Происхождение казаков. Краткая история казачества
Почему казачество противопоставляло себя великороссам.
Рубеж конца XX - начала XXI века ознаменовался напряженными поисками казачеством своего собственного, утраченного в горниле революции и «мясорубке» Советов, подлинно казацкого пути. Что есть казак? Кто он - социальный служащий (воин, опричник, пограничник и т. п.) или же казак это прежде всего казак, то есть полноправный, а потому национальнообязанный представитель самобытного казацкого племени?
Вся история России сделана странным народом?
«Фактор этничности казачества» - так для краткости назовем означенную выше проблему - на протяжении всей истории России вызывал непримиримые идеологические столкновения российских интеллектуалов, генетически не имеющих никакого отношения к казачеству.
Наш обзор фактора этничности казачества следует начать с упоминания о научном труде известного историка, научная репутация которого в смысле апологетики казацкой самостийности абсолютно беспорочна, ибо он глубоко, последовательно и по-своему ярко не любил казачества.
Николай Иванович Ульянов, известный историк Русского Зарубежья, создал подлинно антиказацкий шедевр - основательный историографический опус «Происхождение украинского сепаратизма». В этом предельно идеологизированном труде есть немало размышлений о «хищной природе казачества», обильных цитат из польских источников, сравнивающих казаков с «дикими зверями». С особым сладострастием Н. И. Ульянов цитирует путевые впечатления некоего московского попа Лукьянова о землях казаков: «Вал земляной, по виду не крепок добре, да сидельцами крепок, а люди в нем что звери;... страшны зело, черны, что арапы и лихи, что собаки: из рук рвут. Они на нас стоя дивятся, а мы им и втрое, что таких уродов мы отроду не видали. У нас на Москве и в Петровском кружале не скоро сыщешь такого хочь одного».
Таковым описанием поп Лукьянов «наградил» казацкий городок Хвастов - атаманскую ставку прославленного казацкого вождя Семена Палея. Логично домыслить (хотя этого напрямую и нет в тексте Н. И. Ульянова) - уж коль скоро в Хвастове у самого Палея все казаки сплошь «звери и уроды», то что же говорить о более заурядных, так сказать, более близких народу представителях казацких станиц?
Мнение Н. И. Ульянова и попа Лукьянова можно было бы подкрепить еще десятком подобного же сорта цитат из эпистолярного наследия российских интеллектуалов как дореволюционного, так и советского периода истории России (достаточно вспомнить, например, в каком стиле высказывались Лев Троцкий и Владимир Ульянов-Ленин, клеймившие казаков как «зоологическую среду»). Это один полюс мнений.
Другой полюс представлял, например, русский генералиссимус Александр Васильевич Суворов, восторженные суждения которого о казаках общеизвестны.
Именно Суворов вместе с князем Потемкиным сумели убедить Екатерину II прекратить в отношении запорожских казаков политику «тихого геноцида», переселив оставшихся после разгрома Запорожской и Новой Сечи запорожцев на Кубань. Так на Кубани возникло сорок казацких станиц, из которых 38 получили традиционные наименования куреней Запорожской Сечи.
«Казакофилом» был, бесспорно, Лев Николаевич Толстой. Этот выдающийся писатель, идеолог и философ неоднократно высказывал мысль о том, что Россия как государство - в неоплатном долгу перед казаками.
Приведу лишь наиболее известное из высказываний Льва Толстого: «...Вся история России сделана казаками. Недаром нас зовут европейцы казаками. Народ (очевидно, что имеется ввиду русский народ. - Н. Л.) казаками желает быть. Голицын при Софии (канцлер Голицын при правлении царицы Софьи Романовой. - Н. Л.) ходил в Крым - осрамился, а от Палея (тот самый казачий атаман Семен Палий из Хвастова. - Н. Л.) просили пардона крымцы, и Азов взяли всего 4000 казаков и удержали, - тот самый Азов, который с таким трудом взял Петр и
потерял...»
Позитивная или отрицательная оценка казачества тем или иным русским интеллектуалом, по-видимому, зависела от того, насколько позитивно или отрицательно оценивал этот интеллектуал собственно русскую жизнь во внутренних областях страны.
Показательна в этом смысле психологическая реакция на пребывание в среде казачества известного путешественника по Дальнему Востоку Михаила Ивановича Венюкова, уроженца мелкопоместной дворянской семьи из села Никитского Рязанской области. В своей работе «Описание реки Уссури и земель к востоку от нее до моря» М. И. Венюков пишет: «...Во все время моего путешествия по Сибири и Амурскому краю я сознательно пытался уклониться от постоя или даже ночевки в домах здешних казаков, предпочитая всякий раз постоялые дворы, казенные учреждения или, по необходимости, избы русских переселенцев. Пусть в казачьих домах и богаче, и чище, но мне всегда была невыносима эта внутренняя атмосфера, царящая в семьях казаков - странная, тяжелая смесь казармы и монастыря. Внутренняя недоброжелательность, которую испытывает всякий казак к русскому чиновнику и офицеру, вообще к русскому европейцу, почти нескрываемая, тяжелая и язвительная, была для меня невыносима, особенно при более-менее тесном общении с этим странным народом».
Примечательно, что эти строки о «тяжелом и странном» народе писал весьма дотошный и объективный исследователь, который совершил свое путешествие по Уссури в окружении тринадцати казаков и только одного «русского европейца» - унтер-офицера Карманова.
В революционных событиях 1917-1918 годов в казацких воинских формированиях не произошло ни одного случая бессудной расправы рядовых казаков с казацким офицером. В русских же полках в эти годы подобные инциденты исчислялись десятками, если не сотнями. На русском флоте, где казаков вообще не было, офицеров расстреливали, топили, подымали на штыки еще в бóльших масштабах, чем в сухопутной армии.
В свое время замечательный этнолог Лев Николаевич Гумилев ввел в научный оборот понятие этнической комплиментарности (две категории: положительная и отрицательная), которая определялась исследователем как ощущение подсознательной взаимной симпатии (или антипатии) этнических индивидуумов, определяющее деление на «своих» и «чужих».
Если воспользоваться предложенным Л. Н. Гумилевым научным инструментарием, то окажется, что М. И. Венюков (а также другие «русские европейцы») и амурские казаки - суть два различных, причем взаимно отрицательно комплиментарные («чужие») друг другу этносы. Но почему же тогда положительно комплиментарны казачеству, абсолютно «свои» для него такие бесспорно этнически чистые русские как А. В. Суворов, Л. Н. Толстой, А. И. Солженицын?
Причиной столь полярно различных оценок казачества со стороны русских интеллектуалов, вызывавшей в равной степени как восхищение и желание быть с казаками у одних (вспомним, например, первую повесть Толстого «Казаки»), так и искреннее неприятие, отторжение, даже антагонизм у других, стала, как мне представляется, полноценно сформировавшаяся уже к исходу XVI века этничность казаков.
