Когда родился александр 1. Александр I Благословенный - Сто великих полководцев России. Проект "Сто великих полководцев. Герой дня"

Александр первый родился в Санкт-Петербурге 12 (23) декабря 1777 года и был старшим сыном Павла I. Его матерью была вторая жена Павла I Мария Феодоровна; до перехода в православие - София Мария Доротея Августа Луиза фон Вюртембергская. первая жена Павла Наталья Алекссевна, урожд. принцесса Августа-Вильгельмина-Луиза Гессен-Дармштадтская, дочь Людвига IX, ландграфа Гессен-Дармштадтского, умерла при родах с младенцем. У Павла I было 10 детей от Марии Федоровны и еще трое внебрачных.
Бабушка, Екатерина II, назвала старшего внука Александра в честь Александра Невского и Александра Македонского. Александр I взошел на российский престол в 1801 году.

В начале правления провел умеренно либеральные реформы, разработанные Негласным комитетом и М. М. Сперанским. Во внешней политике лавировал между Великобританией и Францией. В 1805-07 годах участвовал в антифранцузских коалициях. В 1807-12 годах временно сблизился с Францией. Вел успешные войны с Турцией (1806-12 годы) и Швецией (1808-09 годы).

При Александре I к России присоединены территории Восточной Грузии (1801 год), Финляндии (1809 год), Бессарабии (1812 год), Азербайджана (1813 год), бывшего герцогства Варшавского (1815 год). После Отечественной войны 1812 года возглавил в 1813-14 годах антифранцузскую коалицию европейских держав. Являлся одним из руководителей Венского конгресса 1814-15 годов и организаторов Священного союза.

Сразу после рождения Александр был взят у родителей своей бабкой императрицей Екатериной II в Царское село, которая хотела воспитать из него идеального государя, продолжателя своего дела. В воспитатели к Александру был приглашен швейцарец Ф. Ц. Лагарп, республиканец по убеждениям. Великий князь рос с романтической верой в идеалы Просвещения, сочувствовал полякам, лишившимся государственности после разделов Польши, симпатизировал Великой французской революции и критически оценивал политическую систему российского самодержавия.

Екатерина II заставила его прочитать французскую Декларацию прав человека и гражданина и сама растолковала ему ее смысл. Вместе с тем в последние годы царствования бабки Александр находил все больше несоответствий между декларируемыми ею идеалами и повседневной политической практикой. Свои чувства ему приходилось тщательно скрывать, что способствовало формированию в нем таких черт, как притворство и лукавство.

Это отразилось и на взаимоотношениях с отцом во время посещения его резиденции в Гатчине, где царил дух военщины и жесткой дисциплины. Александру постоянно приходилось иметь как бы две маски: одну для бабки, другую для отца. В 1793 году его женили на принцессе Луизе Баденской (в православии Елизавета Алексеевна), которая пользовалась симпатией русского общества, но не была любима мужем.

Восшествие Александра I на престол

Считается, что незадолго до своей смерти Екатерина II предполагала завещать Александру престол в обход сына. По-видимому, внук был в курсе этих ее планов, но престол принять не согласился. После воцарения Павла положение Александра еще более осложнилось, так как ему приходилось постоянно доказывать подозрительному императору свою лояльность. Отношение же Александра к политике отца носило резко критический характер.

Ещё до восшествия Александра на престол вокруг него сплотилась группа «молодых друзей» (граф П. А. Строганов, граф В. П. Кочубей, князь А. А. Чарторыйский, Н. Н. Новосильцев), которые с 1801 года стали играть крайне важную роль в управлении государством. Уже в мае Строганов предложил молодому царю образовать негласный комитет и в нём обсуждать планы государственного преобразования. Александр охотно согласился, и друзья шутя называли свой тайный комитет Комитетом общественного спасения.

Именно эти настроения Александра способствовали его вовлечению в заговор против Павла, но на условиях, что заговорщики сохранят его отцу жизнь и будут добиваться лишь его отречения. Трагические события 11 марта 1801 года серьезно повлияли на душевное cостояние Александра: чувство вины за смерть отца он испытывал до конца своих дней.

В Российской империи впервые было опубликовано об убийстве Павла I в 1905 году в мемуарах генерала Беннигсена. Это вызвало шок в обществе. В стране были поражены тем, что император Павел I был убит в собственном дворце, а убийцы не понесли наказания.

При Александре I и Николае I изучение истории правления Павла Петровича не поощрялось и было под запретом; о нём было запрещено упоминать в печати. Император Александр I лично уничтожал материалы об убийстве отца. Официальной причиной гибели Павла I был объявлен апоплексический удар. В течение месяца Александр вернул на службу всех ранее уволенных Павлом, снял запрет на ввоз различных товаров и продуктов в Россию (в том числе книг и музыкальных нот), объявил амнистию беглецам, восстановил дворянские выборы. 2 апреля восстановил действие Жалованной грамоты дворянству и городам, ликвидировал тайную канцелярию.

Реформы Александра I

Александр I взошел на российский престол, желая осуществить радикальную реформу политического строя России путем создания конституции, гарантировавшей всем подданным личную свободу и гражданские права. Он сознавал, что подобная «революция сверху» приведет фактически к ликвидации самодержавия и готов был в случае успеха удалиться от власти. Однако он также понимал, что нуждается в определенной социальной опоре, в единомышленниках. Ему необходимо было избавиться от давления как со стороны заговорщиков, свергнувших Павла, так и поддерживавших их «екатерининских стариков».

Уже в первые дни после воцарения Александр объявил, что управлять Россией будет «по законам и по сердцу» Екатерины II. 5 апреля 1801 года был создан Непременный совет - законосовещательный орган при государе, получивший право опротестовывать действия и указы царя. В мае того же года Александр внес на рассмотрение совета проект указа о запрещении продажи крестьян без земли, но члены Совета дали понять императору, что принятие подобного указа вызовет брожение среди дворян и приведет к новому государственному перевороту.

После этого Александр сосредоточил свои усилия на разработке реформы в кругу своих «молодых друзей» (В. П. Кочубей, А. А. Чарторыйский, А. С. Строганов, Н. Н. Новосильцев). Ко времени коронации Александра (сентябрь 1801 года) Непременным советом были подготовлены проект «Всемилостивейшей грамоты, Российскому народу жалуемой», содержавшей гарантии основных гражданских прав подданных (свобода слова, печати, совести, личная безопасность, гарантия частной собственности и т. д.), проект манифеста по крестьянскому вопросу (запрет продажи крестьян без земли, установление порядка выкупа крестьян у помещика) и проект реорганизации Сената.

В ходе обсуждения проектов обнажились острые противоречия между членами Непременного совета, и в результате ни один из трех документов обнародован не был. Было лишь объявлено о прекращении раздачи государственных крестьян в частные руки. Дальнейшее рассмотрение крестьянского вопроса привело к появлению 20 февраля 1803 года указа о «свободных хлебопашцах», разрешавшего помещикам отпускать крестьян на волю и закреплять за ними землю в собственность, что впервые создавало категорию лично свободных крестьян.
Параллельно Александр осуществлял административную реформу и реформу образования.

В эти же годы сам Александр уже почувствовал вкус к власти и стал находить преимущества в самодержавном правлении. Разочарование в ближайшем окружении заставило его искать опору в людях, лично ему преданных и не связанных с сановной аристократией. Он приближает к себе сначала А. А. Аракчеева, а позднее М. Б. Барклая де Толли, ставшего в 1810 году военным министром, и М. М. Сперанского, которому Александр поручил разработку нового проекта государственной реформы.

