Преподобный павел троицкий. Что такое послушание

Память иеромонаха Павла Троицкого тесно связана с жизнью московских приходов и основанием Свято-Тихоновского университета и Свято-Петровской школы. 28 января, в день преподобного Павла Фивейского, празднуется день тезоименитства отца Павла. Он был великим подвижником благочестия XX века, о чем свидетельствуют наши современники - его духовные чада, с которыми находящийся в затворе отец Павел был связан годами переписки.

Епископ Орехово-Зуевский Пантелеимон:

Я, будучи очень грешным человеком, не могу рассуждать, что было главным подвигом его жизни. Могу только сказать, что отец Павел поражал своей верой, верой несомненной, твердой, мужественной, радостной, верой совершенной, верой живой. Поражал своим глубочайшим смирением при очень высоких духовных дарованиях, своей любовью, которая выражалась в том, что, будучи уже в преклонном возрасте и будучи больным, он вникал во все частности жизни людей, которые жили в мире, совершенно отличном от его мира, не гнушался этими людьми, плакал об их грехах и помогал молитвой и советом людям, которые и не знали о его существовании.
Если бы не отец Павел, страшно представить, что было бы со мной и многими людьми, которых Бог через отца Павла призвал к покаянию, которым открыл волю Божию и показал реальный путь в Царство Небесное.

Отец Павел - один из величайших святых не только в истории двадцатого века, но и во всей истории Православной Церкви.


На вопросы сотрудника сайта ответил ректор ПСТГУ протоиерей Владимир Воробьев .

Осенью 2011г. исполняется двадцать лет с того момента, как стало известно о кончине иеромонаха Павла (Троицкого). Что удалось за это время узнать об отце Павле? Какая работа проводилась для того, чтобы приблизить его таинственный образ и почтить его память?

За прошедшие годы мы постарались собрать новый материал о жизни отца Павла, найти документы, узнать подробности. Необходимо заново изучить и проанализировать письма отца Павла, так как далеко не все его письма были опубликованы. Мы надеемся издать новое расширенное издание книги об отце Павле, но предстоит еще очень большая работа. То, что более всего на первый взгляд интересует, - место, где он жил, где он похоронен, - мы узнать не смогли. И это (для меня это очевидно) связано с желанием отца Павла остаться в неизвестности. Мы знаем, что отец Павел мог творить удивительные чудеса. И если он хотел оставаться неизвестным, то, видимо, Господь исполнил его желание.
Очень многое сбылось из того, что он благословлял и предсказывал, мы имеем очевидные плоды тех начинаний, которые были осуществлены в жизни нашей общины, нашего прихода по его благословению. Можно также проследить, как исполнилось его благословение, на судьбах очень многих людей. Но эти люди - рядом с нами, и поэтому писать об этом не стоит. Связь с отцом Павлом мы чувствуем постоянно, всегда. Маленький пример: у меня один внук родился на день ангела, а другой, только что, - на день рождения отца Павла.
- Вопрос о канонизации отца Павла остается нерешенным?
- Высказанное некоторыми людьми предположение о том, что отца Павла вообще не было, что все повествование о нем не более чем легенда, а, может быть, даже чья-то злонамеренная подделка, даже странно обсуждать, так как осталось более 300 его писем к очень известным священникам, они регулярно переписывались с ним в течение многих лет, и эта переписка оказала огромное влияние на их жизнь. Но в Комиссии по канонизации хотят иметь четкие, конкретные, документальные данные о его жизни. У нас таких данных не хватает, потому что отец Павел специально скрывался и специально этих данных не хотел оставить. По-видимому, он каким-то образом переменил свое имя, жил под другим именем и поэтому не мог о себе широко заявлять. Жил он в затворе, ни с кем не виделся, к себе не разрешал приезжать и сам никуда не выезжал, личное общение ни с кем не поддерживал. Поэтому недостающих документальных данных мы получить не можем, хотя многократно пытались это сделать.
Нет ничего удивительного в том, что отец Павел не канонизирован. Он был подвижником такого духа, как «един от древних». И сам писал в письме, что хотел бы умереть в безвестности. Никаких прославлений не земле он не хотел, а Богу все известно.
- Мы все помним слова из письма отца Павла: «Мягкий духовник - беда для пасомых». Не могли бы Вы привести еще какие-либо наставления из его писем?

У него в письмах есть много удивительных слов. Например:
«Ты знаешь,… вижу, что дух времени захватил многих… Если кто что-то сделал, то он может свои дела добрые на вид поставить. Это противно, и лучше было бы, чтобы они никогда ничего никому доброго не делали. Я это пишу со всей ответственностью - что это так».

Несмотря на долгие уже прошедшие годы, я думаю, что только молитвами отца Павла, его благословением нам удается что-то из того, что мы делаем. Вся наша деятельность, связанная с Университетом и другими нашими делами, приходская деятельность, которая, несмотря ни на что все-таки в чем-то успешна, является самым настоящим чудом. Непонятно, как это все могло осуществиться, так как в современном мире нет для этого условий. Как случилось, что построено здание для нашей школы с прекрасным храмом? Как появились здания для Университета? Все это послал Господь молитвами отца Всеволода и отца Павла.
- Знал ли отец Павел о намерении открыть в 1991 году первые Богословские курсы?

В 1990 году мы с отцом Александром Салтыковым, отцом Аркадием Шатовым, отцом Дмитрием Смирновым организовали Братство во имя Всемилостивого Спаса, затем вместе с другими священниками (отцом Глебом Каледой, отцом Владиславом Свешниковым, отцом Сергием Романовым и иными) открыли Богословско-катехизаторские курсы. На мой вопрос отец Павел ответил:
«Есть благословение Божие на все твои начинания».

- Когда Вы лично вступили в переписку с отцом Павлом? Вы узнали о его существовании от отца Всеволода?
- Нет, раньше. Первый раз я услышал о нем, наверное, в 1968 году, потом, несколько позже, я устно передавал вопросы отцу Павлу. В 1971 году мне разрешили написать ему первое письмо. Умер мой духовник, и я написал письмо отцу Павлу, спрашивая, что мне делать. Отец Павел благословил меня идти к отцу Всеволоду. Так что я к отцу Всеволоду пришел по благословению отца Павла.
- Каковы главные черты духовного облика отца Павла?
- Можно назвать самые разные христианские добродетели. В нем было духовное совершенство, во всем являлись, конечно, и смирение, и кротость, и любовь. Меня в нем очень поражает его подлинность, всецелая преданность Богу. Он во всем шел до конца, ни в чем он не терпел никакой подделки, никакой двусмысленности, ничто внешнее ему было не нужно. Он не хотел ничего для себя, ни славы, ни похвалы, ничего материального. Он хотел только одного - быть с Богом. Всю жизнь он старался жить по воле Божией, и Господь даровал ему знание Своей воли. Эта всецелая преданность Богу характерна для всех подвижников, в жизни отца Павла она тоже проявлялась удивительно полно и ярко.

Протоиерей Иоанн Каледа:

Моя мама еще в довоенные годы, после кончины старца отца Георгия Лаврова, окормлялась у отца Павла. Я помню, когда мы были маленькими, молились об упокоении отца Павла, потому что о том, что он жив, тогда не было известно. Дело в том, что отец Павел, после того как вышел из заключения, фактически ушел в затвор и о своем существовании никого специально не извещал. Был узкий круг людей, прежде всего, Агриппина Николаевна, с кем отец Павел вел переписку. Повторное знакомство с отцом Павлом произошло где-то в середине 70-х годов.
В то время в Москве умер тайный священник, отец Роман (Ольдекоп), и перед его матушкой Анной встал вопрос, как поступить с имуществом отца Романа: где держать священнические облачения и, тем более, богослужебные предметы, к которым мирянам даже прикасаться нельзя. Этот вопрос она и задала в письме отцу Павлу. Пришел ответ: «Отдать отцу Глебу». Ответ отца Павла поставил всех в тупик, потому что на тот момент в Москве был известен только один отец Глеб - находившийся под запретом священник Глеб Якунин. Но тут один из присутствующих, Андрей Борисович Ефимов, ныне зам. декана миссионерского факультета ПСТГУ, сказал: «Я знаю отца Глеба, которому это все нужно передать». Тогда он имел в виду отца Глеба Каледу.
Дело в том, что отец, рукоположенный митрополитом Ярославским и Ростовским Иоанном (Венландом), был тайным священником и считал себя клириком Ярославской епархии, хотя служил в тайном домовом храме в Москве. Вот с этого момента отец начал переписываться с отцом Павлом. После этого многие вопросы нашей семьи решал отец Павел. Когда в 1981 году я сделал предложение своей будущей жене Ирине, которая была духовной дочерью отца Глеба и знала об отце Павле, в ответ она сказала: «Хорошо, если будет благословение отца Павла». Было написано отцу Павлу письмо, писал отец Глеб, но вопрос формулировала Ирина, ныне моя матушка. Агриппина Николаевна рассказала, что она принесла письмо, а отец Павел ей одновременно передал свое запечатанное письмо, в котором были прямые ответы, да к тому же именно в тех выражениях, в каких вопросы и задавались. Это яркое свидетельство прозорливости батюшки.
Другой случай, связывающий отца Павла непосредственно с нашей с Ирой семьей, связан с нашей квартирой, который мы ему обязаны. Когда мы поженились, мы жили в родительской квартире. Она была весьма просторная - пять комнат, но одна из них была изолированная, там был кабинет отца Глеба, его домовый храм, три комнаты были проходные, а последняя была очень маленькая - шесть квадратных метров. Кроме нас с женой, в тот момент там жили мои родители, два брата и сестра. Во многом именно из-за планировки жить такому количеству народа в одной квартире было очень сложно, поэтому с первых месяцев нашей семейной жизни отец Павел нас благословлял: «Хлопочите о квартире, - и добавлял, - будет гнездышко, будет».

Мы долго снимали жилье и хлопотали о собственном; потом у нас появилась Катя, хлопоты пошли по второму кругу, затем появился второй ребенок, потом третий, мы все хлопотали, хлопотали, а нам все - отказы, отказы, отказы. В это время у моей сестры, ныне игумении Иулиании, настоятельницы Зачатьевского монастыря, обнаружилась открытая форма туберкулеза. Мы были уверены, что это является достаточно веским основанием для того, чтобы нам, молодой семье с малыми детьми, дали отельную жилплощадь. Но в органах жилотдела так не считали, пояснили, семья одна, лицевой счет один. В виде исключения выделили однокомнатную квартиру моей сестре.
Тут уже мы посчитали, что все методы исчерпаны. Но только сестра прописалась в новой квартире, как через два дня приходит письмо от отца Павла, в котором без каких-либо наших предварительных вопросов было написано: «Подумайте для Вани о кооперативе». Узнав о таком совете, я был в шоке. Дело в том, что я бы был счастлив получить двухкомнатную квартиру от государства, но кооператив - это хомут на всю жизнь.

Мы тогда ждали четвертого ребенка и решили, что если уж браться за это дело, то речь должна идти о четырехкомнатной квартире. Однако я четко знал, что такая квартира тогда стоила 25 тысяч рублей, а для меня, что десять тысяч, что сто тысяч, что двадцать пять - все было одинаково запредельно. Услышав об этом, отец Глеб выдержал паузу и говорит: «У меня вчера был отец Василий Евдокимов».
Это был один из духовных чад отца Сергия Мечева, также прошедший лагеря и ссылки. Именно он благословлял маросейцев на хлопоты по возвращению храма и скончался на следующий день после его освящения, на всенощной под престольный праздник во время пения «Ныне отпущаеши». Он стал первым, кого отпевали в новоосвященном храме, причем дьякон держал в руках огарок свечи из старого маросейского храма, который отец Василий сохранил со времен его закрытия.
Отец Глеб сказал, что вчера у нас был отец Василий Евдокимов и передал нам на пять тысяч ассигнаций государственного займа со словами: «Может, Ване на квартиру». Если рассуждать по-мирски, ни отец Василий не мог знать о грядущем благословении отца Павла, ни отец Павел не мог знать, что отец Василий принесет такое пожертвование. Эти пять тысяч явились основой первого пая; через какое-то время мы вступили в кооператив. В начале 90-го года внесли первый взнос, причем милостью Божией обошлись без долгов: немножко помогли мои родители, немножко Ирина мама, потом какие-то дальние знакомые и друзья. Как-то все удивительным образом собралось, и в 91-м году мы въехали в квартиру, а остаток, более половины стоимости квартиры, мы внесли в декабре 92-го года без ущерба для месячного семейного бюджета. Тогда был очередной кризис, очередной обвал денег, цены все поползли, но наш дом оказался одним из последних, прошедших по старым ценам. Вот таким образом своей квартирой мы обязаны благословению отца Павла.

Емельянова Оксана Васильевна:

Мне очень дорога память отца Павла и известно множество примеров его старческой прозорливости, проявлявшейся в его советах. Однако какие-то из них не имеют ко мне прямого отношения, а уж те, которые имеют, слишком личные, чтобы я могла раскрыть хоть какие-то детали. Так, например, в одном письме к отцу Владимиру Воробьеву отец Павел поименно перечисляет всех восьмерых членов нашей семьи, и в самом этом перечислении я сразу увидела ответ на мое молитвенное обращение.
Я навсегда запомнила рассказ отца Всеволода, который услышала на первой у него исповеди. Тогда он, не называя еще имени отца Павла, сказал, что у него есть духовник, с которым он переписывается через нарочных, так как письма по почте в те годы отправлять было невозможно. Как-то раз отец Всеволод вручает посланцу письмо и с ним небольшой презент - посылочку с авторучкой и носками, а сам при этом получает в руки письмо, открывает его и читает: «Спасибо за авторучку, спасибо за носки…» Тогда я была неофиткой, читала духовную литературу и вовсе не удивилась, ведь это просто христиане, которые просто молятся. Один молится и посылает, а другой молится, и посылка еще не дошла, как он получает ответ. Все нормально, все как в первые века христианства…
Беседовали Ольга Стриевская, Станислав Колотвин.

Павел Григорьевич Троицкий, основатель Николаевского женского монастыря в Вяземском уезде Смоленской губернии, родился 24 июня 1863 года в селе Покровское, Гжатского уезда, Смоленской губернии. По окончании Смоленской духовной семинарии Павел Григорьевич преподавал в городе Гжатске. Предположительно, в конце 1880 годов, он познакомился со своей будущей супругой Софьей Петровной, дочерью священнослужителя села Леонтьево, Вяземского уезда. Вскоре они повенчались и после рукоположения в сан иерея, в 1890 году отец Павел был направлен на службу в село Леонтьево. По благословению епископа Смоленского Никанора (Каменского) о. Павел обратил свое пастырское внимание на селения, удаленные от приходской церкви. В центре их он устроил школу, приезжая в которую для занятий, поближе знакомился с духовной стороной не только детей, но и родителей. Он вел собеседования, приучал народ к общему пению, образовал постоянный женский хор, совершал всеношное бдение сначала под открытым небом, под прикрытием трех щитов, потом пожертвовано было небольшое здание, а через несколько времени еще одно. В пустоши Лукино было построено для совершения богослужений и ведения собеседований деревянное здание из теса. В 1898 году вяземская купчиха Анна Яковлевна Панова подарила отцу Павлу 100 десятин земли, в 8 верстах от станции Касня Новоторжской железной дороги и в 4 верстах от Александровской платформы той же дороги, с условием устроить на ней женскую общину, с богадельней, приютом для девочек и школой. Позже он пожертвовал землю и все находившееся на ней здания и имущество в пользу женской общины. На данных во временное пользование местным населением 47 десятинах земли, построили каменное здание и сверху нарубили второй этаж. Рядом на средства жертвователей поставили большой двух этажный корпус, в котором вверху поместили Никольскую церковь, освященную в 1899 году по благословению епископа Смоленского Митрофана (Невского). Перед открытием обители в ней уже были: церковь, школа, богадельня, где призревалось девять человек не способных к труду, приют для девочек, где их помещалось семь; имелось 12 зданий, большое помещение для склада хозяйственных предметов, кирпичный завод и кузница. На территории проживали 16 послушниц, ожидавших открытия общины. До назначения настоятельницы, временно управляла всем хозяйством родная сестра священника Павла Троицкого, монахиня Параскева.

Указом Священного Правительствующего Синода за № 3950 от 9 июня 1901 г. была открыта женская Свято-Троицкая Община. В первом десятилетии ХХ века община насчитывала 115 насельниц, большей частью из местных крестьянских вдов и девиц.

Благодаря труду сестер и пожертвованиям паломников в Свято-Троицкой общине кроме Никольского храма с приделом Алексия, человека Божия был поставлен храм в честь иконы Божией Матери «Нечаянная Радость» с приделами святого мученика Трифона и апостолов Петра и Павла. Об освящении церкви Божией Матери «Нечаянная Радость» воспитанницам обители рассказывал о. Павел. Еще когда он служил в Леонтьевском приходе, задумал строить монастырь. Нашел подходящее место в Вяземском уезде и поехал за благословением к отцу Иоанну Кронштадтскому. Познакомились на службе, в алтаре храма. В то время к отцу Иоанну уже приезжали сотни людей, и ничего отцу Павлу спросить не удалось. Отец Иоанн передал множество записок, попросил почитать, помолиться. В конце службы кто-то ему передал полный пакет денег, и он, не развернув его, передал отцу Павлу со словами: «Стройте, а я приеду освящать храм». Так и было положено начало обители. Позже отец Иоанн Кронштадтский действительно приезжал на поезде на платформу Александрино, а оттуда на лошади в монастырь. Он присутствовал на освящении храма Божией Матери «Нечаянная радость» всего два часа, но воспоминание об этом событии сохранились в памяти у многих людей. Решением Священного Синода в 1913 году Свято-Троицкая женская община переименована в Николаевский женский монастырь. В 1911 году, при епископе Смоленском Феодосии (Феодосиевом), из-за разногласий с настоятельницей обители, отец Павел Троицкий был направлен на служение (сослан) в село Лакх, на Алтай. Монастырь был закрыт в 1922 г.
Трагична судьба о. Павла в послереволюционные годы. После закрытия монастыря о. Павел стал приходским священником в селе Лукино на месте бывшей обители: два храма, сторожка, четырех классная школа и дом священника, последний в двух верстах от храма. В 1929 году о. Павел оказался на приеме в Москве у «митрополита» Можайского Бориса, который в 1930 году провел хиротонию о. Павла и назначил его архиепископом Вяземским, со служением в Верхне-Введенском храме. Позже епископу Павлу передали еще одну церковь — Ямскую, вскоре закрытую. 29 октября 1937 года епископ был арестован на своей квартире, на улице 25 Октября (бывшая Калужская), без санкции прокурора, распоряжением начальника УНКВД г. Вязьмы. Брошенный в камеру вместе с уголовниками владыка Павел претерпел всяческие унижения и оскорбления. В середине ноября был вызван на допрос. Формула обвинения: 1) участие в контрреволюционной организации духовенства и верующих; 2) антисоветская деятельность в виде проведения Богослужений и агитации, то есть обвинение, предусмотренное ст. 58 пп.10, 11 УК РСФСР. В постановлении «тройки» НКВД по Смоленской области от 20 ноября 1937 года говорится: «…обвиняемый виновным себя не признал», и далее «…приговорить к высшей мере наказания». Расстрелян 3 декабря 1937 года. Реабилитирован Смоленским областным судом 19.08.58 года.

Родные братья епископа Павла Троицкого – Василий и Александр также пострадали в 1930 годы. С конца XIX века о. Василий Троицкий был настоятелем Борисоглебского прихода в селе Борисоглебском, Сычевского уезда. В январе 1897 г. был освящен деревянный храм во имя преподобного Нила Столбенского. В приходе о. Василием учреждена Троице-Сергиевская женская община, получившая официальный статус в 1906 г. Отец Василий арестован в 1932 г., умер в ссылке в 1935 г. О. Александр Троицкий, служивший в селе Ярыгино (Ильинском), Сычевского уезда арестован в 1937 г. в селе Лосьмино и расстрелян.

Иеромонах Даниил (Сычев)

Иеромонах Павел (Троицкий).

День памяти:
24.10./6.11 – день кончины (1991 г.)

Иеромонах Павел (Троицкий Петр Васильевич) родился 11 января 1894 года в селе Тысяцкое Новоторжского уезда (Каменского района) Тверской губернии в семье священника Христорождественской кладбищенской церкви города Торжка Василия Иосифовича Троицкого и матушки его Анны Ивановны. Был наречен в честь святого апостола Петра.
В семье было четверо детей. Старшим был Михаил (будущий протоиерей), вторым – Петр, третьим – Александр (будущий епископ Вениамин). Самой младшей была сестра Елена. Семья была просвещенной, дети воспитывались в глубокой вере и преданности Святой Православной Церкви.

Закончил Тверскую Духовную семинарию.
Поступил в Императорскую Петроградскую Духовную академию. Учился в педагогическо-исторической группе.

15 октября 1916 года, когда закончил первый курс академии, был призван на военную службу Новоторжским уездным воинским присутствием.
В начале января 1917 года был зачислен в армию в 1-й подготовительный Нижегородский учебный батальон и направлен во 2-ю Московскую школу подготовки прапорщиков пехоты.
25 февраля 1917 года принял присягу.
27 мая был произведен в прапорщики и назначен в 57-й пехотный запасной полк в Твери.

Был переведен в 289-й полк в городе Вязьме в Смоленской губернии.
16 сентября 1917 года переведен в 51-й пехотный полк в 11 роту. В это время командир полка вызвал к себе офицеров и предложил ехать на Дон, на территорию, принадлежавшую белым, чтобы воевать против большевиков. Некоторые офицеры тогда уехали из Вязьмы, не пожелав переходить на сторону советской власти. Петр Васильевич отказался куда-либо ехать, на стороне белых он не выступал, но и за красных тоже не воевал.
В Вязьме Петр Васильевич был выбран в Совет солдатских депутатов, но вскоре был освобожден от службы как имеющий звание учителя.

9 декабря 1918 года был вновь мобилизован и назначен командиром взвода маршевой роты в 3-й стрелковый пехотный запасной батальон 7-й дивизии в Осташкове Тверской губернии.
За три дня до отправки на фронт был переведен в хозчасть полка интендантом и казначеем, получил благодарность приказом по армии за хорошую постановку отчетности в боевой обстановке. В военных действиях не участвовал.

В 1923 году в Твери Петр Васильевич был в школе комсостава делопроизводителем. В этом же году демобилизовался.

