые разнообразные источники свидетельствуют о том, что за этническими терминами «кыпчаки», «куманы», «половцы» скрывается пестрый конгломерат степных племен и родов, в котором изначально присутствовали как тюркские, так и монгольские этнокультурные компоненты*. Наиболее крупные племенные разветвления кыпчаков отмечены в сочинениях восточных авторов XIII-XIV вв. Так, энциклопедия Ан-Нувайри выделяет в их составе племена: токсоба, иета, бурджоглы, бурлы, кангуоглы, анджоглы, дурут, карабароглы, джузнан, карабиркли, котян (Ибн-Халдун добавляет, что «все перечисленные племена не от одного рода»). По сообщению Ад-Димашки, кыпчаки, переселившиеся в Хорезм, назывались тау, бузанки, башкырд. Родоплеменные объединения половцев знает и «Повесть временных лет»: турпеи, елктуковичи и др. Фиксируемая археологией монгольская примесь среди кумано-кыпчакских племен была достаточно заметна и для современников. Относительно племени токсоба («токсобичи» русских летописей) имеется показание Ибн-Халдуна о его происхождении «из татар» (в данном контексте — монголов). Показательно также свидетельство Ибн аль-Асира о том, что монголы, желая расколоть кыпчако-аланский союз, напоминали кыпчакам: «Мы и вы - один народ и из одного племени...»

*Несмотря на определенную этнографическую и языковую близость, эти племена и кланы вряд ли могли иметь единую родословную, поскольку различия в быту, религиозных обрядах и, судя по всему, в антропологическом облике были все же весьма существенны, чем и объясняется разнобой в этнографических описаниях куманов-кыпчаков. Например, Гильом де Рубрук (XIII в.) поверстал под единый «куманский» похоронный обряд погребальные обычаи разных этнических групп: «Команы насыпают большой холм над усопшим и воздвигают ему статую, обращенную лицом к востоку и держащую у себя в руке перед пупком чашу. Они строят также для богачей пирамиды, то есть остроконечные домики, и кое-где я видел большие башни из кирпичей, кое-где каменные дома… Я видел одного недавно умершего, около которого они повесили на высоких жердях 16 шкур лошадей, по четыре с каждой стороны мира; и они поставили перед ним для питья кумыс, для еды мясо, хотя и говорили про него, что он был окрещен. Я видел другие погребения в направлении к востоку, именно большие площади, вымощенные камнями, одни круглые, другие четырехугольные, и затем четыре длинных камня, воздвигнутых с четырех сторон мира по сю сторону площади». Он же замечает, что мужчины у «команов» заняты разнообразными хозяйственными работами: «делают луки и стрелы, приготовляют стремена и уздечки, делают седла, строят дома и повозки, караулят лошадей и доят кобылиц, трясут самый кумыс… делают мешки, в которых его сохраняют, охраняют также верблюдов и вьючат их». Между тем другой западноевропейский путешественник XIII в. Плано Карпини из наблюдений за «команами» вынес впечатление, что, по сравнению с женщинами, мужчины «ничего вовсе не делают», разве что имеют «отчасти попечение о стадах… охотятся и упражняются в стрельбе» и т. д.

Более того, нет ни одного надежного свидетельства, что у них когда-либо существовало общее самоназвание. «Куманы», «кыпчаки», «половцы» — все эти этнонимы (точнее, псевдоэтнонимы, как увидим ниже) сохранились исключительно в письменных памятниках соседних народов, причем без малейшего указания на то, что они взяты из словарного обихода самих степняков. К определению этого степного сообщества не подходит даже термин «племенной союз», так как в нем отсутствовал какой бы то ни было объединяющий центр — господствующее племя, надплеменной орган управления или «царский» род. Были отдельные кипчакские ханы, но хана всех кипчаков никогда не было (Бартольд В. В. История турецко-монгольских народов. Соч. М., 1968. Т.V. С . 209 ). Поэтому речь должна идти о довольно рыхлом и аморфном родоплеменном образовании, чье оформление в особую этническую группу, наметившееся во второй половине XII-начале XIII вв., было прервано монголами, после чего кумано-кыпчакские племена послужили этническим субстратом для формирования ряда народов Восточной Европы, Северного Кавказа, Средней Азии и Западной Сибири — татар, башкир, ногайцев, карачаевцев, казахов, киргизов, туркмен, узбеков, алтайцев и др.

