Главная / Люстры

Родился политический деятель владимир митрофанович пуришкевич. Псевдомонархист Пуришкевич — человек без чести, без совести, без веры в Бога и с красной гвоздикой в ширинке

Политический деятель. Родился в семье помещика. В 1895 с отличием окончил историко-филологический факультет Новороссийского университета в Одессе.

Родился в Бессарабии, в Кишиневе, по материнской линии потомок декабриста А. О. Корниловича, поляка и католика. Дед по отцовской линии - молдаванин, протоиерей, получивший потомственное дворянство. Отец Митрофан Васильевич (1837-3.05.1915) окончил Ришельевский лицей в Одессе, служил судебным следователем, был почетным мировым судьей, гласным Аккерманского уездного и Бессарабского губернского земств. Благодаря удачной женитьбе, получил крупное землевладение, в результате его сын Владимир стал крупным землевладельцем - 1600 десятин земли. Он так же, как и сын, был участником монархического движения, членом Русского Собрания (РС) с 1908, а в 1910 даже членом Совета РС. Пуришкевич-младший окончил гимназию с золотой медалью, а затем в 1895 историко-филологический факультет Новороссийского университета. Гуманитарное образование наложило отпечаток на его политическую деятельность, - Пуришкевич был блестящим оратором, писал недурные стихи и эпиграммы на политические темы. Он был весьма плодовитым публицистом и поэтом (писал под псевд. Павел Дупенский, Всеволод Незнамов, В. Чарский и В. Кевлич). После окончания университета начал карьеру в родных местах, был гласным Аккерманского уездного и Бессарабского губернского земств, в 1898 стал председателем Аккерманской уездной земской управы Бессарабской губ. В 1901 перебрался в Петербург, где состоял чиновником, прикомандированным к Главному управлению по делам печати МВД.

В 1906 избран депутатом II Государственной Думы от Бессарабской губ., с этого времени и до 1917 был профессиональным политиком. Пуришкевич избирался депутатом III Думы (также от Бессарабии) и IV Думы от Курской губ. (Пуришкевич повздорил с бессарабскими правыми деятелями, которые проводили политику соглашательства с октябристами, и был включен Н. Е. Марковым в избирательный список от Курской губ.). Был членом фракции правых (до нояб. 1916), одним из главных ораторов правых по принципиальным политическим вопросам. Как депутат III Государственной Думы отстаивал законопроект о постройке Амурской железной дороги, отмечал ее значение для переселения русского крестьянства и для государственной обороны. Будучи депутатом Думы, выступал с разоблачениями левой профессуры и студентов. В 1909 обвинил левых студентов в финансовых махинациях, а они, используя свои связи в суде и адвокатуре, привлекли Пуришкевича к суду. Его защищали П. Ф. Булацель и Г. Г. Замысловский, в итоге Петербургский окружной суд 29.11.1909 оправдал Пуришкевича.

Будучи монархистом по своим убеждениям, Пуришкевич принимал активное участие в организациях правого толка. С первых лет существования РС был действительным членом Собрания (как и его жена Анна Николаевна), неоднократно избирался членом Совета РС. Пуришкевич был одним из самых активных членов старейшей монархической организации, часто выступал с докладами в РС. Причем его доклады, как правило, собирали наибольшее число слушателей по причине своей актуальности и из-за ораторских способностей докладчика. В числе наиболее важных и интересных докладов стоит отметить следующие: «Современный университет и его герои» (14.12.1907), «Современное положение Кавказа» (нояб. 1908), «Развал Санкт-Петербургского университета» (4.04.1910), «Третья Государственная Дума в запросах правительству» (10.02., 17.02. и 24.02.1912), «Русский народный учитель» (19.02.1914), «Сельская учебная школьная книга» (7.03.1914) и др.

Вскоре после основания Союза Русского Народа (СРН) вступил в его ряды и сразу выдвинулся в число лидеров Союза. 23.06.1909 в открытом письме редактору немецкой газеты «Neue Preussische Zeitung» Пуришкевич писал: «Я имею счастие быть инициатором вместе с доктором Дубровиным Союза Русского Народа: мощной, политической, глубоко национальной организации». Это - некоторое преувеличение, в числе инициаторов Союза Пуришкевича не было, но уже в сер. 1906 он стал товарищем председателя Главного Совета СРН, оттеснив на вторые роли первых товарищей председателя А. А. Майкова и А. И. Тришатного. С присущей ему энергией Пуришкевич занялся организационной работой в Союзе, рассылал в различные места уполномоченных Главного Совета для создания отделов СРН, во многом благодаря его стараниям в 1906 было созвано три съезда уполномоченных отделов СРН. Пуришкевич был автором целого ряда воззваний и циркуляров Союза, одним из организаторов в столице чайных-читален СРН. Он организовал при СРН Издательский комитет, который издавал монархическую литературу на его личные средства и привлекаемые им пожертвования, председателем комитета был близкий к Пуришкевичу А. В. Ососов. Подпись Пуришкевича стоит под Уставом СРН наряду с подписями А. И. Дубровина и А. И. Тришатного. В составе делегации СРН Пуришкевич принимал участие в работе Третьего Всероссийского Съезда Русских Людей в Киеве 1-7 окт. 1906. Выступал по вопросу об изменении избирательного закона, предлагал поддержать почин бессарабского дворянства о пропорциональных выборах, о выделении евреев в отдельную курию, он был избран в состав комиссии для выработки решения по этому вопросу. По вопросу объединения монархистов Пуришкевич поддерживал тех, кто выступал за группировку монархических сил вокруг трех центров: РС, СРН и Всенародного Русского Союза. Съезд в итоге принял примерно такое постановление (Пуришкевич входил в состав комиссии по выработке и этого решения), учредив Главную Управу Объединенного Русского Народа в составе представителей от РС, СРН и Всенародного Русского Союза (кн. М. Л. Шаховской, А. И. Дубровин и прот. И. И. Восторгов). Активное участие Пуришкевич принимал в Четвертом Всероссийском Съезде Объединенного Русского Народа в Москве 26 апр.-1 мая 1907, где выступал с докладами и речами, был избран в Комиссию по внесению изменений в Устав Объединенного Русского Народа - своего рода руководящий орган из 6 чел. (прот. И. И. Восторгов, В. А. Грингмут, А. И. Дубровин, Пуришкевич, кн. М. Л. Шаховской и А. А. Чемодуров). Он стал также членом Правления Всероссийского Национального Фонда для материального обеспечения интересов русского народа, куда вошли 6 видных деятелей патриотического движения: прот. И. И. Восторгов, В. А. Грингмут, А. И. Дубровин, П. А. Крушеван, Пуришкевич и кн. А. Г. Щербатов.

Однако постепенно Пуришкевич сосредоточил в своих руках большую власть и пытался единолично решать некоторые принципиальные вопросы (о предвыборных блоках и др.), что вызвало недовольство со стороны А. И. Дубровина, и отношения между председателем и товарищем председателя Главного Совета СРН сделались весьма натянутыми. А после 15.07.1907, когда на Съезде уполномоченных СРН в Москве противники Дубровина распространили злую эпиграмму на него, которую написал Пуришкевич, отношения резко обострились. Столкновение двух лидеров СРН привело к полному разрыву и выходу Пуришкевича осенью 1907 из состава Союза, в это же время из СРН вышли или были исключены и некоторые его сторонники (прот. И. И. Восторгов, И. И. Баранов, В. А. Андреев, В. Л. Воронков, А. В. Ососов и др.). Впоследствии противники Пуришкевича обвиняли его в том, что, уходя, он выкрал документы Союза. Сразу после ухода Пуришкевича из СРН А. И. Дубровин упорно молчал, не желая дать повод к кривотолкам. Вскоре у Пуришкевича в стенах Думы произошла стычка с Милюковым, когда он назвал лидера кадетов подлецом, и, не дождавшись от Милюкова вызова на дуэль, публично назвал его «трусом, врагом Отечества, рабом похотливых желаний еврейской массы». Кадеты, желая его дискредитировать, пустили слух, что Пуришкевич - вор, стащивший документы у Дубровина, тогда лидер СРН выступил с публичным опровержением этих слухов, заявив, что Пуришкевич ничего не крал (впоследствии, правда, Дубровин говорил прямо противоположное: подтверждал слух о том, что в свое время Пуришкевич выкрал некоторые документы Союза).

Пуришкевичу все-таки удалось создать из РНСМА довольно сильную и влиятельную организацию. Учреждение Союза благословил св. прав. Иоанн Кронштадтский; используя свои возможности, как депутата Государственной Думы, Пуришкевич привлек к участию в Союзе целый ряд видных правых деятелей. Членами Главной Палаты РНСМА в разное время были: члены Госдумы С. А. Володимеров, проф. А. С. Вязигин и Г. А. Шечков; известные в монархических кругах И. И. Баранов, Г. В. Бутми, К. И. Дружинин, Ю. С. Карцов, Н. Д. Облеухов, В. М. Скворцов, П. П. Сурин, проф. Ф. А. Хлеборад и др. Немало авторитета прибавило Пуришкевичу издание уникальной «Книги Русской Скорби», он был председателем Редакционной комиссии книги. Близкие отношения установились у Пуришкевичем с лидером московских монархистов прот. И. И. Восторговым, который долгое время был членом Главной Палаты РНСМА и во время своих многочисленных пастырских поездок по Сибири и Д. Востоку открыл немало отделов Союза (за заслуги перед Союзом московский протоиерей был даже избран почетным председателем РНСМА). В свою очередь Пуришкевич в самый разгар кампании против лидера московских монархистов стал членом Комитета по подготовке съезда Русских Людей в Москве 27 сент.-4 окт. 1909 («Восторговский» Съезд). Он принимал участие в работе Съезда при обсуждении основ деятельности правых организаций, а также вопросов печати. Пуришкевич был избран почетным членом Русского Монархического Собрания (РМС) - интеллектуального штаба монархистов Москвы, которым руководил прот. Иоанн Восторгов.