Еще в 1922 году он высказывал желание принять монашество. Был близко знаком с епископом Феофилом (Богоявленским). Епископ Феофил тесно общался с архиепископом Феодором (Поздеевским), настоятелем Свято-Даниилова монастыря в Москве.
В 1923 году желание Петра Васильевича исполнилось. Он стал насельником Даниилова монастыря. В монашестве получил имя Павел в честь преподобного Павла Фивейского. Вскоре был рукоположен во иеромонаха.
В Данииловом монастыре в то время братия была небольшая: монастырь бедствовал. У отца Павла был друг – Митя, с которым они вместе проходили начало монашеского пути. Впоследствии он стал митрополитом Сергием (Воскресенским).
Отец Павел обладал прекрасным баритоном, поэтому на всенощных его вместе с Митей, у которого был великолепный тенор, благословили читать паремии.
Время было тяжелое: все ширилось и усиливалось гонение на Церковь, то и дело совершались аресты духовенства, многие епископы, священники и миряне совращались в организованное советской властью обновленчество. Данилов монастырь явился одним из наиболее твердых оплотов Православия, в особенности после ареста патриарха Тихона. К архиепископу Феодору постоянно приезжали епископы, вскоре почти все ставшие исповедниками и мучениками, чтобы обсудить труднейшие проблемы церковной жизни – Владыка пользовался большим авторитетом благодаря своей твердости и высоко-духовной аскетической жизни.
Одним из духовников в монастыре был замечательный старец архимандрит Георгий (Лавров). К нему обращались многие из московского духовенства и мирян, его духовному руководству был поручен и отец Павел. Послушаниями отца Павла были управление хором и исповедь.
Уже в те годы он удивлял иногда своей прозорливостью. Например, однажды ему передали банку с маринованными грибами, не говоря, от кого. Отец Павел велел выбросить ее в нужник. Впоследствии на исповеди открылось, что некая женщина наколдовала на этих грибах, желая привлечь к себе сердце отца Павла.

Шел 1929 год. Архиепископ Феодор был арестован уже давно, в монастыре не раз менялись наместники, их тоже арестовывали, ссылали, но была группа близких Владыке епископов, которые нередко приезжали и служили в Данииловом монастыре. Один из них, епископ Парфений, после службы обратился к прихожанам с призывом мирными способами сохранить и защитить монастырь (в частности, монастырский храм, который хотели превратить в склад), так как то и дело стали приходить разные комиссии, ищущие повода, чтобы его закрыть. За это и он был арестован, и с ним целый ряд монахов и мирян.

28 октября 1929 года впервые был арестован и отец Павел и заключен в Бутырскую тюрьму.
23 ноября 1929 года Особым Совещанием при Коллегии ОГПУ он был осужден по групповому "делу об иноческом братстве Данилова монастыря во главе с еп. Парфением (Брянских). Москва, 1929 г.".
По "Делу об иноческом братстве Данилова монастыря" проходили: архимандрит Стефан (Сафонов), архимандрит Тихон (Баляев), епископ Парфений (Брянских), игумен Кассиан (Валерьянов), иподиакон Голубцов Серафим Александрович и несколько мирян – всего 11 человек.
Дело отца Павла очень короткое, содержит только один протокол допроса 14 ноября 1929 года. Когда его спросили о том, что говорил в проповеди епископ Парфений, он ответил: "Я – или управляю хором, или исповедываю, потому я не обращаю внимания на то, что говорит тот или иной проповедник. Мне некогда. Служу я очень редко: раз в полтора-два месяца".
В качестве одного из обвинений арестованным вменялось то, что монастырь из общебратской
кружки посылал денежные суммы ранее арестованным архиепископу Феодору, архимандриту
Георгию (Лаврову) и другим.
Приговор отцу Павлу: 3 года ссылки.

Месяца полтора после ареста он провел в Бутырках, затем был выслан этапом в Казахстан. Когда был объявлен приговор, то архимандрит Симеон (Холмогоров) призвал к себе Марию Феоктистовну Кутомкину, мать 28-летней девушки Агриппины, которая была духовным чадом отца Павла, и спросил: "Вы не согласитесь послать свою дочь за отцом Павлом? Если с ним никто не поедет, он там погибнет". Мария Феоктистовна согласилась. Тогда отец Симеон благословил Агриппину ехать с отцом Павлом.
Ей пришлось дежурить на Казанском вокзале, чтобы уследить, когда его привезут вместе с другими заключенными и посадят их в вагоны. После долгого ожидания она увидела отца Павла в колонне заключенных, их посадили в столыпинские вагоны. Ей удалось сесть в другой вагон этого же состава, и поезд двинулся на восток.
На каждом полустанке надо было следить, не высадят ли заключенных на остановку в какой-либо пересыльной тюрьме. Первый раз колонну высадили в Самаре. Агриппина также вышла из поезда и проследила путь заключенных до тюрьмы. Ей нужно было дежурить там, чтобы уследить за отправляемой колонной и вскочить в тот поезд, в котором повезут отца Павла. Так они прошли четыре тюрьмы. Потом этап прибыл в Казахстан.
На станции Кокчетав колонну высадили и повезли в санях в город Акмолинск (с 1961 по 1992 – Целиноград, ныне Астана). Агриппину в сани не посадили, и она бежала долго за санями, пока конвоиры не сжалились и не посадили ее у ног отца Павла.

В Акмолинске отец Павел и Агриппина поселились в маленьком домике. Через некоторое время они познакомились с местным священником отцом Игнатием Кондратюком, помогавшим заключенным, которых в Акмолинске было очень много. Вскоре отец Павел стал тайно совершать литургию. Агриппина пекла просфоры, пела, читала. Она и готовила, и прислуживала, и стирала.
Отец Павел с Агриппиной Николаевной пробыли в ссылке 3 года, но срок продлили и они остались в Акмолинске еще на 1 год.
Потом в 1970-е годы отец Павел описал эту ссылку в письмах: " В Акмолинске я очень болел, у меня было очень плохо с желудком. Вшей было сплошь: все белье в них. Морозы 50 градусов, и жара тоже 50 градусов, бураны песочные, снежные. Самые трудные работы Агриппина Николаевна прекрасно выполняла, не зная черной работы, не имея к ней навыка. Она меня выхаживала от всяких болезней, которых у меня было очень много. Все ею испытано: и холод, и голод, и вши, от которых она очищала и меня, и себя. Нас в дома не пускали, боялись".

В 1933 году Батюшка вернулся из Казахстана и жил полулегальным образом в городе Каменке Калининской (ныне Тверская) области, в Ростове, в Малоярославце, в деревнях: Брянцево, Нездылово, наконец, в Завидово. Агриппина Николаевна скиталась вместе с ним. В Малоярославце жили рядом с отцом Владимиром Амбарцумовым.
Агриппина Николаевна рассказывала, как Батюшка вдруг посылал ее искать новую квартиру, и она уезжала туда, куда говорил, и каждый раз все устраивалось по его слову. Он был прозорливым: предчувствовал опасность и знал, когда и куда надо было ехать.

В 1937 году было возбуждено дело "контрреволюционного "Иноческого братства Даниловского монастыря", возглавляемого архимандритом Симеоном (Холмогоровым) и архиепископом Феодором (Поздеевским)". Было арестовано много ссыльных епископов и духовенства.
Иеромонаха Павла (Троицкого) также привлекли по этому делу, но арестовать его не смогли, так как он от ареста скрывался.
Арестованных разделили на несколько групп (дело П-5328 архива УФСБ по Владимирской обл., дело П-8151 того же архива и др.). В материалах этих дел имеются неоднократные упоминания об иеромонахе Павле (Троицком).
Из дела П-5328 (по нему были осуждены 16 человек): "...Установлено, что на территории Московской обл. и ряде районов Ивановской обл. существовала подпольная к/р организация церковников и монашества, т.н. "Всероссийское Иноческое братство", возглавляемая архиепископом Поздеевским и архимандритом Холмогоровым с группой своих послушников из бывшего Московского Даниловского монастыря на основе к/р платформы ссыльных епископов, известной под именем "Истинно Православная Церковь"... Были созданы к/р группы – ячейки организации, объединенные в т.н. "домашние нелегальные церкви" ("скиты", "обители" и т.д.)... В г. Малоярославце и в Зарайске имелись к/р группы, которые возглавлялись архимандритами Соловьевым Поликарпом, Сафоновым Стефаном и иеромонахом Троицким".
Также в этом деле имеется справка:
"Составлено: 15/IV -1937 г. г. Иваново.
СПРАВКА
"1). На проходящих по делу Холмогорова М.М., Поздеевского А.В., Коренченко П.С., Бекренева Г.И., Селифонова А.И., Каретникову А.И., Алексеева А.А., Ставицкого В.С., и Голубцова С.А. – материалы выделены в особое производство.
2). Соловьев Поликарп, Сафонов Стефан и Троицкий Павел – привлекаются к ответственности по самостоятельному делу УНКВД Калининской обл.
3). Вещественные доказательства по делу – переписка к/р содержания приобщается особым пакетом.
Нач. 3 отделения IV отдела УГБ лейтенант госбезопасности /Новиков/ ".
В деле П-8151 иеромонах Павел назван "руководителем к/р группы послушников епископа Поздеевского в Москве и Малом-Ярославце".
Указано также, что "специально для обсуждения вопросов создания к/организации" в 1934 году он приезжал в Зарайск из Ростова к епископу Феодору (Поздеевскому), где "встретился с архимандритами Соловьевым, Сафоновым".
Архимандрит Симеон (Холмогоров) и другие проходившие по делу П-8151 были расстреляны.

В 1939 году отец Павел проживал в селе Завидово Калининской (ныне Тверская) области.
В начале июня он уехал в Москву, и в это время за ним пришли из органов.
Агриппина Николаевна сказала, что его дома нет, и как только сотрудники НКВД ушли, сразу же поехала в Москву, нашла его и попросила, чтобы он не возвращался. Но отец Павел сказал: "Если я не вернусь, то тебя арестуют", и поехал в Завидово.

7 июня 1939 года он был арестован и заключен во Внутреннюю тюрьму ГУГБ НКВД СССР в Москве.
23 августа переведен в Лефортовскую тюрьму в Москве.
29 октября 1939 года Особым Совещанием при НКВД СССР осужден по статьям 58-10 ч. 2, 58-11 УК РСФСР.
Отец Павел не назвал ни одного имени: "Что же касается лиц, которые были со мной связаны, то я еще раз подтверждаю свои прежние показания о том, что назвать этих лиц я не могу по своим религиозным убеждениям".
Приговор: 8 лет исправительно-трудовых лагерей.
С 10 по 17 ноября содержался в Бутырской тюрьме как осужденный ОСО НКВД для объявления постановления.
17 ноября 1939 года отбыл по этапу в Ивдельлаг НКВД под усиленным конвоем.

С 28 ноября 1939-го по 1944 год содержался в Ивдельлаге НКВД.
Если при отправлении в лагерь отец Павел был признан годным к легкому труду, то в июле 1940 года смог отработать только один день на расчистке баржи. Далее сразу заболел и до нового года отмечен как "инвалид неработающий". Впоследствии он говорил, что остался живым только благодаря тому, что был взят на работу в лагерную санчасть.
В 1942-м и 1943 годах в дело отца Павла поступали медицинские справки, свидетельствующие о тяжелом состоянии его здоровья: "Страдает тяжелым неизлечимым недугом в форме декомпенсированного порока сердца, стойкая отечность, печень увеличена, отечность в легких на обоих базах – хрипы застойного характера". Он находился в стационаре по два-три месяца, имел инвалидность то первой, то второй группы.
В 1942 году вышло постановление об освобождении осужденных, страдающих неизлечимым недугом. Однако отца Павла освобождать не торопились. О его освобождении хлопотала сестра Елена Васильевна. Очевидно, что каким-то образом ей удалось спасти брата. Может быть, лагерное начальство пожалело его, быть может, за деньги оформили документы о его смерти, то есть списали как умершего и отпустили с какими-то другими документами…
В 1944 году Батюшка вышел из лагеря с чужими документами и справкой о собственной смерти.

Жил в затворе. О месте его жительства знала лишь его духовная дочь – Агриппина Николаевна.
С 1944 года он проживал около села Кувшинова Калининской области.
Место жительства для своих духовных чад (за исключением Агриппины Николаевны и двух-трех из Санкт-Петербурга), как потом и место погребения, отец Павел пожелал оставить неизвестным.
Он был великим аскетом, постником, всегда молился, жил очень строгой жизнью, ничего не имел. Даже литургию совершал, используя в качестве чаши стеклянную рюмку. Все подарки, присылавшиеся ему, обычно сразу кому-нибудь отсылал – передаривал.
В начале Великого поста всегда писал: "Я теперь ухожу в затвор". Весь Великий пост не отвечал на письма. Категорически запрещал говорить о себе. Жил нелегально, скорее всего, под другим именем. Все силы отдавал молитве, службе и писанию писем.

Агриппина Николаевна была прихожанкой московского храма святителя Николая в Кузнецах.
В 1951 году настоятелем храма стал протоиерей Всеволод Шпиллер, вернувшийся из болгарской эмиграции в Россию. Ей понравилось его благоговейное служение, и она рассказывала о нем отцу Павлу.
Около 1970-х годов начались удивительно близкие, особенные отношения отца Павла с отцом Всеволодом, их переписка и духовная связь. Отец Всеволод считал отца Павла святым старцем, своим духовником, хотя ни разу его не видел.
В это время и в последующие годы по благословению отца Павла установилась через Агриппину Николаевну его письменная связь с целым рядом молодых священников и их семьями. Письма (их сохранилось примерно 300-400), содержавшие указания о воле Божией и духовные наставления отца Павла воспринимались как письма "с Неба", становились святыней и руководством к жизни для его учеников. Они свидетельствуют о том, что отец Павел – удивительный подвижник, обладавший такими поразительными духовными дарами, которые всегда соединяются в нашем представлении с великой святостью.
Он был совершенно прозорлив, знал, где что происходит, кто что думает и делает, предсказывал будущее, отвечал на письма, еще не полученные и даже еще ненаписанные.
Как-то сказал: «Есть такие люди, которые если сделают что-нибудь хорошее, то сейчас об этом и рассказывают. Я со всей ответственностью говорю: лучше бы они ничего не делали». Свои дары тщательно скрывал. Но когда к нему обращались с верой и мольбой, в помощи духовной отказать не мог. Письма его были пронизаны отеческой лаской, любовью и нежностью.
Нередко бывало так, что передавалось Агриппине Николаевне письмо для отца Павла, а она тут же вручает его ответ – на все, о чем спрашивалось в письме.
Отцу Павлу была свойственна удивительная свобода, он никогда не говорил того, чего не думал или не знал. Главным принципом его подвижнической жизни было следование воле Божией, и он в письмах часто писал: "Такова воля Божия". Те кто с ним переписывался, хорошо знали, что если послушаться благословения Старца, то все будет так, как он говорит, все будет хорошо. И горе тому, кто спросил и не послушался.
Когда, один из его чад духовных, отец Владимир Воробьев спросил у него в письме, а нельзя ли к нему приехать и увидеться, он ответил: «А зачем видеться, я и так вижу, кого хочу». Видел он в подробностях, до мелочей. Знал, кто что и когда делал и писал об этом.

Агриппина Николаевна говорила, что отец Павел жил в доме, хозяйкой которого являлась некая Мария Николаевна. У нее была дочь Галина. Мужа Галины звали Анатолием. Галина и Анатолий часто ездили в Москву, привозили письма отцу Павлу и отвозили его ответы, записывали в Николо-Кузнецком храме проповеди отца Всеволода на магнитофон или получали чьи-то записи и очень быстро доставляли их отцу Павлу.
В своем письме в 1989 году Старец писал: "Очень прошу, обо мне никому не говори. Я никого не боюсь, но хочу умереть тихо, без всяких почестей, как миллионы людей умирали в лагерях без всякой вины. У меня нет зла на всю эту страшную жизнь и на этих людей с 1917 года. Теперь как будто стали понимать всю прожитую жизнь – все развалили, разгромили, расстреляли, уничтожили, а теперь пожинают всходы своего посева за 72 года..."
Последнее свое, прощальное письмо отец Павел прислал 16 февраля 1991 года, потом прислал еще по обычаю красные яички на Пасху с краткими приветственными словами.

Отец Павел скончался, не дожив двух с половиной месяцев до 98 лет, втайне, также как и жил. Точный день своей кончины и место погребения он не позволил сообщить, уподобляясь в этой строгости древнему святому, своему небесному покровителю преподобному Павлу Фивейскому.
Духовные чада отца Павла приняли считать днем его кончины 6 ноября – день празднования иконы Божией Матери "Всех скорбящих Радосте".

Литература:
1. Шпиллер И.В. Воспоминания об о. Всеволоде Шпиллере// М., Изд-во ПСТБИ, 1995. 95 с.
2. Иеромонах Павел Троицкий. Жизнеописание/ Сост. прот. Владимир Воробьев. М.: Православный Свято-Тихоновский Богословский Институт, 2003.
3. http://pstbi.ru
4. «Воспоминания о духовном отце». Об иеромонахе Павле Троицком рассказывают прот. Владимир Воробьев и прот. Аркадий Шатов. Эфир радиостанции «Радонеж» от 24 января 2008 года.

Документы:
Архив УФСБ по Владимирской обл. Д.П-5328.

В 1970-м году к священнику Всеволоду Шпиллеру, настоятелю Николо-Кузнецкой церкви в Москве, обратилась прихожанка, некая Агриппина Истнюк, и рассказала ему замечательную историю. Она дружит с 70-летним "катакомбным" священником, который был монахом Данилова монастыря, был посажен за веру, а после освобождения в 1954 году поселился под тверской деревней Кувшиново, там совершает богослужения. Выходить из подполья священник этот не хочет, боится повторения гонений, но хочет, чтобы о. Всеволод взял её, Агриппину, в духовные дочери, руководил ею, причащал её почаще, и будет рад с о. Всеволодом переписываться.

Шпиллер был немногим моложе таинственного священника, которого Агриппина назвала Павлом Троицким. В 1970 г. Шпиллеру было 68 лет, Троицкому - 76. Однако, с самого начала Шпиллер отнёсся к "Троицкому" с огромным уважением и вниманием: ведь о. Всеволод во время сталинских репрессий жил в Болгарии, он вернулся в Россию лишь в 1950 г., а "Троицкий" был настоящим исповедником веры, многократно арестовывался за то, что отвергал курс митр. Сергия Страгородского на компромисс с атеистическим Кремлём.

Шпиллер не знал, что священник Павел Троицкий умер в сталинском концлагере в 1944 году. Посажен он был туда в 1939 г. по доносу митр. Мануила Лемешевского, предавшего сразу нескольких "катакомбных" священников, которых сам Лемешевский и рукоположил. Остальных священников не посадили. Может быть, под пытками они согласились сотрудничать с тайной полицией. Может быть, чекисты удовлетворились обещанием не совершать священнического служения. Троицкого же посадили.

Агриппина Николаевна Истнюк, которой в 1970-м году было 69 лет, о себе рассказывала, что училась в школе при Марфо-Мариинской обители, что была послушницей в подпольном скиту, что была в ссылке в Средней Азии. Не совсем было понятно, почему она, в отличие от многих, не приняла монашеского пострига. Более того: в 1958 году Агриппина вышла замуж за вдовца, жила с ним не в церковном браке пять лет до его кончины, унаследовала от него дачу. Впрочем, на второе обстоятельство у неё было объяснение: мол, брак был фиктивный, из милосердия, благословил её на этот брак "Троицкий", и теперь она просит отца Всеволода считать ту самую дачу, что она унаследовала от мужа, своей, жить там, отдыхать от забот.

Доверие к Агриппине пришло, видимо, не сразу, потому что ещё в письме октября 1971 г. "Троицкий" активно хвалит удивительную женщину: "Такая преданность воле Божией! О себе она никогда не думала, всю свою жизнь отдала церкви и духовенству... Прошу Вас принять её и считать своей духовной дочкой, хотя может быть, она и тяжела для Вас. Очень Вас прошу, если можно, дайте ей кроме воскресенья, один свободный день на неделе для её личных дел. Я задержал у себя А. Н., мне хотелось, чтобы она отдохнула от длинной дороги".

Никакой "длинной дороги" не было, если не считать "длинной" дорогу в тот отдел Лубянки, который разрабатывал операцию "Агриппина" (как на самом деле эта операция называлась, пока неизвестно). Механика была простая: по мере необходимости изготавливались письма от лица "Троицкого", которые Истнюк вручала Шпиллеру, а со временем и другим достойным доверия людям, особенно тем молодым людям, кто хотел стать священником. Никто из них так ни разу и не увидел "Троицкого".

Операция была завершена в конце 1990 года, когда Истнюк заявила, что "Троицкий" скончался. Правда, могилы его она так и не показала, хотя это было уже не совсем понятно. Сама Агриппина умерла в 1992 году, хоронили её преторжественно: ведь многие молодые люди, которых "окормлял Троицкий", стали священниками.

Чем о. Всеволод Шпиллер мог так заинтересовать органы кремлёвской безопасности, что они затеяли такую операцию? Человек он был редкий: репатриант, которого патр. Алексий Симанский намеревался сделать одним из руководителей православного возрождения страны, уберёг от ареста и ссылки, общей судьбы большинства репатриантов. Шпиллер был поставлен сперва инспектором Московской духовной академии, потом стал отвечать за контакты с зарубежными христианами. Правда, когда в начале 1960-х органы безопасности развалили структуру, которую исподволь возводил из верных людей патриарх Симанский, пришлось уйти и Шпиллеру - его постепенно выжил новый руководитель ОВЦС митр. Никодим Ротов. Однако, он всё-таки остался настоятелем московского прихода, - единственный репатриант на таком посту. Шпиллер не молчал: он проповедовал, он общался с интеллигенцией, среди его "духовных детей" оказался "сам" Солженицын. Еп. Василий Кривошеин так описывал Шпиллера в июне 1971 года:

"Он себя считал кем-то вроде всероссийского "старца", духовного преемника епископа Афанасия (Сахарова) и архиепископа Серафима (Соболева). И действительно в те времена у него было немало духовных чад в среде интеллигенции и артистическом мире, но среди духовенства он был не популярен и его считали гордым, аристократом и эстетом".