Первые сведения о «кыпчаках» восходят к 40-м гг. VIII в., когда в среднеазиатском регионе окончательно распался Тюркский каганат (так называемый Второй Тюркский каганат, восстановленный в 687-691 гг. на месте Восточнотюркского каганата, разгромленного китайцами в 630 г.), не устоявший перед восстанием подвластных племен. Победители, среди которых первенствующую роль играли уйгуры, дали побежденным тюркам презрительное прозвище «кыпчаки»*, означавшее по-тюркски что-то вроде «беглецы», «изгои», «неудачники», «злосчастные», «злополучные», «никчемные».

*Самое раннее упоминание слова «кыпчак» (и притом в связи с тюрками) встречается именно в древнеуйгурской письменности — на «Селенгинском камне», каменной стеле с руническими (орхонскими) письменами, установленной в верховьях р. Селенги правителем Уйгурского каганата Элетмиш Бильге-каганом (747-759 гг.). В 1909 г. памятник обнаружил и исследовал финский ученый Г. Й. Рамстедт. Выбитый на его северной стороне текст серьезно поврежден, в том числе четвертая строка, которая имеет лакуну в начальной части. Рамстедт предложил для нее конъектуру: «когда тюрки-кыпчаки властвовали над нами пятьдесят лет...» В настоящее время эта реконструкция общепризнанна, причем слову «кыпчак» обыкновенно придается этнический смысл («народ тюрков-кыпчаков»), какового на самом деле предполагать не приходится, поскольку древнетюркские надписи не знают случаев слияния или отождествления парных этнонимов. С учетом вышеупомянутого нарицательного значения слова «кыпчак» начало строки следует читать: «когда презренные тюрки…».

Но политически окрашенный термин, мало пригодный для этнического самосознания, едва ли оказался бы столь живучим, если бы не претерпел дальнейших метаморфоз, — и прежде всего в восприятии самих побежденных, утративших вместе с родоплеменной политической структурой (в виде Тюркского каганата) также и возможность надежной этнической самоидентификации в окружении родственных тюркоязычных племен. Весьма вероятно, что по крайней мере в некоторых племенных группах разбитых тюрков (оттесненных к предгорьям Алтая), под влиянием катастрофического поражения, круто изменившего их социально-политический статус, произошла коренная ломка племенного и политического самосознания, результатом чего стало принятие ими названия «кыпчак» в качестве нового автоэтнонима. Такому замещению могло способствовать характерное для религиозно-магического мышления представление о неразрывной связи между предметом (существом) и его названием (именем). Исследователи отмечают, что «у тюркских и монгольских народов и поныне существует некогда очень обширный класс имен-оберегов. Так, детям или взрослым обычно после смерти предыдущего ребенка или члена семьи (рода), а также после тяжелой болезни или пережитой смертельной опасности дают имя-оберег с уничижительным значением или новое охранительное имя, долженствующее ввести в заблуждение преследующие человека (семью, род) сверхъестественные силы, вызвавшие несчастье». В силу подобных представлений и для тюрков, испытавших на себе злобу враждебных духов*, средством спасения точно так же могло стать «принятие прозвища-оберега с уничижительным значением («злосчастные», «никчемные»), возникшего, скорее всего, как подмена этнонима в ритуальной практике» (Кляшторный С.Г., Султанов Т.И. Казахстан: летопись трех тысячелетий. Алма-Ата, 1992. С . 120-126 ).

* В преданиях племени сеяньто, в свое время также потерпевшего тяжелое поражение от уйгуров, победа последних прямо объясняется вмешательством сверхъестественных сил: «Прежде, перед тем как сеяньто были уничтожены, некто просил еды в их племени. Отвели гостя в юрту. Жена посмотрела на гостя - оказывается, у него волчья голова (волк - мифический предок уйгуров. — С. Ц.). Хозяин не заметил. После того как гость поел, жена сказала людям племени. Вместе погнались за ним, дошли до горы Юйдугюнь. Увидели там двух людей. Они сказали: «Мы - духи. Сеяньто будут уничтожены»… И вот теперь сеяньто действительно разбиты под этой горой».

