Лит.: Павлов Д. Б., Шелохаев В. В. Союз 17 октября // Политические партии России: история и современность. М., 2000; Петрово-Соловово В. М. «Союз 17 октября», его задачи и цели, его положение среди других политических партий. М., 1906; Программы главнейших русских партий. М., 1917; Рохас Пардо М. У. Социальная программа партии «Союз 17 октября» и её реализация в Государственной Думе России, 1906-1914 гг.: дисс. ... канд. ист. наук. Воронеж, 2003; Союз 17 октября [Электронный ресурс] // Хронос. 2000. URL : http:// www. hrono. ru/ organ/ ukaz_ s/ soyuz17 okt. php ; Союз 17 октября [Электронный ресурс] // Томское краеведение. Б. д. URL : http:// tomskhistory. lib. tomsk. ru/ page. php? id=1773 ; Шелохаев В. В. Партия октябристов в период первой российской революции. М., 1987.

См. также в Президентской библиотеке:

Сборник программ политических партий в России: в 2-х вып. / Под ред. В. Водовозова. СПб., 1905-1906. Вып. 2. 1906 .

Александр Гучков родился 27 октября 1862 года в городе Москва. Происходил Александр Иванович из семьи старинного московского купечества. После окончания гимназии в 1881 году продолжил образование на историко-филологическом факультете Московского университета. Затем купеческий сын уехал в Германию, где слушал лекции по истории и философии в Берлинском и Гейдельбергском университетах, готовя себя к научной карьере. Но жизнь распорядилась иначе.

В 1886 году почётный мировой судья в Москве. В 1892 - 1893 годах участвовал в помощи голодающим в Лукояновском уезде Нижегородской губернии.

С 1893 года был членом Московской городской управы. При его участии было завершено строительство мытищинского водопровода и проведена первая очередь канализации.

С 1896 году по 1897 год был товарищ московского городского головы. С 1897 - гласный Московской городской думы, был членом железнодорожной, водопроводной и канализационной комиссий, а также комиссий о газовом освещении, о страховании наёмного труда, по разработке вопроса о призрении беспризорных и бесприютных детей.

В конце 1897 года поступил на службу в охранную стражу Китайской Восточной железной дороги и был зачислен младшим офицером в казачью сотню. С декабря 1897 года по февраль 1899 года служил в Маньчжурии, а затем уволился в запас и возвратился в Москву.

К числу поразивших воображение современников эскапад Александра Ивановича Гучкова относилась его экспедиция в Южную Африку в 1900 году, куда он вместе с братом Федором прибыл в качестве волонтера для борьбы на стороне буров в войне против Англии. В течение нескольких месяцев он принимал участие в боевых действиях, попал в плен к англичанам, был ранен в ногу. В этой военной кампании Александр Иванович проявил храбрость, граничившую с безрассудством. Кстати, эту черту характера отмечали даже недоброжелатели.

В январе 1904 года началась русско-японская война, и по поручению городской думы в качестве ее представителя и помощника главноуполномоченного Общества Красного Креста в марте Александр выехал на театр военных действий, а в конце года занял пост главноуполномоченного.

После поражения русской армии Главноуполномоченный Красного Креста с возмущением наблюдал трусливое бегство многих лиц из числа обслуживающего персонала госпиталей, оставлявших раненых на произвол судьбы. В этой ситуации он принял чрезвычайно смелое и благородное решение: остаться в Мукдене вместе с не эвакуированными солдатами и содействовать передаче госпиталей японской армии в соответствии с международными нормами.

Поступок произвел большое впечатление на современников. Александр Гучков стал одним из основателей партии «Союз 17 октября», а также авторов ее программных документов. Основал октябристскую газету "Голос Москвы", в которой вел упорную борьбу с кадетами.

Позднее вступил пайщиком в издательство "Нового Времени". В декабре 1905 года, при обсуждении в московской городской думе вопроса о мероприятиях по поводу московского восстания.

Не имея возможности при действии избирательного закона 1905 года попасть в Государственную думу в Москве, Гучков в конце 1906 г. для приобретения ценза взял в аренду мукомольную мельницу в Каширском уезде, Тульской губернии, но ценз этот был опротестован губернатором, и во II Думу Гучков не попал.

В мае 1907 года он был избран представителями промышленности и торговли членом государственного совета, но в октябре 1907 года отказался от этого звания, предпочитая выставить свою кандидатуру в III Государственную думу, куда и был избран по первой городской курии города Москвы.

В Государственной думе, как лидер партии октябристов, он сразу занял очень видное положение. Почти все время он был членом комиссий государственной обороны, до 1910 года был председателем.

Он отстаивал свободу старообрядцев, возражал против новых кредитов на постройку броненосцев. Его думская деятельность вызывала его на постоянные конфликты с другими депутатами. Он вызвал на дуэль Милюкова, которая не состоялась, оскорбил графа Уварова и отказался от вызова на третейский суд, после чего Уваров вызвал его на дуэль в 1909 году. Гучков легко ранил Уварова и был приговорен к заключению в крепости на 4 недели, но по Высочайшему повелению отбыл только одну неделю.

В 1910 году 8 марта после отказа Н.А. Хомякова от звания председателя Государственной думы, на этот пост большинством, 221 голос против 68 был избран Гучков. В своей благодарственной за избрание речи Гучков заявил, что он "убежденный приверженец конституционно-монархического строя", что думе придется "считаться, а может быть, и сосчитаться с государственным советом" и обещал охранять "ту независимость слова, свободу критики, с которыми связана трибуна" Государственной думы.

После того как в марте 1911 года были прерваны на три дня заседания Государственной думы и государственного совета для проведения, в порядке статьи 87 основного закона, законопроекта о земстве в западных губерниях, Гучков в виде протеста сложил с себя полномочия председателя и вновь стал рядовым депутатом. На выборах в IV Думу в 1912 году он выбран не был. В 1912 году он был избран гласным Санкт-Петербургской городской думы.

В 1935 году Гучков тяжело заболел. Врачи поставили диагноз - рак кишечника и скрывали это от своего пациента. Будучи больным, Гучков работал и верил в своё выздоровление.

Александр Иванович Гучков скончался 1936 году 14 февраля от рака кишечника в Париже, 17 февраля состоялась заупокойная литургия, где собралась вся элита белой эмиграции. По воле Гучкова, его тело было кремировано, а урна с прахом замурована в стене колумбария на парижском кладбище Пер-Лашез.

