Священник Сергий Кобзарь. Почему я не могу оставаться баптистом и вообще протестантом. Священник Сергий Кобзарь: Мой путь от баптизма к православию

Привожу две главы из книги бывшего баптисткого пастора Кобзаря Сергея, ныне о. Сергия. Всю книгу можно прочесть по ссылке . Посвящается ищущим Истину протестантам. Очень рекомендую прочесть всю книгу, т.к. в ней разобраны, пожалуй, все основные возражения, недоумения и вопросы.

Предисловие

Эта книга является, по сути, свидетельством моей веры и описанием результатов моих духовных поисков, моего пути от баптизма к Православию. Здесь я хочу представить те главные библейские, богословские, исторические и другие аргументы, которые убедили меня или даже просто заставили принять Православие; хочу предоставить "отчет в своем уповании" (1 Пет.3:15) и потому намерен не только свидетельствовать о своем обращении, но и защищать свою веру.

Данная книга является несколько откорректированным и дополненным вариантом той работы, которую я написал как раз перед своим уходом из баптизма для объяснения своего шага. Поэтому чаще всего в местоимения "мы" и "нас" я включал и себя (в то время еще протестанта).
Посвящаю свой труд, прежде всего, тем протестантам, которым будет интересно, пусть даже из любопытства, узнать о причинах моего обращения в Православие. Прошу лишь моего дорогого читателя дочитать книгу до конца и только затем уже составить свое отношение к ней, её автору и, возможно, вообще к Православию.
Верю также, что и для моих новых братьев и сестер, православных, эта книга послужит для большего ободрения и умножения Веры.

Отзывы о книге, свидетельства об обращении протестантов в Православие, заказы на книгу, предложения по издательству книги, а также добровольные пожертвования для противосектантской проповеди автор просит высылать по адресу:

Кобзарь Сергей Александрович
ул. П. Лумумбы, д. 3-А
г. Артемовск, Донецкая область
Украина, 84507
Тел.: (06-274) 2-46-03
E-mail: [email protected]

P.S. На данный момент, готовится исправленная и переработанная версия этой книги. С Божией помощью, возможно новое издание появится в начале 2010 года.

О таинстве Священства

Без священства Церковь - как стадо без пастыря. Священство настолько важно для Православия, что на вопрос: «Когда поместная церковь является Церковью?», дается ответ: «Когда есть священник - есть и поместная церковь». Т.е. Церковь понимает, что Она может быть без храмов и монастырей, без обрядов и церковной утвари, но не без священства. Таким образом, все поместные церкви сосредоточены вокруг своего пастыря, т.к. он только имеет право совершать Таинства и священнодействия. Мы же отвергаем священство как особый чин, хотя это только на словах, как будет показано ниже. Сейчас же рассмотрим главные библейские основания для священства.

Первое место - это Ин. 20:21-23: «...как послал Меня Отец, так и Я посылаю вас. Сказав это, дунул, и говорит им: примите Духа Святого... кому простите грехи, тому простятся; на ком оставите, на том останутся ». Подобные места находятся в Мф.16:19; 18:18, где Христос дает Апостолам еще право вязать и развязывать, т.е. устроять Церковь. Для протестантов эти места Писания одни из нелюбимых. Сектантам вообще постоянно в Писании либо чего-то не достает, либо что-то мешает. Вряд ли вы услышите когда-либо проповедь на эти места или хорошее объяснение им. Что за Духа передал Христос Апостолам? А что же они получили в Пятидесятницу? И что это за власть прощать грехи, данная людям? Только в Православии я услышал как нельзя лучшее объяснение этим местам. Дух Святой здесь был дан только 12 Апостолам, и никому более, как власть и особая благодать для совершения Таинств. Эту власть Апостолы потом передавали через рукоположение епископам и пресвитерам в таинстве Священства (1 Тим. 5:22; 2 Тим. 1:6; Тит. 1:5).
Остальные Таинства совершались также только Апостолами и их преемниками. В приведенных выше местах Апостолам дано право прощать грехи (таинство Исповеди). Крестили также Апостолы и их преемники (таинство Крещения). Передавать Духа Святого через рукоположение крестившимся было дело священства - Деян. 8:17 (таинство Рукоположения или Миропомазания). Исцелять больных через помазание их елеем также заповедано пресвитерам Церкви - Иак. 5:14 (таинство Елеоосвящения). О браке хотя нет примеров в Евангелии, но, нет сомнения, что и это Таинство совершалось пресвитерами.
Таким образом, в Церкви с самого начала существует трехчинное священноначалие: епископский, пресвитерский и диаконский чины. В Новом Завете трудно выделить разницу между епископом и пресвитером по той простой причине, что эти слова использовались взаимозаменяемо (см. напр. Тит. 1:5, 7) и это закономерно, т.к. пресвитер есть и епископ (т.е. блюститель), а епископ есть и пресвитер (т.е. старейшина). Но неправильно думать, что все они были равны по чину. В Новом Завете терминология в этом отношении еще не была строго определена, и для того, чтобы понять различие между епископом и пресвитером, нужно обращать внимание не на то, каким словом называется священнослужитель, а на права и метод поставления пресвитеров. Тут же мы увидим, что Тит и Тимофей были епископами, а не простыми пресвитерами.
Во-первых, Тимофей имел право принимать обличения на пресвитеров, а также самому обличать их (1 Тим. 5:19-20), т.е. он стоял над пресвитерами и был епископом.
Во-вторых, епископы имели право рукополагать пресвитеров в одиночку на свое усмотрение (Тит. 1:5; 1 Тим. 5:22), в то время как о Тимофее известно, что он был рукоположен несколькими епископами и Ап. Павлом (1 Тим. 4:14 ; 2 Тим. 1:16). Так об этом и сказано в правилах апостольских, документе I-го века.
Правило 1: «Епископа да поставляют два или три епископа».
Правило 2: «Пресвитера и диакона и прочих притчетников да поставляет один епископ».
Отец А. Мень, прекрасный знаток церковной истории, утверждает: «С первых веков Церкви установлено 3 степени священства: епископ, священник, диакон» . И эта трехступенчатая иерархия преемственности священства через рукоположение передается в Православной Церкви с первого века беспрерывно: Апостолы передали эту власть своим сотрудникам и преемникам; те передали следующим, и так это передается до сего дня.
Варжанский приводит полный список епископов по порядку по линии Русской Церкви, от Апостола Андрея и до наших дней .
Еще Климент Римский, который был епископом в Риме с 92-го по 102-й год, утверждал важность законности апостольской преемственности . Иерархическое, трехчинное устройство Церкви было, бесспорно, создано самими Апостолами . И эта преемственность никогда не прерывалась в Церкви и не может быть прервана так, чтобы появилась нужда Богу иначе, чем посредством рукоположения законных апостольских преемников поставлять епископов и пресвитеров, т.к. Церковь, по обетованию Христа, уничтожена быть не может. Церковь с первых веков понимала, что без иерархии, без священства Она не может существовать, и всегда осуждала всякое самочинство и расколы.
Вот некоторые из цитат ранних Отцов Церкви, которые приводит Архимандрит Илларион: «Между прочим, Климент пишет: «Апостолы благовествовали нам от Господа Иисуса Христа; Иисус Христос был послан от Бога. Итак, Христос от Бога, а апостолы от Христа: и то, и другое было в порядке по воле Божией. Приняв повеление, апостолы, совершенно убежденные Воскресением Господа нашего Иисуса Христа и утвержденные в вере словом Божиим, с полнотой Святого Духа вышли, благовествуя наступающее Царство Божие. Проповедуя по городам и селам, они поставляли первенцев им, по испытании их духом, епископами и диаконами для будущих верующих» (гл. 42). «Апостолы наши знали через Господа, что будет раздор о епископском достоинстве. По этой самой причине они, получив совершенное предвидение, поставили вышеназванных и потом дали закон, чтобы, когда они почиют, другие испытанные мужи приняли их служение» (гл. 44).
Всего через 2 десятилетия священномученик Игнатий Богоносец со своего пути в Рим на страдания пишет послания к различным Церквам и всюду убеждает покоряться иерархии. «Ничего не делайте без епископа и пресвитеров. Не думайте, чтобы вышло что-либо похвальное у вас, если будете делать это сами по себе», - пишет святой Игнатий магнезийцам (гл. 7:1). «Делающий что либо без ведома епископа служит диаволу», - пишет он смирнянам (гл. 9:1). «Кто будет почитать себя выше епископа, тот пропал совершенно», - пишет святой Игнатий ученику своему Поликарпу, епископу смирнскому (гл. 5:2). Без иерархии, по учению святого Игнатия, нет Церкви (послание к траллийцам, глава 3:1). «Которые суть Божии и Иисус Христовы, те с епископом», - читаем мы в его послании к филадельфийцам (гл. 3:2)» .
Церковь никогда не верила во «всеобщее священство», а признавала церковную иерархию и особых священников и епископов, имеющих власть устроить Церковь и совершать тайнодействия. Иоанн Златоуст пишет: «Если кто размыслит, сколь важно то, чтобы, будучи еще человеком, обложенным плотию и кровию, присутствовать близ блаженного и бессмертного естества, то увидит ясно, какой чести удостоила священников благодать Духа. Ими совершается жертвоприношение, совершаются и другие высокие служения, относящиеся к достоинству и спасению нашему. Еще живут и обращаются на земле, а поставлены распоряжаться небесным и получили власть, которой не дал Бог ни Ангелам, ни Архангелам».
Григорий Нисский замечает о только рукоположенном священнике: «Быв вчера и прежде одним из простого народа, вдруг является он наставником, предстоятелем, учителем, совершателем сокровенных таинств... он преобразился в невидимой душе к лучшему невидимою некоторою силой и благодатью».
Св. Амвросий пишет: «Кто дает благодать единства: Бог или человек? Без сомнения ответим: Бог. Но Бог дает ее через человека. Человек возлагает руки, а Бог изливает благодать... епископ посвящает в сан, а Бог сообщает достоинство» .
Итак, без установленного Христом священства нет Церкви.