Впоследствии слово «кыпчак» подверглось дальнейшему переосмыслению. Этот процесс был связан с новым ростом политического значения тюрков-«кыпчаков». Отступив на юг Западной Сибири, они оказались в соседстве с кимаками*, вместе с которыми, после гибели Уйгурского каганата (павшего около 840 г. под ударами енисейских киргизов), создали Кимакский каганат — государственное образование, основанное на господстве кочевников над местным оседлым населением. Приблизительно в то же время, когда «кыпчаки» снова входят в состав господствующей верхушки, меняется и семантика их племенного прозвища. Теперь его стали сближать с тюркским словом «кабук»/«кавук» - «пустое, дуплистое дерево»**. Для объяснения новой этимологии псевдоэтнонима (совершенно безосновательной с научной точки зрения) была придумана соответствующая генеалогическая легенда. Любопытно, что позднее она проникла даже в эпос уйгуров, забывших первоначальное значение прозвища «кыпчак». Согласно огузскому преданию, в подробностях переданному Рашид ад-Дином (1247-1318 гг.) и Абу-ль-Гази (1603-1663 гг.), Огуз-хан — легендарный прародитель огузов, в том числе и уйгуров, «потерпел поражение от племени ит-барак, с которыми он воевал… В это время некая беременная женщина, муж который был убит на войне, влезла в дупло большого дерева и родила ребенка... Он стал на положении ребенка Огуза; последний назвал его Кыпчак. Это слово производное от слова Кобук, что по-тюркски означает - «дерево со сгнившей сердцевиной». Абу-ль-Гази также замечает: «На древнем тюркском языке дуплистое дерево называют «кыпчак». Все кыпчаки происходят от этого мальчика». Другой вариант легенды приводит Мухаммад Хайдар (ок. 1499-1551 гг.) в своем «Огуз-намэ»: «И вот пришел Огуз-каган с войском к реке, называемой Итилем (Волга). Итиль — большая река. Огуз-каган увидел ее и говорил: «Как переправимся через поток Итиля?» В войске был один дородный бек. Имя его было Улуг Орду бек... Этот бек срубил деревья... На деревьях тех расположился и переправился. Обрадовался Огуз-каган и сказал: О, будь ты здесь беком, Кыпчак-беком ты будь!» Не позднее второй половины IX в. этот псевдоэтноним заимствовали арабские писатели, прочно укоренив его в своей литературной традиции («кыпчаки», как одно из подразделений тюркских племен, упоминаются уже в «Книге путей и стран» Ибн Хордадбеха (ок. 820-ок. 912).

* По всей видимости, «книжный» этноним, который арабские авторы прилагали к группе племен монгольского происхождения, в конце VIII- начале IX вв. обосновавшихся в границах среднего течения Иртыша и смежных с юга областей. Отдельные орды кимаков зимовали на берегах Каспийского моря, и в «Шах-намэ» оно даже называется Кимакским морем.
** Образ дерева играет значительную роль в мифологии кочевников. Иногда даже говорят об «одержимости» тюрков идеей дерева (Традиционное мировоззрение тюрков Южной Сибири. Знак и ритуал. Новосибирск, 1990 , с. 43). Некоторые тюркские народности Южной Сибири носят имя какого-либо дерева, с которым себя ассоциируют. Дерево как родовое святилище почиталось и в Средней Азии у узбеков племени канглы.

В начале XI в. нашествие киданей (или кара-кытаев, выходцев из Монголии) вынудило кимако-«кыпчакские» племена покинуть насиженные места. Их переселение шло по двум направлениям: южном — на Сырдарью, к северным границам Хорезма, и западном — в Поволжье. В первом миграционном потоке преобладал «кыпчакский» элемент, во втором — кимакский. Вследствие этого термин «кыпчак», общеупотребительный в арабском мире, не получил распространения в Византии, Западной Европе и на Руси, где пришельцев преимущественно стали называть «куманы» и «половцы».