Партия «Союз 17 октября» (октябристы)

Программа, организационное строение и социальный состав партии

Союз 17 октября вместе с примыкавшими к нему партиями и организациями представлял собой правый фланг российского либерализма и занимал промежуточное положение между конституционными демократами и правыми радикалами.

Октябризм как политическое течение возник и начал организационно оформляться на основе «меньшинства» земско-городских съездов. Партийное размежевание в либеральном лагере в основном закончилось после издания Манифеста 17 октября 1905 года. Посчитав, что в России созданы необходимые политические предпосылки для движения по пути к конституционной монархии, будущие октябристы приступили к созданию партии, взяв в качестве названия дату издания царского Манифеста.

Организационно Союз 17 октября начал складываться в последних числах октября 1905 года, когда в Москве, а затем в Петербурге состоялось несколько встреч либеральных земцев с представителями крупной буржуазии. Помимо разработки программных вопросов на этих совещаниях шло формирование руководящих органов Союза - Московского и Петербургского отделений ЦК . В ноябре на происходившем в Москве земско-городском съезде будущие октябристы выступили уже более или менее сплоченной группой. В своем «особом мнении» по поводу принятой съездом общеполитической резолюции они высказались за оказание правительству помощи и поддержки «в водворении порядка ради скорейшего созыва Государственной думы», против прямых выборов в Думу и превращения ее в Учредительное собрание. Кроме того, в резолюции «меньшинства» решительно отвергались предоставление автономии Польше, как и повсеместная и немедленная отмена «исключительных мер и военных положений» ввиду «революционного состояния страны».

Ноябрьский земско-городской съезд совпал с выработкой октябристами основ своей программы, первый вариант которой был опубликован в газете «Слово» 9 ноября. На съезде в число лидеров складывающейся партии выдвинулся один из братьев Гучковых - Александр. Потомственный почетный гражданин Александр Иванович Гучков (1862 - 1936), происходивший из семьи известных московских предпринимателей, с 1902 года был директором Московского учетного банка. Общественную известность и репутацию смелого, решительного человека и патриота он приобрел в годы русско-японской войны, в которой принял участие в качестве главного уполномоченного Российского общества Красного Креста. Как политик Гучков дебютировал осенью 1905 года на сентябрьском земско-городском съезде, на котором заявил, что критерием политической «вражды» или «союза» для него служат вопросы об автономии Польши и о «децентрализации законодательства» (сам он, конечно, был ярым противником и того, и другого). Эта же националистическая нота прозвучала в выступлениях Гучкова и на ноябрьском земско-городском съезде. Вскоре А.И.Гучков занял пост товарища председателя Московского отделения ЦК Союза 17 октября, а в 1906 году стал единоличным лидером октябристов, оставаясь таковым в течение всего времени существования партии.

Патриарх земского движения, крупный землевладелец Д.Н.Шипов и предприниматели братья А.И., Н.И . и Ф.И.Гучковы были представителями двух социально-политических слоев, из которых возник октябризм: дворянско-землевладельческого и торгово-промышленного. Очень скоро к ним добавились и представители дворянско-бюрократического слоя. Глашатаем его интересов в октябристской среде стала целая группа петербургских членов Союза во главе с действительным статским советником бароном П.Л.Корфом , первым председателем Петербургского отделения ЦК Союза, и тайным советником М.В.Красовским , его заместителем (товарищем).

Помимо отделений Центрального комитета, в состав которого уже к началу 1907 года входило свыше 70 человек, до конца 1905 года в обеих столицах были созданы Городские советы Союза 17 октября, направлявшие деятельность районных партийных организаций, а также 60 отделов Союза на местах. Всего в 1905 - 1907 годах конституировалось 260 отделов Союза 17 октября, причем основная их масса (около 200) возникла в период выборов в І Думу. Крупнейшими организациями октябристов на всем протяжении существования партии были Московская и Петербургская. Численность последней уже к концу декабря 1905 года перевалила за 5 тысяч . Общую численность членов партии в годы первой революции можно определить в 75 - 77 тысяч человек. Местные отделы октябристов легко распадались и столь же легко возобновляли свою деятельность в период избирательных кампаний, с тем чтобы вновь прекратить ее на время работы очередной Государственной думы. Учитывая пассивность большинства членов Союза, следует подчеркнуть, что реальное влияние октябристов на политическую жизнь страны было отнюдь не пропорционально столь внушительным масштабам их организации.

Географически подавляющее большинство местных отделов Союза 17 октября возникло в земских губерниях Европейской России с относительно развитым дворянским землевладением. В губерниях же неземских и особенно национальных окраинах империи число октябристских организаций было невелико. Немногим больше было и количество октябристских отделов, созданных в сельской местности, - всего порядка 30. Кроме собственных организаций Союза 17 октября в ряде городов возникли немногочисленные студенческие фракции октябристов, а также их немецкие группы. Наконец, в 1905 - 1906 годах к партии на автономных началах присоединились 23 политические организации, родственные ей в программно-тактическом отношении.

Организационно Союз 17 октября был задуман, как «объединение всех партий центра, независимо от их второстепенных отличий и оттенков», а потому был весьма рыхлым образованием. С самого начала в октябристской среде получило распространение допускавшееся уставом параллельное членство в других партиях и организациях. Само членство в Союзе 17 октября не влекло за собой обязательного выполнения каких-либо специальных партийных поручений, как и уплату фиксированных членских взносов. Несмотря на то, что с 1906 года лидеры октябристов пытались внедрить в практику чисто партийные методы руководства Союзом, многие рядовые члены партии продолжали рассматривать его скорее как дискуссионный клуб, но не как организацию, предполагавшую наличие строгой дисциплины и иерархичности. Непостижимым образом это «свободолюбие» уживалось с возвеличиванием А.И.Гучкова, восхваление заслуг и персональные здравицы в адрес которого стали обязательным атрибутом всех общепартийных форумов, начиная с 1907 года.

Октябристам всегда была абсолютно чуждой столь характерная для членов революционных партий готовность пожертвовать всем ради достижения партийных целей. Именно поэтому Союз 17 октября, объединявший людей вполне состоятельных, а иногда и очень богатых, испытывал хронические финансовые затруднения.