Проект Сперанского предполагал фактическое преобразование России в конституционную монархию, где власть государя была бы ограничена двухпалатным законодательным органом парламентского типа. Реализация плана Сперанского началась в 1809 году, когда была отменена практика приравнивания придворных званий к гражданским и был введен образовательный ценз для гражданских чиновников.

1 января 1810 года был учрежден Государственный совет, заменивший Непременный. Предполагалось, что изначально широкие полномочия Государственного совета будут затем сужены после учреждения Государственной думы. В течение 1810-11 годах в Государственном совете обсуждались предложенные Сперанским планы финансовой, министерской и сенатской реформ. Реализация первой из них привела к сокращению бюджетного дефицита, к лету 1811 года было завершено преобразование министерств.

Между тем сам Александр испытывал сильнейшее давление придворного окружения, включая членов его семьи, стремившихся не допустить радикальных реформ. Определенное влияние на него, по-видимому, оказала и «Записка о древней и новой России» Н. М. Карамзина, которая дала, очевидно, повод императору усомниться в правильности избранного им пути.

Немаловажное значение имел фактор и международного положения России: усиливавшееся напряжение в отношениях с Францией и необходимость подготовки к войне давали возможность оппозиции трактовать реформаторскую деятельность Сперанского как антигосударственную, а самого Сперанского объявить наполеоновским шпионом. Все это привело к тому, что склонный к компромиссам Александр, хотя и не веривший в вину Сперанского, в марте 1812 года отправил его в отставку.

Придя к власти, Александр попытался проводить свою внешнюю политику как бы с «чистого листа». Новое русское правительство стремилось создать в Европе систему коллективной безопасности, связав все ведущие державы между собой рядом договоров. Однако уже в 1803 году мир с Францией оказался для России невыгодным, в мае 1804 года российская сторона отозвала своего посла из Франции и стала готовиться к новой войне.

Александр считал Наполеона символом попрания законности мирового порядка. Но российский император переоценил свои возможности, что и привело к катастрофе под Аустерлицем в ноябре 1805 года, причем присутствие императора в армии, его неумелые распоряжения имели самые пагубные последствия. Подписанный в июне 1806 года мирный трактат с Францией Александр отказался ратифицировать, и лишь поражение под Фридландом в мае 1807 года вынудило российского императора пойти на соглашение.

При первом его свидании с Наполеоном в Тильзите в июне 1807 года Александру удалось проявить себя незаурядным дипломатом и, по мнению некоторых историков, фактически «обыграть» Наполеона. Между Россией и Францией был заключен союз и соглашение о разделе зон влияния. Как показало дальнейшее развитие событий, Тильзитское соглашение оказалось более выгодным именно России, позволив России скопить силы. Наполеон же искренне считал Россию своим единственным возможным союзником в Европе.

В 1808 году стороны обсуждали планы совместного похода на Индию и раздела Оттоманской империи. На встрече с Александром в Эрфурте в сентябре 1808 года Наполеон признал право России на захваченную в ходе русско-шведской войны (1808-09годов) Финляндию, а Россия - право Франции на Испанию. Однако уже в это время отношения между союзниками стали накаляться благодаря имперским интересам обеих сторон. Так, Россию не устраивало существование герцогства Варшавского, континентальная блокада наносила вред российской экономике, а на Балканах у каждой из двух стран были собственные далеко идущие планы.

В 1810 году Александр отказал Наполеону, просившему руки его сестры великой княгини Анны Павловны (впоследствии королевы Нидерландов), и подписал положение о нейтральной торговле, фактически сводившее на нет континентальную блокаду. Существует предположение, что Александр собирался нанести Наполеону упреждающий удар, но после того как Франция заключила союзные договора с Австрией и Пруссией, Россия стала готовиться к войне оборонительной. 12 июня 1812 года французские войска пересекли российскую границу. Началась Отечественная война 1812 года.

Вторжение наполеоновских армий в Россию было воспринято Александром не только как величайшая угроза России, но и как личное оскорбление, а сам Наполеон стал отныне для него смертельным личным врагом. Не желая повторять опыт Аустерлица и подчиняясь давлению своего окружения, Александр покинул армию и вернулся в Петербург.

В течение всего времени, пока Барклай де Толли осуществлял отступательный маневр, вызывавший на него огонь резкой критики как общества, так и армии, Александр почти не проявлял своей солидарности с военачальником. После того как был оставлен Смоленск, император уступил всеобщим требованиям и назначил на этот пост М. И. Кутузова. С изгнанием наполеоновских войск из России Александр вернулся в армию и находился в ней во время заграничных походов 1813-14 годов.

Победа над Наполеоном усилила авторитет Александра, он стал одним из могущественнейших правителей Европы, ощущавшим себя освободителем ее народов, на которого возложена особая, определенная Божьей волей миссия по предотвращению на континенте дальнейших войн и разорений. Спокойствие Европы он считал также и необходимым условием для реализации своих реформаторских замыслов в самой России.

Для обеспечения этих условий было необходимо сохранить статус-кво, определенный решениями Венского конгресса 1815 года, по которым к России отошла территория Великого герцогства Варшавского, а во Франции восстановлена монархия, причем Александр настоял на учреждении в этой стране конституционно-монархического строя, что должно было послужить прецедентом для установления подобных режимов и в других странах. Российскому императору, в частности, удалось заручиться поддержкой союзниками его идеи о введении конституции в Польше.

В качестве гаранта соблюдения решений Венского конгресса император инициировал создание Священного союза (14 сентября 1815 года) - прообраза международных организаций ХХ века Александр был убежден, что победой над Наполеоном он обязан промыслу Божьему, его религиозность постоянно усиливалась. Сильное влияние на него оказали баронесса Ю. Крюденер и архимандрит Фотий.

В 1825 году Священный союз по существу распался. Укрепив в результате победы над французами свой авторитет, Александр и во внутренней политике послевоенного времени предпринял очередную серию реформаторских попыток. Еще в 1809 году было создано Великое княжество Финляндское, ставшее по существу автономией с собственный сеймом, без согласия которого царь не мог менять законодательство и вводить новые налоги, и сенатом. В мае 1815 года Александр объявил о даровании конституции Царству Польскому, предусматривавшей создание двухпалатного сейма, системы местного самоуправления и свободу печати.

В 1817-18 годах ряд близких к императору людей занимались по его приказу разработкой проектов постепенной ликвидации крепостного права в России. В 1818 году Александр дал задание Н. Н. Новосильцеву подготовить проект конституции для России. Проект «Государственной уставной грамоты Российской империи», предусматривавший федеративное устройство страны, был готов к концу 1820 года и одобрен императором, но его введение было отложено на неопределенный срок.

Своему ближайшему окружению царь жаловался, что не имеет помощников и не может найти подходящих людей на губернаторские должности. Прежние идеалы все более казались Александру лишь бесплодными романтическими мечтами и иллюзиями, оторванными от реальной политической практики. Отрезвляющее воздействие оказало на Александра известие о восстании Семеновского полка в 1820 году, воспринятое им как угроза революционного взрыва в России, для предотвращения которого необходимо было принять жесткие меры.

Одним из парадоксов внутренней политики Александра послевоенного времени стало то обстоятельство, что попытки обновления российского государства сопровождались установлением полицейского режима, позднее получившего название «аракчеевщины». Ее символом стали военные поселения, в которых сам Александр, впрочем, видел один из способов освобождения крестьян от личной зависимости, но которые вызывали ненависть в самых широких кругах общества.