Операция "Агриппина" открывала замечательную возможность не только быть в курсе жизни Шпиллера и его прихода, но даже руководить этой жизнью. С 1967 г. Лубянка "прессовала" Шпиллера через старосту прихода: были переведены в другие храмы оо. А.Куликов и В.Тимаков. Однако внешнее давление не так плодотворно, как внутренняя манипуляция.

Шпиллер решительно выступил против Солженицына, когда тот развёлся с первой женой (о том, что муж ей изменил, она узнала осенью 1970 года, развод состоялся в 1972), более того - в феврале 1974 г. кремлёвская пропаганда растиражировала (больше для Запада) интервью, в котом Шпиллер критиковал Солженицына идейно и лично ("маниакальная уверенность в своей правоте", "отсутствие такой любви", "злость и раздражение", "В духе злобы, в злом духе не от Бога, правда не утверждается, а искривляется и гибнет. Отравленная этим духом, становится полу-правдой, а потом и кривдой. И тогда служит уже не добру, а злу"). Критиковал Солженицына за его публичную критику Патриархии и свящ. А.Мень, но Мень делал это лишь "среди своих", выступление же Шпиллера было аналогично последующим "удачам" госбезопасности, кода бывшие диссиденты выступали по телевизору с "покаянием". Шпиллер поносил Солженицына именно за то, за что поносили и других инакомыслящих, поддерживая представления о том, что всякая критика - результат гордыни. В выражениях Шпиллер не стеснялся: "На поверхность самых глубоких волн часто всплывают вещи с совсем небольшим удельным весом". Желание элементарной порядочности в церковной жизни, потребность в зауряднейшей активности, Шпиллер осудил жестко:

"Требования, высказанные с таким наглым самомнением и ни с чем не считающейся твердокаменной самоуверенностью... Создать внутри Церкви опорный пункт действенной “христианской” альтернативы всему советскому обществу во всём. Солженицин не понял, что любая политическая материализация религиозных энергий, которыми живёт Церковь, убивает её".

Разумеется, свою собственную активность Шпиллер не считал чрезмерной "материализацией", и в 1990-е годы ученики Шмемана оказались весьма активны именно в "политической материализации", создав университет, издательство, активно сотрудничая с правительством в деле "православизации".

Как могло случиться, что хорошо образованный священник дал себя так незамысловато обмануть? Слабым местом Шпиллера, как и его продолжателей, оказалась жажда чудесного. Из его биографии видно, что он и в юности был склонен искать в религии, во-первых, некоего постоянного наставника, "старца" - и нашёл его в лице еп. Серафима Соболева, а во-вторых, знамений. Возможно, жажда старца связана с нереализованностью юношеского желания стать монахом (Шпиллер поступал послушников в Рыльский монастырь). Психология Шпиллера ярко провилась в его рассказах о своей жизни И.Ватагиной. Он умильно вспоминал, как на входе в Рильский монастырь встретил некоего "блаженного", который обратился "к нему со словами: "А, Севочка пришел, Севочка… Ты слушайся Серафима, слушайся…". Шпиллер считал, что в истории его брака было "очень много чудесных совпадений, неслучайностей". Например, будущая жена, посещая Рыльский монастырь, нашла образок, который потерял Шпиллер.

Жажду чудесных совпадений организаторы операции "Агриппина" удовлетворили с лихвой. "Троицкий" оказался прозорливцем: он оценивал проповеди Шпиллера так, словно стоял в храме, он сообщал Шпиллеру такие детали переговоров высших церковных чинов с зарубежными гостями, которые мог знать только участник переговоров - или тот, кто по долгу службы за переговорами наблюдал (а международные контакты духовенства контролировались Лубянкой жёстко).

Особенно пышно расцвело "наставничество" и "совпадения" после смерти Шпиллера в 1984 году. Свящ. Вл.Воробьёв, ставший преемником Шпиллера, писал:

"Приходившие к ней вскоре заметили, что достаточно рассказать Агриппине Николаевне свои вопросы, чтобы о. Павел узнал обо всем немедленно. Потом в своем письме о. Павел дословно повторял то, что говорила Агриппина Николаевна. Такой дар прозорливости и полного единомыслия с о. Павлом на расстоянии сделал Агриппину Николаевну особенно почитаемой и любимой старицей".

Как далеко может заходить страсть к "знамениям" видно из воспоминания Воробьёва о том, как по совету "Троицкого" он поменял квартиру: "Характерно, что женщина, поменявшаяся с нами, имела имя Евгения Порфирьевна. Имя моей мамы было Евгения Павловна, а мамы моей жены – Татьяна Порфирьевна".

Логика суеверия в принципе сопротивляется опровержению. Когда "Троицкий" благословлял на операцию и операция проходила успешно - это свидетельствовало о прозорливости. Но в 1980 г. "Троицкий" отсоветовал Шпиллера делать операцию, и несчастный ослеп. Сын Шпиллера, тем не менее, остался в восторге: "Он смиренно принял свою почти слепоту, не сомневаясь, не колеблясь, безоговорочно и до конца веря о. Павлу. Веря в то, что наперекор всяческому человеческому разумению, всяким логическим доводам, это - воля Божья".

Кажется, однако, что старший Шпиллер всё-таки знал некоторые сомнения. В любом случае, Агриппину он недолюбливал, так что "Троицкий" постоянно вступается за "промежуточное звено". А один раз "Троицкий" был вынужден отвечать Шпиллеру: "Вы удивляетесь, что Богу нужны о человеке мелкие детали".

Несуществующий старец оказался даже более удачным, чем реальный Соболев, и Шпиллер младший писал: "о. Павел, с которым папа никогда не виделся, стал для моего отца, для всей нашей семьи… тем, кем четверть века до отъезда из Болгарии в Россию был для нас владыка Серафим".

Политическое измерение советов "Троицкого" вполне ясное: не выступать против официального курса Патриархии, осуждать инакомыслящих. В феврале 1972 г. "Троицкий" пишет о диссиденте свящ. Дудко: "Совсем сошёл с ума. Много глупостей он творит, и никто не может ему помочь. Сам себе голова, он уверен в своей правоте".

"Троицкий" осуждал даже "непоминающих" - то есть, таких же нелегальных священников, каким был сам: "Я не могу согласиться, что в церквах надо многое изменить. При Патриархе Сергии (Вы об этом помните, хотя и были в это время за границей) обновленцы всё испортили и надолго. Снова будут непоминающие, снова будет скорбь. И теперь, я знаю, как многие страдают, ищут непоминающих, и, увы, попадают в ловушку, или уходят в секту". "Грустно за Сашу Салтыкова. Его мама восстаёт на него. Она всё ещё непоминающая. А Т. М. Некрасова подбадривает её в этом. О. Никита - явно сектант. Вот в эти сети улавливаются люди, которые себя посвятили духовной жизни, а что получается!"

Живущий в подполье человек прекрасно осведомлён о происходящем в США и отговаривает Шпиллера от сотрудничества с Шмеманом: "Да, я совсем забыл. Вы знаете, наверное, что о. А. Шмеман - председатель в комитете о правах человека. Они особенно направляют свои усилия выпятить свою заботу, да ещё, не дай Бог, на Вас будут ссылаться!"

Резко отрицательно отнёсся "Троицкий" к опытам Г.Кочеткова, посмевшего заговорить о богослужебной реформе. Иулиания Каледа вспоминала, что духовник о. Александр Егоров благословил её на брак в 1984 г., а Троицкий – нет. Это октябрь 1984 года. И вдруг она поняла, что не хочет этого брака:

«Мой жених был близок с Юрочкой Кочетковым (так тогда мы звали будущего отца Георгия) и Сашей Копировским. И незадолго до свадьбы N стал говорить мне свое мнение о духовном руководстве, о молитве, о таинствах и о многих других своих понятиях, которые не совпадали с учением и традициями Русской Православной Церкви. Вкусив с молоком матери учение Православной Церкви, я не могла смириться, согласиться с новшествами, которые мне предлагались».

И тут как раз ей Троицкий написал, что не благословляет брака – «А вообще кто такой N? … Верит ли он в Бога или еще чем-либо увлекается? Сейчас очень много развелось всяких сект».

Отождествление весьма слабой попытки хотя бы обсудить богослужебную реформу с "сектантством" - достаточно нетривиальное для православной традиции явление. В 1990-е гг. В.Воробьёв широко развернул травлю Кочеткова.

Стоит заметить, что операция "Агриппина" разворачивалась одновременно с операцией "Отец Арсений". Некое ведомство - видимо, не тот отдел госбезопасности, который занимался Церковью и диссидентами, а некий отдел внешней разведки и контрразведки - изготовило книгу о некоем "отце Арсении", в которой красной мыслью проводилась мысль о том, что не все сотрудники тайной полиции плохие и антицерковные. Плохи чекисты, а контрразведчики - хороши и втайне сочувствуют Церкви. Видимо, в какой-то момент две операции наехали одна на другую.

«Сегодня я встретился с начальником отдела московской контрразведки по его просьбе. Он (на вид человек приличный и порядочный) предложил консультировать его об истинном положении в Церкви, т.к., якобы, люди, которых он представляет, заинтересованы в ее нормальном существовании. Хотя он показал себя довольно осведомлённым в делах Мос. патриархии, но заявил, что нуждается в точных оценках. Я давно под их наблюдением и они якобы доверряют этим будущим оценкам. В доказательство истинности своего желания помочь Церкви он предложил содействовать открытию в Москве храма и даже несокльких, сделать меня настоятелем, послать за границу и т.д. Но это не выглядело попыткой «купить» меня. Но имело вид искреннего желания видеть на видных местах достойных людей, которые не срамили бы Россию за рубежом».

Ответ был неожиданно резким: «Не слушай и не верь во все эти обещания. Это дьявол. … Это разведка Ч.К. чем и как дышит Православная Церковь».

Неприязнь к разведке очевидна. Это неприязнь именно тех, кто через Агриппину Истнюк в течение четверти века успешно контролировал внутреннюю жизнь общины, созданной свящ. В.Шпиллером. "Троицкий" изображал из себя подпольного священника, одновременно осуждал подпольных священников и при этом изображал из себя их симпатизанта и помощника.

Трагикомическим эпизодом следует признать случай, когда в 1974 г. умер свящ. Роман Ольдекоп, один из тех несчастных, кто были рукоположены и сразу преданы митр. Мануилом Лемешевским в 1938 г. Ольдекоп никогда не служил открыто, но, видимо, служил тайно.

Неизвестно, доверился ли он "Троицкому", но "Троицкий" о смерти Ольдекопа узнал и передал указание: оставшиеся богослужебные предметы передать "отцу Глебу". Произошла некоторая заминка: дело в том, что единственным "отцом Глебом", который был в Москве в те годы, являлся отец Глеб Якунин. Видимо, люди, получившие указание "Троицкого", сильно не любили Якунина и не могли поверить, что "старец" благоволит к диссиденту. Вдруг один из них сказал, что знает некоего "отца Глеба", которому и следует передать наследство Ольдекопа. Речь шла о подпольном священнике Глебе Каледе, который был под величайшим секретом рукоположен митрополитом казённой церкви в 1972 году и служил у себя на дому, в тайне от ближайших друзей. Теперь вряд ли можно установить, знали ведущие операции "Агриппины" о рукоположении Каледы или они всё-таки намеревались выйти именно на о. Глеба Якунина. В любом случае, им повезло получить информацию о нелегальном священнике, к тому же - профессоре. Человек восемнадцать лет из страха перед госбезопасностью успешно скрывал своё священство от близких, от тех, кто нуждался в его пастырстве - а госбезопасность-то как раз всё и знала и не возражала. Это только шпион тем шпионистее, чем лучше засекречен, а засекреченный от прихожан священник - нонсенс.

Насколько успешной была операция "Агриппина"? Достаточно успешной, но вряд ли руководство "Троицкого" было определяющим в развитии Шпиллера и его общины. Тут, скорее, спрос рождал предложение. Если бы "Троицкий" оказался близок по духу к Меню или Шмеману, Шпиллер не стал бы на него молиться. Нацеленность на компромисс была характерна для Шпиллера изначально. Неприязнь к Солженицыну, к митр. Антонию Блюму, к оо. Шмеману и Меню, были у Шпиллера и до Агриппины и помимо Агриппины. Ненависть к "сектантству", увы, оказалась доминирующей в российском православизме (и вообще в российском обществе) с 1990 г., равно как и суеверному отношение к "знамениям", и жажда "твёрдой руки" духовного отца. Свящ. Вл.Воробьёв и без "Троицкого" создал бы свою концепцию "духовничества", а так он просто получил возможность ссылаться на авторитет: «Мягкий духовник – беда для пасомых» и пугать: «Одна совсем молодая избалованная девушка требовала благословения на брак с молодым человеком, почти неверующим. Отец Павел не благословил, но она нашла поддержку у родителей и повенчалась. Очень скоро у неё начался рак. Ей сделали операцию, и она выздоровела, а муж её бросил».

Эта жажда "твёрдой руки", характерная для целого куста, выросшего из Николо-Кузнецого прихода (оо. Дм. Смирнов, Аркадий Шатов, Александр Шаргунов, Николай Кречетов) и сама-то является лишь частным случаем, церковным подвариантом жажды твёрдой руки в масштабе всего государства, характерной, в том числе, и для интеллектуалов советской и пост-советской России.

Развязка операции "Агриппина" была неизбежна. Ещё в 1997 году миф был живёхонек и ставился вопрос о канонизации как "Троицкого", так и Агриппины Истнюк. В этом году вышел в свет роскошно отпечатанный в лучшей типографии Москвы первый том словаря мучеников и исповедников, составленный при "институте" о. Вл.Воробьёва, где Истнюк была посвящена восторженная статья. Но второй том (буквы Л-Я) света не увидел. Причина оказалась проста: в архивах обнаружилось свидетельство о смерти настоящего мученика и святого о. Павла Троицкого в концлагере.

Шок был велик и, видимо, довольно долго информацию пытались вытеснить из сознания. Ведь получалось, что почтенные (к 1997 году) московские священники стали жертвой гебистской манипуляции, использовавшей их суеверия и предрассудки. А ведь речь шла о священниках, которые с каждым годом набирали всё более веса, паствы, да и государственного финансирования своих задумок. Было сделано несколько попыток подправить легенду. Воробьёв в 2003 г. выпустил брошюру о "Троицком", в которую включил воспоминания и Шаргунова, и Калед, и Дм.Смирнова, указав, что Истнюк заботилась о "Троицком" не с 1954 года, как всегда указывалось ранее, а с 1944 года. Якобы Троицкому удалось выйти из лагеря под чужой фамилией: "Может быть, лагерное начальство пожалело его, а может быть, за деньги оформили документы о его смерти, т.е. списали его как умершего и отпустили с какими-то другими документами. Аналогичные случаи известны".

Увы, никаких "аналогичных случаев" неизвестно. В интернете почитатели "Троицкого" сопротивлялись до последнего: "Агриппина Николаевна в силу христианских убеждений не смогла бы ни при каких обстоятельствах отвечать на письма от лица старца." (Запись Д.А.Кудрявцева 28.11.2004 на "форуме Кураева"). Разумеется, ссылка на то, что "христианские убеждения" исключают ложь, не могла убедить более умудрённых людей. Комиссия по канонизации отклонила кандидатуру "Троицкого", заодно отказавшись канонизировать и настоящего мученика, которому, конечно, от этого хуже не стало. То, что не вышел в свет второй том словаря мучеников, вряд ли результат доброй воли Воробьёва, ещё и в 2003 г. отстаивавшего миф о "старце". Скорее всего, тут прямо вмешалась воля высшего церковного начальства, которое поняло, в какой позорно-смешной ситуации оказались ревнители благочестия.


Сергей Федоров
Чудо о магнитофоне

Об отце Павле Троицком я узнал после смерти о. Всеволода Шпиллера. Я бывал на квартире у Агриппины Николаевны. Как-то от о.Павла пришло письмо, в котором он писал, чтобы кассеты, которые ему хотели послать –запись служб о. Всеволода Литургия и чтение канона Андрея Критского передали мне.
Я был поражен. Я ничего не знал об о.Павле.
Агриппина Николаевна объяснила мне:" Он очень прозорливый, он в вас что-то видит"".
Я недоумевал.
А.Н.-Все просто. Все по Православию. Вас просто кто-то любит и хотят сделать вам радость.
На следующий день 25 ноября 1984 г. О. Владимир Воробьев в храме (тогда еще в Вешняках) объяснил мне: «Иеромонах Павел духовный отец о.Всеволода. Это абсолютно святой человек. Ему никто не говорил о вас. Он просто увидел, что вы любите слушать проповеди о.Всеволода и ходите с магнитофоном к людям слушать и послал вам. Это Божия милость. Если нужно будет, Бог пошлет вам и магнитофон»
- Я ходил к людям с чужим магнитофоном и с чужими записями о.Всеволода.
О.Владимир предупредил, чтобы я ни единой душе не говорил об этом даре и о старце.
Еще раньше 5 ноября 1984 года я обратился к о. Владимиру с просьбой помолиться, чтобы Господь послал мне магнитофон для занятия пением. У меня был чужой, и его уже нужно было отдавать. Мы очень хотели услышать Литургию, но кассеты подаренные о.Павлом не подошли к этому магнитофону. Я был огорчен.
Агриппина Николаевна, узнав об этом спросила:"А сколько стоит магнитофон?".
Когда я приехал с авоськами к Агриппине Николаевне, она указав рукой на конверт лежащий на столе сказала:"Вот пожалуйста возьмите и завтра идите и покупайте себе магнитофон. Это вам дар свыше. Мне как раз принесли пенсию за четыре месяца. Мысль сделать такой дар появилась сегодня".
Когда я купил магнитофон, и мы слушали службу о.Всеволода, я показал Агриппине Николаевне письмо, в котором просил о.Владимиира помолиться, чтобы Господь послал мне магнитофон.
Агриппина Николаевна: «Это никакая не Агриппина, это Бог вам послал магнитофон. Это вам дар свыше. Только дар не падает с неба, а приходит через людей»
И магнитофон, и записи о.Всеволода сохраняются у меня до сих пор.
Так состоялось наше знакомство с о.Павлом.

Двенадцать лет Агриппина Николаевна сопровождала о.Павла в лагерях и ссылке: «И вот вы знаете, там я видела столько чудес, что почти привыкла к ним. Вот нечего есть. Ничего нет. Вдруг кто-то постучит в окошко - какой нибудь ссыльный архимандрит принесет кусочки хлеба»
Агриппина Николаевна рассказывала о последних днях о.Всеволода: «Он все время молчал. Вокруг него были люди, а он молчал. Мы даже думали, что он не узнает нас. Я склонилась над ним и спросила: «Батюшка, Вы узнаете меня?"" А он мне ответил: « На глупые вопросы не отвечаю. Она в течение двух месяцев (болезни) ходит за мною, и я ее не узнаю».

Рисунок "О.Всеволод на кухне своей квартиры. (после смерти)"

Искушение
Май 1985.
У меня начался бунт против о.Владимира. Я не хотел работать дворником. О. Владимир не благословлял менять работу. Я решил, что ухожу от него. В это время написал письмо о.Павлу.
«Батюшка Павел.
Погибаю. Теряю смысл жизни. Прошу вашей помощи. Благодарю Вас за удивительный дар- запись службы о.Всеволода. Желаю Вам здоровья»
Сережа 2мая 1985г.

Ответ сообщил о. Владимир 28 июня.

В то время я посещал старушку-инвалида на Арбате. Старушка не спала по ночам от ужаса. В квартире были темные силы. Я стал заболевать. Начались конфликты с о. Владимиром. Ответ о.Павла был ясен.
В другом письме поблагодарил о.Павла. Описал темные силы, пребывающие в этой квартире (и неприкаянную душу умершей женщины).
Пришло благословение (январь 1986г.)
Ни к каким старушкам не ходить. Ходить только к Киселевым и к Ксении Александровне (Калошиной). (Ксения Александровна не знала об о.Павле)
Я просил прощения у Владимира. О.Владимир простил.
Старушку не оставили. К ней приходили другие люди.
А я работал дворником.

Рисунок "Темный дух арбатской квартиры" Иллюстрация к "Арбатской старушке"

(В январе 1986 года духовная дочь о.Павла Мария Каледа получила письмо от о.Павла, в нем были такие строки: «Радость моя, ты очень осторожно помогай страждущим, я тебе говорю из опыта. Один человек ходил к старушке, как будто бы верующей (она лежачая больная), приходил домой сам не свой: не хочет идти к духовнику, хочет бросить работу, грубит своей больной матери, а оказалось – она делала попытки самоубийства, и эти мысли ее не оставляли. Там темная сила, а мы слабые духовно. Уж куда нам помогать страждущим... Божие благословение да будет с тобой.

Храни тебя Господь.
Иеромонах Павел 30.12 1985г.»)
Лекция
23 декабря1986
Под католическое Рождество я попал в Политехнический музей на лекцию по атеизму. Между мною и лектором завязался яростный спор. Аудитория разделилась. Лектор* потребовал завести на меня уголовное дело за ложное освещение событий. Вызвали милицию. Я приготовился к аресту. Произошло чудо. После фильма в конце лекции «Пастор на скользком пути» (о католическом священнике шпионе) меня окружила толпа пожилых людей и,задавая самые нелепые вопросы довели до метро.**) Нас почему-то не тронули.
О. Павлу об этом скандале не сообщали. От него пришло письмо (2 января 1987).
Сереже:
«Поздравляю с праздником Рождества Христова и новолетием. Желаю все же бывать у о.Владимира, и поменьше думать о чем ненужном. И не посещать лекций совсем не полезных. Тихонько заниматься своими делами обычными.
Да хранит всех вас Господь.
Любящий вас иеромонах Павел.
январь 1987 г.»
«Желаю все же бывать у о.Владимира» - я работал в Успенском храме в Звенигороде и редко стал бывать у о.Владимира.
«Поменьше думать о чем ненужном»- я думал о посмертных явлениях о.Всеволода. о.Павел видел мои помыслы.

Друзья
Мы собирались с друзьями на квартире одного одержимого человека. Это были Богословские чаепития. Так мы искали Бога. Сообщать об этом о.Павлу не было никакой необходимости. От него пришло письмо.
«Сереже шлю благословение, и чтобы он держался о.Владимира Воробьева, во всем его слушался и поменьше времени проводил с друзьями. Лучше быть одному. Храни всех вас Господь.
Любящий о Господе иеромонах Павел. 26 / 16 –1-1987 г.»
В дальнейшем две третьих участников наших чаепитий ушли из Церкви и Православия.