Как правило, в Союз 17 октября вступали люди зрелого возраста и высокого образовательного ценза, со вполне определившимся и весьма солидным общественным положением. Большинство октябристов принадлежало к поколению, давшему российскому освободительному движению целую плеяду революционеров-«восьмидесятников». Однако лишь немногие из них отдали дань юношескому радикализму, предпочитая служить России иным, законным путем. Союз 17 октября привлекал в свои ряды крупнейших представителей просвещенного чиновничества.

Если попытаться нарисовать социальный портрет некоего усредненного октябриста, то он будет выглядеть примерно так: мужчина 47 - 48 лет, потомственный дворянин (реже купец, потомственный почетный гражданин), с высшим образованием (чаще юридическим или вообще гуманитарным), чиновник V - VIII классов, житель города одной из земских губерний, член совета банка или акционерного предприятия, земле- и домовладелец, нередко земский или городской гласный.

Вопреки расчетам создателей Союза 17 октября привлечь в свою партию представителей демократических слоев населения, в первую очередь рабочих и крестьян, им не удалось. Созданные в конце 1905 года Рабочая партия Союза 17 октября и одноименный Крестьянский союз никогда не были массовыми.

В целом по своей социальной природе Союз 17 октября был партией служилого дворянства (еще не полностью порвавшего, однако, с традиционными дворянскими занятиями) и крупной, частично «одворяненной» торгово-промышленной и финансовой буржуазии.

Разработка программы Союза 17 октября прошла несколько этапов. Первый из них относится к ноябрю 1905 года, когда были изданы упомянутый и весьма общий ее первый вариант, а затем и программное воззвание, подписанное 33 членами ЦК партии первого состава. Второй период охватывает 1906 и первую половину 1907 года, когда на І съезде Союза 17 октября (февраль 1906 года) программа была принята в значительно расширенном и доработанном виде, а на ІІ съезде (май 1907 года) - подвергнута некоторой редакционной обработке. Наконец, третий период включает в себя работу двух партийных конференций (в октябре 1907 и ноябре 1913 года), а также ІІІ съезда Союза 17 октября (октябрь 1909 года). Особенностью этого периода было то, что программные положения в это время конкретизировались и дорабатывались с прицелом на их внесение в Думу в качестве законопроектов.

Центральное место в программе Союза 17 октября занимал вопрос о характере и структуре государственной власти в России. «Российская империя, - говорилось в первом ее параграфе, - есть наследственная конституционная монархия, в которой император, как носитель верховной власти, ограничен постановлениями Основных законов». Таким образом, октябристы заявляли о себе как о противниках идеи сохранения неограниченной власти монарха.

Выступая за упразднение неограниченного самодержавия, октябристы вместе с тем категорически возражали против введения в России парламентского строя, считая его неприемлемым как с исторической, так и с политической точек зрения. Характерно, что октябристы, правда, не без некоторых колебаний, признали целесообразным сохранить за конституционным монархом титул «самодержавный», видя в этом титуле «историческое достояние» России.

Согласно выработанной октябристами схеме, в структуру высшей государственной власти России должны были войти монарх, царствующий и управляющий одновременно, и двухпалатное народное представительство, формируемое на основе цензовых выборов, прямых - в городах и двустепенных - в остальных местностях. Так представляли себе октябристы способ формирования нижней палаты Государственной думы . Что же касается верхней законодательной палаты - Государственного совета - смысл существования которой заключался в том, чтобы исправлять и корректировать решения Думы, то это должен был быть узкоцензовый орган, половина членов которого к тому же назначалась монархом. Таким образом, единственным серьезным отличием этого пункта октябристской программы от изданного 20 февраля 1906 года Положения о Госсовете было уравнение его в правах с Думой (по официальной версии, Госсовет получал право решающего голоса).

В распределении прав между народным представительством и монархом октябристы делали явное предпочтение в пользу последнего. Без императорской санкции не мог вступить в силу или быть отменен ни один закон; царю же принадлежало право назначения и смещения министров, которые, правда, в своей деятельности теоретически несли равную ответственность перед ним и народным представительством. Однако, чтобы добиться смещения министра, Думе требовалось возбудить против него судебное преследование. Очевидно, что при таких условиях провозглашенный в программе Союза 17 октября контроль законодательных палат за «законностью и целесообразностью действий правительственных органов» был фикцией. Реальные права обеих законодательных палат заключались в праве законодательной инициативы, подачи запросов правительству и утверждения правительственного бюджета.

Второй раздел октябристской программы был посвящен требованиям в области гражданских прав. Здесь содержался обычный для либеральной партии перечень положений, включавший свободу совести и вероисповедания, неприкосновенность личности и жилища, свободу слова, собраний, союзов, передвижения и т.д. По своему содержанию этот раздел программы Союза 17 октября был, пожалуй, самым демократичным. Беда заключалась в том, что на практике сами октябристы часто нарушали эти положения своей программы. Особенно это касалось требования гражданского равноправия вообще и еврейского в частности. Под давлением своих Западных и Юго-Западных отделов, выступавших в большинстве против предоставления равноправия евреям, октябристское руководство всячески тормозило решение этого вопроса даже внутри самой партии.

Что касается национального вопроса вообще, то октябристы исходили из необходимости сохранения «единой и неделимой» России(эти слова были внесены в параграф І партийной программы по решению ІІ съезда) и считали нужным противодействовать «всяким предположениям, направленным прямо или косвенно к расчленению империи и к идее федерализма». Исключение было сделано только для Финляндии, которой предполагалось предоставить «право на известное автономное государственное устройство» при условии «государственной связи с империей». Формулируя права национальных меньшинств, октябристы высказывали готовность удовлетворять и защищать их культурные, но не политические «нужды».

Большое внимание в программе Союза 17 октября было уделено социальным вопросам, среди которых на первом месте стоял аграрный , названный «самым острым, самым больным вопросом на пространстве всей почти великой России». Октябристы осознавали, насколько тяжелым было положение страдавшего от малоземелья крестьянства, и, более того, находили требования крестьян об увеличении наделов вполне справедливыми. Удовлетворить их октябристы предполагали, во-первых, за счет государства в результате раздачи крестьянам через особые земельные комитеты пустующих казенных, удельных, кабинетских земель и, во-вторых, путем «содействия покупки крестьянами земель у частных владельцев» при посредстве Крестьянского банка. В крайних случаях программа Союза 17 октября предусматривала и «принудительное отчуждение» части частновладельческих земель с обязательным вознаграждением владельцев.