Пуришкевич всегда уделял большое внимание внешнеполитическим вопросам. До 1914 он был противником сближения России с Англией. В июне 1909 немецкая газета «Neue Preussische Zeitung» опубликовала его открытое письмо, в котором он протестовал против частых поездок на берега Темзы российских думских либералов, стремившихся способствовать сближению России и Англии. В письме он заявлял о том, что симпатии правых - на стороне Германии, и основаны они на верности монархическому принципу. Вместе с тем, Пуришкевич подчеркивал, что «не чувство симпатии к Германии говорит во мне и вызывает строки этого письма, я русский националист до мозга костей и не способен руководствоваться слюнявой сентиментальностью в вопросах исторических судеб моего народа». В февр. 1910 по докладу Пуришкевича Главная Палата РНСМА приняла постановление, в котором выражался протест по поводу того, как принималась в России делегация французских парламентариев (кадеты произносили едва ли не революционные речи), и предлагалась оригинальная мера, - в случае дальнейшего вмешательства французов в наши внутренние дела организовать поездку русских монархистов во Францию для пропаганды идей монархизма во Французской республике. По инициативе своего лидера РНСМА даже организовал в апр. 1910 специальную комиссию, которая имела цель бороться с систематическим вмешательством иностранцев в наши внутренние дела. Летом 1911 Пуришкевич посетил ряд городов Поволжья, где инспектировал отделы РНСМА и читал лекцию на тему «Проснувшийся Китай как угроза русскому переселенческому движению». Пуришкевич доказывал, что Китай проснулся от вековой спячки, а наши либералы, заполонившие печатные органы и систему образования, уверяют, что нет никаких оснований для беспокойства. В результате правительство может просмотреть опасность, как это было в случае с Японией.

В сент. 1911 после убийства П. А. Столыпина председателем правительства был назначен В. Н. Коковцов. Воспользовавшись этим поводом, правые разработали и подали на имя нового премьера важный документ - Докладную записку русско-национальных монархических организаций. В записке правые предостерегали нового премьера от уступок инородческим притязаниям и излагали свои пожелания по еврейскому, финляндскому и польскому вопросам. Пуришкевич был одним из авторов записки, наряду с И. А. Баженовым, А. Л. Гарязиным, Г. Г. Замысловским и проф. Н. О. Куплевасским. 19.03.1912 Пуришкевич был избран членом Устроительного Совета Всероссийских Съездов от РС, но в работе Пятого Всероссийского Съезда Русских Людей в Петербурге 16-20 мая 1912 участия не принимал (приехал только в день закрытия Съезда), т. к. был в это время у себя на родине, где проходили торжества в ознаменование 100-летия присоединения Бессарабии к России. Там, кстати, Пуришкевич получил царский подарок - портрет Государя с дарственной надписью. Зато активнейшее участие принял Пуришкевич в Шестом Всероссийском Съезде Русских Людей в Петербурге 19-23 февр. 1913, который был приурочен к торжествам по случаю 300-летия Дома Романовых. Он был избран одним из товарищей председателя Съезда, наряду с руководителями СРН и РС - Н. Е. Марковым и гр. Н. Ф. Гейденом, а также епископом Елисаветградским Анатолием (Каменским). Был одним из организаторов монархического Крестного хода, блистал ораторским мастерством на заседаниях и митинге в Михайловском манеже. В речи на митинге, встреченной бурей восторга, Пуришкевич в частности предложил классификацию врагов патриотического движения, которых он делил на страшных и нестрашных. «К последним надо относить жидов и инородцев, не проникшихся идеями русской государственности. Рожа жида всегда сама укажет нам спасительный исход. И инородцы не так уж опасны, ибо они действуют открыто. Революционеры, выступающие открыто, - тоже не страшны, ибо с открытым врагом знаешь, как себя держать, знаешь, как взяться за него и положить его на лопатки. Зато страшен враг скрытый. Это те, которые, пользуясь своим положением, стараются изобразить нас какой-то дикой бандой хулиганов. Остерегайтесь поэтому сановных шаббесгоев». Но самой главной своей заслугой Пуришкевич считал организацию Высочайшего приема делегатов Съезда в Зимнем дворце 24.02.1913 уже после закрытия монархического форума.

В 1912-13 Пуришкевич был одним из тех, кто немало сделал для того, чтобы было расследовано и доведено до суда дело о ритуальном убийстве отрока А. Ющинского. Уже в янв. 1912 были изданы принадлежавшие Пуришкевичу фотографии с тела и рубашечки умученного мальчика, средства от продажи которых лидер РНСМА передал в фонд им. А. Ющинского. Перед началом процесса по делу Бейлиса РНСМА издал брошюру И. Пранайтиса «Тайна крови у иудеев», значительная часть тиража которой была направлена в Киев. В окт. 1913 Пуришкевич разослал по всем отделам секретный циркуляр, в котором отмечалось, что «ввиду злобного шума, поднятого жидами и жидовской печатью всего мира вообще против обвинения жидов в ритуальных убийствах христиан», а также той травли, которую «жиды ведут против защищающих интересы матери убитого Ющинского, мужественных борцов за правду члена Государственной думы Георгия Георгиевича Замысловского и присяжного поверенного Алексея Семеновича Шмакова», Главная Палата призывает «морально поддержать этих доблестных и стойких разоблачителей жидовского изуверства», для чего предлагает немедленно послать им «телеграммы с выражением своего сочувствия, одобрения и уверенности в торжестве русской, против жидов, правды». 25.10.1912 Пуришкевич выступил в Государственной Думе с речью, в которой призывал Думу воспрепятствовать попыткам сословия петербургских присяжных поверенных оказать влияние на решение Киевского суда.

Большое внимание Пуришкевич уделял вопросам образования. Он принимал деятельное участие в организации академического движения в вузах Петербурга, выступал нередко с речами и докладами на темы образования. Весной 1913 по его инициативе и при его деятельном участии РНСМА издал книгу «Школьная подготовка второй русской революции», которая имела большой резонанс в обществе и правительственных кругах, побудила Министерство народного просвещения к принятию ряда мер охранительного характера. Пуришкевич стал основателем Всероссийского Филаретовского общества народного образования (устав утвержден 8.02.1914), одной из главных задач которого было противостояние разрушительным тенденциям в развитии отечественного образования. Правда, общество ничем особенным себя зарекомендовать не успело.

С началом первой мировой войны, подчеркивая, что отныне все политические противоречия отброшены, Пуришкевич демонстративно выехал на фронт в составе санитарного отряда А. И. Гучкова. Вскоре он организовал собственный санитарный отряд, который возглавлял до конца войны, нередко был в гуще боев. В связи с нападением Германии на Россию Пуришкевич отказался от своего прежнего германофильства, занял позицию верности союзническому долгу, став англофилом. По этой причине он яростно нападал на П. Ф. Булацеля, опубликовавшего в своем журнале «Российский гражданин» статью, в которой с монархических позиций протестовал против намерения Англии объявить императора Вильгельма II военным преступником. Пуришкевич резко отмежевался от Булацеля и его единомышленников, которым предложил покинуть ряды РНСМА. Более того, он направил телеграмму английскому послу Д. Бьюкенену, в котором обличал «рептильные газеты, считающие себя правыми», в «дерзком и бесконечно антипатриотическом поступке». От имени РНСМА, который является, по словам Пуришкевича, «одной из могущественнейших демократически-монархических организаций Империи», он выражал «глубокое восхищение Англии, нашему доблестному союзнику, жертвы коей на алтарь общего дела будут оценены рядом русских грядущих поколений».

Во время войны Пуришкевич практически отошел от руководства РНСМА (текущей деятельностью руководил Н. Д. Облеухов). Он все больше и больше расходился с другими правыми деятелями, занимая по целому ряду вопросов особую позицию. Помимо нарочитого англофильства (все правые традиционно склонялись к германофильству, а потому стремились к скорейшему окончанию войны ради сохранения монархического начала как в России, так и в Германии), Пуришкевич выступал также против проведения монархических съездов и совещаний, заявляя, что он приемлет в годы войны только те съезды, которые направлены на помощь армии. В отличие от всех монархистов, протестовавших против создания в Думе антимонархического Прогрессивного блока, Пуришкевич занял по отношению к блоку примирительную позицию. Возглавляемый им РНСМА не принял участия ни в одном монархическом совещании осени 1915, несмотря на то, что одним из организаторов Саратовского Совещания уполномоченных монархических организаций 27-29 авг. 1915 (Саратовское Совещание) и Нижегородского Всероссийского Совещания уполномоченных монархических организаций и правых деятелей 26-28 нояб. 1915 (Нижегородское Совещание) был Саратовский отдел РНСМА.

