Смысл жизни человека. Смысл жизни человека по франклу
… Человек, утративший внутреннюю стойкость, быстро разрушается. Фраза, которой он отклоняет все попытки подбодрить его, типична: «Мне нечего больше ждать от жизни». Что тут скажешь? Как возразишь?
Виктор Франкл - знаменитый австрийский врач-психотерапевт, психолог и философ, прошедший через Освенцим. Приводим главу из его книги "Сказать жизни "Да!", над которой он работал в лагере и завершил после освобождения .
… Человек, утративший внутреннюю стойкость, быстро разрушается. Фраза, которой он отклоняет все попытки подбодрить его, типична: «Мне нечего больше ждать от жизни». Что тут скажешь? Как возразишь?
Вся сложность в том, что вопрос о смысл е жизни должен быть поставлен иначе. Надо выучить самим и объяснить сомневающимся, что дело не в том, чего мы ждем от жизни, а в том, чего она ждет от нас. Говоря философски, тут необходим своего рода коперниканский переворот: мы должны не спрашивать о смысл е жизни , а понять, что этот вопрос обращен к нам - ежедневно и ежечасно жизнь ставит вопросы, и мы должны на них отвечать - не разговорами или размышлениями, а действием, правильным поведением. Ведь жить - в конечном счете значит нести ответственность за правильное выполнение тех задач, которые жизнь ставит перед каждым, за выполнение требований дня и часа.
Эти требования, а вместе с ними и смысл бытия, у разных людей и в разные мгновения жизни разные. Значит, вопрос о смысле жизни не может иметь общего ответа. Жизнь, как мы ее здесь понимаем, не есть нечто смутное, расплывчатое - она конкретна, как и требования ее к нам в каждый момент тоже весьма конкретны. Эта конкретность свойственна человеческой судьбе: у каждого она уникальна и неповторима. Ни одного человека нельзя приравнять к другому, как и ни одну судьбу нельзя сравнить с другой, и ни одна ситуация в точности не повторяется - каждая призывает человека к иному образу действий. Конкретная ситуация требует от него то действовать и пытаться активно формировать свою судьбу, то воспользоваться шансом реализовать в переживании (например, наслаждении) ценностные возможности, то просто принять свою судьбу. И каждая ситуация остается единственной, уникальной, и в этой своей уникальности и конкретности допускает один ответ на вопрос - правильный. И коль скоро судьба возложила на человека страдания, он должен увидеть в этих страданиях, в способности перенести их свою неповторимую задачу. Он должен осознать уникальность своего страдания - ведь во всей Вселенной нет ничего подобного; никто не может лишить его этих страданий, никто не может испытать их вместо него. Однако в том, как тот, кому дана эта судьба, вынесет свое страдание, заключается уникальная возможность неповторимого подвига.
Для нас, в концлагере, все это отнюдь не было отвлеченными рассуждениями. Наоборот - такие мысли были единственным, что еще помогало держаться. Держаться и не впадать в отчаяние даже тогда, когда уже не оставалось почти никаких шансов выжить. Для нас вопрос о смысле жизни давно уже был далек от того распространенного наивного взгляда, который сводит его к реализации творчески поставленной цели. Нет, речь шла о жизни в ее цельности, включавшей в себя также и смерть, а под смыслом мы понимали не только «смысл жизни», но и смысл страдания и умирания. За этот смысл мы боролись!
© Виктор Франкл. Сказать жизни «Да!». Психолог в концлагере. М., АНФ, 2014
Франкл Виктор Эмиль (1905-1997) - австрийский психиатр и психолог экзистенциальной ориентации; создатель логотерапии.
В. Франкл пытался ответить что есть экзистенциальные потребности человека, он считал:
"Человек не для того здесь, на этой планете, чтобы наблюдать и отражать самого себя, он здесь для того, чтобы, познавая себя, поступаться собой, чтобы, познавая и любя, отдавать себя".
Наряду с А. Маслоу, К. Роджерсом, Ш. Бюлером, Р. Мэйем, С. Джурарду, В. Франкл сформулировал методические позиции Гуманистической психологии в следующих посылках:
1. Человек целостен.
2. Ценны не только общие, но и индивидуальные случаи.
3. Главной психологической рреальностью являются переживания человека.
4. Человеческая жизнь - единый процесс.
5. Человек открыт к самореализации.
6. Человек не детерминирован только внешними ситуациями.
Смысл не субъективен, человек не изобретает его, а находит его в мире, в объективной действительности, при этом смысл требует своей реализации. Конечной причиной всегда является цель и смысл, и это утверждение должно в наше время обосновываться с научной позиции.
Человек, по мнению В. Франкла, не привязан к среде и инстинктам, а открыт миру. Человеческое существование характеризуется преодолением границ среды обитания вида Homosapiens. «Человек стремится и выходит за пределы, в мир, и действительно достигает его – мир наполненный другими людьми и общением с ними, смыслами и их реализацией» (с.54).
Цель существования человека не восстановление и сохранение чувства внутреннего существования для цели осуществления влечений и удовлетворения потребностей в реальности, а в их базовом стремлении человека найти и осуществить смысл и цель. Осуществление смысла и цели человека – это его самоактуализация в внешнем и своем внутреннем мире путем увлеченностью своей работой.
Если у З.Фрейда принцип наслаждения приводит к разрядке напряжения, полному гомеостатическому удовлетворению сводит желания индивида к нулю, то Шарлотта Бюлер считает, что наслаждение имеет направленность на создание цели и ценностей.
По убеждению В. Франкла, принцип наслаждения в конечном счёте разрушает сам себя. Чем больше человек стремиться к наслаждению, тем больше он отдаляется от цели. «Само стремление к наслаждению лежит в основе многих сексуальных неврозов. Оргазм и потенция нарушаются, когда они превращаются в цель. В особенности это случается тогда, как нередко бывает, чрезмерное желание сочетается с чрезмерным вниманием. <..> В норме наслаждение никогда не является целью человеческих стремлений. Оно является и должно оставаться результатом, точнее, побочным эффектом достижения цели. Достижение цели создает причину счастья, счастье вытекает из неё автоматически и спонтанно. И поэтому незачем стремиться к счастью, незачем о нём беспокоится, если у нас есть основания для него. <..> Успех и счастье должны прийти сами, и чем меньше о них думать, тем это более вероятно» (с.55-56).
Стремление человека к смыслу и цели является целью человеческих устремлений и предпосылкой для этого является определённая степень могущества, например финансовые возможности. Если есть непреодолимые препятствия к стремлению и осуществлению смысла и цели, то человек либо довольствуется властью (социальным статусом), либо нацеливается на наслаждение.