В 1817 году вместо Министерства просвещения было создано Министерство духовных дел и народного просвещения во главе с обер-прокурором Святейшего синода и главой Библейского общества А. Н. Голицыным. Под его руководством фактически был осуществлен разгром российских университетов, воцарилась жестокая цензура. В 1822 году Александр запретил деятельность в России масонских лож и иных тайных обществ и утвердил предложение Сената, разрешавшее помещикам за «дурные поступки» ссылать своих крестьян в Сибирь. Вместе с тем император был осведомлен о деятельности первых декабристских организаций, но не предпринял никаких мер против их членов, считая, что они разделяют заблуждения его молодости.

В последние годы жизни Александр вновь нередко говорил своим близким о намерении отречься от престола и «удалиться от мира», что после его неожиданной смерти от брюшного тифа в Таганроге 19 ноября (1 декабря) 1825 года в возрасте 47 лет породило легенду о «старце Федоре Кузьмиче». Согласно этой легенде, в Таганроге умер и был затем похоронен не Александр, а его двойник, в то время как царь еще долго жил старцем-отшельником в Сибири и умер в 1864 году. Но никаких документальных подтверждений этой легенды не существует.

У Александра I из детей было всего 2 дочери: Мария (1799 г.) и Елизавета (1806 г.). И российский престол достался его брату Николаю.

«Золотое» столетие династии Романовых. Между империей и семьей Сукина Людмила Борисовна

Семья Александра I

Семья Александра I

Супруга. Император Александр Павлович, как и прочие представители дома Романовых, которым предстояло царствовать, не был волен в выборе спутницы жизни. Бабушка Екатерина II и назначенные ею воспитатели привили ему твердые моральные принципы. Чтобы их не разрушили случайные связи с какой-нибудь придворной кокеткой или французской актрисой, каких было много в окружении его отца – великого князя Павла Петровича, императрица поспешила рано женить внука. Пятнадцатилетнему Александру представили немецких принцесс Луизу и Фредерику Баден-Дурлахских. Он и Екатерина остановили свой выбор на старшей из них, тринадцатилетней Луизе. 28 сентября 1793 г.

она стала супругой Александра под именем великой княгини Елизаветы Алексеевны.

Елизавета Алексеевна (13.01.1779-4.05.1826) была дочерью маркграфа Карла Людвига Баден-Баденского и Дурлахского. Ее мать приходилась родной сестрой первой супруги великого князя Павла Петровича принцессы Вильгельмины-Луизы Гессен-Дармштадтской, великой княгини Натальи Алексеевны.

Елизавета Алексеевна обладала прелестной внешностью: стройная, изящная, легкая, с правильными и тонкими чертами лица, большими голубыми глазами, золотистыми, чуть волнистыми волосами. Ее душевные качества дополняли внешнюю красоту. Даже суровый «дядька» Александра генерал Протасов писал о ней с восторгом и умилением: «В ней виден разум, скромность, пристойность во всем ее поведении, доброта души ее написана на глазах, равно и честность». Будущему идеальному императору подобрали идеальную императрицу. Во время их бракосочетания Екатерина II воскликнула: «Эта пара прекрасна, как ясный день, в ней пропасть очарования и ума». Александр и Елизавета действительно стали самой красивой и элегантной царственной четой Европы.

Для молодых Екатерина II выделила самые светлые и удобные апартаменты Зимнего дворца, баловала их нарядами, украшениями, постоянно устраивала для них балы и прочие развлечения. Александр и Елизавета были влюблены друг в друга, и первые дни совместной жизни казались им сплошным праздником. Однако вскоре во время одного торжественного приема случилась неприятность, которую многие посчитали дурным предзнаменованием: Елизавета Алексеевна неожиданно упала и потеряла сознание. Александр и Екатерина сочли это пустяком, следствием простого утомления от череды бурных увеселений. Однако позже обнаружилось, что у Елизаветы слабое здоровье, по причине которого она вынуждена целые дни проводить в своей комнате, принимая лекарства и отдыхая. Тем не менее она нашла способ быть полезной своему молодому супругу. Свой досуг великая княгиня тратила на чтение серьезной литературы философского и политического содержания, а по вечерам пересказывала прочитанное мужу, которого отец, ставший к тому времени императором, заставлял исполнять многочисленные обязанности командира дворцового караула. Во время свержения и убийства Павла I Елизавета проявила завидное мужество и решительность, фактически заставив растерявшегося и деморализованного Александра принять на себя всю полноту императорской власти и нейтрализовав свою рвущуюся к власти свекровь Марию Федоровну. Но эта же твердость и решительность молодой императрицы, отсутствие жалости и сочувствия к убитому Павлу оттолкнули от нее мужа, посеяли в их отношениях отчужденность и холодность.

Впрочем, главные проблемы молодой великокняжеской и императорской четы, как всегда, были связаны с рождением потомства. Оказалось, Елизавета Алексеевна не способна произвести на свет здоровых наследников престола. У семейной пары долго не было детей. В мае 1799 г. великая княгиня родила дочь Марию, которая прожила только около года. Рожденная в ноябре 1806 г. вторая дочка – Елизавета также прожила совсем недолго. Александр любил детей и хотел иметь собственных. Он тяжело переживал смерть своих малюток и даже забывал об обязанностях императора, становясь просто безутешным отцом. «Домашнее несчастье, со мной случившееся, помешало мне с тобою увидеться в последнее твое пребывание в Петербурге. Потеря горячо любимого ребенка лишила меня дня три всякой возможности заниматься делом», – писал он Аракчееву после похорон маленькой Елизаветы.

Тяжелые роды окончательно подорвали здоровье императрицы. Она уединилась в своих покоях, замкнулась на собственной душевной жизни. Представительские функции Елизавета уступает вдовствующей императрице-матери Марии Федоровне, которая теперь сопровождает Александра на официальных мероприятиях. Сама же Елизавета Федоровна из солидного денежного содержания, полагающегося супруге императора, тратит на себя только около 15 тысяч рублей в год, а все остальное раздает на благотворительные цели. После войны 1812 г. она организовала женское благотворительное общество для оказания помощи вдовам и сиротам участников боевых действий.

Образ мыслей и действий Елизаветы Алексеевны внушали почтение многим современникам. Известная светская львица, французская писательница Жермена де Сталь пишет о ней в подчеркнуто уважительном тоне: «Вначале я была представлена императрице Елисавете, и она показалась мне ангелом-хранителем России. Ее приемы сдержанны, но то, что она говорит, полно жизни. Она черпает свои чувства и мысли из источника великих и благородных мыслей. Я была тронута, слушая ее; меня поразило в ней нечто невыразимое, что отражало не величие ее сана, но гармонию ее души. Давно не приходилось мне встречать более тесное слияние могущества и добродетели».

Александр не запрещал своей супруге вести полумонашеский образ жизни, но сам, будучи достаточно молодым мужчиной, отличавшимся непостоянством и страстностью натуры, стал искать женского внимания на стороне. Многочисленные мимолетные связи императора мало беспокоили Елизавету Алексеевну. Таковы были обычные отношения в императорских семьях, когда один, а нередко и оба супруга позволяли себе небольшие интрижки с придворными дамами и кавалерами.