Рисунок "Встречи друзей на квартире одержимого человека"

Моление
Написал о.Павлу письмо, в котором умолял его о встрече с ним. Писал, что буду молиться об этом Божией Матери. Молился почти месяц. Духовно встреча состоялась.
После причастия. Во время молитв к Божией Матери. 10 мая 1987 г.
Это было явление умной энергии присутствия иеромонаха Павла.
Мы видели друг друга. О.Павел был не очень доволен моим молитвам.
Сказал об этом о. Владимиру.
-Недоволен?
- Не очень доволен.
-У вас была духовная встреча. Но ты хочешь нарушить его затвор?
-Как он в затворе?!
-Да.
-Ну, тогда это какое-то детство получается.
О.Павел предупреждал, что если о нем узнают другие люди, он закроется и от тех, кому сейчас пишет.
Пришло письмо от иеромонаха Павла написанное 10 мая (в день встречи).
О.Павел ответил и на мои проблеммы с которыми я обращался к нему.
"Сереже шлю благословение. Письмо его получил.
Лучше всего ходить в храм, где служат духовнее. Менять храм нет нужды. Храни всех Господь.
Любящий о Господе иеромонах Павел. 10/5 –27/4 1987г. Пасха»

О.Павел прислал пасхальные яйца. Они были завернуты в салфетки и каждому были подписаны: "Зое", "Катюше".
Мне было написано: «Христос воскресе, Сережа»
Хранил этот дар как святыню. В дальнейшем, когда я прогневал о.Павла, яйцо само раскололось на две части.

Рисунок "О.Павел Троицкий моление"

В июне 1987 года первый раз упомянул об о.Павле в письме к о.Иоанну Крестьянкину.

В сентябре 1987 года мы занимались перенесением праха матушек Спасо-Влахернского монастыря схимонахини Серафимы и схимонахини Марии.
Возникли сложности. Обратились к о.Павлу. Я тоже написал ему письмо.
Писал, что у меня нет смирения. Спрашивал о монашеском пути.
В очередном письме к Зое и Екатерине Васильевне Киселевым о.Павел
ответил:
«Божией помощью Ваши схимницы будут перевезены, и будут их тела лежать, где их положат.
Очень Вас прошу, не посвящайте Сережу в пустые разговоры обо мне.
Он прислал мне письмо. Читать-то совсем нечего.
Он пишет, что у него нет смирения. А у кого оно у нас есть???!
Смирение не приходит вдруг. Нужно много поработать над собою, тогда и придет смирение.
Я его очень прошу, пусть держится своего духовника и не ищет других.
От добра добра не ищут. Береги что имеешь.
Сережа просит у меня фотографии. У меня их нет. А зачем они нужны?
Храни всех вас Господь.
Любящий о Господе иерм.Павел. 18/9 –1/10 1987 г.»

О. Владимир, прочитав это письмо, смеялся. Я сказал, что не ищу себе других духовников.
-Это вам на будущее сказано.
В свое время это будущее пришло.

В мае 1988 года написал о.Иоанну Крестьянкину письмо с описанием посмертных явлений о.Всеволода. Написал и об о.Павле. о.Иоанн подробно ответил на каждое явление о.Всеволода. Об о.Павле молчал.
О. Владимр был в гневе и очень встревожен, считая, что о.Иоанн не знал о.Павла. Сказал, что это может привести к непоправимым последствиям, и он даже не знает, как это плохо может быть для меня. "Могут быть непредсказуемые последствия от того, что вы таких людей не слушаетесь"
Позднее, на исповеди о. Владимир сказал мне:


-Кайтесь. Кайтесь.

Ноябрь 1988 года.
Умерла старушка, жившая у Зои и Екатерины Васильевны.
Панихиду служили на квартире. Служил о. Владимир, о.Александр Салтыков, о.Аркадий Шатов.
Во время панихиды, перед чтением Евангелия, мы вместе с о.Владимиром созерцали о.Павла, взирающего на нас из духовной бесконечности.
Все же спросил о. Владимира
-Был ли о.Павел на отпевании?
-Был.
-Для меня это тем более радостно. Ведь я давно под наказанием и как бы отвергнут им.
О. Владимир – Не нужно так говорить. Вовсе не отвергнут. Просто находишься под строгостью.
Потом Зоя Васильевна сказала мне, что о.Павел прислал письмо, в котором благодарил священников за панихиду и за помощь в похоронах старушки.

Рисунок "О.Павел на отпевании старушки"

26 октября 1991года.
Праздник иконы Божией Матери Иверской.
Болел, был один. В последний раз почувствовал на себе любящий взгляд о.Павла. Обратился к нему:
«о.Павел, благословите поступать в монастырь»

6 ноября 1991 года
Известие о смерти иеромонаха Павла Троицкого.
Со слезами читал панихиду об о.Павле.
Пусть это будет соблазном- я пишу о том, что знаю.
Потом, в самый не подходящий момент, душа почувствовала любящее внимание о.Павла. Ему моя панихида ничего не прибавила, но его тронули моя память о нем и благодарность ему. Это было явление абсолютной любви и абсолютной святости.

Сергей Федоров Май 1993.

*)Позже лектор Пищик разбился насмерть в автомобильной аварии.

**) Одна пожилая дама спросила: «Неужели вы верите, что мужчины могут рожать?»
-?!
-А как же, в Библии написано: «Авраам родил Исаака, Исаак родил Иакова и т.д.»

Другой человек заявил: «Я не хожу в церковь потому, что там одни евреи. На иконостасе евреи, и в храме евреи»

Смеялся о.Владимир тому, что я спрашивал одновременно и арх. Иоанна и о.Павла Троицкого и как бы получал разные ответы.

Из статьи/ файла "Схимонахини Серафима и Мария"

(Когда я говорю о светоносной жене, я имею в виду то, что невозможно созерцать физическим зрением, то, что открывается внутренним очам. Как внутренним очам открываются мысли другого человека то, что происходит внутри его чувства «я», безвидного физически, но абсолютно реального для духовного зрения. Мое чувство «я» видит чувство «я» другого человека, умершего, не имеющего тела, но находящегося рядом. Это чувство «я» другого так же реально, как реально мое чувство «я», это душа человека. Можно сказать видимая энергия души, но с коэффициентом потусторонности, поскольку душа пребывает в открывшейся вечности, так что и вечность и видимый мир существуют одновременно. Это хорошо отражено на древних иконах.)

Однажды автор стал свидетелем выхода мтр.Антония Блюм в духовный космос. Это было во время его приезда в Москву в 1988 году. Владыка опаздывал на встречу с людьми в Доме художника на Кузнецком мосту, и решил взглянуть на ожидавших его людей. Открылась бездна, Владыка видел каждого человека. Через двадцать минут он приехал на встречу в Дом художника. Когда меня просят объяснить, что я имею в виду под раскрывающейся вечностью, я привожу в пример резиновый мяч. Мы живем как бы на поверхности резинового мяча. Это наш мир. Но вот этот мяч разрезается и там оказывается другое пространство. Лучше всего это отражено в древних иконах Успения Божией Матери у таких мастеров как Феофан Грек, это живой опыт. В поздних иконах витиеватость и условность, но самого опыта не видно. В одной из своих проповедей о.Всеволод говорил, что мы отделены от духовного мира тоненькой оболочкой нашего бытия.

Рисунок "Митрополит Антоний Блюм. Выход в метафизику"

Из статьи/ файла "Явления" -расширенный вариант беседы архм.Иоанна Крестьянкина.

Откровение
Однажды я собирался принимать ванну. Разоблачившись, я еще не успел влезть в воду, как неведомо, почему опять произошел прорыв в вечность. Я стал свидетелем духовной встречи о.Павла и «малого старца». В восхищении я простер руки к ним, как священник во время Херувимской песни. Меня увидели, и увидели, что я их вижу. «Малый старец» страшно испугался и засуетившись спрятался, исчез за какими-то невидимыми преградами. Преподобный Павел остался недвижим, и бесстрастен как «духовная гора духовного мира». Потом космос, духовный космос закрылся. Через некоторое время, чтобы не было недомолвок и неловкости, я сказал «малому старцу», что был свидетелем его встречи с о.Павлом. На что старец ответил: «Сережа, святые, когда Бог давал им по их святости дары прозорливости, чудотворения, исцеления говорили, - Господи, забери это от меня, - А мы не святые» И больше ничего по этому поводу сказано не было. «Батюшка, не думайте, что я специально слежу за вами, как локатор. Просто внутри меня что-то раскрывается, и я вижу Вас там» Старец кивнул головой.

Переполох
Однажды в глазной больнице, где должны были делать операцию Никите Вячеславовичу Зволинскому я устроил переполох, спутав о.Павла (Гуздеева?), с о.Павлом Троицким. По дороге в больницу жена Никиты Вячеславовича рассказывала мне как в Кузнецы приехал старец Павел и с каким восторгом и уважением его там встречали. Он приехал в Москву из-за необходимости делать глазную операцию. Я затрепетал: «Отец Павел здесь! И он сосед по этажу с Никитой Вячеславовичем» В отделении за стеклянной стеной сидел старец с повязкой на глазах. Какими-то обходными путями я попал за стеклянную стену и припал к старцу, сказав, что вот я Сережа, которому он иногда пишет. «Сергуня!»- воскликнул старец. Мы уже начали с ним говорить, как медсестра очень вежливо, но твердо вытолкала меня из стеклянного помещения, которое оказалось операционной. Потом, сопровождавшим архимандрита Павла очень выговаривали за то, что посторонний человек, которого никто не знает, даже и сам о.Павел, ворвался в операционную перед самой операцией. Те очень встревожились. А среди своих старушек, я тоже устроил переполох, сказав, что только что брал благословение у о.Павла. Не поверила Агриппина Николаевна: «Этого не может быть». Я уверял, что только что видел его в больнице. «А как он выглядит? – спросила Агриппина Николаевна.
– Ну, он такого невысокого роста, плотный, коренастый.
- Нет, это не он. О.Павел высокий, худой.
Свет померк в моих очах. Я был страшно разочарован. Да еще поднял переполох среди своих знакомых. На следующее утро, я пасмурный и унылый стоял у окна, смотря во двор. Было печально. Очевидно переполох в Москве, связанный с именами двух отцов Павлов, достиг и затвора о.Павла Троицкого. К тому времени я уже даже немного привык к космическому бытию о.Павла, но в этот раз открылись такие глубины, по сравнению с которыми пространство духовного космоса, показалось бы поверхностным.* Ни времени, ни пространства. Если бы я не знал, что это о.Павел Троицкий, то подумал бы, что вижу перед собой лик Бога. Особенно поражали световые круги вокруг глаз. Такие световые линии вокруг глаз можно видеть на фреске Феофана Грека в Новгороде «Спас Пантакратор». Я был потрясен и утешен, возрадовался жизни. А к о.Павлу Гуздееву я приходил еще раз, мы с ним беседовали, и он приглашал меня к себе в храм на Волге, в Рыбинск. Но по своей лености я туда не собрался. (О Никите Вячеславовиче Зволинском архм.Павел отозвался: «Он не знает своей высоты».)

*)В древних иконах «Спас в силах» синий овал, духовное пространство Ангельских сил, и другое пространство красный ромб, заключающий в себе фигуру Спасителя. Разная концентрация Божественного бытия.

О. Павел в полнеба

В августе 1988 года я находился на даче Марии Владимировны Дриневич близь Загорска (Деулинские дачи). Мы занимались огородными работами, когда я опять ощутил на себе взгляд о.Павла Троицкого. «Хрустальная» благодать живого присутствия о.Павла заполняла собою полнеба, он охватывал собою полнеба, как бы был «разлит» по небу. Это можно сравнить с бриллиантом в стакане воды, когда бриллиант есть, но в воде его не видно. Таким было всеобъемлющее присутствие о.Павла, как в акафисте преподобному Сергию Радонежскому «Радуйся яко в зерцале, в Бозе вся Ему любезная созерцаеши. Радуйся, яко созерцая в Нем молящихся ти о помощи, молитвою твоею им полезное ходатайствуюеши»
Я поднял руки к нему навстречу. Увидев, что я вижу, как он «тайно» смотрит на меня, о.Павел даже как-то по стариковски смутился. Он не ожидал, что я смогу увидеть его «разлитым в небе» Ойкнул, смущенно улыбнувшись. Конечно, его присутствие для меня перестало быть, небо опустело, стало просто атмосферой с облаками. Ушло духовное небо. Но меня ожидал грозный суд, и я не знал, что именно этим обязан вниманию о.Павла.
В мае 1988 года в письме о.Иоанну Крестьянкину о посмертных явлениях о.Всеволода Шпиллера, полагая, что старцы знают друг друга, я писал, что явления умершего о.Всеволода идентичны духовному присутствию о.Павла Троицкого, тогда еще здравствующего. О.Иоанн дал ответ на каждое явление о.Всеволода, но об о.Павле молчал.
Узнав, что я написал о.Иоанну об о.Павле, чего нельзя было категорически делать, отец Владимир был в гневе и очень встревожен, считая, что о.Иоанн не знал о.Павла. Сказал, что это может привести к непоправимым последствиям, и он даже не знает, как это плохо может быть для меня. "Могут быть непредсказуемые последствия от того, что вы таких людей не слушаетесь"
Позднее, на исповеди о. Владимир сказал мне:
- о.Павел прислал письмо. Он очень недоволен. Пишет, что о.Иоанна он не знает.
-Батюшка, я был уверен, что они знают друг друга.
-Кайтесь. Кайтесь.
К сожалению, «непредсказуемые последствия» обрушились на мою голову, и в жизни стало очень худо.
Конечно, то о чем я пишу, ориентировано на старцев, точно также выходящих в духовные небеса, «порхающих» в них. А мой опыт, ответная реакция, это аномалия. Как было бы аномалией, патологией, если бы один из десяти пальцев вдруг стал постигать вкус вещей, вкусовой мир как постигает его язык. Это было бы аномалией, патологией и болезнью, но это было бы истинным познанием. Такая же разница между духовным человеком, которому открыт духовный мир, и плотским, душевным, которому этот мир не доступен. Я часто привожу это сравнение, - когда спорят пальцы и язык есть ли сладкий вкус у сахара или нет? Пальцы говорят, мы раскрошили сахар и никакого вкуса не нашли, нет сладости, а язык прикоснувшись к тому же куску сахара, утверждает, что сладкий вкус, «душа» сахара есть. И обе стороны правы. Но пальцы никогда не поймут, о чем говорит язык. А объект постижения один. Разное измерение. Поэтому сравнение Толстым религий со слепцами, ощупывающими слона, в принципе неверно. Оно все ставит только в одну плоскость.

Послал штришок о жизни о.Германа Красильникова из Шеметовского храма издателям книги о нем.

Как-то о.Владимир Воробьев в день памяти старца иеромонаха Троицкого великого прозорливца, затворника, брата епископа Вениамина Троицкого, рассказывая о нем с амвона, упомянул что о.Павел никого не допускал к себе из духовных чад, священников которых опекал. Ответив на мольбы о встрече - ""Зачем? Я вижу, что захочу, и все о вас знаю""
В это время Даниловский монастырь, развалины монастыря передали Церкви. Восстановлением монастыря занимался наместник архм. Евлогий. Он знал о существовании о.Павла Троицкого, знал, что о.Павел был насельником Даниловского монастыря, регентом, и мечтал с ним встретиться. Но место затвора старца сохранялось в глубокой тайне. И вот на некоем собрании насельников, празднике,на котором присутствовал и о.Герман, когда речь опять зашла о розысках о.Павла, о.Герман сказал, что знает, где обитает о. Павел. Владыка Евлогий сразу ухватился за эту возможность розыскать о. Павла и встретиться с ним. Стали договариваться о сроке, когда ехать и о машине. О.Владимир, сам будучи в переписке со старцем, подумал - ""Интересно, как они поедут к л.Павлу без его на то благословения?" Перед ним, о.Владимиром уже были примеры, какая судьба постигала людей преступающих слово о. Павла. Отцу Павлу была открыта воля Божия.
И вот поездка не состоялась, потому-что о.Герман через несколько дней умер.

Фрагменты писем о.Павла Троицкого.

""...Ваш взгляд на патриархию вполне разделяю. Патриарх в золотой клетке. Он все понял, но, увы, уже поздно. Хорошо, что Вы не были 14/Х в Загорске. Там вместо Патриарха был Куроедов и ещё три представителя. Для них был отдельный стол. Никодим с Филаретом [(Денисенко, будущим раскольником)] вели разговоры самые неподходящие. Многих сделали архиепископами, например Питирима. У многих истинно верующих было мрачно на душе. Сочувстсвую им вполне. Пока в церкви молиться можно со всеми вместе, а там - видно будет.""

14 октября 1971 года о. Павел пребывал в городке Кувшиново 450 км. от Москвы, духом пребывая в Лавре, о чем и пишет о.Всеволоду.

Июль 1972г.

"" ... Наша патриахия - концелярия Куроедова, не больше. Куроедов расправляется с духовенством как ему угодно. Патриарх все подписывает, никокого сопротивления. ...""
Декабрь 1972
"" В. и О. ... Они очень хорошие, но уж слишком агрессивно настроены против Патриарха всея Руси. ...""

"" ...Я не совсем понимаю общения Трубецкой с Сахаровым и его семьёй. Все они правы: и Сахаров, и Солженицын, и правильно открытое письмо Лиды. Но вполне согласен с Вами, что за их спинами стоят страшные, тёмные силы. От них бежать надо, а не сближаться с ними, и упаси Бог ходить к ним в семьи. А Вас ""любят"" стараются проникнуть к Вам в дом, завязать знакомство и т.д. Дорогой о.Всеволод! Бойтесь таких знакомств, хотя они и интересны. Хорошо Вы делаете, что уклонились от обеда в Загорске, от службы на Ордынке. Возможно, это создало бы лояльность с патриархией, а потом попросили бы слетать в Америку, где Вам были бы несказанно рады и Вы должны были бы поддерживать брехню (простите за грубость) митрополитов и т. д. А Вы на это ужасное дело не пойдете.

""...А Патриарх бессилен. ...
..... Его жизнь - лишение свободы. Он никого не может принять: конвой из монахов. ...""

"" ... У о. Александра Меня не все благополучно. Общаетесь ли Вы с ним? Какой винегрет у этих молодых учёных людей. В самом простом разобраться не могут, и в то же время стараются обращать людей в Церковь""

"" Дорогой о.Всеволод! Благодарю за Ваше тёплое письмо. Все Ваши воскресные проповеди я слушаю с большим вниманием и даже по нескольку раз. Меня особенно удовлетворила Ваша проповедь о горчичном зерне. Проповедь о свиньях, бросившихся в море, рисует такую живую картину и так хватает за сердце, прямо до слез, и невольно думается: а наш ""Синод"" не так ли поступает, как владетели этими свиньями, просившие Христа уйти от них. Страшно! И как Вы сильно это нарисовали! Страшно, что такой ""Синод"". Но ведь мы это заслужили. Ведь все совершается по воле Божией. .... ""

"""...Много правды пишет Солженицын, этого отрицать нельзя. Но и неправды у него немало. Самое же главное - это то, что в некоторых его произведениях нет любви. ...""

""... У Крутицкого [(митрополита)] ""свое"", а вернее то, что ему приказали. Да ведь ему все равно, лишь бы угодить. ...""

Нельзя спорить, у Солженицына много горькой правды, но все преподносится с большой раздражительностью и со злобой. Самое же главное: христианин - не политик.

"" ... Зачем же Вам послан великий труд, послано мученье? Я много думал, молился, как умею. И все то же в ответ святое ""да"", от которого свет, радость, мир и тепло. Я лично очень хочу дать Вам отдых от мученья с Агриппиной... Но - твердое ""да"". Такова воля Божия. ...""

"" ... Слышал отрывки из ""Архипелага ГУЛАГа"" . Да, все так и было, как у Солженицына описано, в моём лагере. Возможно, что в других лагерях было и хуже. ...""

"" ... О. Дмитрий [(Дудко)] совсем сошёл с ума. Много глупостей он творит, и никто не может ему помочь. Сам себе голова, он уверен в своей правоте. Жаль его. ...""

"" ... Жаль о.Дмитрия, он сам себе яму роет. ...""

Начало лета 1976 г.

"" ... Мне бывает всегда очень грустно, когда милое чадо обращает внимание на сардинку, с ь"еденную в неположенное время. Меня всегда это очень сердило. ...""

""...Служу редко, больше бываю у Вас. Ваши певчие то хорошо поют, то врут, а все же стараются. ...""
[ о. Павел был регентом Даниловского монастыря. За 450 километров,слышал"" как поют в Николо-Кузнецком храме, фальшивят или нет.]

"" ... Слышал, что патриархия Вас не отметила. Причина такого отношения к Вам - Ваши правдивые слова, которых никто не скажет. Патриарх плохого не сделает, а хорошего сделать ему не разрешат, он же требовать не будет. ...""

"" ... В Святую ночь мысленно буду с Вами. Служу нечасто. Больше бываю у Вас в храме, где Вы служите. ...""

"" ... Прослушал Вашу беседу о Григории Паламе, о Кресте. Прекрасно. Не думайте, что я Вам льщу. Я пишу как воспринимаю и вместе с Вами переживаю. Вижу Вашу огромную аудиторию, радуюсь, радуюсь. ...""

"" ... Вы меня браните, считаете, что я не все хорошо понимаю. Оно так и есть. ...""
[ Конечно, о. Всеволод не посмел бы написать своему духовнику ничего подобного ""бранного"" О. Павел видел мысли людей за сотни киллометров.]

"" ... Дорогой о.Всеволод! Вы верите, что есть воля Божия? Вот эта воля Божия (говорю дерзко) навязала Вам эту ненужную избушку, которая Вас так тяготит. Делайте всё, что Вам угодно с избушкой, продайте ее. Не сердитесь на меня за мою горячность. ... ""

"" ... Очень хорошо, что у Вас нет о.Василия Бланковского. Он много мутит. Я очень удивляюсь, зачем воздвигать Крест по 100 раз на каждую сторону, петь "" Господи, помилуй"". Слышал с одним священником стало плохо. Зачем? Все равно никто не понимает. Может быть, я грешу? О Церкви можно много говорить, а нужно ли? ...""