Со 2-й пол. 1915 Пуришкевич начал позволять себе выступления с публичной критикой правительства, именно он придумал ядовитое выражение, ставшее крылатым - «министерская чехарда» (9.02.1916 после речи Б. В. Штюрмера в Государственной Думе). Излюбленной темой выступлений Пуришкевича становятся нападки на проживающих в России немцев, среди которых было немало монархистов. Позиция Пуришкевича сначала вызывала недоумение у рядовых монархистов, а затем и откровенный протест. В н. 1916 в связи с его выступлениями в Государственной Думе Совет Монархических Съездов обсуждал эти вопросы, а некоторые из местных организаций РНСМА даже «потребовали его удаления с поста председателя». В 1916 Пуришкевич окончательно изменил монархическому движению, фактически став пособником врагов Самодержавия, хотя продолжал называть себя монархистом. В 1916 он публично подал руку лидеру кадетов и своему прежнему личному врагу П. Н. Милюкову. 3.11.1916 Пуришкевич был принят Царем, знавшим его как одного из вождей монархического движения. Этим воспользовались вел. кн. Георгий Михайлович и др. участники антидинастического заговора, которые добивались удаления Б. В. Штюрмера с поста премьер-министра и министра иностранных дел, и рассчитывали через посредство Пуришкевича, воспользовавшись доверием к нему Николая II, создать у Государя впечатление, что Штюрмером недовольны даже монархисты. Интрига достигла цели, скоро Штюрмер был отправлен в отставку. У Пуришкевича, кстати, были личные причины для недовольства Штюрмером. В окт. 1916 он организовал в Петрограде «Общество Русской географической карты», в котором был председателем. Целью Общества было обоснование границ России после победоносного окончания войны, этой картой должны были руководствоваться дипломаты на будущем мирном конгрессе для защиты интересов Русского Народа и определения территориальных интересов России. Однако Штюрмер отказался утвердить устав Общества, предпочитая по территориальному вопросу обратиться к Д. И. Иловайскому. Это еще больше настроило Пуришкевича против Штюрмера и т. н. «распутинцев».

19.11.1916 Пуришкевич окончательно перешел границу, очутившись с лагере врагов Самодержавия, - в этот день он произнес свою гнусную речь о «темных силах» в Государственной Думе, в которой он, на основании слухов и сплетен, обвинил ряд государственных деятелей в корысти, интригах, германофильстве и пр. Особенно досталось от него дворцовому коменданту В. Н. Воейкову, которого Пуришкевич на основании одних только сплетен, что тот за государственный счет провел железнодорожную ветку к своему имению, где был источник минеральной воды Кувака, остроумно и ядовито обозвал «генерал-от-кувакерии». В заключение он обратился с эффектным призывом к министрам отправиться в Ставку, пасть к ногам Царя и умолять Его избавить Россию от Распутина. Пуришкевич намеревался выступить с такой речью от имени правой фракции Государственной Думы. Однако фракция, ознакомившись с речью, единогласно (причем, тайным голосованием) отказалась признать Пуришкевича выразителем ее мнения, тогда он вышел из состава фракции, а место среди ораторов ему услужливо предложила одна из групп, входивших в Прогрессивный блок. Для внешнего наблюдателя, не осведомленного в эволюции взглядов Пуришкевича, эта речь произвела эффект разорвавшейся бомбы, его личность однозначно ассоциировалась с правыми, хотя речь его была осуждена сторонниками как А. И. Дубровина, так и Н. Е. Маркова.

В ночь с 16 на 17 дек. Пуришкевич не только словом, но и делом принял участие в свержении монархии, - своим участием в убийстве Г. Е. Распутина он приобрел сомнительную славу «застрельщика революции». Судя по показаниям, которые дал в 1931 ОГПУ Ф. С. Житков (один из солдат, привлеченных заговорщиками для заметания следов убийства), сам Пуришкевич прекрасно понимал суть убийства Распутина, ибо он говорил солдату, что «это первая пуля революции». 19 дек., когда было найдено истерзанное тело друга Царской Семьи и стало ясно, что убийцам не миновать наказания, Пуришкевич бежал на Румынский фронт. Участие в убийстве Г. Е. Распутина навсегда останется позорной страницей в биографии Пуришкевича. В янв. 1917 появились даже слухи, что Пуришкевич стал руководителем некоей «национальной партии», которая предполагала «путем дворцового переворота» «спасти Россию от революции и позорного мира». В н. 1917 Главный Совет СРН официально зафиксировал, что Пуришкевич перестал быть монархистом, предписав своим организациям исключить его из их состава как «революционера». Пуришкевич осмелился явиться в столицу только в начале февр. 7-8.02.1917 он провел заседание Главной Палаты РНСМА, на котором, по его настоянию, было принято решение, осуждающее планировавшийся монархический съезд, а членам Союза, которые осмелятся принять в нем участие, Главная Палата грозила исключением.

Причины измены Пуришкевича правому делу следует искать, прежде всего, в особенностях его характера. Многие знавшие его близко монархисты подмечали некоторые его черты, на которых можно было «играть». Его коллега по III Государственной Думе, лидер фракции правых проф. А. С. Вязигин в письме жене 24.04.1912 отмечал поразительные «доверчивость и легкомыслие Пуришкевича». Хорошо изучивший своего заместителя, а затем противника, А. И. Дубровин отмечал его вспыльчивость, раздражительность, грубость и пристрастие к ругательству. Самое обстоятельное и убедительное объяснение измены Пуришкевича дал его соратник по РНСМА Ф. В. Винберг. Он писал: «Талантливый, блестяще даровитый, редко образованный и начитанный, большого ума и больших творческих способностей, одинакового со мной, как мне не только казалось, но как действительно тогда и было, политического склада мыслей, Владимир Митрофанович мне очень нравился, и я был его горячим сторонником». Однако он «был чрезмерно обуян личными чувствами, как то - надменным самомнением, любовью к популярности и стремлением к исключительному преобладанию над всеми другими, большой пристрастностью и нетерпимостью к чужим мнениям, а потому и неуживчивостью характера, склонностью, под влиянием своих увлечений и чувств, не разбираться в средствах для достижения целей, и недостаточно обдуманно и осторожно относиться к тем или другим действиям своим». В своем безграничном самомнении Пуришкевич, по словам Винберга, особенно возненавидел Государыню Императрицу Александру Федоровну за то, что Она, по его мнению, недостаточно ценила и превозносила деятельность «гениального Пуришкевича» по организации санитарных поездов. Тогда как Государыня, стремясь искоренить интриги и соперничество в святом деле помощи раненым воинам, сознательно проводила политику по уравнению всех, труждающихся на этом поприще.

Разумеется, Пуришкевич с восторгом встретил февральскую революцию. Он опубликовал открытое письмо русскому обществу «Вперед! Под двухцветным флагом», надеясь, что его заслуги перед революцией будут оценены. Однако новая масонская власть не нуждалась в таком неуравновешенном союзнике, и Пуришкевич не был востребован ею. Надо отдать ему должное: он одним из первых обратил внимание на большевистскую угрозу и в 1917 опубликовал обращение «Без забрала: открытое письмо большевикам Совета петроградских рабочих депутатов». Видя, что наступает анархия, Пуришкевич буквально метался в поисках какой-то опоры. Он участвовал в частных совещаниях Государственной Думы, называя Думу «единственным очагом порядка», предлагал перенести ее заседания в Новочеркасск, где положение было более надежным. Принимал участие в Государственном совещании в авг. 1917. Пытался привлечь в свое «Общество российской географической карты» офицеров, встречался с Л. Г. Корниловым и А. И. Деникиным, но те не захотели иметь с ним дела. Своей бескомпромиссной борьбой с большевизмом Пуришкевич возвращал себе доверие здоровых сил русского общества. Так будущий Святейший Патриарх Алексий (Симанский) писал в конце авг.: «Умер бедный Штюрмер. Замучили его «гуманные» меры нового правительства, которое держало его без суда и следствия в течение пяти с половиной месяцев в тюрьме. Кажется, уже пора сказать всем этим правителям, что Россия не игрушка и нельзя ею шутить и браться управлять ею кому вздумалось. Надо послушать Пуришкевича».

Накануне выступления Корнилова Пуришкевич был арестован большевиками в Минске, доставлен в Петроград и помещен в «Кресты». После подавления корниловского выступления в середине сент. он был выпущен из тюрьмы и перешел на нелегальное положение. С 5 сент. по 24 окт. его брат М. М. Пуришкевич издавал в Петрограде газету «Народный трибун. Орган Пуришкевича», в которой печатались в основном материалы бывшего вождя РНСМА. Основной целью газеты была борьба с набиравшим силу большевизмом. После выхода из тюрьмы Пуришкевич предпринял попытку создать монархическую организацию на основе РНСМА. Организация призвана была, не провозглашая из тактических соображений требование восстановления монархии, мобилизовать силы для борьбы с анархией. В нее входили в основном офицеры (штаб-ротмистр Н. Н. де-Боде [начальник штаба], полковник Ф. В. Винберг, И. Д. Парфенов, Д. В. Шатилов и др.). Узнав о выступлении генерала А. М. Каледина, Пуришкевич и де-Боде составили письмо к генералу о своем присоединении к нему и о начале работы по созданию офицерских полков в Петрограде, но не успели его отправить, т. к. 18.11.1917 Петроградская ЧК арестовала всех членов организации (их выдал прапорщик Зелинский, который на суде отказался от своих показаний, заявив, что он - жертва большевиков). Это письмо стало главным обвинительным документом. Петроградский революционный трибунал рассматривал дело по обвинению Пуришкевича и его 13 единомышленников с 28.12.1917 по 3.01.1918 и вынес относительно мягкие приговоры: Пуришкевич получил 4 года принудительных общественных работ при тюрьме с зачетом предварительного заключения, остальные обвиняемые осуждены были на меньшие сроки. Пуришкевич подготовил речь для выступления на заседании трибунала, которая характеризует его взгляды того времени. Называя себя «убежденнейшим монархистом», он вместе с тем оправдывал свержение Самодержавия («революция не была заговором, акцией группы лиц»), утверждая, что сам «оскорбленный, изуверившийся в царской власти народ заставил ее уйти». Государыню называл «женщиной, имени которой я спокойно слышать не могу». Выдвигал «священное знамя Учредительного собрания», заявляя, что «у великого народа должно быть великое светлое будущее». Словом, взгляды Пуцришкевича в это время были довольно противоречивыми и путаными. Создав монархическую организацию, он сделал только первый робкий шаг к политическому покаянию.