Но брак Елизаветы и Александра едва не рухнул, когда император влюбился в красивую и ветреную Марию Антоновну Нарышкину, которую современники называли «северной Аспазией». Полька по национальности, она была женой камергера императорского двора, ловкого и хитрого «короля кулис» (то есть мастера закулисной политики. – Л. С.) графа Дмитрия Павловича Нарышкина. Мария Антоновна не отличалась умом и добронравием, но женское очарование и грация этой великосветской куртизанки удерживали возле нее Александра. Император почти открыто демонстрировал свою связь с ней и буквально все вечера проводил во дворце Нарышкиных на Фонтанке или на их даче на Крестовском острове. Мария Нарышкина родила императору дочь Софью. Ходили слухи, что царь собирается аннулировать свой брак с Елизаветой Алексеевной и жениться на любовнице.

При таком развитии событий Елизавета Алексеевна должна была уйти в монастырь или вернуться в Германию, в родительский дом. Но этот опасный для нее роман прервался по вине самой разлучницы. Нарышкина открыто изменила Александру I с князем Гагариным. Императора потрясло то, что с ним поступили как с глупым мальчишкой, безжалостно и грубо растоптали его чувства. Он писал своему духовнику, бывшему давним противником этой связи царя с порочной женщиной: «Я безотлагательно должен сказать Вам несколько слов о приезде госпожи Нарышкиной в Санкт-Петербург. Я надеюсь, что Вы слишком хорошо знаете мое нынешнее состояние, чтобы испытывать малейшую тревогу по этому поводу. К тому же, оставаясь человеком света, считаю своим долгом полностью порвать с этой особой после всего, что произошло с ее стороны».

Разрыв с Нарышкиной вновь сблизил Александра с женой. Он по-новому оценил верность и преданность Елизаветы Алексеевны и всячески искал пути примирения, ему снова хотелось душевного тепла, дружеского участия. Императрица была не против, она не таила обиду долго. С января 1822 г. и до конца жизни Александра супруги снова почти все время проводили вместе. Елизавета с удовольствием сообщала своей матери о воссоединении с мужем: «В это время года (письмо написано в середине зимы 1822 т. – Л. С. ) в моей квартире очень холодно, тем более что она отделена от апартаментов императора еще более холодными залами, поэтому он заставил меня, обратившись к моему чувству, занять часть его апартаментов, устраиваться в трех комнатах, убранных с изысканной элегантностью. Было умилительно следить за борьбой двух наших прекрасных душ, пока я не согласилась принять эту жертву. На следующий день, от обеда до поздней ночи, я каталась на санях с императором. Потом он захотел, чтобы я расположилась в его кабинете, пока он занимался там своими делами». Вновь восстановилась существовавшая в молодости традиция совместных бесед на политические темы, посвящения императрицы в государственные дела. Последние годы супружества императорской четы омрачало только отсутствие у нее наследников.

Бездетному Александру I вольно или невольно, как когда-то его предку царю Федору Алексеевичу, приходилось пристально присматриваться к своим братьям и сестрам, так как именно кому-то из них он должен был оставить престол.

Первым претендентом был брат императора великий князь Константин Павлович (1779-1832). Ему, второму сыну великого князя Павла Петровича, бабка Екатерина II также прочила великую судьбу: предполагалось, что после отвоевания у турок Константинополя он займет престол восстановленной Византии. «Греческий проект» Российской империи так и не был реализован, зато при бездетном брате Константин стал наследником-цесаревичем.

Александр и Константин воспитывались вместе и были дружны в юности. В конце XVIII в. императорская семья часто заказывала художникам двойные портреты этих «прекрасных принцев». Константин, как и Александр, не жаждал престола, но в отличие от старшего брата смог отстоять свое право на личное счастье и относительную независимость.

Вскоре после женитьбы Александра, еще при жизни бабушки Екатерины II, состоялась свадьба Константина с немецкой принцессой. Из трех принцесс Кобургских он сам выбрал Юлию, которая стала его супругой под православным именем Анны Федоровны. Поначалу молодые были счастливы, но и этот брак в доме Романовых также оказался бездетным.

Постепенно Константин охладел к своей супруге и стал обращать внимание на других молодых женщин. Уже будучи наместником Царства Польского и живя в Варшаве, он влюбился в прекрасную польку Жанну Грудзинскую, княгиню Лович. Ради нее он пошел на беспрецедентный для члена царской семьи шаг: в 1820 г. развелся с великой княгиней Анной Федоровной. Новый брак цесаревича Константина был явным мезальянсом и лишал его прав на престол (по указу Павла I, откорректированному Александром I, русским императором не мог стать человек, сочетавшийся браком с лицом, не принадлежащим ни к одному из правящих домов Европы). Со второй женой Константин Павлович прожил в счастливом союзе 12 лет. Он умер еще нестарым человеком во время эпидемии холеры, которая постигла Польшу в 1832 г.

После того как надежды на константинопольский трон рассеялись, уделом Константина стала военная служба. В своем окружении он слыл бравым воякой: участвовал в итальянском походе Суворова, в битве при Аустерлице, в 1812-1813 гг. командовал всей императорской гвардией. Во время войны 1812 г. Константин пытался играть ведущую роль в военной кампании, из-за чего поссорился с первым главнокомандующим русской армией Барклаем-де-Толли и ему пришлось покинуть театр военных действий. Великий князь был амбициозным человеком с тяжелым характером; как это бывает у военачальников, отличался некоторой грубостью и простотой нрава, но его природный ум, храбрость и прямота, товарищеское отношение к сослуживцам сделали его популярным в войсках. Многие военные чины и простые офицеры именно его хотели видеть после смерти Александра I на императорском престоле, и романтический второй брак великого князя не казался им серьезным препятствием для этого. Но императорская семья в лице самого Александра и императрицы-матери Марии Федоровны после развода Константина сделала ставку на другого наследника – великого князя Николая Павловича.

Николай Павлович (1796-1855) был третьим сыном Павла I и Марии Федоровны. Он родился 25 июня 1796 г. за несколько месяцев до смерти его великой бабушки императрицы Екатерины II. Ни она, ни отец Павел I не успели оказать на его воспитание никакого влияния. В раннем детстве он находился на попечении няни – шотландки Евгении Васильевны Лайон, потом им занимались гувернантки Шарлотта Карловна Ливен и Юлия Федоровна Адлерберг. Образованием подросшего великого князя занимался граф Матвей Иванович Ламсдорф.

Мужское потомство Павла I было на редкость крепким и красивым. Мальчики унаследовали внешность своей матери – высокой, привлекательной, пышущей здоровьем немки. Но Николай еще младенцем выделялся даже среди своих братьев. Сразу же после его рождения Екатерина II говорила своим приближенным: «Я – бабка третьего внука, который, судя по необыкновенной его силе, кажется мне, предназначен царствовать, несмотря на то, что у него два старших брата». Через сорок лет многие вспомнят эти ее слова, оказавшиеся пророческими.

Император Павел I был строг со своими старшими, воспитанными бабушкой, сыновьями Александром и Константином и постоянно подозревал их в измене, а младших детей, особенно Николая, напротив, баловал и обожал с ними возиться. Одна из его дочерей, великая княжна Анна Павловна, уже будучи королевой Нидерландов, вспоминала: «Мой отец любил окружать себя своими младшими детьми и заставлял нас, Николая, Михаила и меня, являться к нему в комнату играть, пока его причесывали, в единственный свободный момент, который был у него. В особенности это случалось в последнее время его жизни. Он был нежен и так добр с нами, что мы любили ходить к нему. Он говорил, что его отдалили от его старших детей, отобрав их от него с самого рождения, но что он желает окружить себя младшими, чтобы познакомиться с ними».