В.Франкл в своей книге «человек в поисках смысла» пишет:
«Смысл не только должен, но и может быть найден, и в поисках смысла человека направляет его совесть. Одним словом, совесть – это орган смысла. Её можно определить как способность обнаружить тот единственный и уникальный смысл, который кроится в любой ситуации (с.38).
О смысле смерти
"Как часто мы слышим доводы о том, что смерть в конечном счете делает жизнь полностью бессмысленной...Если бы мы были бессмертны, мы бы спокойно могли откладывать каждый свой поступок на какое угодно время. ...Жизнь превосходит себя не в "длину" - в смысле самовоспроизводства, а в "высоту"- путем реализации ценностей - или в "ширину" - воздействуя на общество...Бытие человека представляет собой ответственность, вытекающую из конечности его жизни....
О смысле жизни
Человек несет ответственность за осуществление смысла своей жизни.
. " из всего выше сказанного видно, что жизнь никогда не кончается сама по себе и что воспроизводство жизни никогда не является её смыслом; скорее жизнь приобретает смысл в других, не биологических сферах: интеллектуальной, этической, эстетической и т.п."(с.196).
О смысле страдания
Франкл выделяет три группы ценностей с которыми сталкивается человек: творчества (труд), переживания (любовь), отношения (страдание). "Всё время, пока причиной нашего страдания является то, чего быть не должно, мы остаемся в состоянии напряжения, как бы разрываясь между тем, что есть в действительности с одной стороны, и тем, что должно быть, - с другой. И только в подобном состоянии мы способны сохранять в своём представлении свой идеал"(с.223).
Смысл неизбежного страдания в том, что оно должно быть принято и может быть превращено в нечто осмысленное, превратить приговор судьбы в достижение. "Страдание - это лишь один аспект того, что я называю "трагической триадой" человеческого существования. Эта триада состоит из боли, вины и смерти" (с.302).
Смысл страдания в том, что оно не должно находится в экзистенциальном вакууме, а в осуществлении жизненного смысла человека, несмотря даже на неудачу (даже в последнее мгновение. перед лицом смерти).
[Экзистенциальный вакуум – это ощущение внутренней пустоты, формирующееся у человека в результате бегства или отказа от жизненных целей, уникальных смыслов и личных ценностей по Франклу «Переживание бездны»].
"Человек может подняться над самим собой, вырасти выше себя - даже в последнее мгновение - таким образом внести смысл даже в потерянную прошлую жизнь" (с.305). Страдание "может иметь смысл, если оно меняет к лучшему тебя самого".(с.306).
О смысле труда
О смысле труда нельзя сомневаться, так как труд и дела человеческие вытекают из осознание ответственности своей жизненной задачи. или миссии. "Если и существуют случаи, когда выбранная работа не приносит человеку удовлетворения, то виноват сам человек, а не работа. Работа сама по себе не делает человека нужным и незаменимым; она лишь представляет ему возможность стать таковым."(с. 233).
О смысле любви
Неповторимость человека заключается в той неповторимости отношений "двоих", то есть интимной общности одного человека с другим. Человеку предоставляется "манна небесная" - "путь любви, или правильнее сказать, путь быть любимым. Без какого-либо собственного вклада, без какого бы то ни было усилия или труда - по милости божьей, так сказать, - человек получает то, что возможно лишь при реализации его своеобразия и неповторимости.<..> Любовь не заслуживают, любовь - это просто милость, ...это волшебство. ...любовь значительно увеличивает полноту восприятия ценностей" (с.245).
Любовь по Франклу - это прикосновение к чужому "Я", к личности любимого к трем способам отношения к ней. "Самый примитивный подход относится к самому внешнему слою: это сексуальное отношение. Физическая внешность другого человека оказывается сексуально возбуждающей...<..> На ступеньку выше стоит эротическое отношение"(с.246) .
Эротическое отношение - это передача сексуальных эмоций, художественное изображение секса и обнажённого тела.
. "Эротика проникает в следующий, более глубокий слой, входит уже в психическую сферу другого человека. Такое отношение к партнеру, рассматривается как одна из фаз взаимоотношений с ним, соответствует тому, что мы называем "сильным увлечением". Физические качества партнера возбуждают нас сексуально, но в тоже время мы "увлечены" и другими психическими - его достоинствами. Увлеченный человек находится уже не просто в состоянии физического возбуждения; скорее возбуждается его собственно психологическая эмоциональность - она возбуждается особой (но не единственной в своём роде) психической организацией партнера, скажем, какими-то конкретными чертами его характера. Итак, чисто сексуальное отношение направлено на физическую сущность партнера и не способно идти дальше этого уровня.
Эротическое отношение, "отношение увлеченности", направлено на физическую сущность партнера (на передачу сексуальных эмоций, художественное изображение секса и обнаженного тела), но оно не проникает в сердце другого человека. это делается только на третьем уровне отношений: на уровне самой любви. Любовь (в самом узком смысле этого слова) представляет конечную стадию эротического отношения (в самом широком смысле этого слова), так как только она проникает наиболее глубоко в личностную структуру партнера. Любовь представляет собой вступление во взаимоотношения с другим человеком как с духовным существом. Духовная близость партнеров является наивысшей достижимой формой партнерства" (с.246-247).
Духовная близость это когда люди имеют схожие интересы и жизненные цели, увлекаются одними и теми же книгами, примерно одинаково оценивают людей и события. А душевная близость это способность чувствовать и разделять переживания друг друга.
"Духовная близость партнеров является наивысшей достижимой формой партнерства. Тому, кто любит, уже не достаточно больше для возбуждения соответствующего физического и эмоционального состояния - его по-настоящему затрагивает только духовная близость партнера. Любовь таким образом является вхождением в непосредственные отношения с личностью любимого, с его своеобразием и неповторимостью.
Духовное ядро является носителем тех психических и телесных характеристик, которые привлекают эротически и сексуально расположенного человека... Этот другой человек "имеет" любимый, а то, чем является он сам....единственный в своем роде, незаменимый и не сравнимый ни с кем" (с.247).
О совести
"Совесть принадлежит к числу специфических человечески проявлений, и даже более чем специфически человеческих, ибо она является неотъемлемой составной частью условий человеческого существования, и работа её починена основной отличительной характеристики человеческого существования – его конечности. Совесть, однако, может и дезориентировать человека. Более того до последнего мгновения, до последнего вздоха человек не знает, действительно ли он осуществил смысл своей жизни или лишь верит в то, что этот смысл осуществлен» (с.38).