В Петропавловской крепости он писал политические стихи - «Песни непокоренного духа». Особенно был возмущен Пуришкевич заключением Брестского мира. 18.03.1918 он написал стихотворение «Троцкий мир (воскресший иудей)», в котором называл заключенный договор «днем тризны по Руси». Это стихотворение показательно для характеристики эволюции взглядов Пуришкевича в заключении. В нем есть такие строки: «Но нет, Русь не умрет, наперекор стихиям,/ Мне сердце чуткое об этом говорит./ И будет жить она, и жала вырвет змиям,/ И за позор её заплатит внукам жид./ И цепью длинною грядущих поколений,/ Невиданной волны смирив жестокий шквал,/ В прах поверженный славянства дивный гений/ Перенесет девятый вал». Пуришкевич пророчил наступление часа, когда воскреснет «России спящий дух,/ Что так попутал бес лукавый,/ И русский Царь - её пастух/ В сияньи чистом мысли правой,/ Собрав заблудшие стада,/ И сонм вождей, лишенных страха,/ На славный русский путь здорового труда/ Вернет народ, что стал в руках жида/ Толпой преступников без шапки Мономаха». 17.04.1918 в связи с болезнью сына Пуришкевич был освобожден из заключения с условием не заниматься контрреволюционной деятельностью в течение первого года свободы, а 1.05. он попал под амнистию, объявленную декретом Петроградского совета.

В сент. 1918 Пуришкевич с матерью, бежавшей из-под ареста в Петрограде, прибыл в Киев. В янв. 1919, возмущенный аннексией Бессарабии, написал открытое письмо румынскому королю Фердинанду. Применения себе в Белой армии Пуришкевич, как и другие монархисты, не нашел. Он начал ездить по югу России с лекциями. 7.03.1919 выступил в Ростове-на-Дону с лекцией на тему «Россия вчера и сегодня. Россия завтра», в которой он нападал на Англию и выступал за союз с Германией. Это была полная ревизия политических взглядов: Пуришкевич таким образом расписывался в своем ошибочном англофильстве. Но вождям Белого движения, продолжавшим ориентироваться на Антанту, такие идеи пришлись не по вкусу. И на следующий день приказом градоначальника Пуришкевич был изгнан из пределов Ростовского градоначальства. Он уехал в Новороссийск, а затем в Екатеринодар, где хотел прочитать 13 и 14 марта два доклада, но и тут его ждал такой же прием. Кубанская Рада запретила Пуришкевичу читать доклад на эту тему. Только 7.05.1919 и только во Владикавказе ему удалось прочитать свой доклад. На Дону он безуспешно пытался создать «Всероссийскую народно-государственную партию». В 1919 пытался наладить издание газеты «В Москву», которая выходила в свет с эпиграфом «Бери хворостину, гони жида в Палестину». Однако по распоряжению ростовского градоначальника газета была закрыта.

В дек. 1919 он начал издавать в Ростове-на-Дону журнал «Благовест», имевший подзаголовок «журнал Русской Монархической Народно-Государственной мысли» (вышел, правда, только один номер). Материалы журнала оставляют двойственное впечатление о духовно-нравственном состоянии Пуришкевича. В статье «Преступность защиты Учредительного Собрания» он выступает с трезвой программой выхода из смуты, которой, увы, не было у вождей Белого движения. Пуришкевич писал, что в современных условиях большевистская власть в России «должна быть заменена властью беспощадного русского диктатора, обязанностью коего явится найти и жестоко покарать главных виновников, обративших Русский Народ в зверя». А преемником диктатуры «должен быть только русский Царь Самодержец». Белое движение, по мысли Пуришкевича, должно привести к восстановлению Царской власти, которая государственно поставлена «к открытой борьбе с еврейством». Однако тут же он заявляет, что ему, как и кадетам, ненавистна Романовская государственная политика, правда, пытается (причем, весьма невнятно) определить отличие своей позиции от кадетской.

В журнале напечатано очень трогательное стихотворение «Молитва», в котором рефреном звучат слова: «Боже, помилуй нас в смутные дни, / Боже, Царя нам верни!». В этом стихотворении есть такие слова: «Русское имя покрылось позором,/ Царство растерзано адским раздором,/ Кровью залита вся наша страна…/ Боже наш, в том есть и наша вина./ Каемся мы в эти страшные дни…/ Боже, Царя нам верни!». Это стихотворение можно рассматривать, как политическое покаяние Пуришкевича. Он скончался от тифа в Новороссийске вскоре после выхода журнала «Благовест». Точных известий об обстоятельствах его кончины нет, не известно также, довелось ли ему исповедаться и покаяться перед смертью. Его отпевал еп. Евлогий (Георгиевский), ничего об этом в своих воспоминаниях не сообщающий.

Владимир Митрофанович Пуришкевич

Пуришкевич В.М. в годы Первой мировой войны.

Пуришкевич Владимир Митрофанович, 1870-1920, помещик, один из инициаторов создания Союза русского народа, организатор Палаты Михаила Архангела, депутат II и IV Государственной думы от Бессарабской губернии. Враг Г. Распутина и участник его убийства.

Использованы материалы сайта RUS-SKY ®, 1999 г. Биографический справочник, в котором указаны имена всех лиц, которые были упомянуты в переписке императора.

Пуришкевич Владимир Митрофанович (1870, Кишинев - 1920, Новороссийск) - политический деятель. Родился в семье помещика. В 1895 с отличием окончил историко-филологический факультет Новороссийского университета в Одессе. Писал сатирические стихи и был признанным оратором. Карьеру начал как земский деятель в Бессарабской губернии, продолжил в Министерстве внутренних дел, с 1904 являясь чиновником особых поручений при В. К. Плеве . Осенью 1905 вместе с А.И. Дубровиным стал создателем монархической партии "Союз русского народа" , а после ее раскола в 1908 года возглавил "Русский народный союз имени Михаила Архангела". Пуришкевич получил известность своими выступлениями во II, III и IV Государственных думах. С началом первой мировой войны в 1914 прекратил партийную деятельность и стал начальником армейского санитарного поезда. После военных неудач весны-лета 1915 требовал усиления власти для успешной борьбы с революцией и на фронте. В 1916, возможно, был одним из участников убийства Г.Е. Распутина . После Февральской революции выступил против Временного правительства. После Октябрьской революции 1917 создал офицерскую организацию (кстати, действовавшую подпольно в тылах белых войск) для борьбы за восстановление монархии. В ноябре был арестован Петроградской ЧК. Был приговорен ревтрибуналом к четырем годам принудительных общественных работ, но освобожден Ф.Э. Дзержинским и Н.Н. Крестинским в связи с болезнью сына под честное слово не вести партийной деятельности, а затем амнистирован. Уехав на юг, сотрудничал с А.И. Деникиным . Издавал черносотенный журнал "Благовест". Умер от сыпного тифа.

В.М.Пуришкевич работы Ю.К.Арцыбушева.

Политическая "шиза" пришла в движение

Владимир Пуришкевич - поэт-дилетант, став депутатов Государственной Думы, превратился в такого же политика-дилетанта. Ведь в глубинной сущности происходивших политических процессов он мало что понимал. Позиционировал себя как правый политик, состоял во «фракции правых». И, как все правые, поставил себя в двусмысленное положение: поддерживал существующий самодержавный строй, но при этом принял деятельное участие в работе Госдумы - органа, ограничивавшего самодержавие каждым свои шагом, каждым вынесенным решением. "Лучше мы, чем левые", - таков был мотив участия правых в работе российского "парламента". Однако же, как мы успели заметить и в свое время, в годы перестройки, эта деятельность способна так увлечь, что полученную в руки власть (отобранную по сути дела у царя) уже нет мочи вернуть законному владельцу. Наоборот, власти, пусть даже иллюзорно-законодательной хочется всё больше и больше. И для всех тех правых, которые не смогли себя сдержать и приняли участие в выборах и в работе Госдумы, эта двойственность положения стала сущим неврозом, своего рода политической шизофренией - раздвоением личности: и за монархию в убеждениях, но против монархии в делах. Не был исключением и Пуришкевич. Точнее говоря, именно в его лице политическая шизофрения правых воплотилась в самом ярчайшем виде. Неврастеник в быту, он становился абсолютно непереносимым в политическом действе. Когда В.Пуришкевич участвовал в убийстве Г.Распутина, то пребывал просто-таки в истерическом состоянии. Вот как он сам много позже описывает свой диалог с городовым, прибежавшим на выстрелы (он стрелял в Г.Распутина), в своем Дневнике за 1916 год :