Что же сделали баптисты? Мы сделали как раз то, от чего предостерегали Писание и Святые Отцы. Мы самовольно отвергли всякую богоутвержденную власть епископов, посчитали себя выше их, установили по своему произволу свою иерархию. Мы отвергли священство как особый чин, преемственность, хотя Писание предупреждает о невозможности делать такое: «И никто сам собою не приемлет этой чести (священства), но призываемый Богом, как и Аарон. Так и Христос не Сам Себе присвоил славу быть первосвященником... » (Евр. 5:4). Т.е. эту честь сам себе никто не может присвоить и сам сделаться священником.
В Числ. 16 описан случай, когда некоторые люди захотели быть священниками, не имея на то права, и как жестоко они были за это наказаны. А откуда мы получили право священнодействовать и поставлять других пасторов? Ведь это право всегда, начиная с Апостолов, передается законными епископами другим через таинство Священства, через рукоположение, и так же делается и у нас сейчас, но кто вначале, при возникновении баптизма, передал нам эту власть? Это, возможно, важнейший момент для решения вопроса: «является ли протестантизм частью Церкви?». Наше рукоположение пошло, как известно, от западных реформатов или ни откуда, т.е. наши первые братья сами, без чьего-либо рукоположения стали пасторами и совершали «таинства», не заботясь о необходимости иметь на то законное право. Но если даже все были рукоположены западными реформатами - имеет ли это рукоположение силу?
Во-первых, реформаты были католиками, а католики сами потеряли это право, когда отделились от Церкви. Раскол в 1054 г. не был расколом Церкви на 2 равнозначные ветви, как это принято считать протестантами. Это было отделение, отпадение католичества от Церкви. Епископ римский объявил себя наместником Христа на земле, папой уже в совершенно ином смысле и, таким образом, нарушил вековое устройство Церкви, определенное самими Апостолами. До этого высший чин был апостольский, епископский, и епископ римский был почетнейшим среди других епископов, т.к. под его началом была наибольшая епархия. Но по чину он был равный остальным, так же, как и Апостолы Петр, Иаков и Иоанн были равными по чину с остальными Апостолами, хотя и были почетнейшими среди них, столпами (Гал. 2:9), а Петр - еще более почетнейшим из этих троих. Но этого оказалось римскому епископу мало, и он присвоил себе не просто больше почета, но высший чин, Христов. Он захотел сам иметь полную духовную и административную власть над остальными епископами и стать главою всей Церкви, но восточные патриархи ему сказали, что у Церкви не может быть две главы .
Второе новшество заключалось в том, что теперь он захотел быть голосом Церкви. До этого решение собора епископов и пресвитеров считалось голосом Церкви. Теперь же епископ римский присвоил себе это право самому, и то, что он говорит ex cathedra, стало считаться гласом Церкви. Т.е. очевидно, что не Православие откололось от католицизма, а католицизм от Православия. Восточная Церковь не вносила ничего нового и осталась после раскола католиков такой же, как и была прежде (обратите на это внимание!), а Запад внес новое в устройство Церкви и раскол, нарушив 2 важнейших принципа устройства Церкви, которые были в Ней прежде и остаются до сих пор - трехчинная иерархия и соборность.
Ведь всякая ересь заключается в том, что она приносит новое учение, которого Церковь раньше не знала. Ап. Павел пишет: «Учениями различными и чуждыми не увлекайтесь... » (Евр. 13:9). Вера неизменна: она «однажды была передана святым » (Иуд. 3). 10 веков прежде и до сих пор в Церкви соблюдается соборность и трехчинная иерархия. Запад же внес новые догматы, новое учение и раскол и отпал от Церкви.
Кроме того, даже если статистически подумать: если один епископ остался на одной стороне, а 4-ре на другой, то кто от кого отделился? А на момент раскола было 5 епископов: Иерусалимский, Римский, Антиохийский, Александрийский и Константинопольский.
Ведь не нужно быть большим богословом и аналитиком, чтобы понять, что причина этого разделения кроется в гордости папы римского: «Я теперь наместник Христа на земле; я главнее всех других епископов; то, что я теперь буду сам говорить и решать - непогрешимо».
Написано: «По плодам их узнаете их » (Мф. 7:16). Смотря же на историю католицизма после разделения, можно сразу видеть эти плоды отступления; плоды того, что Дух Святой отошел от них: крестовые походы, которые начались спустя несколько лет после отпадения Запада от Церкви, инквизиции, индульгенции, догматы о чистилище и непорочном зачатии Девы Марии, обязательное безбрачие священников, моральное разложение клира и всего католичества вообще, дальнейшее развитие догмата о папе и др. Это ведь ужасно! Католики по благословению своих пап с оружием в руках шли в завоевательные походы, и воевали они ведь не только против мусульман, но громили православных, разрушали храмы. Однажды на Афон высадились католики и принуждали православных отслужить с ними мессу, но те отказали им и заперлись в башне, но католики сожгли ее вместе со всеми монахами, которых было 27. Останки тех монахов до сих пор хранятся на Афоне.
Был другой случай, когда католики все же уговорили некоторых монахов отслужить с ними мессу, но во время службы храм обрушился, и все погибли.
Был еще недавно случай, когда по какому-то упущению на этот святой полуостров высадились 2 католических кардинала, в результате чего 4-ро суток шел сильнейший ливень, чего никогда прежде не бывало. Ливень причинил немало вреда. Могло ли все это и подобное этому случаться, если католики были бы Церковью? Таких случаев после раскола в истории Церкви происходило просто множество.
А инквизиции? Столетиями по благословению пап католики неистово пытали, жгли, убивали сотни тысяч людей. Правильно Лютер говорил, что если есть ад, то католичество находится как раз над ним. Отступив от истины, католичество под руководством своего антихриста стало одним из передовых отрядов этих врат адовых, пытающихся одолеть Церковь. Все это происходило, равно как и отступления в догматах, уже после их откола от Церкви. Таким образом, католики, отколовшись от Церкви, будучи отлученными от Нее, не имели власти передать власть священства нам.
Во-вторых, если даже предположить, что католики - это часть истинной Церкви, то реформаторы были отлучены като-ликами и тоже не имели этой власти.
В-третьих, многие реформаторы и не были священниками, а если Лютер и был, то он был не епископом и не мог рукополагать пресвитеров т.к. это может совершать и всегда совершал только епископ. Златоуст пишет: «Одним правом рукоположения возвышаются епископы, и только этим, кажется, преимуществуют пред пресвитерами» . Ведь мы утеряли не только саму преемственность, но и сам трехчинный строй церковной иерархии. У нас пасторов рукополагают другие пасторы, хотя всегда в Церкви это совершалось только епископами.
В-четвертых, если пойти еще дальше и предположить, что Лютер был законным епископом, то все равно сам он не имел бы право поставить других епископов, а только пресвитеров, т.к. епископа могут поставить минимум другие два епископа. В этом случае протестантское священство закончилось бы со смертью рукоположенных Лютером священников. В общем, нет у нас ни одного шанса на сохранение преемственности. Мы ее утеряли - это факт.
Но это нас и не сильно беспокоит. На сохранении своей преемственности протестанты обычно и не настаивают. Мы приводим 1 Пет. 2:9 как основание для того, что священники вообще не нужны нам: «Но вы - род избранный, царственное священство, народ святый, люди, взятые в удел ». Таким образом, всеобщее священство стало одним из главных лозунгов реформации. Нам священники не нужны, т.к. «...мы имеем такого Первосвященника, который воссел одесную величия на небесах... » (Евр. 8:1). Но давайте разберемся с этим.
Во-первых, в 1 Пет. 2:9 Петр цитирует Ветхий Завет, где Бог обращается ко всему народу: «А вы будете у Меня царством священников и народом святым » (Исх. 19:6). Весь народ был царством священников, тем не менее, это не мешало Богу поставлять священников особо для священнодействия. Это очень важно!
Во-вторых, Бог предсказал в Ис. 66:18-22, что образует новое священство, имея в виду, конечно же, Церковь - так это комментируют и протестантские толкователи однозначно, да и другого значения этого места быть не может: «Из них буду брать также во священники и левиты ».
Кроме этого Павел пишет, что Бог поставил в Церкви Апостолов, пасторов и т.д. (Еф. 4:11). И Бог их поставляет и по сей день, только в Церкви и через Церковь, а не вне Ее. Священниками же пресвитеры называются потому, что священнодействуют, совершают Таинства. И они не мешают и не упраздняют Христово первосвященство. Ведь пасторы же не устраняют Христова пасторства? Мы же не говорим: «Не надо нам пастыря, т.к. у нас один Пастырь - Христос».
Ап. Павел говорит также, о чем мы уже упоминали, что спасет некоторых людей, и Тимофею тоже говорит, что «спасешь себя и слушающих тебя ». Но мы и здесь не спрашиваем, как это кто-то может спасти, кроме Христа, и не говорим: «Не надо нам никаких спасителей, т.к. у нас один Спаситель». Писание называет Бога Князем (Ис. 9:6), но в то же время говорит и о других князьях, людях и ангелах (Быт. 23:6; 1 Пар. 12:27; Дан. 12:1). Бог называется также Царем, но мы знаем и о людях царях - Давиде, Соломоне и др. Только Бог есть Господь, но в Писании и люди называются господами (Ин. 12:21; Гал. 4:1; Отк. 7:14) . Мы допускаем, что это возможно, т.к. понимаем, что Бог есть Царь, Князь, Господь в самом высшем смысле. Если все суммировать, то Библия говорит, что только Бог есть Пастырь, Первосвященник, Отец, Учитель, Наставник, Князь, Царь, Господь, Спаситель, но в то же время и людям дает те же наименования, и это никак не оскорбляет Бога и не отнимает у Него верховного права носить эти имена и титулы. Христос просто разделяет свои роли со своими «соработниками » (1 Кор. 3:9) или, лучше сказать, как раз и делает свою работу через них. Поэтому священство и ходатайство человеческое не противоречат Писанию, а, наоборот, обосновываются им и не устраняют Христова первосвященства и посредничества.
Кроме этого, разве мы сами на деле отвергаем священство? Ведь мы отвергаем его только тогда, когда нужно оправдать свое самочинное священство, свой раскол. Кто мне, к примеру, не рукоположенному протестантами, позволит совершать таинства или то, что у нас есть вместо них: крестить, совершать хлебопреломление, сочитывать, благословлять детей, рукополагать пресвитеров? Почему я не могу создать свою церковь, покрестить уверовавших, рукоположить пресвитеров? Почему нет? Ведь я тоже царственное священство! Ведь никто не признает мои действия законными, такого самочинства никто не одобрит.
Более того, в большинстве своем мы полагаем, что и проводить служения имеет право только рукоположенный служитель. Один проповедник мне рассказывал, что пастора долго не было, и он начал собрание сам - так его потом немало за это ругали. Но наши основатели сделали именно это: они присвоили сами себе право совершать тайнодействия, крестить, причащать и пр., т.е. то, что мы не позволили бы сделать никому сейчас. Как же мы Церковь, если у нас нет законного священства? Представьте, что Симон волхв или кто другой в первом веке, не получив власти от Апостолов подавать Духа, стал бы все же сам от себя рукополагать присвитеров, совершать таинства и пр. Были бы его действия законными и имеющими силу? Нет, но это делаем мы с вами сейчас. Не получив этой власти по преемственности от законных епископов, мы называем себя пасторами, Церковью, совершаем таинства, которые, конечно же, недействительные.

Я спрашиваю сейчас вас, протестантские пасторы: какое право вы имеете называться пасторами и священнослужителями? Кто поставил, кто рукоположил вас? Знаете ли вы, что служите, пусть и бессознательно, дьяволу, и что рука, возложенная на вас, была его рукой, благословившей вас на войну с Богом и Его Церковью? Наказаны вы будете, если не обратитесь, так же, как те самозванцы с Числ. 16 гл. Вы скажете, что вас призвал Бог, как Ап. Павла, непосредственно. Основатели большинства сект и религий, существующих в мире, тоже считают, что их призвал Бог. Если Ап. Павла и призвал Бог непосредственно, то результатом этого призвания стало присоединение его к Церкви, хотя он имел немало трудностей с этим, т.к. его долго не принимали за своего. Он крестился в Церкви; он признал авторитет Апостолов и пошел к ним. Он не стал создавать своей секты отдельно от Церкви.
Если же результатом нашего призвания стал раскол, отделение от Церкви, создание новой секты - не Бог, значит, нас призвал. Христос говорил, что и дьявол не воюет сам против себя, иначе царство его распадется (Мф. 12:25-26). Как же Бог может призвать кого-то на войну со Своей Церковью, на раскол, на разделение?
Оправдывая свое священство, мы говорим, что Церковь отступила и священники много грешили, а потому Бог отверг их. Я согласен, что все священники - грешные люди, но устраняют ли грехи священства их право священнодействовать? Мы уже говорили в 12 главе I-й части о том, что грехи других не служат причиной для разделения и создания своей церкви. Вот еще некоторые примеры грехов священства в Писании. Ап. Иаков пишет, что «все мы много согрешаем » (Иак. 3:2). Ап. Иоанн также утверждает: «Если говорим, что не имеем греха, - обманываем... » (1 Ин. 1:8). Каждый священник как человек согрешает, но это не устраняет его права на священство. Неужели наши пасторы все безгрешные? Ап. Петр лицемерил, но не лишился своего апостольства (Гал. 2:13). Ап. Павел и Варнава согрешили, не уступив друг другу, но тоже остались Апостолами (Деян. 15:36-40). Кроме Тимофея, все сотрудники Ап. Павла были корыстолюбивы, но не лишались своего положения (Фил. 2:20-22). Каиафа был ужасным человеком, но не лишался своего первосвященства, и Бог даже дал ему пророчество ради его первосвященства (Ин. 11:51). Ап. Павел признавал, что и плохого первосвященника нельзя поносить и не отвергал его священства, хотя, казалось бы, имел на то основания - ведь начался уже век Церкви (Деян. 23:5). Сыновья Илии были большими грешниками и прелюбодеями, и Сам Господь проклял их. Но они еще не меньше 10 лет совершали служение, и народ ходил к ним, и их священство было действительным! (1 Цар. 2:12-36).
Т.е. грех священников не устраняет их права священнодействовать до тех пор, пока Церковь или Бог через какие-то обстоятельства не устранит священника от служения. За свои грехи каждый будет отвечать перед Богом, и со священника Бог спросит гораздо строже, чем с рядового верующего. Ради людей же, приходящих ко священнику, Бог продолжает совершать Таинства через него независимо от уровня его личной святости и давать ему мудрость, что посоветовать человеку, когда тот к нему обращается. Проволока может быть ржавая, но через нее все равно идет ток. Через дырявую трубу также вода доходит, хотя и с некоторыми потерями. Так и через грешного священника (праведного нет ведь ни одного) благодать все равно подается.
Хотя, хочу повториться, протестанты знают о священниках, как правило, только по искаженным слухам и имеют совершенно превратное представление о них. К тому же, мы сами на деле признаем, что грехи пресвитеров не лишают их права на служение. Я как-то присутствовал на встрече некоторых пасторов и руководителей, где обсуждалась деятельность одного из наших высших пресвитеров. Приводились множество потрясающих фактов того, как этот человек нечестиво действует. Я не буду приводить этих фактов и судить, правда это или неправда, но хочу обратить внимание на то, чем закончился этот разговор. Решили ли братья, что это страшные грехи и нужно отделяться? Как раз наоборот. Решили терпеть, пока Бог не смилуется над нами и не даст хорошего старшего пресвитера, но не отделяться, ведь он все же помазанник Божий. И когда этот «помазанник» совершает таинства и рукоположение, его действия считаются истинными и законными. Кроме этого, мы сами себя убеждаем, что попы - страшные грешники, о чем говорилось уже выше. Нравственный уровень священнослужителей в Православии всегда был намного выше, чем у какой бы то ни было другой группы людей.
В газете (или журнале) «Юридический вестник» за 1881 г. была приведена статистика уголовных преступлений, совершенных в России за 1873-77 года. Из каждых 100.000 дворян предстали пред судом 910 чел.; из ремесленников и купцов - 110 чел.; из крестьян - 36; из духовенства - 1 человек . Зелинский дает оценку русского священства: «Обыкновенный русский священник - не проповедник, не миссионер, но он человек, как правило, незамутненной, непоколебимой веры...» . Мои личные наблюдения, в общем, совпадают с этой оценкой.
Поэтому еще раз хочу спросить: по какому праву мы отделились от Церкви и создали свое самочинное священство, если его не приемлет никто сам по себе; если Церковь никогда не умирала; если грехи священства и по Библии, и по нашему пониманию на практике не устраняют права священнодействовать и быть священником?