"" ... Что же касается меня, то мне остаётся только: очень редкие службы, четки, Ваши проповеди, и всё. Живём очень тихо, мирно, далеко в лесу, и всегда с нами Божественная красота. Как много в миру всяких скорбей и всего прочего, а иногда и просто пустого. ...""

"" ... Слышал, что в журнале ""Вестник"" написали обо мне и об Агриппине. Журнала пока не имею. Очень недоволен. Знаю, кто мой благодетель.
Дорогой о.Всеволод! У меня на столе Ваша фотография от 10/Xll 78 года. Вы - старец! ...""

«… Вы пишите о видении. Вот это видение не имеет ни пространства, ни времени. Агриппина мне ничего не писала о Вас, ничего не говорила, а только по ночам своими воплями не давала мне спать. [(за 450 км.)] Вы удивляетесь, что Богу нужны о человеке мелкие детали. Да, это бывает нужно. Многое человеку непонятно. Мысленно бываю вместе с Вами. Вы в этом году жили много на даче, и я с Вами там же был. Хорошо у Вас, уютно, тепло. Ваш кабинет на даче уютный. Знаю, что 6/10 был у Вас приступ, знаю о Ваших глазах. Я с Вами очень близок, очень Вас чувствую. Вот и алтари хороши. Если можно Вас просить, пожалуйста, служите раз в неделю, не исповедуйте т.к. это берет силы духовные. А там, как знаете. …»
« … Передайте мой земной поклон Агриппине. Скажите ей, что я ее слышу. …»

« … Мне передали из Вашего храма чай. Передайте чай Вашему сыну, всегда его помню с двумя малышками Севой и Машей. ...""

[(Чай еще не успели послать со связными к о. Павлу, когда от него пришел такой ответ. Как в 1984 году ему хотели прислать записи служения о.Всеволодом Литургии и Канона Андрея Критского, когда пришел ответ на такое намерение – передать кассеты мне, хотя никто о. Павлу о моем существовании не сообщал, как и я ничего не знал об о.Павле, его имя хранилось в глубокой тайне.)]

« … Об Андрее Рублеве все слышал. Хорошие дела делает Саша. [Салтыков] …»

[Искусствовед, сотрудник музея Андрея Рублева Александр Александрович Салтыков, впоследствии священник, настоятель храма Воскресения в Кадашах, проводил целый цикл лекций в здании института напротив Гидропрэкта на Соколе. Вместе с друзьями мы посещали эти лекции, в том числе и лекцию и об Андрее Рублеве. Высочайший уровень постижения и подачи материала. ]

"" ... Пусть Саша [Салтыков] не волнуется о реках. Мы очень умные, а есть ещё воля Божия...""
В связи с попыткой повернуть северные реки. - примечание редактора книги.
[ В связи с информационной блокадой по поводу проекта, по просьбе о.Александра Салтыкова я распрастанял по редакциям журналов письмо Василия Белова, говоря, что по рассчётам американцев в результате осуществления этого проекта может чуть-чуть тизмениться наклон Земной оси. На меня смотрели выпучив глаза, полагая, что я человек из Китежа. Удалось через друзей письмо Василия Белова опубликовать во Франции в ""Русской мысли"" Блокада была прорвана.]
"" ... Дорогой о.Всеволод! Вас любит народ, а Вы не верите. Какую Вам митру готовят к Вашему юбилею... Праздник бывает, когда Вы появляетесь. Я сам вижу и чувствую. ...""
[ Сомнительно, чтобы кто-то описывал о.Павлу митру, которую хотели преподнести о.Всеволоду на его юбилей, 80 лет.]

""... Всегда помню малышей Севушку и Машеньку, и Вашего Иоанна никогда не забываю, молю Бога, чтобы был с подчиненными не так строг. ....""

"" Знаю, что Вы слабый и желудок у Вас больной, как и у меня. Всю Вашу братию поздравляю с праздником. Всех помню, часто бываю у Вас в храме, хорошо поют, много народа, много причастников, больше молодёжи. Хорошо, тепло в Вашем храме. Когда Вы бываете в храме,
какая бывает радость! ...""

После кончины матушки Людмилы, жены о. Всеволода.

"" ... не хотел писать, нечего было писать, нужно было, и есть нужда крепко молиться о новопреставленной. Я все время с Вами, и был, и есть. ...""
"" Пока я помощью Божией служу часто, и с Вами, и без Вас. ...""

"" ... Агриппинушка с Вами до смерти. Она бывает по человечески странная. Может быть эта странность Вас сердит. Очень прошу, не сердитесь, она Вам преданная всем своим чистым сердцем и душой. Я часто слышу, как она говорит с Вами, милая Агриппинушка! ...""

"" Дорогой о.Всеволод! Вчера служил литургию, сорок дней было Людмиле Сергеевне.
Вспоминал Вас, мы вместе служили. Хорошо, что чаще будем служить вместе, Вам легче будет и сон наладится. Чувстсвую, около храма Вашего бесы разбушевались, всё пройдёт, тишина придёт. Терпенье и молитва... Хорошо, твёрдо было Вами сказано 19/l после литургии... Так было нужно... Все нам на пользу духовную. ...""
"" ... Все праздники служил с Вами... Не подавайте сам, держитесь... [ рапорт об уходе] Прошу Ваших св. молитв. Всегда за всех Вас молюсь.""

"" Дорогой о.Всеволод! Знаю все Ваши горести, тяжести Вашего храма. Очень жаль и о.Александра [ Куликова], и о.Николая [Кречетова]. По человеческих храм разорен, а по Божию нет. Господь послал испытание.
(* В праздник особо чтимой в Николо-Кузнецком храме иконы Божией Матери ""Утоли моя печали"" утром литургию служил Патриарх Пимен, а вечером стало известно о его указе - переводе в другие храмы ближайших соратников о. Всеволода: о.Александра Куликова и о. Николая Кречетова. ""По человечески - храм разорен"" -примечание редакции.)

Простите меня, а Вы положили в ящик фото Л.С. [ Людмилы Сергеевны, жены], по ночам плачете о ней, смотрите на эти карточки. Зачем?.. За неё надо молиться, а не любоваться ею. Вы плачете о ней, а я плачу о Вас. Вам нужно бывать в храме, Вас ещё пока не выгоняют, а Вы бросили свою паству. Ваши овцы остались без пастыря. Вам нужно бывать в храме, а то Ваш Тимаков [ священник] неумело берет власть. Пока ему ещё никто не давал ее. Все пока разваливается при помощи Тимакова. Хотя бы через воскресенье бывайте в церкви, это обязательно, не служить, а просто быть в алтаре. Я Вас прошу об этом... Не подавайте Патриарху об отставке. Нет воли Божией. ...""

"" ... Я не знаю, что Вам сказать. Чувствую, что Вы стремитесь уйти на покой. Вас обидели, отняли двух сразу... А если нет воли Божией на уход Ваш, что будем делать?..."

""Чувствую как Ваш храм пустеет, люди бегут к о.Александру, к о. Николаю. [ По болезни о.Всеволод почти не служил.] Как жаль Тимакова, бедный бегал за митрополитом Антонием] , но увы... . Все же душа у него не покойна. Горит бедный! ...
[ о.Владимира Тимакова обвиняли в инициативе удаления из храма о.Александра и о.Николая.
Им была подана записка к Патриарху с предложением отправить
о. Всеволода на покой по старости, как не справляющегося с обязанностями настоятеля.
Прочитав записку, Патриарх ответил - Я тоже стар, и меня тоже надо отправлять на покой? ]

[ об Иоанне, сыне о.Всеволода] "" ...Он горячий, я с ним согласен, но все же так не надо. Я тоже всегда был вспыльчив и понимаю его. ...""

"" « Дорогой о.Всеволод! сердечно благодарю Вас за службу на Вознесение, за проповедь. Все я получил, все у меня есть. А вот служба на Троицу – слишком тяжело, старайтесь не служить с Тимаковым. Эта служба у меня есть. Ваш голосок слабенький. А когда вы вышли садиться в машину, сказали слово о значении цветов – это было утешительно! ... ""
"" ... Знаю, что Вы хотели мне писать. Не нужно, я Вас чувствую. Пока никаких хлопот о возвращении о.Александра и Николая - нет воли Божией. ...""

"" ... Я по милости Божией служу часто, но писать мне трудно.
12/Vll хорошо было бы мы вместе служили с Вами! ...""

[ Из моего рассказа 2002 года ""Цветы""

На Троицу 14 июня 1983 г., когда о.Всеволод вышел с цветами на ступени храма, где его окружили люди, я подумал: «Почему священники на Троицу выходят с цветами?»Подошел под благословение. О.Всеволод, глядя мне прямо в глаза, вдруг произнес: «Почему мы приходим на праздник Троицы с цветами? Потому что через свое освящение человек освящает весь мир, каждую травинку.» [ о. Всеволод развил эту тему до короткой проповеди ] Благословив всех подошедших, о.Всеволод вместе с Агриппиной Николаевной [ с Андреем Борисовичем] сели в машину такси, стоявшую у дверей храма.


(На фотографии о.Всеволода с цветами во дворе храма, по правому краю виднеется нос автора.)]

""... многим хорошо за Вашими службами, и моим, и мне тоже. ...""
"" ... Может быть ещё послужим вместе 11/ lX?..."
""... Я очень часто бываю с Вами. Слышал службу Вашего о.Евгения. [(новый дьякон, бурсак с комплексом Наполеона,)] Простите, если к Вам его прислал протопресвитер Матфей - он намерен Ваш храм закрыть. Кому он метит? Вы меня понимаете, почему я ушёл?... И никогда не жалел и не жалею. ...""

[ Вы меня понимаете, почему я ушёл?... И никогда не жалел и не жалею. ...""

Формально запротоколированная ""смерть о.Павла Троицкого"" в лагере освободила его как монаха от власти епископов, полностью подчиненных атеистической, коммунистической власти. ""Канцелярия Куроедова"" Преподобный Сергий не мог бы принять как волю Божию повеления епископов, ""ищущих, как только угодить власти"" повелевающей ими. Отец Павел тот же уровень преподобного. Он не был епископом, как святитель Лука Войно-Ясенецкий, не был призван на ""общественное служение"" и мог уйти в тайный ""затвор"" для сохранения чистоты сердца, при коммунистических опричниках, ищущих как погубить побольше духовенства. Свои 15 лет лагерей по доносу епископа Мануила он отсидел. Свой крест нес. Но принимать ""брехню митрополитов"" как волю Божию, а ему была открыта подлинная воля Божия, не мог. Потому и ушёл из под формального подчинения епископов, вынужденных в угоду власти говорить то, что они не думают, как это было и в ""православные времена"" при царе Иване Грозном, когда стараниями православных епископов в темницу на двадцать пять лет был заключен Максим Грек. А через три столетия Собором Русской Православной Церкви он был причислен к лику святых. И несомненно Собором Русской Православной Церкви иеромонах Павел Троицкий будет причислен к лику святых.

В семидесятые годы, когда в атеистической литературе рассматривался спор Иосифлян с нестяжателями, последователями Нила Сорского, то с иосифлянами расправлялись легко - церковники такие же феодалы. А как быть с нестяжателями, отказывающимися от собственности? Нашли формулировку - "" Духовенство, напуганное крестьянскими выступлениями, ради сохранения своей власти, прибегло к такой форме обмана населения, якобы отказ от собственности. Что носило только временный, тактический характер.""
Когда некоторые церковные и около церковные писатели заявляют, что подлинный о.Павел умер в лагере в 1944 году, а от его имени в дальнейшем до 1991 года действовал сотрудник КГБ, это была операция по разгрому диссидентского движения в Церкви, и приведению молодёжи к состоянию послушных овец, которыми управляют Пастыри, послушные КГБ, и все письма неведомого затворника были написаны в КГБ, это воспринимается как дикость. Очень похоже на заявление по поводу Нила Сорского и нестяжателей, что все они жулики и эксплуататоры, только предприняли обманный маневр. А отец Павел это выдумка КГБ.
У таких людей, если они так честно думают, синдром КГБ, они воспринимают КГБ как Бога.
О.Павел постоянно восхищался проповедями о.Всеволода, и категорически запрещал говорить о себе,о нем знал только узкий круг людей. Что же считать о.Всеволода разработкой КГБ? А молчание вокруг имени о.Павла - мощной пропагандой, одурманивающей умы молодёжи?]

"" ... Мне кажется, что Вы уйдете из Вашего храма и будете очень жалеть. Теперь у Вас о.Александр [ Салтыков]. Я слышал как он читает Апостола, хорошо, но он ещё как-то смущается и немножко путает, слишком мало служит. Все у него будет хорошо. Вас, дорогой о Всеволод, прошу никому не писать, и не обьяснять, и не просить. Пусть все делается без Вашего вмешательства. ...""

"" ... Знаю все о Вас. Зачем Вы пошли в это логово? Было ли Вам хорошо после этого сидения за столом? Знаю все Ваши болезни, страдания, мучения. Мы все за Вас просим, пристаем, умоляем Матерь Божию, чтобы нам быть ещё с Вами. А Вы, мы все Вас просим, выполняйте, что предписывает Ваш добрый доктор....""

"" ... Дорогой о.Всеволод! Всегда с Вами хорошо, вот и о.Александр стремится быть чтецом около Вас, и о.Валентин. с радостью служит с Вами, и Ваши слова летят в записях, и так много их слушают. Вы ничего не знаете, как Вы многих обогащаете. Я оживаю от своих недугов, когда бываю с Вами в Вишняковском переулке. ...""

Из воспоминаний Ивана Шпиллера, сына о.Всеволода

"" Ранним осенним утром 1975 года я направлялся в 67-ю Московскую больницу, где в то утро папу должны были оперировать. Операция предстояла сложная, результат мог быть любым. Я очень волновался ещё и потому, что у меня были подозрения, связанные с персоналом этого отделения, в частности с заведующим, от которого как от хирурга, я уже и отказался. Накануне впод вечер Агриппина Николаевна решила ехать к о.Павлу, и я в письме к нему начал было излагать свои тревоги и смятение, но так письма и не дописал, ибо выяснилось, что, если Агриппине Николаевне удастся выехать этим вечером, она доберётся до батюшки лишь к полудню следующего дня.
Итак, утром, выходя из лифта, встречаются почтальона: ""Вам срочная телеграмма"" Вот ее текст:" Персонал, больница - хорошие. Целую всех. Ваш Павел."" Вернувшияся на следующий день после тяжёлой, но удачной операции папы Ашриппина Николаевна рассказала о том, как ее о.Павел напоил чаем с дороги и между прочим спросил: ""А почему это Иван Всеволодович все время стоит у косяка двери в операционную? ... Ах, да, ты этого не можешь видеть!..."
Я действительно простоял у косяка в операционную все это время... За много сотен верст от о.Павла. ""

""В моём собственном опыте, как и в опыте многих людей, имеющих с о.Павлом такое же, письменное общение, были случаи поразительные. Так, получаю однажды письмо от батюшки, в котором между прочим говорится: ""... ты не смущайся, что тяжёлое придёт в твою семью. Болезнь Севы, больница. Думаю, что у вас там больницы не на высоте? Все пройдёт, все будет хорошо... Слава Богу,что у Севы нет повреждений ни рук, ни ног...? Головка, как она болит, у меня тоже иногда болит..""
Мой сын был жив-здоров и лишь дней через 10 он... попал под машину. Переломов не было, но оказалось сотрясение мозга, вызвавшее головные боли. Больница оставляла желать лучшего... Расстояние между батюшкой и потерпевшим состовляло около четырёх тысяч километров. [Красноярск] Письмо было написано двумя неделями раньше.

ФАЙЛ "АРБАТСКАЯ СТАРУШКА"

АРБАТСКАЯ СТАРУШКА
Воспоминания об Ольге Александровне Булгаковой.)

Нафанаил говорит Ему - Почему Ты знаешь меня? Иисус сказал ему в ответ: прежде нежели позвал
тебя Филипп, когда ты был под смоковницею,Я видел тебя. И.48

Лучшее враг хорошего.(пословица)

