Гуманизм и религия. Эпоха возрождения и религия

У религии очень сложные отношения с гуманизмом. Гуманность, человечность отдельных религиозных заповедей и поведения отдельных верующих, священнослужителей отнюдь не исключает того факта, что религия как таковая несовместима с гуманизмом, гуманистической философией .

1. Религия, любая религия делит людей на своих приверженцев (православных, правоверных и т. д.) и неверных (иноверцев, неверующих) и этим фактически выступает против человечности, т. е. против признания за любым человеком его достоинства как человека. Неверные с точки зрения верующих так или иначе ущербны, в лучшем случае достойны жалости, а в худшем — презрения и даже ненависти. Общение с неверным для верующего ортодокса — это осквернение и он обычно старается после этого общения "очиститься", т. е. освободиться от "скверны" (христианин-ортодокс, например, крестится, мысленно-словесно прогоняя от себя скверну).

А ведь если вдуматься, для приверженцев любой религии неверные — это бо льшая часть человечества. Даже мировые религии (христианство, ислам, буддизм) имеют в качестве своих приверженцев-адептов ничтожную часть человечества (из почти 7-и миллиардов людей христиан насчитывают два с лишним миллиарда, мусульман — от 1,2 до 1,5 миллиарда, буддистов — до 500 миллионов). Представьте себе, бо льшая часть людей для приверженца той или иной религии — это как бы недолюди. О какой человечности, гуманности можно здесь говорить! И тем более, о гуманизме!

Таким образом, для верующего, если он действительно верующий, гуманизм — опасная философия, а человечность, гуманность — слова, не имеющие смысла, или даже вредные. (Мне доподлинно известно, что некоторые наши православные деятели крайне негативно относятся к философии гуманизма, а слова "человек", "люди" стараются не произносить, заменяя их словами "христианин", "крещеный", "православный" и т. п. В последние годы стало популярным ужасно нелепое слово "воцерковленный". Согласно понятию "воцерковленный" ты должен быть не только крещеным, но и воцерковленным, т. е. прикрепленным к какой-либо церковной общине и/или исполняющим положенные таинства. Если ты не воцерковленный, то на тебя смотрят косо, как на отщепенца.)

Гуманизм не признает деления людей, образно говоря, на чистых и нечистых, на людей первого и второго сорта. Для гуманиста человек ценен сам по себе, как таковой, уже в силу своего рождения. Гуманист изначально положительно относится к человеку, каким бы этот человек ни был, законопослушным или преступником, мужчиной или женщиной, соплеменником или другой национальности, верующим или неверующим. Гуманистическая философия — осознанная установка на человечность без границ .

Приверженец гуманизма осмысляет человечность как фундаментальную ценность, независимо от своей сословной или иной групповой принадлежности. Гуманизм ориентируется на конкретного, “вот этого” человека, на индивидуума, на человека как уникальное явление. В самом деле, как только мы думаем о человеке по принадлежности, как представителе той или иной социальной группы, общности, тут же испаряется индивидуальная составляющая человека, исчезает его уникальность, а это уже неполный, частичный, обобщенный, унифицированный человек. Гуманизм напрочь отвергает такое представление. В этом его коренное отличие от разных групповых идеологий, в том числе от религиозного фундаментализма...

2. Религия несовместима с гуманизмом не только потому, что бо льшую часть людей (неверных) рассматривает как людей второго сорта. Она вообще принижает человека, как такового (перед лицом бога, богов, сверхъестественных существ-сил ), ставит его в зависимость от надчеловеческого. На практике это означает либо самоуничижение, либо уничижение со стороны других, прежде всего тех, кто взял на себя роль священников-жрецов, посредников между богом/богами и людьми. Священники утверждают свое духовное лидерство, превосходство над всеми остальными людьми, так или иначе учат, наставляют, командуют . В христианстве священнослужителей обычно именуют (святыми) отцами (отец Михаил, батюшка и т. п.) — по аналогии с отцом небесным, богом. А кто такой отец, как ни руководитель-начальник, которого надо слушаться. (Религия, кстати, проникнута духом патернализма. Отношения людей как родителей и детей хороши, когда дети малы и беспомощны. Когда же дети вырастают, эти отношения превращаются в оковы; поэтому умные родители относятся к взрослым детям как к равным.)