Историк Н. К. Шильдер, биограф Николая, включил в свою книгу рассказ о том, что в последние часы своей жизни, вечером 11 марта 1801 г., Павел I зашел в комнаты своего маленького сына, чтобы попрощаться с ним перед сном. Малыш, которому шел только пятый год, вдруг обратился к отцу с вопросом, почему того называют Павел Первый. Император ответил, что до него не было в России государя с таким именем, поэтому он и первый. «Тогда меня будут называть Николаем Первым», – рассудил маленький великий князь. «Если ты вступишь на престол», – заметил Павел, затем обнял и поцеловал сына и быстро покинул его комнату, пребывая в задумчивости.

Конечно, четырехлетний малыш не понимал, что стать императором он может только при необычном стечении обстоятельств, и не мог предполагать, что именно с ним это как раз и произойдет. Пока он был ребенком и подростком, никто не думал о такой перспективе. После убийства отца его воспитанием и образованием занимались мать и старший брат, прочившие ему военную карьеру. В составленной для него образовательной программе значительное место уделялось наукам и навыкам, необходимым будущему командиру одного из гвардейских полков – таково было предназначение великих князей, не имевших статуса цесаревича – наследника престола. «Настоящему полковнику» ни к чему сложные науки и тонкие искусства, главное – военная подготовка и крепкое здоровье. Великий князь Николай воспитывался в спартанской обстановке, приближенной к условиям жизни офицера в военном лагере. До конца жизни он предпочитал спать на узкой и жесткой походной кровати, которую считал самым удобным и подходящим для себя ложем. Кроме военного дела, Николай Павлович увлекался историей. Здесь на него большое влияние оказал один из учителей и воспитателей – выдающийся русский историк и литератор Николай Михайлович Карамзин. Интерес к прошлому России и любовь ко всему русскому император Николай I сохранил на всю жизнь.

В юности Николай Павлович очень ответственно относился к своему воинскому долгу. Когда началась Отечественная война 1812 г., ему было только 16 лет, а его младшему брату Михаилу – 15. Многих дворянских юношей в этом возрасте уже призвали младшими офицерами в войска, и немало их погибло на бородинском поле. Юные великие князья также рвались воевать с Наполеоном, но получили решительный отказ матери и старшего брата – императора. В 1814 г. Николаю удалось добиться разрешения Александра I участвовать в заграничном походе русской армии. Но, к его глубокому разочарованию, к моменту его приезда во Францию Париж был уже взят. Николаю так и не удалось приобрести славу храброго воина, и это стало одной из причин скрытой неприязни, которую он испытывал к старшему брату Константину, воевавшему с французами.

Во время зарубежного похода русской армии семнадцатилетнему Николаю Павловичу не повезло в совершении героических подвигов, зато повезло в любви. Уезжая на театр военных действий, он еще не знал, что старший брат – император Александр I после Лейпцигской битвы, вернувшей прусскому королевскому дому власть над германскими землями, сговорился с королем Фридрихом Вильгельмом III скрепить военный союз семейными узами. Александр хотел женить своего брата Николая на старшей дочери короля Фридриха и недавно умершей королевы Луизы – шестнадцатилетней принцессе Фридерике-Луизе-Шарлоте-Вильгельмине.

В январе 1814 г. королевская семья вернулась из Штутгарта, где она переживала военную грозу, в Берлин. Вскоре в прусскую столицу по дороге в Карлсруэ заехала императрица Мария Федоровна, чтобы посмотреть на свою будущую невестку, и осталась довольна знакомством. Через некоторое время туда же прибыли великие князья Николай и Михаил, следовавшие в Париж, в главную квартиру русской армии. В Берлине они пробыли всего один день. Этого оказалось достаточно, чтобы Николай влюбился в Шарлотту, еще не зная, что она предназначена ему в невесты. Великие князья нанесли визит прусским принцам и принцессам (у короля было четыре сына и три дочери), затем вместе со старшими из них присутствовали на торжественном обеде во дворце и слушали оперу в театре. Николай не сводил глаз с миловидной, стройной и изящной Шарлотты, а она была совершенно очарована статным, широкоплечим юношей в военном мундире, казавшимся ей необыкновенно мужественным и взрослым.

Встретившись во Франции с Александром, Николай не сумел скрыть восторгов от встречи с немецкой принцессой, а благосклонное отношение к этому старшего брата еще более укрепило его чувства. Вскоре он признался, что влюблен в Шарлотту, и ее отцу – прусскому королю. Оба государя остались очень довольны таким поворотом дела: это означало, что для заключения династического брака со стороны молодых людей не последует никаких препятствий. Перед отъездом в Австрию на Венский конгресс Фридрих Вильгельм приказал обер-гофмейстерине королевского двора графине Фосе сообщить принцессе Шарлотте, что отец хотел бы выдать ее замуж за русского великого князя Николая Павловича. Принцесса не возражала, только скромно заметила, что ей будет жаль расставаться с любимым родителем. В написанном сразу же после этого письме к старшему брату принцу Вильгельму она признавалась, что счастлива таким выбором отца, так как Николай, которого она видела только один раз, очень ей нравится.

Политические разногласия между Россией и Пруссией, возникшие во время Венского конгресса, не помешали реализации матримониальных планов. Король Фридрих Вильгельм и император Александр симпатизировали друг другу и были не прочь породниться. Осенью 1815 г. при возвращении русских войск на родину Александр вместе с Николаем и двумя сестрами – вдовствующей принцессой Ольденбургской Екатериной Павловной и герцогиней Саксен-Веймарской Марией Павловной – заехал в Берлин. Здесь прусский король устроил торжественную встречу русскому гренадерскому полку, почетным шефом которого являлся. 23 октября в королевском замке по этому случаю был дан большой обед. На нем официально объявили о помолвке Николая и Шарлотты.

Убедившись, что будущим семейным отношениям двух династий ничто не угрожает, обе стороны не стали торопиться со свадьбой, дожидаясь совершеннолетия жениха и невесты. Николай Павлович должен был завершить свое образование, путешествуя по странам Европы, а принцесса Шарлотта – подготовиться к принятию православия, для чего к ней в Берлин выехал духовный наставник – протоиерей Музовский.

31 мая 1817 г. принцесса, ее брат принц Вильгельм и их свита на двенадцати экипажах выехали из Берлина в Россию через Данциг (Гданьск) и Кенигсберг (нынешний Калининград). Великий князь Николай встречал невесту в Мемеле. Вместе они прибыли в Гатчину, где их ожидал император Александр I, а оттуда через Царское Село отправились в Павловск – летнюю резиденцию императрицы-матери Марии Федоровны.

Торжественный въезд прусской принцессы в Петербург состоялся 19 июня. Шарлотта ехала в золоченой карете в сопровождении двух императриц – матери и супруги Александра I. Вдоль дороги шпалерами стояли гвардейские полки. Возле Зимнего дворца невесту великого князя встречали сановники и духовенство. 24 июня в большой дворцовой церкви Шарлотта приняла православие. Присутствовавшие удивлялись тому, как четко эта маленькая немка произнесла текст Символа веры на церковно-славянском языке. В этот день она получила новое имя и титул, став великой княжной Александрой Федоровной.

Ее обручение с Николаем Павловичем состоялось 25 июня, в день рождения великого князя, у которого, таким образом, был двойной праздник. Александра Федоровна была одета в сшитый специально для этого случая роскошный исторический костюм в русском стиле, а ее голову украшал кокошник.