После своего прихода в Церковь в 1978 году через архимандрита Тавриона Батозского, я особенно подружился с церковными старушками. За несколько лет у меня возникло около десяти прочных знакомств. Из них более всех выделялись старушки из Маросейской общины о. Сергия Мечева и старушки Николо-Кузнецкого храма, окормлявшиеся у о.Всеволода Шпиллера. Судьба каждой из них удивительна. Это были подвижницы, перенесшие гонения, войну, аресты, потерю близких, но не сломленных, сохранивших преданность Церкви. Их лица светились внутренним светом и добротой. Старушки меня обогащали. Мне предоставляли целые библиотеки церковного самиздата. Одна из старушек, Мария Владимировна Дриневич духовное чадо о.Сергия Мечева, постоянно печатала на старой пишущей машинке богословские труды, проповеди, воспоминания. Ей приносили печатать свои произведения церковный писатель Сергей Иосифович Фудель, Николай Евграфович Пестов, Александр Сергеевич Некрасов. Я же был постоянным читателем этой библиотеки. Мария Владимировна жила на Остоженке, напротив храма Ильи Обыденого. Этот храм посещали члены Маросейской общины, и поэтому каждое воскресенье после литургии в доме Марии Владимировны собирался собор святых старушек и старичков. За чаем делились новостями, обсуждали церковные дела, предавались воспоминаниям и обдумывали, кому и как помочь.
Однажды (это был июль 1984 г.) Мария Владимировна попросила меня отнести сто рублей, тогда немалые деньги, совсем незнакомой мне женщине, жившей в Арбатском ломбарде на ул. Мясковского, бывшем Афанасьевском переулке. Мария Владимировна предупредила меня, что Ольга Александровна Булгакова живет одна, на первом этаже, встать с постели не может и ключ от квартиры передаст через форточку. Арбатский ломбард находился во дворе колодце среди серых угрюмых зданий. Вход одного из домов был сделан в виде портала готического собора. Его украшали барельефы, изображающие рыцарей, прекрасных дам, королей, пажей. Мечи, щиты, факелы, как печати на пергаменте, отмечали каждое окно. Внутри двора выступы, закругления, переходы создавали сложный рельеф. Все это напоминало двор средневекового замка. Здесь было темно. Пройдя в щель между домами, минуя помойку, я оказался перед дверями ломбарда. Кругом был народ. В двери непрерывно входили и выходили люди. Мужики сидели на лавочке под окном и курили. Тарахтел компрессор. Голуби клевали корки хлеба. Всюду была жизнь. Я подошел к окну и, как было условлено, постучал по стеклу. Словно от удара распахнулась форточка.
- Кто там? – послышался женский голос, заглушаемый шумом компрессора.
- Это Сережа, Ольга Александровна! - крикнул я.
- Сейчас!
Мужики повернулись к окну. В это время из открытой форточки стал медленно пролезать длинный шест с полотенцем на конце. Оно болталось над головами мужиков, а к его кончику был пришпилен ключ. Мужики подвинулись, я дотянулся до полотенца и снял его.
- Все! - крикнул я.
- Хорошо! – ответил голос за окном.
Шест задвинулся обратно, форточка на веревке захлопнулась сама собой. Провожаемый вопросительными взглядами, с полотенцем в руках я вошел в двери ломбарда. Людям, непрерывно проходящим мимо меня, могло показаться, что я работник ломбарда и открываю двери служебных помещений, но это была квартира. Низкая и тяжелая дверь отворилась, я вошел. В нос ударили запахи лекарств, больного человека, еды, грязного белья. В комнате царил полумрак. Настенная лампа освещала круглый стол, придвинутый к стене, заставленный посудой, стеклянными банками, кастрюлями. Однако здесь же стояли цветы в вазе. Рядом тикали часы. Половину комнаты от окна до круглого стола занимало подобие ложа в виде платформы. На ложе среди одеял, книг, лекарств, баночек, тряпок восседала полная женщина. Она повернула голову, и мы встретились с ней глазами.
Ольге Александровне на вид было лет шестьдесят. Полная, невысокого роста, круглолицая. Мощный голос и манера говорить выдавали в ней очень сильную натуру. Она не была красивой. Лицо оплывшее. Недлинные волосы спутаны. Умный взгляд серых глаз. В них не было и намека на жалостливость к себе или мольбу о помощи. Скорее это было выражение глаз бойца, попавшего в очень трудную ситуацию, но не прекратившего борьбу. Покатые плечи усиливали это впечатление. Длинный шест, лежавший на ложе у нее под рукой, одним концом упирался в окно, с форточки свешивалась веревка. Все это придавало ей вид всадницы или царевны лягушки. Ольга Александровна сидела спиной к входящим и лицом к окну, поэтому разговаривала с пришедшими лишь слегка повернув голову.
Я передал деньги. Мы поговорили о наших знакомых старушках. Понимая, что это судьба, я, со вздохом, предложил на всякий случай записать мой телефон. Ольга Александровна с готовностью его записала. Так состоялось наше знакомство.
Мы подружились. Ольга Александровна была художницей, я тоже увлекался живописью, поэтому мы быстро нашли с Ольгой Александровной общий язык. Чувствовалось, что это очень сильная творческая личность. У Ольги Александровны была богатая библиотека по искусству. Она очень рекомендовала мне читать журнал «Юный художник», говоря, что в отличие от «Художника», где почти 90% идеологии, в «Юном художнике» много дельных и практических советов для художников, а также много интересных статей.
(Один из моих друзей, не будучи удовлетворен двумя университетскими образованьями, в семидесятые годы покупал большое количество атеистической литературы. Оттуда он как жемчужины выковыривал приводимые цитаты святых отцов, и таким образом из собранных цитат пунктирной линией обозначилось православное учение. Так атеистическая литература помогла ему придти к Богу. Во время перестройки он сдал эту литературу на макулатуру.) Среди окружающих Ольгу Александровну было много святых старушек, но мало кто из них любил искусство. Тяжело было художнице быть прикованной к постели и смотреть в окно на кирпичную стену противоположного дома во дворе колодце. Телевизора у Ольги Александровны не было. Хотя она много читала и постоянно слушала радио. Темная кухня, в которой она жила, была вся заставлена шкафами, полками, тазами, кастрюлями, вещами, туалетными принадлежностями. Под окном на лавочке постоянно курили мужики. Она жила в своей комнате как раненый зверек в норе. Однажды я принес Ольге Александровне большую репродукцию «Бульвар Монмартр» Писсаро и повесил ее на стене. Ольга Александровна была очень довольна. «Теперь у меня будет окно в мир. Хорошая репродукция». В следующий раз я принес ей большое количество журнальных фотографий, репродукций, которые я собирал несколько лет. То, что радовало глаз, было красиво, вызывало интерес к жизни: балет, космос, дети, спорт, музеи. Ольга Александровна благодарила: «Спасибо Сережа. Я три дня отдыхала, перебирая эти фотографии. И разные мысли уже не одолевали меня».
Рассматривая фотографии посвященные балету, Ольга Александровна рассказывала, как в молодости она обожала балет. Ее захватывали красота движения, музыка, краски. Будучи инвалидом (с раннего детства у нее была повреждена нога), она ходила на балеты в Большой театр и каждое посещение для нее было праздником.
Иногда Ольга Александровна просила меня, что-либо принести ей из других комнат, и я познакомился с ее квартирой. Она была необычной.
Контрастом к кухне, заваленной вещами, где царил хаос, две другие комнаты смотрелись мертвыми, здесь был порядок, но все вещи были покрыты чехлами, словно саваном. Здесь же стояли картины Ольги Александровны. Коридор, соединяющий комнаты и кухню, разделялся надвое, посередине его начинался спуск в подземелье, напоминающее длинный и глубокий гараж. В подземелье сначала вели ступени, потом каменный пол под большим наклоном уходил вниз, а далее была ровная поверхность пола. Высота подземелья у дальней стены достигала метров пяти. Здесь же стояли ванная и унитаз. По стенам валялись жкакие-то мешки, детали от автомобиля. Возникало ощущение подземной тюрьмы. Его усиливала глухая камера в коридоре, бронированная дверь которой выходила к ступеням ведущим в подземелье. Когда-то в этом доме находилась милиция. В камере могли пытать и расстреливать заключенных. Один угол камеры был занят полками, на них стояли банки с красками. Некая жуть охватывала в этой квартире. Было страшно, но интересно. Здесь словно остановилось время, на всем был отпечаток прошлого, ощущалось потустороннее измерение. «Коэфициэнт вечности», как говорил о. Всеволод Шпиллер, но только эта вечность была отрицательная и тревожная, однако она завораживала.
Постепенно я стал узнавать подробности жизни Ольги Александровны. В детстве, когда ей был еще только год, она переболела полиомиелитом, и на всю жизнь оказалась инвалидом. У нее была повреждена нога. Ольга Александровна рассказала мне случай запомнившийся ей на всю жизнь. Когда ей было два года, ее мать зубной врач, везла ее на лечение в горы. Они ехали в переполненном автобусе. Неожиданно на подъеме у автобуса отказали тормоза и он начал медленно скатываться под гору. Началась паника. Водитель крикнул, чтобы все прыгали из автобуса. Мать с ребенком сидела на заднем сиденье. Каждый спасал сам себя, выпрыгивая на ходу. Когда мать подошла к дверям, автобус уже скатывался с большой скоростью. «Прыгай!» - кричал водитель. Мать не могла. Водитель сам выпрыгнул из кабины. Мать с ребенком остались одни. Автобус несло под гору. Сжимая ребенка, перед смертью мать прокричала:
«Христос воскресе!!!» Вскоре сильный удар сотряс весь автобус. Мать повалилась на пол. Автобус со скрежетом и грохотом повело, и он остановился. Двухлетняя Ольга заходилась в плаче. К автобусу бежали водитель и пассажиры. « Вы живы! Вы живы! - восклицали они, - Вас спас Бог!» Заднее колесо автобуса попало между двумя пнями. Это спасло жизнь матери и двухлетней Ольги.
- Вот Сережа, - говорила мне Ольга Александровна, - когда вам угрожает смертельная опасность, надо кричать «Христос воскресе» и помощь придет.
По ее словам в ее жизни были два случая смертельной опасности; она кричала «Христос воскресе!» и помощь приходила. Один из этих случаев - нападение на нее бандитов в подворотне дома.
В 15 лет Ольга пережила тяжелое искушение. К ним в дом на занятия к матери, которая была зубным врачом, постоянно приходил сорокалетний студент медик Никита. Между Ольгой и Никитой, несмотря на большую разницу в возрасте 25 лет возникла дружба. Никита, будучи большим знатоком восточных культов, стал приобщать к ним Ольгу. В это время Маросейская община была разгромлена, духовник Ольги отец Сергий Мечев был арестован, она осталась без руководства. Не имея духовного опыта, Ольга с жадностью прочитывала книги, приносимые Никитой. Перед ней открывался фантастический мир индийских йогов. Никита объяснял ей, что Бог один, но приходят к Нему разными путями, и йога - один из совершеннейших путей. Индийские йоги такие же святые, как и православные подвижники, о чем свидетельствует большое сходство духовной практики: пост, молитва, созерцание. Даже дыхательные упражнения во время молитвы одинаковы. Ольга попробовала заниматься дыхательной гимнастикой, у нее стало получаться. Затем были более совершенные упражнения. Она оказалась очень восприимчивой и способной ученицей. Овладение каждым новым упражнением вызывало в ней восторг. Никита был очарован ею. Их отношения стали взаимной страстью. Ольга уже не могла жить без этих упражнений и общения с Никитой, он представлялся ей каким-то демиургом, открывающим тайны духовного мира. Мать снисходительно смотрела на занятия Ольгой йогой, полагая, что они полезны здоровью дочери инвалида. В Никите она стала видеть друга и опору дочери. Неожиданно все рухнуло
Хотя духовник Ольги был арестован и находился в тюрьме, она продолжала общаться с о.Михаилом Шиком, математиком и астрономом, выдающимся проповедником, тесно связанным с Маросейской общиной. Некоторое время о. Михаил даже служил в храме Николы в Кленниках. О.Михаил не принял декларации митрополита Сергия Страгородского, ушел за штат. Поселившись в Малоярославце, совершал тайное служение на дому. Постоянно принимал у себя духовных чад приезжающих к нему из Москвы. В 1937 году о. Михаил Шик был арестован и расстрелян в поселке Бутово под Москвой.
Однажды на прогулке с о.Михаилом Ольга рассказала ему о Никите, о совместных медитациях и духовных откровениях. О.Михаил испугался, он знал этого человека.
Однако, когда он попытался убедить Ольгу оставить эти занятия йогой, у него ничего не получилось. Ольга доказывала о. Михаилу, что йога ей помогает. Никита был ей дорог, и она не хотела отказываться от своего счастья, от того, что приносило столько радости. Тогда о. Михаил предложил обратиться с письмом к о.Сергию, находившемуся в тюрьме, и узнать, каково его мнение по этому поводу. Ольга согласилась. Авторитет о.Сергия Мечева был очень высок. На письмо о. Михаила, переданное в тюрьму, о.Сергий ответил: «Прекратить какие бы то ни было отношения со студентом, и даже не здороваться»
Перед Ольгой встал тяжелый выбор: или Церковь, или Никита.
В пятнадцать лет ее душа жаждала любви. Однако она никогда не забывала о своем увечье, и отношение к ней Никиты она воспринимала как свидетельство его благородства и великодушия. Но пребывать в радости с Никитой, когда ее духовник находится в тюрьме, отречься от духовника, Ольга не могла. Она объяснилась с Никитой. Он был взбешен. «Ты выжала меня всего как лимон, а теперь бросаешь по слову какого-то попа!- кричал Никита, - Но я найду средства мщения!»
Они расстались. После объяснения Ольга тяжело заболела. Она металась в бреду и все время видела перед собой зловеще улыбающееся лицо Никиты. Врачи считали, что Ольга не выживет. О.Михаил непрерывно молился о ней Архангелу Рафаилу. В Библии, в книге Товит, описывается, как Архангел Рафаил изгнал демона, полюбившего молодую девушку Сарру дочь Рагуила и убившего ее семерых женихов.
К несказанному удивлению врачей Ольга выжила. Но всю жизнь ей казалось, что Никита преследовал ее.
- Каждый раз, когда мне было очень плохо, я видела перед собой его улыбающееся лицо. А когда я умирала, раздвинулось пространство, он подошел ко мне и смотрел, как я умираю.
Я спросил Ольгу Александровну: жив ли еще Никита?
-Жив, и мне говорили, что сейчас он читает лекции на телевидении.
Я просил Ольгу Александровну назвать его полное имя. Она боялась это сделать, говоря, что Никита может сейчас видеть нас на расстоянии. Словно клещами мне удалось вытянуть из Ольги Александровны это имя, но называть его не хочу. Впрочем, – Никита Адрианович А. В это время, очевидно, ему было уже лет девяносто.
(Все же относительно выступлений по телевидению, существует одно обстоятельство. В то время в институте мозга работал крупный ученый, занимавшийся паранормальными явлениями, носивший точно такую же фамилию, возможно именно он выступал по телевидению, а не Никита. Одинаковые фамилии могли привести к путанице.)