Основной акцент в октябристской аграрной программе, однако, был сделан не на земельном, а на хозяйственно-правовых вопросах. Октябристы считали необходимым уравнять крестьян в правах с остальными гражданами путем отмены всех законов, юридически принижавших податные сословия, а главное - административной опеки над ними; ликвидировать общину и осуществить ряд мер для улучшения экономического положения крестьян (развитие сельскохозяйственного кредита, широкое внедрение агрономических знаний, распространение кустарных промыслов и т.д.).

Таким образом, в решении аграрного вопроса октябристы шли в русле столыпинской аграрной политики. Однако в отличие от П.А.Столыпина, делавшего основную ставку на сравнительно узкий слой «крепких и сильных» крестьян, октябристы рассчитывали на то, что им удастся в относительно короткий срок создать широкий слой зажиточного крестьянства, которое и должно было стать массовой опорой режима.

Октябристы не скрывали своего неприятия революции, а на практике оказывали правительству посильную помощь в ее подавлении, не опускаясь при этом, конечно, до роли царских держиморд, подобно черносотенцам.

События ноября - декабря 1905 года прошли под знаком заметного сползания октябристов вправо.

Казалось, к концу 1905 года между октябристами и правительством сложилось полное взаимопонимание, однако на деле именно к этому времени относятся первые серьезные расхождения между ними. Октябристы с удивлением обнаружили, что правительство, выполнившее первую задачу их тактического плана - подавление «крамолы», совсем не спешило перейти ко второй - созыву Думы. Предновогоднее интервью графа Витте, в котором тот заявил, что и после издания Манифеста 17 октября царь остается неограниченным самодержцем, повергло октябристов в смятение и впервые заставило выступить с критикой сначала самого премьера, а затем и всего правительственного курса.

После интенсивного обсуждения на заседаниях ЦК вопрос об этом был включен в повестку І съезда партии. Резолюция съезда об отношении к политике правительства была составлена в необычайно резких для октябристов тонах. Основной акцент в резолюции был сделан на необходимости «ускорить всеми мерами» выборы в Думу, определив точный срок ее созыва.

До начала первой буржуазной революции абсолютное большинство пред­ставителей торгово – промышленной буржуазии стояло на сугубо верно­подданнических позициях и уклонялось от политической деятельности. 1905 год стал в этом отношении переломным. Однако даже в то время российская буржуазия не отличалась особым радикализмом. Революция резко ускорила организационное оформление либеральных сил и их внутреннее размежевание.

Партия октябристов стояла на правом фланге либерально – монархического лагеря.

Создание партии октябристов совпало с периодом высшего подъема рево­люции. Ее предшественником был «Союз земцев – конституционалистов», возникший еще в 1903 г. Организационно «Союз 17 октября» оформился в но­ябре 1905 г. Была выработана программа, устав, созданы руководящие органы. Но основная масса октябристских организаций (260) возникла в период изби­рательной кампании в I Государственную думу, в январе – апреле 1906 г. .

Первый съезд «Союза 17 октября» прошел в феврале 1906 г. Были соз­даны московский и петербургский комитеты. Московский комитет возглавил действительный тайный советник и камер-юнкер императорского двора Д.Н. Шипов. Во главе петербургского комитета встал барон П.Л. Корф.

В конце октября 1906 г. председателем общего ЦК был избран Алек­сандр Иванович Гучков. По сути дела он вместе с Шиповым является основа­телем «Союза 17 октября», когда на ноябрьском земском съезде 1905 г. поры­вает с либералами – кадетами и их лидером П.Н. Милюковым.

А.И. Гучков – фигура яркая, страстная, порывистая, увлекающаяся. Чело­век, у которого слово и дело, идея и ее воплощение всегда шли рядом. Эти свойства личности Гучкова помогали ему жить и добиваться своих целей, но в то же время осложняли его отношения с политическими союзниками и друзьями.

Он был одним из немногих русских буржуазных деятелей, считавших своим долгом для спасения страны испробовать компромисс с исторической властью. Гучков в 1905-1917 гг. обладал сам по себе, пожалуй, не меньшим влиянием, чем вся партия октябристов. Его прадед был крепостным крестьянином, выкупившим на волю себя, свою семью, основавшим собственное ткацкое предприятие. Он был сыном московского купца – старооб­рядца, сам - крупный домовладелец и промышленник, директор мос­ковского учетного банка, член правления компании газеты «Новое время».

А.И. Гучков окончил историко-филологический факультет Москов­ского университета. Еще совсем молодым человеком совершил рискован­ное путешествие в Тибет, посетил Далай – Ламу. Служил в Забайкалье, в по­граничной страже, дрался на дуэли. Во время англо – бурской войны Гучков на юге Африки, где он сражается на стороне буров. В 1903 году Гучков был в Ма­кедонии, где вспыхнуло восстание против турок. Во время русско –японской войны он снаряжает санитарный поезд и отправляется на Дальний Восток в качестве уполномоченного Красного Креста, попадает в плен к японцам при Мукдене. После освобождения вернулся в Москву, когда страна приближалась к высшей точке революционного движения.

А.И. Гучков имел репутацию человека энергичного, не боящегося ответст­венности перед общественным мнением. Так, например, он взял под защиту такую непопулярную меру как введение военно – полевых судов. Это вызвало травлю в либеральной прессе, а Шипов после этого заявил об уходе из октябристской партии. Кстати, из-за этой поддержки Гучков не был избран в I Государственную думу.

Гучков внес свой вклад в усмирение России после первой революции. Но он же содействовал и тому, что в стране постепенно установилась полити­ческая стабильность, способствовавшая промышленному и экономическому подъему. Соблюдались скромные права человека, вошедшие в русскую дейст­вительность после первой революции.

Это был принципиальный человек. Его связывала личная дружба с П.А. Столыпиным. Будучи председателем Государственной думы с 1910 года, Гуч­ков обеспечивал правительству Столыпина устойчивое большинство в Госу­дарственной думе. Но в 1911 г. Столыпин прибег к искусственному перерыву в работе законодательных учреждений, чтобы в порядке чрезвычайного прави­тельственного законодательства провести проваленный в Государственном Совете закон о земстве в западных губерниях. Тогда Гучков отказался в знак протеста от поста председателя Думы, отошел на время от политической дея­тельности и уехал на Дальний Восток. Однако он счел необходимым присутст­вовать на похоронах Столыпина, а в первую годовщину его убийства приехал в Киев, чтобы почтить его память.