Итак, в Церкви Бог установил священство, трехчинную церковную иерархию. Это право и власть на священнодействие и совершение Таинств передается в Церкви Православной через рукоположение до наших дней. Только в Ней сохранилась апостольская преемственность неповрежденно. Вне этой преемственности не может быть Церкви, т.к. никто не может принять на себя это право сам по себе. Священство протестантов, таким образом, самочинное, самозванное, и это - большой грех пред Богом, это - святотатство. Это все равно, что я сам, не будучи священником, по причине, что мне что-то не нравится в моей Церкви, выйду из нее, организую свою, буду совершать все таинства и поставлять пресвитеров.
Кроме того, Церковь не отступала никогда от Бога, «верный остаток», как и в древнем Израиле, в Ней всегда оставлся. Поэтому не было никакой причины создавать свое самочинное священство баптистам и другим протестантам. Грехи духовенства намного меньше, чем они нам кажутся: часто мы их сами придумываем и раздуваем, и грехи не устраняют их права на священство. Мы, оставшись без священства, лишились Таинств Церкви, т.е. самой жизни Церкви как Тела Христа. И это является одной из самых важных причин, по которой я не могу оставаться протестантом.

О таинстве Причастия

Можно с уверенностью сказать, что Причастие или Евхаристия является сердцем Православия. Наверное, прав был сказавший, что кто понял таинство Причастия - понял Православие. Основное несогласие у нас с православными по этому вопросу заключается в том, что мы считаем евхаристические Дары (хлеб и вино) символами Тела и Крови Христовой и основным смыслом Причастия - воспоминание о страданиях и смерти Христа. Православные же считают, что хлеб и вино реально становятся Телом и Кровью Христа после молитвы священника, т.е. совершается их пресуществление в Тело и Кровь Христовы, хотя они и остаются в виде хлеба и вина.
Основной же смысл Евхаристии - реальное причастие Христа и вхождение в общение с Ним. Протестантам кажется такое мнение просто смешным и безумным, но давайте разберемся и с этим вопросом.

Начнем с библейских свидетельств. Христос говорил о Причастии: «Я - хлеб живый... ядущий хлеб сей будет жить вовек; хлеб же, который Я дам, есть Плоть моя... если не будете есть Плоти Сына Человеческого и пить Крови Его, то не будете иметь в себе жизни... Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь пребывает во Мне и Я в нем... ядущий хлеб сей будет жить вовек... » (Ин. 6:51-53). Это обещание дать Плоть и Кровь свою в пищу Христос исполнил на вечере. Преломив хлеб, Он сказал: «Приимите, ядите: сие есть Тело Мое » (Мф. 26:26-28). И главный вопрос в следующем: говорил здесь Христос символически или Он имел в виду то, что хлеб и вино реально есть Его Плоть и Кровь?
Прежде всего, обратим внимание вот на что. Известный протестантский пастор и писатель Джош Мак-Дауэлл в своей книге «Иисус» приводит несколько доказательств божественности Христа. В одном из них он рассматривает место Писания: «Я и Отец - одно » (Ин. 10:30). Так вот как понять эти слова - прямо или как-то символически, что Христос просто в одном союзе с Отцом, как утверждают расселисты? Автор доказывал, что понимать нужно прямо на основании реакции слушателей. А как поняли Христа слушатели? Они поняли Его прямо, т.к. взяли камни, чтобы побить Его за богохульство (Ин. 10:33). Т.е. слушатели поняли Его правильно, и Христос не стал объясняться, что вы, мол, не так Меня поняли, Я не то имел в виду, тем самим подтвердив то, что его поняли правильно.
Теперь применим этот принцип к нашей ситуации. Какая реакция была у учеников Христа, когда Он им сказал о Своей Плоти и Крови? «Многие из учеников Его, слыша то, говорили: какие странные слова! Кто может это слушать? » Они поняли Его слова как нельзя прямо и, естественно, не могли вместить этого. Но Христос не только не говорит им, что Он не то имел в виду и говорил символически или образно, а ставит вопрос еще острее, говоря, что это не могут вместить неверующие, а только те, кому дано от Отца (Ин. 6:61-65).
Окончательная реакция учеников была такова: «С этого времени многие из учеников Его отошли от Него и уже не ходили с Ним » (66 ст.). Христос же не только не стал их удерживать, но еще и оставшихся спросил: «Не хотите ли и вы отойти? ». Как тогда те ученики не могли принять Христово учение о Причастии, так и сейчас многие (прежде всего протестанты) этого не могут принять. Ведь если бы Христос говорил символически, то такая реакция учеников была бы просто невозможна. Ведь когда Христос говорил символически о том, что Он есть дверь, виноградная лоза, путь - это не вызывало никаких подобных реакций, и никто не бросал из-за этого следовать за Христом. Да и Христос не сказал бы, что это непросто и не все могут понять это, а только те, кому дано от Отца. Ведь если Он имел в виду символ, то что здесь можно не понимать? Такая ситуация вообще не могла бы развернуться, тем более, с такой серьезностью. Подумайте над этим! И то, что мы сейчас тоже не принимаем этих слов, соблазняемся этим и часто просто высмеиваем идею пресуществления, говорит как раз о нашей принадлежности к той группе отошедших учеников.
Когда я исповедал перед нашими двумя пасторами свою веру в пресуществление - каждый высказал свою реакцию. Один сказал, что я закончу Семеновкой , другой же назвал это «каннибализмом каким-то». Как это страшно! Ведь сказать, что это сумасшедшая идея, каннибализм и «кто может это слушать » (Ин. 6:60) - по смыслу одно и то же. Хотя в словах учеников Христа присутствует лишь признание того, что они абсолютно этого не понимают и не способны вместить. «Каннибализм» - это уже кощунство. Как же мы надеемся на спасение, если мы, по сути, отошли от Христа вместе с теми учениками?
Еще одно важное место находится в 1 Кор. 10:16: «Чаша благословения не есть ли приобщение Крови Христовой? Хлеб, который благословляем, не есть ли приобщение Тела Христова? ». В 17ст. Павел пишет, что приобщаемся мы «от одного хлеба », но, в то же время, мы приобщаемся не хлеба, а самого Тела Христова. Как это можно объяснить? Прежде всего, это является такой же тайной, Таинством, как тайна воплощения: «Бог явился во плоти » (1 Тим. 3:16). Как за образом раба скрывалась Божественность Христа, так и за образами хлеба и вина скрывается Тело и Кровь Христовы.
Можно привести вот еще какой пример. В Ветхом Завете известны случаи, когда Бог и Ангелы являлись в теле человека (Быт. 18:1-2; 19:1-5). Вот этот муж, стоящий перед Авраамом, кто Он? Бог, но в виде человека. Теоретически, если бы мы могли потрогать этого человека или разрезать его, или даже сделать химический анализ кусочка его тела, то все бы нас убедило, что перед нами человек, хотя на самом деле это был Бог, но в виде человека. Так и в Причастии. Мы видим перед собою хлеб, но, на самом деле, это Тело Христа, просто в виде хлеба. И по словам Христа для того, чтобы иметь в себе жизнь, нужно вкушать Его Тело и Кровь, а не символы Его Крови и Тела. Ведь как в Ветхом Завете вкушали самого агнца, а не его символ, так и в Новом Завете нам нужно вкушать самого чистого Агнца Христа, а не Его символ. Как в Ветхом Завете вся богослужебная жизнь была сосредоточена вокруг жертвоприношения, так и сейчас в Церкви все сосредоточено на Жертве, на Евхаристии, на Литургии.

Кроме этих библейских свидетельств весьма важным является и то, что Церковь с самого начала так и понимала этот вопрос. Вот некоторые свидетельства из писаний древних христианских учителей.
I век, Игнатий Богоносец: « Евхаристия есть плоть Спасителя нашего, которая пострадала за наши грехи...» .
II век, Иреней Лионский, комментируя слова Павла «Мы члены тела Его, от плоти Его» (Еф. 5:30), пишет: «И эта плоть питается от чаши Его, которая есть Кровь Его, и растет от хлеба, который есть Тело Его. Питаемые от Евхаристии тела наши, погребенные в земле и разложившиеся в ней, в свое время восстанут...» .
III век, Ориген, последовательный аллегорист в толковании Библии, а это, в данном случае, очень важно, причастие признает реальностью .
IV век, Августин, как бы от лица Христа объясняя смысл причастия, говорит: «Я есмь пища Твоя, но вместо того, чтобы Мне преложиться в Тебя, ты сам преобразуешься в Меня ». Здесь уже не только смысл, но и сами слова выдают веру в пресуществление.
IV век, Иоанн Златоуст говорит о Причастии: «Или ты не знаешь, что души человеческие никогда не могли бы перенести огня этой жертвы, но все совершенно погибли бы, если бы не было великой помощи Божественной благодати» . Т.е. Златоуст говорит, что если бы эта жертва, Тело и Кровь Христа, являлась в своем истинном славном виде, то никто бы этого не вынес, и помощь Бога заключается как раз в том, что Тело и Кровь Христовы скрыты для нас под видом хлеба и вина. В другом месте Златоуст говорит: «Столь многие ныне говорят: желал бы я видеть лицо Христа, образ, одежду, сапоги! Вот ты видишь Его, прикасаешься к Нему, вкушаешь Его. Ты желаешь видеть Его, а Он дает не только видеть Себя, но и касаться, и вкушать, и принимать внутрь» . Здесь ну просто очевидна вера в то, что дары есть само Тело Христа.
Кроме этого, в литургии, которая служилась в Церкви уже в I-ом веке, есть слова о Святых Дарах: «...Божественные, Святые, Пречистые, Бессмертные, Небесные и Животворящие, Страшные Христовы Тайны, достойно благодарим Господа». Ну кто из нас назвал бы эти Дары хоть одним из этих прилагательных?
Вот еще некоторые выдержки из молитв Златоуста, которые можно найти в каждом молитвослове и которые читает каждый православный христианин перед причастием: «...Но да будетъ ми угль пресвятаго Твоего Тела и честныя Твоея Крове, во освящение и просвещение, и здравие смиренной моей души и тела: молитвами пречистыя Твоея Матери, умных Твоих служителей и святых сил, и всех святых, от века Тебе благоугодивших, неосужденно благоволи приняти мне святое и пречистое Тело Твое и честную Кровь во исцеление души же и тела и во очищение лукавых моих помышлений... Несмь доволен (не достоин) я, Владыко Господи, да внидеши под кровъ души моея: но понеже (так как) хощеши яко Человеколюбец жити во мне, дерзая приступаю (ко Причастию)». Здесь Златоуст ясно понимает, что он будет вкушать не хлеб, а Самого Христа. Далее он говорит: «Верую, Господи, и исповедую, яко Ты еси во истину Христос, Сын Бога живаго, пришедый в мир грешныя спасти, от них же первый есмь аз. Еще верую, яко сие самое есть пречистое Тело Твое, и сия есть самая честная Кровь Твоя...».
Василий Великий верил так же, как и Златоуст. Он молится: «...очисти мя от всякия скверны плоти и духа и научи мя совершати святыню во страсе Твоемъ (...) да святынь Твоих часть приемля, соединюся святому Телу Твоему и Крови и имею Тебе во мне живуща и пребывающа (...) Вем (знаю), Господи, яко недостойне причащаюся Твоего Тела и честныя Твоея Крове, и повинен есмь (...) но на щедроты Твоя дерзая прихожду къ Тебе рекшему: ядый Мою Плоть и пияй Мою Кровь во Мне пребывает, и Аз в нем» . Трудно эти слова понять как-то символически.
Вот еще некоторые свидетельства того, что Церковь признавала Тело и Кровь Христовы реальностью, а не символами, которые приводит Митрополит Макарий.
Св. Ириней (II в.): «Как земной хлеб чрез призывание на него Бога уже не есть обыкновенный хлеб, но Евхаристия, состоящая из земнаго и небеснаго - так и тела наши, приобщаясь Евхаристии, уже не суть тленны, но имеют надежду воскресенья».
Ориген (II-III вв.) «...мы... с молитвою вкушаем принесенные хлебы, соделавшиеся чрез молитву телом святым и освящающим тех, кои пользуются им с добрым расположением».
Кирилл Иерусалимский: «Хлеб в Евхаристии, по призывании Святаго Духа, не есть более простой хлеб, но тело Христово» . Подобных цитат можно привести из Отцов Церкви сколько угодно. Церковь с самого начала верила в реальность причащения - это факт! Задумайтесь над этим: неужели Церковь с самого начала ошибалась, а мы только сейчас поняли истинный смысл Причастия?

Еще вопрос протестантам. Ап. Павел пишет: «Мы имеем жертвенник, от которого не имеют права питаться служащие скинии » (Евр. 13:11). Где же у нас, протестантов, этот жертвенник? А в Православной Церкви в алтаре находится жертвенник (он так и называетcя), на котором и приносится на каждой литургии бескровная жертва, совершается таинство Причастия. Интересно, что в катакомбах, где собирались христиане, находят высеченные из камня жертвенники, в которых есть небольшие ниши, куда, видимо, полагались святые Дары .