С точки зрения гуманизма человек самостоятелен и, как явление земной жизни, самодостаточен . Если он и зависит от чего-либо, то не от каких-то потусторонних, сверхъестественных, надчеловеческих сил, а от среды обитания.

Кстати, гуманизм имеет свои границы ; он не претендует на вселенство, на антропоцентризм, на то, чтобы человек рассматривался как центр Вселенной. (Мир в целом, безусловно, не является только средой обитания человека; он необъятен и как таковой не подчиняется человеку). Гуманизм лишь указывает, что человек для человека — высшая ценность. Утверждая достоинство человека, гуманизм в то же время выступает против возвеличивания, обожествления человека. Гуманизм и высокомерие несовместимы.

(В отличие от гуманизма религия менее скромна. Как это ни удивительно, она с одной стороны принижает человека, а с другой, возвеличивает его. Согласно библейским представлениям человек создан по образу и подобию Бога, является основным предметом его забот, а место обитания человека — Земля — рассматривается как центр Вселенной. Это, в сущности, детский взгляд на вещи. Ребенок чувствует-сознает свою слабость, беспомощность и в то же время воспринимает весь окружающий мир как свой дом, где хозяевами [самыми могущественными существами] являются его родители, старшие родственники.)

* * *

Иногда сами приверженцы тех или иных религий употребляют выражения "религиозный гуманизм", "христианский, исламский и т. п. гуманизм". Это недоразумение или элементарное непонимание значения слов. Гуманизм по своей сути не может быть светским или религиозным. Он один — для верующих и неверующих.

Гуманизм верующего ограничен, поскольку его человечность очерчена рамками религиозного поклонения надчеловеческому (божественному, в частном случае). Во имя этого надчеловеческого верующий может совершать бесчеловечные поступки.

Гуманизм неверующего также может быть ограничен, если его человечность приносится в жертву надчеловеческому же: коллективному, групповому (нации, расе, коммунизму и т. п.).

В той мере, в какой человек поступает человечно по отношению к другим людям и осмысляет эту свою человечность без ограничений, без оглядок на надчеловеческое, он — гуманист.

Систематизация и связи

" Христос является богочеловеком, в личности которого неслиянно и нераздельно соединились две природы" - а бывают ли две природы ? и не религиозное ли это представление о Спасителе, догмат, как выдуманное кем-то, и где тогда гуманизм? в явлении Спасителя как индивида, или в религии о пришествии его в мир, именно здесь и начинается расхождение религии борющейся за монополию с гуманизмом где индивид . Брак правовой институт, где индивид, и никаким местом не относится к религии, где церковные порядки и установления. Спаситель вещал о внутреннем индивида, а церковь о внешнем Тела, что совершенно разное. "Для верующего человека папа - авторитет, что определяет отношение в этой сложной ситуации" - авторитет и отношения у Кротова, авторитет религиозный - к внутреннему , а отношения - к внешнему Тела, значит фраза Кротова "папа - авторитет, что определяет отношение" абсурдная уже в основании своём. Религии возникали в эпоху абсолютно бесполого Тела, а половое Тела возникать стало в 15-16 веках, когда и стали выравниваться отношения биополов, а до этого времени женщину не причисляли к человеку даже. "А почему Христос прослезился над умершим Лазарем, если Он знал, что Он его сейчас воскресит?" - жизнь и смерть одно, а воскресает равное тебе, в этом смысл, и Спаситель умер, освобождая Тело от напряжения. "Является ли постановка человека в центр существенной причиной непорядков, трагедий и ужасов современной жизни?" - да является, есть индивид только, как правовая абстракция , а не человек, как идея, но причиной скорее идеологической, уберите идеологию сильных людей среди чиновников, и она исчезнет. Чем держится авторитет чиновника, простым заблуждением, которое организуется ухищрениями идеологии .