Венчание великокняжеской четы состоялось 1 июля в Петербурге. В Зимнем дворце собралась вся императорская семья, включая цесаревича Константина Павловича, специально приехавшего из Варшавы на свадьбу младшего брата. Вечером того же дня во дворце был дан праздничный обед и бал, на которых кроме придворных присутствовали военные и статские чины трех высших классов Табели о рангах. От имени короля Фридриха Вильгельма III молодых поздравил чрезвычайный прусский посол князь Антон Радзивилл.

Император Александр I подарил молодым Аничков дворец в Петербурге. Но великокняжеская чета поселилась в нем уже ближе к зиме, а все лето молодой двор кочевал по пригородным царским резиденциям. В Царском Селе, Стрельне, Петергофе, Ораниенбауме для Николая и Александры устраивались праздники, балы и маскарады. Все это время рядом с сестрой находился и прусский принц Вильгельм.

17 апреля 1818 г. Александра Федоровна родила первенца – великого князя Александра Николаевича (будущего императора Александра II). Счастливый дед, король Фридрих Вильгельм III пожелал лично увидеть внука, а заодно пообщаться со своим другом – императором Александром I. Захватив с собой старших сыновей, наследника Фридриха Вильгельма и Карла, он отправился в Москву, где в это время находился весь императорский двор. На границе прусскую королевскую семью встретил генерал-адъютант князь В. С. Трубецкой, а в Орше – начальник Главного штаба русской армии барон И. И. Дибич. Сам император Александр I с цесаревичем Константином и великими князьями Николаем и Михаилом встречал пруссаков в двадцати километрах от старой русской столицы и сопровождал их далее.

4 июня под гром орудийного салюта и колокольный благовест прусский король с сыновьями въехал в Москву. В первые три дня высоким гостям предложили «культурную программу», какой и сейчас обычно развлекают именитых гостей: осмотр Кремля, старинных монастырей и прочих достопримечательностей, а по вечерам – отдых в узком семейном кругу, неспешные ужины с императором и императрицами, цесаревичем и великими князьями. Потом подошел черед московских аристократов приглашать короля к себе. Фридриха потрясла роскошь балов, которые в его честь дал московский генерал-губернатор. Князь Н. Б. Юсупов принял гостей в своем имении Архангельское, а Д. Н. Шереметев – в Останкино. Эти подмосковные усадьбы, их дворцы и парки мало чем уступали царским резиденциям под Петербургом и славились своими крепостными театрами.

Ознакомившись с красотами Москвы и окрестностей, прусский король пожелал осмотреть развалины, оставшиеся после пожара во время нашествия Наполеона. Сопровождавший королевскую семью молодой граф П. Д. Киселев отвел гостей на Пашкову вышку, откуда открывался вид на целые улицы, уничтоженные огнем и еще не восстановленные. К его удивлению, старый Фридрих Вильгельм, за твердость и жесткость характера прозванный «деревянным человеком», вдруг встал на колени и приказал то же самое сделать сыновьям. Он несколько раз поклонился сожженной Москве и со слезами на глазах произнес: «Вот наша спасительница! »

После двух недель пребывания в старой столице королевская семья отправилась в Петербург, где их снова ожидали экскурсии, приемы, балы, охоты и парады, посещения загородных императорских дворцов. Фридрих и его сыновья остались очень довольны поездкой и были в полном восторге от гостеприимства своих русских родственников и роскоши жизни императорского двора и местной аристократии.

В 1820 г. Николай Павлович и Александра Федоровна ездили в Пруссию с ответным визитом. Для этого существовала и еще одна, довольно прозаическая причина: в суровом русском климате великая княгиня стала часто болеть, и врачи посоветовали ей провести зиму у себя на родине – в Берлине. Пока она гостила в родительском замке, Николай Павлович ездил в Троппау на политический конгресс, где собрались государи всех стран Европы, включая и русского императора. Туда его пригласил сам Александр I, с этого времени уже рассматривавший Николая как своего наиболее вероятного наследника.

В том случае, если бы и Николай, как и Константин, по какой-либо причине не смог наследовать трон, оставался еще великий князь Михаил Павлович (1798-1848). С рождения предназначенный к военной службе, Михаил имел чин генерал-фельдцейхмейстера. В 1819 г. он уже управлял артиллерийским ведомством, а с 1831 г. стал главным начальником всех кадетских корпусов, командовал гвардейским корпусом во время войны с турками в 1826-1828 гг. и при подавлении польского восстания в 1830-1831 гг. Его брак с немецкой принцессой, в православии великой княгиней Еленой Павловной, заключенный в 1824 г., оказался вполне благополучен. Супруга родила ему пятерых дочерей, и Михаил жил счастливо в окружении своих любимых женщин.

У императора Александра I было также шесть сестер. Четыре из них дожили до времени его царствования и играли заметную роль при дворе. Особенно близкие отношения у него сложились с Екатериной Павловной (1788-1819). Ее рождение едва не стоило жизни их матери Марии Федоровне, которая до этого производила на свет детей удивительно легко. Мать и дитя чудом спас придворный акушер доктор Ассофеир, которому Екатерина II приказала во что бы то ни стало сохранить жизнь невестке. Благодарные Павел и Мария назвали дочку в честь бабушки-императрицы. От нее она унаследовала живой ум, любознательность, вкус к занятиям политикой.

В 1809 г. Екатерину выдали замуж за принца Георга Ольденбургского, который не имел своего двора. Император Александр I не желал, чтобы его любимая сестра оказалась за границей приживалкой при влиятельных родственниках мужа, и поселил молодую чету в Твери. Принц Георг умер в 1812 г., и Екатерина Павловна на положении вдовы жила при дворе старшего брата, ездила с ним за границу, приняла активное участие в Венском конгрессе, определявшем судьбу Европы после войн с Наполеоном. В 1816 г. она вторично вышла замуж за принца Вюртембергского, ставшего впоследствии королем. Ее сыновья от первого брака – герцоги Ольденбургские и их потомки играли видную роль в жизни семьи Романовых, будучи ближайшими родственниками императорского дома.

За исключением Екатерины Павловны, император не имел близких друзей внутри собственной семьи. Смерть сестры в 1819 г. сделала его одиноким. С прежними товарищами, окружавшими Александра в молодости, его развела в разные стороны политика. Александр I не был счастлив ни в семье, ни в ближайшем окружении, ни на императорском троне. Историк В. О. Ключевский дал очень точную и образную характеристику его личности: «После царя Алексея Михайловича император Александр [производил] наиболее приятное впечатление, вызывал к себе сочувствие своими личными качествами; это был роскошный, но только тепличный цветок, не успевший или не умевший акклиматизироваться на русской почве. Он рос и цвел роскошно, пока стояла хорошая погода, а как подули северные бури, как наступило наше русское осеннее ненастье, он завял и опустился».

Царский венец не доставлял Александру никакой радости. Еще до восшествия на трон он грезил о судьбе частного человека и почти все время правления тяготился властью – она была ему не соразмерна. Смерть любимой сестры Екатерины только усугубила состояние психологического кризиса, в котором император пребывал после окончания войны с Наполеоном, когда основные внешнеполитические задачи были выполнены, а внутренние никак не решались.

Среди подданных росло недовольство той консервативной политикой, которую от лица Александра проводил Аракчеев. С 1816 г. начинают создаваться тайные общества. Об этом вскоре стало известно императору, но он не торопился принимать решительные меры к их ликвидации. В это время его больше занимали внутрисемейные дела и внутренние проблемы собственной личности.