Изучая эти свидетельства, я пытался узнать и понять, почему, кем и когда, если Церковь верила с самого начала в реальность Причастия, это учение было отвергнуто? Оказывается, его отвергли реформаты-протестанты в VI-м веке на Западе. Это была эпоха Возрождения или же Просвещения. Одной из ее характеристик было отвержение чудес и всего таинственного. В эту эпоху безверия и рационализма как раз стали отвергать многие евангельские чудеса и, вообще, все чудесное. В эту эпоху зарождался атеизм и безверие; все пытались объяснить «естественным» путем. Когда же с таким подходом подошли к таинству Евхаристии, то, конечно же, отвергли всякое Таинство, хотя Лютер не смог полностью отвергнуть это и считал, что Тело и Кровь присутствуют в хлебе и вине. Т.е. сам факт того, что мнение о Причастии как о символе появилось только в XVI в., причем, в эпоху рационализма, уже должно нам все прояснить.
И хотим мы этого или нет - мы мыслим категориями этой эпохи, и потому нам так трудно поверить в пресуществление. Но нужно ведь помнить, что Христос вчера и сегодня, и вовеки тот же. Как Он мог творить чудеса при творении мира в I-ом веке, так Он может делать их и сейчас. Ведь истину о реальности пресуществления Бог подтверждал не раз тем, что во время причащения св. Дары становились реально Телом и Кровью.
Самый известный из таких случаев произошел в городе Ланчано в Италии в VIII-м веке. Во время Литургии священник засомневался, что хлеб и вино действительно становятся Телом и Кровью Христа. И вот, разламывая хлеб, он почувствовал, что хлеб уже не такой, и возглас изумления прокатился по Церкви, т.к. все это увидели: вино и хлеб реально стали Телом и Кровью. Эти Дары и до сих пор хранятся в этой Церкви, что вызывает большие паломничества. Спустя века эти Дары стали предметом интереса ученых. К тому времени Кровь свернулась в 5 шариков. Вот заключение одного из ученых, профессора по нормальной анатомии человека Сиенского университета, производившего изучение св. Даров в 1981 году: «...Интересно, что каждый из этих шариков, взятый отдельно, весит столько же, сколько все 5 вместе. Это противоречит элементарным законам физики, но это факт, объяснить который ученые не могут до сих пор» . Об этом более подробно можно найти много свидетельств и в других источниках массовой информации, так как об этом немало говорят. Ведь это чудо признают даже светские ученые, и это еще раз говорит в пользу реальности Причастия. Кстати, группа этой Крови совпадает с той, которая на Туринской плащанице...
Я понимаю то, насколько трудно нам в это поверить, ведь это совершенно непонятно. Но давайте подумаем, что мы вообще понимаем из того, что нас окружает, и во что мы верим? Мы верим в Бога, но разве мы хоть на миллионную часть понимаем, кто такой Бог и как Он существует? Разве понимаем мы тайну Троицы - как Бог может быть один в трех лицах? Как Он может везде одновременно находиться и все знать?
Мы смеемся над теорией эволюции потому, что мир наш весьма сложен и не мог возникнуть сам по себе. Т.е. сложность мира доказывает то, что он был кем-то создан. Но тогда ведь мы оказываемся в еще большем тупике. Бог непревзойденно сложнее Вселенной - как же Он тогда «появился»? Мы абсолютно этого не понимаем, но живем же с этим и в «Семеновку» никого не отправляем за то, что человек верит в такую абсолютно нелепую для человеческого разума идею. Да что говорить о Боге? Разве мы понимаем самих себя? Откуда мысль к нам приходит, и как моя рука меня слушается? Что мы знаем о личности? Почему я - это я, а не кто-то другой? Как мог я получиться из двух малюсеньких клеточек? Мы не то, что ответить на эти вопросы не можем, мы даже не знаем, как их нужно правильно задать.
Ну, хорошо, человек - венец Божьего творения и является очень сложным. Но разве мы что-то знаем о мире, в котором мы живем? Как может маленькое семечко превратиться в огромное дерево? А как из другого зернышка, из грязи, вырастает красивая роза? Все - тайна! Величайшие ученые мира, которые, казалось бы, действительно что-то узнали в своей области, говорили, что они только начали приоткрывать бездну всей глубины в своей сфере.
Священник Павел Флоренский был величайшим ученым своего времени в очень многих областях. Так вот, он говорит о науках, что рационалистическая оболочка всех естественных наук - это только «тоненькая корочка над пучиной огненной лавы иррациональности» . Мы ничего ни о чем, что нас окружает, не знаем и не понимаем. Вся наша жизнь - глубокая тайна. Как же мы можем отвергать Евхаристию только потому, что мы этого не понимаем? Почему тайна времени и пространства для нас не сумасброд , а таинство Причастия - глупость и каннибализм? Ведь даже в нашем организме происходит, можно сказать, пресуществление хлеба в плоть каждый день, когда мы едим, т.е. пища превращается (пресуществляется) в клетки, кровь, энергию и т.д., но это не вызывает у нас недоумения. Христос говорил, что если не примете Царствия Божия, как дети - не войдете в него. Вот и нужно принимать это Таинство, как принял бы ребенок, не пытаясь скудным своим умом понять это Таинство Таинств и не отвергая его только потому, что вместить этого мой ограниченный разум не способен.
Святые Отцы так и учат, что не нужно пытаться понять умом Евхаристию, т.к. мы не способны на это. Все меньше остается у нас преклонения пред величием Божиим. Все больше мы по гордости своей не способны выносить незнания, чувства зависимости и нищеты пред Богом и испытывать молчаливого благоговения и трепета пред премудростью Творца!

Каков же смысл приобщаться Тела Христова? Как сам Христос сказал, чтобы иметь жизнь в себе. Спасение наше заключается в возвращении единства с Богом. В Причастии же мы именно соединяемся (причащаемся, становимся частью) со Христом. В этом Таинстве подаются человеку, приходящему к нему с верою, силы не грешить и освящаться. В Причастии Христос укрепляет нашу волю к добру; просвещает наш разум от нечистых мыслей; чувства наши очищает, чтобы любить добро и ненавидеть грех; защищает нас от дьявольских искушений. Кто-то из Отцов Церкви сказал: «Для того Бог стал человеком, чтобы человек мог стать Богом». Об этом пишет и Ап. Петр, что верующим дано стать «причастниками Божеского естества » (2 Пет. 1:4). Ап. Иоанн также говорит о будущем богоподобии Церкви утверждая, что «будем подобны Ему, потому что увидим Его, как Он есть » (1Ин. 3:2; ср. Еф. 5:30-32).
Причастие же полностью обожествленной воскресшей Плоти и Крови Христа является одним из необходимых условий нашего обожения. Кирилл Александрийский пишет: «Не по одному только настроению, состоящему в душевном расположении, будет пребывать в нас Христос, как говорит Он (Ин. 6:56), но и по причастию, конечно, природному. Как если кто, соединив один воск с другим и расплавив на огне, делает из обоих нечто единое, так через приобщение Тела Христова и Честной Крови Он Сам в нас, и мы, со своей стороны, в Нем соединяемся. Ведь иначе было бы невозможно, чтобы подвергшееся тлению стало способным к оживотворению, если бы оно не сочеталось телесно с Телом Того, кто есть жизнь по природе, т.е. Единородного» .
В протестантизме же хотя и совершается подобие Причастия, но в зависимость ко спасению оно никем никогда не ставится, хотя в Ин. 6:51-57 Христос говорил о прямой зависимости Причастия и спасения.

Итак, и Писание, и свидетельства веры первой Церкви говорят о реальности Причастия, а не о символе. Отвергнув это учение, мы вместо реального приобщения Христа оставили о Нем лишь воспоминание и вместо реального вкушения Христа довольствуемся лишь символом Его Тела и Крови. Но как символ воды не способен удовлетворить мою жажду - для утоления жажды нужна сама вода - так и символ Тела Христова не способен удовлетворить мою духовную жажду, приобщить Христу. Как причастие протестантов символическое, так и спасение их будет тоже символическое.

Протоиерей Симеон Кобзарь родился в начале века на Донбассе. Он пережил немецкую оккупацию, прошел через сталинские лагеря, но всегда хранил теплую веру, которую передал своим духовным чадам.

«С преподобным преподобен будеши»

Жизнь отца Симеона началась в страшную пору революции и гражданской войны. Он родился 16 февраля 1912 года в деревне Веселогоровка Ворошиловградской области, в семье крестьянина-середняка. Отучившись 4 класса в сельской школе, стал работать с отцом в своем хозяйстве. Семья Кобзарей была большой (12 душ детей, Семен - младший), крепкой. Вера в Бога, надежда на помощь Божию, стремление жить по заповедям Божиим и быть добрым христианином - все это вложили в маленького Семена его отец, Максим Петрович и мама - Евфросиния. Страшные события, свидетелями которых они стали в те годы - революционный переворот, разрушение церквей, хаос в стране - заставили Максима Петровича поверить в скорое наступление конца света. Убежденный в этом, отец запретил своим к тому времени холостым детям вступать в брак - чтобы не рождать детей на мучение, а самим успеть праведной сосредоточенной жизнью подготовиться к скорой встрече со Христом. Таким образом, детство маленького Семена проходило в атмосфере практически первохристианской общины.

Детство маленького Семена проходило в атмосфере практически первохристианской общины

В 1931 году Максим Петрович не пожелал вступить в колхоз, сдал все свое хозяйство советской власти и перешел на иждивение сына Семена, который поступил на производство. Первое время Семену пришлось работать разнорабочим, а в 1933 году он поступает на Алмазнянскую гидрологическую станцию (ныне территория Кадиевки) в должности метеорологического наблюдателя. В 1934 году он был призван в РККА, но по состоянию здоровья был зачислен в переменный состав. Впоследствии в армию отца Симеона не призвали, так как он имел производственную бронь.

Перед войной умирает отец, и, с благословения матери, дети начинают устраивать свою личную жизнь. Будущему протоиерею Симеону очень нравилась девушка из знакомой воцерковленной семьи - к ней и посватались. Семнадцатилетняя Ольга Науменко ответила согласием - ей нравился Семен, хотя он и был старше ее на 10 лет. Молодые обвенчались в 1939 году, и через год родился первый сын отца Симеона - Александр.

5 декабря 1941 года немцы оккупировали всю территорию Алчевского района. Наступление было столь внезапным, что жители не успели прийти в себя, как оказались на захваченной территории. Пришлось жить по новым правилам - Семен Кобзарь отправился на общие работы. Немцы разрешили общине верующих открыть церковь, и Семен поступает в церковь псаломщиком.

В 1943 году появилась на свет дочь Юлия. А осенью 1944 года происходит событие, навсегда изменившее жизнь Семена Кобзаря - епископом Никоном (Петиным) он был рукоположен во священника. Как часто встречался и общался отец Симеон с владыкой Никоном, епископом Луганским - неизвестно, но горячую любовь к этому человеку, память о нем отец Симеон пронес через всю жизнь, оставив в наследство детям и духовным чадам.

После изгнания немцев с оккупированной территории власти весьма удивились, обнаружив на освобожденной Алчевской земле действующую церковь и нового священника. Начались дознания - кто? откуда? почему? Отцу Симеону угрожали репрессиями, а через его знакомого священника предлагали путь избавления: пусть, мол, отречется от сана, Христа и церкви, и делу хода не дадут, все забудут. Но отец Симеон был истинным христианином.

Подарки Вятлага

26 марта 1945 года протоиерей Симеон Кобзарь был арестован органами МВД и осужден по статье 54, часть 1 (контрреволюционные преступления) на 10 лет лишения свободы с поражением в правах на 5 лет. Отбывать наказание батюшку отправили в ИТЛ Кировской области - знаменитый Вятлаг.

После ареста отца Симеона рождается третий сын - Пантелиимон. С детьми матушка Ольга отправляется к своим родителям в поселок Красный Пахарь. Сестры отца Симеона - Марина и Анна - будут ее первыми помощницами в уходе за детьми. Матушка Ольга подрабатывала в школе - мыла полы. Воду зимой приходилось носить из реки, разбивая лед, потом ледяной водой мыть классы - из-за этого у матушки образовался нарыв на локтевом суставе, который удаляли оперативно. Правая рука с тех пор перестала сгибаться: так жена в полной мере разделила лишения и скорби мужа.

…Железнодорожный состав, который вез арестованных в лагерь, остановился посреди заснеженной тайги. Окоченевших узников вывели из вагона и сообщили: вот ваш дом, здесь будете есть, спать, жить. Мечтающим хоть о глотке теплой воды людям пришлось валить лес и строить себе бараки. Отец Симеон вспоминал, что именно тогда перемерз так, что на всю жизнь память - каждую зиму его ноги ломило, они до колен краснели и сильно чесались. Приходилось греть ноги около печки - только так наступало облегчение.

В лагере оказалось много священства, монахов. Но главными были урки - бандиты, которые, с ведома начальства, всячески издевались над «политическими». Обычным делом было, когда у батюшек отбирали еду, заставляли работать вместо себя. Однажды ослабевший от голода отец Симеон, получив свою баланду, не смог отдать ее урке - просто не мог разжать рук и выпустить миску этой теплой похлебки (по сути, воды с плавающими в ней двумя-тремя кусочками картошки). Урка тянул на себя - отец Симеон не выпускал; тогда озверевший бандит подбил миску ногой - и баланда выплеснулась прямо в лицо батюшке. А тут - снова нужно идти на лесоповал, на мороз, в мокрой одежде. Но и в этом была милость Божия - за такое «непослушание» бандиты вполне могли избить до смерти.