В отличие от казачества, национальное становление собственно великорусских людей, насильственно остановленное, надломленное и во многом исковерканное так называемыми реформами патриарха Никона, а затем пароксизмальной деятельностью Петра I, не могло дать русской интеллигенции единой ментально-идеологической платформы для оценки того или иного общественного или национального явления.
На фоне внутренней ментально-идеологической разобщенности русских казаки поражали всех сторонних наблюдателей (причем как доброжелательных, так и враждебных) прочно укорененным в национальном менталитете собственно казацким мировосприятием, завершенным, полноценно сформированным стереотипом поведения, признаваемым всеми казаками как национальный идеал, отсутствием каких-либо внутренних метаний в пользу смены своей этнополитической идентичности. Как представляется, именно эти цельность, самоценность и непоколебимость казацкого менталитета, завидная монолитность казацкой общественной среды как раз и порождали ту резкую полярность при оценке казачества внешними, в первую очередь русскими наблюдателями.
С точки зрения соответствия теории этничности по ее классической версии в интерпретации Ю. А. Бромлея, казацкое общество в России на рубеже XIX-XX веков обладало всеми признаками, особенностями и только ему присущими социальными свойствами, которые со всей очевидностью свидетельствовали о полноценной, завершенной в своем формировании этничности казаков.
«О, Сечь! Ты верного казачества колыбель!»
В нашем размышлении о «факторе этничности казаков» мы сразу оттолкнулись от среднего периода истории казачества. А как же период древней истории? Может быть там мы найдем неопровержимые доказательства, что казаки представляют собой некую органичную, хотя и весьма своеобычную ветвь русского или украинского народов?
Увы, таких доказательств нет. Вернее доказательства есть, но сугубо противоположные по знаку: в древних и средневековых источниках Евразии есть много сообщений, которые однозначно могут трактоваться как четкие указания на постепенно формирующуюся самобытную этничность казачества, начиная с XIII века. В известном, и на сегодняшний день, пожалуй, самом обстоятельном труде Е. П. Савельева «Древняя история казачества» подробно проанализирована фактура и достоверность абсолютного большинства древних и средневековых источников о процессе формирования казачьего этносоциума.
Предваряя свое, еще раз подчеркиваю, - весьма авторитетное с точки зрения научной аргументации исследование, - Е. П. Савельев пишет: «Казаки прежних веков, как это ни странно звучит для историков, не считали себя русскими, то есть великороссами или москвичами; в свою очередь и жители московских областей, да и само правительство смотрели на казаков, как на особую народность, хотя и родственную им по вере и языку. Вот почему сношения верховного правительства России с казаками в XVI и XVII веках происходили чрез Посольский Приказ, то есть по современному - чрез Министерство иностранных дел, чрез которое вообще сносятся с другими государствами. Казацких послов или, как их тогда называли, „станицы“ в Москве принимали с такою же пышностью и торжественностью, как и иностранные посольства...»
В качестве общего контекста всех более-менее древних источников можно привести, например, сведения «Гребенской летописи», составленной в Москве в 1471 году. Здесь говорится следующее: «...Там, в верховьях Дона, народ христианский воинского чина зовомии казаци, в радости сретающе (встречающие. - Н. Л.) его (великого князя Дмитрия Донского. - Н. Л.) со святыми иконами и со кресты поздравляюще ему о избавлении своем от супостатов и, приносящее ему дары от своих сокровищ...»
Не только в большинстве, а, пожалуй, и во всех без исключения источниках по истории Руси-России XIV-XVII веков мы не найдем упоминаний казаков в контексте «русскости»; даже отмечая, что «казаци» - народ христианский и православный, русские источники тем не менее никогда не отождествляют их с собственно великорусским, московским людом. Описывая деяния казаков, русский исторический хронограф в десятках деталей находит возможность подчеркнуть наличие принципиальных различий в природе коренной русскости, вернее, великорусскости и казачества.
Первый отечественный энциклопедист В. Н. Татищев, обладавший, в отличие от всех прочих историографов, уникальным собранием древнейших русских манускриптов, погибших затем в пожаре Москвы в 1812 году, уверенно выводил родословную донских казаков от запорожцев, которые во главе с гетманом Дмитрием Вишневецким сражались вместе с войсками Ивана Грозного за Астрахань. Татищев допускал вместе с тем, что еще одним компонентом при формировании первичного этносоциального массива донского казачества выступали, возможно, так называемые мещерские казаки, то есть принявшие православие тюркоязычные мангыты («татары»), которых Иван Грозный перевел на Дон. Важно подчеркнуть, что с этногенетической концепцией В. Н. Татищева в целом был солидарен бесспорно крупнейший историк XIX века по проблеме казачества В. Д. Сухоруков.
Таким образом, становится понятным, что по крайней мере донские казаки - альфа и омега российского казачества - как прямые потомки генетического альянса запорожцев и мещерских татар имели, в силу этого факта, весьма мало общих генетических корней с великорусским этносом.
Столь же незначительна была, по-видимому, генетическая связь самих запорожцев с собственно украинским (или как писали до 1917 года - малорусским) народом. Упоминавшийся уже последовательный борец с казацкой идеей Н. И. Ульянов размышлял по этому поводу так:
«Здесь (в Запорожской Сечи. - Н. Л.) существовали свои вековечные традиции, нравы и свой взгляд на мир. Попадавший сюда человек переваривался и перетапливался, как в котле, из малоросса становился казаком, менял этнографию, менял душу. Фигура запорожца не тождественна с типом коренного малороссиянина (то есть украинца. - Н. Л.), они представляют два разных мира. Один - оседлый, земледельческий, с культурой, бытом, навыками и традициями, унаследованными от киевских времен. Другой - гулящий, нетрудовой, ведущий разбойную жизнь, выработавший совершенно иной темперамент и характер под влиянием образа жизни и смешения со степными выходцами. Казачество порождено не южнорусской культурой, а стихией враждебной, пребывавшей столетиями в состоянии войны с нею».
Можно было бы поспорить с автором этих строк о степени взаимовлияния казачества и носителей южнорусской культуры, однако им бесспорно точно отмечен факт весьма малой генетической связи запорожцев с окружающей, генетически весьма далекой от казаков, украинской средой. Это указание тем более важно, что именно родовые запорожцы, переселившиеся под водительством атаманов Захара Чепеги и Антона Головатого на Кубань, стали этнической основой как для кубанского, так и для терского казачества.
Механизм довольно быстрого этнического растворения украинских выходцев в казачьей среде лаконично, но достоверно описан все тем же Н. И. Ульяновым.