...«Служивый! - обратился я к нему. - Это ты заходил несколько времени тому назад, справиться о том, что случилось и почему стреляют?» «Так точно, ваше превосходительство!» - ответил он мне. «Ты меня знаешь?» «Так точно,- ответил он вновь,- знаю». «Кто же я такой?» «Член Государственной думы Владимир Митрофанович Пуришкевич!» «Верно! - заметил я.- А этот барин тебе знаком?» - указал я на сидевшего в том же состоянии князя Юсупова. «И их знаю»,- ответил мне городовой. «Кто это?» «Его сиятельство князь Юсупов!» «Верно! Послушай, братец, - продолжал я, положив руку ему на плечо. - Ответь мне по совести: ты любишь батюшку Царя и мать Россию; ты хочешь победы русскому оружию над немцем?» «Так точно, ваше превосходательство, - ответил он. - Люблю Царя и Отечество и хочу победы русскому оружию». «А знаешь ли ты, - продолжал я, - кто злейший враг Царя и России, кто мешает нам воевать, кто нам сажает Штюрмеров и всяких немцев в правители, кто Царицу в руки забрал и через нее расправляется с Россией?» Лицо городового сразу оживилось. «Так точно, - говорит, - знаю, Гришка Распутин!» «Ну, братец, его уже нет: мы его убили и стреляли сейчас по нем. Ты слышал; но можешь сказать, если тебя спросят - знать не знаю и ведать не ведаю! Сумеешь ли ты нас не выдать и молчать?»...

Присутствовавший при сем Феликс Юсупов (кстати, суть разговора он в своих Воспоминаниях изложил несколько иначе: не городовой узнал Пуришкевича, а тот сам назвал себя и пр.) видел состояние Пуришкевича и описал его в своих впечатлениях так:

"Я с ужасом слушал этот разговор. Остановить его и вмешаться было совершенно невозможно. Все случилось слишком быстро и неожиданно, какой-то нервный подъем всецело овладел Пуришкевичем, и он, очевидно, сам не сознавал того, что говорил ".

Так неврастеник Пуришкевич в каком-то жутком угаре убил Г.Распутина - дабы спасти трон. И сразу же после этой акции разразился заговор февраля 1917 года, традиционно называемый Февральской революцией. Монархия была уничтожена кучкой заговорщиков, выполнявших заказ "союзников". Англичане не хотели допустить того, чтобы Россия поставила под свой контроль Босфор и Дарданеллы (напомню: Дарданелльская операция должна была начаться в апреле 1917 года, план ее проведения уже приводился в действие командующим черноморским флотом А.В. Колчаком), чтобы Россия вдруг вышла из состояния войны с Германией (а именно назначение Штюрмера могло быть воспринято "союзниками" как дурной знак, тот мог начать переговоры с Германией о сепаратном мире) и пошли на организацию государственного переворота в России. Распутин им явно мешал - послы стран Антанты элементарно не понимали этого весьма самобытного царского "советника" и не могли прогнозировать последствий его деятельности (а вдруг Распутин обратится к народу и станет его неформальным вождем?). Пуришкевич же действовал против императора и империи, пребывая в искреннем убеждении, будто бы он их спасает - от "злейшего врага". Ну, что взять с неврастеника? Его просто сумели использовать - действительные ненавистники русского самодержавия. А он себя не контролировал. В отличие от нашего современника Владимира Жириновского, который на самом деле всего лишь изображает неврастеника, имитируя... своего тезку Владимира Пуришкевича. Сам же Владимир Митрофанович своей неврастенией жил по-настоящему.

Лично мне не раз приходилось наблюдать подобных же "деятелей" в годы перестройки. Особенно буйны они во время массовых митингов и демонстраций. Сами себя заводят, а еще наэлектризовывают своей неврастенией тысячи окружающих людей. В российском "демократическом движении" новейшего времени (конец XX - начало XXI веков) люди, обладающий чувством юмора, говаривали про таких: "Дем. шиза пришла в движение..."

Другие биографические материалы:

Иванов А.А. Неожиданный «англофил» (Иванов А.А. Последние защитники монархии. Фракция правых IV Государственной думы в годы Первой мировой войны (1914 – февраль 1917). СПб, 2006 ).

Степанов А. Организатор и руководитель Русского Народного Союза имени Михаила Архангела (Большая энциклопедия русского народа ).

Райхцаум Я.Л. Никакого монархического заговора не было (Политические деятели России 1917. биографический словарь. Москва, 1993 ).

Коцюбинский Д.А., Лукоянов И.В. Пуришкевич и Распутин (Дневник Распутина. М., ЗАО "Олма Медиа Групп". 2008 ).

Орлов А.С., Георгиева Н.Г., Георгиев В.А. Монархист и черносотенец (Орлов А.С., Георгиева Н.Г., Георгиев В.А. Исторический словарь. 2-е изд. М., 2012 ).

Лидер Союза русского народа (Я.В.Глинка, Одиннадцать лет в Государственной Думе. 1906-1917. Дневник и воспоминания. М., 2001 ).

(Речи и сочинения Пуришкевича, исследования, справочные материалы, литература).

Владимир Митрофанович Пуришкевич (12 (24) августа 1870, Кишинёв, Российская империя - 1 февраля 1920, Новороссийск, Юг России) - русский политический деятель правых консервативных взглядов, монархист, черносотенец. Был видным оратором.

Биография

Выходец из бессарабских (молдавских) землевладельцев. По отцу Митрофану Васильевичу Пуришкевичу (1837--1915) - внук священника Василия Васильевича Пуришкевича (1800-1882), выслужившего для своего сына потомственное дворянство; по матери - родственник историка-декабриста А. О. Корниловича. Помимо Владимира в семье было ещё два брата и две сестры.

Окончил с золотой медалью Кишинёвскую гимназию. Учился на историко-филологическом факультете Новороссийского университета. С 1895 г. гласный, в 1897-1900 гг. - председатель Аккерманской уездной земской управы, гласный Бессарабского губернского земства.

С 1904 по 1906 гг. - чиновник для особых поручений VI класса (в чине коллежского советника) при министре внутренних дел В. К. Плеве. Затем работал в хозяйственном департаменте и Главном управлении по делам печати Министерства внутренних дел (май-декабрь 1905). В августе 1907 г. уволен со службы.

Вступил в первую монархическую организацию России, «Русское собрание», вскоре после её создания, и неоднократно избирался в руководящий Совет.

Один из лидеров монархической организации «Союз русского народа» и создатель «Союза Михаила Архангела». Был председателем редакционной коллегии Книги русской скорби. Конфликт Пуришкевича с другим известным лидером правых, А. И. Дубровиным, привёл в 1911 году к расколу «Союза русского народа».

В 1912 году выпустил сборник стихов «В дни бранных бурь»

Заседал во II, III (депутат от Бессарабской губернии) и IV Государственной думе (депутат от Курской губернии). Член правой фракции. Широкую известность Пуришкевичу принесли разного рода оскорбительные и хулиганские выходки во время парламентских заседаний, за что он неоднократно был удаляем из Думы. Участник убийства Григория Распутина.

Во время Первой мировой войны Пуришкевич организовал санитарный поезд и был его начальником.

После Февральской революции 1917 года выступил против Временного правительства. Вёл работу по созданию подпольных вооружённых организаций монархического толка, в связи с чем солдаты Петроградского гарнизона на митинге 28 августа 1917 года потребовали немедленного ареста Пуришкевича.

После Октябрьской революции ушёл в подполье и попробовал организовать заговор с целью свержения Советской власти. Бывший черносотенец, Пуришкевич скрывался в Петрограде с поддельным паспортом на фамилию Евреинов.

18 ноября Пуришкевич был арестован в гостинице «Россия» по обвинению в контрреволюционном заговоре. Приговор оказался необыкновенно мягким: 4 года принудительных общественных работ при тюрьме. Но уже 17 апреля Пуришкевича выпустили из тюрьмы, после личного вмешательства Ф. Э. Дзержинского и комиссара юстиции Северной коммуны Н. Н. Крестинского. Формальной причиной освобождения стала «болезнь сына». С него взяли честное слово о неучастии в политической деятельности во время отпуска из тюрьмы. А 1 мая по декрету Петроградского Совета Пуришкевич был амнистирован.

В 1918 году уехал на юг, принимал участие в организации идеологической и пропагандистской поддержки белого движения, сотрудничал с А. И. Деникиным. Издавал в Ростове-на-Дону черносотенный журнал «Благовест». Умер в 1920 г. в Новороссийске от сыпного тифа.

Политические взгляды и стиль

Пуришкевич (во время действия третьей и четвёртой Государственной Дум) выступал за парламентский путь решения проблем, за законодательные права представительного собрания, тогда как Дубровин и его единомышленники считали, что Государственная Дума должна обладать только совещательным правами. Эти и другие противоречия (в том числе связанные с аграрным вопросом, вопросом о методах работы «Союза русского народа») и привели к расколу в СРН.