Яков Кротов: Но живые люди смотрят на пап снизу вверх. У них на уме: я полюбил другую и хочу жить с нею, развод оформляет церковный суд. Для верующего человека папа - авторитет, что определяет отношение в этой сложной ситуации, причем определяет драматически. Гуманист скажет: женился человек второй раз, вышел замуж - ну, это его жизнь; мы же не Ветхий Завет, чтобы побивать камнями за неединобрачие. А христианин скажет: ну, Божий закон есть Божий закон, и извольте мучиться.
Инна Карезина: Я не могу публично обсуждать брак и развод, потому что занимаю позицию, которая не совсем одобряется Католической церковью. И, насколько я знаю, публичное обсуждение этих вопросов в Церкви вообще запрещено.
Иван Лупандин: Да нет, почему человек не имеет права высказать свое мнение на животрепещущий вопрос? Тем более, что папа Франциск сейчас пересматривает какие-то строгости…
Инна Карезина: Ну, пока этот вопрос не пересмотрен, и боюсь, что не будет пересмотрен. А его надо пересмотреть. Но у нас пошел крен немного не в ту сторону. Мы противопоставляем духовную и светскую власть.
Яков Кротов: Мы представляем взгляд на мир, как сказал святейший патриарх, когда в центре - человек, все для блага человека, в том числе и разведенного, и взгляд на мир, где все для выполнения закона Божьего. Эти два взгляда оказываются друг с другом в конфкликте.
Инна Карезина: Получается страшная вещь - противопоставление божественного и человеческого, в то время как Христос является богочеловеком, в личности которого неслиянно и нераздельно соединились две природы. Кроме того, Священное Писание тоже является плодом совместного творчества Святого Духа и человека. То есть в самых важных моментах христианской веры мы видим, что Божественное и человеческое не противопоставлены, а наоборот, соединены, и в этом залог нашего спасения, иначе было бы невозможно. Тем не менее, это противопоставляется. Причем, иногда даже кажется, что некоторые священнослужители как будто стесняются человеческой природы Христа и предпочитают о Христе говорить как о Царе Вселенной, духовном лидере, не любят упоминать, что это человек. Помнится разговор, когда одна верующая спросила: "А почему Христос прослезился над умершим Лазарем, если Он знал, что Он его сейчас воскресит?" И священник, опустив глаза долу, стыдливо и полушепотом ответил: "Ну, это просто его человеческая природа". Это подается как-то вот так, и это, конечно же, неправильно.
Яков Кротов: Хорошо, я чуть иначе сформулирую вопрос. Является ли постановка человека в центр существенной причиной непорядков, трагедий и ужасов современной жизни?
Иван Лупандин: У нас в России все немножко задерживается по сравнению с Западной Европой, и к нам гуманизм пришел позже. Если в XV веке Николай Кузанский говорит о микрокосме, то у нас это впервые прозвучало в творении Григория Сквороды, то есть это уже XVIII век. И Сковорода, пожалуй, - первый пример русского гуманизма. Второй пример - Радищев: "Я взглянул вокруг себя - и душа моя страданиями человеческими уязвлена стала". И, наконец, Пушкин: "Чувства добрые я лирой пробуждал" - и так далее. Гуманизм пришел в нашу культуру позже. И не думаю, что гуманизм Радищева, Сковороды и Пушкина представляет какую-то угрозу, сравнимую с арианской ересью.

Гуманисты ушли далеко вперед от философских и моральных воззрений феодально-церковной культуры предшествующего периода, хотя они не порывали окончательно с религией и католической церковью. В основу мироздания они ставили человека, объективно провозглашая антропоцентрический принцип, но существу отрицающий теологическую картину мира.

В условиях того времени эта позиция гуманистов была прогрессивной, так как наносила удары по феодально-церковному мировоззрению. Не случайно церковь подвергала преследованием наиболее решительных представителей светской гуманистической идеологии.

Однако отношение гуманистов к религии было противоречивым. Некоторые из них считали религию необходимой уздой для простого, «непросвещенного» народа и остерегались открыто выступать против церкви. Кроме того, они нередко сами были связаны со многими представителями церковной иерархии в даже состояли у них на службе.