Бежать было некуда - отец Симеон упал на колени и стал молиться

Чудеса в этих страшных условиях являлись обильно - без чуда, наверное, протоиерею Симеону было бы и не выжить. Однажды в лесу на них пошел невесть откуда взявшийся голодный медведь. Бежать было некуда - отец Симеон упал на колени и стал молиться. Медведь остановился, постоял - и ушел назад в тайгу.

Но самым главным чудом была встреча с иеромонахом Рафаилом (Шейченко). Ныне прославленный в лике святых преподобноисповедник, будучи узником, работал в санчасти Вятлага: он имел определенный авторитет и уважение у начальства лагеря, и это позволяло ему помогать своим собратьям. Так, по ходатайству иеромонаха Рафаила, батюшку Симеона иногда отпускали с работ; он имел возможность отлежаться в санчасти и хоть немного поправить свое крайне плохое здоровье; отец Рафаил добивался лучшего пайка для ослабленного и немощного отца Симеона.

Всю жизнь хранил отец Симеон листки со стихотворениями и духовными размышлениями, которые он привез из лагеря. Большинство из них подписаны «Р» - автором их был сам преподобноисповедник.

«Прими, о, друг мой и брат мой, строки сии!

Они не плод сухой фантазии и витийства убогого разума моего. Нет! Это правдивый искренний голос души моей, написанный кровью сердца моего.

Пусть он раздастся торжественным аккордом в сердце твоем и родит в нем искреннюю чистую Св. молитву о своей душе и обо мне - скитальце и крестоносце.

После смерти Сталина политических заключенных начали понемногу отпускать. 27 июня 1954 года по зачетам (то есть с применением ранее начисленных зачетов рабочих дней, сокращавших лагерный срок) освободился и был реабилитирован протоиерей Симеон Кобзарь.

Церковь - малая, земная, Небесная…

Вернувшись к семье, в Красный Пахарь, отец Симеон столкнулся с невозможностью служить - еще несколько лет власти не позволяли ему занимать иную должность в церкви, кроме псаломщика. По благословению владыки Никона (Петина) он направляется псаломщиком-регентом в Свято-Пантелеимоновский храм поселка Артемово Дзержинского района Сталинской области. 1 ноября епископом Донецким и Ворошиловградским Никоном отец Симеон был переведен на должность псаломщика в церковь Рождества Пресвятой Богородицы в город Красногоровку.

Часто после службы, вечером, когда отец Симеон ложился отдохнуть, вся семья собиралась вокруг него и просила рассказать о жизни в лагере. Батюшка вспоминал о тех событиях, людях, перенесенных страданиях - пока не начинала плакать матушка, за ней - дети, и этими всеобщими рыданиями и заканчивался очередной рассказ. Со временем батюшка перестал вслух вспоминать о днях заключения, чтобы не расстраивать себя и родных.

В 1955 году было получено разрешение совершать священническое служение, родился сын Виктор, и отец Симеон с семьей переезжает в Донецк, где до конца своих дней будет служить в Свято-Вознесенском храме поселка Петровка. При настоятеле протоиерее Григории Гавриленко в Свято-Вознесенском храме были поставлены еще два алтаря - в честь иконы «Всех скорбящих Радость» и преподобного Никона Радонежского - так выражалась любовь к епископу Никону (Петину).

Характеристика протоиерея Симеона Кобзаря:

Протоиерей Симеон Максимович Кобзарь, 1912 г. рождения, примерный пастырь. Совершает богослужения благоговейно и хорошо проповедует Слово Божие.

Миролюбивый.

Добрый семьянин.

Прот. С. Кобзарь не имеет духовного образования, но в силу своего пастырского опыта и житейской мудрости достойно совершает свое пастырское служение Церкви Христовой.

В 1957 году рождается Павел. За пятого ребенка матушку Ольгу государство награждает медалью Материнства II степени. Матушка Ольга и отец Симеон регистрируют свой брак в ЗАГСе - почти через 20 лет супружеской жизни. В 1959 году рождается дочь Мария - и матушка Ольга получает медаль Материнства I степени.

Когда в 1957 году батюшка узнал о кончине иеромонаха Рафаила (Шейченко), он был потрясен, и сразу помчался на вокзал за билетом в Козельск. Но билетов не было - отец Симеон вернулся домой в подавленном состоянии, вошел в зал (комнату, которой пользовались только в особых случаях прибытия гостей) и долго оставался там, плача и прощаясь с отцом Рафаилом.

23 апреля 1972 года митрополитом Херсонским и Одесским Сергием, управляющим Ворошиловградско-Донецкой епархией, священник Симеон Кобзарь, настоятель Свято-Вознесенской церкви поселка Петровка, был возведен в сан протоиерея, о чем сообщил всей стране журнал Московской патриархии. Прочел об этой награде и священник Захарий Просоедов, живущий в Запорожье - бывший соузник отца Симеона. Отец Захарий разыскал своего друга - взаимной радости не было предела! Их дружба продолжалась до конца жизни.

Только повзрослев, дети узнали, что каждый вечер отец проводил в молитвах и чтении Псалтири - просил у Господа милости и вразумления для своих детей

О. Симеон был замечательным отцом. Воспитание детей было в большей степени его заслугой. Батюшка строго следил за исполнением семейного уклада: совместная молитва, работы по дому, регулярное посещение церкви, достойное проведение праздников. При этом дети вспоминают, что батюшка Симеон был чрезвычайно добрым, не поднимал на детей руку. Вспоминают всего два случая, когда отец таки взялся за ремень: первый раз заигравшиеся ребятишки в отсутствие родителей не покормили за целый день кур и не загнали их на ночь в сарай; во второй раз, на Новый год, в гостях у соседей младшие братья попробовали спиртное. Со смехом вспоминает протоиерей Виктор Кобзарь, как батюшка встречал утром следующего дня старшего, уже женатого, сына: «Ну что, вы уже позавтракали?» «Да, папа!» «Мы тоже. Я своих еще и “похмелил”!»

Только повзрослев, дети узнали, что каждый вечер отец проводил в молитвах и чтении Псалтири - просил у Господа милости и вразумления для своих детей.

Часто ребята вечерами окружали отца - и он рассказывал им истории из Священного Писания. Особенно любили мальчишки рассказ о Давиде и Голиафе - как маленький Давид пращей побил великана. Не таким ли был подвиг каждого новомученика в то время духовных испытаний и побед?

Когда сына Виктора сразила болезнь почек, так что и врачи уже ничем не могли помочь, семья Кобзарей взялась выхаживать его самостоятельно. Заботилась о сыне мать, много трудов положила сестра Мария и отец Симеон. Он вставал ночами к лежачему парню, часто причащал и соборовал, непрестанно молился о здоровье сына, подавал записки и денежные пожертвования во все монастыри. Эта болезнь познакомила отца Симеона с игуменом Саввой (Остапенко) из Псково-Печерского монастыря: отец Савва молился о здравии болящего Виктора, а семье передал благословение - стихотворное поучение-поздравление «Красное яичко». По сугубым молитвам чудо свершилось! В благодарность за исцеление отец Симеон и Виктор подарили Свято-Вознесенскому храму икону.

После болезни батюшка стал спрашивать Виктора, что он думает делать - закончил техникум, отслужил в армии, работал на производстве.

Куда теперь ты? - спрашивал отец.

Буду поступать в семинарию, - отвечал сын.

Ну и хорошо! - улыбался отец Симеон. Он никогда не был категоричен в вопросах выбора жизненного пути своими детьми: если и вмешивался, то только молитвой. Тем не менее так сложилось, что все его сыновья, зять и многие другие родственники стали священниками.

Протоиерей Симеон очень любил служить: служил со рвением, благоговейно, не пропуская ни одной службы, ездил по возможности на престольные праздники к близким, на соседние приходы. Потом рассказывал сыновьям-священникам:

Я по молодости, бывало, служу и не чувствую усталости: читаю и читаю - и служба, и панихида, и молебны с акафистами, и проповедь потом подлиннее - так мне нравилось! А потом к старости ноги стали болеть. И я думаю - эге, а у бабушек-то, наверное, тоже ноги болят! Вы жалейте прихожан, не держите долго!

Отец Симеон был чудесным хозяином - все и в доме, и в хозяйстве он мог сделать сам, брался за любую работу. Суровое время, на которое пришлась его молодость, научило его этому. Сыновей он тоже научил всему, но когда они уже стали священниками, советовал, что каждый должен заниматься своим делом: «Человек учился, имеет опыт, талант, профессию. Ему копейку нужно заработать. Пусть он делает свое дело, а ты делай свое!»

Праздники проводили по-христиански: посещали богослужения, помогали в церкви. Но когда Виктору сообщили, что на Пасху нужно быть на воскреснике, отец Симеон утешил сына и сказал, что ко всему нужно подходить с рассуждением: от чего будет больше вреда? Разве не от того, что Виктор пропустит воскресник - за такое «поповского сына» могли и из техникума исключить. И благословил после Пасхальной ночной службы ехать на воскресник.

Хозяйственность батюшки однажды привела к трагедии - поздней осенью он решил убрать листья с крыши сарая, кровля не выдержала, и он упал, ударившись спиной и головой о дерево. На вопросы родных и докторов, обеспокоенных его здоровьем, отвечал: «Все в порядке, со мной все хорошо». От госпитализации батюшка отказался. Но после этого случая стал болеть, одна сторона его тела начала отниматься. 16 февраля, в свой день рождения и день ангела, отец Симеон попросился в храм - увидеться с прихожанами, не одно поколение которых он духовно окормлял. Батюшку поздравляли тепло и трогательно - он был и остается родным человеком для всех своих прихожан. После этого дня отец Симеон практически не вставал, болел. 16 марта 1983 года его земная жизнь окончилась. Приехали многочисленные родственники и знакомые проводить в последний путь и попрощаться с любимым батюшкой. Пришлось даже перекрыть дорожное движение из-за множества людей возле дома, и дорогу от храма до кладбища. После заупокойной Божественной Литургии был совершен чин погребения. Гроб от храма до могилы несли на плечах сыновья - воины церкви земной провожали упокоившегося страдальца в Небесную отчизну.

Протоиерей Симеон Кобзарь похоронен на Петровском кладбище. И сейчас его память чтут духовные чада, близко знавшие его люди, на могиле батюшки регулярно служатся панихиды.

: рассказ о своем пути к православию священника из Донбасса.

Священник Сергий Кобзарь - человек, прошедший сложный путь от баптизма к православию. Баптист в четвертом поколении; человек, фамилия которого в родном городе ассоциировалась с самим понятием «баптист». Священник, несущий крест своего непростого служения в Донецке, практически «на линии фронта». Отец Сергий изложил свой жизненный путь и обстоятельства, подвигшие его к принятию православия, в книге «Протестантизм или Православие?»
Предлагаем нашим читателям сокращенный вариант приложения к переработанному изданию его книги.

Родился я 6 января 1979 года на Украине, в г. Артемовске Донецкой области, в семье потомственных баптистов. Многие мои родственники занимают видное положение в артёмовской и других баптистских общинах, являясь пасторами, дьяконами, проповедниками, регентами, миссионерами и т.п. Поэтому в нашем городе сама фамилия «Кобзарь» для многих является синонимом слова «баптист». Таким образом, вырос я в большом баптистском клане, являясь баптистом в четвёртом и даже пятом поколении.
Итак, пережив в 16 лет личный духовный опыт обольщения, я решил посвятить свою жизнь Богу и идти по стопам своего отца - быть баптистским миссионером, проповедником и служителем. Для этого в 1996 году, спустя год после окончания школы, я поступил в Донецкий Христианский Университет (ДХУ) и проучился там 3 года. За это время было много различных событий и впечатлений, но два из них оказали на мою душу самое сильное влияние.

Первые сомнения

Я сделал открытие, что в Библии не всё так просто и ясно, как меня учили в ЕХБ и как мне казалось прежде, и её, оказывается, можно толковать и рассматривать очень по-разному. Совершенно удручённый своим открытием, я ушёл в находившийся рядом с корпусами ДХУ лесок и буквально рыдал, вопрошая у Господа «так какова же истина, и как её познать»? Со временем я нашёл для себя вполне удовлетворительный ответ на этот вопрос. Но тогда, ответа ещё не ведая, я решил, что я не могу верить во что-либо только потому, что так был научен баптистами, и что мне нужно всё самому исследовать.
Второе сильнейшее впечатление, которое я вынес из ДХУ, это регулярное переживание глубокого несчастья и внутренней пустоты: я ясно ощущал, что «что-то не так». И тем ужаснее было это чувство, что я не находил ему никаких объективных причин. Ведь я верил во Христа и от всей души старался Ему угождать и служить. Интересно, что это чувство переживает подавляющее большинство протестантов, переживали его и многие студенты ДХУ, хотя и не все в нём признаются.
Все эти события сами по себе ещё не привели меня в Православие, но дали, по крайней мере, потенциальную возможность хотя бы посмотреть в его сторону.

Духовный наставник

Решающую же роль в моём обращении имело знакомство с Димитрием Чуйковым, впоследствии ставшим моим духовным наставником. В то время он не принадлежал ни к какой конфессии, но ревностно искал Бога и изучал различные религии, христианские конфессии и особенно Св. Писание, самостоятельно изучив для этого еврейский, а затем и греческий и латинский языки. Я стал его регулярно посещать, и он всегда говорил весьма сильно, интересно и «с солью», а я только этого и искал. Со временем он всё больше стал говорить о Православии. Моё восторженное настроение от этих бесед вскоре поменялось, как только Димитрий заявил, что он принял православное крещение, а главное - что он в результате 12-летнего упорного исследования убедился, что только Православие есть единственно Истинная Вера и Церковь Христа. И вот с этим я никак не мог согласиться: я готов был признать, что Православие тоже Церковь (часть Церкви), и что в Ней также есть истинно верующие и спасённые, но признать Её единственной Церковью (а значит, признать, что все протестанты, в том числе и баптисты, а значит и я лично - вне Церкви) я никак не мог.