«В Запорожье, как и в самой Речи Посполитой, хлопов (украинских крестьян. - Н. Л.) презрительно называли „чернью“. Это те, кто убежав от панского ярма, не в силах оказались преодолеть своей хлеборобной мужицкой природы и усвоить казачьи замашки, казачью мораль и психологию. Им не отказывали в убежище, но с ними никогда не сливались; запорожцы знали случайность их появления на Низу и сомнительные казачьи качества. Лишь небольшая часть хлопов, пройдя степную школу, бесповоротно меняла крестьянскую долю на профессию лихого добытчика. В большинстве же своем, хлопский элемент распылялся: кто погибал, кто шел работниками на хутора к реестровым...».
Итак, мы можем признать, вслед за В. Н. Татищевым, В. Д. Сухоруковым, Е. П. Савельевым, Н. И. Ульяновым и другими крупными историками России и Украины, что казацкое сообщество издревле формировалось как бы из самого себя, путем постепенного прочного слияния небольших частей разнородных этнических элементов, включая великорусов, украинцев, представителей некоторых тюркских народностей, которые постепенно и разрозненно, в разные исторические периоды наслаивались на некий весьма мощный в генетическом плане, издревле сформировавшийся в междуречье Днепра и Дона этнический стержень.
Казаки произошли от казаков
Отношение казаков начала ХХ века к вопросу о своем происхождении с гениальной лаконичностью описано Михаилом Шолоховым в «Тихом Доне». Поистине хрестоматийна даже для современного казачества сцена, где на реплику комиссара Штокмана о том, что казаки, дескать, от русских произошли, - казак пренебрежительно, даже с вызовом бросает: «Казаки произошли от казаков!». Этот гордый девиз всего казачества - от запорожского войска до семиреченского - сохранился незыблемым доныне. Только эта фундаментальная платформа казацкого мироощущения обеспечила физическое выживание казацкого этнического сообщества, несмотря на многие десятилетия большевистских гонений.
Свою этническую отделенность, в хорошем смысле - самостийность от кого бы то ни было казачество остро чувствовало во все времена. В отношении великорусов это чувство самостийности диктовалось отнюдь не желанием противопоставить себя русскому народу как некий недостижимый для последнего образец. Со времен борьбы с польским шляхетством казак был чужд этнического высокомерия, и его отношение к русским людям в целом всегда было благожелательным и уважительным. Однако чувство самостийности все же всегда было и определялось только одним: желанием сохранить свой самобытный казацкий остров в безбрежном великорусском море, которое неудержимо накатывалось с севера на земли казацкого народа.
В недавнее время двумя российскими издательствами был переиздан любопытный сборник материалов-размышлений по проблемам казачества, впервые вышедший в свет в 1928 году в Париже по инициативе атамана А. П. Богаевского. В этом сборнике есть ценные наблюдения по этничности казачества, причем сделанные как самими казаками, так и близко знающими этот народ инонациональными наблюдателями.
«У казаков было, да и есть еще, выраженное сознание своего единства, того, что они, и только они, составляют войско Донское, войско Кубанское, войско Уральское и другие казачьи войска... Мы совершенно естественно противопоставляли себя - казаков - русским; впрочем, не казачество - России. Мы часто говорили о каком-либо чиновнике, присланном из Петербурга: "Он ничего не понимает в нашей жизни, он не знает наших нужд, он - русский". Или о казаке, женившемся на службе, мы говорили: "Он женат на русской"». (И. Н. Ефремов, донской казак)
«Я знаю, что в глазах простого народа воин идеальный, воин по преимуществу мыслим всегда как казак. Так было в глазах как великороссов, так и малороссов. Немецкое влияние на строй и народные понятия всего менее отразились на нравах казачества. В начале еще ХХ века, когда я спрашивал одного юнкера Константиновского училища, участвуют ли юнкера-казаки в их ночных похождениях, он отвечал: "Не без того, но казаки никогда не хвалятся друг перед другом своим распутством и никогда не кощунствуют"». (Митрополит Антоний [Храповицкий], русский)
«Нам, русским, нечего распространяться о казачьих доблестях. Мы знаем историческую колонизационную и окраинно-оборонительную миссию казачества, его навыки к самоуправлению и воинские заслуги на протяжении многих веков. Многие из нас, жителей северной и центральной части России, ближе познакомились с укладом казачьей жизни, найдя вместе с белым движением убежище в казачьих областях юго-востока России. В эмиграции мы оценили солидарность и спаянность казаков, выгодно отличающих их от общерусской "людской пыли"». (Князь П. Д. Долгоруков, русский)
« всегда едино, цельно в разрешении и понимании своих внутренних казачьих вопросов. Во мнениях же, взглядах, отношениях к вопросу внешнему для него - русскому, казачья интеллигенция разделяется, распыляется, забыв о главном, единственно незыблемом - об интересах своего народа, народа казачьего. У русской интеллигенции здесь, за рубежом, и у советской власти там, в СССР, получилась удивительная согласованность в устремлениях внедрить в сознание казачества (у первой - в эмиграции, у второй - в родных наших краях) убеждение, что казаки являются русским (великорусским) народом, а "казак" и "крестьянин" - тождественные понятия. Заботы советской власти о подобном "воспитании" казачества вполне понятны: они преследуют практические цели: затемнением национального самосознания у казачества, внедрением психологии великоросса ослабить сопротивление советскому строительству. Однако казаки никогда себя не осознавали, не ощущали и не считали великороссами (русскими), - считали русскими, но исключительно в государственно-политическом смысле (как подданные Русского государства)». (И. Ф. Быкадоров, донской казак)
Казачество сознавало себя как отдельный, не сводимый к статусу субэтноса русских, самобытный народ и в чисто политическом плане: социополитические интересы казачества осознавались (и, при возможности, отстаивались) казацкой интеллигенцией именно как этнические (национальные) интересы, а не как интересы некоего умозрительного военно-служилого сословия.
Современные научно обоснованные данные говорят нам, что казачество в прошлом было сложной социо-культурной единицей, развивающейся по своим законам и правилам. К началу XX столетия казачество вобрало в себя многие особенности русской народности, но не были лишены и своих, исключительно индивидуальных характеристик. Казачество являлось субэтносом великорусской народности, а также особым военно-служивым сословием.
Происхождение термина «казак» полностью не выяснено. Есть две основные версии происхождения: этническая (казак - производное от названия потомков касогов или торков и берендеев, черкас или бродников) или же социальная (слово казак - тюркского происхождения, им называли или свободного, вольного, независимого человека, или военного стража на границе). На различных этапах существования в состав казачества входили разные народности, русские, украинцы, некоторые степные народы и многие другие, но, уже в началу XX века подавляющее большинство казаков были восточно-славянской этнической группы.
Казаки проживали на Дону, Северном Кавказе, Урале, Дальнем Востоке, в Сибири.