Развитие знаний о природе в связи с развитием техники

Маркс и Энгельс писали: «Буржуазия не может существовать, не вызывая постоянно переворотов в орудиях производства, не революционизируя, следовательно, производственных отношений, а стало быть, и всей совокупности общественных отношений». Хотя в Италии XIV-XV вв. буржуазия еще только зарождалась и ранняя форма капиталистического производства - мануфактура - еще не вызвала переворота в орудиях производства, все же уже в эту эпоху наблюдаются известные успехи в развитии техники производства. Совершенствуется обработка металлов, вводятся домны, появляются некоторые усовершенствования в прядильном и ткацком деле (самопрялка и педальный ткацкий станок). Заметные шаги делают кораблестроение и кораблевождение. Употребление компаса, географических карт, приборов для определения широты места делает возможным продолжительные плавания в открытом море и подготовляет географические открытия, сделанные в конце XV и начале XVI в. В городах Италии появляются башенные часы, совершенствуются красильное дело, оптика (производство увеличительных стекол). Значительно совершенствуется строительная техника. В XIV- XV вв. применение точных расчетов, а также технических усовершенствований в виде комбинаций блоков, рычагов и наклонных плоскостей ускорило сроки строительства и позволило разрешать архитектурные задачи, недоступные мастерам предшествующих веков (например, сооружение купола собора во Флоренции по проекту знаменитого архитектора Брунеллески)). Появление артиллерии вызвало крупные перемены в военном: Деле, также потребовавшие применения точных методов и расчетов. Военным инженерам (по большей части это были те же архитекторы) приходилось принимать в расчет дальность полета ядра, его траекторию, соотношение веса ядра и заряда пороха, силу сопротивления крепостных стен удару ядра. Совершенствуется техника строительства укреплений, плотин, каналов, гаваней. Без точного учета было бы невозможно вести крупные торговые, банковские и промышленные предприятия.

С 60-х годов XIV в. во Флоренции возникает более совершенный способ счетоводства, позволяющий всегда легко учитывать доходы, расходы и прибыли предприятия, - «двойная бухгалтерия» с параллельной записью дебета и кредита. Принцип расчета применяется в XV в. и в области живописи, которая стала строиться на математически точных законах перспективы. Основным принципом красоты стала считаться строгая соразмерность частей целого, основанная на числовых отношениях. Делаются первые попытки подвести математический фундамент и под теорию музыки.

Потребности как производства и торговли, так и искусства вызывают более внимательное изучение природы и ее явлений, хотя оно все еще тормозится господством религиозно-схоластического мировоззрения. Уточняются и расширяются географические знания. Делает успехи астрономия, в особенности в областях, связанных с практическими потребностями мореплавания, совершенствуются планетные таблицы (таблицы Региомонтана), по которым заранее можно было определять положение планет. Врачи и художники внимательно изучают человеческое тело, несмотря на препятствия, чинимые церковью, запрещавшей анатомирование трупов как «греховное» занятие. Внимание людей Возрождения к природе видно из той роли, которую начинает играть в живописи пейзаж. В это же время появляются первые ботанические и зоологические сады.

Выдающийся ученый XV в. Николай Кузанский (1401-1464), хотя он, будучи епископом, во многом находился в плену религиозных доктрин, призывал изучать природу не путем схоластических рассуждений, а посредством ^опьгта. Он пытался подвести под естествознание математические основы, утверждая, что «всякое познание есть измерение», усомнился в неподвижности Земли, в том, что она представляет центр Вселенной. Математик Лука Паччоли (1445- 1514) видел в математике «всеобщую закономерность, применимую ко всем вещам». Его книга посвящена практическому применению арифметики, алгебры и геометрии (в том числе и коммерческой арифметики). Но наряду с этим Паччоли много места отводит схоластическим толкованиям таинственных свойств чисел. Огромное значение для развития науки и литературы имело изобретение книгопечатания Иоганном Гуттенбергом в Германии (ок. 1445). Книгопечатание быстро распространяется по всей Европе, в том числе и в Италии, и становится могущественным орудием популяризации новой культуры. Уже первые книги были не только духовного, но и светского содержания. К тому же производство книг значительно удешевилось, и они стали доступны не только богачам, но и широким слоям населения, особенно городского.

Эпоха раннего Возрождения в Италии подготовила подъем буржуазной культуры, начавшийся с конца XV в., к которому относятся слова Энгельса: «Это был величайший прогрессивный переворот из всех пережитых до того времени человечеством, эпоха, которая нуждалась в титанах и которая породила титанов по силе мысли, страсти и характеру, по многосторонности и учености».