Православие: за и против

Здесь у нас началась настоящая полемика, и проходила она так. Я продумывал всевозможные библейские и богословские опровержения того, что Православие есть истинная Церковь, тем более - единственная (по сути, это все те вопросы и возражения, на которые я отвечаю в настоящей книге) и записывал их в тетради, а на выходных, когда я приезжал из Донецка домой в Артёмовск, я приходил к Димитрию, и наши беседы длились обычно по 10-14 часов подряд.
Наши встречи продолжались и после моей учёбы в ДХУ, когда я женился на выпускнице ДХУ и переехал в пос. Новолуганское, живя в молитвенном доме баптистов и помогая моему отцу в устроении новой общины. Димитрий очень грамотно отвечал мне на все вопросы (он говорил намного умнее, сильнее и обоснованее, чем все протестантские проповедники и преподаватели, которых я когда-либо слышал, и - главное, что мне запомнилось - возвращаясь домой и всё обдумывая, я убеждался, что был побеждён не просто эрудицией Димитрия - главное, что по самой сути он всё говорил правильно, и лично моя душа соглашалась с тем, что его ответы действительно библейски обоснованы, разумны и логичны. Мне не просто не удавалось отстоять протестантизм и победить Православие в диспуте с Димитрием (что могло быть объяснено просто его превосходством надо мной и в возрасте, и в знаниях, и в эрудиции) - мне не удавалось отстоять протестантизм даже наедине с самим собой.

На перекрестке

Здесь важно упомянуть об одном событии, внешне незначительном, но грандиознейшем внутренне, которое решило всю мою дальнейшую судьбу. Уже достаточно много услышав от Димитрия о Православии и идя к нему в очередной раз на беседу в воскресенье из баптистского собрания, я вдруг остановился на перекрестке, и мою душу охватило смущение и другие сильные чувства.
Один голос звал меня повернуть к Димитрию, напоминая сладость духовного общения с ним, а другой говорил: «что же это я увлёкся "учениями различными и чуждыми" (ср. Евр. 13:9)? Да и что это я приезжаю раз в неделю домой, но спешу не к родным отцу и матери, а к Димитрию». Эти два голоса в моей душе всё усиливались и противостояние между ними всё сильнее обострялось: мысли мои, как сказано в Рим. 2:15, то обвиняли, то оправдывали одна другую, и я ясно ощущал, как две чаши весов уравнялись в моей душе, и ни одна не перевешивала другую, так что я какое-то время стоял в оцепенении и полной нерешительности. Было достаточно малейшей мысли, малейшего аргумента, впечатления или воспоминания, образно говоря - малейшего пёрышка на одну из чаш этих весов, чтобы склонить меня к тому или иному решению, но его не было, и я продолжал стоять.
Но потом я всё же повернул к Димитрию, последовав как бы за легчайшим дуновением ветра, и именно эта беседа была для меня ключевой, после которой начался уже, можно сказать, необратимый процесс моего возвращения в Церковь…
Итак, я ясно понял, что Православие есть истинная Церковь Христа: иначе говоря, я уверовал в 9-й член Никео-Цареградского Символа Веры, во «Единую Святую Соборную и Апостольскую Церковь» - в то, во что не верит и что не понимает ни один протестант, и из-за чего даже лучшие из них никогда не смогут быть членами Церкви Христа.

На чаше весов

Это открытие хотя и обрадовало меня - ведь я нашёл Истину, которую искала моя душа - по моему малодушию оно меня и огорчило, ведь это значило, что мне нужно разорвать с баптизмом, т.е. пойти против отца и всей своей родни, смертельно их огорчив, и порвать со всеми своими друзьями и вообще со всем своим привычным миром. Кроме того, моя жена была крайне против моего ухода в Православие, грозила меня оставить и, будучи беременной, просила дать ей «хотя бы родить нормально» (впрочем, со временем она стала православной). А ещё, я должен был уйти из дома и лишится своей миссионерской зарплаты, которую мне высылали из Германии друзья моего отца. Работать же я не умел - у меня не было никакого образования, кроме богословского, и профессии, и я не представлял себе, что я буду делать дальше.
Все эти обстоятельства казались мне настолько невыносимыми, что я весьма скорбел о своей «несчастной» судьбе. Помня слова Христа: «Если бы Я не пришел и не говорил им, то не имели бы греха; а теперь не имеют извинения во грехе своем» (Ин. 15:22), я даже стал жалеть о том, что я ходил к Димитрию и узнал истину, ведь если бы я не узнал её, думал я, то и не нужно было бы мне проходить через все эти огненные искушения, и не было бы на мне греха. Ещё я думал о том, что как вообще может Господь посылать мне, такому молодому и слабому человеку, такое искушение, которое явно выше моих сил.
Но Господь укрепил меня, и, хотя я был точно уверен, что, уйдя от отца и баптистов, я лишусь всего - и дома и пропитания, но как-то сверх ума я решил, что пусть будет, что будет - пусть я хоть под забором умру (именно такова в точности была моя мысль), но лучше умереть православным, чем всё иметь и быть баптистом. Кроме того, в это время в моей голове непрестанно звучали слова Христа, в которых для меня тогда выражалась вся суть Евангелия: «Не думайте, что Я пришел принести мир на землю; не мир пришел Я принести, но меч, ибо Я пришел разделить человека с отцом его, и дочь с матерью ее, и невестку со свекровью ее. И враги человеку - домашние его. Кто любит отца или мать более, нежели Меня, не достоин Меня; и кто любит сына или дочь более, нежели Меня, не достоин Меня; и кто не берет креста своего и следует за Мною, тот не достоин Меня» (Мф. 10:34-38).
Итак, решившись, 14 сентября 2000 г. я тайно крестился в Православии, но решил не объявлять об этом сразу, и перед своим уходом из баптизма написать для моих бывших единоверцев открытое письмо о причинах моего принятия Православия, ведь я знал, что у меня не будет возможности и времени всем всё объяснить.

Тяжелый разрыв

Написав свою небольшую работу, я поехал в ДХУ набрать её на компьютере и размножить на ксероксе, так как нигде больше я не мог этого сделать, поскольку такая техника тогда была ещё редкостью. По возвращении я решил сразу же объявить о своём уходе в Православие и раздать моим уже бывшим единоверцам копии своего письма, которых я сделал 7 экземпляров. Ещё перед поездкой я написал записку своему отцу, в которой сообщил о своём переходе в Православие, и попросил своего брата передать её в субботу в 18:00, а в 17:00 у нас (в баптистском доме молитвы в пос. Новолуганском, где я тогда жил) был разбор Писания, которое я вёл и на котором я также хотел сообщить о своём решении. Но, возвратившись из Донецка около 16:00, я увидел машину отца - брат передал ему мою записку раньше. Отец был не один, а с одним пастором - Ильченко Павлом Ивановичем, которого он взял с собой совсем не случайно, поскольку я, будучи баптистом, очень уважал его и считал его своим «душепопечителем» (это как духовный отец в Православии). Мы вошли в дом молитвы, и у нас начался разговор, в котором Бог дал мне достаточно сил и мудрости говорить дерзновенно и убедительно.
Не буду подробно описывать дальнейшие события. Меня отлучили от баптистской общины, обвинив в ряде серьезных грехов: в «каннибализме» (Причастие Тела и Крови), спиритизме (вера в ангелов), предательстве отца и семьи. Да и вообще решили, что я ушёл в Православие потому, что просто захотел пить водку и бросить свою жену.
В это тяжелое время меня поддержали православные. Тогда нам очень помог новолуганский батюшка о. Николай Кудрин - он поселил нас в доме у одной из своих прихожанок и кормил нас. Другой священник, Александр, служивший рядом в пос. Луганское, пригласил меня и дал мне 100 долларов - большие по тем временам деньги, на которые можно было прожить два месяца.

После баптизма

Первые месяцы после происшедшего мы жили в пос. Новолуганском. Я ходил в Храм и помогал о. Николаю в алтаре. Отцу моему, естественно, очень не нравилось моё присутствие в посёлке, и он предлагал мне денег, чтобы я уехал куда подальше, но я отказался. Жена же ещё продолжала ходить к баптистам. Потом меня повезли на приём к нашему правящему архиерею, который направил меня в Славянск в Собор св. Александра Невского. Там я каждый день ходил на утреннее и вечернее богослужение, пел на клиросе и учил чин Богослужения. Там же и приняла Православие моя жена. В перерывах между службами я перерабатывал своё письмо в книгу. Это время было для меня очень светлым, время первой любви (см. Откр. 2:4).
Вскоре, 9 октября 2001 года, в день памяти св. Иоанна Богослова, я был рукоположен в диаконы (впервые издав книгу), а 27 сентября 2002 года на Крестовозвижение - в священники. В этом сане по милости Божьей я и продолжаю служить Господу в лоне Его Единой Святой Православной Церкви.

Священник Сергий Кобзарь / ПОЧЕМУ Я НЕ МОГУ ОСТАВАТЬСЯ БАПТИСТОМ И ВООБЩЕ ПРОТЕСТАНТОМ / 5-е издание, исправленное / Книга имеет благословение Почаевской Лавры

Священник Сергий Кобзарь

Почему я не могу оставаться баптистом и вообще протестантом

Отзывы о книге, свидетельства об обращении протестантов в Православие, заказы на книгу, предложения по издательству книги, а также добровольные пожертвования для противосектантской проповеди автор просит высылать по адресу:

Кобзарь Сергей Александрович ул. П. Лумумбы, д. 3-А

г. Артемовск, Донецкая область Украина, 84507

Тел.: (06-274) 2-46-03

E-mail: [email protected]

ISBN 966-8241-01-0 © Сергей Кобзарь

© Дмитрий Чуйков

Предисловие................................................................................... 4

Введение: Мой опыт поиска Истины............................................. 4

Часть I. О НАШИХ ОБВИНЕНИЯХ ПРАВОСЛАВНЫХ: НАСКОЛЬКО ОНИ ОБОСНОВАННЫ.......................................................................... 17

Глава 1. О ношении крестика, об осенении себя крестным знамением, и о кресте вообще....................................................................................... 17

Глава 2. О вещественных святынях......................................... 23

Глава 3. Об иконопочитании и молитвенном общении

земной и небесной Церкви....................................................... 30

Глава 4. О почитании Девы Марии.......................................... 59

Глава 5. О православном богослужении и его сложности...... 63

Глава 6. Об отношении прихожан к священнику.................... 76

Глава 7. О постах...................................................................... 79

Глава 8. О заученных молитвах............................................... 81

Глава 9. О монашестве............................................................. 84

Глава 10. О спасении в Православии: по делам или

благодати? Об уверенности в спасении................................... 91

Глава 11. О проповеди в Православии................................... 101

Глава 12. О грехах и грешниках в Православии.................... 104

Часть II. О ТАИНСТВАХ ЦЕРКВИ............................................ 113

Глава 1. О таинстве Священства............................................ 114

Глава 2. О таинстве Крещения............................................... 127

Глава 3. О таинстве Миропомазания..................................... 144

Глава 4. О таинстве Исповеди................................................ 148

Глава 5. О таинстве Причастия.............................................. 153

Глава 6. О таинствах Елеопомазания и Брака....................... 162

Часть III. О СВЯЩЕННОМ ПРЕДАНИИ................................... 164

Часть IV. О СУЩНОСТИ ЦЕРКВИ............................................ 189

Глава 1. О единстве и неодолимости Церкви Христовой..... 189

Глава 2. Об отношении Православия к экуменизму............. 204

Заключение: Последнее слово к протестантам......................... 244

Приложение I: О неканонических книгах................................... 267

Приложение II: О Септуагинте................................................... 270

Приложение к 5-му изданию...................................................... 272

Примечания................................................................................. 285

Библиография.............................................................................. 303

Предисловие

Эта книга является, по сути, свидетельством моей веры и описанием результатов моих духовных поисков, моего пути от баптизма к Православию. Здесь я хочу представить те главные библейские, богословские, исторические и другие аргументы, которые убедили меня или даже просто заставили принять Православие; хочу предоставить «отчет в своем уповании» (1 Пет. 3:15) и намерен не только свидетельствовать о своем обращении, но и защищать свою веру. Данная книга является откорректированным и дополненным вариантом той работы, которую я написал как раз перед своим уходом из баптизма для объяснения своего шага. Поэтому, чаще всего в местоимения «мы», «нас», «нам» и т.д. я включал и себя (в то время еще протестанта).

Посвящаю свой труд, прежде всего, тем протестантам, которым будет интересно, пусть даже из любопытства, узнать о причинах моего обращения в Православие. Прошу лишь моего дорогого читателя дочитать книгу до конца и только затем уже составить свое отношение к ней, её автору и, возможно, вообще к Православию.

Верю также, что и для моих новых братьев и сестер, православных, эта книга послужит для большего ободрения и умножения Веры.