Те или иные казачьи общины входили в состав конкретного казачьего войска.
Язык казаков - русский. В казачьей среде отмечается ряд диалектов: донской, кубанский, уральский, оренбургский и другие.
Казаки пользовались русской письменностью.
Термин «казак» впервые упоминается в источниках XIII века, в частности в «Тайной истории монголов» (1240), и, по разным версиям, имеет тюркское, монгольское, адыго-абхазское или индо-европейское происхождение. Значение термина «казак» также определяется по-разному: вольный человек, легковооруженный всадник, беглец, одинокий человек и другое.
Происхождение казачества и время его появления на исторической арене вплоть до настоящего времени полностью не выяснено. Существует множество научных теорий происхождения казачества (только основных - 18). Все теории происхождения казачества подразделяются на две большие группы: теории беглого и миграционного, то есть пришлого, и автохтонного, то есть местного, коренного возникновения казачества. Каждая из данных теорий имеет свою доказательную базу, различную убедительную или не в полной мере убедительную научную аргументацию, достоинства и недостатки.
Согласно автохтонным теориям, предки казаков жили в Кабарде, являлись потомками кавказских черкесов (черкас, ясов), конгломерата касагов, черкес (ясов), «черных клобуков» (печенегов, торков, берендеев), бродников (ясы и группы славяно-русского и кочевых народов) и другое.
По миграционным теориям, предки казаков - вольнолюбивые русские люди, бежавшие за границы Русского и Польско-Литовского государства либо в силу естественно-исторических причин (положения теории колонизации), либо под влиянием социальных антагонизмов (положения теории классовой борьбы). Первые достоверные сведения о живших в Червленом Яру казаках содержатся в летописях Донского монастыря («Гребенская летопись», 1471), «Слове известном … архимандрита Антония», «Краткая Московская летопись» - упоминание об участии донских казаков в Куликовской битве, содержатся в летописях от 1444 г. Возникнув на южных просторах так называемого «Дикого поля», первые общины вольных казаков являлись по-настоящему демократическими общественными образованиями.
Основополагающими принципами их внутренней организации являлись личная свобода всех их членов, социальное равенство, взаимное уважение, возможность каждого казака открыто высказывать свое мнение на казачьем круге, являвшемся высшим властно-управленческим органом казачьей общины, избирать и быть избранным высшим должностным лицом, атаманом, который был первым среди равных. Светлые принципы свободы, равенства и братства в ранних казачьих общественных образованиях были явлениями всеобщими, традиционными, само собой разумеющимися.
Процесс образования казачества был долгим и сложным. В ходе его соединялись представители разных этносов. Не исключено, что в первоначальной основе ранних групп казачества находились различные этнические элементы. В этническом плане «старые» казаки впоследствии были «перекрыты» русскими элементам.
Казаки… Совершенно особая социальная прослойка, сословие, класс. Своя, как выразились бы специалисты, субкультура: манера одеваться, говорить, вести себя. Своеобразные песни. Обостренное понятие чести и достоинства. Гордость собственной самобытностью. Отвага и лихость в самом страшном бою. История России с некоторых пор непредставима без казачества. Вот только нынешние «наследники» - по большей части, «ряженые», самозванцы. К великому прискорбию, большевики очень «постарались», чтобы выкорчевать настоящих казаков под корень еще в гражданскую войну. Тех, кто не был уничтожен, сгноили в тюрьмах и лагерях. Увы, но разрушенного не вернуть. Чтить бы традиции и не сделаться Иванами, родства не помнящими…
История донского казачества
Донские казаки Как ни странно, но известна даже точная дата рождения донского казачества. Ею стало 3 января 1570 года. Иван Грозный, разгромив татарские ханства, по сути, предоставил казакам все возможности обживать новые территории, селиться и пускать корни. Казаки гордились вольностью, хотя и приносили присягу на верность тому или иному царю. Цари же в свою очередь не торопились закабалять эту лихую ватагу окончательно.
Во времена Смуты казаки оказались весьма деятельны и активны. Впрочем, часто они принимали сторону того или иного самозванца, а отнюдь не стояли на страже государственности и закона. Один из известных казачьих атаманов - Иван Заруцкий - даже сам не прочь был воцариться на Москве. В XVII веке казаки активно осваивали Черное и Азовское моря.
В каком-то смысле они стали морскими пиратами, корсарами, наводящими ужас на купцов и негоциантов. Рядом с казаками часто оказывались и запорожцы. Петр Первый официально включил казаков в состав Российской империи, обязал их к государевой службе, отменил выборность атаманов. Казаки стали принимать самое деятельное участие во всех войнах, какие вела Россия, в частности, со Швецией и Пруссией, а также в Первой мировой.
Многие из донцов не приняли большевиков и воевали против них, а затем ушли в эмиграцию. Известные деятели казачьего движения - П.Н.Краснов и А.Г.Шкуро - активно сотрудничали с гитлеровцами в годы Второй мировой войны. В эпоху горбачевской перестройки заговорили о возрождении донского казачества. Впрочем, на этой волне было много мутной пены, следования моде, откровенных спекуляций. К настоящему времени, практически никто из т.н. донских казаков и тем более атаманов по происхождению и по званиям таковыми не является.
История кубанского казачества
Кубанский казак Возникновение кубанского казачества относится к более позднему времени, нежели донского, - только ко второй половине XIX века. Местом дислокации кубанцев являлся Северный Кавказ, Краснодарский и Ставропольский края, Ростовская область, Адыгея и Карачаево-Черкесия. Центром был город Екатеринодар. Старшинство принадлежало кошевым и куренным атаманам. Позднее верховных атаманов стал назначать лично тот или иной российский император.
Исторически, после расформирования Екатериной II Запорожской Сечи, несколько тысяч казаков бежали на черноморское побережье и попытались восстановить Сечь там, под покровительством турецкого султана. Позднее они вновь развернулись лицом к Отечеству, внесли существенный вклад в победу над турками, за что и были жалованы землями Тамани и Кубани, причем земли отдавались им в вечное и потомственное пользование.
Кубанцев можно охарактеризовать как свободное военизированное объединение. Население занималось сельским хозяйством, вело оседлый образ жизни, а воевало только по государственной надобности. Сюда охотно принимали пришлых и беглых из центральных районов России. Они смешивались с местным населением и становились «своими».
В огне революции и гражданской войны казаки вынуждены были постоянно лавировать между красными и белыми, искали «третий путь», пытались отстаивать свою самобытность и независимость. В 1920 году большевики окончательно упразднили как Кубанское войско, так и Республику. Последовали массовые репрессии, выселения, голод и раскулачивание. Только во второй половине 30-х гг. казачество было частично реабилитировано, восстановлен Кубанский хор. В Великую Отечественную войну казаки воевали наравне с другими, преимущественно вместе с регулярными частями Красной Армии.