Пуришкевич Владимир Митрофанович

Пуришкевич Владимир Митрофанович (12.08.1870- 11.01.1920). Член II и III (от Бессарабской губ.) и IV (от Курской губ.) ГД. Дворянин, д. с. с. Крупный землевладелец (у жены в совместном владении с братьями - 2400 дес. и 1600 дес. у отца). По отцу - внук священника, выслужившего для своего сына потомственное дворянство; по матери - родственник историка-декабриста А. О. Корниловича (1800-1834). Окончил Кишиневскую гимназию с золотой медалью и историко-филологический ф-т Новороссийского ун-та. Был удостоен за конкурсное сочинение, посвященное истории олигархических переворотов в Афинах, золотой медали. После окончания ун-та занимался сельским хозяйством. Плодовитый поэт-дилетант. Гласный Аккерманской у. земской управы (1895), затем ее председатель (1898-1900) и гласный Бессарабского губ. земства. Являлся почетным мировым судьей и попечителем у. гимназии. Во время неурожая 1897- 1898 проявил недюжинную энергию и распорядительность, открыв двадцать бесплатных столовых, - и тем самым спас от голода местных крестьян. С конца 1890 печатался на страницах «Бессарабца», издаваемого П. А. Крушеваном. С 1900 проживал в С.-Петербурге. Чиновник особых поручений при В. К. Плеве (1904-1906), чиновник Хозяйственного департамента МВД и главного управления по делам печати. В начале 1900-х сотрудничал с «Новым временем», помещая в газете статьи преимущественно по национальному вопросу. Член Совета PC. Один из вдохновителей и организаторов СРН. Тов. председателя СРН А. И. Дубровина, ведущий публицист органа СРН «Русское знамя» (до 1908). В результате разногласий с А. И. Дубровным покинул СРН и основал собственный союз - РНСМА (1908), став председателем его Главной палаты. Издавал ежемесячный журнал «Прямой путь» (1909-1914). Возглавил и организовал работу по составлению и изданию «Книги русской скорби» - сводного мартиролога лиц, «крамолой убиенных». Признанный лидер и оратор ФП во II-IV ГД, член Совета ФП в III и IV ГД. Основатель и член правления ВФОНО (1913). С начала Первой мировой войны неожиданно для большинства правых стал убежденным «англофилом». Со второй половины 1916 председатель «Общества русской Государственной карты», созданного «для обоснования границ России после победоносного окончания войны». 18.11.1916 вышел из состава ФП. В декабре того же года принял участие в убийстве Г. Е. Распутина. После Февральской революции поддержал Временное правительство, однако вскоре был арестован и заключен в «Кресты» (сентябрь 1917). Издавал газету «Народный трибун». В октябре 1917 создал подпольную монархическую организацию, пытавшуюся выйти на связь с генералом А. М. Калединым. В конце 1917 арестован петроградской ЧК и приговорен к принудительным работам. В мае 1918 попал под амнистию и вскоре уехал на Юг России. С июня по декабрь 1918 жил в Киеве, где основал Общество активной борьбы с большевизмом. С декабря 1918 активно действовал в стане генерала А. И. Деникина. В 1919 пытался основать новую монархическую «Всероссийскую Народно-государственную партию», издавал газету «В Москву!» (закрыта 4.11.1919 за «национальную травлю») и журнал «Благовест» (вышел только один номер в декабре 1919). Скончался 11.01.1920 в г. Новороссийске от сыпного тифа.

Ист:. ГАРФ. Ф. 117; Ф. Р-336. Оп. 1. Д. 377; Ф. 1463. Оп. 1. Д. 248; Ф. 1467. Оп. 1. Д. 1026; РГИА. Ф. 733. Оп. 123. Д.2; Ф. 776. Оп. 22. 1905. Д. 24; Ф. 1278. Оп. 9 Д. 645, 646; Ф. 1284. Оп. 52. 1901. Д. 8; Ф. 1349. Оп. 1. Д. 3712.

Использованы материалы кн.: Иванов А.А. Последние защитники монархии. Фракция правых IV Государственной думы в годы Первой мировой войны (1914 – февраль 1917). СПб, 2006. См. Краткий биобиблиографический словарь.

Пуришкевич Владимир Митрофанович (1870, Кишинев - 1920, Новороссийск) - политический деятель. Родился в семье помещика. В 1895 с отличием окончил историко-филологический факультет Новороссийского университета в Одессе. Писал сатирические стихи и был признанным оратором. Карьеру начал как земский деятель в Бессарабской губернии, продолжил в Министерстве внутренних дел, с 1904 являясь чиновником особых поручений при В. К. Плеве. Осенью 1905 вместе с А.И. Дубровиным стал создателем монархической партии "Союз русского народа", а после ее раскола в 1908 возглавил "Русский народный союз имени Михаила Архангела". Пуришкевич получил известность своими выступлениями во II, III и IV Государственных думах. С началом первой мировой войны в 1914 прекратил партийную деятельность и стал начальником армейского санитарного поезда. После военных неудач весны-лета 1915 требовал усиления власти для успешной борьбы с революцией и на фронте. В 1916, возможно, был одним из участников убийства Г.Е. Распутина. После Февральской революции 1917 выступил против Временного правительства. После Октябрьской революции 1917 создал офицерскую организацию (кстати, действовавшую подпольно в тылах белых войск) для борьбы за восстановление монархии. В ноябре был арестован Петроградской ЧК. Был приговорен ревтрибуналом к 4 годам принудительных общественных работ, но освобожден Ф.Э. Дзержинским и Н.Н. Крестинским в связи с болезнью сына под честное слово не вести партийной деятельности, а затем амнистирован. Уехав на юг, сотрудничал с А.И. Деникиным. Издавал черносотенный журнал "Благовест". Умер от сыпного тифа.

Пуришкевич Владимир Митрофанович (12 августа 1870- 11 января 1920). Из дворян Бессарабской губ., землевладелец (на 1905 у матери 1402 дес. земли, у жены, А.Н. Албранд, - 2400 дес. в общем владении с братьями и сестрами). Выпускник историко-филологического факультета Новороссийского университета. В 1897 избран председателем Аккерманской уездной земской управы; был переизбран в 1900, но отказался от должности. В 1901 причислен к Министерству внутренних дел и назначен младшим ревизором Страхового отделения Хозяйственного департамента. С 1903 чиновник особых поручений при министре сверх штата. В мае-декабре 1905 прикомандирован к Главному управлению по делам печати. В августе 1907 уволен от службы. Действительный статский советник. Один из создателей и лидеров праворадикальных организаций - Союза русского народа (1905), выделившегося из него Русского народного союза имени Михаила Архангела (1908). Депутат II и III Дум от Бессарабской губ., IV Думы от Курской губ. В нижней палате снискал скандальную славу своими постоянными хулиганскими выходками и вызывающим поведением. Известен также как плодовитый поэт-дилетант, автор преимущественно сатирических стихов на актуальные политические темы. В годы мировой войны начальник санитарного поезда. Инициатор создания и председатель Общества «Русской государственной карты», ставившего своей целью обосновать будущие, после заключения мира, границы империи. В годы войны активно выступал против правительственной политики, которую считал губительной для монархии; в ноябре 1916 фактически солидаризировался с Прогрессивным блоком в его штурме власти и в связи с этим вошел в конфликт с монархическими организациями. В декабре 1916 участвовал в убийстве Г.Е. Распутина, которого считал главной причиной дискредитации самодержавия в глазах всех слоев общества. В марте-октябре 1917 один из немногих правых лидеров, остававшихся на политической сцене. В ноябре 1917 арестован ЧК в Петрограде; 3 января 1918 приговорен к четырем годам общественных работ; освобожден по амнистии в мае 1918. После освобождения уехал на юг, где принимал участие в организации идеологической и пропагандистской поддержки белого движения. Скончался в Новороссийске от сыпного тифа. В 1918 в Киеве был опубликован его дневник (вып. 2 был переиздан с дополнениями в Риге в 1924; репринт этого издания см.: Пуришкевич В.М. Дневник: «Как я убил Распутина». М., 1990).

Использованы материалы библиографического словаря в кн.: Я.В.Глинка, Одиннадцать лет в Государственной Думе. 1906-1917. Дневник и воспоминания. М., 2001.

Пуришкевич Владимир Митрофанович (12 авг. 1870, Кишинев,- февр. 1920, Новороссийск). Из семьи бессараб. помещика. В 1895 окончил ист.-филол. ф-т Новороссийского ун-та (Одесса); филолог. Начал обществ, деятельность в Аккерман. земской управе Бессараб. губ. В Петербурге - с 1901, прикомандирован к Гл. управлению по делам печати МВД. Один из создателей монархист, орг-ции: "Союза Русского Народа", затем "Союза Михаила Архангела". Делегат 2-й и 3-й Гос. Дум от Бессарабской губернии, депутат 4-й Гос. Думы от Курской губ. В Думах - один из лидеров крайне правых. Во время 1-й мировой войны начальник санитарного поезда, считавшегося одним из лучших в армии. В дек. 1916 вместе с кн. Ф.Ф. Юсуповым и вел. кн. Дмитрием Павловичем с целью спасения шатавшегося трона Романовых организовал убийство Г.Е. Распутина. С ухудшением положения в стране требовал установления более твёрдой власти, способной подавить надвигающуюся революцию, и продолжения войны до победного конца.

14 февр. 1917, выступая в Государственной Думе, заявил "...объединённого правителства, как такового, сейчас нет.- нет власти, способной понять всю серьёзность переживаемых событий, перед ней [Думой.-Автор] альтернатива: либо стать лакейкой министра внутренних дел..., либо сохранить своё лицо, лицо честных верноподданных граждан и патриотов, выразителей нужд нар. души в дни военной брани ("Рев-ция 1917", Т. 1, с. 22).