Гучков первым разоблачил скандальную роль Григория Распутина при царском дворе, и сказал об этом с трибуны Государственной думы. Эти заслу­жил ненависть императорской четы. По указке правительства Гучков путем ряда махинаций не был допущен в IV Государственную думу.

Летний кризис 1915 г. вновь вывел Гучкова на авансцену политической борьбы. В июле этого года он становится председателем Центрального военно-промышленного комитета, затем избирается, вопреки давлению царской се­мьи, членом Государственного Совета. Осенью 1916 г. Гучков становится цен­тральной фигурой группы, планировавшей военный переворот. Но переворот запоздал.

Революция 23 февраля – 1 марта 1917 г. свергает царский строй. Именно Гучков вместе с Шульгиным вызывается поехать в Псков к царю, чтобы вырвать у Николая II акт отречения от престола.

В пер­вом составе Временного правительства Гучков получает пост военного и мор­ского министра. После апрельской демонстрации он предлагает вооруженным путем бороться с Петроградским Советом, но большинство министров отказы­вается от этого. Гучков выходит в отставку. И далее он уже на стороне про­тивников развивающейся революции, поддерживает выступление Корнилова, затем борется с советской властью, эмигрирует. В эмиграции Гучков продол­жал активно заниматься политической деятельностью. В 1935 г. у него обна­ружили рак кишечника, он перенес тяжелую операцию, верил в выздоровле­ние, но в 1936 г. умер.

Итак, 10 октября 1906 г. «Союз 17 октября» был официально зарегистриро­ван властями, т.е. признан легально действующей организацией.

Согласно Уставу, в него могли вступать как отдельные лица, так и целые партии и организации, признававшие необходимым преобразование политиче­ского строя России на основании Манифеста 17 октября 1917 г. Членство в «Союзе 17 октября», в отличие от большинства других партий, находившихся «справа» и «слева» от него, не было сопряжено с гонениями властей.

А.И. Гучков говорил: «Ядро октябристов, положивших в ноябре 1905 года начало Союзу 17-го октября, образовалось из того меньшинства общеземских съездов, которое примыкало к общим требованиям широких либеральных реформ во всех областях нашей жизни и перехода от переживших себя форм неограниченного самодержавия к конституционному строю, но в то же время боролось против увлечений безудержного радикализма и против социалистических экспериментов, которые грозили стране тяжелыми политическими и социальными потрясениями». .

Вступавшие в «Союз» партии сохраняли автономность, т.е. имели собст­венную программу, центральные органы, прессу, местные организации. Это придавало «Союзу 17 октября» некоторую политическую аморфность. Ряд примыкавших к нему организаций фактически смыкались с правыми черносо­тенцами, с силами, объединявшимися против революции. С другой стороны, левое крыло «Союза» было близко к кадетам. .

В 1905-1907 гг. было создано 220 отделов «Союза». В период подготовки и проведения выборов в I Госу­дарственную думу октябристские организации функционировали в 63 губер­ниях страны, большинство – в Европейской части России.

Численность членов «Союза 17 октября» была примерно 75-77 тыс. чело­век. . Социальную основу партии октябристов составляли крупная торгово – промышленная и финансовая буржуазия, обуржуазившиеся помещики, бур­жуазная интеллигенция. Довольно много было высокооплачиваемых торгово – промышленных служащих, чиновников самых разных рангов, отставных воен­ных. Входили в партию и средние городские слои, интеллигенция. В Петер­бурге, Екатеринославе и Сормове были сформированы даже «рабочие партии 17 октября». Некоторые владельцы предприятий занимались вербовкой в пар­тию собственных рабочих. Есть сведения о создании октябристских крестьян­ских организаций в Воронежской, Таврической, Московской, Тульской, Кост­ромской, Ярославской и Томской губерниях и Донской области. .

Однако свыше 93 % всего руководящего состава партии были промышлен­ники, банкиры, торговцы, домовладельцы, помещики, высокоопла­чиваемая интеллигенция. Массовой опоры среди трудящихся у октябристов не было.

Программа октябристов во многом совпадала с правительственным кур­сом Столыпина и выражала интересы тех, кто был заинтересован в проведении умеренных реформ в рамках программы, намеченной в «Манифесте 17 ок­тября». Программа носила ярко выраженный консервативно – либеральный характер. Гучков говорил, что радикальным или социалистическим элементам легко в борьбе с существующим строем, потому что они штурмуют его цели­ком. А октябристам приходится бороться за монархию и против монарха, за армию и против ее военачальников, за церковь и против иерархов. .

Идеалом октябристов был союз самодержавия и буржуазии. Они отстаи­вали принцип наследственной конституционной монархии. Программа «Союза» объясняла необходимость сохранения монархии: «Прежний неогра­ниченный самодержец становится конституционным монархом, но в новых условиях государственного строя получает новую мощь и новую высокую за­дачу быть верховным вождем свободного народа. Возвышаясь над бесчислен­ными частными и местными интересами, над односторонними целями различ­ных классов, сословий, национальностей, партий, монархия именно при на­стоящих условиях призвана осуществить свое предназначение – явиться уми­ротворяющим началом в той резкой борьбе, борьбе политической, националь­ной и социальной, для которой открывается ныне широкий простор провоз­глашением политической и гражданской свободы. Только путем единения мо­нарха с народом может быть создана та сильная, уверенная в себе правитель­ственная власть, которая сумеет вернуть нам мир!». .