Истоки совести исходят к бессознательному. В том смысле совесть можно назвать также иррациональной; она алогична или, ещё точнее, дологична и интуитивна. Интуитивна по своей сущности и любовь, ведь и она тоже усматривает то, чего ещё нет. В отличие от совести, однако, любви открывается не то, что должно быть, а то ещё не существующее, что может быть. Любовь видит и раскрывает возможную ценностную перспективу в любимом. Она тоже своим духовным взором предвосхищает нечто: те ещё не реализованные личностные возможности, которые кроются в любимом человеке.
Но совесть и любовь равны друг другу не только в том, что и та и другая имеют дело не с действительностью, а лишь с возможностью; не только в той заранее очевидной особенности, что и та, и другая могут действовать лишь интуитивною. ... Как совесть, так и любовь имеют дело с абсолютно индивидуальным бытием (c.97-98).
О судьбе
Страдание и горе являются частью жизни, как судьба и смерть. Ни одно из них нельзя вырвать из жизни. не разрушая её смысла. <..> Ибо лишь под ударами молота судьбы, в горниле страданий обретает жизнь свои содержание и форму.
Таким образом, судьба которую переживает человек, имеет двоякий смысл: он должен её формировать, где это возможно, и – где это необходимо – достойно принимать её, терпеть. <..>
В месте с тем человек должен остерегаться соблазна преждевременно сложить оружие, сдаться, слишком легко приняв ситуацию за судьбу и склонив голову перед всего лишь мнимой своей участью. Лишь когда он не имеет более возможности реализовать свои ценности. Лишь когда он не имеет болев возможности реализовывать созидательные ценности. Когда под рукой действительно нет средств, чтобы воздействовать на судьбу, тогда лишь наступает время реализовывать ценности отношения («оставаться духовно живым», чтобы не впасть в апатию), тогда лишь ему наступает время «взвалить на себя крест» (с.227).
О скуке
«Шопенгауэр, как известно, с сожалением отмечал, что жизнь человека «болтается между тревогой и скукой». В действительности и то, и другое полно глубокого смысла. Скука – это постоянное напоминание. Что приводит к скуке? Бездействие. Но деятельность существует не для того, чтобы спасаться от скуки; скорее скука существует для того, чтобы мы бежали от бездействия и должным образом оценили смысл нашей» (с. 224-225).
Литература:
1.Франкл В. Человек в поисках смысла: Сборник М.: Прогресс, 1900.
В сентябре 1942 года Виктор Франкл, знаменитый еврейский психиатр и невролог, был арестован и вместе со своей женой и родителями отправлен в нацистский концентрационный лагерь. Когда лагерь был освобожден через три года, большинство его родственников врача погибли, включая его беременную жену. Однако он - заключенный номер 119104 - выжил. Книгу о своей жизни в концлагере «Человек в поисках смысла», мгновенно ставшую бестселлером, Виктор Франкл написал за 9 дней. Размышляя о судьбах заключенных, автор пришел к вывод, что разница между теми, кто выжил и тем, кто нет, заключалась в одном - стремлении к Смыслу.
Согласно наблюдениям Виктора Франкла за узниками концлагеря, люди, которые сумели обрести смысл даже при самых ужасающих обстоятельствах, оказались гораздо более стойкими, чем остальные. «У человека можно отнять все, кроме одной вещи», - писал Франкл в своей известной книге, - «последняя из человеческих свобод - это возможность самостоятельно выбирать, как относится к тем или иным обстоятельствам».
В книге «Человек в поисках смысла» Франкл описывает пример с двумя заключенными, у которых прослеживалось суицидальное поведение. Как и многие другие в лагере, эти мужчины потеряли надежду, перестали видеть смысл в жизни. «В обоих случаях важно было дать им понять, что их еще что-то ждет в жизни, что у них есть будущее». Для одного мужчины таким лучом надежды стал младший ребенок, живший тогда заграницей. Для другого - ученого - эту роль сыграла серия книг, которую он должен был завершить. Франкл писал: «Эта уникальность и исключительность, которая выделяет каждую личность и придает смысл ее существованию, имеет отношение к творчеству настолько же, насколько и к человеческой любви. Когда выясняется, что невозможно заменить одного человека другим, в полной мере проявляется ответственность человека за свое существование и его продолжение. Человек, осознавший свою ответственность перед другим человеческим существом, которое страстно его ждет, или перед незаконченной работой, уже не сможет бросаться своей жизнью. Он знает, «зачем» ему жить, и будет способен вынести почти любое «как».
Кажется, что сегодня идеи, представленные в сочинении Франкла - акцентирование на смысле, значимость страданий и ответственность не только перед самим собой, но перед чем-то бóльшим - расходятся с принципами современности, когда человек более заинтересован личным счастьем, нежели поиском смысла. Автор замечает: «В глазах европейцев важной характеристикой американской культуры является императив: опять и опять приказывается и предписывается “быть счастливым». Но счастье не может быть объектом стремления, погони; оно должно быть результатом чего-то другого. Надо иметь основание «быть счастливым”».
Согласно данным Gallup, наличие цели и смысла в жизни увеличивает уровень благополучия и довольства жизнью, улучшает душевное и физическое здоровье, повышает выносливость и уверенность в себе, а также снижает вероятность депрессии. А человек, находящийся исключительно в поиске счастья, оказывается, чувствует себя менее счастливыми. Это же отмечает Франкл, когда говорит, что «поиск счастья мешает самому счастью».
Во время проведения психологического исследовательских 400 американцев в возрасте от 18 до 78 лет ответили на вопрос, есть ли в их жизни смысл и/или счастье. На основе данных, полученных от респондентов - уровне стресса, их финансовых возможностях и наличии детей - ученые пришли к выводу, что жизнь, наделенная смыслом и счастливая жизнь в определенной степени пересекаются, но по сути очень различны. Счастливая жизнь, заявили психологи-исследователи, ассоциируется со способностью брать, в то время как жизнь осмысленная - со способностью давать.
«Счастье без смысла характеризует довольно поверхностную, сконцентрированную только на самом себе, даже эгоистичную жизнь, в которой все идет хорошо, потребности и желания легко удовлетворяются, а сложностей стараются избегать»
«Счастье без смысла характеризует довольно поверхностную, сконцентрированную только на самом себе, даже эгоистичную жизнь, в которой все идет хорошо, потребности и желания легко удовлетворяются, а сложностей стараются избегать», - пишут авторы статьи. Психологи утверждают, что счастье - это ничто иное, как удовлетворение желания. Элементарный пример: вы чувствуете себя счастливым, утолив голод. Другими словами, люди становятся счастливыми, когда получают то, что хотят. Но не только люди способны на подобные чувства - животные тоже имеют потребности и желания, и удовлетворив их, они в равной степени чувствуют себя счастливыми.