Введение: Мой опыт поиска Истины

Прежде всего – как я вообще стал интересоваться Православием? До поступления в протестантский Донецкий Христианский Университет (ДХУ) у меня было достаточно узкое представление о Церкви, полученное мною в общине, в которой я вырос: Церковь – это баптисты ЕХБ и все. Но в Университете я встретил людей с другим мировоззрением, и первый же преподаватель в пух и прах разбил мою веру в исключительность баптизма как Церкви. Он ничего плохого о них не говорил, а представлял лишь различные точки зрения, существующие в богословии по каждому из рассматриваемых им вопросов. Я видел то, что каждое из этих противоречивых мнений неплохо обосновано, и, что удивительно, одной и той

же Библией. А какое же из них правильное? Что же истина? Что же на самом деле говорит Библия? Через 4 дня я ушел в рядом находившийся лес и, рыдая, задавал Богу вопрос Пилата, этот, видимо, самый мучительный и важный вопрос человечества во все времена: что же есть истина? Кому мне нужно верить? Мое старое мировоззрение было разбито, и эти вопросы, – что есть истина 1 , кто прав из всех, как правильно верить – остались для меня самым главным предметом размышлений надолго. На данный момент я могу сказать, что наконец-то ответил исчерпывающе для себя на этот вопрос: Истина есть Иисус Христос, оставивший Себя в Своей Церкви. Церковь, после вознесения Христа, есть воплощенная Истина, так как Она является Телом Того, Который и есть Истина. Найти Христа, найти Истину в этом мире – значит найти истинную Церковь! Тогда же я стал понимать, что баптизмом христианский мир не ограничивается, и что, оказывается, можно очень искренне заблуждаться. Это обеспечило мне свободу, внутреннюю открытость к изучению наследия других христианских конфессий, хотя на тот момент это ограничивалось протестантизмом. О Православии я по-прежнему думал, как большинство из протестантов, что это идолопоклонство, язычество, отступничество и пр.

Затем, случай от случая, я стал узнавать некоторые на тот момент для меня интересные факты. Я осознал, например, что А. Мень, широко признанный у нас, хотя и не во всех вопросах мыслил православно, но, тем не менее, до конца жизни был православным священником, а значит – крестился, почитал иконы и мощи, молился святым, верил в пресуществление и пр. Потом меня удивило то, что многие протестанты считают Толковую Библию под редакцией Лопухина лучшим толкованием Библии, а ведь написана она была 20-ю православными толковниками! Как же такие страшные «еретики и идолопоклонники», которыми мы часто считаем православных, могли написать лучшие толкования – этого я не мог объяснить. Но, пожалуй, поворотным моментом, когда я уже стал серьезно думать о Православии, стал ответ моего отца на мой вопрос - какая у него любимая книга, лучшая, которую он читал? Он сказал: «О нашем уповании» священника Д. Дудко». Я еще больше приходил в недоумение: ну если у нас все правильно, а православные такие злостные еретики, почему тогда все лучшее у них? Как же такие отступники могли написать лучшие толкования? А если они правильно учат, зачем же мы тогда отделились от них? Тогда я еще мало сознавал то, насколько у них все лучше, но уже тогда я чувствовал, хотя и как-то неосознанно, нерушимое превосходство Православия над баптизмом, да и, вообще, над всем протестантизмом. Я осознал, что это было за чувство, когда прочел у А. Кураева выражение: «Православие – это внутренняя проблема русского протестантизма» 2 . Во время учебы и моего дальнейшего служения протестантским миссионером Православие было для меня именно внутренней проблемой, которая не давала полной внутренней свободы и спокойствия. Оно было тем, к чему я всей душой стремился и чего искал, но никак не мог найти. Сейчас я могу сказать, что все, к чему я осознанно и неосознанно стремился, я нашел в Православии и даже более. В то же время я просто стал больше интересоваться Православием, и чем больше я интересовался, тем больше я поражался Ему и влюблялся в Него. Отмечу здесь, по крайней мере, 3 момента, наиболее меня поразивших при моем изучении Православия. Все эти факты не доказывают ещё истинность Православия, но они очень меня впечатлили.

1. Высоты, взятые православными. Художника или писателя оценивают не по неудавшимся произведениям, а по лучшим. Если по этому принципу сравнивать протестантизм с Православием, то результаты могут оказаться весьма неожиданными. Я находил, что почти все действительно прекрасное и великое в нашей стране и вообще в мире было сделано православными творцами. Величайшие мыслители, известные религиозные философы в христианстве были православные (Соловьев, Бердяев, Флоренский, Лосский, Вышнеславцев и многие др. еще более великие, но менее известные, такие как Григорий Богослов и Василий Великий).

Лучшая музыка, поистине духовная классика, была создана православными композиторами (Архангельский, Бартнянский, Березовский, Рахманинов, Глинка и др.). К нам в общину г. Артемовска приезжал Юрий Богачев, заслуженный артист бывшего СССР, с двумя высшими муз. образованиями. Так вот он, в беседе с нами, сказал: «Вся православная музыка – это небесная музыка». Тогда это заявление меня впечатлило и оно верно. Достаточно только сравнить нашу, особенно современную, музыку с православной, чтобы и самому понять существенную разницу. Не удивительно, что лучшие песни, которые поют баптисты, такие как «Святый Боже» и «Хвалите имя Господне», которые всегда, сколько я себя помню, очень меня впечатляли, написаны православными композиторами.

Лучшие произведения в художественном искусстве при- надлежат также православным иконописцам и художникам. Такие картины, как «Троица» Рублева 3 , «Явление Христа народу» Иванова, «Христос в пустыне» Крамского,

«Воскресение Христа» Врубеля и многие др. принадлежат к шедеврам иконописи не только в христианстве, но и во всем мире искусства, и все эти художники были православными. Величайшие русские поэты и писатели были православными: Лермонтов, Державин, Сковорода, Некрасов, Жуковский, Языков и среди них же непревзойденный Федор Достоевский, который был глубоко православным верующим. Величайшие памятники архитектуры были созданы также православными (храм Василия Блаженного на Красной Площади в Москве, Успенский собор в Киеве, а также Владимирский собор и Андреевская Церковь и много др.). Ничего подобного нет в баптизме и, вообще, во всем протестантизме, ничего подобного он не создал.

Видя это, я все больше восхищался и все с большим интересом продолжал изучать Православие. Ведь то, что Православие создало столько всего прекрасного, говорит о многом, говорит о его близости к Богу, потому что всякий дар и всякая способность творить прекрасное – от Бога, ведь Он Сам – Творец. Узнал я также о потрясающей статистике православных мучеников. В одной только России в период семидесятилетнего коммунистического господства было убито за веру более чем 200.000 священнослужителей и более полумиллиона было репрессировано 4 . Кроме этого, простых православных верующих во время правления одного только Сталина было убито миллионы. Мы часто хвалимся, что наши братья страдали, но баптисты вместе со всеми остальными протестантами пострадали за свою веру во много раз меньше, чем православные. Не породил протестантизм и таких великих святых, как Православие. Святых, подобных Борису и Глебу, Серафиму Саровскому, Силуану Афонскому, Феофану Затворнику, Оптинским старцам в баптизме нет. Читая учение этих святых и описание их жизни, я видел, что такого величия у нас просто нет. Я осознавал ясно, что учение православных святых – неземное, нечеловеческое учение. Оно есть продолжение и раскрытие Евангелия. Все это изумляло меня, и я продолжал изучение Православия.

1. Единство и историчность – это второе, что весьма меня поразило. Учение Православной Церкви остается единым через все века. То, что было принято Церковью в первые века, остается в Ней неизменно и до сегодняшнего дня. Литургия, ход службы, который был установлен еще в первых веках, до сих пор служится в Церкви во всех странах, где есть. Как верили древние христиане, так верят православные и сейчас. Я удивился тому факту, что, читая книги разных авторов, живших в разное время и в разных странах, можно не заметить, что взял уже другую книгу: кажется, что читаешь продолжение предыдущей. Учение Василия Великого, Ефрема Сирина и других Отцов Церкви IV-го века; Кирилла Александрийского и Блаженного Феодорита V-го века; преп. Иоанна Лествичника и Максима Исповедника VII-го века; Феофилакта Болгарского XI-го века; Филарета Московского XIX-го века и святых XX-го века нерушимо едино. Я видел, что как учение Апостолов, оставленное в Новом Завете, так и других учителей Церкви – едино, едино в духе. Как Библия была написана в разные века, разными людьми и в разных странах, но получилась единая книга, так и учение учителей и святых Церкви: все они жили в

разное время, в разных странах; были разными по своему образованию, но писали и учили об одном. Такого нет в протестантизме. У каждого протестантского автора свои идеи, свое учение и духовный опыт, и нет того единства духа. Это было очень нетрудно заметить. При чтении же таких книг, как

«Старец Силуан Афонский» и «О молитве» архимандрита Софрония, «Моя жизнь во Христе» Иоанна Кронштадского,

«О тайных недугах души» арх. Лазаря, «Созерцание и размышление» Феофана Затворника и других, возникает бесспорное чувство, что эти люди знают, о чем они пишут, знают из опыта, и этот опыт у всех един. Кроме того, ощущалась при чтении сила слова, авторитетность, которая не присуща в такой степени протестантским книгам. Когда Христос учил людей, то они удивлялись учению Его, потому что Он учил их как власть имеющий, авторитетно, так как он знал, о чем говорил на опыте, а не как книжники и фарисеи. Этому же я дивился, читая православных авторов: их учение – это не просто теория, хотя бы даже и библейская; это настоящий, истинный и единый опыт духовной жизни и богообщения. Я видел, что православные святые учат как власть имеющие, а не как протестанты.

1. Серьезность и глубина. Серьезность отношения к заповедям и словам Христа – это очередное, на что я не мог не обратить внимания. Когда я впервые стал читать Златоуста, то самое сильное чувство мое было страх: неужели Христос действительно это имел в виду? Читая Златоуста, я впервые осознал и понял серьезность греха, что если, к примеру, я не прощу своего брата, то и Бог мне не простит; если я осужу ближнего, то и Бог меня осудит. Нигде у протестантов, сколько я читал, я не встречал подобного; никто так серьезно и с таким страхом не относится к подобным словам Христа. У нас главное – признать Христа своим Спасителем, а грозить адом и предупреждать о серьезной и реальной опасности попасть в него, если не будем исполнять со всей строгостью всех заповедей Христа, как-то не принято: слишком это для протестантов, особенно западных, выглядит негуманно и старомодно.

Кроме этого, поражала глубина осмысления Писания Св. Отцами. Тот же Иоанн Златоуст в «Письмах к Олимпиаде» так глубоко раскрывает образ Иосифа, что, читая, мне казалось, что до этого я вообще не знал об Иосифе ничего – не знал, сколько он перенес, и о том, какую он проявил святость и добродетель, хотя и читал о нем в Писании много раз. Читая, хотелось подчеркивать каждую строчку; каждое выражение было пережито, обдумано и наполнено глубокого смысла. Разница между православными книгами и протестантскими была разительной.

Вообще, это просто потрясающий факт: среди православной литературы почти невозможно найти плохой или пустой книги 5 , в то время как среди протестантской литературы нужно ещё поискать, чтобы найти более или менее хорошую, глубокого содержания книгу. Скажу просто, что после прочтения нескольких православных книг я уже не мог заставить себя читать что-либо из нашей литературы и был обречен на чтение только книг православных, так как не хотелось, пользуясь сравнением Христа, после старого вина пить молодое (ср. Лк. 5:39).

Итак, Православие все больше меня захватывало, но наряду с восхищением росло недоумение и некоторое тягостное чувство. Как мне быть? Если Православие лучше, то могу ли я оставаться баптистом? Можно ли восхищаться Православием со стороны или нужно все оставить ради него? А как же примирить те «противоречия» Православного учения с Писанием, которые, как я ещё думал, существуют? Я все больше осознавал, что напрасно мы отделились от Православия; что лучшего мы ничего не создали и уже не сможем создать; что наши основные предпосылки о том, что Церковь отступила и умерла (на основании чего мы и отделились от Нее) – ложные, ведь я обнаруживал там просто напряженнейшую, глубочайшую духовную жизнь, опыт и здравое, неповрежденное и нееретическое учение. Чем больше я знакомился с Православием, тем больше я приходил к оче- видным выводам. Первый: мы совсем не знаем Православия, а то, что мы знаем о нем, – это одно извращение, а не

Православие. Второй: в Православии нет догматических заблуждений и отступлений. Отступили от Писания и первоапостольской Церкви не православные, как мы думаем, а мы сами. Третий: не было нам причин отделяться от Церкви, и, отделившись, мы сделали смертельный грех, который осуждает Писание. Но прийти к этим по своей сути очень простым и очевидным выводам мне было очень нелегко и очень болезненно. Ведь если я приму Православие, как отнесутся ко мне моя жена, родные, друзья, община? Как они отреагируют на это? Сейчас я хочу рассказать о тех трех препятствиях, которые мне встретились на пути к Истине, на моем пути духовных исканий.