Вы также можете найти интересующую информацию в научном поисковике Otvety.Online. Воспользуйтесь формой поиска:

Еще по теме Отношение гуманизма к религии и церкви:

1. Глава I. история гуманизма......................................................... 1 1. Гуманизм в современном понимании................................ 2 2. Классификация гуманизма................................................. 3 3. Христианский гуманизм..................................................... 4 – Зарождение христианского гуманизма........................... 5 – любовь к ближнему......................................................... 6 4. либеральный гуманизм.............

Формат: DJVU. Размер: 4.85 МБ

Отношение итальянского Возрождения в лице его наиболее видных представителей, в первую очередь гуманистов, а также его народных масс к церкви и религии принадлежит к числу наиболее спорных вопросов исторической науки последних десятилетий. Вопросу этому посвящены десятки обширных монографий, сотни статей, его изучают на съездах и конференциях, причем весь этот поток различных, часто противоречивых суждений настолько запутал положение, что потребовались специальные исследования для ориентации даже специалистов и для выяснения хотя бы основных направлений в решении этого вопроса.

Настоящий сборник ставит своей целью дать советскому читателю некоторые материалы об отношении гуманистов Возрождения к религии и церкви. Подбирая их, мы стремились включить лишь такие источники, которые являются характерными, представляющими эпоху, а не случайными. В качестве критерия мы пользовались в первую очередь известностью того или иного произведения, его широким распространением в Италии XV-XVI вв., количеством его рукописных списков и, позже, изданий, полемикой, которая вокруг него возникала...

Содержание:

Предисловие М. А. Гуковского
Леонардо Бруни. Против лицемеров
Поджо Браччолини. Против лицемеров
Поджо Браччолини. Письмо к Леонардо Бруни
Лоренцо Валла. О монашеском обете
Лоренцо Валла. Рассуждение о подложности так называемой Дарственной грамоты Константина
Леонардо Терунда. Мемориал
Бартоломео Платина. Мнимый заговор против Павла II
Джан Джовиано Понтано. Харон
Антонио Галатео. Отшельник
Приложение. Дарственная грамота Константина
Примечания
Указатель имен

У религии очень сложные отношения с гуманизмом. Гуманность, человечность отдельных религиозных заповедей и поведения отдельных верующих, священнослужителей отнюдь не исключает того факта, что религия как таковая несовместима с гуманизмом, гуманистической философией .

1. Религия, любая религия делит людей на своих приверженцев (православных, правоверных и т. д.) и неверных (иноверцев, неверующих) и этим фактически выступает против человечности, т. е. против признания за любым человеком его достоинства как человека. Неверные с точки зрения верующих так или иначе ущербны, в лучшем случае достойны жалости, а в худшем - презрения и даже ненависти. Общение с неверным для верующего ортодокса - это осквернение и он обычно старается после этого общения «очиститься», т. е. освободиться от «скверны» (христианин-ортодокс, например, крестится, мысленно-словесно прогоняя от себя скверну).

А ведь если вдуматься, для приверженцев любой религии неверные - это бо льшая часть человечества. Даже мировые религии (христианство, ислам, буддизм) имеют в качестве своих приверженцев-адептов ничтожную часть человечества (из 6-и миллиардов людей христиан насчитывают где-то полтора миллиарда, мусульман - немногим более одного миллиарда, буддистов - в пределах 800 миллионов). Представьте себе, бо льшая часть людей для верующего - это как бы недолюди. О какой человечности, гуманности можно здесь говорить! И тем более, о гуманизме!

Таким образом, для верующего, если он действительно верующий, гуманизм - опасная философия, а человечность, гуманность - слова, не имеющие смысла, или даже вредные. (Мне доподлинно известно, что некоторые наши православные деятели крайне негативно относятся к философии гуманизма, а слова «человек», «люди» стараются не произносить, заменяя их словами «христианин», «крещеный», «православный» и т. п. В последние годы стало популярным ужасно нелепое слово «воцерковленный». Согласно понятию «воцерковленный» ты должен быть не только крещеным, но и воцерковленным, т. е. прикрепленным к какой-либо церковной общине и/или исполняющим положенные таинства. Если ты не воцерковленный, то на тебя смотрят косо, как на отщепенца.)