Но как тогда объяснить действия Гучкова, направленные на отречение Ни­колая II от престола? Дело в том, что Гучков отдавал себе отчет, что умиро­творение революционной стихии, возможно, было лишь при условии, что тот, кто являлся главным ответственным лицом, т.е. государь, должен был уйти. Но в то же время вопрос о режиме не стоял. Он должен был остаться монархиче­ским. Николай II должен был принести жертву на благо Отечества. Он должен был отказаться от престола в пользу своего сына. И личность маленького на­следника должна была бы обезоружить всех. В России отвращение и отчуж­дение создалось не по отношению к монархии и режиму, а к тем лицам, кото­рые были воплощением этого режима в тот период. Если бы государем стал Алексей (пусть и с регентом), то это могло бы спасти положение. Он был бы не только символом, но живой силой, для борьбы за которую можно было найти очень много людей, которые умерли бы за царя, даже маленького. Впо­следствии Гучков говорил: «Я был настолько убежден в этом средстве спасе­ния России, династии, что готов был спокойно судьбу поставить на карту и, если я говорил, что был монархистом и остался монархистом и умру монархи­стом, то должен сказать, что никогда за все время моей политической деятель­ности у меня не было сознания, что я совершаю столь необходимый для мо­нархии шаг, как в тот момент, когда я хотел оздоровить монархию».

Признавая единственно возможной формой правления в России самодер­жавие, октябристы считали возможным и желательным создание законосове­щательной Думы при царе, но не более того.

Однако сам Гучков весьма скептически относился к возможности созда­ния в России общественного или парламентского кабинета. Он весьма осто­рожно относился к проведению на верхи элементов общественности, а тем бо­лее создавать чисто общественный кабинет, поскольку все эти люди, особенно связанные с партиями, были связаны обещаниями, личными связями и т.д.

Гучкову казалось, что чувство презрения и гадливости, чувство злобы, ко­торое все больше нарастало по адресу верховной власти, все это было бы начисто смыто, разрушено тем, что в качестве носителя верховной власти поя­вится мальчик, по отношению к которому нельзя сказать дурного.

Среди вопросов, которые, по мнению октябристов, Государственная дума должна себе наметить для разработки и постепенного разрешения, опре­делялись: крестьянский вопрос, рабочий вопрос, развитие и укрепление начал местного самоуправления, заботы о народном образовании, реформы судебные и административные, экономические и финансовые меры.

Прежде всего, в своей программе октябристы высказывались за сохране­ние единства и нераздельности Российского государства. Они были противни­ками национальной автономии, за исключением Финляндии. Ей они предос­тавляли право на известное автономное государственное устройство при усло­вии сохранения государственной связи с империей. При этом октябристы при­знавали за отдельными национальностями самого широкого права на удовле­творение и защиту своих культурных нужд, в пределах, допустимых идеей го­сударственности и интересами других национальностей. .

Вот какое отношение к еврейскому вопросу высказал Гучков Николаю II: «Я не охотник до евреев, лучше, если бы их у нас не было, но они у нас даны историей … Надо создать нормальные условия, как бы к ним ни отно­ситься, но надо сказать, что все мероприятия с еврейским засильем никуда не годятся. Есть цензовые ограничения в школах – это, казалось бы, должно было нас оградить от еврейского засилья в духовной области, а на самом деле по­смотрите: в области печати – евреи там всесильны; художественная, театраль­ная критика – в руках евреев. Это все ничего не дает, между тем озлобления без конца. Надо снять черту оседлости … Только в одном отношении я согла­сен сохранить ограничения в отношении к еврейству – не допускать евреев в состав офицерства (но они и не хотят) и ограничить их право в приобретении земель вне городов (их не тянет и на роль помещиков) …».

Гучков считал, что этим путем можно было избежать противодействия в тех кругах, которые были антисемитски настроены; сохранив эти ограничения, можно было бы еврейские реформы провести без потрясений.

Программа октябристов определяла общепринятый круг гражданских прав: свобода вероисповедания, свобода слова, собраний, союзов, передвиже­ния, выбора места жительства и рода занятий, свобода труда, промышленно­сти, торговли, распоряжения ею, неприкосновенность личности, жилища, пе­реписки, собственности граждан. Судебная ответственность должностных лиц, каково бы ни было их положение. .

В аграрном вопросе сохранялось помещичье землевладение. Программа предусматривала право крестьянина на увеличение землевладения и возмож­ность капиталистического развития в деревне, но при сохранении интересов крупных землевладельцев – помещиков, перестраивающих свое хозяйство на капиталистический лад. .

Относительно рабочих, помимо требований страхования, обеспечения ра­бочих и их семей в случае болезни, инвалидности и смерти, ограничения ра­бочего времени для женщин и детей и в особо вредных для здоровья производ­ствах, признавалась свобода профессиональных союзов, свобода стачек. Но при этом необходимость законодательным путем регулировать условия этой экономической борьбы. Речь шла о производствах, предприятиях, учрежде­ниях, «от коих зависит жизнь и здоровье населения, важные общественные и государственные интересы, безопасность государства, интересы обороны». .

Октябристы считали, что на первый план в деятельности Думы должно быть поставлено народное просвещение. Программа высказывалась за всеоб­щее начальное обучение, увеличение числа средних и высших учебных заве­дений, о необходимости самых широких ассигнований на просвещение. Кроме того, упрощение и приближение программ обучения к потребностям жизни. Октябристы считали, что нужна широкая свобода частной и обществен­ной инициативы в деле открытия и содержания учебных заведений.

Лучшей школой политической свободы для народа октябристы считали участие в обновленном самоуправлении.

Судебные и административные реформы предполагали бессословный, не­зависимый суд, расширение компетенции суда присяжных, строгую уголов­ную и гражданскую ответственность за нарушение властями законов и прав частных лиц.

Экономические и финансовые меры предполагали рациональную и спра­ведливую налоговую систему.

Октябристы участвовали в выборах во все четыре Государственные думы, но ни в одной из них не имели большинства. Только в III Думе самой сильной партией оказывается партия октябристов (немного больше трети мест), но это все-таки не большинство мест. Поэтому в Государственных ду­мах октябристы блокировались попеременно с кадетами и монархистами.

В III Думе А.И. Гучков был председателем комиссии государственной обороны, ак­тивно выступал за реорганизацию армии, за улучшение материального по­ложения офицеров. Главной задачей деятельности в Думе Гучков считал возрождение военной мощи России. Выступив в Думе против засилья и некомпетентного хо­зяйничанья великих князей в морском и в военном ведомстве, и невозможно­сти из-за этого проводить там новые идеи, Гучков вызвал негодование Нико­лая II. Однако тем самым способствовал реорганизации управления военного ведомства.