Александр в эти годы много ездил по своей империи. Ее безбрежные просторы и царящие на них беспорядок, экономическое неблагополучие и неустроенность жизни большинства населения рождали в его душе мрачное отчаяние и чувство усталости и опустошенности, невозможности и собственной неспособности что-либо изменить. Будучи в сентябре 1817 г. в Киеве, во время обеда у губернатора он заявил: «Когда кто-нибудь имеет честь находиться во главе такого народа, как наш, – он должен в минуту опасности первый идти ей навстречу. Он должен оставаться на своем посту только до тех пор, пока его физические силы ему это позволяют. По прошествии этого срока он должен удалиться. <...> Что касается меня, – я пока чувствую себя хорошо, но через 10 или 15 лет, когда мне будет 50 лет...» Так Александр оказался первым из русских государей, который заговорил о возможном «уходе на пенсию», при этом еще в довольно молодом возрасте, хотя законы империи подобного «заслуженного отдыха» не предполагали.

Одной из главных забот последнего десятилетия жизни императора стало решение проблемы передачи престола. Никто из императоров не задумывался об этом так рано, что, по мнению историка А. Н. Сахарова, подтверждает желание Александра I оставить престол.

В 1819 г. во время обеда, состоявшегося после военного смотра под Красным Селом, император неожиданно завел с братом великим князем Николаем Павловичем разговор, удививший и того, и его супругу Александру Федоровну. Александр опять заговорил о том, что государю необходимо быть физически здоровым и крепким, и жаловался на упадок сил. Рассуждая о перспективах династии, он отметил, что ни у него, ни у Константина нет детей мужского пола, а у Николая недавно родился сын, а в заключение заявил растерявшимся супругам: «Итак, вы должны знать, что вас ожидает в будущем императорский сан».

В дальнейшем Александр неоднократно возобновлял с Николаем беседы на эту тему, приучая младшего брата к мысли об императорском венце. При этом между ними не было особенно теплых отношений. Николай всегда относился к брату-императору с подчеркнутым почтением, называл его в письмах «ангелом», но разница в возрасте и характере препятствовала их родственному и дружескому сближению. Что же тогда заставило Александра предпочесть Николая самому близкому из братьев, другу юности – Константину?

В 1819 г. император навестил цесаревича Константина Павловича в Варшаве и там, к своему неудовольствию, убедился в том, что брат совсем не дорожит своим статусом наследника престола и намерен жениться на своей возлюбленной – польской красавице Жанне Грудзинской. Их потомство не имело бы законных прав на императорский трон. Возможно, Александр даже испытал чувство зависти к брату, который так откровенно стремился к личному счастью, которое было для него дороже короны.

Император попробовал еще раз повлиять на Константина, соблазняя властью, когда тот поехал его провожать до предместий Варшавы. Александр заявил брату: «...я хочу обдиктировать (отречься от престола. – Л. С. ); я устал и не в силах сносить тягость правительства, я тебя предупреждаю для того, чтобы ты подумал, что тебе надобно будет делать в этом случае... Когда придет пора обдиктировать, то я тебе дам знать, и ты мысли мои напиши к матушке». Однако Константин уже сделал свой выбор. Любовь была для него дороже всех корон в мире. Он обожал свою Жанну, ему нравилась уютная Варшава, и он не собирался возвращаться в Петербург к опостылевшей жене и брать на себя тягостные обязанности императора. Александр все понял, и его дальнейшее поведение продиктовано этим неутешительным знанием.

Вскоре Александр издал тайный манифест, в котором утверждалось: «Если какое лицо из императорской фамилии вступит в брачный союз с лицом, не имеющим соответствующего достоинства, то есть не принадлежащим ни к какому царствующему или владетельному дому, в таком случае лицо императорской фамилии не может сообщить другому прав, принадлежащих членам императорской фамилии, и рождаемые от такого союза дети не имеют права на наследование престола». В манифесте не называлось никаких имен, но все, кому стал известен его текст, понимали, что в нем имеется в виду цесаревич Константин, его морганатическая супруга Жанна и их дети. Николай Павлович не был объявлен наследником, но слух о манифесте, быстро разнесшийся по империи, сделал его таковым в глазах двора и светского общества. Уже осенью 1820 г. великокняжескую чету встречали в Берлине как русских наследников. В Варшаве, куда Николай с женой заехали на обратном пути из Европы, Константин встречал их с большими почестями, которые не полагались младшим родственникам императора и цесаревича. Все это ставило императорскую семью, и в первую очередь великого князя Николая Павловича, в неловкое положение. Романовы не знали, как себя правильно вести друг с другом: в династии не может быть двух наследников сразу.

Ситуацию разрядил цесаревич Константин. 14 января 1822 г. он передал брату-императору письмо, в котором официально отказывался от прав на престол, в том числе и по причинам личной несклонности и неспособности к царствованию. Александр, который ждал этого, тем не менее не сразу решился удовлетворить просьбу цесаревича, так как в истории династии подобных прецедентов еще не было. Только через две недели, после консультаций с матерью-императрицей, он дал свое согласие на добровольный отказ Константина от прав престолонаследия.

Знал ли об этой внутрисемейной переписке Николай, осталось неизвестным. В 1823 г. Александр подписал манифест о его назначении наследником. Но этот документ также не обнародовали. Его первый экземпляр спрятали в ризнице московского Успенского собора, а запечатанные копии отправили в Государственный совет, Сенат и Синод. Вскрыть эти конверты чиновники могли только по особому распоряжению императора или в случае его смерти. О содержании манифеста кроме Александра I во всей империи знали только три человека: московский митрополит Филарет (Дроздов), князь А. Н. Голицын и А. А. Аракчеев. Все они поклялись молчать «до надлежащего времени». Двор и общество, как и большая часть императорской семьи, оставались в неведении относительно смены наследника.

Весь 1824 и первую половину 1825 г. Александр I провел в сомнениях по поводу своего возможного отречения. Он приближался к тому возрасту, который сам в разговоре с Николаем и его женой определил в качестве предельного для пребывания на престоле. В декабре 1824 г. Александру исполнилось 47 лет. Он постоянно затевает с близкими к нему людьми разговоры о своем желании «сбросить с себя бремя короны» и жить частной жизнью. Позже супруга Николая I, императрица Александра Федоровна, будет вспоминать, как Александр однажды сказал им с мужем: «Как я буду радоваться, когда увижу вас проезжающими мимо меня, и я, потерянный в толпе, буду кричать вам „ура“». То есть император уже не мыслил себя не только на троне, но и вообще во власти, в высшем обществе. Он желал полной безвестности, которая одна только и могла дать ему ощущение личной свободы. Но была ли возможна такая свобода для человека, с рождения обреченного носить порфиру? Или освободить его от обязанности облекаться в императорскую мантию могла только смерть? Именно она и сделала возможным настоящее отречение Александра I.

В сентябре 1825 г. император отправился в Таганрог – город-курорт на берегу Азовского моря, куда немного ранее придворные врачи посоветовали поехать императрице для восстановления сил. Ее здоровье страдало в холодном, сыром Петербурге. Свидетели отъезда Александра потом вспоминали, что его поведение выглядело несколько странно: уезжая на юг на пару месяцев, он прощался с родными местами так, словно покидал их навсегда. Император заехал в Павловск к матери и там довольно долго гулял в саду, посетил Розовый павильон, в котором проходили торжества по случаю возвращения его из Франции после победы над Наполеоном. Перед тем как покинуть столицу, он заехал в Александро-Невскую лавру, где постоял у могил своих дочерей. Из Петербурга император выехал в одиночестве, почти без охраны. Около заставы он попросил кучера остановить коляску и в задумчивости довольно продолжительное время любовался спящим городом, будто желая сохранить воспоминания о нем в своем сердце.