Отличает же людей от животных вовсе не поиски счастья, но преследование смысла - исключительной особенности человека. Это заключил Рой Баумайстер, написавший в соавторстве с Джоном Тирни книгу «Сила воли: Заново открывая величайшую силу человека». Мартин Селигман - другой известный ученый-психолог наших дней - описал осмысленную жизнь как «использование ваших сильных сторон и талантов на пользу чему-то большему, чем ваше эго. К примеру, обретение смысла жизни связывают с такими простыми поступками, как покупка подарков другим людям или заботой о детях. Люди, которые обладают высоким уровнем осмысленности жизни, часто продолжают поиски смысла, даже понимая, что это будет во вред их счастью. «Мы проявляем заботу о других людям, посвящаем им себя. Это привносит в нашу жизнь смысл, однако совсем не обязательно делает нас счастливыми», - приходит к выводу Баумайстер.
Возвращаясь к жизни еврейского психотерапевта, важно рассказать об эпизоде, который произошел до его заключения в концентрационный лагерь. Эпизоде, определяющем разницу между поиском смысла и поиском счастья в жизни. Франкл был успешным психологом с международным именем. Еще 16-летним юношей он вступил в переписку с Зигмундом Фрейдом и получал от великого ученого восхищенные комментарии. Во время обучения в медицинской школе он не только основал центр по предотвращению самоубийств среди подростков, но также начал развивать логотерапию - собственную методику в клинической психологии, направленную на преодоление депрессии при помощи поиска личного смысла жизни.
К 1941 году теории Виктора Франкла уже являются достоянием мировой общественности, он работает начальником неврологического отделения в венском госпитале Ротшильда, где, рискуя собственной жизнью и карьерой, ставит ложные диагнозы душевнобольным пациентам, чтобы спасти их от эвтаназии по нацистской программе. В том же году известный врач принимает решение, изменившее всю его жизнь.
Достигнув определенных карьерных высот и осознавая опасность нацистского режима, Франкл запросил визу в Америку и получил ее как раз в 1941 году. В то время нацисты уже начали отправлять евреев в концлагеря, забирая в первую очередь стариков. С одной стороны, Франул понимал, что момента, когда нагрянут в дом его родителей, не придется ждать долго. Также он понимал, что как только это случится, он должен будет отправиться в заключение вместе с ними, чтобы помочь им справиться с ужасами лагерной жизни. С другой стороны, он недавно сам стал мужем, и свежая американская виза соблазняла возможностью оказаться в безопасности и спокойно продолжить успешно начатую карьеру. Виктор Франкл решил пренебречь личными целями, чтобы остаться с семьей и помогать им, а позже и другим узниками в концентрационном лагере.
Истина, извлеченная еврейским доктором из тех невообразимых страданий, через которые ему пришлось пройти в заключении, актуально и сегодня: «Бытие человека всегда направлено к чему-то или кому-то иному, чем он сам - будь это смысл, который надо осуществить, или другой человек, с которым надо встретиться. Чем больше человек забывает себя - отдавая себя служению важному делу или любви к другому человеческому существу - тем более он человечен и тем более он реализует себя».
Баумайстер и его коллеги согласятся, что поиск смысла и есть то единственное, что делает человека человеком. Отставляя в сторону свои эгоистичные желания и посвящая себя другим, мы не только проявляем гуманность, но и осознаем, что хорошая жизнь заключается в чем-то большем, нежели погоне за простым счастьем.
Который выпустило издательство «Альпина нон-фикшн».
«Логотерапия и экзистенциальный анализ: статьи и лекции»
В двадцатые годы нашего века Освальд Шпенглер написал книгу, которая впоследствии стала бестселлером. Она называлась «Закат Европы». Его пророчество не исполнилось, однако вполне воплотилось другое, которое он давал уже в тридцатые годы. Согласно этому его прогнозу, еще до окончания нашего века интеллектуалы перестанут увлекаться наукой и технологией как сегодня, а посвятят себя размышлениям о смысле жизни. Итак, в настоящее время это пророчество становится реальностью, но в довольно негативном смысле. Даже в международных масштабах все больше усиливаются сомнения в осмысленности бытия-в-мире. Эмпирическое исследование, недавно проведенное в США, показало, что 80% студентов колледжей страдают от выраженного чувства утраты смысла. Более того, по другим данным, ежегодно более полумиллиона подростков в США предпринимают попытки самоубийства. Но что же такое самоубийство, как не отрицательный ответ на вопрос о смысле жизни?
Как все это следовало бы объяснить? Максимально краткая формулировка такова: индустриальное общество стремится удовлетворять человеческие потребности, а общество потребления, кроме того, пытается создавать новые потребности, которые затем сможет удовлетворить. Однако одна потребность - причем, пожалуй, самая человеческая из всех человеческих потребностей - остается неудовлетворенной, это потребность видеть смысл в жизни - либо, точнее говоря, в любой жизненной ситуации, с которой мы сталкиваемся, - а также реализовывать его, когда это только возможно. Сегодня людям, в целом, всего хватает для жизни, но они не могут найти то, ради чего стоило бы жить. А без «зачем» жизнь становится пресной, кажется бессмысленной. Формируется так называемый «экзистенциальный вакуум». Причем такая ситуация прослеживается не только на Западе, но и на Востоке. Я как раз вернулся из Москвы, где впервые побывал несколько лет назад, еще при Брежневе - поэтому могу сравнить сложившуюся там обстановку не только с западной, но и с существовавшей ранее. Более 70 лет в СССР поддерживался тезис Маркса «Религия - опиум для народа». Но тем временем сам марксизм в этой стране превратился в религию. Однако с упадком принудительной марксистской идеологии более не было смысла в том, чтобы воспитывать повиновение ей, а напротив, я бы сказал - воспитание повиновения следовало бы заменить воспитанием совести . Но на воспитание совести требуется время, а в этот промежуточный период на Востоке образуется дополнительный вакуум, еще более глубокое чувство утраты смысла. Ведь совесть, если хотите, - это же «орган смысла», привитый к человеческой душе, функция которого - в каждой конкретной ситуации воплощать смысловую возможность, заключенную в этой ситуации, «теплящуюся» в ней. Сегодня врачам уже известна такая патология, как вакатное разрастание; в этом случае один орган атрофируется, причем в этом органе - скажем, в сердце - гибнут мышечные клетки, а освободившееся в результате пространство заполняется жировой тканью. В массовой психологии также наблюдаются случаи подобного вакатного разрастания в экзистенциальный вакуум, и в результате такого разрастания развивается «патология духа времени».