Гуманизм не признает деления людей, образно говоря, на чистых и нечистых, на людей первого и второго сорта. Для гуманиста человек ценен сам по себе, как таковой, уже в силу своего рождения. Гуманист изначально положительно относится к человеку, каким бы этот человек ни был, законопослушным или преступником, мужчиной или женщиной, соплеменником или другой национальности, верующим или неверующим. Гуманистическая философия - осознанная установка на человечность без границ .

Приверженец гуманизма осмысляет человечность как фундаментальную ценность, независимо от своей сословной или иной групповой принадлежности. Гуманизм ориентируется на конкретного, «вот этого» человека, на индивидуума, на человека как уникальное явление. В самом деле, как только мы думаем о человеке по принадлежности, как представителе той или иной социальной группы, общности, тут же испаряется индивидуальная составляющая человека, исчезает его уникальность, а это уже неполный, частичный, обобщенный, унифицированный человек. Гуманизм напрочь отвергает такое представление. В этом его коренное отличие от разных групповых идеологий, в том числе от религиозного фундаментализма…

2. Религия несовместима с гуманизмом не только потому, что бо льшую часть людей (неверных) рассматривает как людей второго сорта. Она вообще принижает человека, как такового (перед лицом бога, богов, сверхъестественных существ-сил ), ставит его в зависимость от надчеловеческого. На практике это означает либо самоуничижение, либо уничижение со стороны других, прежде всего тех, кто взял на себя роль священников-жрецов, посредников между богом/богами и людьми. Священники утверждают свое духовное лидерство, превосходство над всеми остальными людьми, так или иначе учат, наставляют, командуют . В христианстве священнослужителей обычно именуют (святыми) отцами (отец Михаил, батюшка и т. п.) - по аналогии с отцом небесным, богом. А кто такой отец, как ни руководитель-начальник, которого надо слушаться. (Религия, кстати, проникнута духом патернализма. Отношения людей как родителей и детей хороши, когда дети малы и беспомощны. Когда же дети вырастают, эти отношения превращаются в оковы; поэтому умные родители относятся к взрослым детям как к равным.)

С точки зрения гуманизма человек самостоятелен и, как явление земной жизни, самодостаточен . Если он и зависит от чего-либо, то не от каких-то потусторонних, сверхъестественных, надчеловеческих сил, а от среды обитания.

Кстати, гуманизм имеет свои границы ; он не претендует на вселенство, на антропоцентризм, на то, чтобы человек рассматривался как центр Вселенной. (Мир в целом, безусловно, не является только средой обитания человека; он необъятен и как таковой не подчиняется человеку). Гуманизм лишь указывает, что человек для человека - высшая ценность. Утверждая достоинство человека, гуманизм в то же время выступает против возвеличивания, обожествления человека. Гуманизм и высокомерие несовместимы.

(В отличие от гуманизма религия менее скромна. Как это ни удивительно, она с одной стороны принижает человека, а с другой, возвеличивает его. Согласно библейским представлениям человек создан по образу и подобию Бога, является основным предметом его забот, а место обитания человека - Земля - рассматривается как центр Вселенной. Это, в сущности, детский взгляд на вещи. Ребенок чувствует-сознает свою слабость, беспомощность и в то же время воспринимает весь окружающий мир как свой дом, где хозяевами [самыми могущественными существами] являются его родители, старшие родственники.)

Иногда сами приверженцы тех или иных религий употребляют выражения «религиозный гуманизм», «христианский, исламский и т. п. гуманизм». Это недоразумение или элементарное непонимание значения слов. Гуманизм по своей сути не может быть светским или религиозным. Он один - для верующих и неверующих.

Гуманизм верующего ограничен, поскольку его человечность очерчена рамками религиозного поклонения надчеловеческому (божественному, в частном случае). Во имя этого надчеловеческого верующий может совершать бесчеловечные поступки.

Гуманизм неверующего также может быть ограничен, если его человечность приносится в жертву надчеловеческому же: коллективному, групповому (нации, расе, коммунизму и т. п.).

В той мере, в какой человек поступает человечно по отношению к другим людям и осмысляет эту свою человечность без ограничений, без оглядок на надчеловеческое, он - гуманист.