Происхождение названия «куман» достаточно убедительно раскрывается через его фонетическую параллель в виде слова «кубан» (для тюркских языков характерно чередование «м» и «б»), которое, в свою очередь, восходит к прилагательному «куба», обозначающему бледно-желтый цвет. У древних тюрков цветовая семантика названия племени часто соотносилась с его географическим положением. Желтый цвет в этой традиции мог символизировать западное направление. Таким образом, усвоенный византийцами и западноевропейцами псевдоэтноним «куманы»/«кубаны», видимо, имел хождение среди кимако-«кыпчакских» племен для обозначения их западной группировки, которая во второй половине XI-начале XII в. заняла степи между Днепром и Волгой. Это, конечно, не исключает вероятности существования особого племени, называвшегося «кубан»/«куман» — предков кумандинцев Северного Алтая (Потапов Л. П. Из этнической истории кумандинцев // История, археология и этнография Средней Азии. М., 1968. С . 316-323; см. также: www.kunstkamera.ru/siberia — официальный сайт Отдела этнографии Сибири МАЭ РАН ). Для характеристики соотношения этнических терминов «куман» и «кыпчак» стоит отметить также, что в самой «кумано-кыпчакской» среде они отнюдь не являлись синонимами. Не смешивает их и эпос тюркоязычных народов. Только в поздней ногайской эпической поэме «Сорок ногайских богатырей» встречаются такие строки: «Страна куманов, мои кыпчаки, / Пусть садятся на коней добры молодцы!» (Айт десенъиз, айтайым («Если просите, спою…»). Черкесск, 1971. С . 6 ). Однако здесь скорее всего воспроизводятся достаточно отдаленные и уже не вполне адекватные представления об исторических реалиях XIII в.

Несмотря на то, что название «куманы» было хорошо известно в древней Руси, здесь за ними закрепилось другое наименование — «половцы». На идентичность половцев и куманов указывает летописное выражение: «кумане рекше половци», то есть «куманы, называемые половцами» (см. статью «Повести временных лет» под 1096 г., Лаврентьевскую летопись под 1185 г., Ипатьевскую под 1292 г.). В. В. Бартольд считал, что «куманская» этнонимика проникла в древнерусское летописание из Византии. Однако этому противоречит, например, наличие «князя Кумана» в летописном списке половецкий ханов, убитых во время похода 1103 г. русского войска в степь.

Со словом «половцы» связана любопытная этимологическая путаница, сыгравшая в историографии такую важную роль, что даже исказила представления ученых об этногенезе «куманов»/«кыпчаков». Истинное его значение оказалось непонятно уже славянским соседям Руси — полякам и чехам, которые, усмотрев в нем производное от старославянского «плава» — солома, перевели его термином «плавцы» (Plawci/Plauci), образованным от прилагательного «плавый» (plavi, plowy) — западнославянского аналога древнерусскому «половый», то есть изжелта-белый, белесовато-соломенный. В исторической литературе объяснение слова «половец» от «половый» первым предложил в 1875 г. А. Куник (см. его прим. на с. 387 в кн.: Дорн Б. Каспий. О походах древних русских в Табаристан. // Записки Императорской Академии Наук. Т. 26. Кн. 1. СПб., 1875 ). С тех пор в науке прочно укоренилось мнение, что «такие названия как половцы-плавцы... не являются этническими, а служат лишь для объяснения внешнего вида народа. Этнонимы «половцы», «плавцы» и др. обозначают бледновато-желтый, соломенно-желтый, — названия, служившие для обозначения цвета волос этого народа» (Расовский Д. А. Половцы // Seminarium Kondakovianum. Т. VII. Praha, 1935 , с. 253 ; из новейших исследователей см., напр.: Плетнева С. А. Половцы. М., Наука, 1990 , с. 35-36 ). Хорошо известно, что среди тюрков действительно встречаются светловолосые люди. В результате на страницах многих исторических трудов ХХ в. половцы предстали в образе «голубоглазых блондинов» — потомков европеоидов Центральной Азии и Западной Сибири, подвергшихся в VIII-IX вв. тюркизации. Вот лишь одно характерное высказывание: «Как известно, пигментация волос неразрывно связана с определенным цветом глаз. В отличие от остальных тюрок, черноволосых и кареглазых, белокожие половцы представали в золотистом нимбе волос над яркими голубыми глазами… Столь характерная цветовая гамма половцев, вызывавшая восхищение современников, для историка оказывается своего рода «генеалогическим свидетельством», помогая связать их происхождение с загадочными динлинами китайских хроник («белокурым народом», обитавшем в I-II вв. у северных границ Китая. — С. Ц.)… а через них — с людьми так называемой «афанасьевской культуры», чьи погребения III тысячелетия до н. э. были открыты археологами в Прибайкалье. Таким образом, в океане времен половцы предстают перед нами в качестве потомков древнейших европейцев, вытесненных из Восточной и Центральной Азии начавшейся когда-то широкой экспансией монголоидных народов. «Отуреченные» некогда «динлины», они потеряли свою древнюю родину, сменили язык и общетюркский поток вынес на простор причерноморских степей… уже последние остатки некогда сильного и многочисленного, а теперь вымирающего и теряющего среди других свой облик золотоволосого народа, отмеченного уже признаками своего азиатского прошлого » (Никитин А. Л. Основания русской истории. М., 2001 , с. 430-431 ).