После Февр. рев-ции 1917 на заседании Врем. К-та Гос. Думы, созванном для выработки декларации по определению полит. ситуации в стране, 18 июля Пуришкевич заявил, что патриоты должны кричать с каждой колокольни: "Спасите Россию. Она находится на краю гибели в большей опасности из-за внутренних врагов, чем из-за иностранной опасности... Если бы было покончено с тысячью, двумя, пусть пятью тысячами негодяев на фронте и несколькими десятками в тылу, то мы не страдали бы от такого беспрецедентного позора" (Рабинович А.. Большевики приходят к власти, М., 1989, с. 69). Оценил деятельность Советов как исключительно пагубную и потребовал, чтобы Гос. Дума "отмерила должное наказание каждому, кто его заслуживает... И пусть сгинут зловещие силы, примкнувшие к Временному пр-ву... Этими силами руководят люди, которые ничего общего не имеют ни с рабочими, ни с солдатами и крестьянами и которые ловят рыбку в мутной воде вместе с провокаторами, поддерживаемыми немецким кайзером" (там же, с. 69, 70).

В октябре создал подпольную организацию, в которую входили генералы, офицеры, юнкера. 28 октября некоторые члены организации участвовали в выступлении юнкеров в Петрограде под флагом Комитета спасения Родины и Революции. 18 нояб. Петроградская ЧК арестовала Пуришкевича. Против него было выдвинуто обвинение в подготовке контррев. заговора. В письме Пуришкевича к ген. А.М. Каледину, захваченному при аресте, говорилось: Организация, в коей я состою, работает не покладая рук над спайкой офицеров и всех остатков воен. училищ и над их вооружением. Спасти положение можно только созданием офицерских и юнкерских полков. Ударив ими и добившись первонач. успеха, можно будет потом получить и здешние воинские части, но сразу без этого условия ни на одного солдата рассчитывать здесь нельзя... Казаки в значит, части распропагандированы... Властвуют преступники и чернь, с к-рой теперь нужно будет расправиться только публичными расстрелами и виселицами. Мы ждем Вас сюда. генерал, и к моменту вашего прихода выступим всеми наличными силами" ("Рев-ция 1917", т. 6, с. 83). 28 дек. начался процесс против Пуришкевича и его 13 единомышленников, гвард. офицеров и юнкеров. Обвинение поддерживали Д.З. Мануильский, Г.Е. Евдокимов, А. Васильев; защищали Пуришкевича видные адвокаты: А.В. Бобрищев-Пушкин и др. На суде Пуришкевич доказывал, что никакого монархич. заговора не было, а была лишь группа единомышленников, к-рая собиралась для бесед на политические темы; утверждал, что не готовил монархического переворота, ибо не видел в России почвы для этого. Письмо Каледину объяснял тем, что имел в виду присоединиться к нему с несколькими единомышленниками в том случае, если Каледин вступил бы со своими войсками в Петроград. "Цели, преследовавшиеся мною и руководившие мною при попытке создать организацию из единомышленников, заключались единственно в том, чтобы добиться в России водворения твёрдой власти и порядка, чего не может быть при власти большевиков... Власти Советов РСД я не признаю" (Голиков Д., Дело о монархич. заговоре В. Пуришкевича, ("Сов. юстиция", 1965, N 20, с. 22).

Ревтрибунал приговорил 3 янв. 1918 Пуришкевича к 4 годам принудит. обществ, работ при тюрьме. 17 апр. Ф.Э. Дзержинский и комиссар юстиции Сев. коммуны Н.Н. Крестинский согласились освободить Пуришкевича в связи с заболеванием сына. С него взяли честное слово о неучастии в полит, деятельности во время отпуска из тюрьмы. 1 мая по декрету Петрогр. Совета об амнистии Пуришкевич был освобожден. В связи с заявлением А.И. Свидерского об изменениях в полит. настроениях Пуришкевича он опубл. в "Новой Жизни" письмо, где сказал: "Я остался тем же, кем был, само собою разумеется, не изменившись ни на йоту" (там же). Вскоре уехал на Юг, активно помогал А.И. Деникину, издавал в Ростове-на-Дону ж. "Благовест". Умер в Новороссийске от сыпного тифа.

Список литературы

Для подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://hrono.rspu.ryazan.ru/

Владимир Митрофанович Пуришкевич в ряду публичных политиков первой волны был весьма заметной фигурой. И не только благодаря скандалам, которые он регулярно устраивал в Таврическом дворце и за его стенами. В своей деятельности ему удалось эффективно сочетать, по крайней мере, три вида публичной активности: издательскую, партийную и парламентскую.

В соответствии с устоявшейся в России традицией, консолидация политических единомышленников происходила вокруг редакции партийного или протопартийного издания. Не были исключением и события, связанные с образованием оппозиционных организаций в самом начале ХХ в. По такому пути пошли и социал-демократы (газета «Искра»), и социалисты-революционеры (газета «Революционная Россия»), и члены Союза освобождения (журнал «Освобождение»).

В отличие от противников самодержавия, действовавших нелегально, его сторонники, в силу законодательного запрещения публичной политической деятельности в России, не имели возможности консолидировать свои силы вплоть до Манифеста 17 октября 1905 г. Тягу к подобному объединению приходилось компенсировать участием в деятельности патриотических и монархических культурно-просветительских организаций. Наиболее авторитетным среди них было Русское собрание, устав которого официально был зарегистрирован в начале 1901 г. Главной целью созданной организации провозглашалось содействие «выяснению, укреплению в общественном сознании и проведению в жизнь исконных творческих начал и бытовых особенностей русского народа». Именно из рядов Русского собрания вышли наиболее влиятельные лидеры правых партий - А. И. Дубровин, Н. Е. Марков, В. М. Пуришкевич.

Сам В. М. Пуришкевич являлся членом руководящего органа Русского собрания - Совета во всех его составах, от первого до последнего. В мае 1904 г. он возглавил издательский наряд этой организации. На внимание Владимира Митрофановича к издательской деятельности, конечно же, повлиял опыт его службы чиновником особых поручений при главном управлении по делам печати министерства внутренних дел.

Вся последующая политическая биография Пуришкевича тесно увязана с издательской деятельностью. Будучи заместителем председателя Главного совета Союза русского народа, он курировал в том числе и выпуск печатной продукции в организации. За период с мая по ноябрь 1906 г. союзники отпечатали более 13 млн. экземпляров различных брошюр и воззваний. По его инициативе 1 ноября 1906 г. при Главном совете СРН был создан Издательский комитет.

Отличала Владимира Митрофановича и активность в деле открытия библиотек и читален. Первую бесплатную народную библиотеку он основал в родном Аккермане. В конце 1906 г. Несколько подобных библиотек и читален были организованы в Петербурге.

По мнению Пуришкевича, в фондах читален обязательно должны были находиться книги как религиозно-духовного, так и исторического, географического, литературного содержания, а также книги по вопросам сельского хозяйства и ремесленничества.

Тесно связанными с парламентской деятельностью Владимира Митрофановича оказались издававшиеся Русским народным союзом газета «Вождь» и журнал «Прямой путь». Хотя в редакционной передовице первого номера «Прямого пути» и отмечалось, что издание «не является в тесном смысле органом какой-либо политической партии или думской фракции, но... наши симпатии всецело принадлежат “правым” членам Государственной думы», выпуски журнала, как правило, совпадали с думскими сессиями. Обращает на себя дата выхода первого номера «Прямого пути» - 1 мая. По своему чуткий к этому дню - то обзовет левых членов Думы «андалузскими тореодорами», намекая на гвоздики в петлицах социал-демократов по случаю пролетарской даты, то специально в этот день съездит в город, чтобы привезти и бросить на пюпитр Е. П. Гегечкори красный шелковый платок, то уже сам заявится на заседание Думы 1 мая с красной гвоздикой в застежке брюк - В. М. Пуришкевич и издание своего журнала приурочил именно к нему.

Последней газетой, выпуск которой Пуришкевич организовал в 1918-1919 гг., был «Благовест», издававшийся в занятом бело - гвардейцами Ростове-на-Дону.

Как правило, агитационно-пропагандистская и издательская активность В. М. Пуришкевича была связана с его деятельностью в качестве партийного функционера. Организаторский опыт, приобретенный во время пребывания в должности председателя аккеранской уездной земской управы (1898-1900 гг.) и члена Совета Русского собрания, оказался востребованным в конце 1905 г. в связи с образованием Союза русского народа.

Но главной ареной в деятельности В. М. Пуришкевича как публичного политика стала Государственная Дума, Именно в стенах Таврического дворца он обрел всероссийскую известность, только с думской трибуны он имел возможность на всю Российскую империю отстаивать те ценности, в которые сам верил и в которые хотел заставить верить других. Показательна в этом отношении история со слухами в ноябре 1907 г. о возможном назначении Пуришкевича на один из министерских постов. Инициатива подобной рокировки (из депутатов в министры) исходила от определенных кругов в Царском Селе и группы правых Государственного Совета. Пуришкевич, отвечая на расспросы парламентских журналистов, заявил, что никакого «предложения ему не делалось, но если бы оно и последовало, то отказался бы, так как не считает возможным, как член кабинета, проводить идеи, которым он служит».