«Сегодня людям, в целом, всего хватает для жизни, но они не могут найти то, ради чего стоило бы жить»
«Они гробят себя - убивают друг друга - и ширяются» (англ.).
Однажды, будучи в США, я подыскивал аутентичную информацию для предстоящего доклада и поэтому поинтересовался у одного таксиста, что он думает о молодом поколении. Таксист кратко и емко описал свой опыт по этому поводу, сказав: «They kill themselves - they kill each other - and they take dope». Этой краткой фразой он действительно охарактеризовал те эксцессы, которые задают тон настроениям, царящим среди современной молодежи: «депрессия - агрессия - зависимость». Фактически это означает: «суицидальные наклонности - агрессивность - наркозависимость». Что касается самоубийства, я немного разбираюсь в этой теме. В течение десяти лет я сотрудничал с основанной Вильгельмом Бернером «Психологической консультацией для уставших от жизни», кроме того, в течение четырех лет я руководил в крупнейшей австрийской психиатрической больнице женским отделением для пациенток с тяжелой депрессией, которые поступали в наше учреждение после попыток самоубийства. По моим подсчетам, за этот период я должен был иметь дело как минимум с 12 000 случаев. Причем в каждом отдельном случае мне приходилось отвечать на вопрос, можно ли окончательно выписать пациентку либо она продолжает относиться к группе риска. Всякий раз такое решение требовалось принимать за считаные минуты. Пациентка сидела передо мной, а я тем временем листал ее историю болезни, а затем спрашивал: «Вы же знаете, что оказались здесь потому, что пытались покончить с собой?» «Да», - отвечала она. «Вы по-прежнему подумываете о том, чтобы свести счеты с жизнью?» - «Нет, нет». Тогда я перехватываю инициативу и спрашиваю: «Почему нет?» В тот же миг происходит следующее: иная пациентка отводит взгляд, смущенно ерзает в кресле и только после некоторой паузы отвечает: «Доктор, можете спокойно меня выписывать». Такая женщина явно остается в числе потенциальных самоубийц. По-видимому, не существует ничего, что могло бы удержать пациентку от новой попытки суицида, ничего, что свидетельствовало бы против возможного рецидива. Другие собеседники сразу же реагировали на мой вопрос, указывая, что они должны поберечь свою семью, либо что должны справиться с другими обязанностями или задачами, либо что я сам добился того, что они смогли выйти из депрессивного состояния здоровыми людьми. Так, одного из пациентов я выписал с легким сердцем; он знал, каково пойти на самоубийство по принципу «почему бы и нет», знал, как преодолеть такое «почему». Как выразился однажды Ницше, «у кого есть зачем жить, сумеет выдержать почти любое как».
1945 год
Когда в 1944 г. меня перевели из концлагеря Терезиенштадт в Освенцим, мои шансы на выживание - согласно новейшим современным исследованиям - составляли всего 1:29. Я должен был как-либо это ощущать. Не самым ли очевидным выходом в таком случае было «броситься на проволоку», то есть совершить самое обычное концлагерное самоубийство? Ведь через окружавшую лагерь изгородь из колючей проволоки был пропущен электрический ток. Тогда я подумал: «Кто во всем мире может гарантировать, что я действительно не выйду оттуда живым?» Пожалуй, никто. Но пока есть возможность, я несу ответственность за то, чтобы жить именно так, как будто выживание мне гарантировано. Я несу эту ответственность перед теми, кто, возможно, ждет моего возвращения и ради кого я обязан приложить все усилия, чтобы оправдать их ожидания. Только потом выяснилось (я узнал об этом лишь после возвращения в Вену), что вся моя семья погибла и уже некому было меня ждать. Мой отец погиб в Терезиенштадте, брат - в Освенциме, первая жена - в Берген-Бельзене, а мать удушили в газовой камере Освенцима.
Однако затем я осознал, что если не кто-то, то хотя бы что-то меня здесь ожидало. В Освенциме я практически подготовил к печати рукопись моей первой книги («Доктор и душа»), после чего надеялся, что как минимум это «дитя моего духа» меня переживет. Это и было то самое «зачем», ради которого стоило выживать! После возвращения пришло время восстановить рукопись. Я с головой ушел в работу. Текст стал моей докторской диссертацией.
«Что же касается самопознания, необходимо остерегаться его гипертрофии, чтобы оно не вырождалось в упражнение в гиперрефлексии»
Эти личные воспоминания демонстрируют, что я пониманию под самотрансценденцией: фундаментально-антропологический феномен, заключающийся в том, что человеческое бытие всегда распространяется за собственные пределы на что-то, чем само не является; на что-то - или на кого-то; на смысл, который кажется достойным осуществления, либо на человека, которому ты предан в своей любви; ведь лишь в служении делу или в любви к другому человеку мы только и становимся людьми и в полной мере реализуем себя. Итак, самореализация может быть достигнута не напрямую, а только окольным путем. Сначала должна быть причина, в качестве следствия которой и происходит такая самореализация. Одним словом, самореализации нельзя достичь, она должна последовать. Однако если она является следствием реализации смысла, то можно также понять, что во времена, когда значительная часть человеческой популяции не способна найти в своей жизни какой-либо смысл, «окольный путь» больше не прокладывается, а подыскивается маршрут покороче. Такие люди напоминают бумеранги: несмотря на распространенный миф о том, что бумеранг всегда возвращается к охотнику после броска, на самом деле это происходит, лишь если бумеранг не попадет в цель, то есть не свалит добычу. Аналогично обстоит дело с самореализацией: особенно пекутся о ней люди, которые, испытав фрустрацию при поиске смысла, возвращаются сами к себе, замыкаются на себя, сами себя «рефлексируют», но в данном случае не только форсируют самонаблюдение, но и усиленно преследуют самореализацию, а поскольку именно такая форсированная интенция отличается выраженной контрпродуктивностью, эти люди рано или поздно неизбежно терпят неудачу.
Что касается самореализации, я бы хотел также выразить отношение к так называемому самопознанию в той трактовке, в какой оно является обязательной составляющей психотерапевтического образования. Действительно, образование - не единственное предварительное условие, требуемое для психотерапевтической практики. Кроме образования для этого нужна, во-первых, личная одаренность, которую следует сразу привнести в работу, и, во-вторых, личный опыт, который сперва необходимо приобрести. Что же касается самопознания, необходимо остерегаться его гипертрофии, чтобы оно не вырождалось в упражнение в гиперрефлексии. Но и без учета этого самопознание имеет границы, даже априорные границы. В данном случае «Я» непосредственно сравнивается с собой, я бы сказал - некритически. Здесь не помогает и активно продвигаемое «разглядывание собственных чувственных состояний» (Хайдеггер). Ведь прав был Гете, говоря: «Как можно познать себя? Не путем созерцания, но только путем деятельности. Попробуй исполнить свой долг, и ты узнаешь, что в тебе есть. Что же есть твой долг? Требование дня».