Многолетняя приверженность исследователей этому взгляду на происхождение половцев вызывает только недоумение. Не знаешь, чему удивляться больше — разыгравшейся фантазии историков, пустившихся во все тяжкие, не только не имея на руках даже косвенного свидетельства о европеоидной внешности половцев — соседей Руси, но и вопреки всем антропологическим и этнографическим данным, недвусмысленно подтверждающим их принадлежность к монголоидной расе, или неразборчивости языковедов, которые, казалось бы, могли знать, что в случае происхождения слов «половец», «половцы» от «половый» ударение в них непременно приходилось бы на последний слог (как в словах «соловец», «соловцы» — производных от «соловый»).

Между тем после обстоятельных исследований Е. Ч. Скржинской (Скржинская Е. Ч. Половцы. Опыт исторического исследования этникона. // Византийский временник. 1986. Т. 46 , с 255-276; Скржинская Е. Ч. Русь, Италия и Византия в Средневековье. СПб., 2000 , с. 38-87 ) вопрос о возникновении и первоначальном значении древнерусского названия «половцы» может считаться окончательно решенным. Исследовательница обратила внимание на характерную особенность географических представлений киевских летописцев XI-XII вв., а именно устойчивое деление ими территории Среднего Поднепровья на две стороны: «сю», «сию» (то есть «эту», или «Русскую», лежавшую, как и Киев, на западном берегу Днепра) и «ону» («ту», или «Половецкую», простиравшуюся к востоку от днепровского правобережья до самой Волги*). Последняя обозначалась также как «он пол», «оный пол» («оная сторона», «та сторона»)**. Отсюда стало понятно, что «слово «половец» образовано по месту обитания кочевников - подобно другому слову — «тоземец» (житель «той земли»)», ибо «для русских людей половцы были обитателями той («оной»), чужой стороны Днепра (об он пол=половцы) и в этом качестве отличались от «своих поганых», черных клобуков, обитавших на этой («сей»), своей стороне реки. В этом противопоставлении и родился специфический русский этникон «они половици»***, или просто «половици», трансформировавшийся в процессе развития древнерусского языка в «половци» (Скржинская. Русь, Италия, с. 81, 87 ). Вполне естественно, что за рамками данной географической традиции своеобразный южнорусский термин оказался недоступен для понимания, вследствие чего был неверно истолкован не только западными славянами, но даже образованными людьми Московской Руси. О позднейших этимологиях слова «половцы», распространенных среди московских книжников конца XV-начала XVI в., можно судить по сохранившимся известиям иностранных писателей. Так, польский ученый и историк Матвей Меховский слыхал, что «половцы в переводе на русский язык значит «охотники» или «грабители», так как они часто, делая набеги, грабили русских, расхищали их имущество, как в наше время делают татары» («Tractatus diabus Sarmatiis, Asiana et Europiana», 1517 г. ). Следовательно, его информатор отталкивался от древнерусского «ловы» — охота. А по свидетельству Сигизмунда Герберштейна, посла австрийского императора при дворе великого князя Василия III, москвичи того времени производили слово «половцы» от «поле». Следует добавить, что ни тогда, ни раньше, в домонгольскую эпоху, русские люди не примешивали сюда прилагательное «половый».