Однажды, это было 18 февраля 1985 года на праздник иконы Божией Матери «Взыскание погибших», после занятий в музыкальной школе, я пришел к Ольге Александровне с магнитофоном и предложил вместе послушать проповеди о.Всеволода. Ольга Александровна охотно согласилась. Мы выбрали проповедь об Ангелах, в которой о.Всеволод объяснял, чем Ангельский собор отличается от человеческого рода. Все люди связаны между собой, образуют один род, поэтому, принимая на себя человеческое естество, Христос спасает весь род человеческий. Ангелы же существуют каждый в отдельности, и вместе они образуют собор. Благодатные энергии не могут передаваться от одного ангела другому, как это происходит в роде человеческом. (Почему подвижник оказывает влияние на весь род человеческий. Соединившись с Богом,он усвояет человеческому роду Божественные энергии.) Ольге Александровне понравилась проповедь. Несколько раз она просила меня повторить отдельные фрагменты.
В то время как звучала проповедь, я почувствовал в комнате присутствие темного духа. Сгусток умной энергии безвидной личности, безвидной, но явно жощущаемой. Стало страшно. Я крестил пространство вокруг. Было что-то зловещее в этом присутствии. «Умным» зрением можно было ощущать движение этой личности вокруг нас. Я не мог разобрать, то ли это была очень темная душа умершего человека, то ли это был темный дух. Ольга Александровна сидела ко мне спиной, и, казалось, ничего не замечала. Однако это только казалось.
- Ольга Александровна, кто у вас здесь? – спросил я по окончании проповеди.
Ольга Александровна не сразу поняла, о чем идет речь. Я объяснил, что во время проповеди почувствовал в комнате живое присутствие очень темной личности то ли умершего человека, то ли темного духа. Это присутствие вызывает страх и тревогу. Долго-долго Ольга Александровна молчала, потом отвечала уклончиво, и только удостоверясь в подлинности пережитого мною, потом все же сказала: Сережа, поскольку вы первый заговорили об этом, то я могу вам сказать - Я здесь не сплю по ночам от ужаса. Так страшно бывает. Вы это почувствовали. Но если я об этом скажу нашим знакомым, все скажут, что я уже совсем спятила, потому и не говорю.
Ольга Александровна рассказала поразительную вещь. В квартире она все время слышит плач женщины. Это происходит постоянно. Она даже привыкла к этому. Однажды Ольга Александровна набралась смелости и обратилась к ней, ей казалось, что женщина сидит за столом у нее за спиной, - «Ну кто ты? Что с тобой случилось? Расскажи о себе».
В ответ одни рыдания.
Однажды я за что-то сорвался на Ольгу Александровну и стал кричать на нее. Она молча сидела на постели. В этот момент я почувствовал на себе внимательный, осуждающий взгляд женщины, в смятении смотрящей, как я кричу на инвалида. Я осекся. Мы простились с Ольгой Александровной, но перед уходом я все же сказал ей, что я видел эту женщину.
- Не пугайте меня, - взмолилась Ольга Александровна, - вы уйдете, а я то здесь останусь.
На исповеди я каялся, что кричал на инвалида.
- Зачем же вы тогда туда ходите? – возмутился духовник.
В следующий мой приход Ольга Александровна сказала мне: Сережа, я вас очень вспоминала. В прошлый раз, когда вы ушли, ночью ко мне в постель легла женщина. Это было так страшно. Я боялась даже повернуться, чтобы посмотреть. Мне казалось, что это моя мать.
Я спросил Ольгу Александровну, как она попала в эту квартиру? Оказалось, что ее с мужем (вторым мужем) выселяли из центра, и предложили новую квартиру на окраинах Москвы. Но Ольга Александровна не захотела туда переезжать, и стала искать обмен в центре. И вот нашла этот вариант на Арбате. Она рассуждала, что если они будут жить на окраинах Москвы, и с ней что-нибудь случится, кто к ней поедет туда? А здесь самый центр, храм, друзья. Обмен состоялся, о чем потом Ольга Александровна очень пожалела. Сама квартира ей понравилась, но прежние жильцы приглашали их смотреть квартиру только вечером или в выходные дни, когда ломбард не работал. И только когда они окончательно въехали в нее, обнаружили, в какой людской водоворот попали.
Я удивился: Скажите, а вы делали обмен по благословению духовника?
- Нет, я ничего ему не говорила. Все казалось, и так хорошо, мне очень нравилось, что это Арбат, самый центр. А потом Юра умер, и я осталась одна.
- Какой у вас тяжелый крест.
- Вот точно так же сказал мне старец Иосиф в Почаеве. Он долго убеждал меня не возвращаться в Москву, говорил «Тебе все равно терпеть. А здесь тебе легче будет. За тобою будет уход».
- И вы не остались?
- Трудно вот так все оставить. А потом я думала о том, что меня здесь ждет Юра (умерший муж).
Ольге Александровне дано было видеть явления «потусторонние».
Из Почаева она вернулась в Москву и вскоре у нее от нервных переживаний отнялась вторая нога. Ольга Александровна оказалась одна в своей квартире, прикованная к постели. Никто не
решался жить с нею. В квартире были полчища клопов. Они заживо сжирали Ольгу Александровну. Травить их было нельзя, поскольку из-за полиомиелита у нее от запаха дихлофоса могли отняться руки. Одна нога Ольги Александровны была лишена чувствительности, клопы упивались ее кровью. Ольга Александровна стонала: «Это слоны какие-то, а не клопы. Я поймаю клопа, покручу, покручу его в кулаке и бросаю в банку с марганцовкой». При этом Ольга Александровна отказывалась поступать в дом престарелых. Ей помогали церковные люди. Собирали для нее деньги, приносили еду, стирали. Ее опекал о.Александр Куликов. У некоторых самых близких ей людей были ключи от квартиры, другим посетителям Ольга Александровна передавала ключ на шесте через форточку. Однажды обед, принесенный для нее, неосторожно поставили так далеко, что она не могла дотянуться до кастрюль. Почти сутки просидела голодной рядом с приготовленным для нее обедом. В закоулках ложа Ольги Александровны мышь вывела целый выводок, мыши питались с нею мясом, которое Ольга Александровна должна была есть по своей болезни.
Телевизора у Ольги Александровны не было, но на постели перед ней лежала спидола. Некоторое время она была сломана, но потом ее починили. Я спросил: Ну как, Ольга Александровна, вам починили спидолу?
-Да, только я не все слушаю. Мне соседи не разрешают все слушать.
- Как это так, соседи не разрешают слушать?
- Я тут слушала не то, что надо. Ко мне пришла соседка с четвертого этажа и сказала: «Знаете, Ольга Александровна, если стакан приставить к стене и приложить к нему ухо, то можно все до последнего слова услышать, о чем говорят за стеной. Так вот мой муж вас предупреждает, что вы не то, что надо слушаете». А соседи такие принципиальные и любознательные. Но оно и понятно, здесь раньше милиция была. Но это же какую любознательность надо иметь, чтобы со стаканом спускаться с четвертого этажа и на лестнице слушать, какое радио слушает сосед за стеной.
Как-то Ольга Александровна сказала: Надо молиться, чтобы Мишка не наломал дров.
- Какой Мишка?
- Горбачев.
На дворе стоял 1985 год.
В это время на Арбате создавали Пушкинскую зону. Многие ветхие дома снесли. Снесли также и гараж Ольги Александровны, где стояла ее инвалидная машина. Саму машину поставили под окна Ольги Александровны. Ее быстро обглодал народ, так что остался один каркас. Ольга Александровна просила меня ездить в горсобес, чтобы списать машину.
В конце 70-ых, в начале 80-ых москвичей, живущих в центре, выселяли на окраины Москвы. Потом дома ремонтировали и в них вселялись партийные работники и чиновники. Очевидно, та же участь была уготована жителям дома, в котором жила Ольга Александровна. В доме шел ремонт. Жильцы этажом выше покинули свою квартиру, она была пуста. К Ольге Александровне пришел главный инженер ЖЭК и стал предлагать ей перейти в дом престарелых. Она отказалась.
- Почему? – спросил я, когда Ольга Александровна рассказывала об этом.
-Я там умру. А потом, мне говорили, как в доме престарелых одна женщина другой вырвала глаз. А вообще, я думаю, что они продали мою квартиру ломбарду. Инженер тогда стал угрожать всякими комиссиями. Я ответила: у меня ордер на эту квартиру и никуда отсюда не поеду. Инженер ушел. Но после этого мне перебили все стекла. Я вызывала милицию, которая от нас через два дома. Милиция не приезжала. Строители вскрыли трубы в подвале, из под пола стал подниматься пар, мне было плохо. Но я держалась. Иногда приходили из ломбарда, интересовались, как я себя чувствую. Я отвечала, что не собираюсь отсюда уезжать. Потом меня стали заливать сверху, так что отсырела вся штукатурка и на меня капала вода. Я попросила одного шофера, который меня навещает, когда проезжает мимо на грузовике, посмотреть, что там на верху. Он обнаружил, что в верхней квартире развинчен унитаз, и вода заливает всю квартиру. Он все закрутил, чтобы вода не шла.
- Как же вы все это выдержали? – спросил я.
- Я открою вам секрет: Надо все время молиться святителю Николаю. Я всегда ему молюсь, каждый день прочитывала акафист.
- И как помогло?
- Помогло. К нам в дом на последний этаж, в отремонтированную квартиру вселился какой-то крупный чин МВД. Его жена пришла ко мне и просила впустить их «Волгу» в мой гараж. Я согласилась, но попросила – «защитите меня». Они загнали свою машину в гараж, мою машину поставили стоймя, прислонив колесами к задней стене. Этот чиновник приходил ко мне, разузнал все. А потом он пошел в Райком партии. Из райкома прислали бригаду, чтобы они сделали мне ремонт. Хорошие ребята, мы подружились. Мне звонили, спрашивали, как идет ремонт? – я отвечала - «хорошо». Они все сделали хорошо. Но потом, когда ремонт закончился, мне опять перебили все стекла. Но уже больше не приставали с домом престарелых.
- Ольга Александровна, а вот вы слушаете радио, читаете, занимаетесь живописью. А верующие люди, посещающие вас, не говорят вам, что надо все оставить, и думать только о смерти?
- Когда верующие люди начинают говорить мне, что надо думать о смерти, я отвечаю, что не готова говорить о таких высоких материях. Я всем интересуюсь, мне все интересно. Мне непонятны две вещи: принцип радио и …(что Ольга Александровна назвала вторым, я не записал в своих дневниках.) Когда я писал эти строки, я усомнился, надо ли было заниматься живописью больному человеку, находящемся на пороге смерти? На мои сомнения ответ дал театральный режиссер и бакалавр богословия Михаил Фейгин: «Когда человек здоров и богат и у него все хорошо, тогда он должен помнить о смерти. А зачем ей думать о смерти, когда она уже в ней находится? Наоборот, то, что она занимается живописью, она доказывает самой себе, что она жива».
Говоря о помощи свт. Николая, Ольга Александровна рассказала мне случай, который я не знал, как воспринимать.
Это было в пятидесятых годах. Зимой. Поздним вечером она, уставшая и обессиленная, возвращалась домой. На Трубной площади ждала трамвай «Аннушку». Шел мокрый снег, а кругом не было ни души. Тогда еще ходили старые трамваи. Пассажиры сначала поднимались на площадку, а затем заходили в двери.
-Я с тоской думала: Сейчас подойдет последний трамвай, я ухвачусь за поручни, а сил нет, чтобы подтянуться и подняться по ступеням. Трамвай уйдет, и я останусь одна, на холоде на всю ночь. Если я простужусь, я умру». Так мне стало тоскливо, я взмолилась Богу:
«Господи, помоги! Святителю отче Николае, помоги!» Подошел запоздалый трамвай. Я вцепилась в поручни, а руки как тряпочные, я не могу подняться, и в это время чувствую, что сзади меня кто-то поднимает. Я просто упала спиной на руки этого человека и страшно удивилась: «Боже мой! Ведь никого же не было, откуда взялся человек?! » Мы поднялись на площадку. Трамвай тронулся, я прошла в двери, сделала несколько шагов и только потом обернулась, чтобы поблагодарить этого человека. На площадке стоял лысый старичок, в балахоне. Он не вошел в двери, а соскочил на ходу из трамвая и исчез. Он был такой, каким изображают святителя Николая на иконах.
Ольгу Александровну лечил Владыка Стефан Никитин, тогда врач невропатолог. От нее я и услышал знаменитый рассказ о Матронушке, который потом часто встречал в церковном самиздате.
Врач невропатолог и староста храма Николы в Кленниках Сергей Алексеевич Никитин был арестован в 1931 году. В лагере он работал врачом. Когда до конца срока ему оставалось полгода, лагерное начальство решило добавить ему срок еще на десять лет за укрывательство зэков в больнице и обман лагерного начальства о состоянии их здоровья. Узнав об этом, Владыка Стефан был в отчаянии. Верующая медсестра посоветовала Владыке: Вы покричите Матронушке, она услышит. Матронушка была прозорливая старица, жившая в провинциальном городке в районе Пензы. Отчаяние Владыки было так велико, что, выйдя за пределы лагеря, (как врач, он имел право выхода за колючую проволоку) он обратился к Матронушке, «покричал» ей: Матронушка, помоги!
Опасность миновала, хотя лагерное начальство и направило материалы по делу Владыки Стефана в Москву.
После освобождения, Владыка Стефан приехал в город, в котором жила Матронушка, он хотел поблагодарить ее. Это оказалась маленькая слепая женщина с атрофированными руками и ногами. В младенчестве она пережила тяжелую болезнь, после которой перестала расти. В два года она ослепла. Мать клала ее в ящик и ящик с младенцем ставила у храма. Прихожане помогали ей. Матронушка всю жизнь провела в церкви и стала очень прозорливой. Когда Владыка Стефан вошел в дом, то никого в нем не застал. Позвав хозяев, он услышал женский голос из ящика стоявшего на столе. В ящике находилась Матронушка. Она назвала его по имени. На вопрос, откуда она знает его имя, Матронушка ответила: «Слышала, как ты кликал меня. Тебе угрожала большая беда, я все время молилась о тебе». Матронушка предсказала Сергею Никитину, что он станет архиереем, просила его молитв, когда он будет предстоять у престола, а также предсказала свою смерть в Москве.
Матронушка была арестована, привезена в Москву и скончалась в больнице Бутырской тюрьмы. Ей было семьдесят два года. Владыка Стефан постоянно молился о ней.
(Этот рассказ был записан со слов Владыки его духовной дочерью Еленой Владимировной Апушкиной)
Оказалось, что Владыку Стефана хорошо знала Мария Владимировна Дриневич, приславшая меня к Ольге Александровне. Она гладила ему рубашки и удивлялась большому количеству их.
Услышав, что Ольгу Александровну лечил владыка Стефан, я стал смотреть на нее как на живую реликвию связанную с житием святого.
Я продолжал узнавать подробности жизни Ольги Александровны. Когда ей было лет двадцать, она посещала студию Юона, которая находилась на чердаке Дома Союзов. Юон высоко ценил ее способности. Однажды он спросил ее, почему она не хочет посвятить себя живописи, стать профессиональным художником?
- Я, наверное, для этого уже стара, - ответила двадцатилетняя Ольга.
Услышав такой ответ, старый, белый как лунь Юон стал хохотать и задыхаться от смеха, перегибаясь через перила лестницы Дома Союзов, где происходил разговор.
Ольга Александровна была очень талантлива. Те натюрморты, которые я видел, были очень красивы. Таинственная и «мерцающая» живопись, предметы имели свою душу, в них раскрывалась тайна и одухотворенность бытия, в этой тайне присутствовал и сам автор. В ее картинах была цельность и понимание творца, что он делает и какую цель ставит перед собой. Если бы не болезнь, Ольга Александровна была бы великим художником. Думается, по Маросейке она хорошо знала ведущих иконописцев этой общины. Но она разрывалась между живописью и иконописью. Надо было выбирать что-то одно. Она рассказывала, что когда они жили на Софийской набережной напротив Кремля, все жители домов выходили на набережную смотреть, как после парада на Красной площади, войска выходили на Кремлевскую набережную и там грузились на машины. Это было так красиво, так хотелось написать такую картину. Но она возвращалась в свою восьмиметровую комнатку в коммунальной квартире, где она жила и продолжала работать над типографскими заказами. Она зарабатывала большие деньги, чем вызывала зависть и озлобление соседей по коммунальной квартире. Было непереносимо, что инвалид зарабатывает больше них.
Под восьмиметровой комнаткой Ольги Александровны в подвале жила бабушка. Она мечтала увидеть свет и хоть немножко пожить хорошо. Ольга Александровна часто болела, и бабушка надеялась, что после ее смерти, она переселится в ее комнатку. Но Ольга Александровна не умирала, и тогда бабушка, потеряв терпение, стала колдовать, чтобы Ольга Александровна умерла. Она шептала заговоры, посыпала толченое стекло на подоконник, подметала и ставила веник на пороге. Ольга Александровна это видела, и молилась Богу. Бабушка умерла первой.
«Тогда с жильем в Москве было плохо, - говорила Ольга Александровна, - Жили даже на лестницах, на черном ходу. Если в доме было два входа, один парадный, другой черный ход, то занимали верхнюю площадку черного хода, отгораживали ее и там жили. Москва задыхалась».
Среди окружения Ольги Александровны из числа Маросейской общины были Николай Александрович и Елизавета Александровна Булгаковы брат с сестрой. Елизавета Александровна была духовной дочерью и сподвижницей о.Сергия Мечева, она последовала за ним в ссылку. Николай Александрович Булгаков работал в типографии. Он устраивал типографские заказы для Ольги Александровны, он же и был ее первым мужем.
Как-то во время посещения Ольги Александровны я посетовал, что духовник не благословляет меня жениться, в это время он как раз отверг очередную кандидатуру.
- О, значит он вам что-то другое готовит, - ответила Ольга Александровна, - Но имейте ввиду, Сережа, быть мужем и женой это совсем иное, чем быть друзьями. Мы с моим первым мужем восемь лет были большими друзьями, а когда поженились, жить вместе не смогли. Так и остались только друзьями.
В июне 1985 года пришло известие, что какой-то маньяк в Эрмитаже облил «Данаю» Рембрандта серной кислотой. Вместе с Ольгой Александровной мы ахали и ужасались этому событию. Потом она сказала: « Я очень хорошо знала сестру человека бросившегося с ножом на картину Репина « Иван Грозный убивает своего сына Ивана», она жила с нами на одной лестничной клетке. Была со странностями. Ее муж был бухгалтер, добрейший человек. Так все ему говорили, что его жена с большими странностями. Но он отвечал: «У нее такой характер». Однажды, когда эта особа была дома одна, она собрала все ценное, что было в доме, бросила в унитаз и спустила в канализацию. А когда муж пришел с работы, она сказала ему, что богатство это зло, и она освободила их обоих от этого зла, и теперь они свободные люди. Услышав, что все ценности ушли в унитаз, и что теперь он свободный человек, муж впервые усомнился, а в характере ли здесь дело? Он повел ее к психиатрам, а те были страшно удивлены, почему она до сих пор не состоит на учете. Бухгалтер развелся с нею, женился на другой. Та была тишайшим и наивнейшим существом. Бухгалтер был счастлив и всем говорил, какая у него замечательная жена».
Где-то через год после этого разговора я убедился в правоте духовника, и был рад, что мое намерение жениться на определенной особе не осуществилось.
Трагические вещи рассказывала Ольга Александровна о матери, полагая, что в смерти ее повинна золовка.
Мать Ольги Александровны жила у другой дочери, вышедшей замуж за красавца грузина. Дочь боялась потерять мужа и ни в чем ему не прекословила. Сестра мужа Лидия фанатически любила своего брата и неприязненно относилась к теще, считая, что теща отравляет жизнь брату, будучи прописана с ними на одной площади. Комната была двадцать метров, но жило в ней четверо человек. Ольга Александровна была убеждена, что в смерти матери была повинна золовка. Во время отъезда сестры с мужем на юг, она в течение месяца заставляла ее есть соленые консервы, противопоказанные при ее болезни, запирала на ключ, и не допускала к ней Ольгу Александровну. Мать умерла в больнице, перед смертью уговаривая дочь: «Оля, всем все прости».
По тому, как вела себя сестра во время похорон, Ольга Александровна поняла, что она была в курсе всего происходящего, но не защитила мать, боясь, что муж уйдет от нее.
- Они боялись меня, зная, что я этого так не оставлю, - говорила Ольга Александровна, - но я дала обещание матери не мстить.
Потом умер муж сестры. Перед смертью он просил не оставить его сестру, говоря: вас много, а Лидия одна.
После смерти брата, Лидия всю жизнь посвятила уходу за его женой, сестрой
Ольги Александровны, и делала это с каким-то исступлением.
-Я тогда не могла взять мать к себе в комнату восемь метров, - сокрушалась Ольга Александровна, - она больная, я инвалид, мне нужно было работать дома. Ей негде было жить, только у сестры. А когда хотела забрать ее к себе из больницы, было уже поздно.
Как-то Ольга Александровна сказала мне: Я думала, почему все так произошло со мной? И пришла к выводу, что все это случилось оттого, что однажды мне не захотелось жить.
- Это было после смерти мужа Юрия?
- Нет, задолго до нашего знакомства.
Однажды я пришел к Ольге Александровне в состоянии уныния. Беспричинная грусть овладела мною. Это было на Пасхальной неделе. Узнав об этом, Ольга Александровна энергично взялась за дело.«Открывайте вино. Мне принесли жирную селедку, разделайте ее. Доставайте конфеты. Вон там яйца, кулич,» – командовала она. Мы отметили Пасху. Я повеселел.
- Ну, Ольга Александровна, вы этой селедкой нанесли сокрушительный удар по моему унынию. Оно обратилось в бегство.
- О, если бы вы знали, какое иногда на меня нападает уныние, жить не хочется. В такие минуты я начинаю сосать шоколадные конфеты и помогает. Почему-то сладкое помогает против уныния.
Позже в книге мтр. Вениамина Федчеко о Серафиме Саровском я встретил совет преподобного: «Унывающего человека угостить чем-нибудь вкусным».
В Ольге Александровне ощущалась большая мощь и сила, это проявлялось и в том, что она постоянно командовала приходящими к ней людьми. Я как-то пошутил: Ольга Александровна, если бы не ваша болезнь, вы были бы Наполеоном.
- Ну не Наполеоном, а Жозефиной, - ответила Ольга Александровна.
Однако очень скоро после нашего знакомства я почувствовал, что Ольга Александровна является духовным вампиром. Она знала за собой это свойство и видела, что я это ощущаю, но сделать ничего не могла, от ее воли ничего не зависело. Вокруг нее было мощное поле, свойственное йогам, мощное и очень отрицательное. Православным бабушкам это было совершенно непонятно, но православным, прошедшим йогу, хорошо знакомо. Они советовали замыкать рукой солнечное сплетение, чтобы жизненные энергии циркулировали по кругу, дабы не возникал контакт с духовным вампиром. Каждый раз после посещения Ольги Александровны я возвращался опустошенный и обессиленный, с рваной раной в душе. Я торопился скорей причаститься, реально переживая, как после причастия затягивается духовная рана и вновь жизненные силы наполняют меня. И так до очередного посещения Ольги Александровны, когда опять вся благодать уходила, душа лишалась сил, а тело становилось футляром космической пустоты, в груди же, в солнечном сплетении, сохранялось чувство боли, словно от невидимых челюстей, впившихся в духовное тело. Это была реальная физическая боль, ощущение рваной раны. Мне стала понятна на практике терминология йогов: астральный шнур, астральное тело и прочее. Я стал бояться приходить к Ольге Александровне.
Как-то после разговоров о спиритизме, Ольга Александровна попросила меня освятить квартиру. Разговор был о поручике Бакшееве, родственнике художника Бакшеева, он был очень сильным медиумом. По просьбе своих приятельниц он вызвал душу их подруги по гимназии. Барышни сначала посмеивались, а потом были так напуганы явлением своей одноклассницы, что сбежали с сеанса. Сеанс не был завершен. Контакт с душой продолжался, и душа этой девушки стала преследовать поручика. Поручик розыскал барышень, и объявил им, что сеанс надо обязательно завершить, чтобы вызванную душу отправить обратно. Барышни показали ему фотографию выпускного класса гимназии. Поручик сразу указал на девушку, которая преследовала его. Барышни сказали ему, что она покончила жизнь самоубийством от несчастной любви. Сеанс повторили, потревоженную душу отправили обратно. Этот рассказ без указания имен приводился и в книге священника Дьяченко о сверхъестественных явлениях. Однако Ольга Александровна рассказывала о поручике Бакшееве так, словно она знала его лично и саму технологию оккультизма.
Все это рассказывалось в связи с постоянным присутствием в квартире Ольги Александровны неприкаянной души женщины. Мы гадали, кто это мог быть, а также в связи с присутствием в квартире сил пострашнее.
Руководствуясь указаниями Ольги Александровны, я нашел в дальней комнате большое количество бутылок со святой водой. Рядом со святой водой в ящике стояли бутылки водки.
- Ольга Александровна, а зачем вам водка?
- Это для оплаты сантехнику или электрику. Тогда они все хорошо делают, и их не надо долго просить в следующий раз.
- Святая вода душе, а водка сантехнику.
Я вылил почти весь запас святой воды, так что в комнатах стояли лужи как после дождя. Мрак немного разрядился. На пороге темной камеры меня охватил животный ужас перед явленным здесь космическим злом. На меня насмешливо смотрели из потусторонности. Плеснув чашкой святой воды в темноту, я сбежал от порога камеры. Было непонятно, как Ольга Александровна могла здесь жить. Она рассказывала, что после переезда, почувствовала что-то неладное в квартире. Слышала прыжки, движение. Муж Юрий считал, что это шум с улицы. Однако, вскоре благодаря своей интуиции Ольга Александровна поняла, какие силы присутствуют в этой квартире.
Я неоднократно просил о. Владимира придти причастить Ольгу Александровну и освятить квартиру. О. Владимир был чрезмерно занят и вместо себя прислал о.Анатолия Фролова (ныне благочинного г.Клина). 6 июня 1985 г. о.Анатолий посетил арбатскую квартиру. Он исповедывал и причащал Ольгу Александровну. Утешал ее: «Вы поспели, но еще не созрели. Поспели по возрасту, но не созрели душой. Когда созреете, тогда Господь возьмет вас к Себе. (Ольга Александровна совсем не стремилась поскорее умереть.)
Увещевал: «Когда мы бунтуем против страданий, отталкиваем их, они еще более усугубляются, а когда принимаем их, Бог помогает нам переносить их».
Мы договорились о том, что о.Анатолий еще раз придет соборовать и причащать Ольгу Александровну. Когда я провожал о.Анатолия до метро, он говорил о необходимости вывезти на время Ольгу Александровну из квартиры, провести дезинфекцию, выбросить весь хлам из квартиры, о том, что нужно приобрести для нее кресло-коляску, чтобы она могла самостоятельно передвигаться по квартире, а не быть прикованной к постели, где ее зажирают клопы. О.Анатолий ужасался положению Ольги Александровны: «Это адские условия. Ад уже на земле. Непонятно, как человек может переносить такие страдания. И при этом она сохраняет ясность сознания и волю к жизни»
Через месяц 5 июля о.Анатолий вновь посетил Ольгу Александровну. Одна из церковных старушек подготовила Ольгу Александровну к соборованию. Вымыла ее и одела в чистую, хотя и дырявую рубашку, убрала квартиру, подготовила стол, на который было положено Евангелие, поставлены свечи. Пока шла очень долгая исповедь, мы с этой старушкой ждали в подземелье, она сидела на унитазе, я на краю ванны. Потом Мария Владимировна Дриневич спрашивала старушку, видела ли она бесов? Старушка отвечала, что ничего не видела. Мария Владимировна лишний раз убедилась, что разговоры о присутствии в этой квартире темных сил это не более чем мои фантазии.
Началось соборование. Горели свечи, звучали молитвы, о.Анатолий помазывал елеем Ольгу Александровну. Совершалось церковное таинство в этой страшной, заваленной вещами квартире. Я помогал петь, читал послания Апостолов. О.Анатолий причастил Ольгу Александровну. Совершилось сразу три таинства. После причастия о.Анатолий очень серьезно заговорил о необходимости на время вывезти Ольгу Александровну из квартиры, провести дезинфекцию, навести порядок. Ольга Александровна, воодушевленная совершившимися таинствами, дала свое согласие на сей подвиг. Незаметно она передала мне для о.Анатолия десять рублей. Когда на улице я попытался ему их передать, он отказался их взять.
- Не все в этом мире делается за деньги, - сказал он. Сам достал двадцать рублей: - Вот, купите ей рубашки.
О.Анатолий просил передать, что всех, кто может, он благословляет принять участие в Ольге Александровне, в деле ее перевозки.
Духовные чада о.Александра Куликова, помогающие Ольге Александровне, сообщили ему о благословении о.Анатолия, о. Александр поддержал его. Знал об этом и "о.Василий", его духовные чада тоже помогали Ольге Александровне. Началась работа. Все старушки и знакомые были оповещены о предстоящем событии, все помогали, кто как мог. Церковь спасала Ольгу Александровну. Была подготовлена комната в квартире у подруги Ольги Александровны, жившей в Хорошево-Мневниках. Женщины собирали вещи, упаковывали коробки с продуктами (вместе с клопами), нужно было взять и всяческие медицинские приспособления. В это время в коммунальной квартире, где я жил, произошло сильное искушение: я занес в квартиру клопов. Зимой, когда я арбатскими переулками возвращался домой от Ольги Александровны, клопы замерзали и падали по дороге. А летом достигли нашей квартиры, став неким символом зла, «клопами неусыпающими». Соседи пришли в великое негодование. Тогда я залил стены своей комнаты дихлофосом, и уехал на дачу в Загорск к Марии Владимировне, не подумав, что за стеной находилась беременная соседка, которая чуть не угорела вместе с ребенком. Зло мстило и наносило удары. После ссоры с соседями и объяснений стало ясно, что морильщиц сначала надо приглашать к нам, что и было сделано. Это была репетиция перед дезинфекцией в квартире Ольги Александровны. Думается, что все постоянно посещающие Ольгу Александровну, так или иначе, занесли в свои дома клопов.
21 июля 1985г. мы собрались на квартире Ольги Александровны. Подогнали такси - универсал. Вдруг начались трудности. Ольга Александровна пыталась надеть протезы, однако каждое движение причиняло ей боль. Все вместе мы пытались помочь ей, но ничего не получалось. Ольга Александровна кричала от боли, но без протезов ехать не хотела. Неожиданно она решила совсем отказаться от переезда. Я негодовал:
- Ольга Александровна, вы не послушались старца, который вас уговаривал остаться в монастыре, вы отказались, и вот, пожалуйста, вам сейчас плохо. А теперь вы не слушаетесь трех священников, которые благословляют вас переезжать, – будет еще хуже.
Ольга Александровна стояла на своем – «Не поеду».
Такси пришлось отпустить. Наступила тягостная пауза. Все чего-то ждали, но молчали.
- Хорошо, - сказал я, - Если мы здесь все собрались, давайте хотя бы все вместе помолимся святителю Николаю, прочитаем ему акафист.
Мы по очереди читали молитвы и хором пели: «Радуйся Николае, великий чудотворче!»
Ольга Александровна решилась ехать.
Мы подогнали новое такси к дверям дома, и на кресле осторожно, с остановками вынесли Ольгу Александровну, которая обнимала наши шеи. Минут двадцать пять ушло на то, чтобы усадить ее на сиденье. Водитель помогал нам. Мы погрузили коробки и тронулись в путь. Был тихий летний вечер. Дома темными силуэтами смотрелись на фоне розово-голубого неба. Мы ехали на запад. Солнце уже село. Ольга Александровна легко дышала: «Хоть посмотрю Москву. Я давно по Москве не ездила».
В машине велись возбужденные разговоры, мы были в приподнятом настроении. В это время Ольга Александровна увидела у себя на руке огромного клопа «слона». Незаметно она стряхнула его на пол машины. Клопы ехали с нами на новую квартиру, они были неотделимы от нас.
Приехали. Кресло Ольги Александровны не проходило в двери лифта, на этом кресле мы донесли ее по лестницам до квартиры. Когда Ольгу Александровну внесли в квартиру и кресло поставили на пол, раздался дружный смех. Капли пота катились по нашим лицам, мы смотрели друг на друга и смеялись тому, что свершили. На новом месте Ольга Александровна до двух часов ночи проговорила со своею подругой Ниной Григорьевной, церковной старушкой. Вскоре мы отметили именины Ольги. Приближался день памяти святого князя Владимира.
В это время я переживал тяжелые искушения в отношениях с духовником. По его благословению я работал дворником в Союзе писателей СССР на Поварской улице на участке, который до меня подметал писатель Андрей Платонов, автор «Котлована» и «Чевенгура». Через некоторое время я взбунтовался и не захотел работать дворником дальше. Духовник не менял своего благословения. Я решил, что ухожу от него. На каждой исповеди я говорил духовнику, как искушаюсь им и его послушанием. Духовник проявлял чудеса кротости и смирения, и любви. Как-то на исповеди сказал мне:
- Спасибо Сережа.
- За что?
- За то, что метаете в меня камнями.
Я постоянно ощущал в себе некое постороннее присутствие, это было похоже на помрачение. Мрак и злоба переполняли меня. Однако я вновь и вновь приходил на исповедь к духовнику, интуитивно понимая, что разрыв будет гибелью.
«Уйти от духовника, это все равно, что одному выйти против целой армии (бесов)» – говорил мне друг нашей семьи Никита Вячеславович Зволинский, профессор, доктор математики, впоследствии тайный монах. После исповеди и причастия становилось легче, я удивлялся сам себе: «Зачем мне надо уходить от духовника?», - однако, потом очень скоро опять соблазнялся. Мне казалось, что духовник не понимает меня. Все повторялось вновь. Тогда я написал письмо о.Павлу Троицкому, в котором не стал ничего объяснять, а только попросил о помощи. Письмо передал через Агриппину Николаевну. Вот эти несколько строк:
«Батюшка Павел.
Погибаю. Теряю смысл жизни. Прошу Вашей помощи. Благодарю Вас за удивительный дар – запись службы о.Всеволода. Желаю Вам здоровья.
Сережа
2 мая 1985 г.»

Ответ сообщил о. Владимир 28 июля в день памяти свт. князя Владимира.
«Отец Павел прочитал ваше письмо и передает вам, чтобы вы не ходили к тем старушкам, к которым вам трудно ходить».