История терского казачества
Терские казакиТерское казачество возникло примерно тогда же, что и кубанское, - в 1859 году, по дате разгрома войск чеченского имама Шамиля. В казачьей властной иерархии терцы являлись третьими по старшинству. Они расселись вдоль таких рек, как Кура, Терек, Сунжа. Штаб терского казачьего войска - город Владикавказ. Заселение территорий началось еще с XVI века.
Казаки ведали охраной приграничных территорий, но и сами порой не гнушались набегами на владения татарских князьков. Казакам нередко приходилось обороняться от горских набегов. Впрочем, близкое соседство с горцами принесло казаком не только отрицательные эмоции. Терцы переняли от горцев некоторые языковые выражения, а в особенности реквизиты одежды и амуниции: бурки и папахи, кинжалы и сабли.
Центрами сосредоточения терских казаков стали основанные города Кизляр и Моздок. В 1917 году терцы самопровозгласили независимость и учредили республику. С окончательным установлением Советской власти терцев постигла та же драматичная участь, что кубанцев и донцов: массовые репрессии и выселение.
Интересные факты
В 1949 году на советский экран вышла лирическая комедия режиссера Ивана Пырьева «Кубанские казаки». Несмотря на явную лакировку действительности и сглаживание социально-политических конфликтов, она полюбилась массовому зрителю, а песня «Каким ты был» исполняется с эстрады и по сей день.
Интересно, что само слово «казак» в переводе с тюркского языка означает человека свободного, вольнолюбивого, гордого. Так что название пристало к этим людям, знать, далеко не случайно.
Казак не склоняется ни перед какими авторитетами, он быстр и свободен, как ветер.
Бубнов - Тарас Бульба
В 1907 году во Франции вышел словарь арго, в котором в статье «Русский» приводился следующий афоризм: «Поскребите русского - и вы обнаружите казака, поскребите казака - и вы обнаружите медведя».
Этот афоризм приписывается самому Наполеону, который действительно описывал русских как варваров и идентифицировал их в этом качестве с казаками - как и многие французы, которые могли называть казаками и гусар, и калмыков или башкир. В некоторых случаях это слово вообще могло становиться синонимом легкой кавалерии.
Как мало знаем мы о казаках.
В узком понимании, образ казака неразрывно связан с образом храбрых и свободолюбивых мужчин с суровым воинственным взглядом, с серьгой в левом ухе, длинными усами и папахой на голове. И это более чем достоверно, но недостаточно. А между тем, история казачества весьма уникальна и интересна. И в этой статье мы попытаемся очень поверхностно, но в то же время содержательно разобраться и понять — кто такие казаки, в чем их особенность и уникальность, и насколько история России неразрывно связана с самобытной культурой и историей казачества.
Сегодня очень сложно разобраться в теориях происхождения не только казачества, но и самого слова-термина «казак». Исследователи, ученые и эксперты и сегодня не могут дать определенного и точного ответа — кто такие казаки и от кого произошли.
Но вместе с тем, существует множество более-менее вероятных теорий-версий происхождения казачества. Сегодня их насчитывается более 18 — и это только официальные версии. Каждая из них имеет множество убедительных научных аргументаций, достоинств и недостатков.
Тем не менее, все теории подразделяются на две основные группы:
- теория беглого (миграционного) возникновения казачества.
- автохтонного, то есть местного, коренного возникновения казачества.
Согласно автохтонным теориям, предки казаков жили в Кабарде, являлись потомками кавказских черкесов (черкас, ясов). Эту теорию происхождения казачества еще называют восточной. Именно ее и взяли за основу своей доказательной базы одни из самых известных русских историков-востоковедов и этнологов В. Шамбаров и Л. Гумилёв.
По их мнению, казачество возникло путём слияния касогов и бродников после монголо-татарского нашествия. Касоги (касахи, касаки, ка-азаты) - древний черкесский народ, заселявший территорию нижней Кубани в X−XIV веках, а бродники - смешанный народ тюрко-славянского происхождения, впитавший остатки булгар, славян, а также, возможно, степных огузов.
Декан исторического факкултета МГУ С. П. Карпов , работая в архивах Венеции и Генуи, обнаружил там упоминания о казаках с тюркскими и армянскими именами, которые охраняли от набегов средневековый город Тана* и другие итальянские колонии в Северном Причерноморье.
*Тана - средневековый город на левом берегу Дона, в районе современного города Азов (Ростовская область РФ). Существовал в XII-XV веках под властью итальянской торговой республики Генуя.
Одни из первых упоминаний о казаках , согласно восточной версии, отображаются в легенде, автором которой был епископ Русской православной церкви Стефан Яворский (1692 год):
«Казаки в 1380-м году преподнесли Дмитрию Донскому икону Донской Богоматери и участвовали в битве против Мамая на Куликовом поле».
По миграционным теориям, предки казаков - вольнолюбивые русские люди, бежавшие за границы Русского и Польско-Литовского государства либо в силу естественно-исторических причин, либо под влиянием социальных антагонизмов.
Немецкий историк Г. Штекль указывает, что «первые русские казаки были крестившиеся и обрусевшие татарские казаки, поскольку до конца XV в. все казаки, которые обитали как в степях, так и в славянских землях, могли быть только татары. Решающее значение для образования русского казачества имело влияние татарских казаков на пограничье русских земель. Влияние татар проявлялось во всем - в образе жизни, военных действиях, способах борьбы за существование в условиях степи. Оно распространялось даже на духовную жизнь и внешний облик русских казаков»
А историк Карамзин выступал за смешанную версию происхождения казаков:
« Казаки были не в одной Украине, где имя их сделалось известно по истории около 1517 года; но вероятно, что оно в России древнее Батыева нашествия и принадлежало Торкам и Берендеям, которые обитали на берегах Днепра, ниже Киева. Там находим и первое жилище Малороссийских Козаков. Торки и Берендеи назывались Черкасами: Казаки - также… некоторые из них, не хотев покориться ни Моголам, ни Литве, жили как вольные люди на островах Днепра, огражденных скалами, непроходимым тростником и болотами; приманили к себе многих Россиян, бежавших от угнетения; смешались с ними и под именем Комков составили один народ, который сделался совершенно Русским тем легче, что предки их, с десятого века обитав в области Киевской, уже сами были почти Русскими. Более и более размножаясь числом, питая дух независимости и братства, Казаки образовали воинскую Христианскую Республику в южных странах Днепра, начали строить селения, крепости в сих опустошенных Татарами местах; взялись быть защитниками Литовских владений со стороны Крымцев, Турков и снискали особенное покровительство Сигизмунда I, давшего им многие гражданские вольности вместе с землями выше днепровских порогов, где город Черкассы назван их именем…»
Не хотелось бы углубляться в детали, перечисляя все официальные и неофициальные версии происхождения казаков. Во-первых — это долго и не всегда интересно. Во-вторых, большинство теорий являются лишь версиями, гипотезами. Однозначного ответа о происхождении и зарождении казаков, как самобытного этноса нет. Важно понимать другое — процесс образования казачества был долгим и сложным, и очевидно, что в основе его были смешаны представители разных этносов. И с Карамзиным трудно не согласиться.