* Ср. с летописным: «вся Половецкая земля, что же (есть. — С. Ц.) их межи Волгою и Днепром».
** «Слышав же Святополк идуща Ярослава, пристрои бещисла вой, руси и печенег, и изыде противу ему к Любичю об он пол Днепра, а Ярослав [встал] об сю [сторону]» (статья под 1015 г.).
*** В Киевской летописи под 1172 г. говорится, что князь Глеб Юрьевич «ехал на ону сторону [Днепра] к онем половцем». Словарь М. Фасмера также фиксирует понятие «онополец, онополовец» - живущий по ту сторону реки, производное от церковнославянского «об он пол» (Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. М., 1971. Т. 3, с. 142).

Полное незнание древнерусской литературой «кыпчаков» свидетельствует о том, что на Руси изначально и в течение всего «половецкого» периода сношений со степью имели дело исключительно с кимакской (куманской) группировкой половцев. В этой связи показательны упоминаемые в летописи «половцы Емякове». Йемеки были одним из главенствующих племен в кимакском племенном союзе.

Продолжение следует

Потомки свирепых половцев: кто они, и как они выглядят сегодня.

Половцы - один из самых загадочных степных народов, вошедший в русскую историю благодаря набегам на княжества и неоднократным попыткам правителей русских земель если не победить степняков, то хотя бы с ними договориться. Сами половцы были разбиты монголами и расселились по значительной части территории Европы и Азии. Сейчас нет народа, который мог бы прямо возводить свою родословную к половцам. И всё же потомки у них, безусловно, есть.

Половцы. Николай Рерих.

В степи (Дешти-Кипчак - Кипчакская, или Половецкая степь) жили не только половцы, но и другие народы, которых то объединяют с половцами, то считают самостоятельными: например, куманы и куны. Скорее всего, половцы не были «монолитным» этносом, а делились на племена. Арабские историки раннего Средневековья выделяют 11 племен, русские летописи также свидетельствуют о том, что разные племена половцев жили западнее и восточнее Днепра, восточнее Волги, около Северского Донца.

Карта расположения кочевых племён.

Потомками половцев были многие русские князья - их отцы нередко брали в жены знатных половецких девушек. Не так давно разгорелся спор о том, как на самом деле выглядел князь Андрей Боголюбский. По реконструкции Михаила Герасимова, в его внешности монголоидные черты сочетались с европеоидными. Однако некоторые современные исследователи, например, Владимир Звягин, полагают, что монголоидных черт в облике князя вовсе не было.

Как выглядел Андрей Боголюбский: реконструкция выполненная В.Н. Звягиным (слева) и М.М. Герасимовым (спрва).

Как выглядели сами половцы?

Хан половцев реконструкция.

На этот счет нет единого мнения исследователей. В источниках XI-XII веков половцев часто называют «желтыми». Русское слово также, вероятно, происходит от слова «половый», то есть, желтый, соломенный.

Доспехи и оружие половецкого воина.

Некоторые историки полагают, что в числе предков половцев были описанные китайцами «динлины»: люди, которые жили в Южной Сибири и были блондинами. Но авторитетный исследователь половцев Светлана Плетнева, неоднократно работавшая с материалами из курганов, не соглашается с гипотезой о «светловолосости» половецкого этноса. «Желтый» может быть самоназванием части народности, чтобы выделить себя, противопоставить остальным (в тот же период существовали, например, «черные» болгары).

Половецкий городок.