В Таганроге Александр пробыл недолго. Убедившись, что императрица устроена как должно и получает необходимое лечение и отдых, он отправился с инспекционной поездкой в Крым, чтобы посетить военно-морскую базу Севастополь и другие города. Особенно приятное впечатление на него произвела Ореанда. Сопровождавшему императора князю П. М. Волконскому он сказал: «Я скоро переселюсь в Крым и буду жить частным человеком. Я отслужил 25 лет, и солдату в этот срок дают отставку».

Во время своей осенней поездки по крымским городам Александр простудился, у него началась лихорадка. Силы императора быстро таяли, все старания врачей поставить его на ноги оказались безрезультатны. Организм Александра, которому через месяц должно было исполниться всего 48 лет, словно не хотел сопротивляться недугу. 19 ноября 1825 г. Александр I умер. Присутствовавший при его кончине князь Петр Волконский записал: «Император более не выходил из коматозного состояния и испустил последний вздох в 10 часов 47 минут. Императрица сама закрыла ему глаза и, перевязав челюсть платком, удалилась в свою комнату».

Казалось бы, в этой смерти не было ничего необычного: и раньше в России цари и императоры умирали, не дожив до старости, а то и совсем молодыми. Но именно с кончиной Александра I связана одна из самых странных и загадочных историй семьи Романовых.

Смерть императора была подтверждена свидетельствами очевидцев, хорошо знавших царя и входивших в его ближайшее окружение. Как только факт его кончины был установлен медиками, составили специальный документ, который подписали лечившие Александра врачи, князь Волконский и барон Дибич. На другой день провели вскрытие тела императора. Судя по протоколу, у Александра I не обнаружили никаких серьезных заболеваний, за исключением поражения некоторых сосудов головного мозга, что вполне нормально для человека его возраста и образа жизни. Акт вскрытия подписали девять медиков и генерал-адъютант Чернышев.

Как уже отмечалось, до последнего вздоха Александра с ним рядом была императрица. Еще до отправки тела в Петербург Елизавета Алексеевна написала письмо своей матери: «Наш ангел на небе, а я на земле. Из всех, кто его оплакивает, я самая несчастная. О, если бы я могла с ним соединиться! Я как во сне, я не могу себе ни представить, ни понять, зачем я существую. Вот прядь его волос, милая мама. Увы! Зачем он так страдал? Теперь на его лице умиротворенное, благожелательное выражение, какое всегда у него было... Зачем мне выпало видеть, как испускает последний вздох это ангельское существо, которое, уже потеряв способность что-то понимать, еще могло любить».

Но многим современникам смерть императора почему-то показалась подозрительной. Тело императора, забальзамированное и одетое в генеральский мундир с орденами, еще лежало в Таганроге, а по России уже начали распространяться слухи один фантастичнее другого.

Александр отличался отменным здоровьем и никогда серьезно не болел. Наверное, поэтому вскоре появилась версия, что его убили свои приближенные. Действительно, в последние годы жизни при дворе стали замечать растущую подозрительность императора. Он часто уединялся, закрываясь в своих покоях, несколько раз отказывался принимать лекарства от легких недомоганий, которые ему предлагали придворные медики. Александр знал о существовании в Петербурге тайных обществ и заговорщиков, но их заговор был направлен не столько против него лично, сколько против системы власти в целом. Мог император опасаться и своего младшего брата-наследника Николая Павловича, которому, если бы Александр не умер в 48 лет, еще долго пришлось бы ждать своего часа, чтобы взойти на престол. Но никаких достоверных фактов, которые подтверждали бы козни Николая против старшего брата, не сохранилось.

Второй слух был связан с тем, что врачи, проводившие осмотр тела Александра, который перед смертью не получал никаких травм и ниоткуда не падал, якобы обнаружили обширные гематомы на спине и ягодицах. Кроме того, смерть императора странным образом совпала с одновременной гибелью двух людей, внешне необыкновенно на него похожих. Умер унтер-офицер Семеновского полка Струменский, не вынеся наказания шпицрутенами за участие в восстании. А 3 ноября императорский фельдъегерь Масков, следовавший в своей коляске за экипажем царя, попал в дорожную катастрофу (по долгу службы этот человек почти постоянно находился при особе государя, чтобы осуществлять срочную почтовую связь со столицей). Фельдъегерская коляска на что-то наткнулась, и Масков, выпавший из нее на мостовую, сломал позвоночник. В семье его потомков до самой революции сохранялось предание, что вместо Александра в гроб в Таганроге положили несчастного фельдъегеря, как две капли воды похожего на своего господина.

Если в императорском гробу оказался либо Масков, либо Струменский, то куда же делся сам император? Быстро нашлись свидетели, видевшие Александра живым. Один из часовых, охранявших дом в Таганроге, где отдыхали царь и царица, якобы заметил 18 ноября (то есть за день до смерти императора), как государь скрытно пробирался вдоль стены, видимо, чтобы незаметно покинуть усадьбу. Некто утверждал, что видел, как царь садился в шлюпку и отплывал в море.

Власти всячески старались пресечь эти слухи, но в то же время подогревали их своими действиями. Пока императора везли в Москву и Петербург, гроб с его телом зачем-то несколько раз вскрывали и подтверждали, что умерший действительно Александр. Среди населения начались волнения. В Туле, через которую проезжал траурный кортеж, фабричные рабочие требовали, чтобы им показали покойного царя. В Москву, куда вначале прибыл гроб, стянули войска. Тело императора положили в Архангельском соборе Кремля – старинной царской усыпальнице. К нему никого не пускали, прощаться не разрешали. Кремль охраняли пехотный полк и кавалерийская бригада. На ночь кремлевские ворота запирали, а возле них ставили заряженные артиллерийские орудия.

Когда гроб довезли до столицы, то ночью, тайно в Царском Селе собрали всю царскую семью. Там крышку подняли в последний раз. Императрица-мать Мария Федоровна якобы узнала сына, но удивилась, как похудело и почернело его лицо. Прощания народа и придворных с императором не было и в Петербурге. Закрытый гроб поместили в императорскую усыпальницу в Петропавловском соборе.

Странной некоторым современникам и потомкам казалась и смерть вдовствующей императрицы Елизаветы Федоровны. Она не поехала за гробом мужа в столицу, а осталась в Таганроге, вероятно, по настоянию врачей. Елизавета отказалась от любых претензий на власть и высказала желание провести последние дни своей жизни в покое и уединении. Прожив зиму на море, весной она все же решила посетить Петербург, но занемогла дорогой и скончалась в Белеве 4 мая 1826 г., пережив мужа всего на несколько месяцев.

События, связанные с восшествием на престол Николая I и сопровождавшим его восстанием декабристов, на время оттеснили на второй план слухи об Александре I. Однако в 30-40-е гг. XIX в. разговоры о его судьбе вновь оживились. Это было связано с приходившими из далекой Сибири известиями о некоем старце Федоре Кузьмиче.

Согласно устному преданию, в 1836 г., через 10 лет после смерти императора Александра I, к дому купца, проживавшего в небольшой деревне Пермской губернии, подъехал таинственный всадник на белом коне. Несмотря на скромную одежду, бороду и седину в волосах, он был очень похож на бывшего императора, внешность которого купец хорошо знал по портретам, которые висели в присутственных местах во всех уездных и губернских городах: высокого роста, с благородной осанкой, с правильными чертами лица и нежной, белой кожей, с голубыми глазами. Всадник назвался Федором Кузьмичом.