Одни историки-востоковеды считают, что предками казаков были татары, и, что, якобы первые отряды казаков сражались на стороне против Руси в Куликовской битве. Другие, наоборот — утверждают, что казаки уже в то время были на стороне Руси. Некоторые ссылаются на легенды и мифы о бандах казаков — разбойников, основным промыслом которых были грабежи, разбои, воровство…
Так например, сатирик Задорнов, объясняя термин возникновения всеми известной детской дворовой игры «казаки-разбойники», ссылается на «необузданные вольным характером казачьего сословия, которое было «самым буйным, не поддающимся воспитанию российским сословием».
Поверить в это трудно, поскольку в памяти моего детства, каждый из мальчишек предпочитал играть за казаков. А название игры взято из жизни, поскольку её правила имитируют действительность: в царской России казаки являлись народной самообороной, охраняя мирное население от набегов разбойников.
Не исключено, что в первоначальной основе ранних групп казачества находились различные этнические элементы. Но для современников, казачество навевает что-то родное, русское. Вспоминается знаменитая речь Тараса Бульбы:
Первые общины казаков
Известно, что первые общины казаков стали образовываться еще в XV веке (хотя некоторые источники ссылаются на более раннее время). Это были общины вольных донских, днепровских, волжских и гребенских казаков.
Чуть позднее — в 1-й половине XVI века образовалась Запорожская Сечь. Во 2-й половине этого же века - общины вольных терских и яицких, а в конце века - сибирских казаков.
На ранних этапах существования казаков основными видами их хозяйственной деятельности являлись промыслы (охота, рыболовство, бортничество), позже скотоводство, а со 2-й пол. XVII века - земледелие. Большую роль играла военная добыча, позже - государственное жалованье. Путем военно-хозяйственной колонизации казаки быстро освоили громадные пространства Дикого поля, затем окраин России и Украины.
В XVI-XVII вв. казаки во главе с Ермаком Тимофеевичем, В.Д. Поярковым, В.В. Атласовым, С.И. Дежневым, Е.П. Хабаровым и другими землепроходцами участвовали в успешном освоении Сибири и Дальнего Востока. Пожалуй, это самые известные первые достоверные упоминания о казаках, неподдающиеся сомнениям.
В. И. Суриков «Покорение Сибири Ермаком»
Нашли ошибку? Выделите ее и нажмите левый Ctrl+Enter .
Казаки на Руси известны с 14 века. Первоначально это были бежавшие от тяжелой работы, суда или голода поселенцы, осваивавшие вольные степные и лесные просторы Восточной Европы, а позже дошедшие и до Азиатских необозримых пространств, перевалив через Урал.
Кубанские казаки
Кубанское казачество было образовано переселившимися на правый берег Кубани «верными Запорожцами». Земли эти были им пожалованы императрицей Екатериной II по ходатайству войскового судьи Антона Головатого при посредничестве князя Потёмкина. В результате нескольких походов все 40 куреней бывшего войска Запорожского переселились в кубанские степи и образовали там несколько поселений, при этом изменив название с запорожских казаков на кубанских. Поскольку казаки продолжали являться частью регулярной русской армии, то у них было и военное задание: создать оборонительную линию вдоль всех границ поселения, что они с успехом и выполнили.
По сути, кубанское казачество представляло собой военизированные сельскохозяйственные поселения, в которых все мужчины в мирное время занимались крестьянским или ремесленным трудом, а во время войны или по приказу императора формировали военные отряды, выступавшие в составе российских войск отдельными боевыми единицами. Во главе всего войска стоял наказной атаман, который выбирался из среды казачьей знати путем голосования. Он же имел и права губернатора этих земель по приказу российского царя.
Перед 1917 годом общая численность казачьего кубанского войска составляла более 300 000 сабель, что являлось огромной силой даже в начале ХХ века.
Донские казаки
С начала XV века в диких, никому не принадлежащих землях по берегам реки Дон стали селиться люди. Разный это был народ: беглые каторжники, крестьяне, которым хотелось найти больше пахотной земли, калмыки, пришедшие из своих далеких восточных степей, разбойники, авантюристы и другие. Не прошло и пятидесяти лет, как царствовавшему в те времена на Руси государю Ивану Грозному посыпались жалобы от ногайского князя Юсуфа, что его послы стали пропадать в донских степях. Они становились жертвами грабителей-казаков.
Это было время зарождения донского казачества, которое получило своё название по реке, около которой люди ставили свои станицы и хутора. Вплоть до подавления восстания Кондратия Булавина в 1709 году, донское казачество жило вольной жизнью, не зная над собой царей или другого управления, кроме своего, однако и им пришлось подчиниться Российской империи и влиться в великую русскую армию.
Основной расцвет славы войска Донского приходится на XIX век, когда эта огромная армия была разделена на четыре округа, в каждом из которых набирались полки, ставшие вскоре знаменитыми по всему миру. Общий срок службы казака составлял 30 лет с несколькими перерывами. Так, в 20 лет юноша отправлялся на службу первый раз и служил три года. После чего на два года отправлялся домой на отдых. В 25 лет его снова призывали на три года, и опять после службы два года он находился дома. Повторяться так могло до четырёх раз, после чего воин оставался в своей станице уже насовсем и мог призваться в войско только во время войны.
Донское казачество можно было бы назвать военизированным крестьянством, имевшим многие привилегии. Казаки были освобождены от многих податей и повинностей, которыми облагались крестьяне в других губерниях, а от крепостного права они избавлены были изначально.
Нельзя сказать, что донским жителям легко достались их права. Они долго и упорно отстаивали каждую уступку царя, а иногда даже с оружием в руках. Нет ничего страшнее казачьего бунта, это знали все правители, поэтому требования воинственных поселенцев обычно удовлетворялись, хоть и неохотно.
Хопёрские казаки
В XV веке в бассейнах рр. Хопра, Битюга из Рязанского княжества появляются беглые люди, которые называют себя казаками. Первое упоминание об этих людях относится к 1444 году. После присоединения Рязанского княжества к Москве появляются здесь и выходцы из Московского государства. Здесь беглецы спасаются от крепостнической кабалы, преследований бояр и воевод. Пришельцы поселяются на берегах рек Вороны, Хопра, Савалы и др. Они называют себя вольными казаками, занимаются звериным промыслом, бортничеством, рыболовством. Появляются здесь даже монастырские угодья.