Еще в 1913 г. Гучков уловил первые признаки новой революции и пред­рек близкую гибель царского строя. Он призвал представителей умеренных политических кругов российского общества перейти в оппозицию правитель­ству и царской семье, чтобы к моменту неизбежного падения Николая II не выпустить из рук контроль формирования новой власти. «Историческая драма, которую мы переживаем, - говорил А.И. Гучков, - заключается в том, что мы вынуждены отстаивать монархию против монарха, церковь против церковной иерархии, армию против ее вождей, авторитет правительственной власти – против носителей этой власти». .

Как мы уже говорили, после Февральской революции октябристы (Гуч­ков) вошли во Временное правительство. Стремясь овладеть инициативой, А.И. Гучков подписал приказ, согласно которому отменялось понятие «нижний чин» с заменой на «солдат». При обращении к солдатам требовалось говорить «Вы», отменялось титулование офицеров, вводилась формула обращения «господин» (полковник, генерал и т.д.). Военным разрешалось участие в союзах и обществах, образованных с политической целью. В марте 1917 г. по инициативе Гучкова или с его согласия были отменены ограничения сословного и вероисповедального характера при приеме в военно-учебные заведения. В технических артиллерийских заведениях был введен 8-часовой рабочий день с учреждением заводских комитетов, избираемых из рабочих на основе всеобщего, равного, прямого и тайного голосования. Отменены звания генерал-адъютантов и флигель-адъютантов и др. Гучков проводил работу по омоложению высшего командного состава. Многие генералы обсуждали тогда вопрос о вступлении в партию социалистов-революционеров. «Такая готовность капитулировать перед Советом даже со стороны высших военных, делавших карьеру при царе, - писал позднее Гучков, - парализовала всякую возможность борьбы за укрепление власти Временного правительства». .

В конце апреля 1917 г. Гучков официально заявил о своем желании уйти в отставку. На резкие реплики своих коллег он ответил, что представители власти ведут корабль, будучи связанными по рукам и ногам. При таких условиях корабль неизбежно пойдет ко дну. «На началах непрекращающегося митинга управлять государством нельзя … А мы ведь не только свергли носителей власти, мы свергли и упразднили самую идею власти, разрушили те необходимые устои, на которых строится всякая власть». .

После Октябрьской революции октябристы активно участвовали в Гражданской войне, входили в белогвардейские правительства и вынуждены были эмигри­ровать.

Среди правых (про правительственных) партий заметную роль в политической жизни страны играл «Союз 17 октября» (октябристы), принял это название в честь царского Манифеста 17 октября 1905 г., который, как считали октябристы, знаменовал собой вступление России на путь конституционной монархии. Организационное оформление партии началось в октября 1905 г., а завершилось на I ее съезде, состоявшемся 8 - 12 февраля 1906 г. в Москве. Это была партия крупного капитала - верхов торгово-промышленной буржуазии и помещиков - предпринимателей. Возглавил ее крупный московский домовладелец и промышленник А. И. Гучков, «прирожденный политик», высокообразованный блестящий оратор и публицист, экстравагантный, склонный к авантюризму.

Октябристы ставили своей целью «оказать содействие правительству, идущему по пути спасительных реформ». Они выступали за наследственную конституционную монархию, в которой император, как носитель верховной власти, ограничен постановлениями «Основных законов». Выступая против неограниченного самодержавия, октябристы были и против установления парламентарного строя, как неприемлемого для России политически и исторически. Они стояли за сохранение конституционным монархом титула «самодержавный»; предусматривали введение двух палатного «народного представительства» - Государственной думы и Государственного совета, формируемых на основе цензовых выборов - прямых в городах и двухстепенных в сельской местности. Гражданские права в программе октябристов включали свободу совести и вероисповедания, неприкосновенность личности и жилища, свободу слова, собраний, союзов, передвижения. В национальном вопросе октябристы исходили из принципа сохранения «единой и неделимой России», выступая против любой формы «федерализма». Исключение они делали лишь для Финляндии, при условии ее «государственной связи с империей». Допускали культурную автономию для других народов России.

Социальная программа октябристов сводилась к следующему. Для разрешении аграрного вопроса они предусматривали передачу крестьянам через особые земельные комитеты пустующих казенных, удельных и кабинетских земель, а также содействие покупке земли крестьянами «у частных владельцев» при посредстве Крестьянского банка, требовали возвращения крестьянам отрезков, произведенных от их наделов в 1861 г. Октябристы допускали и «принудительное отчуждение» части частновладельческих земель с обязательным вознаграждением владельцев за счет казны. Они выступали за регулирование аренды, переселение малоземельных и безземельных крестьян на «свободные земли», требовали уравнения крестьян в правах с остальными сословиями, активно поддерживали Столыпинскую аграрную реформу.

Октябристы признавали свободу рабочих организаций, союзов, собраний и право рабочих на стачки, но только на почве экономических, профессиональных и культурных нужд, при этом на предприятиях, «не имеющих государственного значения». Они выступали за ограничение продолжительности рабочего дня, но не в ущерб промышленникам, введения страхования рабочих, требовали сокращения налогового обложения населения. Они были сторонниками расширения народного образования, декларировали необходимость реформы суда и административного управления.

Государственное устройство октябристы представляли как конституционную монархию с Государственной думой. Они выступали за «сильную монархическую власть», но за необходимость проведения реформ, обеспечивавших свободу буржуазному предпринимательству. Свобода промышленности, торговли, приобретения собственности и охрана ее законом - главные программные требования октябристов.

В 1905 - 1907 гг. «Союз 17 октября» насчитывал до 30 тыс. членов. Его печатным органом была газета «Голос Москвы». В 1906 г. октябристы издавали до 50 газет на русском, немецком и латышском языках.

Как и кадетская партия, «Союз 17 октября» была весьма аморфным политическим образованием, напоминавшим скорее дискуссионный клуб, причём даже в большей степени, чем кадеты. Ситуацию усугубляли облегчённый приём в её ряды и допускавшееся параллельное членство в других партиях. Наиболее активные члены партии вели агитационно-пропагандистскую работу главным образом в период избирательных кампаний в Думу и прекращали всякую деятельность после выборов.

Вошедшие же в «Союз» «родственные партии и группы» зачастую связывали своё вступление в партию не с проведением реформ в духе октябристской программы, а, прежде всего с необходимостью консолидации сил для борьбы с революцией. Например, совет тульского Союза «За царя и порядок» постановил «присоединиться к «Союзу 17 октября» на автономных началах для совместной борьбы с крайними партиями».