Владимир Митрофанович избирался членом Государственной Думы второго, третьего и четвертого созывов. Во всех составах народного представительства он располагался на местах, отведенных для фракции правых, в третьей Думе занимал самое крайнее кресло в правом секторе. Несмотря на то, что Пуришкевич признавался одним из лидеров фракции, он явно не вписывался в социокультурный облик думских правых. Правые в Думе второго созыва ассоциировались с крупными дворянами-землевладельцами, принадлежавшими к титульной нации и исповедовавшими православие.

Для них были характерны высокий уровень образования, опыт административной деятельности в среднем и центральном звеньях управления. Превратившись в Думе третьего и четвертого созывов в крупную парламентскую фракцию, думские правые утратили набор социокультурных признаков «хозяев жизни».

Неизменной осталась лишь жесткая связь с титульной нацией и православным вероисповеданием. Правый выбор стал ассоциироваться с небогатыми священнослужителями, получившими среднее образование в духовной семинарии.

В парламентской биографии Пуришкевича можно выделить, по крайней мере, три периода, разнящиеся его взглядами на сам институт Государственной Думы и характером его собственной деятельности в Таврическом дворце:

- февраль - июнь 1907 г. (деятельность Думы второго созыва);
- ноябрь 1907 г. - июль 1914 г. (деятельность Думы третьего созыва и первые две сессии четвертого созыва);
- август 1914 г. - август 1917 г. (деятельность Думы четвертого созыва в годы первой мировой войны, частные совещания членов Государственной Думы в мае-августе 1917 г.).

В результате выборов в Думу второго созыва собственно правым удалось получить только 10 мест. Подобный итог воспринимался еще большей неудачей, чем полное отсутствие правых депутатов в предыдущем думском составе, так как ко второй избирательной кампании монархические силы отнеслись чрезвычайно серьезно.

Это не могло не отразиться на поведении правых в стенах Таврического дворца. Уже 25 февраля 1907 г. состоялось совещание, в котором приняли участие правые думцы, ряд членов Государственного Совета, представители Русского собрания и Союза русского народа. Собравшиеся сошлись на том, что необходим скорейший роспуск Думы. Было признано желательным, чтобы в самой Думе возник повод для столь решительных действий правительства. Некоторые из участников совещания полагали, что сами правые, исходя из патриотических соображений, должны спровоцировать подобное развитие событий. Хотя на этой встрече и не было принятого окончательного решения по поводу дальнейших действий правых, но история Думы второго созыва продемонстрировала, что данная идея была взята на вооружение.

В. М. Пуришкевич развил бурную активность в Думе. Он 38 раз поднимался на думскую трибуну. Если учесть, что он пропустил из-за наказания 15 заседаний из 53, то вполне понятным становится ощущение многих думцев, что Пуришкевич не сходил с трибуны.

Он действительно, если воспользоваться сравнением одного из парламентских журналистов, «скакал как мячик». 75 раз Пуришкевич прерывал ораторов, не стеснялся одергивать председателя Ф. А. Головина. Последний сделал ему 39 замечаний, лишал слова, дважды Пуришкевич удалялся по решению общего собрания из зала заседаний, он был первым депутатом в истории Государственной Думы не только удаленным из заседания, но и устраненным на 15 заседаний за нарушение думского регламента. И большей частью подобное поведение было не спонтанным, а продуманным.

В первый раз Пуришкевич устроил большой скандал, как уже отмечалось, 29 марта 1907 г. Еще в самом начале заседания он предупредил одного из коллег: «Ну, я же им и сделаю!». А накануне заседания в группе публики, ожидавшей пригласительных билетов для посещения думского заседания, пронесся слух, что «сегодня будет жаркий день». Хотя повестка заседания особой «жары» не обещала.

Принципиальным образом позиция В. М. Пуришкевича изменилась в годы первой мировой войны. Он выступает за консолидацию патриотических сил в Думе и обществе перед лицом внешней опасности, но отказывается поддержать образованный в августе 1915 г. Прогрессивный блок из-за явной оппозиционности последнего по отношению к правительству (через год он вполне мог стать сторонником подобного блока). В 1916 г. он выходит из состава фракции правых, заявив при этом: «... я не могу покинуть ряды правых, ибо я самый правый, быть может, из всех, кто сидит в правом лагере. Бывают, однако, моменты, когда должно быть приносимо в жертву все, когда нельзя позволить себе говорить, взобравшись на уездную или губернскую колокольню, а нужно бить в набат, взойдя на колокольню Ивана Великого, откуда виднее все то, что творится на святой матушке-Руси.

Владимир Митрофанович подает примеры примирения с политическими противниками: просит познакомить его с П. Н. Милюковым, голосует за избрание председателем военно-морской комиссии Думы кадета А. И. Шингарева. В течение четвертой сессии Государственной Думы четвертого созыва, самой продолжительной в военное время, он только 8 раз прерывал своими репликами выступления других депутатов, тогда как Н. Е. Марков - 254 раза.

Пуришкевич готов был пожертвовать во имя консолидации даже своим антисемитизмом. В своей знаменитой думской речи 19 ноября 1916 г., посвященной критике правительства и «темных сил» во главе с Г. Е. Распутиным, на подсказку Г. Г. Замысловского: «О жидах вы скажите», он возразил бывшему коллеге по фракции: «В настоящее время, да будет вам ведомо, подымать национальные вопросы - это значит создавать в России революцию; по окончании войны будем говорить».

В условиях политического кризиса, паралича исполнительной власти, влияния «темных сил» на императора Пуришкевич занимает последовательную позицию сторонника законодательного народного представительства. По его мнению, думская «трибуна, в настоящее время являясь единственной отдушиной России, единым клапаном, куда прорываются русские общественные настроения, эта трибуна пользуется сейчас в России исключительным доверием».

Он полагал, что именно от Думы шел импульс к тому, чтобы политика правительства стала последовательной. Более того, Пуришкевич был склонен обвинить исполнительную власть в том, что между Думой и правительством не сложились партнерские отношения: «Укажите мне момент в истории России за последнее время, когда Россия выступила на путь общественной жизни законодательных учреждений, укажите мне момент... сочетания деятельности правящей власти и общества. Его не было, ибо у нас понимают только два отношения: одно отношение - это эпоха и пора доверия, т.е., иначе говоря, с моей, правой, точки зрения, пора сдачи всех государственных позиций представителям крайних левых течений, и другое, - наоборот, пора недоверия, пора заподазривания, когда правительственная власть обрушивается целым рядом репрессий и душит общественную инициативу».

Начавшаяся в скором времени революция и падение монархии в конце концов определили его дальнейший выбор. В мае 1917 г., выступая на съезде офицеров армии и флота в Могилеве, Пуришкевич высказался в пользу того, что только Государственная Дума способна прекратить беспорядки на фронте.

Его расположенность к Думе во многом объяснялась тем, что она была политическим институтом, олицетворявшим связь с дореволюционной системой власти, а, значит, только Дума могла претендовать на легитимный статус. В июне-августе он принимал активное участие в частных совещаниях членов Государственной Думы, изумив коллег-депутатов новизной своего политического лексикона. 16 июня, впервые придя на подобное совещание, В. М. Пуришкевич заявил, что «единственным органом власти в России может быть только Государственная дума, та Государственная дума, которую обвиняют в том, что она буржуазная, та Государственная дума, однако, которая, несмотря на буржуазный элемент, который в ней заключается, первая подняла знамя восстания для освобождения России, преследуя глубоко национальные цели», но «вина всех нас в том, что мы не проявили достаточной энергии и воли в момент переворота 28 февраля, и что те темные силы (Распутина в ипостаси «темных сил» сменили для Пуришкевича большевики - И. К.), которые находились в подполье, эти силы проявили бурную энергию, и кормило власти перешло к ним».

Вновь и вновь в ходе частных совещаний В. М. Пуришкевич напоминал своим коллегам об опасности, исходившей от Петрградского совета и партии большевиков, об анархии, царившей на фронте и в тылу, о роли Государственной Думы в преодолении политического кризиса, заявляя о необходимости спасения не революции ради революции, а самой России ради России: «Я - монархист, я - убежденнейший монархист, ибо никогда не менял и не могу менять своих убеждений, но, будучи монархистом, я готов служить последнему умному социал-демократу, стоящему у власти, запрятать свои симпатии, свою политическую окраску, если буду верить, если буду знать, что этот социал-демократ поведет Россию к спасению и не даст нам возможности возвратиться в этом веке к царствованию Ивана Калиты и в Россию времен Ивана Калиты».

На выборах в Петроградскую городскую думу он отдал свой голос за партию народной свободы, как за наиболее массовую политическую организацию, противостоявшую эсерам и большевикам.

В призывах к «твердой» власти Пуришкевич не видел ничего реакционного: «... среди нас нет ни одного человека, который стремился бы к контрреволюции, все мы так или иначе принимавшие участие в том движении, которое вылилось в современную форму, все мы добивались одного: свержения бюрократического режима, гнета бюрократии над русским народом и торжества права, правды и свободы». Но думцы, оказавшиеся на обочине политического процесса, не были способны к проявлению решительности, критикуя Пуришкевича за то, что тот «переоценивает момент».

Разуверившись в легальных возможностях борьбы против левого радикализма, он становится одним из организаторов корниловского мятежа, а после победы большевиков связывает остаток своей жизни с белым движением. Умер В. М. Пуришкевич в феврале 1920 г. в Новороссийске от тифа.