Я не мог сразу оставить Ольгу Александровну. Мы продолжали заниматься разборкой вещей квартиры, после того как морильщицы трижды провели в ней дезинфекцию. О.Анатолий благословил все ветхое и ненужное выбрасывать. На помойке стал копаться народ.
- Это же все в дихлофосе, - говорил я.
- Ничего, дихлофос выдохнется, - радостно отвечали мне старушки, - Дай вам Бог здоровья, несите еще.
В одной из комнат я обнаружил целый ящик амулетов, ожерелья с изображением голов, медальоны с тайными знаками. На ящике была надпись большими буквами «Амулеты». Возмутившись духом, я выбросил амулеты на помойку. На помойку налетели женщины. В это время в Москве проходили «Игры доброй воли», спортивные соревнования студентов всех стран, и народ копошившийся на помойке рядом с рестораном «Прага» мог компрометировать страну. Тогда из гастронома напротив принесли мешки с опилками и полностью засыпали контейнеры, к разочарованию народа.
Потом я спросил Ольгу Александровну, что за амулеты хранились у нее дома? Амулеты, имеющие чертовскую символику. Ольга Александровна сделала вид, что испугалась.
– Это, наверное, эстонцы оставили, которые жили здесь до меня. Они много чего оставили. Когда мы въехали в эту квартиру, на стене висело скульптурное изображение бога Шивы, валялись всякие безделушки. Они торговали амулетами.
- Ну и квартирка у вас.
- А до этого жила девица, которая устраивала притон. Ее хотели судить за развратное поведение. Потом мать забрала ее отсюда.
Я сказал Ольге Александровне, что выбросил амулеты, она с сожалением восприняла эту новость.
Через некоторое время Ольгу Александровну пришлось перевозить из Хорошево-Мневники на другую квартиру на проспект Гречко к некоей болящей Ирине, которой руководила пожилая соседка по дому. Хозяйка квартиры в Хорошево-Мневниах Нина Григорьевна была напугана искушениями, начавшимися в семье с приездом Ольги Александровны. Теперь мы перевозили Ольгу Александровну к психически уязвимому человеку. Вскоре и Ирина стала рвать на себе волосы и кричать истошным голосом, бесы одолевали ее. Мне позвонили и сообщили, что у Ольги Александровны микроинсульт, у нее отнялась рука. Я тут же приехал на проспект Гречко. Ольга Александровна сидела на постели, в квартире стоял невообразимый грохот от включенной на полную мощность радиолы, Ирина с безумными глазами ходила по квартире. Она выключила радиолу, и мы поговорили с Ольгой Александровной наедине. Решили, что ее надо срочно причащать. Пришла пожилая соседка руководитель Ирины. Она тоже была напугана тем, что мы им навсегда сбагрили больного человека, который вот-вот может умереть от инсульта. Я пообещал, что в ближайшее время перевезем Ольгу Александровну на ее квартиру, сообщил, что завтра хотим привезти к ней священника для причастия. Спросил пожилую соседку, не хотят ли и они с Ириной исповедаться и причаститься? Соседка согласилась (тем более, что для них это было бы бесплатно). Однако уже вечером мне позвонила Ольга Александровна и попросила не привозить священника. Соседка боится, что после причастия Ольга Александровна тут же умрет, как это было со старушкой в соседнем доме, которая умерла, после того как ее пособоровали на дому. Разумеется, после известия о смерти старушки соседка и Ирина тоже отказались причащаться. На следующий день я привез к Ольге Александровне священника о. Михаила Фарковца, который когда-то опекал ее. Это был в день праздника Рождества Богородицы. Когда мы возвращались на такси обратно в храм, о. Михаил сказал, что он очень хорошо знал священника, у которого исповедывался и причащался Косыгин, председатель совета министров СССР. Мы вернулись в храм, когда еще не закончилась литургия, которую служил "о.Василий". После причастия рука у Ольги Александровны восстановилась. Мы стали готовиться к возвращению Ольги Александровны на Арбат.
Запах от дихлофоса выветрился. Квартира была вымыта. Для Ольги Александровны сделали новое ложе, купили постельное белье, одеяла. Стол украшали цветы, конфеты, вазы с виноградом и фруктами. Пока женщины подготавливали квартиру, к нам присоединилась Алла Ивановна Струева, вдова чиновника МВД, жившего на последнем этаже. Алла Ивановна добилась, чтобы Ольгу Александровну перевозила машина скорой помощи. Она долго звонила по разным инстанциям, но все было тщетно. Тогда она еще раз позвонила в министерство здравоохранения и потребовала дать ей телефон зам. министра. Ей дали телефон помощника зам. министра, попросив не говорить, кто дал. Позвонив помощнику зам. министра, Алла Ивановна грозно спросила его: У нас есть советская власть, или нет?!
- Есть, - отвечал огорошенный помощник зам. министра, - но почему такая постановка вопроса?
Алла Ивановна объяснила, что из-за бюрократических препон, она не может перевезти инвалида. Узнав, что Алла Ивановна имеет отношение к министерству внутренних дел, помощник пообещал прислать машину.
У нас зашел разговор о темных силах, пребывающих в этой квартире. Оказалось, что Алла Ивановна посещает закрытый отдел МВД, где изучают паранормальные явления, осваивают технику медитации и ясновидения, занимаются йогой.
- Но ведь милиция вроде бы должна быть на страже материализма-социализма – робко сказал я.
- О, это для серой публики, - ответила Алла Ивановна.
На следующий день состоялся мучительный переезд Ольги Александровны. Опять собралось несколько человек. Приехала «скорая». С большим трудом мы вынесли Ольгу Александровну и посадили в машину. Она стонала от боли. Еще тяжелее было перенести ее из машины в квартиру на ее новое ложе. Ольга Александровна рада была оказаться среди своих стен, в обновленной квартире. «Скорая» уехала. К нашему удивлению врач не захотел взять денег за перевоз инвалида. До этого мы гадали, давать деньги врачу или не давать. Одни говорили, что давать надо в качестве благодарности, другие, и среди них был бывший йог, говорили, что надо дать возможность врачу сделать доброе дело. А если мы дадим деньги, это уже не будет добрым делом, а просто исполнением работы. Врач денег не взял.
Ольга Александровна почувствовала, что наши отношения изменились. Мне нужно было объясниться с ней. Мы объяснились. Ольга Александровна все поняла.
«Я сама хотела просить вас не приходить ко мне. На некоторых людей я плохо действую. До вас я просила не приходить Сашу Галкина, Володю … »
Я не мог назвать имя старца по благословению, которого я должен был оставить Ольгу Александровну. Она просила меня: «Если вы будете писать этому «старичку», передайте ему, что одна из старушек, от которых он освободил вас, просит помолиться о ней» Я обещал исполнить ее просьбу.
Спросил Ольгу Александровну, почему она не хочет надеть подаренный ей новый зеленый халат?
- Знаете, Сережа, каждый человек хочет красиво выглядеть. А в этом зеленом халате я буду сидеть на постели как жаба. Нет, не хочу.
Ольга Александровна сказала мне, что клопы скоро вновь появились в квартире после ее возвращения. Очевидно, они приехали вместе с ней. Мои старушки очень возмущались тем, что я покидаю Ольгу Александровну, и не верили моим словам о благословении старца имя, которого я не мог назвать. На мои заявления, что Ольга Александровна вампир, а в квартире пребывают темные силы, Мария Владимировна Дриневич приводила слова о.Сергия Мечева, духовным чадом которого она являлась, о том, что люди все валят на беса, «а он, бедный, часто бывает и не виноват». Ольгу Александровну не оставили. Вместо меня к ней стали приходить другие чада о. Владимира, не такие уязвимые как я. С Ольгой Александровной мы остались друзьями. В это время я стал работать в Звенигородском храме Успения на Городке, где познакомился с двумя братьями близнецами "Андреем и Борисом Гутерманами" (имена пришлось изменить) . "Андрей" был литератором, "Борис" физиком. После увлечения восточными культами, они приняли христианство, воспылали великой ревностью по Богу, ушли из отчего дома, приехав в Москву из Фрунзе, прислуживали в храмах и жили у старушек, готовясь принять монашество (ныне они архимандриты Синайской Церкви). Услышав о квартире Ольги Александровны, братья сразу ухватились за этот вариант. Я предупреждал, что квартира «темная».
- Ничего, - отвечал "Андрей", - надо позвать знакомого священника и отслужить несколько молебнов, и все очистится.
Однако, посетив Ольгу Александровну, они отказались от своего намерения.
- «Здесь нужен полк монахов, а мы всего лишь рядовые, - говорил "Андрей" - Страшная квартира. В таких квартирах рождаются Раскольниковы».
Ушли.
Какие то девушки пытались жить у Ольги Александровны.
– Но они оказались слишком нежные, - рассказывала мне Ольга Александровна, - только их начали кусать клопы, они сразу стали пищать.
Девушки сбежали. Сбежала и одна из морильщиц, которая тоже хотела жить у Ольги Александровны. Жить в этой квартире никто не мог. Ольга Александровна оставалась одна.
Выполняя просьбу Ольги Александровны, я написал второе письмо о.Павлу, в котором благодарил за поразительно точный ответ, описал ему квартиру, Ольгу Александровну, неприкаянную душу плачущей женщины, присутствие сатанинских сил в квартире и передал просьбу Ольги Александровны помолиться о ней.
В январе 1986 года от о.Павла пришел ответ: Ни к каким старушкам не ходить, ходить только к Киселевым и к Ксении Александровне.
Ксения Александровна Калошина в детстве пела в хоре бывшего Данилова монастыря насельником, которого был о.Павел.
Благословением о.Павла заинтересовалась другая старушка, с которой мы были дружны Валентина Николаевна Яснопольская. В 1929 году она проходила по Ленинградскому делу церковной оппозиции мтр. Сергию Страгородскому. Пять лет пробыла в Соловецком лагере, потом была в ссылке. Валентина Николаевна была духовным чадом о.Всеволода и была одна из немногих, кто знал об о. Павле.
Да-да она знает эти два серых дома на Арбате, знает этот двор и ломбард. Валентина Николаевна спросила: А не было ли в этом доме полукруглой залы с глухими окнами? Я ответил, что посещал только Ольгу Александровну, которая жила на первом этаже, почти в самом ломбарде, но дом оканчивается полукругом, выходя на пересечение Арбата и Большого Афанасьевского переулка, дом №13/38.
А знаете, - сказала Валентина Николаевна, - в этом доме до войны проходили собрания оккультистов. Тогда в Москве среди интеллигенции было повальное увлечение спиритизмом. На эти занятия приходили артисты МХАТа. Руководитель группы Ш. (Валентина Николаевна назвала его фамилию, к сожалению в дневнике я не записал ее полностью, запомнил, что она начиналась на «Ш») говорил: «Мы дадим вам такие знания и подведем к таким силам, по сравнению с которыми христианство вам покажется манной кашей». Занятия проходили в полукруглой зале с глухими окнами. Кто-то оставался в группе, кто-то уходил. Друзья Валентины Николаевны муж с женой артисты МХАТа приходили на все занятия. Постепенно сформировалась группа постоянных учеников. Настало время, когда все оставшиеся должны были пройти обряд посвящения, после которого выйти из секты было уже нельзя. Муж с женой пришли на посвящение на полчаса раньше назначенного времени. Их впустили в залу и оставили одних, служители ушли в соседние комнаты. Друзья Валентины Николаевны увидели, что в зале, где проходили занятия, на невысокой эстраде стоит нечто покрытое черным бархатом. Было тихо. Через некоторое время женщину стало одолевать любопытство: что под бархатом? Муж удерживал ее, говоря, что здесь все имеет свой сакральный смысл, и трогать ничего нельзя. Женщина упорно хотела посмотреть, что под бархатом. Муж не мог ее удержать. Женщина подошла к предмету, покрытому бархатом, и приподняла край покрывала. Она остолбенела, из под покрывала на нее смотрела скульптура Мефистофеля. Артисты спешно покинули залу. Они давно догадывались, что в этих занятиях оккультизмом есть что-то от чертовщинки, но воспринимали это как игру. Однако откровенно присягать Мефистофелю подобно Фаусту испугались.
Очевидно, об этих занятиях оккультистов в доме в Афанасьевском переулке не мог не знать Михаил Афанасьевич Булгаков, напрямую связанный со МХАТом. В это время он писал свой роман «Мастер и Маргарита». Получалось, что Ольга Александровна Булгакова жила в «нехорошей квартире», в доме, который мог посещать сам Булгаков. (В последние годы до войны он жил в Нащокинском переулке
в десяти минутах ходьбы от дома Ольги Александровны, там и скончался)
Стоит заметить, что я написал эти воспоминания в Крюково, в усадьбе Шмидтов-Зволинских, в старом барском доме, который в 1927 году посещал Михаил Афанасьевич Булгаков. Он приходил в гости к хозяину дома, литератору Вячеславу Александровичу Зволинскому и копался в книгах на чердаке. В этой же усадьбе жил и трудился художник Бакшеев. Он писал портреты владельцев усадьбы. О родственнике Бакшеева, поручике медиуме мне и рассказывала Ольга Александровна Булгакова.
(* В 1937 году Вячеслав Александрович Зволинский был арестован, а затем расстрелян в Мордовских лагерях.)
Все же у меня нет полной уверенности, что собрания оккультистов проходили именно в том доме, где жила Ольга Александровна, хотя описание дома совпадает. Однажды в конце восьмидесятых мне предложили книгу мемуаров, в которой приводился этот эпизод самим участником, в то время я куда-то торопился и не взял книгу, а потом она исчезла, и я не могу назвать имя автора.
С Ольгой Александровной мы уже почти не встречались, время от времени я звонил ей по телефону или узнавал подробности ее жизни от окружающих ее людей. Духовная дочь о.Александра Куликова Людмила Петровна Дрягина, героически опекавшая Ольгу Александровну, рассказывала, что Ольга Александровна вновь занялась живописью. Просила покупать ей краски, кисти. Мне очень нравились иконки Ольги Александровны. В них не было трафаретности, а наоборот присутствовала свобода духовного опыта.
Ее копии Рублева были окном в духовный мир, словно это был ее собственный духовный опыт. Хотя по стилю она больше тяготела к Дионисию.

Умерла Ольга Александровна 11 июня 1986 года в больнице от защемления грыжи. До последнего она отказывалась покидать свою квартиру. Ночью «скорая» привезла ее на операционный стол. После операции утром в семь часов она умерла, а вечером в храмах началась служба Вознесения Господня.
Отпевали Ольгу Александровну в храме Адриана и Натальи, где служил о.Александр Куликов. (* Ныне о.Александр настоятель храма Николы в Кленниках на Маросейке.) В отсутствие хора мы сами пели панихиду, я читал Апостола. Когда ехали на кладбище из храма, в автобусе было ясно ощутимо присутствие души Ольги Александровны. Она была в радости и «легко дышала», как человек, переживший тяжелое искушение и освободившийся от него.
Приехали на Хованское кладбище. Пока ждали под дождем в автобусах, в соседней группе умерла женщина. Послышались крики: «Врача! Врача!». Но было поздно. Тело женщины положили на черный мраморный парапет и накрыли красным бархатом, взятым с катафалка. Шел дождь. Сидя в автобусе, мы вспоминали жизнь Ольги Александровны, велись благочестивые разговоры о грядущей катастрофе, которая постигнет Россию. Уже произошла авария на Чернобыльской АЭС, и на устах православных были слова «звезда полынь». Говорили о разных предсказаниях. Рассказывали, как некий человек непрерывно молился Иоанну Предтече. Иоанн Предтеча явился ему во сне и сказал: «Что ты молишься мне о помощи, когда твой образ жизни не соответствует моему? Мне молятся монахи и аскеты, ты же не таков. Это святитель Николай ваш баловник.»
Мы долго блуждали по кладбищу в поиске могилы Ольги Александровны, автобус ездил по каким то аллеям, площадям, закоулкам, встречая такие же похоронные автобусы. Это был целый город со своими привилегированными районами, высотными памятниками, очередями. Очереди были везде, и на кладбище тоже. И мы ждали своей очереди.
После кладбища я заехал к Никите Вячеславовичу Зволинскому. Мы поговорили о политической ситуации. Общество бурлило. Никита Вячеславович видел в Горбачеве скрытого диссидента и говорил, что сейчас главная задача, чтобы КПСС была разрушена.
Уже поздно вечером, когда я возвращался домой, некая сила привела меня на Арбат к дому Ольги Александровны. Во дворе было темно и тихо. Дом темными глазницами окон смотрел на меня. Слабо поблескивала вывеска ломбарда. В окнах Ольги Александровны уже не горел огонек, жизнь отсюда ушла. Мне стало не по себе. Выйдя из темного двора, я смешался с толпой, гуляющей при ярком свете фонарей.

Прошли годы. За это время я получил еще несколько записок от о.Павла. Они были поразительно точны и отвечали на события моей жизни. В одной из записок он предупредил, чтобы я «поменьше думал о чем ненужном». О.Павел видел мои тайные помыслы.* И в каждой записке было предупреждение, чтобы я держался своего духовника. Еще не раз меня посещали искушения в адрес духовника, но преступить слово преподобного было нельзя. О.Павел умер в ноябре 1991 года. Почти никто не знает, где он похоронен. Такова была его воля.
Ломбард в Большом Афанасьевском переулке все также действует. В квартире Ольги Александровны располагается отдел «Оценка антиквариата». В бывшей кухне, где раньше стояло ложе Ольги Александровны, за столами сидят молодые люди в галстуках и строгих костюмах, они оценивают золото и отсчитывают деньги. Подворотня дома превращена в кафе, над ней красуется вывеска «Арба». В полукруглом зале, где проходили собрания оккультистов, теперь находится Рулетка. Народ веселится. Кругом бурлит пестрая и праздничная толпа. Иногда бывает слышен мощный благовест со стороны вновь построенного Храма Христа Спасителя. Николай Васильевич все также улыбается, стоя на бульваре названным его именем, а со стен псевдоготического дома на людей все также взирают персонажи средневековья, рыцари, короли и химеры. Жизнь продолжается.

Сергей Федоров
ноябрь 2002 г.

*) Оптинский старец Варсонофий, отвечая на вопрос, кто такие духовные люди, писал своему чаду, находившемуся в Петербурге: « Ты находишься за тысячу верст от Оптиной и думаешь, что ты далеко от меня, и я тебя не вижу. А я вижу, о чем ты думаешь» (неточная цитата)

В 2003 году в издательстве Православного Свято-Тихоновского БогословскогоИнститута вышла книга посвященная о.Павлу Троицкому. Среди воспоминаний и свидетельств священников, духовных чад о.Павла, большой раздел занимают воспоминания и материалы предоставленные игуменией Иулианией (Кледой). В восьмидесятые годы молодая девушка Мария Каледа, (дочь о.Глеба Каледы) решила посвятить себя монашеской жизни. В эти годы она получила от о.Павла несколько больших и ласковых писем, касающихся ее несостоявшегося замужества и выбора монашеского пути. Одно из писем особенно остановило мое внимание.
Мария Каледа помогала одной старушке, которая постоянно стремилась покончить жизнь самоубийством. Она была прикована болезнью к постели, и, как ей казалось, отравляла жизнь сыну и невесткам (сначала одной, потом другой). Просила Марию помочь ей уйти из жизни. И однажды даже осуществила свое намерение. Однако ее вернули к жизни. Мария описывает как ей было тяжело физически помогать этой старушке. На нее наваливалась какая-то тяжесть, она не могла молиться, ее все раздражало, она была неспособна что-либо делать. В январе 1986 года Мария получила письмо от о.Павла, в нем были такие строки: «Радость моя, ты очень осторожно помогай страждущим, я тебе говорю из опыта. Один человек ходил к старушке, как будто бы верующей (она лежачая больная), приходил домой сам не свой: не хочет идти к духовнику, хочет бросить работу, грубит своей больной матери, а оказалось – она делала попытки самоубийства, и эти мысли ее не оставляли. Там темная сила, а мы слабые духовно. Уж куда нам помогать страждущим... Божие благословение да будет с тобой.
Спасибо тебе за заботу обо мне.
Храни тебя Господь.
Иеромонах Павел 30.12 1985г.»

О.Павел видел мысли Ольги Александровны Булгаковой. Она говорила мне, что разные мысли одолевают ее, но не раскрывала какие именно.

Цветы
На Троицу 14 июня 1983 г., когда о.Всеволод вышел с цветами на ступени храма, где его окружили люди, я подумал: «Почему священники на Троицу выходят с цветами?»Подошел под благословение. О.Всеволод, глядя мне прямо в глаза, вдруг произнес: «Почему мы приходим на праздник Троицы с цветами? Потому что через свое освящение человек освящает весь мир, каждую травинку.»Благословив всех подошедших, о.Всеволод вместе с Агриппиной Николаевной сели в машину такси, стоявшую у дверей храма.
Я по обыкновению сделал короткую запись в дневнике о службе о.Всеволода с упоминанием этого диалога. В то время я не имел ни малейшего представления об о. Павле Троицком. Через девятнадцать лет в 2002 году мне посчастливилось читать письма о.Павла к о.Всеволоду. В письме от 4 июля 1983 г. я прочитал такие строки:
« Дорогой о.Всеволод! сердечно благодарю Вас за службу на Вознесение, за проповедь. Все я получил, все у меня есть. А вот служба на Троицу – слишком тяжело, старайтесь не служить с Тимаковым. Эта служба у меня есть. Ваш голосок слабенький. А когда вы вышли садиться в машину, сказали слово о значении цветов – это было утешительно! ... и т. д.
21 января 2002 г.

Через месяц после смерти о.Всеволода Шпиллера, 7 февраля 1984 года, в празднование иконы Божией Матери «Утоли моя печали» в Николо-Кузнецком храме, где находится эта икона, литургию служил патриарх Пимен. По окончании литургии, когда духовенство вышло на середину храма для приветственного слова патриарху, иподьяконы патриарха вышли на солею и патриарх остался один в алтаре перед престолом, ему было явление о.Всеволода.
Уже во время служения литургии, во время призывания Святого Духа на дары, о.Всеволод, как духовный настоятель храма, присутствовал в алтаре, однако стал видим патриарху, когда все вышли из алтаря. Явление о.Всеволода было с правой стороны от престола. Старец из света, как из облака, ласково обратился к патриарху: «Ваше Святейшество!» Патриарх вздрогнул. Увидев о.Всеволода, «всхлопотался» духом и с сокрушением сердца, со всею искренностью просил прощения у о.Всеволода и молитв. О чем была краткая беседа, что сказал о.Всеволод, знать не дано.
Когда патриарх вышел на амвон, с приветственным словом к нему обратился о.Владимир Тимаков, он сравнивал патриарха с апостолами Петром и Павлом и с Ангелом. После приветственного слова, которое патриарх выслушал, не глядя на о.Владимира, он обратился к прихожанам храма, благодаря их за то, что они пригласили его на свой храмовой праздник, говорил как трудно послушание патриаршества, и просил молитв о себе, упомянул, что особенно Бог слышит ночные молитвы.
После литургии патриарх, не задерживаясь в храме, сразу уехал.
В эти дни решался вопрос, кто после смерти о.Всеволода будет настоятелем храма. Во время явления о.Всеволод был как бы в белоснежных одеждах, но только облеченный светом. Удивительный мир и ясность души. Созерцать о.Всеволода можно было, минуя алтарную преграду. Это явление вне измерений видимого мира. Кажется, священники были тоже в белых облачениях. Возникало ощущение единства небесной и земной Церкви.
Через несколько времени настоятелем Николо-Кузнецкого храма был назначен священник о.Владимир Рожков, бывший настоятель храма Трифона мученика, что было полной неожиданностью как для прихожан, так и для священника, претендующего на настоятельство

Рисунок "Явление прт. Всеволода Шпиллера патриарху Пимену 7 февраля 1984г. Николо-Кузнецкий храм. Праздник иконы Божией Матери "Утоли моя печали"