По мнению Плетневой, основная масса половцев была кареглазой и темноволосой - это тюрки с примесью монголоидности. Вполне возможно, что среди них были люди разного типа внешности - половцы охотно брали в жены и наложницы славянок, правда, не княжеских родов. Князья своих дочерей и сестер степнякам никогда не отдавали. В половецких кочевьях были и русичи, попавшие в плен в битве, а также рабы.

Половец из Саркела, реконструкция

Венгерский король из половцев и «половецкие венгры»
Часть истории Венгрии напрямую связана с половцами. Несколько половецких родов поселились на ее территории уже в 1091 году. В 1238 г., теснимые монголами, половцы под предводительством хана Котяна поселились там с разрешения короля Белы IV, которому нужны были союзники.
В Венгрии, как и в некоторых других странах Европы, половцев называли «куманы». Земли, на которых они начали жить, назвали Kunság (Куншаг, Кумания). Всего на новое место жительство прибыло до 40 тысяч человек.

Хан Котян даже отдал свою дочь за сына Белы Иштвана. У него и половчанки Иржебет (Эршебет) родился мальчик Ласло. За происхождение его прозвали «Куном».

Король Ласло Кун.

Согласно его изображениям, выглядел он отнюдь не как европеоид без примеси монголоидных черт. Скорее эти портреты напоминают нам знакомые из учебников истории реконструкции внешнего облика степняков.

Личная гвардия Ласло состояла из его соплеменников, он ценил обычаи и традиции народа своей матери. Несмотря на то, что официально он был христианином, он и другие половцы даже молились на куманском (половецком).

Половцы-куманы постепенно ассимилировались. Некоторое время, вплоть до конца 14 века, они носили национальную одежду, жили в юртах, но постепенно перенимали культуру венгров. Куманский язык вытеснялся венгерским, общинные земли переходили в собственность знати, которая также хотела выглядеть «более венгерской». Область Куншаг в XVI веке была подчинена Османской Империи. В результате войн погибло до половины половцев-кипчаков. Веком позже полностью исчез и язык.

Сейчас отдаленные потомки степняков ничем внешне не отличаются от остальных жителей Венгрии - они европеоиды.

Половцы в Болгарии

Половцы несколько веков подряд прибывали в Болгарию. В XII веке территория находилась под властью Византии, половецкие переселенцы занимались там скотоводством, старались поступить на службу.

Гравюра из древней летописи.

В XIII веке количество степняков, перебравшихся в Болгарию, увеличилось. Часть из них пришла из Венгрии после гибели хана Котяна. Но в Болгарии они быстро смешались с местными, приняли христианство и потеряли особые этнические черты. Возможно, сейчас в некотором количестве болгар течет половецкая кровь. К сожалению, точно выделить генетические признаки половцев пока сложно, потому что тюркских черт в болгарском этносе в силу его происхождения предостаточно. Болгары также обладают европеоидной внешностью.

Болгарские девушки.

Половецкая кровь в казахах, башкирах, узбеках и татарах

Половецкий воин в захваченном русском городе.

Многие половцы не мигрировали - они смешались с татаро-монголами. Арабский историк Ал-Омари (Шихабуддин аль-Умари) писал, что, влившись в Золотую Орду, половцы перешли на положение подданных. Поселившиеся на территории Половецкой степи татаро-монголы постепенно смешивались с половцами. Ал-Омари заключает, что через несколько поколений татары стали выглядеть, как половцы: «как будто от одного (с ними) рода», потому что начали жить на их землях.

В дальнейшем эти народности расселялись по разным территориям и приняли участие в этногенезе многих современных наций, в том числе - казахов, башкир, киргизов и других тюркоязычных народов. Типы внешности у каждой из этих (и перечисленных в заголовке раздела) наций разные, но в каждой течет доля половецкой крови.

Крымские татары.

Половцы также входят в число предков крымских татар. Степной диалект крымскотатарского языка принадлежит к кыпчакской группе тюркских языков, а кыпчакский - это потомок половецкого. Половцы смешались с потомками гуннов, печенегов, хазар. Сейчас большинство крымских татар - европеоиды (80 %), степные крымские татары имеют европеоидно-монголоидную внешность.