Здесь было бы уместно высказать предупреждение (в особенности касающееся групповой психотерапии) о необходимости обдумать одну фразу Шиллера, который однажды сказал: «Когда душа так говорит, то ах, душа уже не говорит». Кроме того, во время сеансов участники охотно открывают друг другу душу. Если же, напротив, тот или иной участник будет вести себя стеснительно, он должен быть готов, что другие участники подвергнут его своеобразной мучительной инквизиции.
Виктор Франкл, 1940 год
Подходим ко второму аспекту патологии духа времени - наркозависимости. Насколько сложно лечить такую зависимость, настолько же важно обеспечивать ее профилактику, что, кстати, относительно легко. Мы должны всего лишь исходить из того, что, в принципе, наркозависимость возникает по двум причинам: из-за любопытства и так называемого «группового давления». Когда в 1938 г. мой начальник - директор университетской психиатрической лечебницы Отто Пецль - поручил мне исследовать только что полученный амфетамин (в свое время препарат называли «бензедрин», затем - «первитин») на предмет его эффективности при лечении психических заболеваний, мне было очень сложно противиться искушению, чтобы не принять хотя бы одну таблетку самому; вероятно, я инстинктивно осознавал опасность пристраститься к наркотику, хотя в то время такая зависимость была еще практически неизвестна. В любом случае понятно, почему именно молодые люди не могут противиться любопытству и не испробовать, как именно на них подействует та или иная химическая субстанция. Что же касается группового давления, легко себе представить, как поведет себя школьник, наблюдающий, как на перемене его однокашники мчатся в курилку (недавно такие комнаты были устроены австрийским министерством образования во всех школах); конечно, он не станет «отставать» от них, а захочет засвидетельствовать, что и сам он «дозрел» и заслуживает места в компании курильщиков. Он этим гордится! Причем никто не обратил его внимание на то, как сильно он мог бы гордиться, если бы не поддался примеру курильщиков, а нашел в себе силы противостоять такому искушению. Вероятно, именно на этой «высшей» гордости решили сыграть в США, когда в студенческих газетах на целую полосу публиковалась такая социальная реклама: студентка испытующе глядит на читателя и издевательски (по-английски) спрашивает: «Вы достаточно подкованы, чтобы рассуждать об «экзистенциальном вакууме» Виктора Франкла, но при этом у вас не хватает сил просто бросить курить?» Этот довольно нетривиальный призыв к «высшей» гордости действительно не прошел бесследно.
«Когда все бессмысленно, контраргументов против насилия не существует»
В 1961 г. в Гарвардском университете был такой случай. Профессор Гордон Олпорт, избранный на пост президента Американской психологической ассоциации, спросил меня: «Господин Франкл, у нас работает молодой профессор по имени Тимоти Лири. Вопрос в том, должны ли мы его уволить, так как он пропагандирует галлюциноген, вещество под названием «диэтиламид лизергиновой кислоты» (ЛСД). Вы бы его уволили?» Я ответил утвердительно. «Согласен с вами, но факультетское большинство меня не поддержало, выступая во имя академической свободы преподавания». Такой итог голосования спровоцировал настоящую глобальную наркотическую лавину! Вновь пришлось убедиться, насколько прав я был, когда заострял внимание моих американских друзей на следующем: «Свобода, в том числе свобода преподавания, - это еще не вся история, а лишь полуправда, одна сторона медали. Ее оборотная сторона - ответственность; ведь свобода рискует выродиться, если не находится под контролем ответственности». Поэтому я настоятельно пожелал бы вам дополнить статую Свободы, стоящую на Восточном побережье вашей страны, и для этого воздвигнуть на Западном побережье «статую Ответственности».
Наконец, что касается третьего аспекта патологии духа времени, я хотел бы обратиться к ситуации, которая совсем недавно произошла в Эссене. Там случилась вспышка насилия, причем виновниками оказались молодые люди. На вопрос, почему они пошли на преступления, те просто спросили: «А почему нет?» Уже знакомый случай: их просто ничего не удерживало от таких поступков. Когда все бессмысленно, контраргументов против насилия не существует.
В бывшей ГДР есть город, где существует специальный «кризисный телефон». Вплоть до «воссоединения» им часто пользовались в основном люди, у которых возникали острые вопросы, связанные с сексом. При этом вопросы в основном касались - цитирую дословно - «депрессии - насилия - алкоголизма». Как видим, эта триада практически совпадает с тремя обсуждавшимися выше аспектами «депрессия - агрессия - зависимость». Также примечательно, что рассматриваемые авторы полагают: наблюдаемая ими трехчастная клиническая картина в конечном счете лежит в основе так называемого отсутствия жизненных ориентиров. Но что такое отсутствие жизненных ориентиров, как не отсутствие достойного представления о человеке, отсутствие такой антропологии, в которой нашлось бы место человеческому измерению, тому самому, в котором обретаются феномены, специфичные именно для человека. Причем это измерение - процитирую название моей любимой книги из наследия Фрейда - находится «по ту сторону принципа удовольствия».
После того как мы определили самотрансцендентность человеческого существования как фундаментально-антропологический феномен, дефицит этого явления в рамках психоаналитического представления о человеке наиболее явно прослеживается, пожалуй, именно там, где Фрейд излагает свою сексуальную теорию. Как и любое влечение, половой инстинкт направлен на определенную «цель» и «объект влечения». Цель - это разрядка, а объект влечения - это партнер, удовлетворяющий его. Однако для достижения этой цели вполне хватило бы и мастурбации, а если бы речь шла не более чем об объекте, любом объекте, то можно было бы удовлетвориться и проституткой. Однако все это не затрагивает человеческой плоскости; ведь согласно второй версии кантовского категорического императива, человека нельзя использовать как обычное средство для достижения цели. Но и в тех случаях, когда партнер постигается во всей его человечности, махровым цветом распускается промискуитет; ведь лишь после того, как кто-либо вдобавок осознает неповторимость и уникальность партнера, это служит залогом исключительности и долговечности отношений, то есть любви и верности, так как эта неповторимость и уникальность («этость» по Дунсу Скоту) понятна лишь тому, кто любит своего партнера.