Сами октябристы в годы революции 1905-1907 гг. делили все партии на три большие группы: левые, правые и партии центра. Свою партию они ставили в центре, называя ее конституционно-монархической. К своим союзникам октябристы причисляли Торгово-промышленную партию, Партию правового порядка, Прогрессивно-экономическую партию и другие близкие организации. Кадетов они считали радикалами, левыми, оппозицией, но не смешивали с революционерами. Октябристы не включали себя в один политический лагерь с кадетами.

В среде октябристов термин «либерализм» не пользовался популярностью и редко применялся по отношению к своей партии из-за его расплывчатого и неясного характера. «Либерализм» ассоциировался с привнесенными извне западными идеями, а октябристы подчеркивали свою «почвенность». Правящие круги истолковывали этот термин как синоним неблагонадежности и чуть ли не революционаризма. Немаловажное значение играл и образ либерала, созданный русской литературой; ему были свойственны благодушие и мягкотелость, неверие в «темный народ», боязнь революции и вера в благоразумие власти. В агитационно-пропагандистской литературе октябристы, как, впрочем, и кадеты, подчеркивали демократизм и конституционализм своей партии. Впрочем, лидер октябристов А. И. Гучков в своих речах иногда связывал октябризм с либерализмом; бывали случаи, когда на местах в 1905-1906 гг. возникали близкие к октябристам политические организации, использовавшие термин «либерализм» в своем названии: в Омске - Русский либеральный союз, в Перми - Конституционно-либеральная партия. Обе они примкнули к Союзу 17 октября. Позднее, в эмиграции, некоторые октябристы относили свою партию к умеренно-либеральным течениям общественной мысли.

Первая российская революция явилась временем одновременно и рождения, и расцвета «Союза 17 октября». В этот период партия октябристов функционировала как полноценная политическая организация - с сетью местных организаций и определенной социальной базой. Позже эта база «уплыла» к кадетам, а сама партия фактически перестала существовать. В 1907-14 гг. партия октябристов последовательно двигалась к полному развалу, а ее деятельность практически не выходила за рамки Думы. При этом думская фракция октябристов совершенно не принимала во внимание решения октябристского ЦК. По своему составу она была крайне разношерстной. Этим объяснялись ее бесконечные колебания, частые пересмотры решений. Внутри думской фракции октябристов были сильны центробежные течения. Численность ее постоянно сокращалась - со 154 человек в начале работы III Думы до 121 в конце и 98 в IV Думе. Полным провалом закончилась и думская тактика октябристов. Они приняли предложение П. Столыпина создать союз с целью провести через III Думу правительственную программу реформ. Пока Столыпин соблюдал хотя бы видимость этого договора, октябристы выполняли в Думе роль правящей партии. Как правило, они блокировались с умеренно правыми и отвергали предложения кадетов о создании «конституционного центра» по проведению реформ.

Однако после ряда кризисов в отношениях Думы с правительством в 1909-11 гг. октябристская фракция начала осторожно критиковать действия правительства и по ряду вопросов выступать заодно с кадетами и прогрессистами. В ноябре 1913 г. на конференции «Союза 17 октября» Гучков прямо заявил о переходе октябристов в оппозицию правительству, отказавшемуся от проведения реформ. Однако правое крыло «Союза 17 октября» и большая часть его думской фракции не поддержали Гучкова. В результате фракция октябристов в Думе раскололась на три части: земцев-октябристов (65 человек), собственно «Союз 17 октября» (22 левых октябристов) и беспартийных (15 наиболее правых октябристов). К 1913-14 гг. полностью распалась и сама партия октябристов, а ее местные отделы прекратили всякую деятельность. Произошло это в силу того, что «Союз 17 октября» утратил те позиции, которые он имел в годы первой российской революции в среднем классе. Фактически октябристы пожертвовали этими позициями в угоду интересам узкого слоя крупных промышленников и помещиков юга России, желавших не радикальных реформ, а «полюбовного» соглашения с самодержавием.

В октябристской партии, в отличие от кадетской, было мало деятелей теоретического склада. Большая часть дошедшего до нашего времени материала носит публицистический, просветительский или полемический характер. Внимание авторов октябристов (А. И. Гучкова, В. М. Петрово-Соловово, П. С. Чистякова и др.) было сосредоточено на вопросах, связанных с выяснением положения партии среди других политических объединений, конкретизацией её политической платформы и разъяснением отношения партии к введенным Манифестом 17 октября «началам».

П. Н. Милюков, отдавая дань уважения умеренно-либеральной программе «Союза», одновременно поверг его критике, считая октябристов «вчерашними монархистами, ставшими конституционалистами поневоле», по «высочайшему повелению».

Сближение кадетов и октябристов в IV Думе, их сотрудничество в рамках Прогрессивного блока говорят о консолидации либеральных сил. Но это единение носило лишь временный тактический характер, основанный на неприятии политики верховной власти. Основные противоречия между либеральными партиями никуда не делись - они лишь отошли на второй план. Это показывает история кадетской партии после падения самодержавия. К тому времени Союз 17 октября как организационная структура уже перестал существовать и, по наблюдениям историков, часть бывших октябристов пошла в кадетскую партию. Позднее, в эмиграции, Милюков так описывал этот процесс: «Явившись во время февральской революции в роли не оппозиции, а сторонницей сильной власти и противницей колеблющейся левой социалистической тактики, кадетская партия привлекла в свои ряды политических деятелей более право-настроенных и до тех пор к ней не принадлежавших. Эти так называемые «мартовские» кадеты сразу придали тактике партии особый, несвойственный ей характер». Конечно, на сегодняшний день еще никто не доказал, что «мартовские» кадеты - это бывшие октябристы, но не будет большой натяжкой искать дореволюционные политические симпатии этих людей в праволиберальном секторе.

Итак, деятельность октябристов была сосредоточена в Государственной думе. Но к 1916 году они разочаровались в способности Николая II довести войну до победного конца и выдвинули идею дворцового переворота. Однако осуществить его им помешала Февральская революция. После революции октябристы пытались спасти монархию. Гучков вошел во Временное правительство в качестве морского и военного министра, но через два месяца ушел в отставку, не согласившись с его политикой. Октябрьскую революцию октябристы не приняли. Большинство членов партии сражались за «белую идею» на полях Гражданской войны и закончили свою жизнь в эмиграции.