После церковного раскола в 1685 году сюда устремляются сотни раскольников-старообрядцев, не признавших «никонианских» исправлений церковных книг. Правительство принимает меры по прекращению бегства крестьян в Хоперский край, требует от донских войсковых властей не только не принимать беглецов, но и возвращать ранее бежавших. С 1695 года много беглецов было из Воронежа, где Петром I создавался российский флот. Бежали мастеровые с верфей, солдаты, крепостные крестьяне. Население в Хоперском крае быстро растет за счет бежавших из России и переселявшихся малороссийских черкасс.
В начале 80-х годов XVII столетия большая часть раскольников-старообрядцев была изгнана их Хоперского края, многие остались. При переселении Хоперского полка на Кавказ несколько десятков семей раскольников попало в число переселенцев на линию, а со старой линии их потомки оказались в прикубанских станицах, в том числе и в Невинномысской.
До 80-х годов XVIII века хоперские казаки мало подчинялись Донским войсковым властям, часто просто игнорировали их приказы. В 80-е годы, во время атамана Иловайского, донские власти установили тесный контакт с хоперцами и считали их составной частью Войска Донского. В борьбе с крымскими и кубанскими татарами используют их как дополнительную силу, создавая из казаков-хоперцев на добровольных началах отряды – сотни, полусотни – на время тех или иных кампаний. По окончанию таких кампаний отряды распускались по домам.
Запорожские казаки
Слово «казак» в переводе с татарского означает «вольный человек, бродяга, искатель приключений». Изначально так оно и было. За днепровскими порогами, в дикой степи, которая не принадлежала ни одному государству, стали возникать укрепленные поселения-сечи, в которых собирались вооруженные люди, преимущественно христиане, называвшие себя казаками. Они совершали набеги на европейские города и на турецкие караваны, не делая никаких различий между теми и другими.
В начале XVI века казаки стали представлять собой значительную военную силу, что было замечено польской короной. Правящий тогда Речью Посполитой король Сигизмунд предложил казакам службу, но был отвергнут. Однако столь большое войско не могло существовать без какого-либо командования, в связи с чем постепенно формировались отдельные полки, называвшиеся куренями, которые объединялись в более крупные соединения – коши. Над каждым таким кошем стоял кошевой атаман, а совет кошевых атаманов и был верховным командованием всего казачьего войска.
Чуть позже на днепровском острове Хортица была воздвигнута главная твердыня этого войска, которую называли «сечь». А поскольку остров находился сразу за порогами реки, то и название она получила – Запорожская. По имени этой крепости и казаков в ней находившихся стали называть запорожскими. Позже так назывались все воины, независимо от того, жили они в сечи или в других казачьих поселениях Малороссии – южных границ Российской империи, на которых теперь расположено государство Украина.
Позже польская корона всё же получила себе на службу этих несравненных воинов. Однако после бунта Богдана Хмельницкого войско Запорожское перешло под власть русских царей и служило России до самого своего расформирования по приказу Екатерины Великой.
Хлыновские казаки
В 1181 году новгородцы-ушкуйники основали на реке Вятке укрепленный стан, городок Хлынов (от слова хлы́н - «ушку́йник, речной разбойник»), переименованный в конце XVIII века в Вятку и начали общежительствовать самовластно. Из Хлынова предпринимали они свои торговые путешествия и военные набеги во все стороны света. В 1361 году они проникли в столицу Золотой Орды Сарайчик и разграбили её, а в 1365 году за Уральский хребет на берега реки Обь.
К концу XV века хлыновские казаки сделались страшными по всему Поволожью не только для татар и марийцев, но и для русских. По свержении татарского ига Иван III обратил внимание на этот беспокойный и неподвластный ему народ, и в 1489 году Вятка была взята и присоединена к Москве. Разгром Вятки сопровождался большими жестокостями - главные народные вожаки Аникиев, Лазарев и Богодайщиков были в оковах приведены в Москву и там казнены; земские люди переселены в Боровск, Алексин и Кременск, а купцы в Дмитров; остальные обращены в холопов.
Большая часть хлыновских казаков с своими женами и детьми ушла на своих судах:
Одни на Северную Двину (по разысканиям атамана станицы Северюковской В. И. Меньшенина, хлыновские казаки поселились по реке Юг в Подосиновском районе).
Другие вниз по Вятке и Волге, где укрылись в Жигулевских горах. Торговые караваны давали случай этой вольнице приобретать «зипуны», а пограничные городки враждебных Москве рязанцев служили местом сбыта добычи, в обмен на которую хлыновцы могли получать хлеб и порох. В первой половине XVI столетия эта вольница с Волги перешла волоком на Иловлю и Тишанку, впадающие в Дон, а потом расселилась по этой реке вплоть до Азова.
Третьи на Верхнюю Каму и Чусовую, на территорию современного Верхнекамского района. Впоследствии в Приуралье появились огромные владения купцов Строгановых, которым царь разрешил нанимать отряды казаков из числа бывших хлыновцев для охраны их имений и завоевания пограничных сибирских земель.
Мещерские казаки
Казаки Мещерские (они же Мещера, они же Мишаре) – жители так называемой области Мещера (предположительно юго-восток современной Московской, почти вся Рязанская, частично Владимирская, Пензенская, север Тамбовской и далее до среднего Поволжья области) с центром в городе Касимов, составившие в дальнейшем народ Касимовских Татар и малочисленного великорусского суб-этноса Мещеры. Станы мещерских были разбросаны по всей лесостепи верховьев Оки и севера Рязанского княжества, находились даже в Коломенском уезде (село Васильевское, Татарские Хутора, а также в Кадомском и Шацком уездах. . Мещерские казаки того времени – это вольные удальцы лесостепной зоны, влившиеся позже в состав Верховых Донских казаков, Касимовских Татар, Мещеры и коренного великоросского населения юго-востока Московской, Рязанской, Тамбовской, Пензенской и прочих губерний. Сам термин “мещера”, предположительно имеет параллель со словом “можар, мадъяр” – т. е. по-арабски “сражающийся человек”. Станицы Мещерских казаков граничили и со станичниками Северного Дона. Самих Мещеряков также охотно привлекали к государевой городовой и сторожевой службе.
Северские казаки
Проживали на территории современных Украины и России, в бассейнах рек Десны, Ворсклы, Сейма, Сулы, Быстрой Сосны, Оскола и Северского Донца. Упоминаются в письменных источниках с кон. XV до XVII вв.
В XIV-XV веках севрюки постоянно соприкасались с ордынскими, а потом с крымскими и ногайскими татарами; с Литвой и Московией. Живя в постоянной опасности, они были хорошими воинами. Московские и литовские князья охотно принимали севрюков на службу.