Примечательно, что - если верить результатам последних эмпирических изысканий - большая часть современной молодежи понимает секс именно как один из вариантов выражения любви. Однако наряду с «потусторонней частью принципа удовольствия» существует и «посюсторонняя» часть этого принципа, регулирующая поведение человека, которому секс служит не для выражения любви, а для удовлетворения похоти. Удовольствие превращается в самоцель, и именно такое искажение его изначального статуса, если не сказать «извращение», приводит к фиаско. Ведь чем важнее для кого-то удовольствие, тем сильнее оно от него ускользает. Более общая формулировка: чем упорнее гонишься за счастьем, тем сильнее его прогоняешь. Причем именно из этого момента в большинстве случаев проистекает этиология нарушений потенции и оргазма. Похоть нельзя сделать целью, она должна оставаться средством. Удовольствие как таковое возникает автоматически, если для него есть причина, иными словами, удовольствия также нельзя достичь, оно может только воспоследовать. Удовольствие также «добывается», так сказать, окольным путем, а при любой попытке срезать этот путь ты оказываешься в тупике.
Франкл в Альпах, 1960 год
Но невротик не тяготеет к уже рассмотренному выше «разглядыванию собственных чувственных состояний», то есть к форсированной интроспекции, а склонен к чрезмерной ретроспекции. Альфред Адлер любил позабавить нас одной из своих шуток. Как-то ночью в общей спальне туристического лагеря какая-то женщина начинает хныкать: «Господи, как же я хочу пить...» Наконец кто-то поднимается и приносит ей из кухни стакан воды. Наконец, все снова засыпают, но через некоторое время женщина вновь начинает ныть: «Господи, как я хотела пить...» Невротик также постоянно возвращается в прошлое, вспоминает о своем детстве, о воспитании, рассуждает о «комплексе злых родителей» (Элизабет Лукас), перекладывает на других вину за свой невроз. В действительности лонгитюдные эмпирические исследования, независимо проведенные в Колумбийском и Калифорнийском университетах, подтвердили, что неблагоприятные впечатления, приобретенные в раннем детстве, отнюдь не оказывают на дальнейшую жизнь такого судьбоносного влияния, какое им приписывали ранее. Вспоминаю диссертацию одной аспирантки, обучавшейся в Университете Сан-Франциско: из этой работы следует, что трагическое детство впоследствии ни в коем случае не должно нанести серьезного вреда; скорее вопреки ему удается выстроить вполне «счастливую», «успешную» и «осмысленную» жизнь. Автор опирается на обширный материал из биографий бывших узников концлагерей, и она знает, о чем пишет: в детстве ей пришлось некоторое время провести в Освенциме. Кроме того, она реферирует совершенно независимые результаты исследований, взятые у двух разных авторов.
Разве не прослеживаются в цитируемых эмпирических доказательствах мотивационные теории так называемых трех венских школ психотерапии? Разве не указывает «счастье» на принцип удовольствия, «успех» - на волю к власти, а «осмысленность» - на волю к смыслу?
Остановимся на воле к смыслу и зададимся вопросом: есть ли объективные доказательства в пользу существования воли к смыслу, подобные тем доказательствам чувства утраты смысла, о которых мы говорили в начале этой работы, - как люди могли бы страдать из-за этого столь распространенного сегодня состояния, если бы в глубине души каждый из них не испытывал потребность в смысле? Обращаюсь к вам: каким образом природа могла привить человеку потребность в смысле, если бы на самом деле не существовало смысла, точнее говоря - смысловых возможностей, которые, так сказать, только и дожидаются, пока мы воплотим их в реальность. При этом вы, вероятно, заметили, что я опираюсь на прекрасные слова Франца Верфеля: «Жажда - это доказательство существования такой вещи, как вода» («Украденное небо»). Однако вопрос о том, в чем заключается смысл жизни, при всей своей бесхитростности подводит нас к другому вопросу: в чем заключается самый мудрый тактический ход в этом мире? Конечно же, такого «хода» быть не может, поскольку, как и в шахматах, каждый ход определяется игровой ситуацией и - не в последнюю очередь - личностью шахматиста. Примерно такая же ситуация складывается и со смыслом: чтобы не вступать в схоластические «споры об универсалиях», хотелось бы сказать, что смысл - это не универсалия, а в каждом отдельном случае уникум, чем и определяется его «неукоснительный характер», обязательность смыслового призыва, обусловленная неповторимостью каждой конкретной ситуации и уникальностью оказавшегося в ней человека. Однако, каким бы уникальным ни казался тот или иной случай, не существует положения, в котором не скрывался бы потенциальный смысл, даже если он заключается лишь в том, чтобы засвидетельствовать человеческую способность превратить трагическую триаду «страдание - вина - смерть» в личностный триумф. Именно в таком отношении осмысленность человеческого бытия-в-мире является даже безусловной.
Дамы и господа, насколько невыносимы бывают страдания на фоне кажущейся бессмысленности жизни, настолько актуален сегодня и вопрос о смысле. Однако, чтобы ответить на него, требуется своеобразный коперниканский переворот, а именно - новая формулировка проблемы; ведь в конечном итоге вопрошаемыми являемся мы с вами, мы должны отвечать на вопросы, которые ставит перед нами жизнь. Но стоит нам однажды ответить на такой вопрос - и мы сделаем это раз и навсегда! Мы сохраним этот ответ в нашем прошлом. Ничто нельзя обратить вспять и «отменить» то или иное событие. Все, что осталось в прошлом, не утрачено безвозвратно, а, напротив, надежно сохранено. Добавлю: как правило, мы видим, если можно так выразиться, лишь сжатую пашню прошлого, но не замечаем целых амбаров с прошлым, в которые давно уже снесли весь урожай: созданные нами творения, осуществленные дела, пережитую любовь и - не в последнюю очередь - страдания, которые мы перенесли с достоинством и смелостью.
2 cентября 1942 года, Берлин. Виктора Франкла, всемирно известного психиатра арестовывают вместе со всей его семьей: беременной молодой женой, престарелыми родителями – и отправляют в концентрационный лагерь Терезиенштадт, откуда Виктора позже переводят в Аушвиц, а затем в Дахау.
Франкл никогда не был крепким человеком, и знакомые полагали, что он не переживет концлагерь. На месте его разлучили с семьей. У него отобрали все личные вещи, начиная с одежды, заканчивая обручальным кольцом и рукописью книги, над которой он работал. Его обрили налысо и отправили на санобработку. Единственная мысль, которая его утешала в этот момент - из кранов все-таки текла вода, а не сочился газ.
“Счастье – это когда худшее обошло стороной”, - написал Франкл в 1946 г., в книге “Психолог в концлагере”.