1. Предубеждение. Это, пожалуй, самый трудный барьер на пути в поиске Истины для каждого человека. Это такой подход и состояние сердца, когда мы зараннее знаем,

«убеждены пред», что мы ни за что не согласимся с данной идеей или учением еще до всякого обсуждения. Этому со- стоянию сердца способствуют весьма естественные и понятные факторы. Человек очень не любит неудобных перемен. Ведь что значит для нас, протестантов, то, если Православие вдруг окажется истиной? Это будет означать много неприятностей, неудобств и трудностей. Подумайте: здесь наши друзья и родные. Здесь мы все и всех знаем, нам здесь удобно. Мы хорошо себя чувствуем и хорошо ориентируемся в своей привычной субкультуре. Кто-то проповедует, кто-то преподает, кто-то поет, кто-то участвует в каком-то другом служении – все занимают свое место в коллективе. А что там? Там мы никого не знаем, мы не знаем, как там себя вести; мы там новички. Если мы станем православными, то нас, очевидно, не поддержат и оставят друзья и родные. Там я - как новообращенный, который не знает, как перекреститься, как вести себя в храме. В моем случае, как и в случае многих служителей, прибавлялось и то, что я жил при молитвенном доме и получал миссионерскую зарплату. Для меня уход – это потеря всего. Кроме того, здесь я – проповедник, миссионер, учитель, а через пару лет и пастор. Все чаще меня приглашают на разные встречи руководителей. Здесь у меня все хорошо и неплохие перспективы. Там всего этого нет, там я никто – простой новообращенный. Таким образом, стать православным для нас означает оказаться не в «своей тарелке», лишиться своих друзей, положения, а может и гуманитарной помощи, зарплаты, бесплатных путевок в лагерь и т.п. Когда мы все это начинаем осознавать, становится ну уж как нельзя более желательным, чтобы истина оказалась на нашей стороне. Это и создает состояние предубеждения. Наше самолюбие никак не может допустить такого унижения и лишения. Ко всему прочему меня осудят, не поймут и высмеют: ходил, мол, проповедовал одно, был баптистский миссионер, а тут сам обратился. Ведь это полное падение в своих собственных гла- зах, это крах всему тому, что я строил и во что верил, а такого унижения нам во что бы то ни стало хочется избежать.

В общем, нам даже и представлять не хочется вариант перехода в другую Церковь (общество, культуру), и мы заранее решаем, что истина – это то, что нам удобно. Человек наделен способностью мыслить избирательно, обманывать себя, когда хочется. И он начинает видеть все хорошее у себя и все отрицательное у оппонента. На каком-то этапе я понял, что нельзя так искать Истину и что заранее нужно решить искать Ее искренно, чего бы тебе это ни стоило. Это решение было настоящее, сердечное, и оно стало одним из решающих моментов в моих духовных поисках и в моей духовной жизни. Я решил, что нужно честно перед самим собой и Богом разобраться, кто прав. Христос ведь говорил, что если кто воз- любит кого-либо или что-либо более Его (Истины), тот не достоин Его (Мф. 10:34-37). Мы не можем любить родных, друзей свое удобное положение, уважение людей и все остальное больше Истины.

1. Универсализм или плюрализм. Этим западным плюрализмом, как особым мировоззрением, которое не признает существование объективной истины, а допускает возможность иметь каждому свое представление о ней и быть в одно и то же время всем правым, заболевает все больше протестантов. Такие люди часто говорят: «это мое личное

мнение», «есть вот и такое мнение», «ты можешь верить и по- другому» и т. д. Это, конечно, допустимо иметь по некоторым второстепенным не догматическим вопросам разные мнения, как говорит Писание: «надлежит быть и разномыслиям между вами...» (1 Кор. 11:19). Подобную мысль высказывал и блаженный Августин, говоря, что в главном должно быть единство, во второстепенном – свобода и во всем – любовь. Но универсалисты-экуменисты допускают возможность расхождения в самых главных догматических вопросах. Эта свобода уже совсем иная, чем та, о которой говорили Ап. Павел и Августин. Если раньше люди понимали, что человек свободен выбирать, как ему верить, то все же понимали и то, что не всякий путь и не всякая вера истинна. Сейчас же, в нашу эпоху постмодернизма, все больше распространяется не только в мире, но и в христианстве мировоззрение релятивизма, когда мы уже ничего не утверждаем и ничего не отвергаем, а просто говорим о мнениях: «Есть такое мнение и вот такое, и твоя точка зрения имеет право на существование». И никто не может сказать, какая же из них истинная, а какая ошибочная. У каждого своя истина и каждый прав, если ему это подходит и если это ему нравится. Граница между добром и злом, между истиной и заблуждением в протестантизме стирается. Мы как-то беседовали с моими друзьями из ДХУ, и они меня спросили, как я провожу разборы Библии. Я сказал, что даю всем сказать свое мнение, а затем подвожу итоги и говорю о наиболее вероятном значении текста, как правильно нужно понимать. В ответ на это оба моих собеседника засмеялись. О чем это говорит? О неверии в существование объективной, одной истины. Пусть мы не знаем по некоторым вопросам, в чем она заключается, но она должна быть одна, и из двух противоречивых мнений правильным может быть только одно (или ни одного). Для нас же сказать, что вот так правильно, а не так – уже смешно. Никто не знает как правильно, есть только мнения, и по-разному может быть правильно. Часто можно замечать это неверие в единую истину и безразличие к ней в разговорах. Люди до определенной степени интересуются спорными вопросами веры, но, встречая несоответствие своих убеждений с Писанием, не желают даже думать над этим, а просто говорят, что нас здесь Господь призвал – здесь мы и будем. Но подумайте, насколько неверно так легкомысленно думать. Получается, набрел на харизматов впервые – там и будь; попал к мармонам – там и оставайся; родился «свидетелем» – не надо менять ничего. А все больше протестантов так начинают мыслить: пусть каждый верит как знает, главное, чтоб друг другу не мешали. Был случай, когда один человек просил Бога о послании к нему кого-нибудь для объяснения ему Писания, так как он ничего не понимал. Пришли, как и следовало было ожидать, «свидетели Иеговы». Но Бог ли их послал? Ведь нельзя так думать, что кто первый нам о Боге сказал – тот и от Него, и что это – истинная вера. То, что мы родились баптистами или харизматами и здесь нашли первых друзей, здесь имели свой первый духовный опыт – не есть причина оставаться здесь, если мы видим, что наша вера и церковь не истинные. Ведь если бы так все думали, то никакого обращения ни мусульман, ни других язычников в христианство быть не могло. Слава Богу, что Он мне дал понять, что вопрос о выборе Церкви не из тех, на которые можно ответить по-разному, который имеет несколько правильных вариантов. Не все церкви одинаково хороши и истинны и не все Христовы. То, что я родился в баптизме, не обязывает меня оставаться здесь: я должен сам избрать, как мне верить; и за это я дам отчет Богу. Я не предаю тем самим своих родителей, родных и свою общину, в чем меня сейчас часто обвиняют; ведь мы же не считаем предательством то, когда к нам приходят, допустим, субботники. Каждый человек ведь обязан перед Богом и Истиной более, чем пред кем бы то ни было. Златоуст говорил: «Мы мало должны думать об оскорблении, наносимом нами людям, когда покорность им могла бы причинить оскорбление Богу» 6 . Когда я встретился с учением Православной Церкви о том, что Она является хранитель- ницей полноты истины, а все другие более или менее отступили от истинного учения и Церковью не являются, то я

стал болезненно понимать, что это нужно или принять, или отвергнуть, это или правда, или нет. Если я останусь баптистом – значит я отвергаю это и признаю это учение за ложное. Если же я не могу опровергнуть это утверждение – мне нужно принять Православие, иначе я погибну. Это так же, как если кто слышит уверения Христа о своей божественности и Его призыв следовать за Собой. Нельзя избежать решения: нужно или принять Его и пойти за Ним, или отвергнуть. Никаких двух правильных решений здесь быть не может. Так и Пилат, как ни хотел не принимать решения – он не смог его избежать. Принимаем мы или нет учение Православной Церкви о том, что Оно является единственной истинной Церковью Христовой, где Он пребывает в полноте – вот конечный вопрос встречи с Православием, и за свое решение мы ответственны. Если мы говорим, что Православие – это неплохо, но остаемся на своем и предпочитаем Ему свою традицию, свое учение, свою истину, свою точку зрения, свою церковь – то, по сути, мы отвергаем Его, мы не принимаем. От многих протестантов сейчас можно услышать, что они очень хорошо и с уважением относятся к Православию; но как я могу говорить, что Православие – это истинная Церковь и я очень хорошо к нему отношусь, но оставаться в баптизме, который появился как раз из отрицания Православной Церкви как истинной? Это несовместимо. Истина едина. Чисто логически правы могут быть или баптисты, или православные (или никто из них). Не могут быть правы и одни и другие, утверждая при этом обратное по самым главным вопросам веры.

1. Незнание. Знакомясь с Православием, с книгами, священниками и рядовыми верующими, я просто удивлялся тому, что на самом деле есть Православие, и насколько оно далеко от того представления, которое мы подчас имеем о нем. В принципе, то, что мы часто имеем в виду под Пра- вославием, вообще не является Православием, а истинного Православия мы часто не знаем, хотя и живем, можно сказать, на православной земле, где оно уже 1000 лет является господствующей религией. Все мое изучение Православия –

это одно удивление: неужели вся эта красота и величие – Православие? Хочу напомнить лишь то, что незнание не оправдывает. Знать правду есть наша обязанность. Бог выносит приговор: «Истреблен будет народ Мой за недостаток ведения» (Ос. 4:6), а в Лк. 12:47-48 Христос говорит, что раб, который не знал, будет бит меньше, чем тот, который знал, но наказан все же будет. Ведь мы часто просто не хотим знать. Когда я захотел, то узнал о Православии за год очень много. Отчасти поэтому я и задумал написать данную книгу, о результатах моего изучения, чтобы хоть чуть- чуть рассказать правду о Православии и о том, чему оно действительно учит, хотя разве можно Его вполне изучить, а тем более рассказать о Нем? Ведь Церковь так же неисследима, как Христос, так как Она является самим воплощенным Христом, Его Телом. Таким образом, я перехожу здесь непосредственно к основному изложению и обсуждению наиболее важных и актуальных вопросов, в которых мы не согласны с православными.

Часть I. О НАШИХ ОБВИНЕНИЯХ ПРАВОСЛАВНЫХ: НАСКОЛЬКО ОНИ ОБОСНОВАННЫ

Вопросы, которые я хочу рассмотреть в этой части, вызывают у протестантов часто много возражений и несогласий. Многие из этих вопросов не являются по сути своей первостепенно важными, но именно они чаще всего являются для нас камнем преткновения и служат для нас основанием и оправданием того непростительного греха, который совершили баптисты, отделившись от Церкви. Мы думаем, что раз Православная Церковь отступила и впала в ересь и заблуждение – значит мы имеем право и даже должны основать свою правильную церковь без заблуждений. В принципе, обсуждению этого главного вопроса – Православная Церковь или мы отступили от Писания, Истины, учения и жизни первой Церкви – посвящена эта книга. По этой причине эту работу, и первую часть особенно, я посвящаю исключительно тем претензиям, которые я предъявлял Православию прежде всего, и которые предъявляет к нему практически любой протестант, к какой бы деноминации он ни принадлежал. Если мы и не обвиняем активно, то, в любом случае, не соглашаемся, иначе не отделились бы от Православия и не были бы протестантами. Я знаю то, что по некоторым вопросам у некоторых протестантов может и не быть несогласий, так что выражения «протестанты обвиняют» или «протестанты считают» являются больше относительными, отображающими не мнение лично каждого, а большинства протестантов.

Глава 1. О ношении крестика, об осенении себя крестным знамением, и о кресте вообще

В большинстве своем протестанты не носят крестиков, а часто и запрещают их носить другим, особенно консервативные баптисты. Его не используют на богослужениях и не оказывают перед ним никаких знаков почитания. Основание же такое: крест – это орудие казни, на котором убили нашего любимого Господа, подобное гильотине или виселице. Благоговейно относиться ко кресту немыслимо, подобно тому, как если бы сын, отца которого убили ножом, взял бы тот нож и стал его беречь, целовать и хранить. Такое невозможно. Для него это мерзость, орудие убийства дорогого человека и постоянное напоминание о трагедии. Он его выбросит подальше. Таким образом крест для протестантов – символ трагедии и убийства нашего Господа. Такие рассуждения я слышал в Артемовске с кафедры от нашего пастора, и такова суть нашего обычного отношения ко кресту.

Аналогия с ножом и виселицей может показаться очень впечатляющей, но давайте просто посмотрим, как Библия относится ко кресту. Апостол Павел пишет: «Я не желаю хвалиться, разве только крестом Господа нашего...» (Гал. 6:14). Ап. Павел не гнушается, а хвалится крестом. Фил. 3:18: «Ибо многие, о которых я говорил вам, а теперь даже со слезами говорю, поступают как враги креста Христова». В Еф. 2:16 Ап. Павел говорит, что посредством креста мир примирен с Богом. Посредством креста не просто был убит Христос. Через крест человек получил возможность спасения. Поэтому, крест является напоминанием не о трагедии, а о великой любви Бога к нам, которую Он доказал, отдав Своего Сына на крестную смерть; напоминанием о единственном пути спасения. Протестантам во всех этих местах как-то подсознательно вместо слова «крест» хочется поставить слово Христос: хвалиться Христом, враги Христовы, примирение посредством Христа. Но Писание использует именно слово крест, так как он после смерти Христа стал символом С

Скачать страницу в виде PDF
Внимание! В PDF сохраняется только содержимое страницы! без оформления сайта!
После скачивания файла, вы сможете его распечатать.

Если вы нашли ошибку или опечатку в тексте страницы, пожалуйста, отправьте нам сообщение по ссылке ниже.