В XV веке севрюки, благодаря своей стабильной миграции, начинают активно заселять обезлюдевшие после золотоордынского разорения южные земли находившегося тогда в вассальной зависимости от Литвы Новосильского княжества.
В XV-XVII веках севрюки уже представляли собой военизированное пограничное население, охранявшее границы смежных частей Польско-Литовского и Московского государств. Судя по всему, они были во многом похожи на ранних запорожских, донских и других подобных казаков, обладали некоторой автономией и общинной военной организацией.
В XVI веке считались представителями (древне)русской народности.
Как представители служилого люда, севрюки упоминаются ещё в начале XVII века, в эпоху Смутного времени, когда они поддержали восстание Болотникова, так, что война эта довольно часто называлась «севрюковской». Московские власти отвечали карательными операциями, вплоть до разгрома некоторых волостей. После завершения смуты севрюкские города Севск, Курск, Рыльск и Путивль подверглись колонизации из Центральной России.
После раздела Северщины по соглашениям Деулинского перемирия (1619), между Московией и Речью Посполитой имя севрюков практически исчезает с исторической арены. Западная Северщина подвергается активной польской экспансии (холопской колонизации), северо-восточная (московская) заселяется служилыми людьми и крепостными из Великороссии. Большая часть северских казаков перешла в положение крестьянства, некоторые влились в запорожское казачество. Остальные переселились на Нижний Дон.
Волгское (волжское) войско
Появились на Волге в XVI столетии. Это были всякого рода беглые из Московского государства и выходцы с Дона. Они "воровали", задерживая торговые караваны и мешая правильным сношениям с Персией. Уже в конце царствования Иоанна Грозного на Волге было два казачьих городка. Самарская лука, в то время покрытая непроходимыми лесами, представляла для казаков надежный приют. Небольшая река Уса, пересекающая Самарскую луку по направлению с юга на север, давала им возможность предупреждать караваны, шедшие по Волге. Заметив с вершин утесов появление судов, они на своих легких челнах переплывали по Усе, переволакивались затем на Волгу и врасплох нападали на суда.
В нынешних селениях Ермаковке и Кольцовке, находящихся на Самарской луке, и теперь еще признают места, где некогда жили Ермак и его товарищ Иван Кольцо. Для уничтожения казацких разбоев московское правительство посылало на Волгу войска и строило там города (последние указаны в историческом очерке Волги).
В XVIII в. правительство начинает организовывать на Волге правильное казачье войско. В 1733 г. между Царицыном и Камышенкой поселены были 1057 семей донских казаков. В 1743 г. повелено было селить в Волгские казачьи городки выходцев и пленников салтан-ульских и кабардинских, принимающих крещение. В 1752 г. отдельные команды Волгских казаков, живших ниже Царицына, соединены были в Астраханский казачий полк, чем положено было начало Астраханскому казачьему войску, образованному в 1776 г. В 1770 г. 517 семейств Волгских казаков переведены были на Терек; из них образованы были казачьи полки Моздокский и Волгский, которые входили в состав казаков Кавказской линии, преобразованной в 1860 г. в Терское казачье войско.
Сибирское войско
Официально войско вело и ведёт своё начало от 6 декабря 1582 г. (19 декабря по новому стилю), когда, по летописному преданию, царь Иван IV Грозный в награду за взятие Сибирского ханства дал дружине Ермака наименование «Царская Служилая Рать». Такое старшинство было даровано войску Высочайшим приказом от 6 декабря 1903 г. И оно, таким образом, стало считаться третьим по старшинству казачьим войском России (после Донского и Терского).
Войско как таковое было сформировано только во второй половине XVIII - первой половине XIX в. целым рядом разновремённых, вызванных военной необходимостью распоряжений центральной власти. Рубежом можно считать Положение 1808 г., от которого обычно и ведут отсчёт истории собственно Сибирского линейного казачьего войска.
В 1861 году войско подверглось существенной реорганизации. К нему причислили Тобольский казачий конный полк, Тобольский казачий пеший батальон и Томский городовой казачий полк, и установили комплект войска из 12 полковых округов, выставлявших на службу сотню в Лейб-гвардии Казачий полк, 12 конных полков, три пеших полубатальона со стрелковыми полуротами, одну конно-артиллерийскую бригаду из трех батарей (впоследствии батареи были обращены в регулярные, одна включена в состав Оренбургской артиллерийской бригады в 1865 г. и две в состав 2-й Туркестанской артиллерийской бригады в 1870 г.).
Яицкое войско
Ещё в конце XV века на реке Яик образовались вольные общины казаков, из которых сформировалось Яицкое казачье войско. По общепринятой традиционной версии, как и донские казаки, яицкие казаки формировались из переселенцев-беженцев из Русского царства (например, из Хлыновской земли), а также, благодаря миграции казаков с низовьев Волги и Дона. Их основными занятиями были рыболовство, добыча соли, охота. Войско управлялось кругом, который собирался в Яицком городке (на среднем течении Яика). Все казаки имели подушевое право на пользование угодьями и участие в выборах атаманов и войсковой старшины. Со второй половины XVI века русское правительство привлекало яицких казаков для охраны юго-восточных границ и военной колонизации, разрешая им вначале приём беглых. В 1718 году правительство назначило атамана Яицкого казачьего войска и его помощника; часть казаков объявлена беглыми и подлежала возврату на прежнее место жительства. В 1720 году произошли волнения яицких казаков, которые не подчинились приказу царских властей о возврате беглых и замене выборного атамана назначенным. В 1723 году волнения были подавлены, руководители казнены, выборность атаманов и старшины упразднена, после чего войско оказалось разделённым на старшинскую и войсковую стороны, в которой первые держались линии правительства, как гарантирующего их положение, вторые требовали вернуть традиционное самоуправление. В 1748 году была введена постоянная организация (штат) войска, разделённого на 7 полков; войсковой круг окончательно утратил своё значение.
Впоследствии, после подавления восстания Пугачева в котором яицкое казачество приняло активное участие, в 1775 году Екатерина II издала указ о том, что в целях полного предания забвению случившейся смуты Яицкое войско переименовывается в Уральское казачье войско, Яицкий городок в Уральск (был переименован и ещё целый ряд населённых пунктов), даже река Яик была названа Уралом. Уральское войско окончательно утратило остатки былой автономии.
Астраханское войско
В 1737 году указом Сената в Астрахани из калмыков образована трехсотенная казачья команда. В 28 марта 1750 года на основе команды учрежден Астраханский казачий полк, для доукомплектования которого до положенной в полку штатной численности в 500 человек, были набраны в крепости Астрахань и крепости Красный Яр казаки из разночинцев, прежних стрелецких и городовых казачьих детей, а также донских верховых казаков и новокрещённых татар и калмыков. Астраханское казачье войско было создано в 1817 году, в состав его были включены все казаки Астраханской и Саратовской губерний.