Опыт подсказывал Виктору: чтобы выжить, нужно знать, зачем тебе жить. Еще когда он учился в школе, один из его учителей как-то заявил: «Жизнь - это всего лишь химический процесс». Юноша подпрыгнул за партой и спросил: «Господин учитель, если это так, то в чем тогда смысл жизни?»
Вокруг этого вопроса построилась научная карьера Франкла. Он изучал депрессию и суицид, и еще учась в Венском университете, создал группу поддержки студентов, склонных к самоубийству. С 1933 по 1937 гг. Виктор возглавлял отделение по предотвращению самоубийств одной из венских клиник. Пациентками Франкла стало свыше 30 тыс. женщин, подверженных риску самоубийства.
С приходом к власти нацистов в 1938 г. еврею Франклу запретили лечить арийских пациентов. Тогда он занялся частной практикой и рисковал своей жизнью и карьерой, составляя ложные медицинские заключения для душевнобольных, которых, в противном случае, убили бы согласно нацистской программе эвтаназии. Виктор и его семья были обречены.
Когда угроза нацизма стала очевидной, Франкл подал документы на американскую визу и получил ее в 1941 г. В это время евреев уже отправляли в лагеря, начав с пожилых людей. Франкл понимал, что скоро доберутся и до его родителей, у которых нет возможности уехать. Перед ним стоял выбор: сбежать или остаться с близкими и поддерживать их до последнего. Однажды, когда он вернулся домой, раздумывая над своим решением, отец показал ему камень, который он подобрал на месте недавно разрушенной синагоги по соседству. Этот кусочек откололся от плиты, на которой были выгравированы заповеди Ветхого завета, причем именно та из них, что предписывает почитать отца и мать. Франкл решил: это знак, и остался с родными.
“…на свете есть две «расы» людей, только две! - люди порядочные и люди непорядочные. Обе эти «расы» распространены повсюду, и ни одна человеческая группа не состоит исключительно из порядочных или исключительно из непорядочных; в этом смысле ни одна группа не обладает «расовой чистотой!»
У кого есть “Зачем”, тот выдержит почти любое “Как”
В лагере Франкл организовал группу психологической помощи вновь прибывающим заключенным. Конечно, эта работа была тайной. Франкл работал вместе с психиатрами и социальными работниками со всей Центральной Европы. Когда кто-нибудь в лагере выражал суицидальные мысли или пытался действительно покончить с собой, доктору тут же сообщали об этом.
“Я видел смысл своей жизни в том, чтобы помогать другим увидеть смысл в своей жизни”.
Повышенное внимание уделялось тем, кому угрожала особая опасность: эпилептикам, психопатам, «асоциальным личностям», а кроме того, всем пожилым и немощным. Врачи пытались избавить этих людей от душевного опустошения. Люди часто задавали Франклу один и тот же вопрос: «Имеют ли смысл эти страдания, эта смерть?». И если бы он ответил “Нет“, они бы лишились воли к жизни.
В лагере Франкл с особой ясностью убедился: люди, находившие в своей жизни какое-то значение, лучше переносили голод, болезни, пытки, даже если физически они были слабее тех, кто махнул на себя рукой. Для кого-то смыслом стал шанс снова увидеть маленькую дочь, оставшуюся в другой стране. Для другого смысл заключался в том, чтобы закончить цикл книг, которые он писал. Нашедшие смысл побеждали обстоятельства.
“…в концлагере можно отнять у человека все, кроме последнего - человеческой свободы, свободы отнестись к обстоятельствам или так, или иначе”
Источники смысла
Дух. Франкл убедился, что люди с более развитым внутренним миром имеют больше шансов выжить. Это люди, которые способны, замерзая, порадоваться чистоте и красоте снега, заметить великолепие заката или капли дождя на листьях деревьев. Это люди, которые могут занимать свой мозг, мысленно составляя речи, вспоминая прочитанные книги или воображая свою жизнь после освобождения. Это также и те, кто имеет твердые религиозные убеждения.
“В конце концов, Богу, если он есть, важнее, хороший ли Вы человек, чем то, верите Вы в него или нет”.
Любовь. Те, кто искренне любит своего мужа или свою жену, получают в тяжелые времена дополнительный источник силы. Речь идет не о сексуальных фантазиях, такие чувства практически отмирают, когда человек голодает и изнурительно трудится. Силы придают воспоминания о чертах любимого лица, о голосах любимых, обо всех пережитых вместе прекрасных мгновениях. Они укрепляют волю, даже если тебе не известно, жив или мертв любимый человек. Франкл сам постоянно думал о жене и родителях, которые, увы, не пережили заключение.
“Человек, осознавший свою ответственность перед другим человеком или перед делом, именно на него возложенным, никогда не откажется от жизни. Он знает, зачем существует, и поэтому найдет в себе силы вытерпеть почти любое “как”.
Выбор. Это единственное, что нельзя отнять у человека. Свобода выбора отношения к событиям не означает, что человеку полезно воображать себе солнце в дождливый день. Но он может в минуты слабости верить в свою силу, может искать в тоске повод для радости, а в отчаянии – надежду.
Поведение человека не диктуется полностью и исключительно ни обстоятельствами, ни наследственностью.
“Так что же такое человек? Это существо, которое всегда решает, кто он. Это существо, которое изобрело газовые камеры. Но это и существо, которое шло в эти камеры, гордо выпрямившись, с молитвой на устах”.
Юмор. Еще одно оружие души в борьбе за самосохранение. Именно юмор как ничто другое способен создать для человека некую дистанцию между ним самим и его ситуацией, поставить его над ситуацией.
“И тогда явилось нечто неожиданное: черный юмор. Мы ведь поняли, что нам уже нечего терять, кроме этого смешного голого тела. Еще под душем мы стали обмениваться шутливыми замечаниями, чтобы подбодрить друг друга и прежде всего себя”.
После трех лет, проведенных в концлагерях, Франкл вернулся в Вену. В 1945 г. он закончил свою всемирно известную книгу «Сказать жизни „ДА“. Психолог в концлагере». Он создал метод “логотерапии” – разновидность психоанализа, основанная на анализе смыслов существования человека. Он дожил до 1997 года и опубликовал более 32 книг, многие из которых переведены на русский язык. Мы их вам от души рекомендуем.
Оппонент Франкла, Фрейд, предпочитал копаться в “подвале” человеческой психики. Франкл поднялся к ее вершинам. Идеи доктора Франкла могли бы показаться идеалистичными, оторванными от реальности, если бы не подкреплялись опытом настолько суровым, насколько это возможно.
Любовь и самоотверженность были и остаются истинными человеческими ценностями.